|
ДЕД МОРОЗ ИЗ ПРЕИСПОДНЕЙ
Случайное слово, слетевшее с губ во время ссоры, может причинить немало бед.
... Этот Дед Мороз был какой-то неправильный, а юмор у него — черный. Как и борода, перемазанная сажей. Дети смотрели на него, как на инопланетянина. Но самое главное — он порой вообще пропадал из поля зрения. Был как бы здесь, в этом зале, и в то же время становился невидимым и неуловимым. И когда водил хороводы у новогодней елки, казалось, что под его шубой пустота, вакуум, безвоздушное пространство.
Музыка, гремевшая в зале, тоже была обманом. Она обманывала еще больше, чем туманные речи Деда Мороза...
Кастрюли! На взлет!
Год заканчивался на минорной ноте. Он не принес Валентине Антоновне ничего хорошего. Только сплошную головную боль. В августе скоротечная чахотка рубля кончилась дефолтом. Он, словно ржавчина, съел все ее сбережения. Сколько лет копила она на квартиру, а теперь осталась у разбитого корыта.
С мужем отношения тоже не мед. Михаил попал под сокращение, никуда устроиться не может. Да и хочет ли? Даже и не пытается. До этого пил, а теперь вообще с катушек сорвался, каждый день не просыхает. Мало того, кроет многоэтажно правительство, которое, как он в этом уверен, довело народ до ручки. И дома, и везде, куда его нелегкая заносит. Пошел бы, в конце концов, грузчиком в магазин, пока такая в России катавасия. Предлагали ведь ему, и не раз. Нет, это, видите ли, ниже его достоинства. Лучше будет постоянно деньги клянчить. Не дашь — может и звездануть со всей своей дури. А дури, — между прочим, не меряно. Его бы энергию, да в мирных целях. И живет теперь Валентина Антоновна в постоянном страхе. Хорошо, что дочь этого не видит. Она, слава Богу, вышла замуж, живет в другом городе.
Самое печальное, размышляла Валентина Антоновна, что никакие увещевания не помогают. Кто-то другой смотрит из застывших глаз ее благоверного, наверное, теперь уже с приставкой «экс», слушает да не слышит. И однажды словно нарыв прорвался у нее в сердце. Стало понятно: проглядела свою жизнь и только сейчас спохватилась. Из зеркала смотрит на нее женщина с бледным измученным лицом и грустными глазами. Сколько лет пыталась она удержать воз, который летит под откос, в бездонную пропасть! Сколько лет держала рот на замке, боясь потерять мужа, который муж только номинально — он лишь иногда бывает трезвым! Но пушистость давно облезла, поезд ушел, из песка веревочки не совьешь, надо разводиться. Другого не дано.
Решение вроде бы принято, но Валентина Антоновна медлит, все ждет, что Михаил образумится. Любил ведь в свое время ее, и еще как. Куда же все это делось? Неужели все прахом? Не верится как-то. И пусть в школе свои заморочки, разной суеты-горячки всегда хватает, прячется она здесь в шумных и пустых классах, в учительской — и от себя, и от окружающей ее действительности. Как-то отвлекается, забывает о том, что ее дома ждет. Вот и сегодня, в последний день года, напросилась Валентина Антоновна провести новогодний праздник для учащихся младших классов. Только бы не видеть пьяную ухмылку мужа, не слышать его бредятину.
Но напоследок они в очередной раз затеяли ругачку.
— Куда это ты собралась? — спросил Михаил. Он уже принял изрядную дозу горячительного. А в глазах — ненависть. Беспричинная и потому особенно страшная.
Она обожгла Валентину Антоновну словно жидким огнем.
— А тебе какое дело? — не выдержала она. — Я же ведь не спрашиваю, почему ты с утра на взводе.
И — пошло-поехало. Слово за слово, выяснилось, что Валентина Антоновна не только язва, но и чума, холера, гепатит и птичий грипп одновременно, что добрые кровожадны, а жизнь свою по их научению Михаил строить не будет. И понес такую ахинею, что тошно стало.
Он все больше распалял себя и уже не понимал слов, которые срывались с языка. Когда же Валентина заявила, что больше денег на выпивку Михаил не получит ни под каким кетчупом, пришел в бешенство.
— Твое место в Аду, на раскаленной сковородке, — лупанул он из орудия главного калибра. — Я надеюсь, что сегодня Дьявол придет за тобой и возьмет твою стерильную душу, а язык завяжет на два узла...
И пошел с кулаками на Валентину Антоновну.
— Скучно стало, что жену давно не колотил? — попыталась она осадить его. — Это твой новогодний подарок? Да лучше с Дьяволом жить, чем с тобой!
