Вы не вошли.
Уважаемые господа и друзья.
Размещая здесь нижеследующий текст, я, ценя ваше время, ни в коем случае не рассчитываю на разбор «по словам».
Кроме простой констатации [b:1b0edd99a3]не нравится / нравится[/b:1b0edd99a3] мне хотелось бы узнать ваше мнение о главном: могут ли эти тексты [b:1b0edd99a3]в совокупности[/b:1b0edd99a3] представлять [b:1b0edd99a3]единое произведение[/b:1b0edd99a3] – скажем, рассказ.
Сразу предупреждаю, что это не фантастика. Поэтому – в случае обязательности именно данного жанра – прошу модераторов тут же удалить открытую мною ветку.
Благодарю вас.
[u:1b0edd99a3][b:1b0edd99a3]Встречи, встречи, встречи…[/b:1b0edd99a3][/u:1b0edd99a3]
[i:1b0edd99a3]Встреча первая[/i:1b0edd99a3]
[b:1b0edd99a3] «Лунный свет» [/b:1b0edd99a3]
– Ты понимаешь, что произошло?!
Стоцкий промолчал.
Положение действительно было серьёзным. Даже более чем.
То, что бесценная реликвия Гохрана, камень под названием «Лунный свет» исчез из хранилища, было крайне плохо. Ещё хуже было то, что следствие так и не вышло хоть на какой-то след.
Но то, что произошло сейчас…
«Лунный свет» вернулся на место.
Вот это уже не просто плохо – это катастрофа.
Кто-то гуляет по Гохрану, как у себя дома. Совершенно не оставляя следов. И ладно, если бы только кража. Но здесь не понятны мотивы, что происходит? А если чекисты не понимают, что происходит…
Это была именно катастрофа.
Виновные должны быть найдены и понести наказание. Виновные будут найдены и наказание понесут. Незамедлительно.
Это не обсуждалось.
Стоцкому предстояло выполнить более серьёзное задание.
«Лунный свет» принадлежал до конфискации роду Рогичиных. Престарелый Алексей Рогичин сумел эмигрировать сразу после октябрьского переворота, названного впоследствии революцией. Его сын, Дмитрий, воевал против этой самой революции, но сумел остаться в живых и пребывал сейчас в Париже, где месяц тому назад умер его отец.
По агентурным данным, Дмитрий дважды исчезал из Парижа. И эти исчезновения по времени совпадали с исчезновением и возвращением «Лунного света».
Все догадки по этому поводу следовало прояснить. Потому что органы должны быть в курсе. Всегда и всего.
Рогичин и не стал отрицать, что это его рук дело. Стоцкий, появившись в его откровенно бедной парижской квартирке, вызвал у него лишь некоторое удивление фактом отслеживания передвижений такой незначительной фигуры, как он.
Стоцкий не стал объяснять ему, что незначительных врагов не существует, что умаление значения врага – ошибка, ведущая к поражению. Но, похоже, Рогичин и сам всё понял. Молодой человек вообще вызвал у Стоцкого симпатию.
Как и его мотив похищения камня. Алексей Рогичин тяжело и безнадёжно заболел. И проговорился сыну, что мечтает увидеть семейную реликвию, на протяжении многих поколений служившую талисманом их рода.
– Но зачем вы вернули его?
Дмитрий Рогичин выпрямился:
– Я не вор, милостивый государь.
И глубоко затянулся сигареткой:
– Кроме того, я последний Рогичин. Если роду суждено угаснуть, пусть камень останется в России. Какой бы она ни была.
Стоцкий выразительно обвёл взглядом кричаще бедную обстановку квартиры.
– Нет, – понял его Рогичин, – камень нельзя продать тайно, уж слишком он известен.
И тут же предупредил следующий вопрос, безошибочно угадав его по еле уловимому движению Стоцкого (нет, не зря он сразу ему понравился):
– Распилить и продать по частям не только семейную реликвию, но и бесценное достояние своей Родины?
И горько усмехнулся:
– За кого вы меня принимаете?
Таким образом, первая часть задания была выполнена. Но со второй возникла проблема – Рогичин ни за что не соглашался разъяснить тот способ, с помощью которого он два раза, не поднимая шума и не оставляя следов, вошёл в Гохран.
Но Стоцкий не зря перед отъездом досконально изучил всё, что касалось его клиента. И его предложение, как он и рассчитывал, было настолько неожиданным и оригинальным, что не могло не привлечь такого человека, как Дмитрий Рогичин.
– Штосс? – с изумлением переспросил тот. – Вы играете в штосс?
– Представьте себе. Предлагаю, как в «Пиковой даме» – штоссовский фараон. В любом случае вы получаете солидную сумму, которая позволит вам устроить свою жизнь в эмиграции. Но если проиграете – в обмен на эту сумму раскроете свой секрет.
И Рогичин согласился.
