Вы не вошли.
Итак, в связи с возникновением вопроса, состряпана тема.
Все кто по той или иной причине не успел выложить свои тематические тексты на конкурс, могут смело выкладывать их здесь.
Всем остальным рекомендую выложенные в этой теме тексты к прочтению и дружескому критическому разносу.
Балаган получился, оттого и тон балаганный...
Вне форума
Опасный мусор
У неё бледное лицо. Чёрным очерчены глаза, красным губы. Глубокая ямочка на подбородке. Волосы собраны под тонкую вязаную шапочку. Чёрное пальто подчёркивает фигуру. Она говорит и жестикулирует на ходу. Движения то плавные, то порывистые. Ей жарко. Она останавливается и пьёт воду из бутылки. Заливает шарф и улыбается. Быстро показывает язык. Смеётся.
За спиной появляется клубящаяся вертикаль дыма. Смерч движется быстро и вот уже обдаёт тяжёлой гарью, смрадом перехватывает дыхание. Жёлтая листва, ветки – всё подбрасывается и всасывается в чёрную воронку. Она кричит, но звук тонет в шуме ветра. Вихрь срывает шапочку, полощет волосы, переворачивает и подхватывает хрупкое тело вверх. Она кружит с опушенными к земле руками, отчаянно ищет опору и стремительно срывается в небо. Одна. Я остаюсь.
В этот момент изображение трескается! Замысловатая паутина разбивает картинку на дрожащую мозаику. Осколки искрятся, вспыхивают красками и безвозвратно осыпаются в темноту.
Я проснулся.
В кабинке, как всегда, тесно и душно.
Высвободив руку из спальника, я посмотрел на часы: 7-30. Не выспался, но время оживать.
Остатки страшного сна развеялись, но возникло противно тёплое ощущение болезни.
Треклятые воздуховоды, вентиляторы - терморегуляторы….
Простуженное ухо опять мучает голову, отдаёт в челюсть, горло и даже в позвоночник.
Невезуха.
Снаружи тихо брякнуло, как будто постучали в дверь моей кабинки. У запотевшего окошка мелькнули пятки в полосатых носках.
Я вытер стекло и увидел Фокина. Он висел на кухне, у продуктовых контейнеров, выглаживая руками набухшую красную лысину. Гладил неторопливо и заботливо.
Верит «Старик», что невесомость шевелюру восстанавливает. Ерунда, конечно, полная. И в любом случае он не успеет раскосматиться, это его последняя вахта. Впереди заслуженный отдых. Внуки, садики, огородики и панамки от солнца.
Ух, ты! Настроение мерзкое!
Я замечаю, что Фокин включает подогрев воды для завтрака.
Ладно, пора вылетать из шкафа.
Режим дня на борту – это главное!
- Лёша, ты снова во сне разговаривал – заметил, не отрываясь от корабельного журнала, Усов. Он сидел на диване по-турецки, массивный, обтянутый комбинезоном «Пингвин», в высоких, почти до колен, полосатых носках. Гренадёр.
Белую форму с черными «молниями» и бабушкины гольфы в нашем экипаже носит только пилот Усов. Для меня, например, предпочтительнее серые тона. На «Старике» одежда синяя, с двуглавым орлом на груди.
- А ты опять душевую не закрываешь, Жора – вяло парировал я, вылавливая пролетающий мимо шланг с загубником и очками.
- С добрым утром! – Фокин был рядом, забрал шланг, спросил:
- Как самочувствие, Алексей?
- Хорошо, Кэп.
Я врал, самым наглым образом. В голове гудело, в ухе стреляло, и что-то там, глубоко, зрело и рвалось наружу. Скорей бы уж!
Фокин хмыкнул и попробовал встретиться взглядом.
- Может, приборчик подключим, диагностику сделаем?
- Всё в порядке, «Кэп», просто нос заложило.
Фокин - дядька толковый, заботливый, однако не по душе мне эти любезности с подробностями! Чего доброго, спишут по болезни.
Я облетел «Старика» и выглянул в иллюминатор. Внизу - пробегающая поверхность земного шара. Идём над океаном. Судя по «ин-глобусу» – Тихий. Выше кучевых облаков, тянется тысячекилометровая, прозрачная как паутина, вуаль светлых облаков. Красота!
- Двенадцатый виток – подал голос Усов. – Нужна коррекция орбиты - и, перевернувшись, как всегда ловко, выскользнул в переходной люк.
- Две тысячи двенадцатый – поправил его Фокин и крикнул вслед: - Двухимпульсный манёвр!
Двигатели включились мягко. Плавно набирая скорость, в жилую зону полетели, «и откуда они только берутся», мелкие предметы.
Один Фокин поймал, повертел и со словами: «Вовремя. В самый раз!» начал чем-то натирать лицо.
- Кожа шелушится - пояснил он, и показал тюбик с кремом.
Я сдержал зевоту: - Что-то теряем, а что-то находим.
Ускорение закончилось. Земля в иллюминаторе сдвинулась, взошла вертикально, стала похожа на стену с рельефом воды и суши. Переориентировались.
После тёплого спальника мне стало холодно и как-то тоскливо. Надо двигаться. Я развернулся и встал на потолок. Мозг среагировал моментально: где ноги – там пол! Интерьер поменялся. Теперь уже «Кэп» парил под потолком. Задумчивый, с пятнами крема на щетине он готовил завтрак и выглядел трагично.
«Эх, старик – гражданин Галактики! Полжизни на старте, полвека дублёром, а в космос вышел на мусоровозе» - полезли в голову странные мысли. «Судьба – злодейка! Автобус с зелёной полосой!».
Вернулся Жора, притормозил у поста управления.
- Музыку заказывали? – Усов улыбался, и тут же детский голос из динамиков начал выводить: «Вместе весело шагать по просторам, по просторам….» Фокин бурчал: «Овощей мало осталось, надо бы поэкономнее» – а сам повеселел, задвигался энергичней.
Мне тоже потеплело, да и вентиляторы любимые почти не слышны.