И тут произошло невероятное. С полки на стене сорвалась кастрюля, но не грохнулась об пол, а плавно переместилась из кухни в комнату и приземлилась на диване. За ней последовала утятница, а потом и селедочница, которая, словно самолет с вертикальным взлетом, взмыла вверх и проследовала таким же курсом. Посыпались, как горох, кружки и блюдца, сервиз, подаренный на свадьбу...
Из глаз Валентины Антоновны брызнули слезы. Она схватила пальто с вешалки и выбежала на улицу. Может быть, студеная чистота декабря вылечит ее изболевшуюся душу?
«Шумный дух»-2
Лицо обожгла холодная и сухая снежная пыль. Сразу же стало зябко. Пальтецо, подбитое, скорее, ветром, чем ватином, совсем не грело. Нет, лучше уж скоротать время, оставшееся до начала новогоднего праздника, там, в школе. А тут — неуютно как-то. Бугрятся сугробы, слюденисто блестит каток на стадионе, болтаются на ветру, как тряпки на огородном пугале, пожухлые и неведомо как уцелевшие листья сгорбившегося по-стариковски американского клена.
Валентина Антоновна уже подходила к школе, когда от стужи выкатилась слеза — и ресницы сразу же прихватило. Чтобы расклеить их, пришлось сильнее зажмуриться. А когда снова открыла глаза, увидела, что Дед Мороз в алой шубе, подпоясанной кушаком, опираясь на посох, как и положено ему по чину, степенно поднимается по ступенькам крыльца.
Она пошла вслед за ним, но в вестибюле, кроме охранника, никого не было.
— А куда Дед Мороз подевался? — спросила охранника Валентина Антоновна.
— Какой Дед Мороз? — удивился он. — Никто сюда не входил.
«Странно, — подумала Валентина Антоновна. — Неужели мне померещилось?».
Она открыла учительскую, сняла пальто и отправилась в актовый зал посмотреть, готов ли он к приему гостей. Там ярко светили люстры, пьяняще пахло хвоей, разноцветными огнями вспыхивали и гасли лампочки в гирляндах на елке.
Старшеклассницы Оля Воронова и Таня Петрова наводили последний марафет.
— Девочки, вы никого здесь не видели? — спросила их Валентина Антоновна.
— Уборщица, тетя Клава, была, — вспомнила Оля. — Потом завхоз приходил с директором. Они подарки привезли и гирлянды подключали. А больше никто нас не тревожил.
— А Юрий Васильевич из Дворца культуры не появлялся? — задала еще один вопрос Валентина Антоновна. — Он в роли Деда Мороза должен выступить.
Но выяснилось, что Юрий Васильевич как в воду канул. Директор школы, Николай Васильевич, звонил ему и домой, и во Дворец, но нигде не застал. И очень встревожился. В школе знали, что артист неравнодушен к спиртному. И не исключено, что накануне Нового года запил по-тихому. А если это так, нужно срочно искать другого Деда Мороза...
«Да, ситуация, — подумала Валентина Антоновна. — Как бы самой не пришлось шубу да валенки напяливать. Не срывать же ведь такой долгожданный праздник».
Она стала помогать Оле и Тане развешивать игрушки на елке. Но неожиданно вздрогнула, почувствовав какую-то опасность, не понимая, откуда эта опасность грозит. А она грозила отовсюду. Швабра, стоявшая в углу, отделившись от пола метра на полтора, стала гоняться за Валентиной Антоновной. Она несколько раз увертывалась от нее, пока не спряталась за стенд «Наши отличники». Но швабра раз за разом торпедировала его, грозя пробить насквозь несколько слоев фанеры.
В зале творилось Бог знает что. Электрические гирлянды парили в воздухе, как большие птицы. Разноцветные елочные шары сталкивались друг с другом и рассыпались на мириады осколков, лампочки в люстрах то вспыхивали ярче обычного, то вообще гасли, крышка пианино поднялась сама собой, кто-то невидимый нажимал на клавиши, и все вокруг заполнила адская какофония.
Валентина Антоновна заткнула уши, чтобы не слышать этого ужаса, вжалась в стену, но стена раскалялась, от нее шел нестерпимый жар, горячим становился и воздух...
И тут до распорядительницы праздником дошло: все это — по ее душу, это козни нечистой силы. Зачем только помянула она имя Дьявола? Теперь вот он преследует ее. То ли хочет приручить к себе, то ли склонить к общению... Нет, такого общения не может быть никогда!
В следующий момент еще одна довольно странная мысль пришла в голову Валентины Антоновны. Может быть, дело вовсе не в происках Хозяина Преисподней? Может быть, виной всему негативные эмоции, которые копились годами и выплеснулись вдруг на швабру и электрогирлянды? И они буквальным образом свихнулись от такого непосильного груза.