Взяться метать и отвести противнику роль понтёра Стоцкому удалось, не вызвав подозрений. В очередной раз пригодились уроки психологии старика Боровского, служившего ещё в охранке. Боровский многому научил и Стоцкого и его товарищей – бесценный опыт многих поколений, чуть ли не с тайного приказа. Как и главный принцип работы – знать о предмете работы всё, что только можно. Стоцкий даже записные книжки Лермонтова по его «Штоссу» прочёл. «Шулер имеет разум в пальцах», – вспомнил он, улыбнувшись про себя, сообщая Рогичину:
– Ваша карта бита.
И уже садясь в поезд, он всё ещё тихонько покачивал головой. Какой элегантный в своей простоте и надёжности план! Какая светлая голова, этот Рогичин. Нет, не зря он ему сразу понравился.
Ну, а что содержание этой головы разметалось по полу бедной квартирки на одной из парижской улиц, так иначе нельзя. Ещё один из уроков старика Боровского: всегда подчищать концы.
За невыполненное задание Стоцкий был понижен в должности и переведён на низовую работу. Что, вероятно, и спасло, когда всё руководство его бывшего отдела исчезло в недрах ГУЛАГа.
Умер Стоцкий своей смертью в 1987 году, через год после громкого дела о похищении из Гохрана драгоценного камня «Лунный свет», так и оставшегося нераскрытым.
В тот же году его сын выехал во Францию, где оказался, неожиданного для всех, кто его знал, очень богатым человеком, что позволило ему оформить французское гражданство.
А ещё через год заброшенная могила Алексея и Дмитрия Рогичиных была приведена в порядок и украшена скромным, но очень красивым памятником.
[i:1b0edd99a3]Встреча вторая[/i:1b0edd99a3]
[b:1b0edd99a3]Красивая жизнь[/b:1b0edd99a3]
Нэльке хотелось выть.
То, что Стас несколько вечеров не приходил – ладно. Что с кем-то там, видать, перепихнулся – тоже ладно, кобели они все, мужики, что с них возьмёшь…
А вот что, когда сегодня пришёл к ней в общагу, и комната свободной оказалась, а он вместо того, чтобы под юбку к ней полезть, насупился и в кафе пойти предложил – вот это другое дело, совсем другое.
– Может… – она быстро глянула на кровать.
А он, сволочь, пренебрежительно так:
– У тебя, дуры, одно на уме! Тебя в шикарное место приглашают, столик заказан. Как люди посидим, отохнём. Чтоб красиво. Никогда ведь в таких местах не была. И фиг потом когда будешь, там только кофе знаешь, сколько стоит?
Вот тут Нэлька и поняла, что это – конец.
И пошла.
Место действительно оказалось шикарное. По мебели, скатертям, посуде, официантам видно – денег стоит немерено.
«А может?», – затаенно подумала она, искоса взглянув на Стаса.
Тот озадаченно смотрел на два – один длиннее, второй короче – ножа рядом с тарелкой.
«Нет, – вынуждена была Нэлька принять горькую правду, – тогда б пораньше пришёл, знал же, что она сегодня одна в комнате, и не отказался бы…».
А хоть Стас был и сволочь, но ей стало его жалко, когда он, словно ему тут всё было не впервой, махнул рукой официанту, и Нэлька перехватила у того недоуменно-насмешливый взгляд, который, впрочем, тут же сменился профессионально-невозмутимым.
Как только официант принял заказ и отошёл, к микрофону на маленькой сцене вышла певица и два музыканта. Один с саксофоном, другой встал за клавишные.
Голос у девушки был приятный, а песня грустная. Нэльке очень понравилась.
И когда девушка кончила, она захлопала.
– Тихо, дура, – зашипел Стас.
Нэлька осеклась и огляделась. Полупустой зал никак не среагировал ни на певицу, ни на конец её выступления.
– Так ведь хорошо спела, – шепотом ответила Нэлька.
– Деревня, – буркнул Стас.
Но Нэлька видела, что он сам не понимал, почему никто не хлопал.
Она ещё раз обвела взглядом зал.
Их, в углу, отметила сразу. Остальные пары не обращали на других никакого внимания. А этой – ни до кого не было дела. Они сидели как будто в своём – как за стеклом – мире.
– Ну что ты пялишься?
Нэлька дёрнулась и повернулась к Стасу:
– Оглядеться, что ли нельзя?
– В тарелку смотри!
Им как раз принесли заказ.
Такого вкусного она никогда не ела.
Но настроения не было. Она видела, что Стас никак не может начать разговор, и знала, о чём он будет говорить.
И она пожалела, что сюда пришла. Всё равно, как хочешь, не поешь, а так, чтоб не стыдно было – никакого удовольствия.
Бросал бы уже Стас, так бросал бы. Что он выдумал, ужином с ней расплачиваться. Будто она блядь, которая за деньги.
Лучше б уж, действительно, денег дал.
Те, в углу, неотрывно смотрели друг на друга. Мужчина что-то говорил, а женщина внимательно слушала, временами согласно кивала.
