Вы не вошли.
Страницы: 1
Глава 14
Проводы тетушки (рабочее название)
– Задержитесь, пожалуйста! – Боян встал из-за стола и подошел к выходящим последними Матросу и Бонеку.
– Представь мне его, – неожиданно обратился он к Матросу.
– Проводник и диспетчер первого класса Бонек. Тридцать пять боевых выводов…
– Как думаешь, он подойдет?
Матрос удивленно присвистнул.
– Погоди-ка братишка, – он взял Бонека за плечи и развернул лицом к себе. Потом прошелся вокруг него по кругу…
– Подойдет, доктор, в самую точку.
– Ну, посторожи нас пока. Не пускай никого лишних.
Матрос, насвистывая какой-то веселый мотивчик, удалился.
– Теперь о задании. Сегодня до полуночи вы находитесь в этом помещении. Сюда к вам придет человек. Единственный, кого пропустит Братишка.
Боян прошелся по комнате. Выглянул в окно и задернул штору. Оглянулся, – вот так. Штору не открывайте.
Подошел к Бонеку, – этот человек – мастер мимикрии. Действительно, большой мастер. И выйти отсюда он должен под вашим именем. Речь идет только о чисто внешнем сходстве. Ни знакомых, ни биографии, ничего не требуется. В общем, он должен вас считать. И реализовать.
Теперь, дальше. Когда он уйдет, войдет Матрос. Он обучит вас азам. После этого мы все вместе идем на операцию. И вы лично поступаете в боевой состав группы Степаныча. Именно на время данной операции. Под протекторат Матроса. Где будет он, там и вы.
Теперь, о главном. Боевая часть операции будет проходить на площади перед зданием Контрразведки. Когда в работу вступит Матрос, вы отпускаете его на шесть шагов. Не меньше, но и не больше. Матрос вступит в контакт с Охраной эшафота. Четвертый пойдет наверх. Вы занимаете место Четвертого. И ждете, когда спустятся те, с эшафота. Вы знаете всех их персонально. Это Толстяк. С ним эти два его парня. И лично вы сами. Если среди них окажется кто-то еще, любой, включая меня самого, не задумываясь, применяете оружие. Это персонально ваша боевая часть задания.
Я поясню. Речь идет опять о мимикрии. Согласно плану операции, никого из наших, включая и меня, в этой точке быть не должно. Если придется применять оружие, о Четвертом не думайте, вы для него опасности не представляете. Он уйдет с линии огня самостоятельно.
Далее. Если все в порядке. Вы производите обратный обмен. Прямо там на площади. Матрос всех отвлечет, – Боян постоял молча, о чем-то думая, – ну, в общем, все ясно?
– Все ясно…
– Я поясню. Этот момент, когда все четверо спустились. Ну, Ученик Учителя, вы понимаете, не в счет, Это самый последний момент для Его легализации. Если он на мгновение опоздает и не успеет вступить в роль, все рухнет. Если что-то пойдет не так, помните, вот этот обратный обмен – самое главное. И далее, ребята выводят уже вас…
***
… в сущности, буря – пустяк…
Опять в голове крутится какая-то дурацкая песенка…
Хотя, это, конечно, уже нервное… будешь тут нервничать… до его появления осталось какие-то час – полтора, может быть и меньше… и вот он и явится от тетушки. Прямо с корабля на бал…
Алия стояла на площади Контрразведки на гостевых местах в шаге позади охраны эшафота. Совсем рядом с неприметной дверцей, между прочим, без шуток, если кто не знает – так и пройдет мимо – может и не заметить…
Семнадцать тридцать. Площадь уже с обеда постепенно начала заполняться людьми. Стояли они, пока, маленькими группками, жались друг к другу, как будто надеясь таким образом, укрыться от этого бесконечного моросящего дождя. Тихонько переговаривались. То тут, то там, в общей серой массе, мелькали разноцветные облачка зонтиков…
… куда сложней не свихнуться от скуки, и выдержать полный штиль… – продолжал петь в душе голос Джонни…
– Штиль – челюсти сводит, – тоскливо проворчал где-то рядом один охранник другому.
– Советую челюсти-то поберечь… – только и хмыкнул собеседник, по виду – прожженный наемник, – это Бонек то пройдет со штилем? Проводник первого-А класса… тридцать пять боевых операций? Жди Большой Бури, не меньше, приятель…
– Может челюсти мне, оно конечно, и пригодятся… чтобы было по чему съездить, – захохотал сквозь навернувшиеся слезы первый, – ну, спасибо, дружище, успокоил…
…
… я пью до дна…
… площадь начала стремительно наполняться народом…
вот, уже подобрались, как поджарые охотничьи псы, охранники, чуя своим звериным чутьем, добычу… и даже и не саму добычу, а добрую свару перед добычей…
Внимание! Дежурному Диспетчеру. Говорит Дежурный адепт Генерального Штаба. Проверка связи.
– На связи. Я Площадь. Как слышите?
Слышу отлично, приятель. Доложите обстановку.
– Обстановка предгрозовая. Тучи сгущаются…
… все это становится похоже… на… как будто… насупились брови на безмятежном только что лице Старика Океана…
…
… за тех, кто в море…
…под чуть слышную пока барабанную дробь, из подъезда Контрразведки вывели четверых узников…
Именно из Контрразведки. А не из Генерального Штаба, расположенного рядом. Значит, не обратили… а, скорее всего, и не пробовали обращать… может, разве что, считали информацию... да и то... что подвернулось... на поверхности...