А ведь и раньше что-то такое тоже наблюдалось. Сколько раз за последнее время оживляла Валентина Антоновна в своем воображении всякую нечисть? И черта, и Дьявола, и кикимору, и Бабу-Ягу. И не хотела вовсе — сами эти слова с языка слетали.
Так что совсем не случайно ей всякие кошмары снятся. То дохлые тощие куры со срезанными гребешками — говорят, что таким образом сатанисты забавляются. То ведьмы на помеле, которые спешат на шабаш, то будто перемалывают ее, Валентину Антоновну в огромной кофемолке, то словно плавает она в состоянии невесомости в пустоте и видит сквозь прозрачные, колышущиеся, как тюлевые занавески, тени какую-то другую, совсем нездешнюю жизнь...
Впрочем, теперь уже непонятно: или снилось ей, или наяву происходило — все смешалось в причудливый коктейль вместе с одиночеством, злостью на весь мир и жгучей обидой.
Не успела Валентина Антоновна осмыслить все это, как жуткий вой и свист прекратились. Летающая хулиганка-швабра плюхнулась на свое место, гирлянды снова обвили елку. Осколки разбитых елочных игрушек собрались вместе и приняли прежние формы. Сверкающие шары, чудесным образом возрожденные из небытия, один за другим попрыгали на колючие ветки...
Приключения Юрия Васильевича
Зазвонил будильник. Юрий Васильевич с трудом оторвал голову от подушки и посмотрел на циферблат невидящим взглядом лунатика. Но сколько времени, он так и не понял. Вместо двух стрелок было, по меньшей мере, четыре. Но не исключено, что и больше.
Вчерашний день кончился, как и предыдущие, банальной пьянкой. Он дедморозил в детском саду. Глотнул перед этим совсем немного — только для куража, чтобы веселым быть, детишек смешить. Но когда ребятишки с родителями разошлись, заведующая и воспитатели пригласили за уже накрытый стол. А на нем... Ну разве тут можно отказаться? От чистого сердца отблагодарить люди хотели, обидятся ведь...
Юрий Васильевич разбежался с женой три года назад. Виной тому — зеленый змий, будь он трижды проклят! Актеры — народ пьющий, как говорил когда-то Леонид Утесов, талант нуждается в смочке. Но Юрий Васильевич не смочил его, а элементарно замочил. Убил талант, что называется, на корню. И ушел в тираж. Сначала в театре перестали доверять ему главные роли, потом и второстепенные. И стал Юрий Васильевич руководить самодеятельностью. Хотя иной раз возьмет и тряхнет стариной, сыграет какого-нибудь бродягу или забулдыгу. Он, что называется, в роли эти вжился, только даже себе не признается. Но больше всего удается ему роль Деда Мороза. И новогодние дни — его лебединая песня.
Сегодня — именно такой день. Сегодня у Юрия Васильевича насыщенная программа: два детских праздника. А голова просто раскалывается. Он пошарил рукой. Где-то на тумбочке должна лежать упаковка анальгина. Но рука его ничего не нашла. Похоже, анальгин он оприходовал еще вчера.
Юрий Васильевич сунул ноги в шлепанцы. И обомлел. Рядом с диваном, на полу стояли три бутылки дорогого коньяка.
Он закрыл глаза. Снится ему это, что ли? Но коньяк был реален, как снег за окном, как окурки в пепельнице. И пахло из бутылки, как из настоящей, коньячной — натуральными клопами. «Значит, не подделка», — решил Юрий Васильевич.
Его почему-то мало интересовало, откуда взялось спиртное. Мало ли, какие дела. «Налью самую малость, — дал он себе торжественную клятву. — Только для поправки здоровья. И — все, во всяком случае, до вечера».
Юрий Васильевич плеснул в стакан, выпил, крякнул, выловил из банки соленый огурец и стал одеваться. Время уже поджимало. Но его ждал сюрприз. Чемодан с дедморозовской экипировкой растаял, как снег под теплым апрельским солнцем.
Это был удар под дых. Юрий Васильевич кинулся к телефону: надо срочно выяснить, где он забыл свое имущество. Но трубка молчала и даже не думала подавать признаки жизни.
«Ладно, — решил Юрий Васильевич. — Пойду сразу в детсад. Там, очевидно, я и оставил свой чемодан». И он направился к двери. Каково же было его изумление, когда он понял, что она закрыта снаружи, а ключи кто-то забрал, оставив коньяк в качестве компенсации за моральные и материальные издержки. Но кто? Юрий Васильевич понял, что эту загадку ему не разгадать... И с горя снова плеснул в стакан...