«Вот, – подумала Нэлька, – ведь может же быть у людей всё хорошо».
И тут она их узнала.
Месяц назад была на показе мод.
И они выходили на подиум вместе – держась за руки. Она тогда ещё им позавидовала, так счастливо они улыбались друг другу.
Нэлька опять бросила взгляд в их угол.
На мужчине был элегантный тёмно-бордовый пиджак, тёмно-красная рубашка и в тон пиджаку галстук, аккуратно повязанный безупречным узлом. Как раз сейчас мужчина наливал женщине вино, и в обшлаге рубашки сверкнула золотая запонка, в которой сдержанно краснел удивительно гармонирующий с тоном пиджака и рубашки рубин.
Женщина была в простом с виду тёмно-синем платье. Но Нэльку не обманешь – бешеных денег стоит такое. Единственным украшением платья было серебряное колье, которому вторили узором длинные серёжки. Волосы женщины были собраны в тугой узел, она сидела, чуть наклонив голову вперёд, словно застыла в позе согласия.
Тонкими пальцами без колец она взяла бокал и, легко коснувшись губами стекла, отпила маленький глоток.
У мужчины волосы были иссиня-чёрные, тускло блестевшие.
«Ухоженные, – подумала Нэлька, – вымыты дорогим шампунем».
Она перевела взгляд на Стаса.
Его давно не мытые волосы неровно спускались на ворот не первой свежести рубашки.
И галстук был повязан как-то криво, тем более, он теребил его всё время – не привык носить галстуки-то.
Сволочь.
Ну почему ей не везёт так, как повезло той женщине?
Праздничная работа, верный мужчина, устроенная и красивая жизнь.
Вон как он предупредительно помог ей встать.
Модельная пара уходила. В гардеробе он подал ей шубку, у выхода уже ждало такси.
Он посадил её на заднее сиденье и нагнулся к её лицу. Со стороны казалось, что он её целует на прощание.
– В твоих же интересах не поднимать скандала, – тихо сказал он так, чтобы не слышал шофёр. – Это бизнес, ничего личного. Надеюсь, понимаешь, и не будешь пытаться вернуть то, что возвращать не стоит.
Женщина опять чуть нагнула вперёд голову. Когда захлопнулась дверца и машина поехала, она впервые за вечер позволила себе чуть расслабиться, откинулась на сиденье и закрыла глаза. Ей хотелось одного: быстрее доехать домой и там, оставшись одной, когда уже никто не видит и не слышит – выть, выть, выть…
[i:1b0edd99a3]Встреча третья[/i:1b0edd99a3]
[b:1b0edd99a3]Одноклассники.Ру[/b:1b0edd99a3]
Она вдруг идентифицировала то странное, что она чувствовала весь сегодняшний день. Сожаление о происходящем.
Ну нашлись на «Одноклассниках», ну списались. Ну и полили бы слёзы. На расстоянии.
Боже, как, в сущности, глупо!
Она подняла на него глаза…
И увидела, как дрогнула его рука, ставя допитую чашечку кофе на белый кружок блюдечка.
– Я сдам билет.
Что-то внутри её оборвалось – они опять думали об одном и том же.
– Ты слышишь?
– Я слышу, – тихо подтвердила она.
– Извини.
Она промолчала.
– Извини, – повторил он.
И тут же резко встал, зацепившись рукавом за скатерть, дёрнув её в сторону – вслед за собой. Её кофе, к которому она так и не притронулась, резко качнулся и выплеснулся на блюдце, сразу сделав красиво-белоснежную до этого момента чашечку на блюдечке неряшливой и неприятной.
– Так будет лучше…– пробормотал он, нагибаясь, чтобы взять сумку. Куда час назад они вместе складывали то, что ему понадобится на первое время.
Она промолчала и осталась сидеть. И сидела ещё минут десять, глядя ему вслед, сквозь большие окна привокзального кафе. Как тогда – давно – сидел и смотрел вслед ей он, когда она шла к поезду, чтобы уехать.
И когда проводник у двери вагона проверял её билет, она думала о том, что с тех пор не только сменилась страна, одежда, машины и обстановка в кафе – теперь никто не смотрел её вслед, когда она заходила в вагон.
А он ещё долго бродил по городу, по их местам. По которым бродили они тогда, в тот давний, почти забытый день их молодости – день её отъезда.
И когда Тарас, который уже было лёг спать, на ходу протирая глаза, открыл дверь на длинный звонок, он с порога выпалил:
– Она уехала.
– Так ты же… – Тарас зажмурился и несколько раз моргнул, стремясь окончательно прогнать сон.
– А я сдал билет.
До Тараса, наконец, дошло. Он отстранился, открывая проход:
– Заходи.
На кухне достал из холодильника нехитрую холостяцкую закуску, ушёл куда-то внутрь квартиры, вернулся с бутылкой водки и двумя стопками, открыл и разлил.
