|
Накануне Рождества в доме Клавдии Сироткиной случился очередной скандал. Василий Кузнецов, её сожитель, пришёл в скверное расположение духа, когда обнаружил в кастрюле жидкий суп, без каких либо признаков мяса.
— Что ты, сука, тут наварила? — обратился он к Клавдии дрожащим от злости голосом, — да я на зоне лучше питался. Где здесь мясо?
Женщина, чуя недоброе, попятилась задом к выходу из кухни. Свежий страх на её лице смешался с привычной тоской. Василий же, не размениваясь более на суетные речи, зачерпнул полный половник суповой массы и швырнул его в виновницу своего несчастья. Клавдия успела уклониться в сторону, и бывший суп оставил лишь незначительные отметины на её платье и лице.
— Да что я-то опять, — не то спросила, не то простонала женщина, — все я, да я.
— Всё я, да я, — придурковато гнусавя, передразнил её Василий. — А здесь окромя тебя ни кого и нет, — добавил он, картинно разведя руками. — Значит, и отвечать тебе!
Исчерпав, таким образом, свой гнев, он погрузился в размышления, утоляя голод солёным огурцом с ломтём серого хлеба. Закончив с трапезой, Кузнецов устремился в сени. Через несколько минут он вернулся на кухню с добротной тридцатилитровой флягой и стал деловито вытряхивать на пол, хранящуюся в ней, муку.
— Ты что это, ирод, удумал? — робко поинтересовалась Клавдия, понимая в глубине души, что фляга доживает последние мгновения в её доме.
— Продам, на два пузыря, как пить дать, хватит, — проворчал Василий, довольный возникшей идеей. Закончив с мукой, он ушел продавать флягу. Вернулся к вечеру. Из двух бутылок самопальной водки, приобретенной на вырученные деньги, одна была почти пуста.
— Хорошо мне! — объяснил Василий подобревшим голосом своё состояние. Сняв и бросив под ноги телогрейку, Василий пошёл спать. Клавдия проводила его отсутствующим взглядом, подняла и повесила на место телогрейку, потом села у окна. На улице быстро темнело, густо падал снег, и полная луна щедро серебрила его. Вязкое равнодушие лениво шевелилось в женской душе. Клавдии уже было совсем не жаль фляги. «Что упало, то пропало» — пробормотала она навстречу своим мыслям. Она привыкла смиряться с продажей ради выпивки нужных вещей. Вот только о красивой шерстяной кофте, подаренной сыном, сожалела по-прежнему. «Словно моложе я в ней выглядела» — вспоминала женщина иногда.
С тех пор, как пять лет назад Василий поселился у неё, Клавдия жила среди постоянных скандалов и драк. Однажды сожитель ударил её топором, но тогда, слава богу, всё обошлось. Удар получился скользящий, тупое лезвие лишь сильно оцарапало голову. Клавдия как-то постепенно свыклась с такой жизнью, словно та была специально создана для неё. Свыклась она и с тем, что Кузнецов, аккуратно пропивая свою пенсию, зарился на её собственную. Но Клавдия научилась прятать деньги так искусно, что Василий всякий раз, бросив бесплодные поиски, только дивился:
— Ну, зараза, и как это у тебя так получается!
Однако сейчас все мысли Клавдии более всего были заняты родным братом. Виктору не было еще и сорока лет, но вот уже как месяц он угасал в областном туберкулезном диспансере. Прежняя тюремная жизнь обернулась смертельным недугом. Конец мог наступить со дня на день. Мысль о смерти брата не ужасала женщину, какое-то странное смутное чувство владело ею. «Помрет и будет тут лежать, а потом схороним его. А ведь был такой сильный, злой, ну прям, как Вася» — так рассеянно думала она, всматриваясь в звездное небо.
На другой день, ближе к обеду с печальной вестью приехала Антонина, двоюродная племянница Клавдии. Она работала медсестрой в том самом диспансере, где лежал Виктор.
— Умер дядя Витя, — прямо с порога сообщила она.
Клавдия медленно опустилась на табурет. Всхлипнула. Медленно провела рукой по влажным глазам.
— Не мучился? — спросила она с затаённой надеждой.
— Не знаю, — честно призналась девушка, — я не сразу узнала.
На Василия смерть Виктора не произвела ни какого впечатления.
— Все там будем, — изрек он философски, подняв к верху грязный указательный палец. — Однако в глазах его, мутных и беспокойных, вдруг полыхнула злость. Пробудилось похмельное воспоминание о насущном. — Да этот клоун мне пятьсот рублей должен остался, — выкрикнул Кузнецов в отчаянном экстазе.
