Вы не вошли.
Ларус
Диван
Он состарился. Безвозвратно – так, что его уже не хотели чинить. Даже на дачу не подумали увезти – там он бы только занимал место и портил новенькую обстановку, пахнущую лакированным паркетом и свежестью.
Поэтому он стоял во дворе, рядом с мусорными баками. Каждое утро он видел, как мужчина, живущий его в квартире, спешит к машине, подняв воротник дубленки, словно отвернувшись от него. Он смотрел на окна дома, где провел годы своей жизни. Он знал, что там тепло, и в зале стоит его заместник – большой, уютный и кожаный – такому сносу не будет.
Старый диван скрипнул тихонечко. Грех жаловаться – свое он отслужил давно. А что остается старикам? Воспоминания.
– Иди сюда, – шепнул он бездомной кошке.
Та с опаской покосилась на него. Ночь надвигалась на город – обещала быть морозной и свежей. В такую ночь хорошо сидеть дома и смотреть на заледеневшие узоры на окнах. Но на улице все совсем по-другому. Можно замерзнуть, и кошка прекрасно это знала.
– Иди, не бойся, – пригласил диван. – Я расскажу тебе сказку, и она тебя согреет…
У кошки не было выбора. Окна в теплый подвал были закрыты, а согреться очень хотелось. Она запрыгнула на диван и примостилась у подлокотника, поджав лапки под себя.
– Ты умеешь хранить тепло, – усмехнулся диван, – я тоже это умею…
Когда-то, когда я был молодым и зеленым – в прямом смысле – я был светло-зеленого цвета с узорами, напоминающими перья сказочной птицы… так вот,– мечтательно произнес диван, – я был волшебником.
Не хмыкай, – строго сказал он животному, – я действительно им был. Не веришь? Глупая скотинка, не впивай в меня свои коготки – имей уважение к старой вещи! Так-то лучше. Молчи и слушай, а я сделаю так, чтобы тебе было теплее…
Диван сосредоточился и подумал о Веронике. Милая девочка! Она спала на нем, когда была еще совсем малышкой, училась ползать на нем, слюнявила его обивку, приносила игрушки и создавала целый мир, лепя из пластилина городок.
– Я никогда не понимал, за что родители ее ругают. Видите ли, она марала мою поверхность! Если бы у меня были плечи, я недоуменно бы ими пожал – Вероника занималась важными и полезными делами – будь то раскрашивание свежевыбеленных стен огрызком от яблока или же разливание сладкого чая на ковер – все было событием чрезвычайной важности, и я гордился ею.
Я запомнил наизусть все книги, которые она читала на мне и жутко ревновал ее к полу – Ника имела дурную привычку валяться на нем, играя или смотря телевизор. Но даже тогда я впитывал до капли ее эмоции – чистые, детские, и отдавал ночью. Тогда я дарил ей волшебные и цветные сны…
Кошке стало тепло. Она недоумевала – на улице было холодно, как и положенно зимой.
– Это не я, – шепнул ей диван. – Это Ника мне подарила тепло. Я знал, что когда-нибудь оно мне пригодится. Ты спи и слушай…
Зверок расслабился и лег на бок.
– Я не зря говорил тебе, что я – волшебник. Сны Вероники воплотились в жизнь. Она сидела, поджав под себя ноги и тихонько читала вслух рассказы, которые начала писать. Иногда я с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться, так наивны они были. А через несколько лет я раздувался от гордости: видишь, та пружина, которая торчит – это плата за мое тщеславие. Рассказы Ники становились все лучше, и я думал, что все это благодаря мне.
Бедная девочка. Я успел пережить ее родителей, видел ее страдания и радости, гордился, когда она положила на стеклянный столик возле меня свою первую книгу. Вот только она все чаще рыдала, и я не мог понять почему. Она плакала и лепетала глухо об одиночестве, а я не мог ничем ей помочь. Детство Ники кончилось, я стал слишком мал для нее, не мог уже показывать цветные сны.
Ты спишь? Это хорошо. На мне давно уже никто не спал, я даже отвык от этого ощущения.
Лишь однажды я воспротивился. Он пришел – надменный щеголь и уселся на меня своим костлявым задом. Пока Ника хлопотала на кухне, он позвонил по телефону и сообщил кому-то, что „заарканил эту богатую дуру, осталось только поставить штамп в паспорте”.
Видишь другую пружину, которая вылезла? Ох, извини, спи, спи. Так вот: этой пружиной я горжусь. Она впилась ухажеру прямо в его тощий зад.
Как он подпрыгнул, если бы ты знала! Ага: ты мурлычешь – значит, одобряешь. Он заорал, словно бизон. Не подумай, что я слышал, как кричат бизоны, просто мне нравится это сравнение. И запрыгал по комнате. А моя Ника разволновалась и сказала, что меня пора сменить. Дурочка. Я ведь для нее старался. Цветы, что стоят на подоконнике, сказали, что один несчастный ходит под ее окнами каждый вечер, а она его не замечает. И почему женщинам нравятся безделушки? Ведь тот, за которого она должна выйти замуж, и который настоял, чтобы меня выбросили – именно безделушка.
А мальчик, который иногда сидит на мне вечерами и вздыхает – настоящий. Иногда я дарю ему тепло. Нельзя оставлять без надежды тех, кто приходит ко мне. Тогда он срывается с места и бежит в подъезд. Там он стоит перед ее дверью – мне это видно – но, так и не решившись позвонить, уходит.
Глупый мальчик, глупая Ника. Она так боится остаться одна, что выполняет все капризы своего будущего мужа. Одним из капризов было его желание отнести меня сюда, на помойку. Она погладила меня – я до сих пор храню этот ее жест и ни с кем не поделюсь – и оставила.
Жаль, что я сгнию еще не скоро. Память моя будет оставаться в последней моей частице. Но, знаешь, я рад, что смог подарить тебе тепло. Удивительно, да? Пошел снег, но он не долетает до тебя, спящая кошка, он тает в воздухе, который светлеет.
Натупает утро. Похоже, ты пережила эту ночь. Не благодари, поспи еще немножко. Смотри, вот и поклонник Ники объявился.
Кошка с ленцой подняла голову и увидела молодого человека, который нерешительно топтался у двери подъезда. Она знала, что такие не обижают животных: просто чувствовала, и все.
А еще через минуту из дома вышел человек и с ненавистью посмотрел на развалюху, стоящую около мусорных баков. Потом сплюнул зло и пошел машине.
Женщина выбежала вслед за ним, но было уже поздно: он уехал. Она подошла к дивану и села. Привычно и удобно подогнула ноги под себя. Как тепло. И плакать почему-то расхотелось.
Кошка хотела уйти, но Ника погладила ее.
– Не убегай. Некуда тебе бежать.
Молодой человек приблизился к дивану.
– Я думал, что только я сажусь на этот диван, – смущенно заговорил мужчина.
– Это мой диван! – почему-то возмутилась Ника.
– Ваш? – удивился он.
– Мой! – решительно кивнула она. – Не поможете домой отнести?
– Вы несите кошку, – вдруг распорядился мужчина, – а я другу позвоню, он поможет.
Ника взяла сонную и теплую кошку и пошла к дому.
– Дома встретимся, – пробормотал диван им вслед. – Все-таки я знал, что я – волшебник…
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Повелитель Павлинов
Диван
По лесу шел человек и кричал: - Диван! Диваааан!
Человека звали Егор. Он разыскивал друга. Самого близкого и… единственного. Прихрамывая на обе ноги, он беспокойно вертел головой. Его мутный, ничего не понимающий взгляд цеплялся за каждый куст, за каждую ветку. Всю свою жизнь он прожил в этом лесу, и отец его, и дед. Все мужчины в их семье были лесниками. Когда-то Егор жалел сам себя, проклинал свою лесничью судьбу. Но с появлением Дивана всё изменилось. Жизнь как-то преобразилась, серость впитала яркие краски. Егор впервые за долгие годы захотел поскорее возвращаться домой, потому что его там ждал друг.
Ошибка ли? Шутка ли? Не знаю, я привык верить фактам. Факт это нечто совершенно неоспоримое. Он либо есть – либо его нет. И в Узбекистане и в Тмутаракани – факт остается фактом. Твёрже камня. Диван, созданный руками Егора – ожил. Он топотал деревянными ножками по дому, катал Егора, пил с ним горькую и танцевал под «Короля и Шута». Замечательным был Диван…
Но, как известно, жизнь полна недоразумений и трагических случаев. Егор прожег его мягкую бардовую обшивку папиросой. Постепенно дырка под давлением пружин превратилась в огромную рваную рану. Друзья, бывающие в лесном домике, насмехались над рваной громадиной. Егор же отмахивался от просьб Дивана помочь ему. В конце концов, пьянствующие днями напролёт мясистые зады изорвали обшивку до неузнаваемости. И Диван ушел… Оскорблённый и униженный, он брёл по лесу и лес казался ему непроходимым. Егор, милый друг – зачем ты предал меня? Почему не заштопал рану, пока она еще не угрожала моей диванной жизни??? Сейчас уже поздно что-либо менять. Я изодран, вата белой кровью разлетается по холодному осеннему ветру.
