|
1. Зимнее слово
Перспектива спокойных событий,
Точно август, туманна, густа,
И свечением грусти омыты
Позабытые детством места.
Проливается тихое солнце
На листву моей памяти бронзой.
Оживляются воспоминанья,
Сопрягая вчера и теперь,
Замыкая в круги расстоянья,
Уводящие в темень потерь;
Но облитая бронзою память,
Облетая листвой, засыпает.
И зима, заполняя просторы
Ожиданием тихого сна,
Опускает бесчувствия шторы
На стекло временного окна,
Перспективу событий сжимая,
Непокорная, злая, живая.
На поля бесконечной разлуки
Выпадает забвения снег,
Приглушая и краски, и звуки —
До весны ли? на год ли? навек?..
Но прощальное зимнее слово
Не готово ещё, не готово!
2. Его небеса
Однажды в ослепительной слезе
Того, кто был никем, рождалось небо,
И на его зеркальной бирюзе
Терпение поблёскивало снегом.
Судьба светилась солнцем в облаках,
Пронизывая светом безысходность,
С которой породнился на века,
Являя к переменам непригодность.
Но время распадалось на куски
От тяжести его свинцовых мыслей,
Слагая лишь мозаику тоски,
Лишённую и яркости, и смысла!
Менялся в ней оттенков цвет и вес,
Подобно облакам перед грозою,
И только бирюза его небес
Цвела и оставалась бирюзою.
3. Раскольцованы времена...
Раскольцованы времена
Раскалённостью прожитого.
Мысли пишут мне письмена
Из внезапного, из другого...
И границ, и пределов нет
Ни случайностям, ни законам.
И скучает лампадный свет
По молитвам, да по иконам.
Параллели весны иной
Опоясали мир привычный.
За стеною ли, за спиной,
За отчаяньем — плач скрипичный.
И не то чтобы старость вдруг.
И не то чтобы нет исхода.
Просто чей-то далёкий друг
Не дождётся уже восхода.
4. Часов двоящиеся души...
На два куска кромсают время
Часов двоящиеся души.
В них — голос вечности — послушай,
Он открывает нам прозренья.
Гляди, как блещет амальгама
На зеркалах вторичных истин. —
В них отразима чувств и мыслей
Перенасыщенная гамма.
Мельканьем бабочек летящих
Влекут цветные отраженья,
Создав иллюзию движенья.
Они объёмны и блестящи.
Из пустоты, из ниоткуда,
Круша ряды былых гармоний,
Небытие слезу уронит,
Вздохнёт,
и возникает чудо.
5. Цветная мозаика прожитых дней
Цветная мозаика прожитых дней
Мерцает огнями твоими,
И в зареве странном я вижу над ней
Твоё позабытое имя.
И будущность, словно кропя мне уста,
Стекает с креста всепрощенья,
А даль без тебя — и светла, и чиста,
И ждёт твоего воплощенья —
И в утренних росах, и в блеске дневном,
И в сумраке леса и ночи...
Но ты воплощаема только в одном:
В напевах рифмованных строчек.
А мир без тебя — задремавший октябрь,
Опившийся браги закатов.
Он тоже бесплотен, бездушен, хотя
Апрелем рождался когда-то...
6. Полночь
Я помню тебя, одинокая полночь!
И ты не забыла, ты многое помнишь...
Обрезав ножом темноты
Незримые нити с былым расставаний
Пронзаешь бестелость времён, расстояний,
И после, снежинкой застыв,
Холодным свеченьем приветствуешь вечность,
Плывущую тьмою над белою свечкой,
Горящей снегами зимы...
И кажется краткой дорога в бессмертье,
Но в это не верьте, не верьте, не верьте, —
Обманет спокойствие тьмы!
Бессмертие — шарик на тоненькой нити,
Подвешенный чьей-то мечтою в зените,
Колеблемый небытием...
И все, восходя в неземные высоты,
Попробуют мёда в полуночных сотах
Пред тем, как пребудут ничем!
От полночи вдаль разбегутся столетья,
И полночь рассыплется на междометья,
Секундами тихо звеня.