- Буфет открыт! – громко объявил «Кэп» и легонько стукнул по контейнеру с плакатом: «Работает круглосуточно! Набирай, пожалуйста!».
Кушали с аппетитом под протяжную балладу «Русское поле». Настроение выравнивалось. Завтрак удался.
В своё время психологи Центра определили наш экипаж как «высокосовместимую группу». И это точно, в десятку. На станции «Полюс» работают терпеливые ребята. Ведь у неё особое назначение: очищать межпланетное пространство от космического мусора. А у меня особая специальность: внекорабельная деятельность и инспектирование внешних поверхностей. Я - настоящий дворник, а Фокин и Усов - подмастерья. Шутка такая.
- Георгий, за тобой сеанс связи – дожевывая, скомандовал Фокин.
Усов кивнул, сместился к блоку управления. Музыка стихла. Запела бесконечную песню система вентиляции. Будь она ладна!
- О проблеме с теплоносителем докладывать будем?- Усов поставил себя в центр отсека, замер в воздухе и хитро смотрел на «Старика».
- Нет уже никакой проблемы – спокойно ответил Фокин – И не было. Всё! А нам цель нужна. Пора работать!
С ЦУПом у нас отношения сложные, я бы сказал, не особо сердечные. Только у Жоры получается вести разговор без лишних слов, по-деловому точно. Он наш фильтр от возможных ошибок и недопонимания.
- Может, на Марс рванём? – почти серьёзно спросил Усов, закончив беседу с Землёй.
- А что там есть, по нашу душу? – поинтересовался я.
- Ничего интересного, тоже помойка на орбите! – строго сказал Фокин. – Алексей, готовь топливную магистраль. Георгий, цель известна?
- Да, капитан! По исходным данным Кесслера объект под номером 43.21. Геостационарная орбита и трансферт уже в навигаторе. Задача, как обычно – вытащить на орбиту захоронения – быстро сообщил Усов.
«И забыть как страшный сон» - закончил я мысленно.
- Наше? – спросил Фокин.
- Нет. NASA!
Фокин поморщился. Я его понимаю, в космосе тысячи объектов отечественного, так сказать, производства, но есть ещё и Универсальный договор.
- Готовьте челнок!
Фокин улетел в агрегатный отсек. Детали его не интересуют, он остаётся на станции.
Но они интересуют меня, и я спросил:
- Жора, опять международный диалог намечается?
- Не паникуй, бортинженер, с янки всё согласовано – откликнулся пилот, улыбаясь: Скандал на сегодня отменяется.
Я не отставал: - Детали сообщишь?
Усов ответил уже без задора: - 43.21 - топливная платформа. Жилого модуля нет. Стыковочных узлов нет. Радиомаяк молчит. Умерла железка давно, но гидразин, я думаю, внутри ещё булькает. А потому, Лёша, ползать по ней будешь максимально осторожно.
Я зажал ухо ладонью, накатывало, и тихо сказал:
- Жора, у меня страстное желание – исповедаться.
- Это к «Кэпу» - отрезал пилот.
До танкера мы не долетели. База включила связь, и мы услышали, как Фокин несколько раз повторил: «Ужасные у меня нервы, ужасные». На экране мелькнула пятерня и, наконец, появилось лицо. «Старик» успел побриться. Физиономия у него была помолодевшая, но странная, не родная, словно он собирался сказать: «Всё, парнишки! Запираем двери и расходимся по домам!»
- Второй на связи! – Усов убрал руки с полётного джойстика, захрустел пальцами и повторил: - Второй на связи. База, что случилось?
Говорил Фокин необычно: отрывисто и очень тихо:
- По закрытому каналу передали: на станции «Seds – 15» проблемы. Разгерметизация жилого модуля и возможно отказ СОЖ*. Экипаж на связь не выходит. Контроль с Земли потерян. NASA даёт SOS. ЦУП организует спасоперацию, - и вдруг с болезненной гримасой шумно выдохнул: - Короче, Красный транспарант, ребятки! Разворачивай «тяни-толкай» и включай систему «Поиск». Циферки у вас есть. Дойдёте до станции - сообщите. Действия по команде. Это всё! Вопросы?
- Орден дадут? – хмуро поинтересовался Усов.
- Два – ответил Фокин, пропадая с экрана. – Алексею тоже.
«Тогда уж три» - хотел вставить я, но вместо этого спросил: - Кто ещё в операции?
- Пока только вы.
Монитор потух. Я теребил ухо.
Жора застыл в кресле. Лицо замкнул, брови нахмурил. Наконец выдавил: - Начинаю манёвр, Лёша. Можешь подремать.
Система «Поиск» сработала на дальности 200 км. На экране появилась мишень. Неплохо. Значит, радиомаяк на станции работает. В ближнем наведении цель появились на 26 км. Тут же отключился основной двигатель, загудели тормозные, отозвались боковые, с глухим стуком закрылись клапана. Челнок вздрогнул и затих.
Относительная скорость: 50 м/сек.
Можно спокойно влезть в прогулочный костюм, приладить «Ласточку» и помассировать затылок. В голове тонул ноющий звук, тонкий, как начало зубной боли.
Жора поднял руки вверх, помахал кистями и резко хлопнул себя по коленям.
- Что мы знаем про «Seds – 15»?
Сам же начал: - Лабораторный модуль длиной 15 м., диаметром 6 м. Имеет пять отсеков. Обладает внешней цилиндрической платформой. Может работать в электродинамической связке. Есть два автономных робота-манипулятора. Возраст семь… - Жора вопросительно посмотрел на меня: - … восемь лет. Экипаж от трех до пяти человек. Что забыл?
- Проводят биологические эксперименты и собирают мусор.
- Точно, коллеги.
«Seds – 15» мы увидели на дальности 5 км в виде блестящей точки. Подошли ближе. Точка превратилась в голый цилиндр с усиками антенн. Крыльев солнечных батарей нет. На ЭДС они не нужны. Пятидесятикилометровый гибкий трос, связывающий две секции, генерирует электричество, двигаясь в магнитном поле Земли. Верхняя секция, радиально расположенной по отношению к Земле связки, и есть станция «Seds – 15». Нижняя секция, меньшая – это спрессованный орбитальный мусор, который заготавливается двумя челноками-автоматами. Понижая орбиту, ЭДС избавляется от мусора.
