Бородинская битва
Был август на излете и листва
Уже слетала под натруженные ноги.
У малого российского села
Полки закрыли на Москву дороги.
И подошли французские колонны,
Огромный лагерь оживил поля.
Шумели люди, каркали вороны.
К печальной жатве изготовилась земля.
Минула ночь. И жуткая тревога
Повисла в предрассветной тишине.
Последняя молитва перед Богом
Звучала, как укор слепой войне.
И вот, когда сквозь утренний туман
Пробилось солнце, осветив войска,
Ударил самый первый барабан
И отступила смертная тоска.
И тишина распалась на слова,
На четкие приказы командиров
На страшные великие дела
Людей в безукоризненных мундирах.
И битва, как кошмарное виденье
Заполнила собою божий свет.
Забыли все ненужные сомненья
Седой солдат и юноша корнет.
И прежние различья и сословья
Вмиг потеряли суетность свою.
Омытые святою братской кровью,
Все умирали в сомкнутом строю.
А смелые отважные враги
Всё не хотели уступать победы право.
За строем строй, печатая шаги,
Ложились, словно скошенные травы.
Но день угас и мрачный император
Без славы отозвал свои полки.
Он видел поле, взрытое, как кратер
И хищные российские штыки.
Сборник — «Сны»
Вчерашний сон
Пух тополиный во вчерашнем сне
Явился мне, как запоздалый снег.
И зайчик солнечный играя на окне,
Вдруг замер, оборвав веселый бег.
И снилось мне, что мир уже не прежний,
Что сделалось на миг совсем темно.
Но миг прошел, настала неизбежность —
Огромным стало малое окно.
И вот уже весь Млечный путь сверкая,
Приблизился и поглотил меня.
И я кричал, так ясно понимая,
Что стала крошкой старая Земля.
И голос был. Звучал он очень строго.
Он словно бы пронесся сквозь меня:
«Я твой Отец, обителей здесь много
Одной из них пусть числится Земля».
Потом пришли неясные виденья,
Как будто кто-то мыслями играл.
Исчезли звезды, стаяли все тени.
Миг пробужденья явственно настал.
И я проснулся. Утренняя свежесть
Ворвалась в приоткрытое окно.
Пух тополиный, как земная нежность
Явился мне сквозь тонкое стекло.
Облака
Дым облаков — улыбка Моны Лизы,
Бесстрастный взор с сияющих небес.
По чьей-то воле или же капризу
Родился образ, смутный словно бес.
В нем было все. Готовая к творенью,
Порывистая жажда бытия
Уже рвалась навстречу вдохновенью,
Чтоб откровением одарить меня.
И вздрогнул я, как если бы случилось
Воспоминанье острое, как нож.
Казалось, в сновиденье погрузилась
Душа моя, отринувшая ложь.
Но облака меж тем закрыли тучи
Луч солнца острым лезвием сверкнул.
Я прошептал: «Какой нелепый случай
Меня сегодня глупо обманул».
Сны
Что там, за гранью тишины,
За безмятежностью покоя,
В том царстве, где летают сны,
Великой выглядя игрою?
Сны к нам приходят ни откуда,
И вновь уходят в никуда.
Они, как разновидность чуда,
Как не ушедшие года.
В них все таинственно и лично,
Земной там нету суеты.
Сны так разительно отличны
От каждодневной маяты.
Они как вестники несчастья
Или как странники судьбы,
Как в пропасть канувшее счастье
Иль как спасенье от беды...
Волненье
Сгоревший день в закатном обрамлении,
Как малый шаг к загадкам бытия.
Смотрю на небо, будто бы волненье
Проходит осторожно сквозь меня.
Мелькают незнакомые мне лица,
Обрывки снов слетаются к ногам.
Я словно растерявшаяся птица,
Прервал полет к далеким берегам.
Осеннее
Сухая листва под ногами шуршит,
Холодное небо вздыхает.
Уставшая ветка от ветра дрожит,
Тепло от земли отлетает.
И чудится мне, что нисходит покой
В мир божий, как откровенье.
И кто-то нездешний своею рукой
В душе моей будит волненье.
Потеря
Что может быть весомее потери,
В потоке времени исчезнувшего дня?
Минует он, как тень земной материи.
Не удержать его, как дикого коня.
А мы терзаемся потерей денег наших,
Вещей, карьеры, прочего тряпья.
Нам кажется, убыток этот страшен.
Все восполнимо. День вернуть нельзя.
Ночные грезы
Ночь тиха, чарующая нега,
Легкий ветер навевает грусть.
Словно бы уставшая от бега,
Мысль моя мне не дает уснуть.
Смутная рождается тревога,
Беспредельность звездная томит.
Кажется, вот миг, увижу Бога,
Там, где лунный свет меня манит.
Христос
Реальность полная загадок,
Загадка полная любви.
Его приход безмерно сладок
И Воскресенье на крови.
Простая жизнь, простые речи,
И фарисейства нет следа.
Он приоткрыл вдруг людям вечность,
Один лишь раз и навсегда.
И сопричастность тайне неба
С тех пор тревожит и манит.
Как знак дарованного Хлеба
Свеча зажженная горит.
Горный Алтай
Вдали от шума городов,
От обезличенного мира
Под покрывалом облаков
Лежит алтайская Пальмира.
Там тишина озер бездонных,
Там родников чудесный звон.
И гор, величественно-сонных
Как шепот, вечный разговор.
Там суета не гложет душу.
Там мыслям некуда спешить.
Там сердце стоит мудро слушать
И нечто важное решить.
Там даже время по иному
Течет сквозь горные хребты
И сны, как искренние стоны
Рождают смутные мечты.
Мерцанье звезд
Приходит ночь и в сумраке глубоком
Мерцанье звезд мы видим, как во сне.
И вдруг покажется, что в космосе далеком
Планета кружится, подобная Земле.
Там, может быть, живут другие люди,
Сады цветут, и шелестит листва.
Там зло ушло и войн уже не будет
И всюду торжествует доброта.
А может быть, такой планеты нет,
В иных мирах космическая стужа.
Но все же негасимый звездный свет
Надеждой нам единственною служит.
Ночь
Вот день угас и двери в бесконечность
Ночь распахнула, звёздами маня.
Покажется, что ощущаешь вечность,
Ту, что словами описать нельзя.
Усталый мир
Усталый мир с надеждой смотрит в небо,
В безмолвный космос тянется душа.
На остриe утерянных мгновений
Качается далекая звезда.
В начале времен
Был мрак, и тишина, и тайна
Бог замер на пороге созиданья.
И Слово ожидало откровенья.
Любовь уже жила, как вдохновенье.
Потом свершилось чудо — началось:
Всё стало всем, и в форму облеклось.
Пошли часы, поднялись времена.
И перед Богом выросла стена.
В ладонях у Бога
Мы в ладонях у Бога.
Там, где жизнь и дорога,
Где тоска и тревога.
Мы в ладонях у Бога.
Будет день и работа,
Суета и забота.
Откровенье полета.
И грядущее что-то.
Сердце снова проснется,
Как дитя улыбнется.
В небесах отзовется,
То, что счастьем зовется.
Мы в ладонях у Бога.
Там где жизнь и дорога...
В иные дни
В иные дни в нас верх берет сомненье,
Что жизнь пуста, нет смысла и тепла.
В словах уже не блещет откровенье,
В делах больших одна лишь суета.
Как знать, быть может это ощущенье
Дано нам свыше, в наш урочный час.
Как знак того, что жизнь мудра прощеньем,
Что небеса не забывают нас.
 Скачать произведение
|