Выпили молча.
Потом ещё. Закусили.
– Вы хоть трахнулись? – вдруг спросил Тарас.
Он криво усмехнулся.
Тогда, давно, в день её отъезда… Что-то поднялось, перехватив дыхание и надавив на глаза. Он провёл по ним тыльной стороной ладони и она стала мокрой.
– Налей ещё, – сдавленно попросил он.
Они выпили ещё, потом ещё… Тарас говорил, что, оно так и к лучшему, что у него именно сейчас открылись хорошие перспективы, что Наташка ему в этом ох как может помочь, что Наташка рассчитывает на оформление их отношений, что, мол, бабы такие, а что там было б у него, если б он уехал, ещё неизвестно, в его возрасте начинать с нуля, когда тут всё так удачно налажено, глупо, что жить на средства пусть и богатой жены для мужика…
Он молчал.
Тарас разложил для него видавшую виды раскладушку.
Под утро, устав ворочаться на ней, постоянно от этого скрипевшей, он встал и подошёл к окну. Ни опьянения, ни сна не было.
На светлеющем небе мерцала последняя звезда. Он подумал, что это может быть Венера, но толком не знал.
Интересно, подумал он, там.. она уже приехала… видит ли она эту же звезду? Он вдруг стал прикидывать величину угла, под которым она её видит, в отличие от той точки, с которой смотрит он…
Потом, спохватившись, махнул рукой и пошёл на кухню, где с вечера осталась недопитой вторая бутылка.
А в СВ, мерно стучавшем по рельсам всю ночь и под этот стук покачивающимся и проносящимся мимо мелких станций с высокомерием фирменного скорого поезда, она тяжело ворочалась на смятых простынях узкой полки. Второе место было свободно. В купе она была одна.
Поезд приходил очень ранним утром: и ночная темень только начинала светлеть и фары такси, которое везло её от вокзала, скользили по практически пустым улицам.
И сразу – она только успела побросать вещи – затренькал дверной звонок.
Она горько улыбнулась: Лерка, конечно, утерпеть не могла.
– Ну, где он? – радостное возбуждение подруги окатило её, превратилось в холод, и, оттолкнувшись обратно, вмиг стёрло улыбку на Лерином лице.
– Что случилось? – Лера с испугом смотрела на неё.
Потом медленно опустилась на пуфик, стоявший рядом с дверью, и обречённо покачала головой:
– Его нет.
И на кухне (самое место для таких разговоров), за бутылкой ликёра, подруга успокаивающе и разъясняюще, ободряюще и облегчающе – говорила, говорила, говорила… О том, что Славик такого и не поймёт и не простит, что Славик, если своими словами всё называть, крышует её бизнес, что Славик нормальный мужик, и всё при нём, а прошлое осталось в прошлом, и не фиг на него менять настоящее…
А потом, закуривая в перерыве, посмотрела на неё, щурясь от дыма сигареты и, понизив голос, проникновенно спросила:
– Спали?
Она, не ответив подруге, резко встала и, чтобы отвернуться, подошла к окну. К горлу подкатило горьким комом воспоминание о том, далёком их последнем дне… о… и о том, что никогда потом у неё такого не было…
Небо всё больше светлело.
Одинокая и яркая, блестела на нём какая-то звезда.
Она проморгнула влагу перед глазами и поднесла платок к носу, откуда тоже потекло.
[i:1b0edd99a3]Встреча четвёртая[/i:1b0edd99a3]
[b:1b0edd99a3]Китайский болванчик[/b:1b0edd99a3]
– Вадик, я не могу поверить, что это ты!
Ещё бы. Он улыбнулся, предложил ей сесть, нажал кнопку и заказал кофе.
– Может, чего покрепче?
Она на краткое мгновение помедлила и отрицательно мотнула головой.
– Только кофе, – подтвердил он и повесил трубку.
Ира не изменилась. Почти. Постарела. Но это её не портило. Он всё не мог отвести взгляд от еле видных морщинок возле её глаз…
Дверь в кабинет бесшумно открылась, секретарша принесла поднос и поставила перед ними по чашке. От Вадима не ускользнуло, как дрогнули Ирины ноздри, вдыхая аромат.
Плохого кофе он не держал. Вот так-то.
– И это твой банк? – она обвела взглядом его кабинет, оформленный с той изысканной и стильной простотой, которая стоит очень больших денег.
– Мой.
Легко, словно в сторону и в то же время – убедительно, веско.
– А как ты?
Только, Ирка, не торопись! Вот сейчас… Он так долго ждал этого момента – хоть минуту посмаковать предвкушение того, что сейчас произойдёт…
Чувствовалось, что у неё накопилось, она говорила взахлёб, ему оставалось лишь сочувственно кивать и временами вставлять пару слов.
Впрочем, ничего для него нового она ему рассказать не могла.
Всё так хорошо начиналось. Сергею везло с каждой очередной комбинацией.