По-другому говоря, мы двигаем железо на дальние горизонты, они сталкивают в атмосферу. Сгорает одна заготовка, готовят другую. Конвейер.
Усов вызвал «Полюс».
Фокин включился без картинки. Начал с вопроса: - Трос видите?
- Нет-
- Хорошо! От него они избавились, когда стабилизировали орбиту.
«Старик» посопел, пошмыгал носом:
-Известно следующее: станция получила повреждения при столкновении с роботом-манипулятором. Последствия аварии в первый момент удалось устранить, но начался пожар в агрегатном отсеке. Его локализовали. Потом связь прервалась. Спасательная капсула повреждена, и экипаж из трёх человек находится на борту.
Фокин остановился.
- Как у вас с разговорным английским, братцы?
Мы с Усовым переглянулись.
- Нормально – ответил я.
- Конечно, конечно – обрадовано зачастил Фокин и резко выдал: - Ваша задача – подойти к станции и произвести внешний осмотр. Никакой самодеятельности.
- Стыковка? – среагировал Усов.
- Нет, Георгий. Останешься на расстоянии причаливания. Алексей готовься к выходу. Приказ понятен?
- Да, капитан!
Я вытолкнул себя из кресла, но Фокин ещё оставался на связи: - Передача видео с аварийного робота, показала странные предметы вокруг станции. Некоторые специалисты окрестили это зажженными свечами.
И прежде, чем отключится совсем, он добавил: Берегите себя!
Установку маневрирования называют по разному: «ранец», «самокат», «кресло», у меня она - «Ласточка». Персональный космический транспорт бортинженера Алексея Леонова. По земным меркам моя «ласточка» - довольно тяжёлая птица: система в тридцать два воздушных двигателя весит 200 кг, но в космосе «плеч не режет ремешок». Очень надёжная в работе, но, как говорит «Старик», уверенность профессионала должна быть разбавлена сомнениями новичка – поэтому неторопливо начинаю проверку установки.
В кислородных баллонах давление по 350 – максимум.
Клапан перепуска – норма.
Понижающий редуктор работает.
Аккумулятор заряжен.
Блок управления; пульт перемещения; гиродатчики; радиотелеметрия – готово.
Навигационный огонь и фара – порядок.
Реактивные блоки – в режиме.
Остались фиксаторы и замки крепления. Оденем – проверим.
- Как дела? –
От неожиданности я вздрогнул. Усов оказался рядом, подсоединял провода к бортовой колодке.
«Чёрт, когда же он вошел в шлюзовой отсек?»
Из сушильного шкафа я достал скафандр, белый с красными лампасами, и замер. Время проводить осмотр, но что-то мешало, словно я не знал, что делать дальше. Стоял и отрешёно разглядывал размазанную тень на стене.
«Неужели раскис?»
Усов бросил вопросительный взгляд.
«Сейчас подступит, возьмёт за плечо, найдёт слова» - пришли простые мысли.
Громко звякнул таймер подачи воздуха.
«В невесомости тень легче. Вот ведь глупость» - застряло в голове.
- Выхожу без страховки – сказал я твёрдо и даже немного торжественно.
«Взрослею, что ли?»
Пилот чуть улыбнулся и кивнул. Он понимает, это решение правильное: управлять челноком можно и из шлюза, но шанс на быстрое причаливание равен нулю.
- Не забудь – он протянул мне светофильтры для камеры – поставь, а то картинка гаснет.
- По гороскопу у меня несколько интересных встреч на сегодня, – говорю, как будто пишу на бумаге. - Поэтому прошу, чтоб не мешали. Избавь эфир от лишних собеседников.
– Договорились, – миролюбиво соглашается пилот: - Связь только через меня.
- Пусть ЦУП катится к чертям. Я, в конце концов, VIP- персона, - тёзка первого …
- … человека, вышедшего в открытый космос – закончил за меня Усов.
Наша болтовня почти традиционна. Мы улыбаемся. Напряжение спало.
Десатурацию – вымывание азота из крови - закончил, кружась и рассматривая себя в переходных зеркалах. Всё снаряжение на месте. Уложился в жёсткий пояс «ласточки», защёлкнул замки. Порядок. Проверил связь:
- Леонов готов. Начинаю сброс давления в шлюзе.
На мониторе вижу сосредоточенное лицо пилота.
- Понял тебя.
- К выходу готов.
Усов сжимает кулаки, ударяет друг о друга: - Удачи!
Поворачиваю выходную ручку, и тут же появляется щель белого света. Солнце должно быть спереди и слева. Дышу часто. Пульс зашкаливает. Что со мной? Тысяча часов, наработанных за бортом, а сейчас лихорадка как у мальчишки. Спокойней.
- Спасателями не рождаются – говорю себе невесело и, похоже, вслух, потому что сразу слышу вопрос: - Как у тебя?
- Нормально, Жора!
Распахиваю люк и тону в потоке яркого света и блёстках вылетающей пыли.
Сквознячок заканчивается, и я присаживаюсь на обрез люка. Справа от меня «Seds-15», зелёная в экрано-вакуумной изоляции; упирается одним концом голого цилиндра в черноту Вселенной. Всё статично, движений нет. Иллюминаторы блестят темнотой. Станция выглядит пустой и холодной.
«Где же зажженные свечи?»
Выхожу по пояс и хватаюсь за кольцевой поручень. Дышу медленнее.
- Жора, всё тип-топ.
Смотрю на часы, включаю камеру и тихонечко отталкиваюсь. Линейные двигатели «Ласточки» работают не дольше 4-х секунд, достаточно, чтобы «шагнуть» к станции. Темная махина наплывает, гашу угловое ускорение и «зависаю» у стены. О-кей. Я на объекте.
Слышу голос Усова: - Картинка мутная. Комментируй.
«Ух, растяпа, фильтры на камеру не поставил».
