Творчество: Владимир Писарев

Реликвии капитана Киплина

РЕЛИКВИИ КАПИТАНА КИПЛИНА

ПЕРВАЯ РЕЛИКВИЯ

В горах, на краю отвесного обрыва, стоял замок, а хозяином замка был барон фон Вольфенштайн. До чего же вредный был этот барон! Он давным-давно перессорился со всеми соседями, и всё из-за своих безобразных выходок.

Ну, посудите сами, кто из дворян будет мириться с тем, что какой-то фон Вольфенштайн забавляется охотой на их исконных землях. И если бы это случалось изредка, а то ведь каждый год одно и то же: ба-рон преспокойно разъезжает по чужим владениям, нещадно отстрели-вает дичь, устраивает в лесах шумные пиры. И считает, что так оно и должно быть!

Много раз его пытались урезонить, договориться по-хорошему, но всё напрасно. Барон и не думал менять свои привычки, и со свойст-венной ему бесцеремонностью продолжал хозяйничать на чужих зем-лях. И тогда дворяне обратились к королю, чтобы сам король своей властью заставил сумасбродного барона фон Вольфенштайна вести себя прилично.

И король пообещал, что наведёт порядок в своём государстве. Он пригласил барона к себе, в столицу, и потребовал, чтобы тот предста-вил объяснения в связи со своим поведением.

Увы, фон Вольфенштайн даже не соизволил явиться к его величе-ству. Более того, он прислал королю дерзкое письмо, в котором сооб-щил, что сам, без посторонней помощи разберётся со своими соседя-ми. Но и это не всё! Он осмелился — вы только подумайте! — пригро-зить королю. «Если вы не оставите меня в покое, — писал барон, — то и я в долгу не останусь. Я сделаю так, что на ваше величество нападёт страшная икота, и ваше величество ежедневно будет икать без оста-новки с рассвета до полудня». В этом же письме король смог прочи-тать адресованное ему стихотворение. Вот оно:

Замок Вольфенштайна ярок и красив,

А из окон слышен песенный мотив.

Здесь барон беспечно, весело живёт,

Ездит на охоту, пляшет и поёт.

В королевском замке — тишь и благодать,

В королевском замке песен не слыхать.

Королевский замок грозен и велик,

А из окон слышно: ИК — ИК — ИК...

Прочитав это дерзкое и одновременно глупое послание, король — представьте себе — ни чуточки не рассердился. Он лишь посмеялся над бароном, так как решил, что тот, по всей видимости, просто сошёл с ума, если пишет подобные письма. В самом деле, какой смысл оби-жаться на сумасшедшего?

Но согласитесь, мириться с подобными посланиями тоже нельзя. Надо что-то делать. Не долго думая, король вызвал начальника жан-дармерии и приказал ему тотчас отправиться к барону, чтобы аресто-вать его и поместить в соответствующее лечебное учреждение, где и держать до тех пор, пока он не излечит свой недуг.

Сказано-сделано! Через полчаса взвод конных жандармов во главе с начальником жандармерии отправился в путь. На третий день они были у главных ворот замка фон Вольфенштайна.

Увы, слуги барона не пустили жандармов в крепость. Начальник жандармерии именем короля неоднократно требовал открыть ворота, но люди барона и не подумали подчиниться. А через несколько минут сам фон Вольфенштайн вышел на крепостную стену, с высоты огля-дел непрошенных визитёров и, изрядно посмеявшись над ними, изрёк:

— Я же просил короля оставить меня в покое! Я же предупреждал, что в противном случае ему грозит наказание — он будет икать с утра и до полудня ежедневно, даже по праздникам!

— Сдавайтесь по-хорошему! — громко крикнул начальник жандар-мерии, стараясь придать своему голосу как можно больше строгости. — Его величество король обеспокоен состоянием вашего здоровья. Он прислал меня, чтобы препроводить вас на лечение...

— Вот оно что? — возмутился барон. — Король решил отправить ме-ня в сумасшедший дом? В таком случае он будет икать не с утра до полудня, как я обещал, а весь день — от зари и до зари! Что же касает-ся лично вас, господа жандармы, то я рекомендую вам побеспокоить-ся о своём собственном здоровье. А я устрою вам небольшую, но очень полезную процедуру. Для хороших людей ничего не жалко...

Тут барон хлопнул в ладоши — в тот же миг на крепостную стену высыпали его слуги с вёдрами в руках и принялись окатывать жан-дармов водой. Что было делать бравым воякам? Не брать же замок штурмом, тем более что одному-единственному взводу это было явно не по силам. Пришлось с пустыми руками возвращаться в столицу.

Каково было удивление начальника жандармерии, когда он явился к королю на доклад и застал его величество в совершенно ужасном состоянии — король беспрестанно икал. Он не мог есть, не мог пить, даже разговаривал с огромным трудом, произнося слова по слогам.

Выслушав доклад, король вызвал всех своих генералов и приказал собрать войско, чтобы штурмом взять замок фон Вольфенштайна, а самого барона арестовать и предать суду. Следует отметить, что этот приказ очень обрадовал генералов, так как каждому из них дал пре-красную возможность показать себя в настоящем деле.

Однако всё оказалось не так-то просто. День за днём длилась осада, день за днём войска пытались ворваться в замок, но тщетно. И самое страшное состояло в том, что сплошь и рядом происходили совер-шенно невероятные явления: штурмовые лестницы сами собой лома-лись на части, дубовые брёвна-тараны, используемые для разрушения замковых ворот, вдруг рассыпались в пыль, а пушечные ядра, пред-ставьте себе, сразу же после выстрела разлетались в картечь.

Всем стало ясно, что замок защищает какая-то нечистая сила. И бравые генералы приуныли. Зато барон ликовал. Время от времени он прогуливался по крепостным стенам, потешался над королевским войском и грозился, что в скором времени его величество будет икать не только днём, но и ночью.

И что вы думаете? Именно так всё и случилось! Теперь икота ли-шила его величество не только пищи, но и сна. И тогда, окончательно разуверившись в своих жандармах и генералах, король назначил приз в двести тысяч крон за голову барона фон Вольфенштайна и разослал гонцов по всему своему королевству, чтобы они объявили о назначе-нии приза и отыскали удальца, который попытается взять барона си-лой или хитростью.

День за днём скакали гонцы по землям его величества, объездили все города и сёла, но охотника сразиться с бароном так и не нашли. Оно и понятно — кому захочется в одиночку выступить против барона, если его не смогла одолеть даже вся королевская рать.

И вот однажды, уже возвращаясь в столицу, гонцы заехали на ка-кой-то постоялый двор, чтобы перекусить. И неожиданно для себя по-пали на весёлую, хмельную пирушку. Во главе застолья сидел юный кавалерист, некто Киплин. И, как оказалось, вся эта пирушка была устроена в связи с присвоением ему очередного воинского звания «корнет», которое, как известно, соответствует званию прапорщика в инфантерии. То и дело звучали тосты. Гости новоиспечённого корнета в один голос славили его отвагу и желали ему совершить массу все-возможных подвигов в рядах доблестной королевской кавалерии и та-ким образом оправдать своё высокое воинское звание.

И так уж получилось, что в разгар веселья один из королевских гонцов при всех громко обратился к корнету и прямо спросил, готов ли он совершить небывалый подвиг — одолеть заклятого врага его ве-личества, зловредного барона фон Вольфенштайна.

Надо отдать должное безусому корнету, он не спасовал. Голосом, полным негодования, со свойственной кавалеристам прямотой он зая-вил, что вызовет на дуэль всякого, кто сомневается в том, что корнет Киплин выполнит любое, пусть даже самое рискованное поручение короля. Под одобрительные возгласы хмельной компании он произнёс речь о долге перед отечеством, о верности присяге, о доблести кавале-рии, не забыл упомянуть своего породистого скакуна и завершил речь словами: «Что касается этого самого пресловутого барона фон Воль-фенштайна, то он ещё пожалеет о своей дерзости, он у его величества в ногах валяться будет!»

Тут бравый корнет покинул застолье, оседлал коня и в окружении королевских гонцов тотчас убыл в столицу. Прощаясь с весёлой ком-панией, он пообещал, что непременно изрешетит барона из своего ка-рабина, изрубит саблей на мелкие кусочки или, на худой конец, за-топчет насмерть копытами своего скакуна.

Вскоре корнет Киплин предстал перед глазами его величества. По-стоянно икая, король благословил юного кавалериста на подвиг и по-обещал, что в случае успеха выплатит ему положенный приз в двести тысяч крон золотом, досрочно присвоит ему звание капитана и, кроме того, пожалует ему все земли зловредного барона.

На этом приём, собственно говоря, и закончился. Корнет вновь оседлал коня и поскакал в сторону замка фон Вольфенштайна.

На полпути, когда Киплин проезжал через лес, до его слуха вдруг донеслись какие-то отчаянные крики — кто-то звал на помощь. И наш корнет не смог оставить в беде неизвестного ему человека. Пришпо-рив коня, он перемахнул через ручей, миновал дубовую рощу и уви-дел, как два каких-то волосатых, хвостатых обезьяноподобных суще-ства тащат через лес старика. Старик жалобно кричал, молил о поща-де, сопротивлялся, как мог, но силы были явно не равны.

И Киплин понял, что настал его час. С саблей наголо он налетел на мохнатых злодеев и на полном скаку снёс голову одному из них, а второго, пытавшегося сбежать, рассёк от плеча и до пояса — вот такой удалец был наш кавалерист.

Выслушав благодарности старика и очистив саблю от чёрной, гус-той крови, Киплин хотел было продолжить свой путь, но старик оста-новил его и стал звать к себе в гости, на лесную пасеку — мёдом пола-комиться.

— Есть вещи поважнее мёда, — возразил Киплин.

— Важнее мёда? — удивлённо спросил старик. — Что же это за вещи?

— Здоровье его величества, — степенно объяснил корнет. — Уж оно-то важнее любого, даже самого лучшего мёда. Король который день подряд мучается икотой, а всё из-за колдуна фон Вольфенштайна. И мне надлежит этого самого колдуна или убить, или взять живым, что-бы избавить его величество от икоты.

— Вот оно что? — снова удивился старик. — В таком случае выслу-шай меня, юноша, я расскажу тебе много интересного. Да-да, много интересного и полезного. Начну с того, что ближайшей ночью ты сможешь увидеть барона в лесу, на лысой горке...

— В лесу? На какой-то там горке? — недоверчиво спросил корнет. — Но ведь барон сидит в замке, а замок со всех сторон окружён королев-ским войском.

— Всё дело в том, — объяснил старик, — что в замке есть тайный ход. И этой ночью фон Вольфенштайн обязательно им воспользуется. Ведь именно этой ночью на лысой горке соберётся вся нечисть из окрест-ных лесов, чтобы устроить большое гульбище. И барон там обяза-тельно будет.

— Вот и прекрасно, — подвёл итог корнет, — на лысой горке я его и подстрелю! Мой кавалерийский карабин не раз проверен в деле — не подведёт!

— Пулей барона едва ли возьмёшь, — задумчиво заметил старик.

— Ер-рунда! — решительно возразил Киплин. — Из моего карабина не только барона, но и медведя, и слона уложить можно!

— Ну, как знаешь. Тебе виднее, — с сомнением в голосе произнёс старик. — Но учти, что главное для тебя — самому не попасть в лапы нечисти. Если попадёшься, то тебя сожгут на костре, а пепел развеют по лысой горке.

— Это зачем же? — удивился Киплин.

— Такой уж у них обычай. И те самые бесы, которых ты только что зарубил, меня для костра и поймали...

Тут старик помолчал с минуту и добавил:

— Если останешься жив, не забудь навестить меня — моя пасека не-далеко, за холмом, возле рябиновой рощи.

На этом они расстались. Старик-пасечник отправился домой, к своим пчёлам, а Киплин поскакал в сторону лысой горки.

Ещё издалека увидев горку, он убедился в том, что её действитель-но можно было назвать лысой — её склоны были покрыты зарослями кустарника, а вот вершина была абсолютно голой. Горка соседствова-ла с холмом, на котором раскинулась густая дубрава. «Хороша дубра-ва! — смекнул Киплин. — Идеальная позиция для стрельбы. Лучше не придумаешь».

Поднявшись на холм, он взобрался на один из дубов, устроился по-удобнее и стал дожидаться ночи.

С наступлением сумерек к лысой горке потянулась нечисть. Две ведьмы, согнувшись чуть не до самой земли, тащили здоровенные вя-занки хвороста. Бесы волокли брёвна, а болотные черти — охапки ка-мыша. Сложив большущий костёр, они дождались темноты и подожг-ли его. И началось гульбище! Поначалу все плясали вокруг костра, потом стали распевать какие-то жуткие песни, от которых мурашки по спине пробегали. А потом устроили состязание: кто кого перекричит, при этом подняли такой визг, такой вой — хоть уши затыкай.

К полночи на лысой горке наконец-то объявился барон фон Воль-фенштайн. То-то ликование вспыхнуло вокруг! Нечисть встретила гостя радушно, с неподдельным восторгом, так со всех сторон и обле-пила. Два беса прикатили бочку вина, поставили около костра и пер-вую чашу предложили барону. А он с самодовольной улыбкой взял наполненную чашу, произнёс тост за здоровье присутствующих дам и господ и неторопливо, растягивая удовольствие, принялся пить.