— Как вам не стыдно так говорить, — вспыхнула Антонина. Будучи девушкой культурной, она ко всем людям, старше себя, обращалась на «вы». — Вы же о мертвом человеке говорите. — Да ведь и Рождество скоро, — немного помолчав, неожиданно добавила она.
— Подумаешь, Рождество, — Василий досадливо махнул рукой, словно отгоняя надоевшее насекомое. — Вот кто деньги мне вернёт? — Он сунул голые ноги в валенки и пошёл на двор. Должно быть по нужде.
— И как вы живёте с ним, тетя Клава! — воскликнула Антонина.
— Живу, — отрешённо вздохнула Клавдия, — вот так и живу.
Потом были хлопоты, связанные с похоронами. Клавдия добавила к своим скудным сбережениям деньги, занятые у Антонины и у других своих родственников. Купила самый дешёвый гроб. Оставшиеся средства отложила на могилу и поминки.
Виктора привезли шестого января, после обеда. Гроб установили на двух табуретках посреди большой комнаты, служившей залом. Клавдия долго всматривалась в лицо брата, все такое желтое, высохшее. Пыталась что-то понять, шевелила губами. Иногда она начинала читать «Отче наш», но всякий раз, не дочитав до конца, бросала, словно охваченная какими-то непонятными сомнениями. Василий несколько раз за вечер прошелся вокруг гроба, мучимый, видимо, какой-то потаённой мыслью. «Видно, про деньги думает» — решила Клавдия, но вслух произнесла иное:
— Вась, а бог-то есть?
Этот вопрос возник так неожиданно, что Кузнецов в недоумении уставился на женщину.
— Бог-то? — глупо переспросил он. — А, чёрт его знает, есть, наверное, раз все ему молятся.
На этом разговор о боге иссяк. Ближе к вечеру потянулись родственники и соседи. Они что-то говорили, соболезновали, стояли у гроба. Уходили. Василий ушел с кем-то из них.
— Помянуть надо Витюху, — бросил он Клавдии.
— Так ведь не похоронили еще, — удивленно откликнулась женщина.
— А это для разогрева, — усмехнулся Кузнецов, — когда похороним, тогда еще разок помянем.
Не дождавшись Василия, Клавдия уже за полночь пошла спать. Она долго ворочалась, кряхтела, думала. Сон все не шёл. За стенкой вечным сном спал Виктор. Свечи горели в изголовье и в ногах покойного. Потрескивало пламя. Рождественская ночь царила в мире.
Клавдия вспомнила свою мать. Вспомнила, как та рассказывала ей вот в такие же рождественские ночи много лет назад о рождении Христа. Рассказы более походили на сказку, чем на реальные истории и, всякий раз, неизменно заканчивались фразой: «И тогда пришёл в мир Спаситель».
Клавдия тогда недоумевала, да и после, уже в зрелом возрасте: «Почему Спаситель, кого он спас?». Она не считала себя верующей. В глубине души ей, быть может, и хотелось бы верить. Но она не знала, как это верить? Вера, словно бы, ускользала от неё в сказочные рассказы матери. «Глупость всё это, детские байки» — мысленно убеждала себя Клавдия. Она не знала ни одной молитвы, кроме «Отче наш», да и в ней забывала отдельные слова и целые фразы.
Её мысли вдруг отчетливо сосредоточились на собственной жизни и на жизни брата. Никто не спас его от тюрьмы, беспутной жизни и ранней смерти. Да и она сама, отдав большую часть жизни вредному производству и пережив мужа, теперь жила с человеком, который не видел в ней этого самого человека. «И на кой черт сдался тебе этот уголовник?» — часто недоумевали соседи и родственники. Клавдия и сама уже не понимала — «На кой черт...». Может быть, жалела Василия, может быть, одиноко было жить одной, а может быть, просто судьба у неё такая. Один бог то знает!...
Раздумья Клавдии прервал шум в сенях, хлопнувшая дверь и злая мужская матерщина. По всем признаком выходило, что Василий сильно пьян.
Она слышала, как он некоторое время топтался в коридоре, потом через кухню двинулся в зал, где стоял гроб. Там зажегся свет.
«Чего ему надо там, пьяному-то?» — тревожно подумала женщина.
Она поднялась, оделась и прошла в зал. Василий, покачиваясь, стоял напротив гроба. Взгляд его блуждал. Клавдии почудилось, что он собирается что-то предпринять.
— Вась, ты что это? — тихо спросила она.
— Это я-то что? — дурным голосом взвился Кузнецов. В мутных глазах его гримасничали бесы. — Это он что, — ткнул он рукой в сторону покойника. — Лежит тут, отдыхает. А деньги где?