- Я на месте. Осматриваюсь. Посторонних объектов не наблюдаю.
Изоляция местами выгорела, стала серой, но лежит без повреждений. Подключаю газоанализатор и измеряю газовыделение материалов покрытия станции. Некое подобие атмосферы удерживает у себя каждый объект.
Вновь Усов: - Лёша, через двадцать минут входим в тень.
Проверяю уровень радиации и отзываюсь: - Разворачивайся, подсветишь фарами.
Станция «фонит», но в норме.
Прижимаюсь к обшивке и двигаю себя в сторону стыковочного агрегата. Фиксирую фал на поручне. Поручней несколько, и они все разного цвета. Зачем? Даже через перчатки чувствую тепло нагретого на Солнце металла. Продвигаюсь дальше. Натягиваю привязь, и лёгкими подсечками по фалу отрываю себя от стены, кручусь и оказываюсь точно на стыковочном узле. Такому в школе не учат. Тяжкий опыт дворника - ныряльщика.
- Жора, я на причале. Начинаю проверку.
- Понял тебя, Лёша – голос Усова с хрипотцой.
Входим в тень.
Блоки контроля нащупал уже в сумерках. Луна висит за спиной, но её света не хватает. Зажёг фонарь. Теперь хорошо видны все элементы и разъёмы. Вот и славно. Приступаю к работе. Сначала электрическая часть. Тестирую.
Блок контроля источников электроэнергии не отвечает.
Электромагнитная защита не действует.
Контур заряда аккумуляторных батарей повреждён.
- Электропитание не объединить – бормочу я Усову.
- Понял – как показалось, с облегчением отвечает пилот.
На нашем языке это называется «иждивение» или подключение объекта к электрической схеме челнока. В данной ситуации это бессмысленно и опасно.
Далее всё понятно.
Воздуха нет. Контур вентиляции не дышит.
Система терморегулирования не работает.
Внутренняя связь молчит.
Гидроразъёмы заклинило.
Плохо. Мертвее мертвого. Островок жизни в океане космоса превратился в кусок железа.
- Глухо, Жора. Не оживить.
- А экипаж? – тихо спрашивает Усов.
Я не отвечаю. Аварийное время закончилось. Шансов нет. Думаю, он и сам это понимает. Вспомнились слова «Старика»: «Силу мы черпаем в успехах, настроение - в хорошо выполненной работе». Тут - ни того, ни другого.
- Что собираешься делать, Алексей? – вдруг прорывается голос «Старика». Усов запараллелил канал связи.
Поделом, не вспоминай лихо! Что я буду делать?
- Импровизировать – я едва сдерживаюсь, чтобы не сорваться и не наговорить глупостей.
- Здесь не цирк, а мы не клоуны… - голос Фокина пропадает. Жду.
Слева, метрах в двадцати, серым клином висит челнок. Люк на корме открыт, и жёлтое пятно света приглашает вернуться.
Освобождаю фал и лечу в другую сторону. Торможу у стены, подтягиваюсь и… обнаруживаю серьёзные повреждения на корпусе станции. «Шуба» изоляции в лохмотьях. Торчат рваные трубки циркуляционной системы. Какой-то узел с тросовым механизмом смят в лепёшку.
«Вот, значит, куда робот влепился. Мрачно».
- Счёт жизни мерили секундами – Усов видит картинку, но непонятно, спрашивает или утверждает.
- Не факт, Жора, не факт.
Ползу к иллюминатору, прилаживаю фонарь и направляю свет внутрь черного круга. Ничего не вижу, только темные контуры. Переползаю на другой. Свечу.
- Твою мать!
В иллюминаторе появляется раскрытая ладонь в перчатке. Она шевелится. Сжимается – разжимается.
Я кричу как безумный: - Жора! Есть движение! Сканируй частоты. Вижу человека.
В луче света возникает шлем с крохотным трафаретом американского флага. Через опущенный светофильтр лица не видно. Моего, впрочем, тоже не разглядеть. Ничего, скоро познакомимся.
Слышу выдох Усова: - Есть связь!
Через минуту пилот докладывает: - Их двое. Кислород на нуле.
- Где третий?
- Лёша, это всё. Только несколько слов, и отключилось.
«Понятно. Разрядка батарей».
Я соединяю большой и указательный палец в кольцо и показываю американцу.
Он медленно поднимает руку.
У иллюминатора мне больше нечего делать, освобождаю фал и срываюсь в сторону.
Ну, «Ласточка», не подведи! Отлетаю от станции и ищу секцию шлюзов.
Вот он - вход! Назад к стене. Закрепляюсь. Чёрт! А здесь нет открывающего червячного механизма. На люке пневматика – автоматика, будь она… Ничего, открывалки у меня с собой. Справлюсь. Смотрю на часы, высвечиваю приборы и пытаюсь унять предательскую дрожь во всём теле.
- Ну, с Богом!
Работаю минут пять, не отвлекаюсь, слушаю, но не слышу голос Усова.
Он настойчиво повторяет: - Лёша, Земля вход запрещает.
- Чтооо?!? – вставка вылетает у меня из рук: - Шутишь?
- Нет.
- Ты им пейзаж обрисовал?
- Во всех деталях.
«Что за ерунда? В ЦУПе с ума сошли, не иначе».
- Что предлагают?
- Ждать указаний.
Давно я не ругался матом.
Ждать? Чего? Когда астронавты похолодеют. Они с той стороны в могилу опускаются, а мне две минуты - и дверцу вскрою.
- Жора, ты с Фокиным разговаривал?
- Нет. Он вне зоны. Приказ из Центра поступил.
- По закрытому каналу?
- Да.
- Переходи на открытый.
Усов громко крякнул.
- Леша! ЦУП на эмоциях, Фокин воюет, ты психуешь. Давай спокойней.
- Давай людей спасать, Жора?
- Да, но сначала поговорим.
Я рассмеялся, и этот смех мне не понравился.
Усов голос повысил: NASA дало отбой. Акция завершена.
- Как?
Я отчётливо почувствовал: мутит. Тошно.
- Жора, рассказывай, что знаешь!