Тем временем наш юный кавалерист зарядил карабин, неторопливо прицелился и медленно, плавно спустил курок. И прогремел выстрел! И тотчас барон выронил из рук чашу и, схватившись за грудь, голо-сом, полным боли и отчаяния, завопил:

— О-о-ой! О-ё-ёй! Моё бедное сердечко! Оно разбито! Смерть моя пришла!

Барон фон Вольфенштайн рухнул на землю, а бесы, не долго ду-мая, ножами разрезали его грудь и вынули из неё — представьте себе! — расколотый пополам булыжник. Пошарив вокруг, они отыскали на земле примерно такой же булыжник, вложили его вместо расколотого, рану на груди барона залепили лопухом — и тот сразу ожил, как ни в чём не бывало вскочил на ноги и злобно прокричал:

— Вот сейчас мы разыщем этого стрелка! Да на костёр его! А пепел по лысой горке рассеем!

Тем временем наш корнет перезарядил карабин, снова прицелился и снова спустил курок — и в этот раз пуля угодила фон Вольфенштай-ну прямо в лоб. И его голова раскололась пополам словно спелый ар-буз, который уронили на землю. И клубок змей вывалился из этой го-ловы. Змеи расползлись в разные стороны, а барон что было мочи за-вопил:

— О-о-ой! О-ё-ёй! Бедная моя головушка! Как же я не уберёг тебя? Вот и смерть моя пришла!

С этими словами барон рухнул на землю, а бесы пошарили по кус-там, наловили новых змей, скрутили их в клубок да в расколотую го-лову и засунули. Потом облепили голову лопухами, на всякий случай обвязали её верёвками, чтобы она опять не развалилась — и барон сно-ва ожил, вскочил на ноги и весело воскликнул:

— Вот здорово! Сколько же новых мыслей теперь у меня в голове! Сколько свежих идей! Раньше я и мечтать об этом не мог!

Потом он огляделся вокруг, пристальным взором окинул холм, на котором засел Киплин, зловеще усмехнулся и, указав пальцем в его сторону, изрёк:

— Вон он, стрелок! Вон он, злодей! На дубе сидит. Взять его! Да скорее сюда, на костёр!

И в тот же миг бесы, тролли, черти, ведьмы — все как один сорва-лись с места и шумной, многоголосой ватагой помчались вниз по склону лысой горки, а потом вверх по склону холма, чтобы наконец-то схватить нашего отважного корнета. И ему ничего не оставалось делать, кроме как оставить свою позицию. Спрыгнув с дерева, он сел на коня и благополучно ретировался, а через час с небольшим уже прискакал к старику-пасечнику, спасённому им от бесов.

Пасечник выслушал рассказ Киплина о гульбище на лысой горке, накормил его, напоил чаем с мёдом, а потом поразмыслил о чём-то и сказал:

— Сразу барона не одолеть. А что, если для начала выгнать его из собственного замка?

— Но как это сделать? — удивился Киплин.

— Видишь ли, юноша, — задумчиво произнёс пасечник, — если в до-ме завелись крысы, то верный способ избавиться от них — это поймать одну крысу, чуть-чуть запалить её шерсть, а потом отпустить на сво-боду. Она тут же убежит в крысиное гнездо, где и умрёт. А все ос-тальные крысы навсегда покинут дом, потому что не выносят запаха горелой крысиной шкуры.

— Ну и что? — снова удивился корнет. — Какое отношение это имеет к барону фон Вольфенштайну?

— Фон Вольфенштайн — это нечисть, чёрт в человеческом облике, — объяснил пасечник. — И он не сможет вынести запаха горелой чёрто-вой шкуры, если ты принесёшь её в замок.

— Интересно... — озадаченно произнёс Киплин. — Но где её раздо-быть, эту самую чёртову шкуру?

— Лучше всего на болоте, недалеко отсюда. Там чертей хватает... И учти, что на рассвете барон вернётся домой по тайному ходу, попасть в который можно через пещеру, расположенную в основании той са-мой скалы, на которой стоит замок.

Выслушав пасечника, Киплин поблагодарил его за угощение и, не теряя ни минуты, отправился в сторону болота. Для верности он взял с собой приманку — кусок пчелиных сот, наполненных мёдом.

Вот и болото. Бесшумно подкравшись к берегу, корнет положил пчелиные соты на старый, трухлявый пень, а сам спрятался неподалё-ку, в зарослях камыша. Не прошло и получаса, как болото заколыха-лось, и из воды высунулась рогатая голова. Чёрт стряхнул со своих поросячьих ушей налипшую тину, пару раз чихнул, принюхался и, видно, сразу почуял приманку. Облизнувшись, он медленно вылез на берег, нашёл пчелиные соты и, громко причмокивая, повизгивая от удовольствия, принялся за свежий, ароматный мёд.

А нашему кавалеристу только это и нужно было. Выскочив из ка-мышей, он прикладом сбил рогатого лакомку с копыт и ударом сабли лишил его хвоста. Куцый чёрт с диким воем плюхнулся обратно в бо-лото, а Киплин преспокойно спрятал отрубленный чёртов хвост в по-левую сумку и с таким вот «трофеем» направился к скале, на которой стоял замок барона фон Вольфенштайна.

Вскоре после рассвета он был на месте. Вот и пещера в основании скалы, вот и ступени тайной лестницы, ведущей вверх, в замок баро-на. Но лестница была перегорожена железной дверью, а дверь заперта на замок. Тогда Киплин снял с плеча карабин и пару раз выстрелил прямо в замочную скважину — и замок не выдержал, дверь отворилась.

Потом корнет долго поднимался по каменным ступеням, карабкал-ся по какой-то верёвочной лестнице и, наконец, упёрся в железный люк. Открыв люк, он выбрался из тайного хода и таким образом ока-зался в одном из помещений замка. Это была большая, дорого обстав-ленная комната. В ней, как показалось Киплину, никого не было, во-круг царила полнейшая тишина, и только из камина время от времени слышался треск горящих угольев.

И вдруг до его слуха донёсся чей-то тихий, ехидный смешок, а че-рез минуту-другую из-за бархатной портьеры вышел сам барон фон Вольфенштайн. С самодовольной улыбкой он оглядел юного корнета, потом уселся в огромное кресло и изрёк:

— Так я и думал! Я знал, что рано или поздно ты придёшь ко мне! Придёшь, чтобы найти свою смерть...

— Осмелюсь возразить, господин барон, — небрежно бросил в ответ Киплин. — Я пришёл совсем за другим.

— Вот как? В таком случае объясни, юнец, зачем ты забрался в мои покои.

— А затем, чтобы для начала выгнать вас из этого замка. Выгнать раз и навсегда из этого колдовского пристанища, в котором вы укры-лись от его величества короля! — бодро ответил корнет. — Вот за этим, собственно говоря, я и пришёл...

— Надо же, как интересно! — насмешливо воскликнул фон Воль-фенштайн. — Если ты и в самом деле надумал выгнать меня из собст-венного замка, то будь столь милостив — объясни, каким таким обра-зом ты собираешься это сделать.

А очень просто! — ответил Киплин и достал из полевой сумки до-бытый на болоте «трофей».

Тут он подошёл к камину и кончик чёртова хвоста, украшенный длинной волосяной кисточкой, сунул прямо в огонь. И задымилась, затрещала палёная чёртова шкура. И тяжкий, смрадный дух пошёл по замку. Честно говоря, от столь ужасного запаха наш корнет и сам ед-ва не лишился чувств. Но главное состояло в том, что барон фон Вольфенштайн вдруг закашлялся, начал громко чихать, а потом и во-все, зажав ноздри пальцами, выпучив глаза, бросился прочь. А Кип-лин с дымящимся чёртовым хвостом в руках — следом за ним.

Спасаясь от преследования, фон Вольфенштайн выбежал из комна-ты, долго носился по коридорам замка, потом выскочил в замковый двор, а в конце концов забрался в угловую башню, стоявшую на са-мом краю обрыва. Здесь-то Киплин его и настиг!

К этому времени барон окончательно выбился из сил. Тяжело ды-ша, он с ужасом взирал на приближающегося корнета. А тот подошёл к нему вплотную и с напускным сожалением в голосе сказал:

— Увы, барон, вам всё же придётся покинуть замок, чтобы немного проветриться. В самом деле, прогулка на свежем воздухе пойдёт толь-ко на пользу, не так ли...

С этими словами Киплин поднёс дымящийся чёртов хвост прямо под нос колдуну, а тот, громко чихнув, бросился к одной из бойниц и с пронзительным воплем выпрыгнул из башни. Следом за ним полетел и болотный «трофей», ставший ненужным нашему кавалеристу.

Барон упал в пропасть, и его тело нашли недалеко от той самой пещеры, в которой начинался тайный ход в замок. От сильного удара каменное сердце фон Вольфенштайна раскололось на части, и голова разлетелась на мелкие кусочки.

Узнав о смерти хозяина, его слуги тотчас открыли ворота замка и сдались на милость победителей.

Его величество король перестал мучиться икотой и, чрезвычайно обрадованный победой над врагом, выполнил все свои обещания: он произвёл Киплина в капитаны, выплатил приз в двести тысяч крон и передал ему во владение все земли барона.

В тот же день король приказал разобрать по кирпичам замок фон Вольфенштайна, чтобы и следов от него не осталось — по давней тра-диции подлежали полному разрушению замки тех дворян, которые были уличены в заговоре против короля или вступили на путь откры-той вражды с его величеством.

Но не успели люди короля взяться за ломы и кирки, как в замке объявился дух барона. Отовсюду: из комнат и коридоров, из подваль-ных и чердачных помещений, даже из глухих крепостных стен слы-шался его голос. «Ничего у вас не получится, — злобно повторял он. — Мой замок будет стоять вечно. И каждый, кто осмелится ломать его, будет строго наказан».

И в самом деле, стоило кому-нибудь ударить ломом по каменной или кирпичной кладке, как лом обязательно срывался и больно бил человека по ноге. При этом неизвестно откуда слышался злорадный хохот барона — как будто бы он стоял где-то совсем рядом...

И люди короля отказывались рушить замок. И никакие деньги, ни-какие награды не могли побудить их к работе. И тогда его величество король вызвал нашего бравого кавалериста и сказал:

— Дорогой капитан! Я дарю вам замок барона фон Вольфенштайна, но хочу, чтобы вы жили в нём и не отлучались из него ни на час до тех пор, пока не изгоните прочь дух барона!

И Киплину пришлось подчиниться. Он тотчас уехал в замок и за-жил там в полном одиночестве, один на один с духом фон Вольфен-штайна. До чего же вредный был этот дух, особенно по ночам! Стоило Киплину прилечь отдохнуть, как тут же до его слуха доносился ехид-ный смешок барона. А потом где-то совсем рядом, над самым ухом, отчётливо слышался его голос — барон грозился отомстить нашему новоиспечённому капитану, сулил ему неминуемую, мучительную смерть в стенах своего замка.

Всё это страшно надоело Киплину, и однажды вечером он снова отправился на болото, подкараулил ещё одного чёрта и добыл ещё один чёртов хвост. Вернувшись, наш капитан запалил его в камине и с дымящимся чёртовым хвостом в руках пошёл по тёмным коридорам, лестницам и залам. И тотчас отовсюду раздался надрывный кашель барона, а через несколько минут Киплин услышал протяжный, жалоб-ный вопль — и дух фон Вольфенштайна навсегда покинул замок.

А Киплин поместил обгоревший чёртов хвост в рамочку, под стек-ло, и повесил в своём кабинете на видном месте — отныне это была реликвия, оберегавшая замок от барона фон Вольфенштайна.

Вот, собственно говоря, и всё. В заключение лишь отмечу, что наш капитан стал любимцем короля и ещё не раз сослужил ему службу. Впрочем, это уже отдельная история...

ЧЁРТИК

Однажды осенью капитан Киплин выехал из своего замка, чтобы поохотиться на гусей и уток, превеликое множество которых заполо-нило окрестные озёра. И следует отметить, ему повезло — охота сло-жилась просто прекрасно. К полудню он настрелял немало дичи, по-сле чего решил сделать привал. Расседлав коня, он разжёг костер и принялся жарить одну из уток.

Сидя на берегу чистой лесной речушки, Киплин наслаждался от-дыхом. До чего же тихо было вокруг! Река бесшумно несла свои воды, и лишь редкий всплеск выскочившей на поверхность рыбёшки нару-шал её покой. Укрытая осенней дымкой дубрава безмолвно осыпала своё пышное убранство. Ярко-жёлтые, огненно-красные листья плав-но кружились в воздухе и медленно оседали на землю.

И вдруг до слуха нашего охотника донёсся чей-то негромкий голо-сок — это был голос лесного гнома, стоявшего в зарослях ежевики, всего-то в десяти-двенадцати шагах от костра.

— Вы уж простите меня за беспокойство, уважаемый господин Кип-лин, — извиняющимся тоном спросил гном, — но нельзя ли мне чуточ-ку согреться у огня? В лесу так прохладно, так сыро...

Глядя на маленького человечка, Киплин, конечно же, сразу дога-дался, что дело здесь вовсе не в сырости и прохладе осеннего леса — по всей видимости, гном просто проголодался, и ему не помешало бы полакомиться жареной уткой. Невольно улыбнувшись своей догадке, Киплин пригласил гостя к костру и спросил:

— А откуда тебе известно моё имя?

— Кто же не знает капитана Киплина... — с добродушной улыбкой ответил гном. — Уж вы-то нам хорошо известны. Как, впрочем, и пре-дыдущий хозяин замка, барон фон Вольфенштайн.

