|
* * *
Как интересно закрутил Господь
Меня, сгустив меня как творог
Из молока в тугую эту плоть,
Дав мозг янтарный, хоть порой — как ворог.
Опаздываешь — ругань зазвучит
В пещере мозга, а потом молитва,
Вихры и взрывы множества молитв,
Затем ветвленье старого мотива.
Как рвёшься ввысь, не представляя высь,
Срываясь в быт, средь мелочей плутая.
Как жаждешь неба, так слетаешь вниз.
И манит вновь надежда золотая.
И то и это сгущено в тебе —
В душе, в мозгу... И без конца стремишься
Постичь свой код — он сложен и т. п.
Уйти — не уяснив его — боишься.
ГОЛЕМ
Мне тень мерещится в окне —
Я дёрнусь. Представляю — Голем.
Смешно моментом станет мне,
Потом легенды шип уколет.
Раввин, проевший горы книг,
Нашедший кодовое слово,
Сколь возомнивший — Я велик,
Раз вызнал самые основы?
Я представляю кабинет,
Где семисвечия на книгах,
Где кот взирает на портрет
Кого-то из весьма великих.
А вот и стол — на нём лежит
Тяжёлый истукан бездвижно.
Вот слово силы прозвучит,
Но Голему так мало видно.
И протоплазма из очей
Его недобрая сочится.
Силён, огромен... Чей я? Чей?
Кто я? и мне к чему стремиться?
Какой легенды поворот
Сие творенье оправдает?
Гордыня, как огонь, цветёт
В иных из нас. Провижу дали!
И очень многое могу!
Встал Голем, разлетелись книги.
Тома в моём горят мозгу,
Его ж амбиций колют пики.
Был Голем устранён — нельзя
Явить, чего по сути нету.
Кто суть легенды (о, не я!)
Поймёт, и суть представит свету?
Я Големом тупым порой
Зачем живу не понимаю.
Свой ум гудящею горой
Сближений я воспринимаю.
Из глины павший великан
Обломками засыпал книги.
Свет, свет — как не слететь в проран
Потьмы? Но свет молчит великий...
ПРОЩАЙ, МОЙ МОЦАРТ...
-Я буду, Моцарт, обвинён... — А в чём?
-Что отравил тебя. — Ты, друг Сальери?
-Да, я... Что будет каждому по вере
Мы знаем — что последует потом
За смертью — не представим... — Чепуха,
Сальери, мы друзья — откуда ж сплетне
Подобной взяться, стать витком стиха?
-Ах, Моцарт, как узнать свой день последний?
Живёшь, живёшь, а дальше — темнота.
-Не темнота, а музыки мерцанье.
-Ну, выпьем, Моцарт, ибо пустота
В бокале хуже предзнаменованья.
Я знаю, Моцарт, силу твоего
Благого дара, зависти не иму.
Я слушаю тебя — и торжество
Небесное я представляю... Имя
Твоё по сути псевдоним, когда
Сам Ангел шлёт подобную музыку.
-Та сам талант, Сальери... — Да, да, да,
Мелодии ловлю порою рыбку.
С тобою не сравнюсь... И оттого
Пойдёт и слух, что отравил тебя я.
И будет сплетни злое торжество,
И не спасёт музыка никакая.
-Ну полно, друг Сальери, пустяки,
Не верю я в возможность этой сплетни.
-А отчего ты, Моцарт, трёшь виски?
Скажи — быть может, день живёшь последний?
-Ха-ха... кто знает, я давно устал.
Я вымотан, ветвисты лабиринты,
Какими шёл, и самый путь не мал.
Во мне лишь музыкальные инстинкты.
-Мне, Моцарт, даже в голову тебя
Травить и не пришло бы. — Знаю, знаю.
-Но мне дана уродская судьба,
Я долго жил — и много понимаю.
-Да, друг Сальери, я иду домой.
-Прощай, мой Моцарт...
Ночь течёт над бездной.
Небесный мир едва ли на земной
Походит — бесконечно бедный, бедный...
ПОЙМАЙ ЗВЕЗДУ
Поймай звезду — смотри их сколько,
Возьми сачок, поймай звезду!
Но я ребёнок не настолько,
Чтоб верить в эту ерунду.
А ты ребёнком будь настолько,
Чтоб ухватить звезду за хвост.
Я не могу. Мне горько, горько,
Сей горечью пропитан мозг —
И отчего она? Не знаю,
Когда я верю в тайный свет,
И в то, что не подходит к краю
Жизнь даже через грозы бед.