Егор настиг друга почти на самом краю пропасти.
- Диван! Стой! – закричал он, бросившись за ним.
- Ни шагу, Егор! Ни шагу! – Диван развернулся к нему лицом и попятился назад.
- Что ты задумал?! – лесник замер. Лицо его исказилось от ужаса. Ещё один маленький шажок – и Диван сорвётся вниз. Он разобьется, превратится в мешанину щепок и драных лохмотьев.
- Ты опоздал, Егор! Я дышу на ладан, и обшивка вот-вот слезет! Ты довёл меня до такого состояния! Ты эгоист, черствый, бесчувственный!
- Диванчик! Диван! – лесник, не жалея штанов, плюхнулся коленями в грязь. – Не смей! Я прошу тебя! Ты всё, что у меня есть!
- А что прикажешь делать?! – озлобленно удивился Диван. - Днями напролёт угождать задам твоих грязных дружков? Ждать, пока меня парализует от истощения?! Иди домой, Егор! Оставь меня в покое! Дай мне хотя бы спокойно умереть!
- Пошли домой! Немедля! – Егор двумя шагами оказался рядом и вцепился в изодранный бок, припорошенный хвоёй.
- Отцепись! Отстань! – Диван заскользил четырьмя ножками по влажной глинистой почве, и друзья сорвались вниз.
Под утро Егор проснулся рядом с бездушным диваном. Он принял весь удар на себя, спасая друга-человека. Обняв его разрезанную острыми щепками спинку, Егор заплакал.
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
mask
Воспоминание
Он оказался единственным пассажиром, сходящим на этой маленькой станции. Проводница с удивлением посмотрела ему вслед. Николай Алексеевич поблагодарил её за чай, закинул на плечо старый, выцветший вещмешок и направился к зданию вокзала. Издав хриплый гудок, поезд скрылся за поворотом, оставив человека в гордом одиночестве.
Пройдя еще несколько шагов, Николай Алексеевич остановился, а потом вдруг уверенно спустился с насыпи и пошел полем, туда, где пламенело небо, ожидая скорого восхода солнца. Налетел утренний ветерок, поднимая легкую зеленую рябь среди высокой травы. Прожужжала над ухом, еще сонная пчела. Мохнатый, толстый шмель забрался на цветок клевера. Где-то далеко громко закричала птица.
Николай Алексеевич остановился передохнуть, пригладил поредевшие седые пряди, а потом сел прямо на землю. Достал из кармана помятую пачку «Беломора», жадно закурил, закашлялся. С сожалением потушил папиросу, предупреждал же доктор, что нельзя.
Николай Алексеевич хорошо помнил такой же летний день, 8 августа, 1942 года. Тридцать шесть бойцов, и молоденький лейтенант, - прямо из училища, ускоренный выпуск. Как же его звали? Кажется, Александр. А фамилия? Фамилия у него была самая знаменитая - Иванов.
Обстановка на фронте сложилась тяжелая, враг рвался к Волге. Три десятка усталых и измотанных людей должны были задержать немцев до подхода регулярных частей.
В небе пушистым шлейфом расползался след реактивного самолета.
А тогда, другой самолет, с черными крестами на крыльях, нагло и безнаказанно утюжил это небо. Завидев людей, или машины на дороге, он бросался вниз, как орел на беззащитных ягнят, отставших от своего стада.
Николай Алексеевич помнил, как вжавшись в землю, изрытую воронками, они не успели дойти до деревни каких-то пару сотен шагов. Так они и лежали, а самолет упорно продолжал стрелять. И только когда у летчика кончились патроны, а может и горючие, «мессер» наконец улетел…
Из домов высыпали люди. Несколько стариков, женщины и дети. Среди них, Николай заметил красивую, смуглую, темноволосую девушку. Будто в ответ, цыганка уверенно подошла к бойцу и сказала:
- Давай погадаю, на счастье.
Она взяла его ладонь, и долго рассматривала, что-то шепча одними губами.
- Бой будет, но не бойся, впереди у тебя жизнь долгая. Жена будет, дети и богатство. Старым станешь, на это место не возвращайся. Плохое оно. - сказала, и пошла прочь…
Солдат, стоявший рядом с Николаем, со злостью плюнул ей вслед.
- Вот, ведьма окаянная! Не слушай, они и не такое придумают.
- Откуда она у вас? - спросил Николай у пожилой женщины, бравшей воду из колодца.
- На той неделе немцы табор разбомбили. Она одна только и спаслась.
Весь день, до вечера рыли окопы, а утром со стороны станции показались черные силуэты танков. Целый день бойцы удерживали позиции, подбили и сожгли больше десятка вражеских машин. Выстояли, не пустили в деревню немцев. Но дорого стоила эта победа. Лишь пятеро из тридцати шести солдат остались в живых. А кучка домов на том берегу, стояла заколдованной неприступной крепостью.
Николая, и еще трех раненных отправили на попутной машине в госпиталь. Оттуда, Николай Алексеевич попал зимой под Сталинград. Потом окружили и погнали врага на запад. На Днепре, в сорок четвертом, его опять ранило, и снова лежал в медсанбате… Потом освобождал Польшу, воевал на территории Германии, и так до самого мая сорок пятого…
Солнце поднялось высоко, когда Николай Алексеевич вышел к мосту. Семь покосившихся домиков, каким чудом они уцелели? Из самого крайнего вышла старушка. Увидев гостя, пригласила в хату.
Он пил парное теплое молоко, а хозяйка рассказывала:
- Как ушли наши, на следующий день появились немцы. И ведь как получилось, никого не тронули, кроме той цыганки, - старушка тяжело вздохнула. - Люди сказывали, она их генералу плен предсказала, а адъютанту, важному и толстому, хоромы деревянные, и крест из березы. Так она их разозлила, прямо на моих воротах, ее, сиротинушку и повесили, ироды! А как ушли фашисты, мы ту цыганку похоронили прямо на берегу. - старушка отвернулась и замолчала, утирая навернувшиеся слезы.
- Я пойду, - сказал Николай Алексеевич.
Когда он вышел во двор, что-то вдруг защемило в груди. Стало трудно дышать. Николай Алексеевич остановился, проглотил комок в горле, потом открыл калитку, и спустился к реке. Там он и нашел небольшой земляной холмик.
Николай Алексеевич нарвал белых ромашек, добавил желтых лютиков и синих как небо васильков. Бережно положил букет на могилу.
- Прости меня, - сказала он, как будто был виноват в этой смерти. А ведь он даже не знал ее имени. Не спросил тогда…
Боль в груди проснулась с новой силой, она жгла его, словно старая рана от пули.
Старик посмотрел на бегущие над ним, мохнатые и веселые хлопья облаков, вспомнил слова цыганки:
- Не возвращайся сюда…
И показалось, что это она, гадалка, зовет его за собой.
Исчезла, ушла, терзавшая тело боль. Он скинул с себя накопившуюся усталость прожитых лет, и, поднявшись высоко над землей, полетел искать свое потерянное счастье.
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Hamster
Поезд
Александр Петрович Кравченко машинист электропоезда неторопливо шел между деревянными сиденьями. Электричку недавно загнали в депо. Темные вагоны ещё хранили запахи пассажиров — пиво, сигареты, иногда ощущался запах ягод и трав.
Лицо Александра Петровича выражало озабоченность, взгляд суетливо бегал — ощупывал седушки. Машинист словно что-то искал.
Вагон закончился, машинист обернулся.
«Уже полпоезда прошел, а его всё нет, лучше бы нашел» - подумал он.
Он поежился. Те несколько кошмарных дней: когда он боялся войти в пустую комнату, когда ночью не спал, а вслушивался в ночную тишину и обливался потом, когда слышал какой-нибудь звук.
Нет, это он запомнил надолго.
Кравченко вышел в тамбур. Закурил. Сигарета заплясала между пальцами. Сделав пару затяжек Александр Петрович бросил окурок и раздавил его носком.
Он прошел мостик между вагонами и застыл.
Через стекло двери тамбура Кравченко увидел мужчину средних лет, он сидел и пристально смотрел в окно. Из-за спинки сидения выглядывала его белая помятая майка. На голове козырьком назад была надета мятая бейсболка.
Словно услышав Александра Петровича, мужчина повернул голову и уставился на машиниста.
Кравченко с трудом поборол желание убежать. Он сделал неуверенный шажок вперед, потом ещё один и отчаянным рывком вошел в вагон.