Вадим кивнул, вспоминая. Да, Серый был тогда удачлив.
И впервые увидел Ирку как раз у него, на его, Вадима, дне рождения, в тот день, когда Ира осталась у него после того, как все ушли…
Именно после той ночи она подарила ему китайского болванчика.
Вадим машинально тронул стоявшую на его столе статуэтку.
Изменившиеся модуляции Иркиного голоса – в смысл он почти не вникал, всё, что она ему рассказывала, он прекрасно знал – заставили его очнуться от воспоминаний.
– Это он?
Глаза Иры расширились и стали похожи… Господи, разве можно их с чем-нибудь сравнить!
– Ты о чём? – не понял он.
– Игрушка!
Ира кивнула в сторону болванчика, ритмично качавшего своей головой. И постоянно улыбавшегося…
– Да, это он, – голос Вадима чуть было не дрогнул, но он сумел взять себя в руки.
Но Ира, похоже, заметила.
Ему всегда было трудно от неё что-либо утаить.
В отличие от неё.
То, что она – с Сергеем, он узнал тогда, когда все вокруг думали, что он тоже всё знает.
Вадим выдвинул ящик стола и достал сигареты. И тут же резко отшвырнул их. Нет, решил бросать – надо бросать.
Ира между тем продолжала.
А он пытался выбраться из своих воспоминаний.
Кем он тогда был? Весёлым шалопаем, легко шагающим по жизни. Особо не задумывающимся о будущем и поэтому с весьма смутными на это будущее перспективами…
А Сергей… У Сергея будущее, как тогда казалось, было в его руках.
Женщина всегда выбирает более надёжного. Закон жизни.
Жизни, которую он сумел изменить. Если б Ира знала, чего ему это стоило…
Вадим больше просто слушал Ирин голос, чем вникал в смысл её фраз.
Всё это он и так знал.
И предложение «Эвереста», настолько казавшееся выгодным, что Сергей не смог от него отказаться. И кредит на это дело «Казбека».
И подлянка от «Казбека», зацепившегося за заранее припасённый крючок в договоре.
И ультиматум «Эвереста».
И конец блестящей карьеры Сергея. С судебными перспективами.
Он мягко остановил Иру:
– Я дам деньги.
И увидел, что она уже давно поняла, что он даст.
Как она хорошо его знала! И как хорошо, что она не знала его таким, каким он стал после их расставания…
Он даже не сразу сообразил, в чём причина появившегося у него чувства вины.
И лишь когда Ира ушла, понял – она слишком долго его благодарила.
Звонок телефона заставил его вздрогнуть.
– Да, дорогая. Нет, я задержусь.
Домой ему ехать не хотелось.
В том числе потому, что тесть обычно семейные разборки в офис не несёт. И это всё ожидает Вадима именно дома.
Объяснения по поводу критично больших и абсолютно неоправданных расходов на приобретение через третьих лиц компании «Эверест» и банка «Казбек».
Китайский болванчик всё кивал своей мёртво улыбающейся головой.
Вадим вдруг резко толкнул его, кукла свалилась со стола и по полу зазвенели осколки. Фарфор… хрупкая вещь…
Вадим потянулся к пачке сигарет, открыл её, вытащил одну, привычным движением сунул в рот, покопавшись в ящике стола, вытащил зажигалку, щёлкнул у края сигареты, втягивая выпрыгнувший из зажигалки огонь вбок – внутрь бумажного цилиндрика, набитого табаком. И выпустил долгую струю белесоватого дыма в то место, где все эти году стоял китайский болванчик.
Затем набрал номер детективного агентства и информировал о своём желании прекратить действие своего заказа. И назвал его номер.
Он больше не хочет знать всё о каждом шаге Иры.
Конец.
Выйдя из кабинета и спускаясь по широкой лестнице, Вадим с вернувшимся к нему привычным холодным логическим расчётом проанализировал чувство дискомфорта, охватившего его, когда он курил за своим столом.
Бросающаяся в глаза пустота на месте разбитой фигурки.
«Надо будет купить туда какую-нибудь статуэтку», – подумал он и толкнул большую крутящуюся дверь на улицу, в шум города.
[i:1b0edd99a3]Встреча пятая[/i:1b0edd99a3]
[b:1b0edd99a3]Самолёты его жизни[/b:1b0edd99a3]
Самолёт был сияюще белый.
Не большой. Но и не «кукурузник» какой-нибудь. Компактный такой, современный.
Он задумался, подбирая слово.
Для местных линий… для дальних рейсов… А между ними? Рейсов средней дальности?
Он мысленно махнул рукой. Пусть как хочет, так и называется. Красивый самолёт. С коротким рядом круглых иллюминаторов, острым носом и двумя турбовинтовыми двигателями – по одному на каждом крыле.
Этот самолёт, прекрасно просматриваемый в окно аэровокзала, вселял в него радостное чувство предвкушения свободы.
Прямо как в былое время, когда он часто летал самолётами.