Поймай звезду... Великолепна
Звезда мечты, звезды любви.
Мне от неё доступна ветка.
Что ветка! Всю звезду лови.
Когда поймаю, что другие
Увидят? В темноту смотрю.
И звёзды смысла золотые
В своём сознании коплю.
* * *
Изъятые из лёгкой бездны неба,
Мы в ямине простёрты бытия.
Я полагаю было легче мне бы,
Коль Данте не прочёл душою я.
Из ямы предстояло выбираться,
Но лестницы не видно в небеса.
Те лестницы сокрыты в душах — разве
В душе твоей действительность не вся?
Не вся, не вся — твердишь в ответ кому-то.
Желудок нам важнее стал души.
Зеваешь ты, включающий компьютер,
Давно забыв большие рубежи...
* * *
Ориентиры скособочены.
Ослепли все огни. Потьма.
Я — в яму скинутый с обочины,
Не верю в духа закрома.
Когда огни исчезли, как же
Идти? Дорога, как вопрос.
Духовная томила жажда,
Но до ответов не дорос.
В себе ищи ориентиры,
И восстановится твой путь.
Не говори про счастье мира,
Коль мира не изведал суть.
ШТАБС-КАПИТАНША
За чаем утренним зевает.
Блистает боком самовар.
Штабс-капитанша вспоминает
Штабс-капитана — не был стар.
Двор из окошка виден — пыльный,
Мальчишки в бабки... Что потом?
Вещами дом весьма обильный,
Уже некрепкий, старый дом.
И персонажем из романа,
Уже забытого вполне,
Штабс-капитанша без обмана
Сегодня подмигнула мне.
ВЗАИМНАЯ НЕПРИЯЗНЬ
В микроскоп, насупив бровь,
Смотрит ассистент Углов.
Инфузория сурово
Тоже смотрит на Углова.
ИНДЕКС ОПОРЫ
Лохмы снега, кипы на ветвях,
Северное нечто за окошком.
Бархат ночи, даденный в узлах
Кипени. Тем вряд ли огорошен.
А на что ты обопрёшься, коль
Не на что? Провалы да прораны.
Но когда душа сплошная боль,
Может быть, стихи взойдут из раны?
Индексом опоры обозвал
Вечер, то и то перебирая.
Книги. Иль молитвы. Больно мал,
Чтоб молитва выросла, сияя.
За окном чудеснейший пейзаж —
Тихий он и умиротворённый.
Обопрись на созерцанье — страж
Собственной судьбы — неутолённый.
ЗИМНЯЯ ЩЕДРОСТЬ
1
Противоречить ли зиме?
А не найдутся аргументы.
Вполне заснеженность по мне —
Искрящиеся чудо-ленты.
Ветвей и сучьев белизна —
Как будто из небесной гаммы.
Тут кипенные ордена,
И световые диаграммы.
Всего так много у зимы —
Узоров, знаков... растерялся.
Свинцово-белые холмы —
Ребёнком между них остался.
Скатай снежок, брось в никуда,
Иди, деревьями любуясь —
Любое дивно, как звезда,
И позабудь хандру, как дурость.
2
Я вышел в недра волшебства,
Шатрами зимними любуясь,
Почти что позабыв слова,
Картину предпочтя любую.
Мерцало снежно серебро,
Даря мистические знаки.
И счастье ощутив остро,
Носились по двору собаки.
Снег шёл и шёл — кружил, играл,
Шатры мерцали драгоценно.
И жизнь я мерно постигал —
Не спешно, очень постепенно.
3
Шар неба, расколовшись, дал
Великолепные мерцанья.
Любую подчеркнув деталь
В углу привычном мирозданья.
Роскошно-белые плоды
На ветках, на узлах пространства.
Реальность света и мечты,
И лёгкого — для всех — богатства.
ИСТЕРИЯ
А в детстве так мечтал с котом
Я встретиться и с Азазелло,
О чём-то их просил притом,
Пока зима потьмою зрела.
Я взрослый — или я внутри
Той детской капсулы остался.
Я что-то вспомнил, разрыдался,
Потом сказал себе — замри.
О, истерия мужика
Ужасна! но никто не видит.
Не вышло из меня — не выйдет —
Подобья толка. И — тоска.
Но истерии — повторю —
Никто не видел, только стены.
И что я сам собой горю
Раздрызга след и чёрной пены.
 Скачать произведение
|
Работы автора: Василек и водяной Сгореть стихами для других Абсурдинки все работы
|