- Здорово, - сказал он незнакомцу. Мужчина не ответил, а продолжал неотрывно следить за Александром Петровичем. Звук собственного голоса придал машинисту уверенности. Он быстрым шагом подошёл к незнакомцу и сел напротив. Руки Александр Петрович машинально положил на колени и стал ими нервно елозить .
- Ты, это, не обижаешься? – наконец спросил Кравченко.
Где-то вдалеке пронесся поезд, выстукивая колесами ритм.
Незнакомец молчал.
Александр Петрович замер: «А вдруг не он, вдруг это просто пассажир, пьяный». Он вздохнул поглубже и чуть заметно повел носом, стараясь почуять перегар. Но запахи не выдавали незнакомца.
Незнакомец отрицательно покачал головой.
- Тогда может за тебя? – тихо спросил машинист, - помянем так сказать.
Незнакомец кивнул.
- Зовут то, как?
- Иван. Нестеров, - тихо прошептал незнакомец.
Из кармана Кравченко выудил бутылку водки и налил себе в пластиковый стакан, обитающий в другом кармане.
- Ну, за твою душу Нестеров Ванька, чтобы на том свете, тебе было хорошо…
Александр Петрович залпом выпил содержимое стакана, поморщился и занюхал рукавом.
- Бывай, - тихо сказал машинист, вставая. Его рука коснулась плеча собеседника и провалилась. Кравченко виновато улыбнулся и, уставившись в пол, пошел к двери. Перед ней он обернулся . Незнакомца в вагоне не было.
По дороге домой Александру Петровичу вспомнился, тот, первый, дух бизнесмена, которого конкуренты бросили под поезд. Он метался, считал Александра Петровича виновником в своей смерти. Машинисту долго пришлось тогда говорить с ним.
«А этот, похоже, сам - думал Кравченко, заходя домой, - и чего ему не жилось»
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
mask
Лирическая история...
Василий с Петровичем, сидели на скамейке, и не спеша, потягивали пиво.
- Слушай, Вась, а когда ты про поезд расскажешь? - спросил вдруг Петрович.
Василий стряхнул со штанов крошки от чипсов, и поставил пустую тару на землю.
- Неужели так интересно?
- Давай, давай, колись… - предвкушая предстоящее удовольствие, потребовал приятель.
Ладно, - вздохнул Василий, - Только предупреждаю заранее, обычная лирическая история.
- Под пиво прокатит, - Петрович достал из пакета сушеную воблу, и приготовился внимательно слушать.
- Случилась эта история аккурат лет тридцать назад, я тогда только с армии пришел. Сманили меня друзья на «БАМ». Я, недолго думая, сразу и согласился. Дело молодое, да и денег охота было подзаработать. Собрались и поехали.
Поезд наш, тормозил у каждого встречного столба. На одной из таких остановок, в вагон села девушка с двумя объемными узлами и большущим чемоданом. Ее короткие рыжие косички все время норовили выскочить из-под платка.
Я тогда был парень хоть куда: высокий, красивый, и силой Бог не обидел. Решил с этой прекрасной рыженькой незнакомкой немного пообщаться.
Слово за слово, разговорились мы с ней. Узнал, что зовут Валей, а едет к двоюродной сестре. Нашу затею со стройкой, она одобрила, похвалила даже, а потом вздохнула с сожалением, и сказала:
- Как бы я хотела с вами, куда-нибудь, далеко-далеко…
- Так давайте же, поедем! - обрадовался я.
- Не могу, у меня тетя болеет, - грустно посмотрев на меня, ответила девушка.
Оказалось, что сестра, позвала ее не просто так, а по делу.
- Как телеграмму получила, сложила я вещи на скорую руку и бегом на вокзал. Вот теперь еду, и даже не знаю, успею ли с тетей повидаться. - вытирая платком мокрые от слез глаза, говорила Валя.
- А где вы сходите? - спросил я.
- Сегодня, в два ночи, в Сосновске.
Девушка достала маленькое зеркальце, отвернулась, и принялась приводить себя в порядок.
- Так вы это… На самом деле в поезде познакомились? - не поверил удивленный Петрович.
- Да, представь себе, в поезде. «Москва - Новокузнецк» называется, - подчеркнул Василий, открывая новую бутылку с пивом.
- А дальше что было? - Петрович заерзал на скамейке, ожидая конца истории.
- А дальше… Приехали мы в Сосновск. Стоянка всего пять минут. И так мне Валя понравилась, что решил я ее немного проводить и помочь, вещи-то у нее тяжелые были.
А как только вышли мы из вагона, навстречу пьяная компания. Наверно кого-то на поезд провожали. Один из них Валю заметил, и ну приставать:
- Пойдем, погуляем! - кричит, а сам на ногах еле стоит.
Валя посмотрела на него, и говорит:
- Спасибо, некогда нам.
- Нехорошо, девушка, - сказал пьяный. - Раз зовут, надо соглашаться.
- Ух и наломал ты наверно дров, - не выдержав, перебил Васю Петрович.
- Да, нет, не было у нас никакой драки, - отхлебнув пива, сказал Василий. - Дружки того забияку успокоили и увели. И понял я тогда, что если сейчас уеду, душа будет не на месте, не мог я Валю, вот так одну, ночью оставить. Так с тех пор вместе и живем.
Василий с вызовом взглянул на Петровича и добавил:
- А давай-ка до киоска, и еще по одной?
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Сыродел
Гладиаторы
Дверь рывком открылась и в дежурку вкатился невысокий и кругленький, всегда румяный и улыбчивый Сан Саныч, мастер ремонтного участка РАХО.
- Что, гаврики, расселись, а ну-ка шамором со мной на склад, там трех новых уборщиков привезли, в работу вводить будем. И ты, Андрейка, собирайся, посмотришь хоть на знаменитых Гладиаторов. Али Мишка не рассказывал тебе? Быть того не может, - Саныч хихикнул и, резко развернувшись, скрылся в коридоре.
Роботизированный Административно-Хозяйственный Отдел принял меня в свои ряды техником по ремонту и обслуживанию автоматизированных систем всего пару дней назад, и я ещё только-только начал входить в курс дел. Конечно, я слышал это слово, но значение, в котором его употребляли ремонтники, не понял, а спросить постеснялся. Но, видимо, момент настал: пора спрашивать. Подхватив сумку с инструментом я бросился догонять разговорчивого балагура Мишку, к которому меня прикрепили на первое время, чтобы опыт перенимал.
- Миш, а кто это – «гладиаторы»?
- Гладиаторы? Ха-ха! Да это мы так автоматических уборщиков китайского производства обзываем, тупые и глючные до безобразия. Погоди, Андрюха, намучаемся мы еще с ними, пока активируем. И где их начальство откапывает, не пойму, но, видать, не шибко дорогие, раз покупают.
- Понятно… А «гладиаторы» почему?
- Почему, говоришь, «гладиаторы»? – Мишка хитро прищурился, - Если эти два китайских болвана встретятся в одном коридоре, то пиши пропало. Что в них там за программы заливают, не знаю, но при виде друг друга, - Мишка заговорщицки подмигнул, - с катушек просто слетают и такую бойню устраивают…
- Да не слушай ты его, Андрейка. Этот балабол тебе такого наплетет, - неожиданно раздался голос Сан Саныча, я даже вздрогнул и обернулся. Мастер стоял у нас за спиной.
- Тьфу ты, черт, Саныч, напугал, - Мишка поправил на плече сумку, - ты прямо как Копперфильд… Ты ж вперед нас на склад ускакал!
- Дык это я к снабженцам за накладными забегал, - мастер выразительно потряс папкой, - Ну, что встали? Пойдемте, - и мы дружно зашагали дальше.
- А ты, Андрейка, слушай, как на самом-то деле было… Года два назад, кажется, первых-то гладиаторов привезли. Типа – заморская диковина, новейший автоматический уборщик, навороченное программное обеспечение и, о чудо из чудес - голосовое управление: и сам болтает и других понимает! Даже дисплеев нет! Мы, еще помню, над Петькой шепелявым смеялись: не поймет, мол, тебя чудо техники. Значит, пришли эти автоматы, мы их распаковали, а документы к ним все на чистейшем китайском. Ну, думаем, все – попали… Придется китайский учить. Как оказалось, нет, лопочут эти автоматы на великом и могучем. Погоняли их тогда по ангару… Не без проблем, конечно, например: слово «вперед» эти истуканы никак не понимают, вместо этого надо говорить «прямо». Ну, и еще несколько нюансов. Развезли мы их, значит, по подразделениям, но радовались не долго… Дня через три пошли заявки на ремонт - мол, отказываются работать наши уборщики, стоят и долдонят без перерыва: «Гладиатор, гладиатор, гладиатор…» И, действительно, скоро к нам одного привезли. Ты ему команду: «Прямо!». А он тебе в ответ, ехидно так: «Хладиатор». Ты ему:»Произвести уборку помещения!». А он опять: «Хладиатор». Хуже стало, когда их всех свезли: чихнешь ненароком – и такой «хладиатор» начинается… Главный инженер взмолился: «Мужики, спасайте! По гарантии их сдать не получится – фирмы, где мы их брали, больше нет. А директор с меня с живого не слезет». Ну, и мы – две недели на работе безвылазно! И разбирали их, и собирали… Один хрен: поработает часа три, и опять: «хладиатор».