Останутся в кипени прошлого света
На солнечных струнах игравшие дети,
Смотрящие в мир сквозь меня.
7. Свеча зимы горит метелью...
Свеча зимы горит метелью
Над октябрём, над ноябрём,
И новый год, как крест нательный,
Поблёскивает серебром.
Врастая в гулкий снежный сумрак,
Звенит завьюженная даль,
Считая звёздных чисел суммы,
Вонзая страха злую сталь
В покой декабрьской спелой ночи,
Где мысль моя растворена
О том, чего же мне пророчит
Рождественская тишина?..
Свеча зимы горит метелью
И освещает свод времён,
В котором вечной канителью
Скитаний каждый полонён.
А в снежной поступи мороза
Слышны прошедшие года,
В капризной памяти занозой
Оставшиеся навсегда.
И в суете предновогодней
Не замолкает голос их,
И с каждым годом не свободней
Мир,
данный Богом для двоих...
Свеча зимы горит метелью
Над октябрём, над ноябрём,
И новый год, как крест нательный,
Поблёскивает серебром.
8. Тьма...
Эту тьму, что пришла погостить ко мне —
Ни впустить, ни прогнать. И стоит она,
Размыкая круги пустоты в окне,
Раздробив тишину на осколки сна.
И стоит, и молчит, и глотает дым.
Это полночь свои развела костры,
И заметны повсюду её следы
И шаги, вдоль по душам, легки, быстры.
Только полночь и тьма, никого кругом.
И затерян мой дом в их пустых лесах.
И томлений о прошлом колючий ком
Вдоль по памяти катится прямо в страх.
Эта тьма, эта тьма — в никуда мой путь.
Путешествие в страны зеркальных дней,
Где, рассыпав предчувствий моих крупу,
Ожидание счастья кружит над ней.
9. В небезопасной темноте...
В небезопасной темноте
Я спрятал ком переживаний.
Кто был свидетелями — те
Давно ослепли от страданий.
И хоть не вижу я его,
Но страх берёт меня во мраке,
Покуда знаю: ком — живой,
И подаёт мне злые знаки.
И я, и те, кто был в былом
Со мной, когда комочек прятал,
Найти не могут этот ком,
И темнота не виновата...
Ещё горит в душе огонь,
Но темноту не освещает.
В кулак сжимается ладонь,
Но страх мне пальцы разжимает!
10. Как было прежде — не случилось...
Как было прежде — не случилось.
Спираль былого замерла.
Прими грядущее как милость,
Твори, мечтай, и все дела...
Но далеко, в просторах энных,
Пребудет будущего твердь,
Где всем хватает переменных
Для описанья темы «смерть».
От обещаний до прощаний —
В зеркальном теле бытия —
Тоннели долгих ожиданий
Судьбы проделала змея.
В их лабиринтах потеряли
Ядро первичности своей.
Витки тугие злой спирали
Нас закрутили в вихри дней.
И мы легли унылой пылью
На зеркала иных миров,
Где небыль властвует над былью,
Где счастье — в мощи катастроф.
11. Осенние вариации
Песком золотым сквозь небесное сито
На Землю осыпалась осень
И небо — до звона покоем разбито —
Ударами гулкими оземь.
Оно, рассыпаясь на тысячи лужиц,
Пронзило уснувшие чащи
Острейшей стрелою ноябрьской стужи
И снегом, печалью блестящим.
Избушка лесничего, старясь, ветшая,
Неспешно отправилась в вечность.
Никто в этом странствии ей не мешает.
Скребутся лишь мыши за печкой...
Блуждая по первому снегу, по бликам —
По огненным пятнам — увидишь:
Гуляет былого двойник бледноликий.
К нему не захочешь, да выйдешь...
Леса и сады улыбаются грустно
Багряной густой тишиною.
Молчание — это, конечно, искусство —
Почувствовать осень живою...
12. Под свирели ветров...
Последний летний день с небес слетел,
Прохладно стало тёмными ночами.
На мягкую листвяную постель
Покой ложился тихими лучами.
Простор лесов прозрачнее, светлей.
