|
О ХИЛИАСТИЧНОСТИ СОЗНАНЬЯ
Куда ты бежишь?
Служебная суета, смазанная мазью несправедливости — как ты её понимаешь (всякое утеснение тебя мнится несправедливостью; всякое — без попытки разобраться в его сути), надоевшие семейные дрязги; и ранние сумерки, в которых рождается тоска по свету, и надо в магазин за продуктами, и денег нет на новый компьютер сынишке, и телевизор бомбардирует сознание ядрами негативной информации и обстреливает шрапнелью глупости, и бессонница, а подниматься в рань несусветную, ибо служба, служба...
Так куда ты бежишь?
Возможно хочу ускользнуть от суммы всего, известной как жизнь в иную данность — данность, над которой сияет вечный торжественный полдень справедливости и любви?
Лучшие — наиболее передовые что ли — участки мозга всегда настроены на световую волну; лучшие — пусть безвестные, слабо влияющие на жизнь. Тайна справедливости вшифрована в совесть. Не мысля о праведности, толком не зная о ней, путая её со святостью — подсознательно любой из нас стремится в царство справедливости и света.
Хилиастичность человеческого сознанья — как основа основ будущего.
Что в Апокалипсисе сказано прямо? И меч, выходящий из уст ангела есть речь...Ткань символов не расплетается, и жизнь остаётся жизнью — низовой, муравьиной — но светлая волна хилиастичности оживает в мозгу, маня в даль дивную, призывая меняться, совершенствоваться.
Вот туда и бежим — в осовремененный, таинственный Китеж — неосознанно, сбрасывая ломти повседневности; туда, куда зовёт хилиазм — хилиазм сознанья, пусть и не обозначенный так терминологически, но вшифрованный в сложную систему мозга...
УЗЛЫ УПРАВЛЕНИЯ
Системы управления современного социума основаны на насилии — и варьируется только доза его: в разных пропорциях можно увидеть оную, скажем, в монастыре и в процветающей коммерческой фирме, при кардинально противоположном целеполагании. Можно ли иначе?
Можно ли в современном социуме лечить преступления — врачеванием души, а не порождать новые наказанием разной степени строгости?
Если убрать из преподавания управления сумму стереотипов, согласно которым действует только земная, линейная логика, если насытить программы обучения хотя бы отблеском общей цели — превращения земли в сад — то, вероятно, и твёрдые камни насилия можно размягчить, а впоследствии заменить нежным светом сотрудничества и яркой данностью взаимопомощи...Мудрость — высшая степень обретения; внизу остались горы эволюционного мусора — корысть (современный менеджер — воплощенье корысти), зависть, пустая амбициозность. Мудрость управления — связанность управленца вышестоящего с подчинёнными линией света, гармонией сотрудничества, общим знанием цели — не сиюминутной, приземлённой, а высшей и возвышающей — знанием окрыляющим, поднимающим ввысь...
ЭЗОТЕРИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ
Шаровая мысль Дюркгейма, сухо и по-новому трактующая пространство социума сколь союзна с эзотерической силой познания?
Восстание масс чревато непредсказуемыми последствиями — подобно тому, как всеобщая грамотность послужила основой возникновения масс-культа — пустого, навязчиво-агрессивного, аппелирующего к низшим структурам души и не сильно развитому интеллекту.
Мир, пронизанный эзотеричностью, сколь нуждается в социологии, в сухих до графичности выкладках, созидающих числовую картину данности, но не дающих ни толики для роста души? А если иначе подойти к социологическим построениям, то какая же это будет социология?
Тем не менее, беда современного человека — оторванность от духовного океана, какой угадывается только в предчувствиях, в тончайших ощущениях — может быть преодолена суммарностью: союзом научного поиска, религиозного делания и разнообразных художественных форм, и ни одна из общественных наук не имеет право манкировать сущностью эзотерического познания, расширяющего возможности человека до весьма значительных пределов.
Не цифра, но дух определяют любое делание — научное, не в меньшей степени, чем художественное; и обогащение социологических расчетов и опусов сознанием этого могло бы дать позитивные результаты — если не прозвучать своеобразной смысловой симфонией, представляющей новую картину жизни. И жизни социума в том числе.
И — да проступят сквозь страницы графиков и построений — живые чаянья душ! Да не только тела, их сумма, и сумма внешних взаимосвязей будут интересовать социологию — но и поля духовные, определяющие жизнь оных тел!
ЖИЗНЬ-МЕТАФОРА
Жизнь — как метафора, вибрирующая светом.
Как сумма световых метафор, верой пронизывающих видимое и незримое пространства.
Объясни это человеку в колумбарии — человеку с почерневшим лицом, бормочущему нечто, человеку, с душой, смятой скорбью?