Парад кикимор
Валентина Антоновна нервничала. Дети вместе с родителями уже потихоньку заполняли зал, примеряли свои маскарадные костюмы, а Деда Мороза и Снегурочки все еще не было. Директор тоже куда-то запропастился, на звонки не отвечал.
Распорядительница праздника не знала, что и предположить. Версии происходящего одна другой мрачнее плодились в ее голове, как тараканы под печкой, где тепло и темно. Но все эти прогнозы вскоре развеялись, как дым. Девочка-бройлер Саша Карасева из четвертого класса «А» вбежала в актовый зал с криком «Идут!». И действительно, Валентина Антоновна увидела Деда Мороза и Снегурочку. Они были экипированы, как надо, только была одна странность: поднимались они не по крыльцу, а почему-то из подвала, где уже несколько лет шел перманентный ремонт.
Валентина Антоновна встретила их в вестибюле. И сразу же увидела, что рукав шубы Деда Мороза и его борода измазаны сажей.
— Тесно там у вас, — как бы извиняясь сказал Дед Мороз. — Мы хотели ребятишек удивить. Уж откуда-откуда, а из подвала они таких гостей не ждали. А то, что борода в саже — так это своего рода макияж новогодний.
— А почему Юрий Васильевич не пришел? — спросила Валентина Антоновна.
— Юрий Васильевич захворал. Я его дублер. Мне поручили его заменить. Зовут меня Денис, можно без отчества. А это, — он взял за руку Снегурочку и подвел ее ближе, — Ада. Странное имя? Да так вот назвали родители.
Девушка отнюдь не блондинистая, а жгучая брюнетка, улыбнулась. Но улыбка была определенно дежурной. Глаза же ее, как заметила Валентина Антоновна, оставались холодными, как лед, и какими-то неподвижными.
Праздник между тем начался. Дед Мороз сыпал направо и налево шуточками, хотя многие из них были достаточно плоскими, Снегурочка лихо отплясывала канкан, однако в самый разгар веселья неожиданно вырубился свет. Это была совершенно незапланированная ситуация.
Валентина Антоновна в полной темноте, буквально по стеночкам, пошла в учительскую за свечами. Там же можно было позвонить по телефону и вызвать аварийку. Но люстры неожиданно снова засветили в полный накал.
Прошло всего несколько минут, но что-то кардинально изменилось. Это Валентина Антоновна сразу же поняла. Неожиданно в зале появились новые люди.
Все они были в масках, но Валентина Антоновна каким-то особым чутьем поняла, что это — не дети. Какие-то злобные уродцы, карлики. Они приплясывали на своих изуродованных ногах, что-то выкрикивали, срывали с себя одежду. И это — при детях! Нет, надо срочно прекращать этот дикий балаган!
Тут кто-то дернул ее за руку. Это была кикимора — маленькое злобное существо со сморщенным старушечьим личиком, которое, как раньше думала Валентина Антоновна, только плод народной фантазии. А в тот момент оно стояло перед ней, и это не было галлюцинацией.
Страх сковал Валентину Антоновну, словно ее разбил паралич. Кикимора отожествляется со смертью. Держа голову под мышкой, она блуждает ночью под окнами домов и называет имена хозяев. Кто отзовется, тот и умрет.
— Я не скажу тебе, как меня зовут, — сказала Валентина Антоновна.
В этот момент в зале материализовался не кто иной, как Юрий Васильевич. Как он сумел выбраться из закрытой квартиры, история умалчивала. Он был изрядно выпивши и повел себя весьма агрессивно. Начал с того, что схватил фальшивого Деда Мороза за грудки.
— Ты зачем украл у меня шубу и все остальное? — сорвался Юрий Васильевич на крик, и Валентина Антоновна испугалась, что будет драка.
Но самозваный Дед Мороз как-то сразу сник, съежился..
— Вы еще все пожалеете, — проговорил он и вместе со своей свитой словно растворился в воздухе. На полу валялись шуба, посох, кушак, накладная борода с усами и валенки 43-го размера. А на стене кто-то заметил календарь на 1999 год, который висел кверх ногами, но никто на это раньше не обращал внимания. И получалось, что новогодний праздник осеняло число зверя — 666.
Валентина Антоновна поправила календарь, и вялое веселье стало весельем нормальным. Настоящий Дед Мороз, а им был Юрий Васильевич, вызывая взрывы хохота, отплясывал у елочки непонятно что: то ли барыню, то ли буги-вуги...
Х Х Х
С тех пор прошло уже много лет. Валентина Антоновна не развелась с Михаилом. Он бросил пить, у них все нормально. А то, что происходило на рубеже 1998-1999 годов, они вспоминают, как кошмарный сон, одновременно приснившийся им обоим.
 Скачать произведение
|
Работы автора: Новогодние байки Эхо тысячелетней тайны Тринадцатое купе все работы
|