Гуляют переливчатые блики
По сумраку пустеющих аллей
Под журавлей прощающихся клики.
Рядится осень в алые шелка,
И ветры, как осипшие свирели,
Свистят, и гонят, гонят облака
По выцветшей небесной акварели.
Ах, осень, ты ли это? Я ль
Попал в твои холодные объятья?
И — понимаю:
Если есть печаль, —
Она приходит в самых ярких платьях!
13. Утром
Рассвет, задумчив, нерешителен,
Уча какой-то свой закон,
Легко общался с небожителем
Весёлым птичьим языком.
Чирикал, тенькал и посвистывал
Живой бесформенный комок
В переплетенье хвои с листьями,
И всё устать никак не мог.
И ощущенье пряной праздности
В разноголосой пестроте
Дразнило, образуя разности
Оценок чуда в красоте.
Лишь там, где сырость изначальная,
Камыш, осока, молочай —
В траве — отчаяньем качаема —
Ютилась некая печаль.
Ведь утро, медленно скользящее
По тёмной чаше бытия, —
Ни что иное как блестящая
Слеза, о Господи, твоя...
14. Весенняя кантата
Смотря на весёлых небесных лошадок,
В карете везущих весеннее солнце,
Легко понимаешь:
Мир вовсе не шаток,
Но знают об этом лишь ели да сосны.
И знают ещё небеса и долины,
Молчащие мглою, поющие солнцем,
Хранящие тайны в сплетении линий
Руки Дульцинеи, не ставшей Альдонсой.
Беспечные лица весенних событий,
Смотря в зеркала беспокойных сомнений,
В себе не находят печали, забытой
В просторах пяти ли, семи? измерений.
Я вижу: смеются беспечные дети,
Купая себя в обжигающих росах,
И небо — лукавый игры их свидетель
Над ними — причудливым знаком вопроса...
Листая восток, обжигаясь зарёю,
С лесами толкуя на птичьем наречье,
Я сказку найду, а обычность — зарою
В земле оживающих противоречий.
15. Над тайнами встреч...
Над тайнами встреч с позабытым собой
Восходит цветущая памятью тьма
И тихо трубит в поднебесный гобой,
Взобравшись на мачту мороза, зима,
Озвучив покой голубой...
О лезвие холода точит ножи
Седая, во снах отражённая, грусть.
Но мир мой пред нею давно не дрожит,
Повадки её разучив наизусть
По книге с названием жизнь.
В полотна времён зашивая простор,
Усталая мысль каменеет, она
Легко погружается в некий раствор
Облатки истомы в кипении сна
И гаснет сознанья костёр.
И близкое с дальним, сливаясь в одно
В зрачке ледяном остроглазой луны,
В иные миры открывают окно,
Где время, пространство не разделены
Законов глухою стеной.
Где точным лекалом провидческих дней
Очерчена горних высот кривизна.
Бессмертие птицей кружится над ней,
И бабочкой бьётся под ней новизна
Забытых, но верных идей.
16. Август
Ещё в едином русле не сошлись
Река отвесных дней с рекой пологих,
Но больше не зовёт густая высь
Отсутствием и многого, и многих.
Ещё не вдоль времён, а поперёк
Стирает память тень, темнее сажи,
Того, кто стал и жалок, и жесток,
И ничего без страха не расскажет.
На белую поверхность светлых чувств
Ложится ощущение повтора
Того, что разрисовывало грусть
По прошлому — бесстрастия узором.
Остыло ощущенье теплоты,
Но теплота пока что не остыла.
И падают созревшие плоды
С деревьев под названьем «То, что было».
И на вопрос: а будет ли ещё? —
Ответ, как боль и как земля, коричнев.
Стоит сентябрь, бессмертием крещён.
А что за ним — бессмысленно, вторично.
17. Остановка...
Остановка!.. платформа: «Детство»! —
Голоса... голоса... голоса...
И куда же от счастья деться,
Когда взгляд летит в небеса!
Остановка!.. платформа: «Зрелость»!
Тишина. Тишина. Тишина...
Обнаглевшая озверелость!
Оголённая боль — сильна!