О, пришли! - Мы зашли на склад, где прямо на проходе стояло три огромных коробки, - Значит так, мужики: я пока к кладовщику – бумаги оформлю, а вы тут распаковывайтесь; вернусь, тогда вместе тест прогоним.
- Александр Александрович, а чем дело-то закончилось? – мне было жутко интересно.
- А, с этими-то? Да пленку защитную не удалили с решеток охлаждающих, вот они и вопили: «хладиатор», что в переводе с «китайского русского» на «русский русский» означает: «охлади радиатор». Перегревались, истуканы китайские. Ладно, я побежал… Вы ж пленку удалить не забудьте, а то если инженер еще раз услышит этого «гладиатора», то уволит нас всей ремонтной бригадой к едрене фене!
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
mask
Полет «Гладиатора»
– Ну, наконец-то! – воскликнул начальник станции, увидев вошедшего пилота. – Бышивец Александр Васильевич, если не ошибаюсь?
– Он самый…
– Борис Алексеевич, – представился начальник станции, – Как говорится, будем знакомы. Как долетели?
– Нормально, не лайнер конечно, но еще бегает. – сказал пилот, пожимая крепкую жилистую ладонь собеседника.
Говорил в основном директор. Пилот его внимательно слушал, иногда кивал головой, соглашаясь.
– Хозяйство у нас маленькое, особенно не разбежишься, вот и приходится на всем экономить. А вы молодец, грузовик пригнали, теперь будет, где поселить практикантов с Земли. Давайте вашу карту.
Александр протянул Борису Алексеевичу электронное удостоверение личности. Директор сунул карточку в приемное окно компьютера. Машина коротко прогудела, и тут же выплюнула документ обратно. Довольный, что все формальности соблюдены, директор сказал:
– Ладно, пока размещайтесь и отдыхайте, а завтра утром надо закинуть геологов на планету.
Александр ввалился в тесную каюту. Бросил в угол сумку с вещами, с наслаждением растянулся на жестковатом диване. Рейс на старом корыте здорово вымотал. Как только Александр закрыл глаза, тут же заснул.
Десять лет назад, совершенно случайно открыли в этом секторе планету с подходящими для заселения условиями. В соответствии с положением о колонизации и освоении новых миров, тут же приступили к работе. Из корпусов старых кораблей на орбите вырос целый поселок. В настоящее время на станции жили и работали почти восемьсот человек. Каждый день на поверхность планеты высаживались несколько новых исследовательских групп. Но, несмотря на все усилия и старания, люди продолжали топтаться на одном месте. Не хватало пилотов и кораблей.
Она пришла из кромешной тьмы, из холодного и мертвого мрака. Нарушив покой и порядок в системе, и сметая все на пути, незваная гостья ворвалась в астероидный пояс. Столкнувшись с огромной каменной глыбой, сеющая хаос и смерть принцесса ночи выбросила длинную вуаль пылевого следа. Теперь ее путь изменился. Ведьма из бездны приближалась к бирюзовому диску, Там, впереди, сверкали и переливались странные разноцветные огни.
– Всем пилотам немедленно зайти к начальнику станции. – разбудил Александра знакомый голос.
Во взгляде Бориса Алексеевича читалсь тревога и волнение.
– У меня очень неприятная новость, – сказал он хмуро.
– Что случилось?
– Комета… Столкнулась с астероидом, а теперь идет прямо на нас.
– Сколько у нас времени?
– Часа два… Мы поздно ее обнаружили.
– Надо срочно объявить эвакуацию и перевести всех на планету.
– Боюсь, мы не успеем, у нас всего три орбитальных катера. Что делать? – Борис Алексеевич обхватил голову руками, потом посмотрел на пилота и сказал:
– Идите, и готовьте грузовик. Мы должны бороться до конца.
Александр почти бежал к причальному отсеку. Использовать старый списанный корабль для перевозки пассажиров, это не лучший вариант. Грузовик не рассчитан на посадку в атмосфере, да и на борт он сможет взять не более сотни человек. Сюда бы дополнительную транспортную платформу, на каких возят руду и минералы, да откуда она тут… Эх, взорвать бы этот проклятый айсберг, но чем?
И тут взгляд Александра остановился на массивном корпусе «Гладиатора». Если это «чудо техники» разогнать навстречу идущей комете, может сработать. Только бы хватило топлива для набора скорости. Если активное вещество из главного реактора не выгрузили, то можно попытаться…
Спустя минуту он принял решение. Поднялся в рубку, плюхнулся в неудобное кресло, так надоевшее ему во время последнего полета. Руки сами привычно легли на пульт.
Корабль, повинуясь пилоту, послушно отошел от станции и развернулся навстречу хвостатой «немезиде».
Александр ввел запрос на расчет траектории. «Гладиатор» начал разгон, и лег на курс. Информационный экран сообщил подлетное время, до цели всего тридцать минут.
«Пора переключаться на автоматику», – решил пилот.
Прошла минута, вторая… Ничего не менялось. Автонавигатор молчал.
Он смотрел на экран, туда, где росла и приближалась темная голова кометы. Руки предательски задрожали, и это сейчас, когда так необходимо сконцентрироваться и удержать направление полета. Без автомата это практически невозможно. Ошибка на доли секунды, и корабль промахнется, ударит не там где надо. Так нельзя, он должен бороться...
Он видел, корабль медленно уходит в сторону. В отчаянии пилот изо всех сил хватил кулаком по пульту, потом еще, и еще. Палец застыл в сантиметре от красной кнопки. Одно движение, и он будет спасен. Еще не поздно изменить курс. Но как же все те, кто остался на станции, он не может лишить их последней надежды.
Что-то изменилось, экран ярко мигнул. Пилот пытался разглядеть непонятную прыгающую надпись. Размазывая по лицу пот и кровь, он безумным взглядом дважды прочел:
«Внимание! Включена система автоматического сопровождения курса».
«Пять минут до встречи с объектом»…
Он вдруг понял, шлюпка совсем рядом, надо только подняться и пройти два десятка шагов. Сейчас, он уже идет…
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Повелитель Павлинов
Кактус
За небольшим столиком сидел человек и вглядывался в собеседника. Он иногда показывал ему язык, резко улыбался, а потом так же внезапно скалился.
- Здорово, Васёк! – наконец изрёк он, но, видимо, собственный хриплый бас ему не очень понравился.
- Здорово, Василёк! – весело дзынькнул он. – Всё пьёшь? Рожа вон какая мятая-серая, тьфу! Опять вчера с акробатами употреблял? Ндааа… - человек достал из-под столика початую бутылку «Воробьёвки». – Похмелить?
Не дожидаясь ответа, он взял стакан и наполнил его тремя бульками. Из пухлого пакета с изображением залитого солнцем острова «Баунти» на столик перекочевали огурец в салфетке, головка лука и краюшка «Бородинского».
- А помнишь, - глаза человека устремились вверх, - помнишь, как в молодости мы с тобой мечтали покорить кинематограф, а? – человек улыбнулся мечте, опустошил стакан и шумно хлопнул им об стол. – Да-а-а… - он хрустнул огурцом. Васёк не отвечал. Да и не мог ответить.
- По телеку вчера видел. В Англии какой-то модный Кутюрье повесился… - человек плеснул в стакан еще пару бульков. – И чего им не живется? Денег мешками, девок пруд пруди, шмотки, уважение, э-э-эй! – человек, не морщась, заглотнул содержимое стакана и достал с полки несколько баночек. – А мы с тобой что? Телевизор не на что новый купить. Из девок одни престарелые гардеробщицы… А уважение? Думаешь, нас уважают??? Ну, акробаты, может, и уважают… А кто еще? Зритель? Ха-ха-ха! – человек двумя мазками нарисовал круги вокруг глаз. – Зритель нынче никого не уважает! Ладно, нас с тобой, но искусство! Зрителю наплевать на всё! На всё, кроме своего уморительного смеха над грёбаным кактусом! Десять лет одно и то же – и они ржут! Ржут! Ржут, чёрт их побери! – человек, не утруждаясь наполнением стакана, отпил прямо из бутылки.
- Вася! Твой выход! – в комнату заглянул небритый блондин во фраке с бабочкой.