Вся площадь, целиком, вдруг заметно подобралась, как огромный хищный зверь перед прыжком…
Фиксирую плавный рост напряжения. Три, четыре, пять, семь баллов…
… за тех, кого любит волна…
… они шли по коридору из стражников и улыбались. Бонек. Толстяк. Еще двое каких-то долговязых, нескладных парней. Наконец, парни не выдержали и захохотали. Улыбка Толстяка стала шире. Бонек, пока, сдержанно улыбался…
Чем они там занимаются?
– Рассказывают друг другу анекдоты, сэр. Я сменный диспетчер – стражник.
Кто именно говорит?
– Бонек и Толстяк. По очереди, сэр!
Дежурный Диспетчер! Доложите оценку обстановки!
– Над площадью витает тень Резидента. Фиксирую его визитную карточку.
Улыбки вижу и я. Это не шутки! Один только вопрос. Кто из них Резидент?
– Ну, уж, точно это не кто-то из парней.
И не Толстяк…
– Бонек?
Помилуйте, коллега! По сравнению с остальными, он мрачнее тучи…
… за тех, кому повезет…
Черт побери этих троих…
Не поминайте нечистого всуе, коллега! Не дай Бог, накаркаете…
Веселые Ребята…
Это имя, как и в случае с Красавчиком, произнесенное в чистом Ментале, ураганом пронеслось по площади, да и по всей столице движения, мгновенно становясь именем нарицательным…
Веселые Ребята… два хохочущих от души долговязых, нескладных парня, и Толстяк с улыбкой до самых ушей. В точно таком виде и прогремевшие по Столице…
Веселые Ребята работали исключительно с офицерским составом Контрразведки. С его представителями, нарушившими неписаный Кодекс Чести… они их попросту вешали. Всегда на глазах у многочисленных свидетелей… и потом непостижимым образом уходили. Никогда не повторяясь…
За относительно короткий срок они казнили сто пятьдесят человек…
…и если цель одна… и в радости, и в горе…
… вот, их уже подвели к самому эшафоту, проводят мимо Алии…
ее глаза невольно встретились с глазами Бонека… и его взгляд стал каким-то непередаваемо печальным, и в то же время, бездонно глубоким…
… царапнуло по сердцу…
… и он шагнул на ступеньку, ведущую на эшафот…
Внимание! Есть визуальный контакт Бонек – Алия. Есть смена настроения!
А куда ей еще смотреть? А тот просто удивился, не заметив рядом Красавчика. Кстати, куда это он подевался?
Тетушку провожает…
Ну, вот и объяснение. Коллеги… собрались… работаем… тут… здесь… у любого сменится… все, что угодно…
… и тот, кто не струсил, и весла не бросил, тот землю свою найдет…
Внимание! Дежурный Диспетчер! Доложите обстановку!
– Шутки кончились. Парни просто стоят и счастливо улыбаются. Как будто, оказались на сцене…
Или в Раю. Причина? Ваше мнение? У них что, крыша поехала?
– Вероятно, просто перенапряжение. Эмоциональный зашкал.
Так, Хорошо. Остальные?
– Эти двое, Толстяк и Бонек, просто ведут светскую беседу…
Внимание! Дежурный Диспетчер! Я Генеральный Штаб! С этой минуты, все мысли произносите в рацию. Доложите обстановку.
– Фиксирую признаки диспетчера.
Я постоянно на связи. Повторяю. Все мысли, все, что бросилось Вам в глаза, просто пришло в голову, говорите вслух. В рацию. Как поняли? Прием…
… площадь бурлила. Стражники, стоящие с интервалом в метр, пока уверенно справлялись с ситуацией…
– Отсюда, где я стою, видна большая часть круга. Толпа как будто нависает со всех сторон. Впечатление такое, что они, вот сейчас, хлынут… волнение в толпе. Выкрики. Возмущение…
Угрозы?
– Угроз пока не слышно. На эшафоте Бонек ведет светскую беседу с Толстяком.
Появилась Младшая группа адептов.
Барабанная дробь.
– Толпа шумит. Размахивают руками. Неистовствует даже обычно безмятежный первый ряд. Вот, например, толстенький крепыш. В первом ряду. Кричит что-то. Лицо возмущенное. Так и съест сейчас…
Внимание! Только что по Вашему описанию в первом ряду идентифицирован Степаныч. Учитель единоборств. В кругах бойцов носит кличку Учитель. Четыре тысячи учеников. Четыреста из них стали Великими Учителями. Смертельно опасен для любой группы захвата при любом контакте кроме огневого с дальней дистанции…
Шеф с ним надо что-то решать. В первом ряду…
Расслабились, парни. Любой контакт со Степанычем, это смертельная схватка с толпой. За него сейчас любой пойдет на смерть. Это в последнюю очередь. Работаем…
– Фиксирую Уровень Буря. Девять баллов.
Источник диспетчера?
– Пока может быть кто угодно, Ваша Честь! То, что мы имеем, могут передать из середины толпы.
Ваше мнение, кому по силам провести вывод?
– Кому угодно, Ваша Честь. Из большого списка. Тот же Бонек…
Так, один есть. Бонека мы видим. Кто еще?