Говорил Усов быстро. Я понял следующее: робот чистил орбиту по целям до 100 кг. Стандартная программа: «изловил, притащил, запрессовал» в подобном случае прописывается автоматически, но выполнялась на ручном управлении. В момент включения аварийной сигнализации робота, управление было потеряно и произошло столкновение со станцией. Центр считает, что захваченный мусор каким-то образом спровоцировал аварию устройства.
- Хорошая история. И что это значит?
- Есть мнение, что NASA что-то недоговаривает.
Я упираюсь и изо всех сил толкаю люк. Он поддаётся.
- Открыл.
- Не слепой - злится Усов.
- Вхожу.
Свечу фонарём в шлюз. Вижу пульт управления, и ориентируюсь, где пол и потолок. Отмечаю, что они окрашены в разные цвета. Плыву вперед. На стене распластанный скафандр. Пустой. Отталкиваюсь дальше. Что за ерунда? Переходной люк, как черная дыра. Так не должно быть. В рабочем положении он закрыт, иначе автоматика поднимет вой. Разворачиваюсь, отстёгиваю «Ласточку», с ней тесно, и возвращаюсь в переход. Осматриваю люк. Концевики зажаты клипсами. Кому это в голову пришло и зачем? Коротко рассказываю об этом Усову. У него нет версий. Ладно, потом разберёмся.
Вхожу в станцию. Много ящиков с оборудованием. Возможно, я в приборном отсеке. Съёмные панели обиты мягкими тканями. Женская фотография под резинкой.
Вожу фонарём. Луч мечется, жёлтым пятном выхватывает одежду, пакеты, бумагу, инструмент. Всё висит в «воздухе» и мешает обзору. Расшвыриваю весь этот мусор по сторонам.
«Где же экипаж? Стоп! Надо отдышаться. Где они - неизвестно. Где я? В центре станции. Куда дальше? Направо или налево?»
Усов тревожится: - Лёша, как ты?
Я толкаю себя направо.
Шепчу: - Как их зовут?
Усов отвечает: - Командир Боб Стюард. Других не знаю.
- Узнай.
- Ты их видишь?
-Нет.
Я у внутреннего люка. Через него проброшена связка кабелей и гофра воздуховода. Зачем? Меры по спасению? Вижу большой стеклянный шар, смятый, в мелкой паутине трещин. Слева беговая дорожка с торчащим пучком датчиковых проводов. Прямо передо мной два противогаза с перепутанными ремешками.
Двигаюсь вперёд, и лучом света упираюсь в облако рассыпанного пшена.
«Что это?»
Запускаю во взвесь руку и рассматриваю. Зелёная крупа похожа на песчинки ионообменных смол. Да, это космическая почва для растений. Я в лабораторном отсеке.
Усов чеканит: - Астронавты: Брюс Мак Кэндлис и Брюс Коунт.
Ныряю в облако. Что-то бьёт по шлему, похоже, «закрывашка» иллюминатора, и я теряю фонарь. Он улетает, вращается, расчерчивая темноту лучом, и ударяется о дальнюю стену.
«Этого ещё не хватало. Разбил? Нет! Есть пятно света».
Хватаю фонарь и вижу ИХ! Двое рядом. Скафандры разные: один красный спасательный, другой белый прогулочный. Без движений.
Сердце бухает, как молоток.
- Жора, я рядом с ними – стараюсь говорить сдержано.
Усов кряхтит и тихо спрашивает: - Устал, Лёша?
Мне хочется кивнуть.
Свет выхватывает между стеновыми панелями, в нише, фронтон и распятье – молельня. Про
американцев я такое слышал, теперь и вижу. Дверь в потусторонний мир.
В желудке спазм.
«Чего стоишь, Леонов?» Я стряхиваю оцепенение и начинаю действовать: через штепсельный разъём соединяю проводами свой и красный скафандр, переключаю аккумулятор.
И тут меня хватают за руку. Я кричу.
Кричит Усов: - Чтооо?! Что у тебя?
«Красный» подтягивает меня к себе.
Бормочу в микрофон: - Вслух не скажешь, Жора. Один жив.
Даже через толстую перчатку запястье сжимают так, что вот-вот сломаются кости. «Ну- ну, полегче, братишка.» Руку отпускают. «Красный» разворачивается к «Белому», тормошит. Тот не двигается.
Вижу то, что меня не радует. Индикатор давления воздуха у американца показывает ниже нижнего. Очень плохо. Кислородом я с ним поделиться не могу. Во всяком случае, здесь.
Загорается глазок электропитания. Пора включать рацию.
- Можете говорить?
Молчание.
- Как вы?
- Замёрз – отвечает «Красный».
За остеклением шлема я вижу его лицо. Оно серое.
Спрашиваю: - Как ваше имя?
Откликается не сразу.
- Боб Стюард.
Теперь моя очередь: - Алексей Леонов.
- Россия?
- Угадал.
Я переключаюсь на челнок. Обрисовываю ситуацию.
- Что делать?
Усов отвечает спокойно: - Со стыковкой мы не разобрались, но я могу попробовать.
- Нет! - бросаю я: - Долго и опасно
Усов затихает, видимо, разговаривает с ЦУПом.
- Через клапан резервного запаса… - начинает он через минуту.
Я знаю, о чём он, и перебиваю: - Кислород с баллона стравить можно, но чем соединить? Рукава нет.
- Может, поискать вокруг - не очень уверенно подсказывает пилот.
Я озираюсь. Темно. Нет времени. Ничего я не найду. Со страхом наблюдаю за американцами. Не шевелятся. Хорошо. Начнутся конвульсии, значит всё!
Усов опять отключается. Что ему Земля посоветует?
- Лёша, ты «Ласточку» сильно сдул? - звучит вопрос.
- Не тяни, Жора. Подсказку давай!
- Ищи рядом герметичный инкубатор. Астронавтов туда…
- Верно! - кричу я.
Через пять минут всё сделано. В прозрачном стакане с трудом помещаются два астронавта и «Ласточка». «Красный» сидит на полу, упираясь ногами в стену. «Белый» висит вверх тормашками. Неважно.