- Слышал? Твой выход, Василёк! – человек чокнулся со своим отражением в зеркале, сделал затяжной глоток и нацепил круглый нос. – Пошли, сядем на кактус, будь он проклят! Пусть все ус…ся со смеху! Пускай надорвут свои толстенькие пузики! Мы заставим их икать от смеха! Надрываться от гогота! Плакать от нечеловеческого ржания от вида того, как чья-то задница в тысячный раз садится на кактус!
- Вася! – в гримёрку зашел конферансье с грозным лицом. – Опять на рогах на сцену! Сколько можно, я не понимаю?!
- Спокойно, Никитич, спокойно! – чуть шатаясь, Вася натянул на голову рыжий парик с приклеенной лакированной шляпкой. – Я этот номер покажу даже обколотый той дрянью, что вы львам колете! Даже мёртвый покажу! Только объявите – я встану из гроба, отработаю номер и - лягу обратно!
- Смотри мне! Директор цирка в первом ряду! Чтобы не дышал даже в его сторону, понял?! – конферансье скрылся за дверью. Спустя мгновение послышался его весёлый голос: «Сегодня на арене шутник и балагур, неподражаемый хохотун – клоун Василёк!». Василий на секунду задумался, уловив обрывки мечты, канувшей в лету. Он посмотрел на кактус, сунул его в сумку и отправился на арену. Теперь он знал, на чьей заднице сегодня окажется этот цветок…
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Dezertyr
Жизнь
Он, возбужденный и взволнованный ворвался к своему лучшему корешу.
- Сегодня великий день, - заявил Он.
- Ну что Ты еще придумал?
- Вот, - он протянул вперед небольшой сине-зеленый шар.
- Опять этот комок грязи. Чего ты с ним возишься?
- Это не комок грязи, - возмутился Он. - Я над ним почти неделю работал.
- Потратил зря время. Вечно Ты из ничего сделаешь ерунду.
- В этот раз я сделал действительно клевую штуку. Даже тебе понравится.
- И что это?
- Я назвал это "жизнь".
- Ну-ка, дай посмотреть, - он грубо вырвал шарик из его рук. - Где? Вот эти копошащиеся в грязи твари? Как омерзительно.
- Они прекрасны. У них есть главное - свобода воли, по этому, они от меня не зависят.
- Это что? Тоже Твое глупое изобретение? А зачем Тебе чтобы они от Тебя не зависли?
- Ну не знаю, - потупился Он. - Мне показалось это забавным. Посмотреть, что получится.
- Я Тебе скажу, что получится - фигня! Дай-ка я лучше эту Твою жизнь уничтожу, чтоб избавить Тебя от проблем.
- Не позволю, - Он вырвал шарик и бережно обнял.
- Ладно, не я. Они сами себя уничтожат. Вот увидишь.
- Не уничтожат.
- Спорнем?
Он задумался.
- По рукам! Но они этого не сделают. Я прослежу.
- Сделают. - А когда Он ушел, унеся свое творение, Люцифер злорадно добавил. - Я помогу.
Конец.
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
aau
Конец
Ну вот конец!
Каков наглец –
Из-под колец
Беглец...
О, лжец!
И – под венец,
Глупец.
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
mask
Контрабанда
– Ну, как? По рукам? – ожидая ответа, мистер Браун нервно поглаживал рыжую жиденькую бороденку.
– Маловато… – вздохнул Хадсен.
– Это по сорок-то мало?! – возмутился мистер Браун. – Да я сейчас же найду другого пилота, по сговорчивее.
– Стойте! – испуганно остановил его Хадсен. – Я согласен. Пусть будет сорок кредосов за тонну.
Золотистый шар местного солнца почти коснулся бескрайней водной глади. Темно-синее море несколько раз лизнуло огненный леденец и проглотило. Хадсен стоял на берегу, любуясь закатом и слушал, как шумит набегающая волна и шепчется под ногами белоснежный песок. Это был последний вечер на планете, так сильно напоминавшей родную Землю. Спустя два часа погрузка закончилась и корабль стартовал.
Хадсен никогда не интересовался содержимым трюмов. Его дело – доставить товар в срок, и получить обещанное вознаграждение. Но на этот раз смутная и непонятная тень тревоги погнала его на нижнюю палубу. Один только вид огромных свинцовых контейнеров заставил Хадсена насторожиться. На всякий случай пилот проверил уровень радиации. Убедившись, что фон излучения в норме, Хадсен внимательно осмотрел каждый ящик. На последнем в глаза бросилась свежая вмятина и паутинка почти незаметных, разбегающихся в стороны трещин. Хадсен протянул руку и едва успел ее отдернуть назад, когда навстречу из щели появилось черное и тонкое как нитка щупальце.
Жуткое дело, обнаружить на своем корабле неизвестную тварь, еще хуже, если не знаешь, чем она питается.
Но сейчас, Хадсен практически сразу понял, что перед ним один из самых опасных паразитов космоса – железный червь. Свинец считался единственным известным металлом, который по непонятным причинам черви никогда не трогали. Зато они легко переваривали, и справлялись без проблем с самой крепкой сталью. Сейчас, когда свинцовая преграда повреждена, черви могли в любой момент выбраться из своей тюрьмы и начать наступление, уничтожая все вокруг.
Хадсену много раз приходилось слышать страшные рассказы о мертвых кораблях и погибших экипажах. По понятным причинам железные черви обладали повышенной любовью к человеческой крови. Они легко проникали сквозь небольшие отверстия внутрь живых организмов и начинали там бурно размножаться, полностью лишая хозяина тела шансов выжить.
Перекрыв выход из трюма, Хадсен отправился за оружием, понимая, что мощная стальная заслонка долго не протянет.
Критически осмотрев отсек, пилот опустил излучатель. Помещение вокруг напоминало гигантский кусок швейцарского сыра. Но как человек не старался, несколько черных лоснящихся шнурков смогли избежать испепеляющего огня, оставив на память о себе несколько аккуратных отверстий в стене из прочнейшей брони.
В отчаянии человек бросил бесполезный бластер. С разряженной батареей его можно использовать разве что в качестве тяжелой дубинки. Корабль вдруг затрясся в конвульсиях, словно раненный зверь. Очевидно, черви добрались до отсека управления, еще немного и наступит полный хаос.
Хадсен катил перед собой тележку, на которой установил тяжелый сварочный аппарат. Струя раскаленного газа с трудом пробивала дорогу. Только бы успеть к спасательной капсуле раньше, чем это сделают мерзкие поглотители металла.
Хадсену повезло. Перекрыв проход потоком плазмы, он заполз в темный и узкий цилиндр. Стиснув зубы, пилот запустил двигатель. Капсула отделилась от вздрагивающего в предсмертных муках корабля. Спустя несколько минут беззвучный взрыв тихо завершил работу, начатую металлическими убийцами.
Лежа в тесной и душной кабине, Хадсен вдруг почувствовал прикосновение к телу чего-то скользкого, холодного и противного. Вопли ужаса и отчаяния не смогли заглушить страх и боль умирающего человека. Невидимые в темноте твари приступили к трапезе, быстро поглощая красную жидкость, так богатую вкусным и питательным раствором железа.
Спустя неделю, пролетающий патрульный корабль поймал сигнал аварийного маяка. Когда подняли на борт и вскрыли капсулу, глазам экипажа предстало жуткое зрелище.
– Мучительная смерть, страшный конец. – с трудом сдерживая позывы к рвоте, сказал капитан.
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Chess-man
- И кто только таких рожает? Ты ж мне всю партию зарезал! Всё, моё терпение лопнуло. Пиши заявление об уходе …
И чтобы завтра духу твоего здесь не было.
Иван Викентьев недоумённо посмотрел на мастера. Он же сам вчера пропускал эту партию. Иван ещё возразил ему – брак же гоним, Семёныч!
Мастер лишь дёрнул плечом и спросил, давно ли кого-то премии не лишали.
А вот сегодня Иван вдруг оказался крайним. За что – спрашивается?
Дома неработающая уже два месяца жена и сын, которому осенью поступать в институт.
По всему выходило, что с работой наступил звиздец.
Иван схватился за увесистую киянку, и опустил её на голову мастера.
Следователь Громыко дремал на летучке. Впрочем, недолго.
Из-за своей исторической фамилии он был главным жупелом управления. Вот и сейчас, его прямой начальник, полковник Филиппов Егор Семёныч, решил отыграться на подчинённом.
- Что у тебя с делом Викентьева? Мне уже всю плешь проели!
- Да как что, неумышленное. Без отягчающих. Признание есть.
Егор Семёныч налился дурной кровью.
- Да у тебя говно вместо мозгов! Какое, на хрен, неумышленное. Да нас же по Центральному показали. Срам на всю страну. А если завтра каждый начнёт своё начальство валить? Это что ж, мать твою, получается?