– Лучшая кандидатура – безусловно Матрос. Он подойдет, пожалуй, во всех отношениях. И это семьдесят процентов шансов на успех…
Так. Стоп. Матрос стоит в первом ряду. Прямо напротив Степаныча…
Матрос действительно стоит в первом ряду. Совершенно неподвижен. Лицо подчеркнуто бесстрастно. Ясно, что диспетчер не он…
– Матрос стоит, облокотившись на плечо невысокого стройного юноши. Натянутого, как струна. Четвертый…
Внимание! Объективная информация на Четвертого. В случае активных действий, способен подавить охрану эшафота. Даже при огневом контакте с их стороны.
Но, он не вступит, коллеги. Четвертый никогда не используется группой в боевых операциях. Они опасаются перехвата…
– Что он в таком случае здесь делает? Он же будет мешаться под ногами, в случае чего…
Только не он, приятель…
… заканчивает построение Старшая группа…
Выстрел. Сержант охраны стрелял в офицера адепта Младшей группы. Легкое ранение. Обоих увели. Оба сменные диспетчеры Армии Великого Оружия…
Толпа продолжала бушевать…
– Фиксирую рост предполагаемого уровня. Подвести одного диспетчера под другого… это класс…
Работаем, коллега. Поздравляю, это важное замечание…
Из открытых дверей генерального Штаба появляются адепты Воспитатели, возглавляемые Верховным адептом.
– Прорыв оцепления по всей линии.
Черт, нельзя было придумать более удачный момент.
– Фиксирую рост уровня диспетчера. Это только прямая работа. Этот парень где-то в поле нашего зрения.
Доложите обстановку.
– В круг прорвалось двадцать человек. Двумя группами по десять. С двух противоположных сторон.
Согласно статусу адепта, вызываю на площадь роту Сторожевиков. Я Дежурный адепт Генерального Штаба.
В несколько секунд, наполнившие круг Сторожевики, с ходу вступили в бой.
– Внимание! Фиксирую состав прорыва. Обе группы квалифицируются, как чистые любители.
Я Сторожевик один. Не все. Но мы их локализуем…
Внимание! Я Дежурный адепт Генерального Штаба. В составе групп по визуальному каналу, вижу Второго и Третьего.
– Есть локализация прорыва.
Сторожевики быстро выстроились в круг внешним кольцом, оставив Стражников внутри, и оставив необходимое число парней, удерживать локализацию.
– Есть построение Сторожевиков.
– Друзья! – заговорил Верховный адепт, и в тот же момент окончилась барабанная дробь. И одновременно любители звездочкой синхронно срывают локализацию.
Парень! Срочно выяви их диспетчера. Их кто-то ведет…
– Не понимаю, зачем Бонек выводит самого себя… фиксирую уровень сорок восемь баллов.
Внимание! Большая Буря…
Матрос и Степаныч стремительно набегают на охрану эшафота по коридорам из любителей…
Щелчок. Протянутая рука выключила микрофон рации.
Внимание! Второй и Третий блокируют нашего диспетчера.
Внимание! Прорыв внешнего кольца. В прорыве один автомобиль. За рулем идентифицирован Первый!
Внимание, есть полное кольцо группы Степаныча. В кругу Резидент…
Внимание! Я Верховный адепт. Согласно Статусу адепта, требую развернуть охрану внутрь круга.
По команде, оба кольца охраны красивым движением, разворачиваются внутрь…
И хлынувшая одновременно толпа поглотила всю роту Сторожевиков…
Алия молча стояла под эшафотом среди охраны и смотрела, как заваривается каша.
Вот, по коридору стремительно побежал Матрос. За ним, в шести шагах, еще какой-то парень. Ну, и Четвертый, понятно…
Матрос и Степаныч вступили в схватку с охраной…
– Прости, сестренка, – почти на уровне молчания прошептал Матрос и сбил ее с ног…
Где же этот чертов Джонни с его дурацкой пунктуальностью…
Истекали последние мгновения взятых им двадцати четырех часов…
Алия, не спеша, поднялась…
И тут же была сбита с ног точно таким же ударом…
И на нее сверху навалился Джонни.
– Раздавишь, медведь! Откуда ты взялся?
– Стреляли…
Джонни помог ей подняться, – извини, он действительно мог в тебя попасть.
Алия принялась отряхиваться, – Медведь. Ну, Матрос! А я-то думала, что я – мастер. Постой, – взглянула на него подозрительно, – а ведь последний удар принадлежал… тебе?
– Не было времени миндальничать. Тебя чуть не застрелили. Я же говорил, что он мой профессор!
– Ну и как, встретились?
– Встретились. Он сделал вид, что меня не узнал. Только, вот, угостил, как и всех остальных. Ну что, работаем?
Алия слабо улыбнулась. И взяла протянутый микрофон…
На площади, стараниями Красавчика, начало устанавливаться какое-то подобие порядка. Толпа испарилась, как тень в ясный день…
– Как дела, сынок? – раздался как всегда невозмутимый голос генерала Степанчука, – говори, говори. Не до конспирации!
– Шеф! Бонек и эти трое ушли. Диспетчер – Бонек. Явно подставной. Эти, – он указал на Сторожевиков, потерянно бродивших по площади, – не бойцы. Вот такие дела. Здесь была только что вся группа Степаныча. В полном составе. Они и увезли Бонека.