— Вот как? — искренне удивился капитан. — В таком случае, может быть, ты знаешь ещё что-нибудь интересное о моём замке?

— Знаю! Конечно же, знаю! — самодовольно ответил человечек. — Ну, например, мне известно, что ещё до барона в замке жил некто маркиз де Лобер. Фон Вольфенштайн хитростью заманил маркиза в лес и погубил его, чтобы завладеть его прекрасным замком. Вот так-то...

Тут гном выдержал небольшую паузу, а потом как бы между делом заметил:

— А не кажется ли вам, господин Киплин, что дичь уже готова, и её пора снимать с огня? Иначе она может просто-напросто сгореть...

И в самом деле, утка успела хорошо прожариться — она со всех сто-рон покрылась румяной корочкой и источала аппетитнейшие ароматы. Когда Киплин снял её с вертела и наградил лесного человечка добрым куском сочного утиного мяса, хлебом, тот сразу же принялся за еду. Но потом, насытившись, поведал вот какую историю.

Когда-то давным-давно, лет сто назад, а, может быть, даже и боль-ше, в замке капитана Киплина жил маркиз де Лобер, хозяин всех ок-рестных земель. До чего же скупой, до чего жадный был этот маркиз! С юных лет он мечтал о каком-то необычайном богатстве и стремился к нему всеми возможными способами. Вначале он пытался разбога-теть торговлей, но у него ничего не вышло. Потом ударился в азарт-ные игры, но в результате лишь наделал кучу долгов и даже вынужден был продать большую часть своих земель. В конце концов он занялся алхимией — и тоже без толку.

И вот однажды вечером к воротам его замка пришёл путник — это был барон фон Вольфенштайн — и попросился на ночлег. Следует от-метить, что на самом деле фон Вольфенштайн вовсе не нуждался в ночлеге — он решил познакомиться с маркизом де Лобером, чтобы хитростью погубить его и завладеть замком. Дело в том, что замок стоял всего-то в нескольких милях от лысой горки, а барон любил в полнолуние погулять по этой самой горке, поплясать вокруг костра в обществе чертей и троллей, ведьм и бесов. И жить в замке маркиза, неподалёку от лысой горки, ему было бы весьма кстати.

Так или иначе, маркиз пустил фон Вольфенштайна на ночлег, при-гласил его на ужин, и за столом разговор зашёл об алхимии. Основа-тельно расспросив гостеприимного хозяина и узнав, что тот так и не смог найти способ превращения песка и глины в золото, барон весело рассмеялся, после чего назидательно изрёк:

— Боюсь, уважаемый господин де Лобер, что всеми этими опытами вы лишь окончательно испортите своё здоровье, но так и не разбога-теете. Да и вообще, честно говоря, вся эта ваша алхимия — просто чушь. Полнейшая чушь, и больше ничего...

— То есть как «чушь»? — с обидой в голосе переспросил маркиз.

— Да-да, самая настоящая чушь, — снисходительно подтвердил ба-рон. — Вы ищете золото совсем не там, где его надо искать. Как бы вы ни старались, дорогой маркиз, вы не сможете найти его в глубине ки-пящих растворов, не найдёте в ядовитых испарениях, — а всё потому, что там его просто-напросто нет! Нет — и всё! Знайте же, что подлин-ные сокровища давным-давно ждут вас. Да-да, лежат себе преспокой-но и ждут того момента, когда вы придёте и наконец-то соизволите взять их безо всякого труда...

Тут он умолк, но потом, вдруг одарив собеседника дружелюбной улыбкой, изрёк:

— Так уж и быть, маркиз, я помогу вам! Помогу разбогатеть! Разбо-гатеть легко и быстро, разбогатеть несказанно, безо всяких там алхи-мических формул, колб и пробирок.

С этими словами он достал из кармана и поставил на стол неболь-шую статуэтку — отлитого из железа чёртика.

— Дарю вам эту безделушку, — доверительно понизив голос, изрёк барон. — Она укажет путь к сокровищам ...

Недоверчиво взглянув на гостя, де Лобер поставил статуэтку перед собой, внимательно разглядел её со всех сторон и сказал:

— Спасибо, конечно, за столь оригинальный подарок, господин ба-рон, но ваши слова о том, что чёртик приведёт меня к богатству, я воспринимаю всего лишь как шутку — шутку, но не более того...

— И совершенно напрасно, — с небрежной улыбкой возразил барон. — Это очень умный чёртик. Да-да, очень умный! Начнём с того, что он, представьте себе, умеет разговаривать.

— Вот как?

— Да, умеет разговаривать, — подтвердил барон. — Но главное его свойство состоит не в этом. Главное его свойство заключается в том, что он не умеет лгать!

Тут фон Вольфенштайн взял статуэтку в руки, подошёл к камину и поставил её прямо на тлеющие уголья.

Прошла минута-другая, и чёртик... чихнул. Потом он протяжно зевнул и тонюсеньким голоском пропищал:

— Здравствуйте, мой добрый хозяин! Здравствуйте, господин барон! Что-то случилось? Вы, наверное, нуждаетесь в золоте?

— Ничего подобного, — с хитрой улыбкой возразил фон Вольфен-штайн, — в этот раз я совершенно не нуждаюсь в золоте. Но дело в том, что золото нужно другому человеку — моему доброму другу, мар-кизу де Лоберу. А поэтому знай, что с этого дня ты будешь служить ему — отныне он твой новый хозяин. Ну как, тебе всё ясно?

— Конечно же, всё ясно! — радостно воскликнул чёртик. — Всё со-вершенно ясно! Да здравствует мой новый хозяин! Да здравствует его светлость маркиз де Лобер! Я буду верно служить ему, я найду много-премного золота, а, может быть, даже ещё больше, и тогда мой новый хозяин станет настоящим богачом! Таким богачом, что и во сне не приснится!

С довольной улыбкой фон Вольфенштайн взял в руки каминные щипцы, снял чёртика с угольев, вновь водрузил его на стол и сказал:

— Ну что же, господин де Лобер, теперь у вас есть реальная воз-можность разбогатеть. Вы смогли убедиться в том, что железный чёр-тик умеет разговаривать. В скором времени вы убедитесь в том, что он не умеет лгать. Дайте ему недельку-другую на размышления, а по-том снова разогрейте его на угольях — и он наверняка подскажет вам путь к настоящим сокровищам...

Тут он умолк, а потом взглянул на часы и, утомлённо зевнув, заме-тил, что время уже позднее, и не мешало бы пойти на покой, передох-нуть после дальней дороги, вздремнуть до утра...

Быстро пролетела ночь. И с первыми лучами Солнца барон фон Вольфенштайн покинул замок. А маркиз де Лобер, сгорая от нетерпе-ния, снова разжёг камин и, зажав чёртика в железных щипцах, при-нялся разогревать его над огнём. Не прошло и пары минут, как по-слышалось чиханье и знакомый писклявый голос чёртика.

— Здравствуйте, дорогой хозяин! Здравствуйте, господин маркиз! — радостно воскликнул чёртик. — Что-то случилось? Вы, наверное, нуж-даетесь в золоте?

— Да-да, именно так оно и есть! — возбуждённо подтвердил де Ло-бер. — Я действительно нуждаюсь в золоте. Ты должен помочь мне его найти. И знай, что мне нужно не просто золото, а много золота! Мно-го-много золота! Чем больше, тем лучше...

— Нет ничего проще, — весело ответил чёртик. — Золота полно в Южной Африке, на Аляске, в Сибири...

— В Африке? На Аляске? В Сибири? — недоуменно переспросил маркиз. — Но это же очень далеко! Нет ли где-нибудь поближе?

— Есть и поближе, — по-прежнему весело ответил чёртик. — Конечно же, есть! Но для того, чтобы определить, где оно спрятано, нужно хо-рошенько подумать. Именно поэтому господин барон предлагал дать мне недельку-другую на размышления...

Выслушав чёртика и обдумав его слова, де Лобер извлёк его из ка-мина и принялся ждать.

Ровно через две недели он вновь разогрел его над тлеющими угольями — и тот радостно пропищал:

— Всё ясно, господин маркиз! Всё совершенно ясно! Ваше золото лежит и ждёт вас под землёй, в кладовой лесных гномов. И эта самая кладовая находится совсем рядом — всего-то в нескольких милях от вашего замка, где-то в северном направлении.

— А где конкретно? — дрожа от нетерпения, воскликнул маркиз.

— Этого я вам сказать не могу, — ответил чёртик. — Но не огорчай-тесь, господин маркиз! Ближайшей ночью вы увидите очень-очень интересный сон. Постарайтесь хорошенько его запомнить — и дело будет сделано! Золото гномов будет в ваших руках!

Чёртик умолк, а маркиз вынул его из камина и стал дожидаться но-чи, чтобы во сне узнать путь к сокровищам.

В этот раз он лёг спать раньше, чем обычно, но почему-то никак не мог уснуть — не иначе как от волнения, охватившего его душу в пред-вкушении неизвестного богатства. Тогда он встал с постели и выпил снотворное, но и оно не заставило его уснуть. Потом он выпил бокал крепкого вина — и опять без толку. В конце концов он разом осушил целую бутылку коньяка и, основательно захмелев, погрузился в сон.

Это был долгий, тревожный и очень необычный сон. Вначале мар-кизу де Лоберу привиделся ночной лес, в глубине которого мелькали какие-то странные огоньки. Потом он услышал доносившиеся со всех сторон негромкие голоса — как ему показалось, это были приглушён-ные голоса детей. Наконец, он увидел залитую лунным светом поляну, а посреди поляны — большущий пень, у основания которого чернела какая-то дыра. И вдруг из чащобы бесшумно, словно тени, вышли ма-ленькие человечки — не иначе как лесные гномы — и вереницей напра-вились прямо к этой самой дыре. Причём, первый из гномов держал в руках небольшой фонарик, а остальные несли на плечах какие-то ме-шочки. Беспрестанно озираясь, они один за другим юркнули под пень и больше не появлялись.

Маркиз де Лобер проснулся. Проснулся в сильном волнении после увиденного. Оно и понятно — вне всяких сомнений, вещий сон указы-вал путь к сокровищам.

Едва дождавшись рассвета, де Лобер оделся, взял с собой лопату, на всякий случай засунул за пояс пистолет и пошёл в лес.

Несколько часов проплутав по чащобам, он наконец-то нашёл то, что искал: и увиденную во сне поляну, и большой пень, у основания которого в самом деле чернела довольно широкая нора. Немного по-стояв на месте, де Лобер внимательно оглядел всё вокруг, прислушал-ся и, убедившись в том, что поблизости никого нет, взялся за лопату и начал расширять нору. Однако, не прошло и минуты, как в воздухе раздался какой-то отрывистый свист — и маркиз получил неожидан-ный, очень сильный удар по лбу, настолько сильный, что у него со-вершенно натурально потемнело в глазах, и невольный вопль вырвал-ся из его груди. И лопата сама собой выпала из рук.

Немного придя в себя, он снова оглядел всё вокруг и в конце кон-цов заметил-таки маленького человечка, который время от времени выглядывал из-за дерева. В руках человечка была — что бы вы дума-ли? — праща. Да-да, маленькая, но самая настоящая праща!

— Ну, смотри у меня, лесной коротышка, — злобно прошептал мар-киз и вытащил из-за пояса пистолет.

Увы, не успел он взвести курок, как со всех сторон в него полетели камни, и он получил три новых удара: два из них пришлись в голову, а один в плечо. Взвыв от боли, позабыв обо всём на свете, маркиз бро-сился наутёк, прочь от поляны. И вслед ему раздавались весёлые го-лоса гномов — они радовались своей победе над грабителем.

Вернувшись в замок, маркиз вновь поставил железного чёртика в камин, на тлеющие уголья, и спросил:

— Почему ты сразу не сказал, что гномы вооружены пращами? Как же я теперь доберусь до их сокровищ?

С минуту поразмыслив, чёртик пропищал:

— Возьмите кусок железной проволоки, господин маркиз, и хоро-шенько раскалите его на огне — так, чтобы проволока начала светить-ся. Потом положите её в железный сундучок и принесите мне...

— Но зачем?

— Соизвольте сделать то, что я вам только что сказал, дорогой хо-зяин, — ответил чёртик, — и вы доберётесь до золота гномов.

Изрядно удивившись, де Лобер пошёл в замковую кузницу, взял кусок толстой железной проволоки, раскалил его до яркого свечения в огне кузнечного горна, а потом положил в железный сундучок и от-нёс чёртику.

Взглянув на раскалённую проволоку, чёртик пропищал какое-то заклинание — и тотчас проволока превратилась в огненную змейку, и искры полетели от неё в разные стороны. И жёлтые, красные, багря-ные языки пламени заиграли внутри сундучка.

— А теперь нужно поскорее отнести змейку к той самой поляне, — продолжил чёртик, — и выпустить её на волю. Она подожжёт лес, и гномам придётся спасаться бегством. После этого все их сокровища будут в ваших руках, дорогой хозяин!

Именно так маркиз и поступил — с сундучком в руках со всех ног помчался в лес и, когда до заветной поляны осталось не более десяти шагов, он выпустил огненную змейку на волю. Источая во все сторо-ны языки пламени, она быстро поползла по земле — и тут же загоре-лась сухая листва, а следом за ней и валежник. Вспыхнули кустарни-ки, а потом и вековые сосны, окружавшие поляну со всех сторон. И клубы дыма поползли меж деревьев, и поднялись в небо, и загудел, затрещал, полыхнул огнями самый настоящий пожар!