Остановка!.. платформа: «Старость»
Я — с тобою. Ты — не со мной!
Остаётся... увы... усталость.
Оставляю покой земной.
Остановка!.. платформа: «Траур»! —
Оглянулся: всё — позади!
Приближается «скорый» справа.
Останавливается... в груди.
18. ***
День лениво доедал ягоды заката. —
Медвежонком по сосне нА небо залез.
Звёздным платьем шелестя, ночь брела куда-то
И платок лиловой тьмы бросила на лес.
В белом рубище туман шастал по низинам,
Бородатый и седой, — прошлый день искал.
Космы длинные его путались в осинах
И клубились над водой, будто облака.
Замолчало всё вокруг, словно ожидая
Что появится вот-вот из иных миров
Что-то важное для всех: /искра золотая?/
И сорвётся с бытия таинства покров.
Колдовская тишина взорвала пространство.
И оттуда полетел тёмных истин рой...
Но в лучах зари он стал быстро растворяться,
А потом совсем исчез в небе над горой.
Поглотил его рассвет, крылья расправляя
Над туманом, над рекой, над ночною мглой...
И падучая звезда — точка голубая —
Вмиг зашила небеса тонкою иглой!
19. Упрощение
При повышенье измерений —
Причины более просты. —
Перемещения двух теней
Раскроем тайну — я и ты,
Когда почувствуем предметы,
В объёмном мире дух тая. —
Так открываются секреты
Небытия и бытия.
Там, где развитие получит
Эн-мерный мир перед тобой, —
Случайное — уже не случай!
Закон же — более простой!
Причина столь упрощена,
Что Истина сама видна!
20. За постоянством немоты...
За постоянством немоты
В просторах вечных заблуждений
Живут забытые мечты,
Блуждают их живые тени.
А на осях иных миров,
Где постигается бессмертье,
Нанизан сумрак катастроф
Земной бессменной круговерти.
Когда в дыму случайных фраз
Мелькают контуры вселенной,
Сколь ни бессвязен был рассказ,
Он будет истиной нетленной.
Но срок молчания велик —
Кому знакомо совершенство,
Непостигаемой Земли
Непостижимое блаженство.
21. Оттенки
Ловец хрустальных состояний,
Не кратных тридцати семи!
Поймай пятнадцать расставаний,
А на шестнадцатом — пойми,
Что обретенья и потери
Взаимно отображены
То многоцветностью истерик,
То белым тоном тишины.
Когда в пыли угрюмой ночи
К нам страх врывается, как тать,
То все оттенки одиночеств
По пальцам не пересчитать,
И опрокинутое завтра
В ещё глубокое вчера
Чернильной каплею азарта
Стекает с кончика пера.
22. Война
Куда ни посмотри — везде святынь
Лучистые забытые останки...
От воли очумев, цветут цветы,
Наполнив ожиданьем полустанки.
Здесь время, откричав, отголосив
Сирено-канонадным плачем, воем,
Бродило вдоль запретной полосы
Под памяти всевидящим конвоем.
Здесь небо, утолив печаль по дням,
Когда мертвящий дух стоял в пространстве
И рок войны над всеми меч поднял,
Оглохло, пребывая в скорбном трансе.
Кто знает — над болотами потерь —
Ещё, быть может, мгла воспоминаний
Рассеется, но крикнет: «Нет, не верь!»
Нам ворон, пролетев над валунами.
Куда ни посмотри — сквозь пламя дней —
Иных огней мерцающие знаки...
О мире вспоминаем на войне,
Покуда мир бесчинствует во мраке.
Война — не поругание святынь,
Не смерть людей, не плач вдовы солдата...
Война — когда в лугах цветут цветы
Ни для кого... и ничего не свято!
23. Наблюдение
Я видел, как, зажженная зарею,
Горела ярым пламенем роса
И над травой, спешащая за роем
Каких-то мошек, мчалась стрекоза.
Переливаясь радугой, сверкала,
Разбившись отраженьями в росе;
И понял я, что целой жизни мало — -
Увидеть мир во всей его красе.
 Скачать произведение
|
|