– Ясно, сынок. Молодец, что успел! Вам обоим сегодня выходной. Завтра жду на службе. Сегодня ни под каким видом больше не расставаться. И ночевать, как хотите, вместе или по отдельности – но в одной комнате. Узнаю, что не так – повешу обоих, – Степанчук сверкнул глазами, но смягчился, – Прошу прощения. Шутка. Но, пусть это будет моя личная просьба. Сегодня я беспокоюсь за вас двоих…
***
– Слушай! – Алия шла, нарочно шлепая ногами по лужам и не обращая внимание на разлетающиеся во все стороны брызги, – ты спокоен, как сфинкс.
Джонни молча взял ее руку и прижал к своему сердцу.
– Ого! Да у тебя не меньше ста ударов!
– Алия! – Джонни опустил ее руку вниз, не выпуская из своей ладони, – Старик прав. Что ты скажешь, если сегодняшнюю ночь мы проведем в гостинице? Главное, что скажут твои друзья?
– Слушай, ты что… маленький, что ли? Что скажут мои друзья, если я проведу ночь с мужчиной? Может, я замуж за тебя собралась? Помнишь, как та девушка? Должна же я испытать, на что ты годишься?
– Видишь этих людей, Алия? – Джонни указал на сторожевиков, с безумным видом бродивших вокруг эшафота.
– Они имеют к нам отношение?
– Косвенное. Полк считался секретным оружием. Ударным оружием. Для фронта. Потерять сразу сто тридцать семь адептов, для движения это чувствительный удар.
– А причем здесь я?
– А ты стоишь у них кандидатом в списке, номер один. Сегодня они непременно попробуют тебя обратить. И отыщут где угодно. Даже в лесу…
– Представляешь, синее небо. Впервые за столько месяцев. А ты еще хочешь, чтобы я не был фаталистом…
Алия, остановившись, упрямо закусила губу, – я хочу совсем другого! Убийственно, но хочу! И ты знаешь об этом. Как ты ухитряешься? Поддерживать такое напряжение. И быть таким спокойным.
– Во сколько баллов оцениваешь уровень?
– Как большую бурю. Сорок восемь баллов.
– И ты все еще устояла?
Она поймала его ладони и молча принялась стаскивать с них перчатки. Перчатки не поддавались. Наконец, Джонни пришел ей на помощь. Перчатки отправились в правый карман кителя.
– Ох, ты же мой… – Алия судорожно всхлипнув, утонула лицом в его ладонях…
Вечерело. Наступил тот волшебный миг перехода. Между ясным днем и сумерками, когда все краски напоследок сгущаются, и мир на мгновение погружается в сказку…
На улице, надо сказать, было, как раз, полно народу. И то, что еще вчера, безусловно, осуждалось, а завтра, кто знает, может и будет стоить ей жизни…
Но, сегодня было совсем другое дело. Сегодня впервые светило солнце. Впервые, за столько месяцев. И как жаль, что так ненадолго…
Сегодня весь город, наверное, побывал на площади. Сегодня здесь весь город впервые, всего на несколько минут, увидел другого Красавчика. Красавчика без белых перчаток…
И, странно, именно теперь, без перчаток, люди впервые увидели его завораживающие глаза…
Взяв Алию на руки, Красавчик, не разбирая дороги, пошел по направлению к рынку. Она, всхлипнув, прижалась к нему. Ни дать, ни взять, кошка…
Наконец, Джонни остановился…
Ну и что, коллеги, кина не будет?
Будет, будет. Продолжаем вести. Не двужильный же он! Нам достаточно любого сбоя его концентрации…
И, странное дело, то, что в другое время встречало безоговорочное осуждение, сегодня встретило решительную поддержку…
Сегодня, только что, “сорвав” сторожевиков и переживая ответную атаку адептов, Объединенный Город впервые на какой-то миг увидел Настоящего Красавчика. Пусть, бившегося пока за одного единственного человека, Алию.
Весь город неожиданно увидел его в полный рост.
Люди увидели, как он, как сказочный великан, шел по городским улицам. И как бешеное, невыносимое напряжение массированной атаки адептов разбивалось, рассыпалось, таяло там, где он проходил, превращаясь в мелкую рябь…
Войдя с Алией на руках на рынок, Джонни остановился. И так и стоял некоторое время.
– Эй, парень! – пожилой посетитель с фигурой атлета, торговавшийся с продавцом овощей, неожиданно протянул ему сумку, – подержи-ка. Я его провожу.
Тот молча кивнул, и сумка исчезла под прилавком.
– Пойдем, парень, я тебя провожу, – атлет уверенно взял Джонни за локоть.
– Постой-ка, – оглянулся, – запомните его таким, ребята, – взглянул он своими похожими на небо глазами…
Казалось, почувствовать это невозможно, но сегодня эти флюиды ментального поля адептов чувствовал, наверное, весь город. Все, невесть откуда, знали и срок окончания атаки – восемь часов утра. И как могли прятали потенциально обращаемых.
Джонни не оставалось ничего другого, как отправиться в гостиницу, не расставаясь с Алией ни на миг. До ее дома, как он подозревал не добраться. Иначе все было бы слишком просто. Где-то они должны же были расставить ловушку…
– Здравствуйте! Вы позволите посидеть тут у вас где-нибудь, никого не отвлекая? – Джонни со спящей Алией на руках появился в холле гостиницы.