И лесные человечки, спасаясь от нестерпимого жара, выскочили из-под пня и с жалобными криками побежали кто куда. И самому маркизу пришлось поступить так же — не теряя ни минуты, он сорвал-ся с места и со всех ног помчался прочь, в сторону своего замка.

Почти неделю бушевал пожар, и только ливневые дожди наконец-то смогли его потушить. И маркиз вновь оправился за золотом гномов. Шагая по выжженной земле, по колено утопая в пепле, он невольно поразился деянию своих рук. Вся местность вокруг, ещё совсем не-давно укрытая живописнейшими лесами, теперь превратилась в чёр-ную безжизненную пустыню.

Ему с трудом удалось найти то самое место, на котором когда-то была поляна. Отыскав остатки обгоревшего пня и разрыв землю, он наконец-то добрался до своей цели — до пещерки, стены которой были выложены камнями.

И в самом деле, чёртик не обманул маркиза — здесь хранился нема-лый запас благородного металла. В маленьких сундучках лежали ак-куратно сложенные самородки, столь же маленькие бочечки были до-верху наполнены золотым песком. Но и это не всё! Здесь же в дере-вянных ящичках маркиз обнаружил множество алмазов. Радости его не было предела. Сердце его наконец-то наполнилось счастьем, его алчная, скаредная душонка распевала песни, и ноги сами собой гото-вы были пуститься в пляс. Но сейчас ему было не до веселья — требо-валось срочно перенести все эти богатства в замок, подальше от по-сторонних глаз, подальше от ограбленных им гномов.

И он принялся за дело — в тот же день привел из замка трёх лоша-дей и начал возить на них золото. К концу дня лошади окончательно выбились из сил, но маркизу не было до этого никакого дела. В конце концов одна из них не выдержала нагрузки и околела, не дойдя до замка. И его светлости пришлось тащить золото на себе, в результате чего он и сам едва не надорвал сердце.

Но вот, наконец-то упрятав все сокровища в подвалы замка, де Ло-бер решил немного передохнуть. Сев в просторное кресло, нетороп-ливо потягивая прохладное вино, он наслаждался покоем. Но, несмот-ря на усталость, усидел на месте не более получаса — жажда новых богатств всё торопила и торопила его. И он вновь разжёг камин, разо-грел железного чёртика и принялся расспрашивать его о золоте.

И тот, представьте себе, не стал тянуть с ответом. Он сразу же, не задумываясь ни на минуту, пропищал:

— Конечно же, господин маркиз, мы постараемся найти новые со-кровища! И не извольте беспокоиться — мы их непременно отыщем. Но по этому вопросу нам нужно посоветоваться с бароном фон Воль-фенштайном, моим прежним хозяином. Господин барон столь умён, столь опытен, и без его мудрых советов нам никак не обойтись...

— Посоветоваться с бароном фон Вольфенштайном? — озадаченно спросил де Лобер. — Но он давным-давно уехал! И я понятия не имею, где его искать!

— Найти господина барона очень просто! — весело ответил чёртик. — Нет ничего проще! Вам нужно дождаться ближайшего полнолуния, уважаемый господин маркиз, и среди ночи пойти на лысую горку, что в нескольких милях от вашего замка — вот там-то вы его и найдёте. Найдёте безо всякого труда...

Чёртик умолк, а маркиз вытащил его из камина, поставил на стол и, сидя в кресле, неторопливо попивая вино, пустился в размышления о бароне фон Вольфенштайне — с какой такой стати его надо искать на неизвестной лысой горке, и почему именно в полнолуние...

Так и не найдя ответов на все эти вопросы, пребывая в крайне утомлённом состоянии, маркиз незаметно для самого себя задремал, и ему приснился любопытнейший сон. Да-да, весьма необычный, страшный и одновременно забавный сон. Вот он будто бы вышел из ворот своего замка и среди ночи пустился в путь — куда-то в южном направлении. Шёл-шёл и вдруг заметил костёр, что вспыхнул вдали, на вершине одного из холмов. И отзвуки пронзительных криков тут же донеслись до слуха маркиза.

Всё ближе и ближе холм, всё громче и громче крики. Но вот, нако-нец-то добравшись до основания холма, маркиз поднялся вверх по склону — и взору его предстало жуткое игрище. Толпы нечисти, огла-шая воздух дикими воплями, веселились, плясали вокруг костра. Здесь были и лохматые лесные тролли, и рогатые болотные черти, и зубастые, клыкастые бесы, и ведьмы. Заметив непрошенного гостя, они разом остановились как вкопанные и умолкли. Но потом вдруг сорвались с места, многоголосой ватагой налетели на него, свалили на землю, крепко связали и... тут же потащили к костру! Как ни отби-вался он, как ни сопротивлялся — всё напрасно!

Но вдруг откуда-то из темноты раздался громкий, властный голос барона фон Вольфенштайна.

— Сейчас же успокойтесь! — строго сказал барон. — Оставьте в покое этого господина! Это же мой друг, его светлость маркиз де Лобер! Он пришёл сюда, чтобы посоветоваться со мной по очень важным делам! Не так ли, уважаемый господин маркиз?

И тут де Лобер... проснулся — проснулся в холодном поту, по-крывшем всё его тело. Едва отойдя от пережитого волнения, он вы-пил ещё пару бокалов вина, ещё и ещё раз обдумал всё увиденное и в конце концов твёрдо решил не идти на лысую горку. «Мало ли что взбредёт в голову всем этим ведьмам и троллям, — с тревогой раз-мышлял он. — Это же нечисть! Нечисть...»

Но так уж получилось, что отныне в каждое полнолуние маркизу снился барон фон Вольфенштайн и его лохматые друзья с лысой гор-ки. Барон, как и прежде, всё звал и звал на праздник — повеселиться, а заодно обсудить то, что касалось золота гномов. «Отчего бы вам не навестить меня? — спрашивал он де Лобера. — Отчего бы нам не пови-даться на лоне природы? Может быть, вас пугают мои друзья? Так знайте, что все эти черти и тролли — вполне добродушные ребята. Вы-глядят они, так сказать, диковато. Но поверьте, никому из них и в го-лову не придёт причинить вам зло. Для вас они всего лишь шуты, цирковые клоуны, и не более того...»

И маркиз окончательно потерял покой. Даже днём, стоило ему прикорнуть хотя бы на минутку, тотчас снились и барон, и нечисть, И все они расточали дружелюбные улыбки, и звали на свой праздник.

И теперь уже трудно сказать, что было тому причиной, то ли алчность самого маркиза, то ли колдовство железного истуканчика, то ли настойчивость фон Вольфенштайна, но однажды в полнолуние, ко-гда яркий диск Луны взошёл в небеса, маркиз де Лобер покинул свой замок и с железным чёртиком в руках направился в сторону лысой горки. И сейчас можно, конечно, сколько угодно думать и гадать о том, что с ним случилось, но он так и не вернулся домой, так и пропал в ночи. Пропал навсегда.

Но зато рано утром вместо маркиза де Лобера в замок пришёл ба-рон фон Вольфенштайн. С той поры он стал новым хозяином замка и зажил в нём в своё удовольствие...

Вот такую загадочную историю довелось услышать капитану Кип-лину во время охотничьего привала. Завершив свой рассказ, лесной человечек поблагодарил нашего охотника за угощение, пожелал ему всяческих благ, с чем и откланялся. А Киплин погасил костёр, сел на коня и, отягощённый богатой добычей, поехал домой.

Честно говоря, наш капитан с долей сомнения воспринял рассказ гнома — уж больно странной была вся эта история, уж больно таинст-венной. И, что самое главное, гном не предъявил ни единого доказа-тельства, которое могло бы подтвердить истинность его слов. В самом деле, всё это было очень мало похоже на правду.

Но вот минул год, и однажды в пригожий осенний денёк Киплин снова поехал на охоту. Вволю погуляв по лесам — и пешком, и верхом, — настреляв дичи, он устроился на привал, чтобы немного отдохнуть, закусить жареной уткой, насладиться тишиной и покоем. И так уж по-лучилось, что, сидя у костра, он незаметно для самого себя задремал.

А в это самое время к костру подкрались два маленьких троллёнка. Первым делом они дочиста обглодали насаженную на вертело утку, съели хлеб, сыр и прочую провизию, потом глоточек за глоточком выпили всё вино из фляжки, а в конце концов до того осмелели, что решили украсть у Киплина охотничье ружьё.

Но ружьё-то было одно, а троллят — двое. Каждому из них хотелось стать обладателем оружия, никто не хотел уступить, и в результате вспыхнула ссора. Спьяну они затеяли такой спор, подняли такой шум, что разбудили нашего охотника, а он, не долго думая, ухватил обоих троллят за загривки и сказал этак сердито-сердито:

— Попались, воришки! Вот я вас в сумку брошу да в замок отвезу! Да в клетку упрячу!

Испугались троллята, стали прощения просить. Но Киплин не ус-тупает, в охотничью сумку их обоих запихивает. Честно говоря, у него не было ни малейшего желания сажать их в клетку. Но надо же было как-то наказать их, чтобы в следующий раз троллята не промышляли воровством. И он решил для острастки отвезти их обоих почти до са-мого замка, где и выпустить с миром.

Но не успел он сесть на коня, как вдруг из зарослей ежевики вылез старый, беззубый, облезлый тролль.

— Пощади малышей, — дребезжащим голосом взмолился тролль. — Сжалься над несмышлёными троллятами, добрый господин. А я тебе за это одну вещицу подарю — такую интересную вещицу, что с ней ты мигом разбогатеешь. Разбогатеешь по-настоящему...

— И что это за вещица? — весело спросил Киплин. — Волшебная па-лочка или, может быть, лампа Алладина?

— Железный чёртик, — хитро прищурившись, ответил тролль. — Же-лезный чёртик барона фон Вольфенштайна...

— Железный чёртик барона фон Вольфенштайна? — изумлённо пе-респросил Киплин. — Но откуда он у тебя?

— Лет двадцать назад, — ответил тролль, — один из моих внуков ради баловства забрался в замок, прямо в кабинет господина барона, где и нашёл чёртика. С тех пор железный истуканчик у меня...

С этими словами тролль нырнул в заросли ежевики и исчез, но не прошло и часа, как он возвратился, и в этот раз в руках у него была железная статуэтка — не иначе как тот самый чёртик барона фон Воль-фенштайна. Не спрашивая разрешения, тролль открыл охотничью сумку Киплина, вытащил оттуда троллят, вместо них бросил в сумку железного чёртика и был таков.

Вернувшись в замок, капитан сел у камина, развёл огонь и начал потихоньку разогревать чёртика. Не прошло и нескольких минут, как тот начал чихать, а потом сладко, протяжно зевнул и с удивлением в голосе пропищал:

— Ой! О-ё-ёй! Кто вы такой, господин хороший? И по какому пра-ву вы осмелились засунуть меня в пекло?

— А по такому праву, что отныне я твой хозяин! — объяснил Кип-лин. — Что захочу, то с тобой и сделаю...

— Но-но-но! Не очень-то! — злобно возразил чёртик. — Бросьте эти штучки! Мой настоящий хозяин — барон фон Вольфенштайн. А вы, молодой человек, просто самозванец! Самозванец — и всё!

— Не кипятись, глупышка, — спокойно продолжил Киплин. — Теперь ты в моей власти — раз и навсегда. А поэтому отвечай, что произошло с маркизом де Лобером на лысой горке. Какова его судьба?

— Ишь чего захотел! — огрызнулся чёртик. — Какое тебе дело до маркиза де Лобера и лысой горки? Смотри, как бы и с тобой не случи-лось то же самое! И вообще, оставь меня в покое — иначе тебе придёт-ся иметь дело с самим господином бароном!

— Фон Вольфенштайн давным-давно мёртв, — объяснил Киплин. — И погиб он не без моей помощи. Так что не пытайся меня пугать!

— Что ты сказал? — с ужасом в голосе возопил чёртик. — Барон фон Вольфенштайн мёртв? То-то я думаю, куда он подевался...

Тут он умолк, но потом, по всей видимости, немного успокоив-шись, продолжил:

— Если фон Вольфенштайн и в самом деле мёртв, то вы, уважаемый господин, с полным правом можете считать себя моим новым хозяи-ном. И вы не пожалеете об этом! Я буду верой и правдой служить вам. И ваше богатство будет расти год от года — поверьте мне...

— Так что же произошло с маркизом де Лобером? — снова спросил Киплин. — Что случилось на лысой горке?

— Ничего особенного, — услужливо ответил чёртик, — его просто-напросто сожгли на костре. Сожгли — и всё! Впрочем, для вас это не имеет ровным счётом никакого значения. Важно другое — вы, как и любой другой человек, нуждаетесь в золоте. И оно у вас непременно будет! Будет в изобилии! У гномов под землёй спрятано огромное ко-личество золота, и мы его обязательно разыщем...

Киплин не стал выслушивать чёртика до конца и вытащил его из камина — в самом деле, у нашего доблестного кавалериста не было ни малейшего желания ссориться с гномами и, тем более, заниматься грабежом. Глядя на железного истуканчика, он размышлял о том, как с ним поступить. Честно говоря, первым желанием Киплина было пойти в кузницу, взять хороший молот и расплющить эту колдовскую статуэтку в лепёшку. Но, немного подумав, он всё же решил сохра-нить её на память — в качестве очередной реликвии.