Чувство, пришедшее к нему сразу же по приезде в аэропорт. Даже раньше – когда выехал из города.
Диспетчер объявила начало регистрации – голосом с узнаваемой интонацией всех диспетчеров – и он, чтобы не мешать, отошёл от прохода поближе к окну.
Пассажиры и провожающие двинулись к регистрационной стойке – место у окна как раз освободилось. Хотя народу было не много. Он помнил времена, когда здесь было не протолкнуться.
Он помнил многое. Потому что прожил достаточно долго.
Он помнил ещё Ли-2. Тупорылый, с квадратными иллюминаторами, на земле задиравший нос вверх – заднее шасси у него было короче тех двух, что под крыльями.
Потом появился Ил-14. Такой же тупорылый, с квадратными иллюминаторами. Но в отличие от Ли-2, державшийся на земле ровно – все шасси у него были одной высоты.
На Ил-14 он уже летал и сам. Рейс до Москвы был с обязательной посадкой в Минске.
Потом Ил-14 был заменён на Ан-24.
Потом, он помнил, московский рейс в Минске стали пересаживать на Ту-134. Потом Ту-134 стал летать в Москву уже отсюда – когда открыли вот этот, новый, аэропорт – и посадку в Минске не делал. В Минск, Гомель, через Киев – в Симферополь летали Ан-24.
За свою жизнь он много поездил. Много и полетал.
Из Тамани в Краснодар, например, он летел на Ан-2. «Кукурузнике». С посадкой в Темрюке. Сиденья для пассажиров были установлены спинками к иллюминаторам, лицом друг к другу. Трясло неимоверно. В Темрюке села группа тёток. Как взлетели, тётки извергли содержимое своих желудков в проход. В Краснодаре, посадив самолёт, пилот вышел из кабины, увидел, во что превратился пол, матюкнулся себе под нос и пошёл, лавируя среди блевотины в хвост – к выходу.
Из Краснодара в Москву он летал на Ан-10. Этот самолёт показался ему большим и приземистым. В нём было душно. На следующий год такой же Ан-10 разбился, и эту модель сняли с эксплуатации. Какой-то конструктивный дефект обнаружился.
Из Москвы в Кемерово он летал на Ил-18. На таком самолёте тогда летало руководство страны. Он считался самым надёжным.
Летели без посадки чуть ли не четыре часа. Если делали промежуточную посадку в Свердловске, то, как правило, в Москву опаздывали – вылет откладывался по погодным условиям.
С тех пор у него осталось стойкое убеждение, что над Уралом всегда плохая погода. Как-то он летел из Минвод в Новосибирск, на Ту-104, с посадкой в Челябинске – пришлось ночевать в аэропортовской гостинице. Правда, тогда что-то случилось с самолётом – ремонт и затянулся до следующего дня.
Потом, уже значительно позднее, он летал и на боинге и на аэробусе, но те, советские, самолёты запомнились ему больше. Может – потому, что были в его детстве?
Он прикинул, сколько стоит сейчас билет на самолёт. Вернее, во сколько раз выросла его цена.
И запутался в расчётах – поменялись деньги, поменялись зарплаты…
Он усмехнулся. Поменялась страна, сменилась жизнь.
И он перестал летать на самолётах – он просто не мог позволить себе купить билет.
Скоро пенсия – тогда уже и на поезде не сможет…
Вне форума
ААU, связать у меня все встречи после прочтения не получилось, не знаю, не смог ничего увидеть.
Теперь по встречам, нравится- не нравится, первую встречу читать было сложно, не понравилось. Местами показалось, как газетная статья. Следующие прочитал с переменным успехом, то есть написано хорошо, но периодически приходилось перечитывать некоторые моменты, но эти моменты я думаю специфика моего восприятия.
И ещё. Третья встреча понравилась
Вне форума
ААU предыдущий пост аннулирую.
Поймал волну и пошли образы, понравились все части. Два предположения, что связывает части. Первое - все меняется, в одну реку не зайти дважды. Но тогда первая часть меня ставит в тупик.
Либо - расставания, разлуки какими они бывают. И опять первая часть слегка натянута на этот смысл получается.
Вне форума
где то в постах попалось высказывание ау дескать никто не читает. и сразу поспешу оправдаться я прочитал и даже вчера или позавчера отзыв накропал, но поскольку на форум я хожу с телефона и (шепотом) в рабочее время, меня отвлекли и весь со старанием набранный текст канул в электронных недрах телефона. постораюсь исправиться и все таки отзыв написать.
Поборник нравственности и чести!
С-с-ээээ-р-р Уилрик фон Сыродел
Вне форума
теперь о встречах.
мне понравилось, не все но большая часть. например история первая- в ней больше не сказанно чем сказанно и от того людей не видно а так шаблоны, газетные вырезки и на фоне дальнейших частей где лбди то как раз есть, смотрится проигрышно хотя сюжет не плох.