Портье, привычный ко всему, все же изрядно удивился. Напряжение, однако, так и висело в воздухе. Разобравшись в ситуации, Портье усмехнулся в усы, – отчего же не позволить, садитесь, дело молодое, – и задвинул кресло в темный угол между лестницей и пальмой. Потом устроился рядом на табурете.
– Вы, уж не обессудьте, господин офицер. Вы пришли в наш город. А мы с ней тут живем. Сейчас вы рискуете всей своей карьерой. Вплоть до трибунала адептов. Зачем вы это делаете? Что, вам девочек тут мало? Не отвечайте! Не отвечайте! Вам сейчас лучше не отвлекаться…
Алия во сне зашевелилась. Всхлипнула, плотнее прижалась к груди Джонни и успокоилась.
Вошла компания офицеров. Офицеры увидели Джонни, сидящего в кресле, – Эй! Красавчик! Пойдем с нами, выпьем!
Разглядели, наконец, что у него в руках…
– Эге! Да ему не до нас…
Портье встал и прошел за стойку, выдавая ключи.
Включилась музыка.
Оркестр Поля Мориа, – пробормотала Алия сквозь сон…
…
– Эй, где это мы? – Алия открыла глаза и обнаружила себя на руках у Джонни.
Не узнаешь? Как и обещал, в гостинице…
– И Ты даже не воспользовался случаем, изменщик? – Алия как кошка соскользнула с его рук и начала оглядываться. Наконец, вспомнив все, испуганно взглянула на Джонни.
– Все правильно, дочка, восемь часов. Конец атаки. Он это сделал. – из-за стойки ответил Портье на ее невысказанный вопрос.
Джонни встал, – в следующий раз воспользуюсь, когда мы будем не такие сонные…
– Ой! – Алия встрепенулась и подбежала к Портье, – восемь часов? Нам пора собираться! Можно я у вас где-нибудь причешусь?
***
– Господа! Господа! Прошу прощения! И прошу внимания!
Офицер, ведущий офицерское собрание Штаба Контрразведки, встал со стула и начал жестикулировать, тщетно призывая собрание к тишине.
В комнате было очень накурено. Было попросту нечем дышать. Все порядком устали. Шел уже пятый час заседания…
– Господа! – изверившись навести хоть какое-то подобие порядка, офицер перешел к содержательной части своего выступления, – У меня два вопроса касательно случившегося.
Первое, здравый смысл подсказывает, что в деле должен был быть задействован Резидент. Однако, я лично знаком с Бонеком! И имею честь утверждать, что Резидентом он являться никак не может! Это Мастер. Безусловно, он результативен, опасен. С ним необходимо считаться. И то, что его пришли отбивать, ну… я, в общем, не удивился.
И второе, его рост. Это к вопросу, мог ли кто-нибудь его заменить. Так, чтобы мы не заметили. Да, Бонек высокого роста. Так вот, у меня вопрос к уважаемому собранию, а каков рост самого Резидента? Кто из нас возьмется пролить свет на этот вопрос?
Генерал Степанчук, одетый сегодня в старый, видавший виды джинсовый костюм, слушал выступающего, сидя на краешке своего рабочего стола.
Наконец, он встал и направился к окну. Господа, – начал он говорить тихим, хрипловатым голосом, дождавшись, когда выступавший закончит.
Начав говорить, и не прерывая речи, Степанчук распахнул окно и обернулся к собранию, облокотившись на подоконник.
– Господа! Я прошу прощения, что выступаю не в свою очередь. Все мы тут изрядно устали. Поэтому, буду краток. Во-первых, Я хочу пояснить этот последний вопрос. О росте. Что касается предполагаемого роста Малыша. Или Резидента. Или Дьявола. Называйте его, как угодно. Мне лично по душе первое из этих имен. Вот, взгляните на мой рост…
Я утверждаю, что все мы четверо, я лично, мой подопечный Джонни, прошу прощения, но на сегодняшний вечер я его отпустил. Мне не понравилось, как выглядит Алия. Третий, доктор Боян и вот этот наш общий приятель, все мы примерно одного роста. С точностью до сантиметра. По поводу нашего с Джонни роста, можете обратиться в отдел кадров. По поводу роста Бояна судите сами. Многие здесь знакомы с ним лично. По поводу Малыша, отсылаю интересующихся к протоколу допроса номер один – это допрос Курта Зибеля. Там приведены выводы телеметриста на основании перекрестного допроса с применением спецтехники.
Это насчет роста, – Степанчук вернулся и занял место за рабочим столом, – теперь, что касается фигуры умолчания. Постараюсь сформулировать. Речь идет о том, могли ли мы, зная Бонека лично, простите, сам я не имею чести… и поэтому, кстати, не сужу о его росте. Так вот, могли ли мы, зная его в лицо, и, между прочим, уверенно опознав, все-таки ошибиться? Вот вы, сударь, знакомы с ним с детства, – генерал обратился к офицеру, ведущему собрание, – вы выросли с ним, что называется, в одном дворе. У меня к вам вопрос. Виделись ли вы с заключенным Бонеком? Говорили ли вы с ним в промежуток времени от вчерашнего вечера до сегодняшнего утра? Во время, когда шел интенсивный допрос? И потом, на площади?
– Нет, не говорил, шеф! Простите меня за прямоту! Бонек мой друг. Меня не пригласили, вот и хорошо. Мне и так тяжела была мысль о том, что его повесят! И где только был этот ваш Красавчик! Вот, уж, кто точно бы его расколол!