Вот, собственно говоря, и вся история. В заключение лишь отмечу, что Киплин, будучи по натуре человеком предусмотрительным, спря-тал железную статуэтку в прочный, тяжёлый стальной сейф и запер на замок. Но и это не всё: на тот случай, если в замок проникнет граби-тель, наш капитан приготовил маленький, но весьма оригинальный сюрприз — склеенную из картона копию железного чёртика. Картон-ную статуэтку Киплин раскрасил под металл, а внутрь её насыпал до-брую пригоршню ружейного пороха. Отныне пороховая хлопушка стояла на видном месте, на письменном столе, и дожидалась своего часа. И, представьте себе, ждать пришлось не долго.

А дело было так. Как-то раз по лесной дорожке, всего-то в не-скольких милях от замка Киплина, брёл хмельной воришка по имени Фиглер. Брёл и тащил на плечах украденный на рынке бурдюк с ви-ном. Но вот, изрядно утомившись, он решил отдохнуть. Сел на берегу болота, разжёг костёр, бурдюк откупорил. Сидит себе, греется у огня, вино потягивает, от удовольствия причмокивает.

И вдруг вылезает из чащобы старый-престарый, облезлый тролль и говорит:

— Эй, человек! Угости винцом! Дай хотя бы глоточек! А то горло пересохло, жуть как выпить хочется...

— Не дам! — отвечает Фиглер. — Вино денег стоит. А вот с деньга-ми-то у меня как раз туговато...

— С деньгами туговато? — смеётся тролль. — Так это мы быстро по-правим. Вот угостишь меня вином, а я тебе за это такую вещицу раз-добуду — мигом разбогатеешь!

Тут он взял да и рассказал Фиглеру о колдовском железном чёрти-ке. Обрадовался Фиглер, принялся старого тролля вином поить, а тот, не долго думая, позвал своих внучат, маленьких троллят, и приказал им ближайшей ночью похитить чёртика.

Сказано — сделано! Дождавшись ночи, троллята забрались в замок, прямо в кабинет Киплина, где и увидели стоявшую на письменном столе статуэтку. Не прошло и получаса, как она оказалась на берегу лесного болота, в руках у старого тролля.

То-то обрадовался захмелевший тролль! То-то обрадовался ещё более захмелевший Фиглер! Не теряя ни минуты, они поставили по-роховую хлопушку на тлеющие уголья и, наклонившись к ней, стали дожидаться, когда она заговорит голосом железного чёртика.

И ждать пришлось не более минуты. Правда, хлопушка сказала всего лишь одно-единственное слово — что-то вроде «БАБ-БАХ». Да-да, всего лишь одно слово, но зато как громко она его сказала! На-столько громко, что и старый тролль, и Фиглер — оба в мановение ока взлетели в воздух и, исполнив несколько замысловатых кувырков, плюхнулись прямо в болотную жижу.

Отчаянно барахтаясь в трясинах, цепляясь за камыши, они каким-то чудом выбрались на берег. Тролль тут же юркнул в кусты и больше не появлялся. А воришка Фиглер, едва придя в себя после пережитого, взвалил на плечо бурдюк и побрёл дальше. С той поры он зарёкся красть статуэтки. И замок капитана Киплина, между прочим, стал об-ходить стороной за добрую милю. Вот так-то...

ДУХ АЛЛАМАДА

Как-то раз король вызвал Киплина и сказал:

— Видите ли, капитан, мне предстоит дальняя и очень ответствен-ная поездка. Заморский султан пригласил меня на свой юбилей, но я никак не могу определиться с подарком. Что бы вы посоветовали в связи с этим?

— Я бы рекомендовал вашему величеству преподнести юбиляру что-нибудь из оружия.

— А конкретно?

— Конкретно — кавалерийский карабин, ваше величество!

— Кавалерийский карабин? — удивлённо спросил король. — Боюсь, что подобный подарок слишком прост для того, чтобы дарить его гла-ве государства, да ещё в связи с его стопятидесятилетием. Подумайте сами, не обидится ли султан. Не сочтёт ли меня скрягой?

— Ни в коем случае! — убеждённо ответил Киплин. — Наоборот, это будет самый лучший из всех подарков, которые он получит в день своего юбилея.

— Неужели самый лучший? — снова удивился король.

— Я берусь продемонстрировать карабин в деле, — объяснил капи-тан. — Султан собственными глазами увидит, что это за оружие, и бу-дет доволен подарком.

— Ну что же, — после некоторого раздумья согласился король, — это меняет дело. Так и поступим — подарим султану кавалерийский кара-бин, и делу конец.

В тот же день его величество и капитан Киплин поднялись на борт красивого, большого парусника и пустились в плавание. Легко и без-заботно летело время. Попутный ветер наполнял паруса судна, и уже через несколько дней наши путешественники прибыли во владения заморского султана.

И, представьте себе, Киплин не ошибся — кавалерийский карабин произвёл на юбиляра неизгладимое впечатление, особенно, когда он увидел оружие в деле. Во всех позициях: лёжа, с колена и стоя Кип-лин неизменно попадал в мишень, причём, всегда с первого выстрела. Когда же он продемонстрировал стрельбу в движении и на полном скаку из десяти выстрелов допустил один-единственный промах, сул-тан пришёл в настоящий восторг. Он долго благодарил короля за столь прекрасный, столь необычный подарок, приказал осыпать золо-том бравого капитана, а в довершение ко всему пообещал королю, что в знак особой признательности покажет ему некую драгоценность, ко-торую хранит в сокровищнице, под семью замками.

На следующий день счастливый юбиляр пригласил короля в свой кабинет и, оставшись с ним наедине, доверительно прошептал:

— Скоро ты увидишь истинное чудо из чудес, мой добрейший и мудрейший, мой желаннейший гость. Но прошу тебя об одном: не рассказывай об этом чуде никому, даже самым верным, самым пре-данным своим людям.

С этими словами султан достал из письменного стола серебряную шкатулку, извлёк из неё связку ключей, а потом подошёл к резной, раззолоченной дверке, расположенной в углу кабинета, и, выбрав нужный ключ, отпер замок. Затем он зажёг пару свечей, одну из них вручил королю и движением руки предложил пройти в дверку. И они направились вниз по лестнице. Всё ниже и ниже спускались они и, пройдя ещё через несколько дверей и дверок, в конце концов оказа-лись в самой глубине подвалов, в сокровищнице султана.

Чего там только не было! От всего увиденного у короля, что назы-вается, глаза разбежались. А султан, самодовольно наблюдая непод-дельное изумление гостя, вдруг прошептал:

— А сможешь ли ты угадать, о мудрейший, что составляет здесь главную ценность?

— Трудно сказать, — нерешительно ответил король, — сразу и не со-образишь. Подумать надо...

Тут он ещё раз оглядел всё вокруг и, приметив в углу сокровищни-цы большую, отливающую золотом пушку, спросил:

— Интересно, это орудие лишь позолочено или целиком отлито из золота?

— Конечно же, о добрейший и мудрейший, оно целиком отлито из чистого золота.

— В таком случае оно, наверное, и составляет главную драгоцен-ность, — рассудил король.

— Нет-нет, — с ласковой улыбкой возразил султан. — Это орудие во-все не главная драгоценность. Есть вещи подороже золота...

— Ах, да! Конечно! — согласился король. — Как же я сразу не сооб-разил! Изумруды и алмазы превосходят золото в цене. Они-то и со-ставляют главное сокровище.

— Нет-нет, о мудрейший, — снова возразил султан, — ты не угадал и в этот раз. Главная драгоценность в этой сокровищнице — вовсе не изумруды и не алмазы.

— Но что же тогда? — удивлённо воскликнул король. — Что может быть дороже изумрудов и алмазов?

— Не трудись, мой премудрый гость, — по-прежнему ласково мол-вил султан. — Всё равно не угадаешь. Лучше загляни в клетку, что стоит возле золотой пушки — и ты увидишь моё главное, моё воисти-ну бесценное сокровище.

Действительно, рядом с артиллерийским орудием стоял столик чёрного дерева, а над ним возвышалась ажурная клеть, сплетённая из тонких золотых прутьев. Подойдя к ней вплотную, при тусклом свете свечи король разглядел маленькую пёструю птичку, неподвижно и безмолвно сидевшую на крохотных серебряных качельках. Глаза её были закрыты — по всей видимости, она спала.

— Эта птичка и есть главное сокровище? — недоуменно спросил ко-роль.

— Да-да! Именно так оно и есть! — со счастливой улыбкой ответил султан. — Потому что ни золото, ни изумруды, ни алмазы не принесут и сотой доли той радости, которую приносит эта волшебная певунья.

Тут он умолк и, многозначительно взглянув на короля, обратил взор к птичке и еле слышно прошептал:

— Проснись, моё сокровище, пробудись ото сна, спой песенку ста-рому султану. Доставь мне минуточку счастья, поласкай слух, ублажи душу и всели в неё покой...

И птичка открыла свои крохотные глазки, несколько раз качнулась туда-сюда на серебряных качельках, но потом вдруг замерла, приот-крыла свой клювик и залилась протяжными трелями.

Нельзя сказать, что она пела громко. Вовсе нет. Но насколько ме-лодичен был её голос! Слушая волшебное пение птицы, король не-вольно ощутил странные, до этого неизвестные ему чувства: он слов-но погрузился в сон, в какой-то сладкий, тягучий дурман, и необыч-ные, совершенно фантастические видения сменяли друг друга перед его глазами.

Он увидел чудесный, живописный, неведомый ему край, в котором заснеженные пики чередовались с цветущими долинами. Мириады солнечных бликов играли в потоках речной воды, искрились хруста-лём горные ручьи, и серебряными колокольчиками звенели прозрач-ные струи, ниспадавшие с ледников. И бескрайние персиковые сады раскинулись между гор, и оливковые рощи зеленели по берегам рек, и пышные кроны магнолий и чинар плавно колыхались на ветру.

Между двух озёр, что подобно огромным глазам устремили свой взор к небесам, стоит увитый виноградной лозой дворец. Виден вели-чественный, украшенный изразцовыми сталактитами портал, высятся ярко-синие купола башен и узорчатые, испещрённые орнаментом сте-ны. А за стенами — просторный, вымощенный мрамором двор, в цен-тре которого бьёт фонтан. Вокруг фонтана, распустив огромные, пё-стрые хвосты, важно прогуливаются павлины. Здесь же, в тени пальм, виден бассейн, а в бассейне купаются девушки. До чего же грациозны, до чего хороши эти девушки! Просто глаз не оторвать...

Но вдруг и девушки, и павлины, и окружающие их пальмы, и сам дворец — всё растаяло, словно утренний туман. И король увидел перед собой всё ту же пичужку в золотой клетке — утомившись от долгого пения, она умолкла и погрузилась в сон.

Когда король пришёл в себя после всего увиденного, он оглядел стоявшего рядом султана и изрёк:

— Воистину, это сокровище из сокровищ! Но одного не пойму: за-чем держать волшебную певунью здесь, под землёй? Неужели она не достойна лучшей доли?

— Конечно же, достойна! — с жаром ответил султан. — И я бы вы-строил для неё целый дворец, но...

Тут он умолк, а потом, многозначительно подняв брови, с сожале-нием в голосе продолжил:

— Но я вынужден держать её в подземелье, подальше от людских лаз. Дело в том, что могущественный великан разыскивает эту чудес-ную птичку по всему свету. И если он каким-то образом узнает, что она находится здесь, то он обязательно её у меня отберёт...

— Могущественный великан? — удивлённо спросил король. — Какой такой великан?

— Великан по имени Алламад, — объяснил султан. — Он живёт в предгорьях Гиндукуша, и сила его не знает границ. А поэтому, о муд-рейший, ещё раз прошу: никому и никогда не рассказывай об увиден-ной волшебной птичке — иначе мне грозит беда...

Выслушав султана, король твёрдо пообещал, что ни при каких об-стоятельствах не раскроет тайну его сокровищницы, даже под пыткой.

На этом экскурсия в подземелье завершилась. Король и султан поднялись наверх, и вскоре состоялось обильное и долгое застолье. А вечером, когда звёзды усыпали небосвод, султан пригласил всех своих гостей во дворец, на праздничное представление.

Всё было прекрасно: и музыка, и песни, и танцы. Но самое инте-ресное было показано под конец представления — это фокусы факи-ров, съехавшихся со всего света на юбилей султана.

Вот один из факиров достал из широкого рукава своей мантии жи-вую курицу. Вот он высыпал на пол пригоршню зерна и дождался, ко-гда курица его склюёт. Затем он ласково погладил её и сказал:

— Моя милая курочка, снеси, пожалуйста, яичко. Но яичко не про-стое, а такое, которое доставило бы мне истинную радость. Ты зна-ешь, как я люблю верховую езду...

И курица вдруг закудахтала, и через минуту-другую снесла яйцо. А из яйца тут же вылупился — кто бы вы думали? — крохотный жеребё-нок. Да-да, малюсенький, но самый настоящий жеребёнок!

И султан, и все его гости просто замерли от изумления, но через мгновение дворец наполнился шумом аплодисментов и восторженны-ми возгласами зрителей. И факир был осыпан золотом, и получил из рук султана награду — перстень с бриллиантом. Что касается жеребён-ка, то султан оставил его себе. Он приказал кормить малыша парным кобыльим молоком и построить для него отдельную конюшню.