по поводу загнать все встречи в одно произведение- однозначно да.
только я бы связал их как нибудь вместе либо общим героем(вроде стороннего наблюдателя) либо чтоб герои пересекались в текстах как нибудь мимолетно
Поборник нравственности и чести!
С-с-ээээ-р-р Уилрик фон Сыродел
Вне форума
ПРОДОЛЖЕНИЕ
либо привнести элемент мистики какое то тайное знание или высшею силу, рок.
еще б не кисло добавить немного обьема добавить новых граней в повествовании ну чтоб поярче засверкало.
а так повторюсь мне по большому счету понраилось.
успехов.
Поборник нравственности и чести!
С-с-ээээ-р-р Уилрик фон Сыродел
Вне форума
Если бы это был не aau, а кто-то другой - я бы бросил чтение после третьей "встречи". Сами по себе тексты образные, прочувствованные, яркие. Но нет какой-то объединяющей их темы. Тема встреч слишком слабая. Поддерживаю предыдущее высказывание - мистический элемент был бы очень кстати.
Жизнь коротка - искусство вечно
Вне форума
[b:d286f28fdb]Хамстер, Сыродел, Повелитель,[/b:d286f28fdb]
большое спасибо!. Ваши мнения и замечания для меня чрезвычайно ценны. Вы сами не можете представить насколько. Просто вот мелькнула одна идея – надо было её на ком-то "обкатать". А кроме как здесь, это сделать негде – нет у меня в реале общения с людьми, пристрастно – в хорошем смысле этого слова – относящимися к художественному тексту.
Спасибо.
В принципе, в ваших постах есть ответы на все те вопросы, на которые я и хотел получить ответы.
Ещё раз спасибо.
Вне форума
Если бы это был не aau, а кто-то другой - я бы бросил чтение ...
Повелитель, оценил!
Вне форума
дык aau всегда пожалуйста. советов дать я завсегда могу. если шо обращайтесь.
Поборник нравственности и чести!
С-с-ээээ-р-р Уилрик фон Сыродел
Вне форума
дык aau всегда пожалуйста. советов дать я завсегда могу. если шо обращайтесь.
Не премину.
Вне форума
Отвечая сразу на поставленный автором вопрос, хочется заметить, что, конечно, это не один рассказ. Может быть, Декамерон? То, что бросается в глаза, что привлекает - это яркие образы буквально в каждой из этих историй. И задумчивая атмосфера. Первая история, правда, задает исторический подтекст, который далее не поддержан. Отсюда, она нексолько выпадает из ряда. Но как единое целое, это, конечно, смотрится!
Насчет мистики - ее в жизни и так предостаточно! В том числе, и во всех этихисториях.
Другое дело, дама из истории номер два. С ней простились по джентльменски. Не исчезли, не затеяли игру с уходами-возвращениями, а она - выть!
Романтику этого не понять! Но так это же и не Романтика!
Так что - неплохо получилось! Кому-нибудь из профи бы это показать. Причем, может быть, даже именно журналисту!
Вне форума
Отвечая сразу на поставленный автором вопрос...
Риомир, спасибо большое!
Вне форума
В связи с первой историей хотелось спросит. Вот эта фамилия: Рогичин. Такие ведь у нас сейчас просто не встретишь! Это как же изменилось все общество, если перестали встречаться даже фамилии дворян, купцов...
Вообще говоря, я давно это заметил. Просто, здесь хороший повод поднять тему.
Или это некорректное обобщение?
Вне форума
[quote:73980515d6="Риомир"]В связи с первой историей хотелось спросит. Вот эта фамилия: Рогичин. Такие ведь у нас сейчас просто не встретишь! Это как же изменилось все общество, если перестали встречаться даже фамилии дворян, купцов...
Вообще говоря, я давно это заметил. Просто, здесь хороший повод поднять тему.
Или это некорректное обобщение?[/quote:73980515d6]
Почему некорректное?
Очень сильно изменилось общество.
А как ему не измениться после таких двух гуманитарных катастроф (и это ещё мягко сказано!) – Гражданской войны с массовым террором и массовой же эмиграцией и Большим Террором 30-х годов.
На Нижегородской ярмарке миллионные сделки по слову заключались – и даже до подписания документов никому и в голову не приходило усомниться в "слове купеческом".
Сравните с нынешним имиджем россиян в мире. У нас, например, как о деловых качествах российских партнёров речь заходит, так все, с кем об этом не разговаривал, в один голос твердят: "У них только деньги на уме, одно стремление – сорвать куш, всех объегорив, и свалить".
Очень хочется надеяться, что не все. Но общее впечатление, к сожалению, такое. 
Вне форума
Это не те россияне! Пока мир к сожалению видит только пену периода первоначального накопления капитала. А в принципе, без доверия безнес по моему, вообще невозможен.
Тут в первой истории обращает внимание еще одна подробность. Молодой рочигин был похоронен на кладбище вместе с отцом. А между тем, он жил один. Кто же его похоронил? Или там, на Западе это мероприятие дешевле?