Я объясняю Стюарду: Один полукомплект отключится на отметке 110. Автоматически включится второй. Он будет израсходован полностью. А затем вручную, - я показываю пальцем на блок управления «Ласточки», - стравишь остаток первого. Понял? Он закрывает глаза и старается кивнуть, но задыхается, дёргается. Рот широко открыт, подбородок выставлен вверх.
«Только бы не потерял сознание, только бы сил у него хватило».
Я заталкиваю в его руку патроны поглотителя углекислого газа и закрываю дверь инкубатора.
Боб, умница, включает установку.
Давай, милая! Выручай. Дуй в тридцать два двигателя. Привязанная к стене «Ласточка» дёргается и вибрирует, наполняя инкубатор кислородом. Это сейчас не просто рабочее тело реактивного узла - это лекарство от смерти. Главное, чтобы стакан выдержал давление.
- Как у вас? - спрашивает Усов.
- Не знаю, Жора. Пока не знаю.
Я весь мокрый, хоть выжимай.
Станция выходит из тени. В иллюминаторах появляется заря, и отсек постепенно наполняется светом. Фонарь я отключаю. Жду.
Стюард двигает руками, снимает шлем. Дышит. Отлично! Отщелкивает шлем у «белого». Дышат оба.
Рассматриваю их. Боб Стюард – рыжий, и ему за сорок. Его партнёр молодой, мордатый и чёрный. Брюс….? Один из Брюсов, обмолвился Стюард, погиб при пожаре. И, если честно, у меня нет ни малейшего желания выяснять, кто именно. Пусть этот будет просто Брюс.
- Не замёрзнут? - поинтересовался пилот.
- Нет, я восстановил аккумуляторы скафандров.
Шорох и треск в эфире.
- Я подгоняю челнок.
- Давай, Жора.
Сейчас «тяни-толкай» включит двигатели причаливания, и я пойду ждать его у шлюза. Затем придётся прыгать. И не дай Бог промахнуться.
Американец машет мне рукой. Включается рация.
- Я хочу, чтобы вы знали про это.
Его указательный палец направлен в сторону распятья.
Я улыбаюсь. «Мне это ни к чему».
- Там, рядом со шпангоутом – бормочет американец - посмотрите. Только осторожно. Края очень острые.
«Бредит, что ли?»
- Как самочувствие, Боб?
Стюард с трудом улыбается.
- Когда закрываю глаза - очень много вспышек. Уже давно плохо сплю.
Он трогает лицо перчаткой.
- Бывает - отвечаю я, и вдруг неожиданно для себя рассказываю ему свой повторяющийся сон.
- Разбивается как зеркало? - переспрашивает Боб.
- На мелкие кусочки - отвечаю я.
Он молчит. Затем вновь показывает рукой в сторону креста.
Что ж там такое?
Подплываю и нахожу... Из стеновой панели торчит металлический шестигранник. Чуть больше дюйма в диаметре. На конце отверстие, обрамлённое ободком пластика или кожи.
Какого лешего?
Включаю фонарь и направляю свет между панелью и корпусом станции. Заглядываю. Шестигранник резко расширяется до конуса. Видно, что дыра сквозная, металл сидит плотно и выходит за борт.
- Форма веретена - подаёт голос астронавт - Их несколько десятков по всему кораблю.
Вот так новости.
- В темноте концы светятся - продолжает Стюард.
«Зажженные свечи». Внутри меня тяжелеет.
Я вдруг понимаю, что залез не туда. «Эх, белый лебедь». Был приказ, на который я начхал. Был Фокин, который всё знал, но не сказал или не успел этого сделать. Накатывает злость.
- Что это, Боб?
- Мы не знаем, но они живые.
Я отодвигаюсь от стены и поворачиваюсь к инкубатору.
- Какого чёрта, Боб!
Он хмурится и не смотрит в мою сторону.
- Когда я выходил наружу, то один удалось подобрать. С любой из сторон можно отломить остриё и тогда появляется отверстие.
Американец замолкает. У него идёт носом кровь, и он прижимает перчатку к лицу.
«Давлений» - отмечаю я.
- Тело мы распилили. Внутренности можно посмотреть в желтом шкафу – сопит Стюард.
Я напротив ряда шкафов. Крайний – жёлтый.
«Лаборанты хреновы. Кто ты по профессии, Боб? Биолог?».
«Не ори, – говорю я себе, – успокойся».
Открываю шкаф. На фиксаторах большая банка с крышкой. Поднимаю фонарь. Что-то напоминающее серую бумагу или пергамент, закручено в трубку. Похоже на червя. Переплетаясь кольцами, он занимает почти всю посудину, вздрагивает сегментами и сокращается. Под полупрозрачной кожей двигаются несколько чёрных горошин, исчезают и появляются вновь. Хватит!
Я захлопываю дверцу шкафа и, чтобы побороть рвотный позыв, протяжно рычу.
Дно банки было заполнено крупинками ионообменной смолы, и я направляю свет на ближайшую вентиляционную сетку. Так и есть. На фетровой гармошке слой зелёных песчинок.
- Боб, есть вопрос – голос у меня не добрый.
- Да, друг -
- Облако крупы в переходе - это что? –
Стюард морщится и отвечает:
- Это их последний высев. Третья порция. Две первые мы ликвидировали.
«Высев!?» Меня передёргивает.
- Разгерметизацию сами устраивали? - задаю я вопрос, вспоминая проброшенный между отсеками воздуховод и клипсы на концевиках.
-Да. Пылесосили, но когда не помогло, решили пожертвовать половиной запаса кислорода и открыли шлюз. Но это ещё до столкновения с роботом.
Я рассматриваю рукава своего скафандра. На них несколько зелёных точек. «Вот ведь, и – аминь!».
- Рассказывай! – бросаю я зло. Мешают мысли: «Беги отсюда, Лёша, беги!»
- Я считаю, они не опасны – начинает «биолог», смотрит на меня из-под перчатки, осекается и торопливо продолжает:
- То, что доставил робот, никто не видел. Честно признаться, мне хотелось бы взглянуть на целый объект. При работе манипулятора….