Значит так, либо ты рисуешь ему преднамеренное, либо катись на хер из органов. Мне такие работники не нужны!
Громыко слушал подобное не в первый раз. Но всему когда-то приходит конец.
Он достал табельный макаров и пустил в лоб начальнику три пули.
Генерал Иловайченко улыбался по-доброму, слушая доклад. Однако, Копылова это не успокоило. Он знал крутой нрав своего шефа.
- За прошедшую неделю в городе зафиксировано двадцать пять убийств, совершённых подчинёнными в отношении своих начальников. Видимой связи между убийцами не обнаружено. Видимых причин преступлений тоже. Обычные взаимоотношения в трудовых коллективах вдруг прерываются немотивированными вспышками агрессии.
- А что говорят учёные?
Подобная мягкость в голосе главы ФСБ области не раз доводила подчинённых до инфаркта. Копылов продолжил.
- Никаких излучений не выявлено. Контактов с нежелательными элементами и представителями других государств тоже.
- Алексей, мне кажется, ты соскучился по патрульно-постовой службе. Сегодня я отзваниваюсь наверх. А ты, пожалуйста, пиши рапорт о переводе.
Копылов знал, что однажды это произойдёт. Начальник элементарно сделает его козлом отпущения и сообщит наверх, что принял соответствующие меры.
Но последнее расследование что-то навсегда изменило в его мировосприятии. Бросок перекатом через стол с выходом в районе головы начальника временно лишил область важного руководителя. Очень неприятно лишил – хрустом сломанных позвонков и опорожнившимся кишечником важного, но немного мёртвого чиновника.
Премьер сидел в одиночестве. Вот уже пару недель из регионов поступали неутешительные новости. Подчинённые, находясь в состоянии аффекта, убивали своих начальников.
У него уже три зама пали жертвой непонятной эпидемии.
Привычный мир рушился на глазах.
Сейчас бы напиться…
Почему?
За что тупой народ убивает своих руководителей?
Неужели ничто не может остановить распоясавшуюся чернь.
Из отчётов премьер знал, что заранее определить подчинённого, готового на убийство, невозможно.
Это конец света.
Или, что ещё хуже, это конец России.
Конец Родины, которая скоро лишится всех чиновников.
Премьер сидел, запершись в своём кабинете, и думал о трагической судьбе русского народа.
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Злая котофея
Выползень
Я, обычный выползень средней полосы. Думаете мне легко живётся? Да ничуть. Те выползни, что живут южнее, не имеют проблем подобных моим. Они грациозно изгибаясь, легко выползают из любой щёлки, дабы отправиться за сладострастной добычей.
Те выползни, что живут севернее, тоже не озабоченымоими проблемами. Отороченый мехом резиновый мешок, легко решает все проблемы. Что вылезти из снежного покрова, что ввинтиться внутрь. Куда угодно. Выползню северянину доступно многое. И даже , очень многое, но в тепле.
А мы? Как же быть нам? Выползать по южному не получится - слишком холодно.
И действовать, как северяне, мы не обучены. Нет экипировки. Что же остаётся бедным выползням средней полосы? Очень немногое.... Периодически влазить и вылазить. Но, не абы куда! Абы где, нас ждёт мучительная гибель.
Влазить надледит именно туда, где тепло, и влажно. Где уютно и комфортно. Вползать, задыхаясь от наслаждения, и насытившись тепом и уютом, быстренько выползать. Вползать и выползать. Вползать и выползать.
Такова (в ближайшем приближении) жизнь выползня средней полосы.
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Valico
Автолюбитель
Ветер в лицо, волосы ёжиком, скорость ощущается пальцами, обхватившими мягкий руль в кожаном чехле. Рядом со мной Инна, мы с ней едва познакомились. Она не знает, кто я на самом деле и лучше ей этого не знать.
- Классная у тебя машина, - сказала она. - Дорогая.
- Ага, - согласился я. - Дорогая. Я люблю машины, и люблю скорость.
Инна любила только владельцев крутых иномарок, надеясь выйти за муж как минимум за мерседес. Мои интересы были куда шире - кроме скорости я любил женщин. Но не всегда любил говорить правду.
Мы возвращались в город после небольшой обкатки, которую я устроил маленькому "ягуару". Инна не сводила с меня влюблённых глаз. Она была красива, и даже умна, но стоит женщине показать холостяка с крутой машиной под задницей и у большинства из них сносит башню. А в прочем, такая тачка любому башню снесёт - мне ведь снесла!
- Мы ещё увидимся? - спросила Инна. когда "ягуар" плавно подкатил к её дому.
- Обязательно, - ответил я, - но, боюсь, что не скоро. У меня на следующей неделе много работы. Да и этот "ягуар" мне порядком надоел, я приеду к тебе на новой машине.
Она вошла в подъезд, а я, посмотрев на часы, прыгнул за руль. Скоро должен был приехать заказчик, надо, чтобы к тому времени машина стояла в гараже. После небольшого ремонта и обкатки "ягуар" летел над шоссе, едва касаясь колёсам асфальта.
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Злая котофея
Урок
Это был тяжёлый день. С тусклого, затянутого гнуснейшей серой пеленой неба, сыпало мелкой влажной моросью.
Даже вездесущий гнус, норовивший забиться в любую щель и добраться до давно не мытого тела, куда-то пропал. Средь веток раскидистого сланника, легко и непринуждённо умирали звуки.
Лёха оторвал взгляд от свежих, сочащихся влагой земляных пластов, и незаметно осмотрелся. Привычный "попка" прятался под навесом вышки. Остальные вертухаи предпочли не мокнуть под нудным сентябрьским дождём, а спокойно наблюдать за зеками из окна караулки. Понятно, что и им не в кайф, любая падла куму стукануть может. Но, всю жизнь по стунке не проходишь. Повезло - проехали, не повезло - сгорел. А хрен ли. Все под случаем ходим.
Сквозь закопченое стекло, Алексей уловил злобный взгляд. Ага, бдит охранник, не дремлет. Если вконец осерчает, то и прикладом может заехать. Не смотря на персональный урок.
Лёха глянул на траншею, которую усиленно прогрызал в грунте с самого развода. До вожделённой отметки оставалось ещё далеко, а силы таяли.
Воспалённое сознание нарисовало мрачную картину. Солнечный диск почти скрылся за лесом, а неумолимый подрядчик сообщает вертухаю: "Эта падла, не сделала и двух третей, от отмеренного урока". Охранник невесело поднимает взгляд, и нацелив ствол в спину стоящего арестанта, злобно бросает: "Шагай, сука!".
Лёха тряхнул головой, и вернулся в безысходную реальность. До заката ещё есть время. А траншея, хоть и медленно оплывает под нудным дождём, должна быть выкопана. Иначе, крышка. Не выполнившего персональный урок, расстреливают.
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Повелитель Павлинов
Автолюбитель
Диди был хорошим водителем, с золотыми руками. Если бы автомобили умели благодарить – они бы завалили его открытками, подарками и всяческими похвалами. Вместо этого они просто исправно работали на своего шефа.
На улице лил дождь, капли барабанили по жестяной кровле гаража. Диди, поскрипывая подкаточной доской, кряхтел под железным конём, затягивая новенькие гайки. Старые проржавели, появилось дребезжание – а он такой халатности не терпел.
- Ничего, приятель. Потерпи, ещё пара «вуаля» и клацать костями больше не будешь! – приговаривал Диди, пытаясь наживить ключ на смазанный мазутом болт.
Его мозолистые руки крутили руль и грохочущих монстров-грузовиков, и неприхотливых легковушек. Но этот автомобиль был особенным. Иногда Диди ненавидел его, иногда боялся, но всё же любил… Если не любить машину, она, как необъезженный жеребец, постоянно будет лягать тебя копытом. То движок потечёт, то резьба на тяге сорвётся в самый неподходящий момент. Диди это знал, и любил… Но любовь эта была хуже каторги. Она тянула в бездну, туда, где во мраке царит ужас, и страшные крики иногда прорезают гробовую тишину.
За два года управления «грозным парнем», как прозвали местные этот автомобиль, с Диди случалось разное. Иногда он слышал голоса, иногда свет мерк перед глазами и взору на миг открывались какие-то жуткие картины. Иногда хотелось убежать, туда, где нет этого ужаса, этой пытки. Но куда бежать? Где-то там, в мягких кроватках сладко спят сын и маленькая дочка. Жена читает в кресле у камина, прислушиваясь к шагам на мостовой. Бежать – значит, обречь их на смерть.
- Готово! – Диди вынырнул из-под машины, взял тряпку, чтобы утереть руки.