Вне форума
Вот, доехало, что можно сказать.
Я ведь тоже россиянин! И, несмотря, на огромную симпатию к старожилам Азимута, вынужден был уйти оттуда после того, как публично обвинивший меня в воровстве руководитель, так же публично не извинился!
Вне форума
Тут в первой истории обращает внимание еще одна подробность. Молодой рочигин был похоронен на кладбище вместе с отцом. А между тем, он жил один.
Жил один, но не в одиночестве. У эмигрантов были свои организации, которые занимались и такими вопросами.
Вне форума
Вот, доехало, что можно сказать.
Я ведь тоже россиянин! И, несмотря, на огромную симпатию к старожилам Азимута, вынужден был уйти оттуда после того, как публично обвинивший меня в воровстве руководитель, так же публично не извинился!
Боюсь, Риомир, что кроме вас самого, никто больше на эту историю не обратил особого внимания. И все, включая того, кто вас обвинял, о ней к настоящему моменту благополучно забыли.
Вот я всем говорю, что жизнь – грустная штука, а никто не верит...
Вне форума
Это как раз нормальное явление. Вот, если я выйду в первый ряд фантастов, скажем, в СНГ, еще как вспомнят!
Я, вообще говоря, и ушел так резко, чтобы забыли. Не люблю выяснения отношений.
Вне форума
Вот, если я выйду в первый ряд фантастов, скажем, в СНГ, еще как вспомнят!
Искренне желаю удачи вам, Риомир, в этом деле. У вас, на мой взгляд, есть главное – нестандартность мышления. Вам бы ещё научиться эту нестандартность упаковывать в рамки понимания человека среднего уровня... Моего, например. А то я не всегда с первого, а иногда – и с последующих, раза понимаю, о чём вы пишите.
Вне форума
Прочитал. Понравилось. Протянуть между встречами единую связующую нить у меня не получилось. Вы знаете, мне, на секунду, показалось, что первая встреча несколько разнится с прочими, она – неприкрыто добрая. Я бы даже сказал благородная. (По отношению к первому похищению, а не ко второму.)
Честно говоря, остальные части отдают лёгкой «чеховской» грустинкой и выглядят более похожими по стилю.
Вне форума
Прочитал. Понравилось. Протянуть между встречами единую связующую нить у меня не получилось. Вы знаете, мне, на секунду, показалось, что первая встреча несколько разнится с прочими, она – неприкрыто добрая. Я бы даже сказал благородная. (По отношению к первому похищению, а не ко второму.)
Честно говоря, остальные части отдают лёгкой «чеховской» грустинкой и выглядят более похожими по стилю.
Спасибо большое за то, что высказали своё мнение, Дмитрий Л.
Оно для меня очень ценно.
Ещё раз спасибо.
Вне форума
А я, к моему великому сожалению, в последнее время почти не подхожу к компу. Заболел я, что ли? :shock:
хорошему коту и в декабре - март..
Вне форума
Уважаемые господа и друзья.
...........
Кроме простой констатации [b:c094957da7]не нравится / нравится[/b:c094957da7] мне хотелось бы узнать ваше мнение о главном: могут ли эти тексты [b:c094957da7]в совокупности[/b:c094957da7] представлять [b:c094957da7]единое произведение[/b:c094957da7] – скажем, рассказ.
Привет.
По-моему, в один рассказ нельзя все впихнуть. В цикл рассказов, объединенных мотивом встречи — да.
По одной простой причине: каждый эпизод представляет собой вполне законченное произведение с завязкой-кульминацией-развязкой. Связывают их встречи и мотив одиночества. И… некоторого общего разочарования, я бы сказала. По мне — так кайф.
А вообще — „Большие надежды” почему-то вспомнила. Убей меня — я не знаю, почему. У меня вообще иногда странные ассоциации возникают, не обращай внимания.
Вот что восхитило буквально-таки:
[i:c094957da7]„И когда девушка кончила, она захлопала.
– Тихо, дура, – зашипел Стас.
Нэлька осеклась и огляделась. Полупустой зал никак не среагировал ни на певицу, ни на конец её выступления.
– Так ведь хорошо спела, – шепотом ответила Нэлька.
– Деревня, – буркнул Стас.
Но Нэлька видела, что он сам не понимал, почему никто не хлопал.”[/i:c094957da7] (с)
Чудно! От меня лично - низкий тебе поклон. :1033: :hi:
И вот:
[i:c094957da7]„Бросал бы уже Стас, так бросал бы. Что он выдумал, ужином с ней расплачиваться. Будто она блядь, которая за деньги.
Лучше б уж, действительно, денег дал.”[/i:c094957da7] (с) - Тоже кайф.
А пишу только сейчас, потому что: во-первых, я — тормоз; во-вторых, хочу с тобой поболтать немного. 
Мне скушно без тебя.
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