В наушниках бухает так, что я вскрикиваю. Астронавт надрывно кашляет. В мою сторону летят мелкие бардовые шарики и, наталкиваясь на прозрачную стену, возвращаются к американцу. Тот тяжело дышит. Лицо страшное, в пятнах замёрзшей крови.
- После манипулятора произошёл взрыв объекта, и возникли десятки мелких частей – говорит Стюард: - Они бомбардировали станцию. Некоторые пробили обшивку.
Я перебиваю: Экипаж дышал этой дрянью?
- После взрыва, утечек воздуха мы не обнаружили, поэтому твёрдо сказать не могу. В скафандры вошли уже после столкновения с роботом. Но тогда начались проблемы не только с кислородом.
Американец пытается запрокинуть голову.
- Как вы «это» нашли? – спрашиваю я.
- Брюс вычислил –
Я смотрю на астронавта в «белом». Тот висит под потолком инкубатора, сложившись пополам с поднятыми вверх руками. Глаза закрыты, изо рта идёт пар.
- Он получил солнечный ожог глаз – объявляет Стюард.
«Значит, и дозу хватанул» - подумалось машинально.
- Я убеждён, – с нажимом произносит Стюард: они не опасны. Мы не успели провести исследования, но организмы подобных форм…
Я не слушаю. Во рту кисло.
«Лёша, не нужно врать, ты хочешь уйти со станции. Сейчас же».
Боб бормочет: - Вы только подумайте, внеземные организмы!
Потом тихо спрашивает: Алекс, вы заберёте нас?
Я смотрю в иллюминатор на голубую бездну Земли и думаю:
Она притягивает каждого, притягивает целиком, со всем, что есть. Доля глупостей, болезней и грехов внутри тебе - на тяготение не влияет. И даже здесь, в невесомости, это незыблемо. Мы рано или поздно возвращаемся с грузом.
- Я у причала – слышится голос Усова: - Как у вас дела?
- Нужны резервные баллоны и соединители – отвечаю я.
Стыковка с «Полюсом» проходит мягко. Челнок подходит носом, лёгкий толчок - и мы дома. Усов спокоен, но вздыхает тяжело.
Я до сих пор не понял его реакцию на историю «Seds-15». После моей исповеди, он сказал следующее: Мы стоим на первой ступени бесконечной лестницы во Вселенную, и чувство космоса толкает нас…..Лёша, давай заталкивайся в челнок и погорельцев забирай. Я жду.
Вот и думай про пилота Георгия Усова что хочешь!
Фокин встречает нас у перехода. Плечи подтянуты вверх, лицо окаменевшее, в руке специальный пистолет ТП-82.
- Статья десятая Договора о космосе, - губы у «Кэпа» дрожат; глаза как две блестящие пуговки, маленькие и чёрные.
Он срывается на крик:- Биологическая безопасность Земли для вас пустой звук. Совсем рехнулись, младенцы!
Я в ступоре. Усов не останавливается, движется вперед и отвечает яростно: - Хочешь стрелять, Михалыч? Стреляй!
Усова я таким не видел. Он наваливается на «Старика».
- Не веришь, что мы живы? Игрушку достал, чтобы убедиться.-
Фокин рычит, отодвигается, пистолет играет в его руке.
- Спрячь, и закончим семейные разборки.
Фокин ругается: Чёрт, тебя раздери.
Усов хватает его за локоть, выворачивает ТП-82 и ныряет в люк.
Мы остаемся вдвоём.
- Злой, бестия, - бормочет «Старик» и наваливается на стену.
- Ты хоть понимаешь, Алексей, что нас порвут.
Фокин держит голову руками и смотрит в потолок. Я молчу.
- Хочешь в СЭС попасть? -
Мне нечего сказать.
«Старик» стонет.
- Провожая, жена произнесла безумную вещь: «Уходя из родного дома, подумай, где тебе лучше расстаться с жизнью». Вот так, Лёша.
Он быстро разворачивается и уплывает.
Американцам мы объявили карантин. Они заперты в шлюзовом отсеке челнока до прибытия аварийного рейса. Медикаментов, продуктов и прочего у них в избытке. Это всё, что мы можем сделать для них.
«Ласточку» и скафандр я оставил там же и мы немного поговорили.
Боб сказал, что у него исчезли вспышки в глазах, и он надеется выспаться. Брюс так и не проронил ни слова, но я думаю, у него есть шанс выжить.
Про внеземные организмы мы молчим. Вопрос исчерпан при эвакуации. Я запретил брать банку с образцом. Боб, мне кажется, очень этим расстроен. «Сумасшедший Американец».
Напоследок он спросил: «Вы хотите, чтоб ваше сновидение исчезло?».
«Хочу? Наверное, да».
Он заклинает: «Пусть оно исчезнет!»
Я улыбаюсь. «Сумашедший волшебник».
• СОЖ – система обеспечения жизнедеятельности.
Вне форума
Прочитал. Если вам интересно вот мой коментарий:
Для начала пара мелких ошибок:
Опечатка: Она кружит с опу[color=red:a83d1f9df8]ш[/color:a83d1f9df8]енными к земле руками
"Блестят темнотой", думаю темнотой все-таки не блестят, а скажем зияют.
Это все, что сумел заметить.
Хорошо, что написали что такое СОЖ, а то я было решил, что это смазочно-охлаждающая жидкость. :-)
Радует обилие технических терминов и местного жаргона. Автор, если не секрет, какое у вас образование/профессия?
В целом, рассказ добротный, интересный, реалистичный. Комуто может показаться скучновато, но не мне. Прочитал с удовольствием. Думаю из-за вашей нерасторопности мы лишились возможного призера.
Вне форума
Отличный рассказ. Жаль, что он не учавствует в конкурсе. Не пропустите следующий конкурс.
Вне форума
Спасибо Dezertyr и dgura!
Если честно - это мой первый литературный опыт.
Очень важна оценка коллег (хотел написать "по перу") но все давно на "клавке" работают.Поэтому скажим так - коллег по клавке.