Чтобы видеть в смерти прекраснокудрую подругу, ведущую в миры, не менее увлекательные, чем наш нужно...
Многое.
То, чем обладают немногие, а иные стремятся к оному благотворному обладанию.
Вера учёных — как одно из доказательств насущности веры — если не её естественности.
Фарадей был пресвитером.
Мендель был католическим монахом.
Николай Боголюбов был воцерковлённым православным.
Изощрённость мысли, ведущая к ощущению Творца, а после к знанию о нём.
Сплошная световая полоса — преджизнь, переходящая в знакомую нам жизнь, переходящая в смерть-жизнь...
Космос — как поле мыслящей материи, как световой, волновой колосс счастливой сверхжизни.
Крошечная (и преогромная) — сомненьем переполненная Земля.
Жизнь — как сумма световых метафор, верой пронизанных и верой вызванных к жизни.
ИНВЕСТИЦИИ И ИННОВАЦИИ
1
Инвестиции в собственную душу — как альтернатива инвестиционной политики социума. Инвестиции сострадания и доброты — не проходи мимо нищих, накорми дворовых собак. Можно ли всю боль мира пропустить через себя? Конечно, нет — ты и не знаешь всю её, в полном объёме, но не закрывай сердца от состраданья тому, кому можешь сострадать, и пусть рука твоя всегда будет готова к помощи. Инвестиции произведений искусства в свою душу — она вибрирует от величия и немой многозвучности готических соборов, и поёт от умной гармонической строгости Храма Покрова на Нерли; в детстве плакал над Муму — и стоило того, и ужасно, если не заплачешь сейчас, или не сможешь ощутить сопричастность мирового духу, перечитывая Илиаду. Космос души расширяется, соприкасаясь с мировым духовным космосом, и инвестиции оные дадут световой результат — в социуме, обеспокоенном совсем другими инвестициями...
2
Инновационные технологии, внедрённые в душу — как сделать сострадание не просто болью — стигматом на сердце — но деятельной помощью тому, кому можешь помочь? Всегда кому-то хуже, нежли тебе. Дети, увы, не только смеются, но и плачут. Инновационные технологии выработки радости — радости светлой, лишённой желаний, радости мудрой и сосредоточенной — листок ли осенний свернулся улиткой на подоконники, ливень ли натянул тугие жгуты, снег ли тихо убеляет пространство, зачехляя привычный двор — всё хорошо, всё свыше, всё жизнь...Инновационные технологии устранения злобы, алчности, ненависти из собственного сердца — сдвинь гору, чтобы двигать горы зерном веры; хорони чёрное, нечистое, радуйся, если оный могильник растёт — ибо на нём разобьёшь сад высшей души, другим передавая опыт, если таковой накопишь — передавая — безвозмездно, конечно.
Инновации безвозмездности...
БЕСКОНЕЧЕН ЧЕЛОВЕК
Коль не выжжен стигмат сострадания на сердце твоём — пусто сердце. И болеть ему лишь за себя, перегорая праздным огнём обид и амбиций.
Выходят из тумана непроявленности, тестообразной всеобщности люди; люди-ветошки, люди никакие — сгинули б: да подняло их слово, выявило черты — нам в урок, нам в укоризну.
Вот «Честный вор» Достоевского. Вот Емельянушка — многопьющий, низкий, полуистлевший, как пустая тетрадка, забытая на дне сундука — а тетрадка-то не пустой оказалась. Пламенели в ней письмена нечитанные; и вот — из потёмок петербургских проступило лицо, и вот покража сокрытая — пересилила тяга к вину — проявилась болью в его чертах; и вот отчаянье прожгло кислотой состраданья ваше сердце, читатель. Бесконечен человек, невообразим, Вавилон всего в нём, Палестина стражды, и космос над ним — многозвёздность, чуть проливаемая в него...
Почему же книги не меняют нас? Почему? Ведь живёт, живёт в тебе — не так, не так! — но дальше по-прежнему тянешь, волынишь музыку жизни...
ВНУТРЕННЯЯ ЭКОНОМИКА
Внутренняя экономика — экономика души — до определённой степени важнее внешней, заложниками которой мы все в той или иной мере являемся.
Возможность управлять собой, как государством — государством, где главной составляющей является свет, и равнять себя и чистить только согласно двум основополагающим законам — Заповедям Моисеевым и Нагорной проповеди — цель высокая, но любые усилия, потраченные на её достижения будут оправданы.
Внешний мир — с его многообразием форм и связей, с его суетливым, сливающимся в массу броуновским движением представляется покровом — покровом, сотканным сложно, так, что иллюзии наши становятся родными и труднопреодолимыми, а мечты порою реальнее объективной реальности (насколько она вообще объективна) , и сдёрнуть покров сей, чтобы обнажилась суть практически невозможно.