Когда зрители немного успокоились после столь необычного фоку-са, представление было продолжено. Следующий факир выкатил на середину зала бочку — и тут же из неё вылезла большущая черепаха. Не теряя ни минуты, факир выхватил из-за пояса меч и одним ударом рассёк черепаху пополам.

То-то шум поднялся среди гостей!

— Этого нам ещё не хватало! — жаловался один из них. — На наших глазах убивают несчастных животных...

— Разве это факир? — возмущался другой. — Какой-то мясник, боль-ше ничего!

Покорно выслушав недовольные возгласы зрителей, факир поло-жил обе половины убитой черепахи обратно в бочку, закрыл её и про-изнёс заклинание — и тут же из неё выбежали две живые черепахи, но каждая из них была раза в два меньше той, которую только что видели зрители.

Гости повскакивали с мест и с криками «Обман!», «Жульничество!» обступили факира со всех сторон. Однако, заглянув в бочку, они смогли убедиться в том, что она была совершенно пуста.

Предложив зрителям вернуться на свои места, факир вновь взялся за меч. Он разрубил каждую из двух черепах пополам, все четыре по-ловины мёртвых черепашьих тел положил обратно в бочку и снова за-крыл её. Но, стоило ему произнести заклинание, как из бочки выско-чили уже четыре черепашки, каждая из которых была примерно в два раза меньше предыдущих двух.

И зрителям стало ясно, что перед ними вовсе не жулик, вовсе не мясник, а великий факир. И аплодисменты были ему наградой.

Но вот сам султан обратился к факиру и спросил, а сумеет ли он этих четырёх черепашек снова обратить в одну — ту самую, которая первоначально была в бочке.

— Нет ничего проще, — ответил факир и с этими словами поставил черепашек друг на друга.

Стоило ему произнести заклинание, как они мгновенно преврати-лись в одну большую черепаху, а она сама залезла в бочку и больше из неё не появлялась. И дворец вновь наполнился шумом аплодисмен-тов, и факир был осыпан золотом, и получил из рук султана награду — перстень с большим, очень красивым изумрудом.

Но вот настал час третьего факира. Это был сутулый, совершенно седой старец в чёрной чалме, в таком же чёрном халате и чёрных туф-лях с длинными, загнутыми вверх носами.

Старец поставил перед собой небольшой сундучок слоновой кости и извлёк из него три резные шкатулки: розовую, красную и чёрную. Он снял крышку с первой из шкатулок и произнёс:

— О великий султан! Сейчас я буду вызывать духов! В этой розовой шкатулке сокрыт дух самой любимой из моих танцовщиц. Она сейчас далеко-далеко, но мои заклинания позволят тебе её увидеть.

Тут старец поставил розовую шкатулку на пол, крышку от неё по-ложил рядом и принялся шептать заклинания, при этом его руки на-ходились в постоянном движении — можно было подумать, что он не вызывает духов, а дирижирует каким-то невидимым оркестром. И лёгкая, еле заметная струйка тумана поднялась из шкатулки, и звуки музыки раздались из неё. И грациозные очертания юной танцовщицы возникли из пустоты. Воздушным, прозрачным призраком она парила под сводами зала, и танец её был изящен и лёгок, и каждое её движе-ние завораживало взор.

Затаив дыхание, султан и его гости наблюдали этот танец, и изум-лению их не было предела. И сожаление их было велико, когда факир закрыл шкатулку, и сама собой стихла музыка, и юная танцовщица растаяла в пустоте, словно утренняя дымка под лучами Солнца.

Оглядев восхищённых зрителей, старый факир отвесил султану по-клон и изрёк:

— А сейчас, о султан, ты увидишь другой танец — танец огня...

С этими словами он снял крышку с красной шкатулки — и тотчас языки пламени вырвались из неё. И заплясал, загудел огонь, и оран-жевые блики заиграли под сводами зала. И разноцветные искры, словно ночные светлячки, словно пригоршни бисера полетели в раз-ные стороны.

Что и говорить, это было захватывающее зрелище! Но скоро султа-ну и его гостям стало не до шуток — огонь перекинулся на ковры, а по-том и на мебель, и возник самый настоящий пожар. И треск горящей древесины, и клубы чёрного дыма наполнили дворец. При этом ста-рец-факир оказался в самом пекле, и одежда на нём вспыхнула подоб-но факелу. И гости повскакивали со своих мест, и с громкими крика-ми бросились прочь из дворца. И перепуганный султан замер в кресле, и слуги подхватили его, чтобы на руках вынести из пожара.

Но тут, самодовольно расхохотавшись, факир закрыл красную шкатулку — и пламя тотчас исчезло, как будто его никогда здесь и не было. И самое интересное состояло в том, что всё вокруг осталось це-лым и невредимым: и мебель, и ковры. И сам собой улетучился дым, и во всём дворце не осталось ни малейших следов пожара. Перепуган-ные гости вернулись в зал, султан снова занял своё место, и празднич-ное представление продолжилось.

— А сейчас, о великий, о могущественный султан, ты сможешь соб-ственными глазами увидеть великана по имени Алламад, — с радост-ной улыбкой провозгласил старец. — Но прошу тебя заранее, не пугай-ся, потому что это будет не сам великан, а всего лишь его дух, и он не причинит тебе зла...

Надо признать, что, услышав об Алламаде, султан ощутил непри-ятное, тягостное чувство тревоги — ведь это был тот самый великан, который хотел завладеть волшебной певуньей, спрятанной в подзем-ной сокровищнице, а султану очень не хотелось бы с ней расстаться.

Тем временем факир снял крышку с чёрной шкатулки — и тотчас извилистая струйка дыма выскользнула из неё. Поднимаясь всё выше и выше, дым постепенно обретал очертания огромного, чёрного вели-кана. Через минуту-другую султан смог разглядеть его злые, страш-ные глаза и огромную клыкастую пасть. А вскоре все присутствую-щие услышали голос великана.

— О-о-о-о, горе мне, несчастному! — громогласно пробасил он. — Горе мне! Который год подряд я разыскиваю волшебную птичку, но нигде не могу её найти... И душа моя пуста без её чудесных трелей, и жизнь не в радость, и каждый новый день приносит грусть — и ничего больше. О-о-о-о, горе мне! Горе мне...

Тут он, словно очнувшись, на какое-то время умолк, злобным взглядом окинул султана и его гостей, а потом заревел что было мочи:

— Эй, вы! Признавайтесь, кто из вас спрятал волшебную птичку! Признавайтесь, а не то хуже будет! Признавайтесь! Признавайтесь...

Голос Алламада звучал всё громче и громче, и своды дворца дро-жали от его страшного рёва, и штукатурка сыпалась с потолка.

Не на шутку перепугавшись, гости со страхом взирали на чёрное чудовище, а оно всё ревело и ревело:

— Отвечайте, кто из вас прячет волшебную птичку! Отвечайте! От-вечайте! Отвечайте...

Гости все как один умолкли, замерли на своих местах, никто не по-смел и рта открыть, и лишь у старого султана не выдержали нервы. Голосом, полным отчаяния и страха, он прокричал:

— Поверь, я и знать не знаю об этой птичке! И нет её у меня, и ни-когда не было...

То-то расхохотался чёрный великан! Расхохотался и пробасил:

— Наверное, ты обманываешь меня, о султан! Если бы у тебя и в самом деле не было волшебной птички, то ты бы молчал, как и все ос-тальные! Но ты выдал себя своими лживыми словами, и теперь тебе придётся отдать птичку — иначе я разрушу твой дворец, и ты погиб-нешь под его обломками! Погибнешь вместе со своими гостями!

Великан ревел всё громче и громче. А султан, окончательно пере-пугавшись, приказал факиру закрыть чёрную шкатулку, чтобы пре-кратить представление, но тот то ли не расслышал приказ, то ли не за-хотел подчиниться.

И тогда капитан Киплин, находившийся в зале среди гостей, под-нялся из кресла и решительно направился к факиру, чтобы заставить его выполнить волю султана. Но, к сожалению, он не успел этого сде-лать! Неизвестно откуда выскочил какой-то смуглый карлик в белой чалме и полосатом халате, схватил лежавшую рядом с факиром крышку от шкатулки и бросился наутёк. А Киплин, не теряя ни мину-ты, — следом за ним.

Выбежав из дворца, карлик нырнул в узкую, тёмную улочку ночно-го города и непременно потерялся бы из вида, если бы не белая чалма на его голове.

— Стой! — кричал Киплин. — Стой!

Но карлик и не подумал подчиниться. И тогда наш капитан выхва-тил из-за пояса пистолет и выстрелил вслед беглецу. Тот с жалобным воплем юркнул в переулок и исчез в темноте, а Киплин, добежав до поворота, нашёл на земле похищенную крышку от шкатулки и окро-вавленную чалму — видимо, пуля задела голову карлика.

Когда капитан вернулся во дворец, он увидел разбегавшихся в раз-ные стороны, охваченных паникой гостей, до полусмерти перепуган-ного султана и бушующего Алламада, который по-прежнему требо-вал, чтобы ему немедленно отдали волшебную птичку. И своды двор-ца дрожали от его страшного, громоподобного рёва, и качались ко-лонны, и трещины пошли по стенам.

Но стоило Киплину закрыть шкатулку, как дух великана умолк, а потом и вовсе исчез. И воцарилась тишина.

Едва оправившись от испуга, султан приказал схватить злосчастно-го старика-факира, а шкатулку с духом великана Алламада упрятать в зиндан, подземную тюрьму, и держать её под охраной.

Однако, схватить старика-факира оказалось не так-то просто. В за-ле его почему-то не оказалось, и слугам султана пришлось обыскать весь дворец, а потом и весь город. Но эти поиски ничего не дали.

На следующий день султан пригласил в свой кабинет короля и, изобразив на лице лучезарную улыбку, всячески выказывая своё дру-желюбие, обратился к нему со словами:

— О добрейший, мудрейший и щедрейший из всех моих гостей! Ты преподнёс мне столь прекрасный кавалерийский карабин, о котором я и мечтать не мог. Сердце моё переполнено благодарностью, и я не мо-гу остаться в долгу. Я решил преподнести тебе ответный подарок — мою главную драгоценность, ту самую волшебную птичку, пение ко-торой ты слышал в подземной сокровищнице. А заодно я подарю тебе и чёрную шкатулку, в которой сокрыт дух великана Алламада...

— А шкатулку-то зачем? — насторожился король.

— Да так, на память, — с хитрой улыбкой объяснил султан. — На па-мять о нашей встрече...

Что и говорить, для короля это был не очень-то приятный сюрприз. Он прекрасно понимал, что султан просто хочет избавиться и от вол-шебной птички, и от чёрной колдовской шкатулки, потому что боится великана.

Но что было делать? Отказаться от подарков король не мог — это означало бы признать себя трусом. И пришлось согласиться, да к тому же благодарить султана за его щедрость. Вот так-то!

После захода Солнца, когда тёмная южная ночь окутала город, клетку с птицей завернули в чёрную материю, отвезли в порт и погру-зили на королевский парусник. Что же касается злополучной шкатул-ки с духом великана Алламада, то в тюрьме её почему-то не оказа-лось. Она куда-то пропала! Пропала — и всё! И никто не смог объяс-нить причину её исчезновения.

Прощаясь с королём, султан пожелал ему всяческих благ, а в за-ключение посоветовал кормить волшебную певунью только белыми мотыльками, и ничем иным, потому что в противном случае она мо-жет потерять свой чудесный голос, а то и вовсе умереть.

На том они и расстались. Султан вернулся во дворец, а король и сопровождавший его Киплин пустились в плавание, в родные края.

Следует отметить, что во время плавания наш капитан не терял времени даром — в первый же день он смастерил из кусочков разно-цветной бумаги точную копию волшебной певуньи. И теперь на ко-рабле были уже две птички. Настоящую птичку переселили в обыкно-венную железную клетку и спрятали в глубине трюма. Что же касает-ся бумажной птички, то её поместили в золотую клетку, которую ус-тановили прямо посреди палубы, на свежем воздухе. И довольно ско-ро Киплин убедился в том, что его труды не были напрасны.

Как-то раз ночью, спрятавшись между палубных надстроек, Кип-лин услышал странный шорох, а вскоре увидел, как из-за борта судна высунулась чья-то мокрая голова. В лучах лунного света Киплин смог разглядеть на голове непрошенного гостя свежий шрам — характерный след от касательного пулевого ранения. И наш капитан замер от изум-ления — он узнал того самого смуглого карлика, который пытался по-хитить крышку от колдовской шкатулки во время праздничного пред-ставления во дворце султана.

Оглядевшись, карлик вылез на палубу, бесшумно подкрался к зо-лотой клетке, осторожно открыл её и схватил пёструю бумажную птичку. И возглас изумления вырвался из его уст — он понял, что его перехитрили. Швырнув свою бумажную добычу обратно в клетку, он с минуту постоял на месте, а потом медленно, словно тень, подобрал-ся к одному из палубных люков и заглянул в него — по всему было видно, что карлик не собирается уходить с пустыми руками.

Тут-то Киплин его и схватил! Схватил, но удержать не смог, так как оказалось, что всё тело карлика было покрыто толстым слоем ка-кого-то масла. Он мгновенно выскользнул из рук нашего капитана, тут же прыгнул за борт и был таков.

Беглец исчез в волнах, а Киплину достался необычный трофей — зелёный нефритовый браслет, соскользнувший с руки карлика.