- Эх, дружище, видел бы ты себя! – воскликнул он, глядя на чистенькие бока своего авто. – Не зря я натирал тебя почитай целый день! Только бы не…
Дверь со скрипом открылась, в гараж зашел исполнитель, худой, как крыса. Диди терпеть его не мог, потому что за этим ублюдком невидимым шлейфом тянулось что-то чёрное и жуткое.
- На выезд! – сухо рявкнул исполнитель, хищно сверкнув круглыми очочками.
- Так ведь дождь, дороги нет, да и ночь уже… - попытался увильнуть Диди.
- Приказ! – рыкнул исполнитель, стряхнув капли с кожаного плаща.
- Слушаюсь! – Диди выпрямился и козырнул в ответ.
Он прошел в «шофёрку», трясущимися руками достал припрятанную бутылку портвейна.
- Боже… Чтоб вам, скоты, чтоб вам..! М-м-м… - Диди затяжными глотками опустошил бутылку. Если поехать на выезд трезвым – после три дня невозможно уснуть, содрогаясь от мерещащихся криков. Он сел за руль. Исполнитель сидел рядом, делая пометки в разложенных на коленях документах.
«Не заводись! Прошу, не заводись!» - молил Диди.
Но «Gaswagen», бодро рыкнув, завёлся. Пропитанный насквозь смертью, «грозный парень» выкатился из гаража под струи небесных слёз. Он любил свою страшную работу и никогда не ломался…
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Злая котофея
Маэстро
Униформисты быстренько скатали ковры, и отошли к бордюру, застыв в стойке "во фрунт". Отсвечивающий свежими опилками манеж, стал напоминать часовой циферблат. Каждый из молодых парней, что стояли у поребрика, был облачён в роскошную ливрею и ненавязчиво прятал за спиной чехол от контрабаса. Зрелище было необычным, и изысканная публика затаилась в предвкушении зрелища.
На манеж вышел моложавый подтянутый шпрехшталмейстер, и провозгласил: "Уважаемая публика! Впервые на манеже! Аттракцион "Маэстро и туш!".
Публика зашлась в неистовой овации. Ещё бы. Именно новый номер привлёк сюда разных людей. Запредельная цена билетов подвигла прийти даже тех, кто не был в цирке с детства.
Ведущий манежа обратился к восседающему на возвышении дирижёру : "Маэстро, туш!"
Грянула бравурная музыка, и из под купола цирка, прямо вцентр манежа опустилась лонжа. На ней, поблёскивая в лучах прожекторов, покоилась , готовая к разделке, обезглавленная коровья туша.
Музыка резко оборвалась. Зал замер.
Под неожиданно возникшую барабанную дробь, униформисты раскрыли музыкальные саквояжи, где вместо скрипок, контрабасов и виолончелей обнаружились мясницкие топоры.
"Маэстро, туш!" - повторно призвал шпрехшталмейстер.
Вновь грянул оркестр, и поринуясь бравурному ритму, сошедшиеся в центре арены молодцы, стали рубить тушу. Ритм ударов совпадал с музыкой, заставляя сжаться сердца зрителей. Каждый удар отрубал от туши мясистый кусок, пятная свежей кровью целомудренную белизну опилок.
"Маэстро, туш!" - снова провозгласил инспектор манежа.
Музыка резко оборвалась. Маэстро обернулся к зрителям, и с достоинством поправил галстук-бабочку. Ошарашенная публика молча внимала.
Миг, и в руке маэстро появился китобойный гарпун. Публика застыла. Мощный бросок, и гарпун пронзил тушу. Публика зашлась в восторге. Ликуя грянули трубы.
Лев Палыч кормил тигров. Хищные кошки с достоинством поглощали сочные куски. "Как всё просто?" - удивлялся дрессировщик: "Программа не пользовалась спросом. Аттракцион прогорал. Дошло до того, что хищники остались без мяса. Как выйти из положения? Никто ничего дельного предложить не мог, слишком мозги зашорены. Спасибо, сын помог. Начитался какой-то фантастики, и подал безумную идею...".
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Злая котофея
Автолюбитель
Лёха только вчера получил "корочки". Новенькие, ещё одуряюще пахнущие типографской краской. И упаковочка соответствует - строгий серый коленкор. Документ, как никак. На обложке глубокое тиснение - стремящаяся в дальний путь шустрая легковушка и витая надпись "Шофёр-любитель". "Да," - подумал Алексей: "Умеют у нас делать документы". Остановит ОРУДовец : "Предъявите документы!" - а я ему эти "корочки" предъявлю. И пусть у него китель белый и наган в кобуре, никуда не денется, а вежливо козырнёт: "Проезжайте!"
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
aau
КОТОФЕЯ
Жила-была Котофея.
Она была добрая, мягкая, урчала после обеда и нравилась окружающим. И ещё она всех любила. И все любили Котофею.
Всё было бы хорошо и даже отлично. Но была одна проблема.
Что делает историю жизненной. Потому что если всё хорошо и даже отлично – то это плохо. Потому что так не бывает.
Должно быть ну хоть что-то нехорошо.
Да.
Жизнь такова.
Ага.
Это я о чём?
О проблеме Котофеи.
Проблема была в следующем. Котофея не знала, кто она такая.
Вот кто такая Котофея? Знаете? Вот и Котофея не знала.
Пошла она к Котофеичу, погладила его лапкой, добилась внимания и спрашивает:
– Котофеич, а Котофеич.
– Чего тебе? – ответил Котофеич.
Котофеич всегда отвечал тем, кто добивался его внимания.
– Кто я такая, Котофеич?
Котофеич посмотрел на неё, подумал, отвернулся и впал в тоску.
Котофеич всегда впадал в тоску, когда был выпивши. Ну что делать – у каждого свои мелкие недостатки.
Нет, когда Котофеич трезв, он рассудителен, умён, находчив и даже вежлив. Но трезвым он последнее время не бывает.
Котофея не в тот момент к нему подошла.
Надо было подойти в тот момент, когда Котофеич был трезв. Но как такой момент подгадать, если Котофеич сейчас постоянно пьян?
Проблема.
Подумала Котофея, и стало ей жаль Котофеича.
Вот у неё проблема и у него проблема. Но её проблема какая-то ненастоящая.
Подумаешь, не знает Котофея, кто она такая. А Котофеич страдает. В тоску впал. Ему тяжело.
– Вот ведь, блин, – расстроилась Котофея, – ну чего я пристала: «кто я такая, кто такая»? На фиг мне вообще это надо? А вот Котофеич страдает. Блин.
Подумала Котофея, лапой Котофеича несмело погладила. Но тот лишь вздохнул тяжело.
А потом ещё вздохнул. И ещё.
– А пивка? – вдруг осенило Котофею.
– А что, есть? – тут же среагировал Котофеич.
– Принесу, – обрадовалась Котофея тому, что Котофеич перестал вздыхать и проявил интерес.
– Неси, – повернулся к ней Котофеич.
И внимательно на неё посмотрел:
– А ты молодец, Котофея! – и распушил хвост.
Котофея побежала за пивом, радуясь, что Котофеич распушил хвост. Это был хороший признак.
«Надо будет ему получше пиво принести, – подумала Котофея, – ведь не смотря на свою проблему и свою тоску, объяснил-таки, кто я такая: молодец я».
И довольно заурчала.
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Злая котофея
МОЛОДЕЦ
Приятный июньский вечер. Дневной зной злобствовал, но убоявшись приближающейся ночи, ненавязчиво сменился лёгкой прохладой. Летняя беседка, свитая из изящных ивовых прутьев, располагалась прямо над обрывом. А там, внизу, бесновалась Арагви. Её воды ещё не успокоились, после переплетения тугих струй её родителей, Белой и Чёрной Арагви.
В беседке, за круглым, устамленным явствами столом, восседали уважаемые гости. Черноволосый, усатый тамада, произносил очередную здравицу.
- Этот тост, я хотел бы поднять за нашего уважаемого Валико!
- Вах! - Откликнулись гости, - Валико Молодец! - И все дружно осушили бокалы с Эрети.
- А, этот тост, я хотел бы поднять за нашего уважаемого Миралико!
- Вах! - Согласились гости, - Миралико Молодец! - Все опустошили коровьи рога с Цинандали.
-А ещё, - продолжил сладкоголосый тамада, - здесь присутствует , красивая, как кошка, грациозная, как пантера, несравненная Ларус!
- Вах! Вах! Вах! - заголосили восхищённые гости, - Ларус Молодец! - и синхронно опрокинули стопки с ракией.
- Среди нас, Уважаемые, присутствует гость из Франции. Шевалье Де Асмю! - не унимался длинноусый сладкоголосец.
- Вах! - закричали гости, - Пусть дорогой шевалье живёт сто лет! Де Асмю - Молодец!
- А сейчас, - степенно заинтриговал чернявый, пышноусый рассказчик, - я хотел бы уважить хозяина этого дома. И все его хорошо знаете!