– Сударь! Прошу меня правильно понять. Я всегда отбираю своих людей именно по этому критерию. Людей, способных на прямоту. И Красавчик не исключение. Он, я бы даже сказал, заметно выделяется среди вас всех в этом аспекте. Именно поэтому он так быстро и растет.
Теперь насчет этих двух его отсутствий. Сегодня я его отпустил. Вам всем прекрасно известно, чем в настоящий момент занимаются адепты. Я не могу не предполагать, что Алия у них первая на очереди. Если он сейчас ее потеряет и она превратится в этакого блестящего адептика… Господа! Кроме целого свитка чисто служебных обстоятельств… ну, пусть это будет моя маленькая человеческая слабость. Я сам лично пригласил ее сюда на работу. Я чувствую за нее ответственность. Господа, в тех кругах, которые я называю своими, честь Дамы… стоит на совершенно особом месте. И звание адепта несовместимо с этой честью. В моем личном понимании.
А насчет его отсутствия вчера… простите, но он за текущий год не имел ни одного выходного. Он просто не может сидеть и ждать, пока мы изловим этого Бонека.
Итак, господа, констатирую:
Первое: безо всяких сомнений, имело место отвлечение внимания, так характерное для Резидента. Заметьте, никто из знакомых Бонека и я лично не был привлечен к допросу.
Второе: в первый же миг допроса Бонек или Лжебонек знал, по отсутствию Алии, разумеется, что с ним работает не Красавчик. И прекрасно понял свой шанс. Еще одно, господа, если этот Бонек действительно подставной. А об этом, кстати, я вам напоминаю, и были первые же слова Красавчика. Так вот, если он подставной, то внимательный наблюдатель мог заметить отсутствие Красавчика уже на городских мероприятиях. Алия везде была одна.
Третье, если на роль Резидента кто-то прочит самого Красавчика, а по времени он укладывается идеально, милости просим, в таком случае, я умываю руки… правда, тогда встанет вопрос о портретном сходстве…
И последнее, может или не может кто-то превратиться в Бонека. Отвечаю прямо – не знаю. Знаю только, что и сорвать полк Сторожевиков до сегодняшнего дня считалось невозможным…
Все, замолкаю. Итак, сударь, Вам слово, – и генерал обратился взглядом к офицеру на кафедре…
– Господа! Кандидатуру Красавчика я сразу предлагаю отвести. По двум причинам. Во-первых, я припоминаю, что они с Алией и сами уже попадали в звездочку. И припоминаю, что спас их только приказ проводника о безусловном отходе. Насколько я понял из протоколов, для профессионалов любые действия после этого приказа, расцениваются на уровне государственной измены. И потом, эта предполагаемая отставка шефа…
…
В конце концов, диспетчером операции был признан Резидент на основании присутствия на площади полного состава личной охраны, а также, эпизода “синхронный срыв локализации звездочкой в исполнении любителей против профессионалов”…
***
– Не спрашиваю, где ты ночевала. Портье мне уже позвонил, – отец, открыв дверь, поцеловал Алию в щечку.
– Ой, какой же ты колючий!
– Гуляй подольше – совсем обрасту. Без вас мы, мужики, быстро дичаем…
– Пап, а вы давно знакомы?
Отец пригласил Алию на кухню. Там ее уже поджидала дымящаяся чашка кофе. С двумя аппетитными пирожками.
– Не удивляйся, я просто увидел тебя в окно. А с Портье мы знакомы всю жизнь. Что называется, с нуля. Он по профессии – врач. Судовой врач. И это он принимал твои роды…
– Ой! Он? А не женщина?
– Не удивляйся, дочка. Там у нас была… спартанская обстановка.
– Как вкусно! Прилетим к маме, обязательно пожалуюсь, что ты редко пек мне ее любимые пирожки…
– Сиди, сиди, отдыхай, дочка, – Отец поднялся, составил посуду в раковину, и принялся ее мыть, украдкой смахнув слезу.
Что не укрылось, конечно же, от внимательных глаз дочери. Как птичка, спорхнула она со своего стула, подбежала к отцу, обхватила его руками и прижалась к его спине всем телом.
– Вот, сегодня, дочка, считай, твое боевое рыцарское крещение. И я рад, что ты выдержала его с честью.
– Ох, папочка! Я же не сама его выдержала. Если бы мне не помогли…
– Это тоже входит в наш Рыцарский кодекс – уметь принять помощь от того самого человека.
– Пап, – Алия спросила, уютно по-кошачьи устроившись в кресле уже в гостиной, – я вчера не поняла одной детали. Джонни спросил меня, во сколько баллов я оцениваю напряжение. Ну, в общем, насколько сильно он по-моему меня хочет. Я пошутила – в сорок восемь баллов. Уровень Большая Буря… я пошутила, а он ответил, как будто всерьез…
– Ну, что же. Ты и сама знаешь, я, ведь, давно на планете. Почти с самого твоего рождения. Собственно, ты и послужила причиной того, что мы все здесь застряли. Что оказалось, впрочем, и к лучшему. Надо же! Чуть было не упустили такое…
Кто знает, может, он тоже из наших краев? Так сказать, молодое поколение…
Уровень Большая Буря – наш термин. Ты могла запомнить его в младенчестве. За то, что ты его слышала и не раз, ручаюсь. Когда ты родилась, она нас так и не отпустила – эта самая Большая Буря. Так и сели. А Малыша с нами как раз тогда не было…
– Ой! Интересно, папочка, у вас тоже там был Малыш? Ты его знал?