Но вот прошло несколько дней, и корабль благополучно вернулся к родным берегам. И король распорядился построить для волшебной певуньи небольшой, но очень красивый дворец, держать её под стро-гой охраной, кормить только белыми мотыльками, и ничем более.

Что касается Киплина, то он с разрешения короля уехал в свой за-мок — тот самый замок, что когда-то достался ему от барона фон Вольфенштайна. А нефритовый браслет, добытый во время ночной схватки на корабле, он решил сохранить на память. И браслет лежал бы себе без дела в кабинете Киплина, в одном из ящиков письменного стола, если бы однажды нашему кавалеристу о нём не напомнили.

А дело было так. Как-то раз, приехав в столицу, капитан заглянул в трактир — пообедать. И так получилось, что в перерыве между блюда-ми к его столику подсел незнакомый господин лет сорока-сорока пя-ти. Незнакомец представился заезжим купцом, а потом спросил Кип-лина о том самом нефритовом браслете — не согласится ли, мол, гос-подин офицер уступить эту безделушку за весьма приличную сумму.

Честно говоря, столь неожиданное предложение насторожило Кип-лина. В самом деле, откуда мог знать о существовании браслета этот совершенно незнакомый купец? Да и вообще, каким образом он узнал самого Киплина? Всё это было очень-очень странно. Кроме того, и недобрый взгляд этого незнакомца, и «украшенные» татуировкой руки выдавали в нём не купца, а разбойника. Да-да, самого настоящего раз-бойника — вне всяких сомнений!

Не подавая вида, наш кавалерист предложил «купцу» выпить по бокалу вина за знакомство, а потом спросил:

— А какую, собственно говоря, сумму вы предложите за мой нефри-товый браслет?

— Двадцать тысяч крон.

— Серебром или золотом? — уточнил Киплин.

— Как вам будет угодно, — услужливо ответил «купец». — Можно се-ребром, а можно и золотом.

— Ну что же, — задумчиво изрёк капитан, — двадцать тысяч крон — это приличные деньги. Но дело в том, уважаемый, что браслет дорог мне как память об одном увлекательном путешествии. И я, честно го-воря, не хотел бы с ним расстаться.

— В таком случае я готов уплатить сорок тысяч, — предложил «ку-пец». — Двадцать тысяч за браслет как таковой и ещё двадцать за па-мять о путешествии...

— Это уже лучше, — заметил Киплин. — Но нефритовый браслет — это не просто ценность или, тем более, сувенир. Это одна из моих боевых реликвий. А ведь вы, наверное, знаете, что для военного чело-века нет ничего дороже его боевых реликвий...

— Так сколько же вы хотите за свою боевую реликвию? — теряя тер-пение, спросил «купец». — Назовите, наконец, вашу цену.

— Сто тысяч, — сухо изрёк Киплин. — И непременно золотом.

— Сто тысяч? — обескуражено переспросил «купец». — Но у меня просто нет таких денег!

— Очень жаль, но в таком случае реликвия останется у меня, — ещё более сухо заключил Киплин.

С минуту помолчав, незнакомец встал и вышел из трактира, но вскоре вернулся и радостно сообщил:

— Всё в порядке, уважаемый капитан! Я найду требуемую сумму, так что остаётся лишь договориться, где и когда мы совершим нашу прекрасную сделку.

— Ничего у нас не получится, — неожиданно возразил Киплин. — Я уже передумал. К тому же, уважаемый, в течение ближайшей недели я должен находиться в столице, при дворе. А за браслетом мне при-шлось бы ехать домой, в мой замок — все свои реликвии я храню в ка-бинете, в ящике письменного стола.

Киплин умолк, а незнакомец, выслушав его, с минуту поразмыслил о чём-то, потом откланялся и вышел из трактира.

Едва закончив с обедом, наш капитан сел на коня и поскакал в сто-рону своего замка. Он не знал, зачем незнакомый «купец» предлагал ему продать нефритовый браслет, но сообразил, что за этой безделуш-кой кроется какая-то тайна, а поэтому был уверен в том, что теперь следует ожидать похитителя, который непременно попытается про-никнуть в замок.

Имея под собой великолепного скакуна и прекрасно зная мест-ность, Киплин быстро приближался к замку. Покрыв за первый же день более половины пути, он решил на полчаса остановиться побли-зости от дороги, в дубраве, чтобы конь смог немного отдохнуть, а за-одно подкрепиться сочной лесной травой.

Смеркалось. На Западе догорала вечерняя заря, и первые звёзды появились на небосклоне. Довольно скоро лес погрузился в сумерки, всё замерло, и лишь редкие космы тумана безмолвно ползли над зем-лёй. Но вдруг откуда-то издалека послышался конский топот. Да-да, конский топот! Причём, судя по звуку, это были два скакуна — не один, не три и не четыре, а именно два.

Спрятавшись за деревом возле самой дороги, Киплин дождался всадников, что мчались в сторону его замка. В первом из них он узнал «купца», а, точнее говоря, разбойника, с которым разговаривал в трак-тире, а во втором — вы только представьте себе! — того самого карлика, который пытался похитить крышку от колдовской шкатулки во двор-це султана, а потом проник на королевский парусник, чтобы выкрасть волшебную птицу.

Что было делать? Киплин выхватил из-за пояса пистолет, наскоро прицелился и нажал на спусковой крючок. Раздался сухой хлопок вы-стрела — и разбойник, выронив из рук поводья, тотчас свалился с коня и рухнул на дорогу. Но карлик промчался мимо и через несколько се-кунд скрылся в клубах пыли за поворотом.

Не теряя времени, наш кавалерист вскочил на коня и пустился в погоню. И он бы непременно настиг беглеца, если бы тот, спасаясь от преследования, не свернул в лес. И Киплин решил не рисковать — он прекрасно понимал, что едва ли сможет разыскать карлика в ночном лесу. Кроме того, теперь он точно знал, что встретится с ним в замке, и ждать этой встречи осталось не долго.

К полудню капитан наконец-то прибыл домой, поднялся в свой ка-бинет и смог убедиться в том, что нефритовый браслет по-прежнему лежит на своём месте, в одном из ящиков письменного стола. И те-перь оставалось лишь дождаться непрошенного визитёра, чтобы схва-тить его и узнать тайну браслета.

Вечером, с наступлением сумерек, Киплин заперся в кабинете, приоткрыл одно из окон — специально для визитёра, — а сам с крепкой верёвкой в руках спрятался поблизости, за портьерой. Томительно тя-нулось время, час шёл за часом, и старый замок постепенно погрузил-ся во тьму, и полная тишина воцарилась кругом.

Лишь под утро капитан дождался своего. Он услышал еле разли-чимый скрип и лязг металла — кто-то пытался открыть запертую дверь. Но вот раздался тихий щелчок замка, дверь отворилась, и ста-рый знакомый Киплина, всё тот же смуглый карлик, бесшумно, слов-но тень проскользнул в кабинет. Оглядев всё вокруг, он на цыпочках подкрался к письменному столу, порылся в ящиках и быстро отыскал свой нефритовый браслет. И вздох облегчения вырвался из его груди. Положив браслет на пол, встав перед ним на колени, карлик закрыл глаза и принялся шептать молитвы — он благодарил Всевышнего за то, что тот помог ему вернуть утраченное сокровище. А в это время Кип-лин бесшумно вышел из-за портьеры, так же бесшумно поднял с пола браслет и преспокойно положил себе в карман.

Каково было удивление карлика, когда он, завершив молитву, на-конец-то открыл глаза и увидел перед собой нашего бравого кавале-риста! С воплем ужаса, выпучив от страха глаза, он вскочил на ноги и хотел было сбежать, но не тут-то было — в долю секунды он был схва-чен и крепко связан верёвкой по рукам и ногам.

— Горе мне! — стенал карлик. — Горе мне! Убей меня, о хитрейший из хитрецов! Убей меня, о коварнейший из коварных! Ибо я не досто-ин жить на этой земле...

— Почему ты молишь о смерти? — спросил Киплин.

— Потому что я не выполнил приказ великого Алламада. Я не смог выкрасть волшебную певунью.

— Странно, — удивился Киплин. — Если тебе нужна волшебная птич-ка, то зачем ты забрался в мой замок? Ведь её здесь нет и никогда не было.

— Я пришёл за моим бесценным нефритовым браслетом, потому что без него меня не пропустят обратно во владения Алламада — меня просто убьют, а тело бросят на растерзание псам...

— Вот оно что... Получается, что браслет — это своего рода пропуск во владения великана?

— Я и так слишком много сказал, — скорбно ответил карлик. — Убей меня, и закончим этот ненужный разговор...

— Нет уж, — возразил капитан. — Я отвезу тебя в столицу, и сам ко-роль будет решать твою судьбу.

С этими словами Киплин развязал пленнику ноги, чтобы отвести его в замковую конюшню и вместе с ним поехать в столицу, но тот вдруг вырвался из рук и в мановение ока выпрыгнул из окна. Упав с высоты на камни, он разбился насмерть.

Остаток ночи и утро Киплин провёл в раздумьях. Он был уверен в том, что рано или поздно вслед за погибшим карликом придут новые похитители, что великан Алламад не успокоится до тех пор, пока не завладеет волшебной певуньей. Но что было делать? Размышляя над этим, наш кавалерист так и не нашёл нужного решения. И тогда он решил для начала съездить в предгорья Гиндукуша и попытаться что-нибудь разузнать о великане, а при возможности и увидеть его. Но пе-ред дальней дорогой Киплин решил повидаться с одним своим старым знакомым, хозяином лесной пасеки, расположенной неподалёку от замка, на опушке большой, живописной рябиновой рощи.

К полудню капитан был на месте, в окружении бесчисленных ульев и постоянно жужжащих, снующих в воздухе пчёл. Старик-пасечник встретил Киплина приветливо, угостил чаем с мёдом, выслушал его и так рассудил:

— Побывать в предгорьях Гиндукуша — это, конечно, интересно. А увидеть великана — ещё интереснее. Но самое главное — не попасть в его лапы. А поэтому я подарю тебе одну-единственную, но очень ум-ную пчёлку — она поможет тебе избежать всяческих неприятностей и защитит от кого угодно, даже от самого страшного, самого огромного великана.

С этими словами старик поманил пальцем одну из круживших во-круг него пчёл и указал пальцем на гостя — и она послушно села Кип-лину на плечо, прямо на золотой эполет, и неподвижно сидела на сво-ём месте до тех пор, пока тот не распрощался с пасечником. С этого дня пчела не расставалась с Киплином. Иногда она поднималась в воз-дух и летела в неизвестном направлении, но через некоторое время непременно возвращалась и усаживалась на прежнее место, на плечо своего нового хозяина.

Вот с таким-то попутчиком он и отправился в дорогу. Следует от-метить, что на протяжении всего пути Киплин не терял время даром: обзавёлся восточной одеждой, отрастил бороду и усы, усвоил обычаи местных жителей. Будучи от природы человеком талантливым и при-лежным, он изучил местные диалекты, причём настолько успешно, что мог не только свободно читать и писать, но и вести беседу, и даже сочинять стихи. И это сослужило ему добрую службу — везде и всюду он представлялся странствующим поэтом, при этом ни у кого не воз-никало ни малейших сомнений в истинности его слов.

Но вот, наконец, он добрался до предгорий Гиндукуша. Переноче-вав в одном из селений, он хотел было продолжить свой путь, но жи-тели посоветовали дальше не ехать. «Знай, добрый путник, — говорили они, — что за рекой начинаются земли великана Алламада, и всякому, кто осмелится без спроса ступить на эти земли, грозит неминуемая гибель». И, тем не менее, наш «странствующий поэт» решился про-должить своё путешествие — он не даром взял в дорогу зелёный неф-ритовый браслет, прежним владельцем которого был карлик, верный слуга Алламада.

Перебравшись вброд через реку, Киплин направился вверх по склону горы. И довольно скоро до его слуха донёсся какой-то про-тяжный вой. А через пару минут он увидел большую стаю волков.

Честно говоря, это была не очень приятная встреча, тем более что волки начали окружать нашего путника со всех сторон. Положение казалось безвыходным, как вдруг Киплин услышал звонкий голосок своей пчёлки. Она жужжала и жужжала над самым его ухом, словно пыталась заставить вспомнить о чём-то очень важном. И он — пред-ставьте себе! — вспомнил. Вспомнил о нефритовом браслете! Достав браслет из-за пазухи, Киплин поднял его высоко над головой — и вол-ки тут же остановились, потом повернули обратно, а вскоре и вовсе скрылись из вида. И наш кавалерист продолжил свой путь.

К полудню он поднялся на плато и углубился в кизиловую рощу, где нашёл чистый, прохладный родник. Утолив жажду, он решил не-много отдохнуть, прилёг в густой тени деревьев и скоро уснул. Но не прошло и получаса, как его разбудило тревожное, настойчивое жуж-жание пчелы. Открыв глаза, наш капитан увидел вокруг себя множе-ство вооружённых воинов. Свирепые лица воинов не предвещали ни-чего хорошего, но стоило Киплину предъявить нефритовый браслет, как они разошлись в разные стороны, скрылись в зарослях кизила и больше не появлялись.

К исходу дня он увидел впереди себя большой, очень красивый дворец. Убедившись в волшебной силе браслета, Киплин преспокойно направился прямо к главному порталу дворца. Приблизившись к нему, он не обнаружил ни слуг, ни охраны — ни единой души. Тогда он въе-хал во двор, спешился и несколько раз прошёлся вокруг двора, но и здесь никого не встретил.