-Вах! Вах! Вах! - выказали эмоции гости, - Повелитель Павлинов, уважаемый человек! Повелитель Павлинов - Молодец ! Удачи тебе дорогой! - дзенькнули стаканы, и Русская водка ловко проскочила внутрь.
- А теперь, провозгласил тамада, выпьем за прекрасную, непревзойдённую Злую Котофею. И сдёрнула маску.
- Вах..., - обалдело произнесли гости, увидев чёрную кошачью морду.
- Позор! - возвестил Повелитель Павлинов, - не может кошка исполнять роль тамады, Вах!
- Не может! - дружно подтвердили гости, и с гортанным выкриком "ВАХ!", выкинули дерзкую самозванку с обрыва.
Какое-то время, в бело-чёрных стремительных струях мелькул намокший кошачий хвост, но вскоре исчез.
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Valico
Молодец
Я протёр оптический прицел винтовки и и одним выстрелом срезал льва.
- Ну ты молодец! - сказал Сашка, егерь Лесной планеты.
Сказал он это таким тоном, что мне сразу стало понятно - ни фига я не молодец, хоть и стреляю неплохо.
- Что случилось?
- Он ещё и спрашивает! Ты только что убил последнего сенайского льва, он занесён в красную, жёлтую, синюю, фиолетовую и серо-буро-малиовую книгу не только Лесной планеты, а всей галактики. И мне как егерю тебя за это полагается расстрелять на месте как террориста, браконьера, и просто нехорошего человека.
- И что мне теперь делать?
- Что делать, что делать - снимать штаны и бегать!
И я побежал. И бежал до тех пор, пока у Сашки не кончилась обойма. А потом я вернулся, мы освежевали тушу льва, и зажарили зверюгу. И это было непревзойдённое блюдо из последнего в галактике сенайского льва. Нет, всё-таки, молодец этот лев, а главное, вкусный. Жаль, что последний.
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Злая котофея
Молодец
Трудно быть егерем.
Не работать, это каждый наёмник, отрабатывающий скудное жалование сумеет, а именно - быть. Я - галактический егерь, уровня "Молодец". Только услышав это слово, самые отъявленные браконьеры галактики, поджимают хвосты. Их можно понять. Браконьерство, это приносящее прибыль развлечение. Но, у егерей класса "Молодец", своя мораль. Оставить в живых злосного браконьера - позор для спеца такого уровня.
Внезапно дзенькнул зуммер вызова. Я включил браслет на приём. Так, ясненько. На закрытой для охотников планете (код "Лесная"), пользуясь попустительством местного егеря, был уничтожен последний в галактике Сенайский лев.
Не страдая провалами памяти, я вынужден был вызвать реестр наказаний. Дело в том, что со столь чудовищным преступлением мне пришлось столкнуться впервые. Прочитаное несколько удивило, но внутреннего противоречия не возникло.
Кодекс гласил. Егерь планеты, виновный в умышленном уничтожении уникальных образцов фауны, приговаривается к скармливанию хищникам той планеты, на которой совершено должностное преступление. В случае отсутствии оных, преступник подлежит расчленению (разделке), и переправке в те миры, где существуют плотоядные хищники, способные выполнить уложение кодекса.
Охотник, нарушивший правила охоты, в данном случае Валерий Валико, отправляется в вечную ссылку на одну из планет поселений, без права возврата в цивилизованный мир.
Пару дней спустя, гарпии охотно пожирали то, что некогда было егерем Сашкой.
Валерий Валико отправился в вечную ссылку на третью планету изгоев.
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Chess-man
Велодог
***
Двадцать пять до финиша. Копейки.
Впереди два немца, француз, швейцарец и два испанца. За мною Игорёк – молодая надежда сборной. Ну да – он же красавчик. Вон на той неделе с какой-то звездулькой в ночном клубе отжигал. Нашей, конечно - среди местных мы не котируемся.
Но всё равно – очаровательное лицо сборной.
Я вцепляюсь в испанцев. Они пытаются не пустить.
Но Хорхе ещё не до конца восстановился после Амьена. И мы делаем их!
Всё-таки испанцы слабаки по части физики, хоть и идут в первой десятке рейтинга. Мы катим по Тулузе, так что поддержка у них сумасшедшая. Фанатки чуть ли не голышом выпрыгивают на дорогу.
Или им больше по вкусу фанаты? От этих испанцев всего можно ожидать.
Улучив момент, смотрю за задницей – вроде всё чисто.
Швейцарец – это вообще недоразумение. Восемнадцатилетний пацан ни разу не был даже в первой двадцатке. А сегодня что-то разошёлся. Неужели потерял невинность и устроил на радостях.
Этого берём на испуг.
Когда у тебя на заднице повисают два русских …
Впрочем, лукавлю. Игорька в расчёт ещё брать не научились. Боятся меня.
В общем, за пятнадцать до финиша швейцарец дал. Господи, откуда столько дури у пацанов? С такой физикой надо становиться чемпионом.
За десять километров до финиша появились наши болельщики. С плакатами, фотоаппаратами и признаниями в любви.
К Игорьку конечно. Он же наше всё!
Оно и верно.
За восемь до финиша мы делаем швейцарца и отставшего немца – подаю коллеге из Германии общенациональное: «Но пасаран!» Потому как парень не выдохся – так надо.
Три километра. Француз сделан и Игорёк уходит вперёд.
А я теряю запал. Как и немец пятью километрами раньше.
Фанаты орут, кто громче: «Гюнтер» или «Игорь».
Мне не важно, впрочем как и Гельмуту, который меня снова догнал. Теперь наша задача сделать так, чтобы: «Но пасаран» коснулось всех, кто захочет помешать нашим лидерам выяснять отношение на финише.
Конечно, очень трудно отсечь погоню. Но мы с этим справляемся.
Мы никогда не победим в «Тур-де-Франс»
Не победим лично.
И даже в первой двадцатке мы бываем редко.
Мы – велодоги.
Чистильщики трасс.
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Valico
Велодог
- Пап, смотри, собачка! - дочка теребит меня за рукав.
Мы стоим у билетной кассы. Как раз подошла моя очередь и я уже стал вытаскивать из кармана бумажник. Бина дернула меня за руку и я выронил бумажник. Он упал в талый снег, а Бина, будто не замечая этого, продолжала.
- Пап, собачка, что же ты не смотришь?
Черт с ней, с этой собачкой, бумажник весь мокрый из-за какой-то дурацкой зверюги. Я вытер его о штанину и вынул несколько купюр.
- Два билета, детский и взрослый.
- На ребенка документы есть? Меньше шести лет?
- Пап, ну собачка же! - Бина продолжала дергать меня за рукав.
- А что, не видно, чтоли, конечно же ребенку еще нет шести лет!
- Возьмите, - кассирша протянула мне узкую полоску бумаги.
- Пап, да посмотри же, собачка же!
Я, наконец, обращаю внимание на Бину. Смотрю в ту сторону, куда она показывает и вижу трехколесный велосипед. На нем сидит мальчик такого же возраста, что и моя дочь, а впереди впряжена овчарка и тянет его за собой. Собачка. Велодог, блин.
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
Злая котофея
ЧЕРЕСПОЛОСИЦА
Жизнь, как зебра. Штука полосатая. Идёт,идёт, радуя сиянием дня, а потом, раз.... Полная задница. Всё темно и беспросветно. Хочется увидеть солннышко, и вдохнуть полной грудью энергию праны.... Хрен! Неможно! Неположено! Сидишь в тёмном болоте, и сиди. Вкушай неаппетитные миазмы и зловоние метана. Удались в трясину, дабы не видеть радостных искушений жизни....
Скука, тоска, аппатия..У!..У!...У!...У....
Пора сдохнуть, дабы не отравлять мир негативной энергией. Ему и так не сладко. Вон, сколько Вас, моральных уродов, под этим небом уродилось. И все смердят, и отравляют чистое дыхание земли.
Кажется, ещё немного, и полезешь в петлю, это единственный безальтернативный выход..., но..... Раз!
И над миром встаёт солнце. Светлое, тёплое, живое. Хандра тает апрельским снегом, и хочется возрождения. Хочется воспрять фениксом, и взмыть в голубые дали. Летать, игая в потоках свежего ветра. Искриться восторгом бессмертной души, и радостью бренного тела.
Всё в кайф. Жизнь кипит и бьёт ключом.
Кажется, что ты любишь весь мир. и он отвечает тебе тем же.....
Но, опять накатывает тоска. Хочется уйти, и никогда не возвращаться в этот унылый, гнусный мир....
Чересполосица, однако....
Не куплю себе туфли к фраку, не буду петь по ночам псалом. Ничего, как-нибудь проживем.
Вне форума