– Мне лично встречаться не приходилось. Портье – тоже. Вообще, его мало, кто знал в лицо – считанные единицы…
А что касается Большой Бури? Да, ты права. Это и есть сорок восемь баллов. По универсальной шкале.
Отец поднял на дочку свои голубые глаза, – это уже уровень Маэстро. И только его одного.
– Он такой страшный?
– Правильнее ограничиться двумя первыми словами – он такой. Мне довелось встретиться с ним лично. Один единственный раз. Перед этой нашей последней высадкой. Вот почему, я и не выхожу на улицу… он здесь, и он как раз моего роста. И моей комплекции. Да… колоритная фигура…
– Постой, папа! Давай-ка вернемся в здесь и сейчас. Ты тоже считаешь, что мой Джонни… – Алия осеклась и покраснела…
– Ты сама понимаешь, я могу судить только о его чисто человеческих качествах. Да и то, только на основании твоих слов…
– Извини, папочка, я можно тебя спросить, как Аналитика?
– Немножко истории? – отец прошелся по фойе, и подсел рядом на диван.
– Да, и что?
– Если ты вспомнишь тот первый день. Когда я передал тебе просьбу Бояна…
– Слушай, а ведь верно – это мне передал именно ты. Значит, никакой просьбы…
– Ты думаешь, я тогда не понимал, что по сути дела, посылаю тебя… все было по честному, и просьба была, – отец встал, – и вывод Аналитиков, о котором шла в тот день речь, делал тоже я… к нам гости…
Из прихожей вошел Распределитель…
Отец подошел к юноше и пожал руку, – ты к кому, ко мне, или к ней?
– К Вам, Аналитик…
– Алия, – отец оглянулся…
– Иду, иду… – Алия легко спрыгнула с дивана, и отправилась в свою комнату, – между прочим, я что-то не слышала, как хлопала входная дверь…
***
– Похоже, тебя встречают, братишка! – добродушно усмехнулся Матрос и с медвежьей силой выпихнул Бонека из машины.
– А!… что?… уже Лес? – основательно измученный событиями последних суток, Бонек только что расслабленно полулежал, откинув голову на спинку заднего сидения и прикрыв глаза. Теперь, оказавшись на твердой земле, он никак не мог поверить в происходящее. Перед ним стояла… Она…
– Пойдем, я должна сказать тебе несколько слов, – заметив его беспомощность, она взяла его за руку и, как ребенка, повела вглубь леса, – осторожно, не свались. Я поздравляю тебя с возвращением. И очень рада видеть тебя живым…
От этого простого прикосновения ее руки, надо сказать, первого в жизни, его почему-то трясло, как от электрического тока.
– Вот, постоим здесь, – не выпуская его ладони, прислонилась она спиной к огромной сосне, а то, пожалуй, для тебя сейчас это уже чересчур – идти и слушать одновременно.
– Не выпускай мои руки, пожалуйста.
– А я и не собираюсь. Послушай, а это было страшно? Ну, все там…
– Ты знаешь, честно говоря, очень. Но, под крылышком у Братишки, это… как бы тебе сказать… чувствуешь такую уверенность… все это уходит на второй план…
– Послушай, давай проделаем такую маленькую операцию. Я сейчас оставлю в покое твои ладони, и положу руки тебе на плечи. А ты свои сможешь использовать по их прямому назначению. А то меня тоже, кажется, требуется поддержать…
Он положил руки ей на талию и почувствовал, как она дрожит.
– И ты видел Малыша?
– Вот, как тебя сейчас…
– Ну, и как впечатление?
Руки Бонека, как будто ничуть не интересуясь мнением хозяина, продолжали жить своей жизнью. Задержавшись на миг на талии, пока хозяин не отвлекся разговором, они бесцеремонно поползли вверх, поглаживая и, как будто стараясь успокоить ее, начинающее от этого дрожать все сильнее тело.
– Честно говоря, я совсем и не думал об этом. Было только ощущение какой-то необыкновенной свежести…
Правая рука, поглаживая блузку, наткнулась на пуговку. Расстегнув ее, занялась второй, третьей…
– А ты знаешь, что в этот раз Боян доверил увидеть его тебе одному. Кроме парней из его команды?
Руки, почувствовав тело, устремились вверх. Легли на грудь. Нашли, начали поглаживать, ласкать соски…
Бонек, как бы не замечая этого, невесело усмехнулся, – ну, ясное дело. Ходят же слухи, в Отряде завелся адепт. А мне обращение по понятным причинам не грозит…
– Кажется, я начинаю терять голову, – она прижала руками его ладони к своему телу там, где они и находились.
– У тебя же муж…
– Возьми меня. И никогда больше никому не отдавай. В том числе и этому… мужу. Ладно? – и начала медленно оседать на землю. И действительно упала бы, не окажись у него на руках…
***
Этот эпизод – то, что женщина ушла от одного мужика, в данном случае, Начальника Штаба, к другому, на этот момент главному герою дня, не был вовремя по достоинству оценен. Это привело к задержке с выявлением адепта и, как следствие, к атаке последнего на Маэстро, которая только благодаря счастливому стечению обстоятельств, удалось в считанные секунды отыскать Малыша, не привело к самому трагическому исходу. Это тоже была характерная черта адепта. Если безнадежная любовь делала невозможным обращение, то в данном случае имел место обратный процесс. Очень активный на ранних стадиях обращения адепт, как правило, добивался расположения, однако непременно терял его на более глубоких стадиях…
***
Аналитическая записка.