Но — невозможные возможности только и интересны, ибо на этом пути энергия мысли и светопись чувств рождает наиболее ощутимые результаты.
Внешнее останется внешним, внутреннее — то, что обеспечивает подъём — и даже при максимальном успехе (который, впрочем, сложно квалифицировать) никакие панорамы, никакие мысли и просветлённые состояния не будут предельными, ибо за ними откроются новые и новые; внутренняя экономика, таким образом, может превратить индивидуума в световую каплю, — сумма которых организует постепенно океан сияний; а конденсация света в душе не может пройти даром, восполняя потраченные силы и открывая новые перспективы пути.
КОВЁР
Бессчётные траектории бильярдных ударов. Не бойся выиграть, не страшись проиграть. Бессчётные нити сплетают пёстрый, шикарный ковёр со сложнейшим рисунком. Потяни за одну — доберёшься до правды. Никогда. Ибо правда по сути — сумма сумм. Не бойся проиграть, не радуйся выигрышу. Отсутствие результата — наиважнейший результат невозможного пути: пути, раскрывающего истинные возможности. Слепой шар сулит попаданье в цель — ответвление мысли окрыляет сердце. Выигрыш расслабляет, проигрыш мобилизует. Верно и другое: проигрыш расслабляет, выигрыш мобилизует: зависит от точки зрения. Но всё сплетает ковёр.
Ковёр, на котором и разворачивается действо жизни, и крохотные бильярдный столик смыслов в углу — тоже его часть...
ХАОС ЮРИДИЧЕСКИЙ
Закон должен быть краток — как вдох.
Краток, мускульно лаконичен, чёток, как графика зимних кустов, питательно наполнен — как молоко наполняет жбан.
Законы ныне — бессчётно множащиеся, причудливо изгибающиеся фразами юридического волапюка, цепляющиеся за мёртвые значки предшествующих параграфов — подтверждают блистательную правоту бритвы Оккама — ибо они без надобности умножают сущности.
Законов человеческих в идеале (ласковая недостижимость Китежа! Не-обретение Грааля!) не должно быть: данное нам извечно — Моисеевы скрижали и Нагорная проповедь. Плотный, плотский, физиологический человек не смог жить внутри этих графически-ясных схем, не смог следовать сиянию высочайших принципов. Человек — меняясь и возрастая, по чуть-чуть, часто и вовсе незаметно (меняясь не полностью, однако, не кардинально, ибо тогда античная, к примеру, классика была бы нам вовсе непонятна) — не меняется физически; а физиология, судя по всему, имеет греховную составляющую — если вообще не вся её начинка греховна.
Алмазный свет Нагорной проповеди не стал законом — постепенно, худо-бедно, возникли тяжёлые, с мертвенным отсветом прагматики дебри права — права, равнодушного к духу, и не аппелирующего к душе — ибо нельзя её ни пощупать, ни взвесить...Когда же человек изменится физически? Может быть, Достоевский знал ответ?..
Тем не менее, текстовое ограничение сочиняемых законов — скажем, не больше такого-то количества слов — могло бы внести подобие ясности в юридический хаос, окружающий нас.
ГДЕ ЖЕ БЕССМЫСЛИЦА?
Потакание амбициям заводит в тупик. Жизнь не реагирует на их воспалённые всходы в чьей-то душе. Честолюбие остаётся неудовлетворённым, а усилия по самореализации во внешнем мире напоминают Сизифов труд. Напрягая мышцы, облитый потом, некто, набычась, катит метафизический камень в гору, чтобы не получить ничего. Жизнь бессмысленна — думает он. Жизнь — насмешка, кажется ему.
И вдруг — рост амбиций в душе прекращён (лучший вариант), и как-то исподволь, сквозь нежное, незнакомое сияние становится ясен океан духовности, распростёртый над нами — океан, осиянный ярчайшим светом любви; и — работа обретает новый смысл — или понимает человек, что смысл в том, чтобы качественно делать работу, подключаясь к духовному этому океану — и ради него...
Человек меняется. Он становится светлей. Может быть это даже замечают другие, хотя человек уже догадывается, что других по сути нет, что все едины, ибо корни всех жизней в этом океане любви и духовности. (Попробуйте так чувствовать в метро, в час пик — если получится, значит в самом деле что-то сдвинулось в вашей душе).
Но теодицея кажется уже человеку детской игрой, и хотя на умозрительном уровне он не знает, как решить её, но вопрос — понимает — поставлен неверно...
Волны океана ласкают его душу, и он работает, и...где же тут бессмыслица? Абсурд?
 Скачать произведение
|
Работы автора: Василек и водяной Индекс опоры Сгореть стихами для других все работы
|