А если серьёзно - сегодня для меня хороший день.
Ещё раз спасибо.
По образованию - геофизик.
Слушайте, а мне в голову мысль пришла продолжение написать.
Например так: в тех же событиях, но от героя пилота Усова или старика Фокина.
Я думаю задел есть.
Мучает меня вопрос: что с трупом третьего астронавта, да и есть ли он?
Куда делся аварийный робот-манипулятор?
Как возник пожар?
Какие такие биологические эксперименты творили на станции?
Что делал Усов, пока Лёша америкосов лечил?
Подробно, как был обнаружен объект внез.организмов?
Да и внеземных ли?
Как по вашему мнению, не очень я увлёкся?
Вне форума
Нет, вы не очень увлеклись. Вы увлеклись столько, сколько нужно. Но ответы на эти вопросы можете дать только Вы.
Хороший у вас первый опыт. Мое первое творение, помнится, не то, чтобы уж разнесли, но все равно приятного было мало.
Главное не зазнавайтесь, пишите каждый раз как в первый (с учетом полученного опыта, конечно).
Вне форума
Зазнаваться и рано и поздно.
Рано - это всего один рассказ.
Поздно - старый я для подобных изысков.
Главное - есть уверенность, что время не зря потратил.
Наверное, и ещё потрачу.
Спасибо за поддержку.
Вне форума
Хороший, интересный рассказ. Вот только сплошной диалог напрягает...
Вне форума
Точно,Ольза
Тут я не доработал.
С диалогами у меня совсем непросто.
Технику рисую легче.
Спасибо, учту обязательно
Вне форума
Хороший, интересный рассказ. Вот только сплошной диалог напрягает...
Ольза, я тут посоображал и хочу задать вопрос:
Сплошной диалог - это сплошной блок одного героя или перенасышен
диалогом весь рассказ?
Вне форума
Если перевести весь текст в проценты, то соотношение будет такое: диалог - 80%, размышления, описания - 20%. Как понимаете - перебор. Но это, опять же, мое личное мнение.
Вне форума
Если перевести весь текст в проценты, то соотношение будет такое: диалог - 80%, размышления, описания - 20%. Как понимаете - перебор. Но это, опять же, мое личное мнение.
.Задумался...
Так уж у меня получилось с %.
Наверное, сам много говорю.
В следующем рассказе обращу на это внимание.
Спасибо
Вне форума
В принципе, читается это хорошо. Только несколько вопросов:
Болезнь героя в начале никак не проявляется в кульминации.
Похоже, что начальство в лице командира и выше знало больше чем говорило. Это часто встречается в жизни, но здесь требуется как-то подать.
И третий вопрос, чисто дискуссионный - о применении огнестрельного оружия на борту. Не чревато ли это разгерметизацией, потерей управляемости и чем-нибудь в этом роде? Есть же оружие, менее травмирующее КА.
Вне форума
В принципе, читается это хорошо. Только несколько вопросов:
Болезнь героя в начале никак не проявляется в кульминации.
Похоже, что начальство в лице командира и выше знало больше чем говорило. Это часто встречается в жизни, но здесь требуется как-то подать.
И третий вопрос, чисто дискуссионный - о применении огнестрельного оружия на борту. Не чревато ли это разгерметизацией, потерей управляемости и чем-нибудь в этом роде? Есть же оружие, менее травмирующее КА.
Если честно, Риомир, то так увлёкся финалом, а он не шёл, что забыл про Лёшкины болячки. Хотя замысел был таков, что стресс лечит насморк.
Про начальство которое знает всё - тут я не смог свести концы с концами, не хватило времени, но уже пишу продолжение, где ясность будет.
А про ствол - ТП-82 реально входит в носимый аварийный запас российских космонавтов. Принцип его действия мне неизвестен. Грешен. Включил деталь,которую не знаю. Но это же мой первый блин - простим надеюсь.
Спасибо за отклик.
Вне форума
Полюбопытствовала в Вики. Убойная штука этот ТП-82. И многофункциональная.
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D0%9F-82
Но рассчитана для самообороны от диких животных на случай приземления в дикой местности. На Земле. Плюс - сигнальные выстрелы.
Вне форума
Виноват, господа.
Ну, я думаю, если сменить маркировку пистолета в рассказе или применить другой вид оружия, то ляпус исчезнет.
Как вы считаете, что можно использовать вместо него (ТП-82) не коверкая сцену встречи?
Вне форума
Так и знал.
Пятница 13-е.
Ни одной строчки критики.
Вне форума
Пятница тут не при чем.
Тут участвуя в конкурсе, получаешь 4...5 скупых коментариев. Авы вне конкурса - людям читать не охота.
Радуйтесь тому что есть.
Вне форума
Пятница тут не при чем.
Тут участвуя в конкурсе, получаешь 4...5 скупых коментариев. Авы вне конкурса - людям читать не охота.
Радуйтесь тому что есть.
Да, ей богу радуюсь.
А у вас настроение не очень.
Предлагаю обмен идеями для фант.рассказа.
Я Вам - Вы мне.
Согласны?
Вне форума
Идеи... в романе за вечер проскальзывает столько моментов, что можно 5 рассказов писать)))
Вне форума
Идеи... в романе за вечер проскальзывает столько моментов, что можно 5 рассказов писать)))
А я поинтересуюсь: в каком романе?
Вне форума
Который я продолжу писать минут через 10)))))))))))))))
Вне форума
Который я продолжу писать минут через 10)))))))))))))))
Я до этого ещё не дорос, но вам искренне - удачи и сил.
Вне форума
Я тоже не дорос, но пробую. Пытаясь не думать о количестве затраченного времени))
Спасибо)) Завтра прочту ваш рассказ - отзовусь
Вне форума
Я тоже не дорос, но пробую. Пытаясь не думать о количестве затраченного времени))
Спасибо)) Завтра прочту ваш рассказ - отзовусь
Буду ждать.
Знакомясь с вашими отзывами на рассказы участников конкурса и призывами больше читать - буду ждать осторожно.
Вне форума