Генеральный Штаб.
Совершенно секретно. Только для глаз.
Анализ событий последнего времени в области отношений движения с так называемыми Профессионалами заставляет предположить следующее:
1 Основные силы Профессионалов с достоверностью базируются в Лесу.
2 Командиром лесного контингента без сомнений является известный боевик, доктор Боян.
3 Активно действовавший до последнего времени в Городе Резидент, в силу невыясненных причин в Лесу не появляется.
4 Руководитель лесного контингента, доктор Боян без сомнений имеет Аналитика. Предположительно, речь идет об одном человеке, базирующемся в Городе.
5 Наличие утечки информации из аппарата Контрразведки не подтверждается ходом текущих событий. Возможна утечка из Генерального Штаба…
Последний пункт настоящей записки оказался основан на очевидной логической ошибке. За утечку информации был принят профессионально делавшийся прогноз. Информацию же из аппарата Контрразведки Профессионалы предпочитали не раскрывать вследствие важности ее источника… эта ошибка дорого стоила адептам уже в ближайшее время…
***
– Постой. Задержись на минуту. Не бойся, не съем, – Начальник Штаба поднял усталые глаза на Ольгу, убиравшую со стола после только что закончившегося заседания. Ольга выпрямилась. Окинула со лба выбившуюся прядь. И подошла.
– А ты даже осунулся. Неужто переживаешь?
Он поиграл желваками, – надо понимать, твое решение окончательное?
– Что в этом мире бывает окончательным?
– Значит, только мужик за порог… – его голос сделался сладким и угрожающим одновременно. Впрочем, она спокойно выдержала его взгляд.
– Он приехал героем. Рисковал жизнью. Я так волновалась. Места себе не находила. А они с Братишкой выехали прямо на меня… он был такой... такой... я просто не смогла устоять. Ты хочешь сказать, что это явилось для тебя ударом?
– Ну, в определенном смысле. Я ожидал от тебя большего постоянства.
– Тогда, чего же ты ждешь? Помнишь, как в тот раз, прямо здесь же…
– Ты не понимаешь. Это было вдохновение. Такое невозможно повторить. Ну, иди же сюда, – он с неожиданным для своей комплекции проворством выбежал из-за стола…
И замер, как громом пораженный.
Она пятилась.
Там, где ей положено было просто стоять, и безучастно наблюдать, как он ее берет, Ольга пятилась. Молча. С явным трудом. Но неуклонно. И не сводя с него расширенных, немигающих глаз…
– Ты что, боишься меня, что ли?
Она не ответила. Вообще не произнесла ни звука. Только молча, шаг за шагом приближалась к двери.
Не зная, как поступить, он просто стоял и наблюдал, как она выходит из комнаты. Вот, уже там, в лесу, оцепенение прошло, и она повернулась и убежала в темноту.
Начальник Штаба вздохнул, и быстрым шагом вышел следом…
Внимание, я Лес!…
Слушаю вас. Я Дежурный адепт Генерального Штаба.
Она от меня ушла…
Уточните. Это та самая женщина Бонека, за которой Вас и посылали?
Это она. И она вернулась к Бонеку.
Ничего странного. Он сегодня герой.
Вы шутите, а мне каково?…
Поясняю, коллега. В последнее время среди самок аборигенов это приобрело характер настоящей эпидемии. Они каким-то образом научились уходить из-под атаки. Через быт. Как правило, они опираются на бытовые детали…
Вот, все так и произошло. А я даже не пытался ее остановить…
И правильно поступили. С ними нельзя допускать никакой силы. Иначе, последствия непредсказуемы. Многие на этом уже погорели. Вплоть до экстренного реобращения с потерей рассудка.
Но, отсюда следует, что меня уже выявили, как адепта…
Вам на месте это виднее. Впрочем, не преувеличивайте их умственные способности, коллега. В противном случае, вы давно уже были бы пущены в оборот…
Вот, такие дела. Никогда нельзя недооценивать противника. Что для адептов, честно говоря, было, как раз, визитной карточкой. Не привыкшие к активному сопротивлению – зачем ломать голову над проблемами, если можно обратить каждого, кто хоть как-то шевелится и уподобились волку из этой известной притчи…
Вне форума
Вот это - прямо оттуда. Вообще без обработки. Может быть, так понравится даже больше?
Вне форума
Риомир, я знаю, что вам пожелать.
Я желаю вам читателей.
К сожалению, здесь преимущественно писатели...
Я вот составной рассказ выложил, так его до сих пор никто не прочитал.
Что ж, Риомир, нам с вами нужно облачиться в халат терпения и взять посох спокойствия.
На пару лет.
А там видно будет.
Вне форума
Спасибо, aau!
За пару лет я как раз подтяну стилистику, а там и читатели найдутся!
Вне форума
Бунтарка
Ни фига себе У меня такая ситуация была с сестрой,ну все что не делается, все к лучшему
Еще 3 года назад брата провожали в армию, его друзья такие проводы ему устроили....вообщем без драки дело не обошлось
Вне форума
Страницы: 1