Василий вдруг ухватился за кроя гроба, потянул на себя.
— Не тронь, — тонко и жалобно закричала Клавдия. Она кинулась вперед, стремясь оттолкнуть Василия от гроба. Но гроб уже стронулся с места, соскользнул с одной табуретки и грохнулся об пол передней частью. Голова Виктора, сильно мотнувшись, съехала на бок. Клавдия опустилась на колени и заплакала навзрыд. Кузнецов тупо посмотрел на дело рук своих, пьяно прикрыл глаза, потоптался на месте, и, не находя более ни какого для себя дела, двинулся в спальню. Казалось, злая сила стремительно улетучивается из него, будто воздух из сдувшегося шарика. Не раздеваясь, он упал на кровать и через пять минут уже храпел.
Клавдия, обхватив руками голову, еще некоторое время оставалась на полу. Потом, превозмогая тяжесть, она каким-то чудом смогла приподнять гроб и установить его на табуретку. Аккуратно уложила голову брата. Пошла на кухню, села у окна, и, как давеча,
стала смотреть на улицу. Ни каких мыслей у неё не было. Лишь тупая тоска давила на душу. Так в полузабытье прошло часа два.
В спальне заскрипела кровать. Что-то упало. Покатилось. Звякнуло. Чертыхаясь, Кузнецов вышел из спальни. Бессмысленно тараща на свет пустые глаза, он прямо из чайника напился воды и молча пошел на улицу. Клавдия, провожая взглядом его сутулую спину, неожиданно для самой себя подумала, что будет хорошо, коли Василий совсем не вернется назад. И как только мысль эта пронеслась в её сознании, женщина увидела на ничтожную долю секунды, как над головой Василия мелькнула странная тень, похожая то ли на крыло, а, быть может, на бесформенное обычное пятно.
Прошло, наверное, не более пяти минут, как Василий вышел на улицу. И тут раздался его истошный крик. Клавдия еще ни когда не слышала, чтобы так кричал человек. Казалось будто бы ужас и беспредельная тоска смешались в этом крике. Женщина выскочила на двор и в неверном лунном свете увидела Василия. Он уже не кричал. Вжавшись в стену туалета, он протяжно мычал и тыкал обеими руками прямо перед собой, словно хотел кого-то оттолкнуть. Он, весь такой большой и грозный, одномоментно вдруг превратился в какое-то жалкое, рыхлое существо. Как завороженная смотрела Клавдия на своего сожителя, не в силах сдвинуться с места. Время для неё словно бы остановилось. Дальнейшие события проплывали как во сне. Входили во двор разбуженные соседи, они пытались о чем-то говорить с Кузнецовым. Когда стало светать, приехала машина скорой помощи. Клавдия видела, как в неё усаживали обмякшего Василия двое здоровенных санитаров. Отчетливо женщина запомнила лишь то, как один из них сказал ей: «Белая горячка, должно быть».
А потом всё пошло своим чередом. Были похороны брата и его поминки. Клавдия опять думала про Василия и Виктора и про свою жизнь. И ещё она думала про Рождество и про Бога. Мысли её были горячи и тревожны. Через два дня после похорон она стояла в приёмном покое психиатрической больницы и говорила с лечащим врачом.
— Знаете, у вашего супруга развился сильнейший психоз на фоне алкоголизма и белой горячки, — растолковывал ей представительный мужчина в больших роговых очках, — лечение может затянуться.
— Доктор, а что его так напугало, — спросила Клавдия, — что он говорит об этом?
— Говорит, что Витюха хотел его обнять, — пожал плечами доктор и заинтересованно спросил: — А Витюха, это кто?
— Это мой брат Виктор, он умер недавно.
— Ах, вот оно что, — понимающе развёл руками доктор. Он попрощался с Клавдией и поспешил на утренний обход.
Клавдия ещё несколько раз приезжала в больницу. Привозила Василию передачи. Говорили они мало. Василий сильно изменился. Похудел. Стал тихим, часто отрешённо смотрел по сторонам.
В последний день Клавдия сказала Кузнецову, что их совместная жизнь закончилась, и что после выписки из больницы он должен отправиться жить к своим родственникам.
— Это как же так!? — вскинулся было с былым гневом Василий.
— А вот так! — резко оборвала его Клавдия. — Я квартирантов пустила жить в свой дом.
На том они и распрощались.
 Скачать произведение
|
Работы автора: Второе рождение Поэтический сборник Взгляды и рассуждения все работы Публикации: Дом окнами в лес
|