И вдруг из небольшой дверки одного из зданий дворца вышел ста-рец, одетый во всё чёрное. До чего же он был похож на того самого факира, который во время праздничного представления, устроенного в честь юбилея султана, демонстрировал дух великана Алламада. Ус-лышав его голос, Киплин окончательно убедился в том, что это и есть тот самый факир.

— Добро пожаловать, юноша! — ласково молвил старец. — Добро пожаловать. Располагайся в моём дворце, отдохни с дороги.

Выслушав благодарности Киплина за столь любезное приглаше-ние, старец спросил его, по какому делу он прибыл во владения вели-кого Алламада.

— Да я, собственно говоря, приехал безо всякого дела, — ответил Киплин. — Я поэт, путешественник. Разъезжаю по белому свету, лю-буюсь природой, пишу стихи...

— Поэт? Вот и прекрасно! — радостно воскликнул хозяин дворца и одарил нашего кавалериста лучезарной улыбкой. — Если ты и в самом деле поэт, то сделай милость, удели мне крупицу своего таланта, со-чини стихотворение о самой красивой женщине под Луной. Эту жен-щину зовут Тамиллой. И учти, что Тамилла не просто красавица. Она — самая любимая из всех моих жён...

— Стихотворение о самой красивой женщине под Луной? — с со-мнением в голосе переспросил Киплин. — Но могу ли я для начала своими глазами увидеть её красоту?

— Увидеть Тамиллу? — сердито воскликнул старец. — Конечно же, нет! Все мои жёны в гареме! А посторонним в гарем хода нет.

Тут он умолк, но потом спросил:

— Зачем тебе видеть мою Тамиллу, юноша? Если ты истинный поэт, то сумеешь написать стихи, зная лишь то, что красота Тамиллы по-добна сиянию Луны в небесах. Неужели для поэта этого мало?

Что и говорить, Киплину пришлось согласиться — не мог же он на-стаивать на том, чтобы его пустили в гарем. И тогда он сочинил сти-хотворение, исходя из распространённых на Востоке представлений о столь деликатном понятии, как женская красота. Вот оно:

О Тамилла! Ты — словно Луна

Среди звёзд в этой тёмной ночи.

Сладкой неги, истомы полна

Ты любви источаешь лучи.

Твои очи ясны, глубоки,

Твои брови, что крылья совы,

Чудо-локоны, что ручейки

Ниспадают с твоей головы.

Твои плечи пышны и легки,

Тонок стан, что кинжала клинок,

Твои перси — вина бурдюки,

Твои бёдра — роскошный венок.

О Тамилла! Ты словно Луна

Среди звёзд в этой долгой ночи

Сладкой неги, истомы полна

Ты любви источаешь лучи.

О Тамилла!!!

О Тамилла...

Когда Киплин прочитал своё сочинение вслух, хозяин дворца лишь закрыл глаза и издал тихий, протяжный стон. А потом изрёк:

— О юноша, ты истинный поэт! Поэт из поэтов! Живи в моём двор-це, сколько тебе будет угодно. Сочиняй свои волшебные стихи, отды-хай. Но когда ты отдохнёшь и наберёшься сил, я попрошу тебя ещё об одном одолжении — тут старец смущённо потупил взор — напиши сти-хотворение о моей любимой наложнице...

Тут он предложил Киплину войти во дворец и позвал слуг. И наше-го путешественника проводили в роскошные апартаменты, пригото-вили для него горячую восточную баню и великолепный ужин. После ужина наш поэт отправился на покой, но отдых его не был долгим.

Дождавшись глубокой ночи, когда всё вокруг замерло, он решил тайком осмотреть дворец изнутри. При этом ему, конечно же, хоте-лось бы найти те самые шкатулки, которые факир демонстрировал во дворце султана, а в особенности — чёрную шкатулку, в которой хра-нился дух великана Алламада.

Выйдя из спальной, наш капитан осторожно, бесшумно направился вдоль коридоров дворца. Заглядывая в комнаты, он смог увидеть множество интересных, непонятных предметов, о назначении которых можно было только догадываться. Но самое интересное он нашёл в одном из залов — это был сундучок слоновой кости. Тот самый сунду-чок, в котором факир хранил свои волшебные шкатулки!

Затаив дыхание, ещё и ещё раз оглядев всё вокруг и убедившись в том, что поблизости никого нет, Киплин осторожно открыл сундучок — и тотчас огромная кобра со злобным шипением, распустив свой че-шуйчатый плащ, высунулась из него.

Что и говорить, встреча не из приятных! И нет ничего удивитель-ного в том, что через долю секунды Киплина в зале уже не было — по-забыв обо всём, он выскочил в коридор, где его ожидал уже новый сюрприз — хозяин дворца в окружении дюжины стражников.

В мановение ока Киплина схватили и связали, а старец смерил его долгим, пристальным взглядом и изрёк:

— Я сразу узнал тебя. Ты тот самый офицер, которого я видел на праздничном представлении у султана...

Тут он умолк, а потом, грустно покачав головой, с сожалением в голосе сказал:

— А ведь ты истинный поэт. Ты сочинил прекрасное стихотворение о моей Тамилле. Столь прекрасное, что я прикажу высечь эти вол-шебные строки на моём надгробном камне. Но пойми: ты осмелился проникнуть во владения моего повелителя, могущественного Аллама-да, ты пытался выкрасть чёрную шкатулку, в которой хранится его не-тленный дух. И теперь сам Алламад будет решать твою судьбу.

Конечно, встреча с великаном не сулила нашему кавалеристу ниче-го хорошего, и он изрядно приуныл. Но вдруг до его слуха донеслось звонкое, знакомое жужжание, а через мгновение хозяин дворца издал жуткий, душераздирающий вопль — пчела ужалила его прямо в нос. Не прошло и минуты, как его внешность неузнаваемо изменилась: ли-цо опухло, глаза заплыли и превратились в еле заметные щелочки, а нос стал похож на спелую дыню.

То-то шум поднялся во дворце, то-то суматоха! Громче всех воз-мущался пострадавший факир — он требовал немедленно поймать и предать казни злодейку пчелу. При этом все были изрядно удивлены тем, как изменился голос факира — он издавал какие-то странные, трубные звуки, больше напоминавшие не человеческую речь, а визг и рёв разъярённого слона. Позабыв о пленнике, все бросились ловить пчелу: кто с мухобойкой, кто с веником, а кто и с обыкновенной сан-далией в руках, но всё тщетно — она куда-то исчезла.

А утром, с первыми лучами Солнца, Киплина повели в горы. К по-лудню он уже стоял, привязанный к столбу, на вершине одной из скал, и слуги факира принялись звать Алламада. И загудели, задрожали го-ры, и чёрный великан вышел из ущелья. Слуги тотчас убежали прочь, а великан подошёл к пленнику, внимательно разглядел его — примерно так, как любознательный ребёнок разглядывает бабочку или жука — и спросил:

— Это правда, что ты пытался похитить шкатулку, в которой хра-нится мой вечный дух? Отвечай, несчастный!

— Истинная правда! — честно признался Киплин. — Именно её я и хотел похитить. Именно для этого я проник в твои владения...

— В таком случае ты заслуживаешь смерти, — гневно заключил ве-ликан. — Вот сейчас я подумаю и решу, какой казни тебя предать.

— Думай, сколько тебе угодно, — спокойно ответил Киплин. — Но учти, что у меня есть один могущественный покровитель. Он намного сильнее тебя и уж он-то отомстит за мою смерть.

— Могущественный покровитель? — искренне удивился Алламад. — Сильнее меня? Кто же это?

— Ты его не знаешь.

— Интересно, кто может быть сильнее меня? — сердито спросил Ал-ламад. — Самое сильное животное на свете — это слон. Но слон для ме-ня — сущая козявка. Наверное, ты просто лжёшь, о хитрец. Ты хочешь избежать казни и поэтому пытаешься меня запугать.

— Ничего подобного, — возразил Киплин. — Скоро ты увидишь мое-го покровителя и ощутишь на себе его силу...

И действительно, именно в это время на горизонте появилось не-большое облачко. Стремительно приближаясь, оно росло в размерах — как оказалось, это было не что иное, как большущий рой пчёл. И жужжащие пчёлы закружили вокруг Алламада, и принялись жалить его. То-то заревел великан, то-то завопил! И бросился наутёк. Земля содрогалась под его огромными ногами, рушились скалы, а он всё но-сился и носился по горам, тщетно пытаясь спастись от могуществен-ного покровителя нашего капитана. Вконец выбившись из сил, он пал на колени перед своим пленником и возопил:

— О величайший из величайших повелителей насекомых! Я отдам тебе чёрную шкатулку, в которой хранится мой нетленный дух, я ис-полню любоё твоё желание! Но только уйми, наконец, этих злых, этих ужасных, этих беспощадных пчёл! Умоляю тебя...

И мир был заключён. Пчёлы оставили Алламада в покое, а тот раз-вязал Киплина, отнёс его обратно во дворец факира, где собственно-ручно преподнёс ему чёрную шкатулку.

Вот с таким-то трофеем наш кавалерист и вернулся в родные края. Первым делом он явился к его величеству, доложил обо всех своих приключениях, предъявил чёрную шкатулку с духом Алламада и за-верил короля в том, что отныне Алламад окончательно и бесповорот-но отказался от своих претензий на бесценную птичку.

В ответ король лишь грустно покачал головой, а потом сообщил Киплину очень печальную новость. Оказалось, что в отсутствие Кип-лина волшебная птица умерла. Дело в том, что её нужно было кор-мить белыми мотыльками. Именно белыми мотыльками и ничем иным! Но однажды в жаркий день король по своей доброте разрешил выпустить птицу на прогулку в дворцовый сад. И, представьте себе, ни с того ни с сего она принялась клевать божьих коровок, а в резуль-тате объелась и умерла от заворота кишок. И теперь у короля осталось лишь чучело, сделанное из погибшей певуньи. Вот так-то.

Что же касается чёрной шкатулки, то король милостиво разрешил Киплину взять её себе на память. Отныне шкатулка стала очередной реликвией нашего кавалериста. Он хранил её в своём кабинете, а ино-гда, в часы досуга, позволял себе открыть её и сразиться с Алламадом в шахматы. И, представьте себе, оба игрока: и Киплин, и Алламад, не-изменно начинали партию ходом пешки е2-е4. А в ответ неизменно следовало е7-е5...

СЕРЕБРЯНЫЙ РОДНИК

Однажды зимой, в канун Рождества, Киплин решил навестить сво-его давнишнего знакомого, старика-пасечника, а поэтому сложил в мешок заранее приготовленные подарки, потеплее оделся, сел на коня и в прекрасном настроении отправился в путь.

Однако стоило ему приехать на пасеку, как от прекрасного на-строения не осталось и следа — он нашёл своего знакомого совершен-но больным. Старик был очень слаб, он еле передвигал ноги и даже говорил с трудом.

— Дни мои сочтены, — грустно сказал он, — и ничего тут не подела-ешь...

— Но почему? — искренне удивился Киплин. — Не рано ли вы себя хороните? Я сегодня же привезу прекрасного врача с полным набором лекарств, и от вашей болезни не останется и следа!

— Не трудись понапрасну, — ответил старик. — Врач не поможет, и лекарства меня не спасут.

— Быть того не может! — возразил Киплин. — Неужели не найдётся средства, чтобы избавить вас от недуга?

— Вообще-то говоря, такое средство есть, — вяло согласился пасеч-ник, — это целебная вода из Серебряного родника. Но тебе её не дос-тать...

— Вода из Серебряного родника? — искренне удивился Киплин. — Впервые о такой слышу.

— Оно и понятно, — объяснил пасечник, — потому что этот родник находится далеко отсюда, в холодных северных краях, во владениях князя Морро. А князь предпочитает помалкивать о своём драгоценном источнике и держит его под строгой охраной — за долгие годы не было случая, чтобы кто-нибудь сумел похитить из родника хотя бы одну-единственную каплю воды.

— Вот и прекрасно! — заключил Киплин. — Надо съездить к этому самому князю Морро, посмотреть на его драгоценный родник, а там видно будет.

Как ни отговаривал его пасечник — всё напрасно.

— Не езжай во владения князя, — говорил он. — Князь просто убьёт тебя. Убьёт точно так же, как и всех тех, кто ещё задолго до тебя, в прошлые времена пытался добыть воду из Серебряного родника.

— Убить меня не так-то просто, — возражал Киплин. — Мы ещё по-смотрим, кто кого!

— Но родник охраняется! — говорил старик.

— Это не имеет ровным счётом никакого значения, — отвечал Кип-лин. — Любую охрану можно перехитрить, обмануть или, на худой ко-нец, просто обвести вокруг пальца.

— Но князь Морро — колдун!

— Это тем более не имеет значения. Барон фон Вольфенштайн тоже был колдуном. А где он сейчас?

Тут Киплин откланялся, сел на коня и, не теряя времени, тотчас пустился в путь, в далёкие северные места, во владения князя Морро. Долго скакал он по заснеженным зимним дорогам, но в конце концов, покрыв изрядное расстояние, попал в неведомый ему холодный, суро-вый, безмолвный край.

До чего же угрюм был этот край — угрюм, но одновременно и жи-вописен, по-своему красив. От горизонта и до горизонта, насколько хватало человеческого взгляда, простирались вековые хвойные леса. Огромные, коряжистые сосны чередовались с высоченными красави-цами-елями, и огромные сугробы, словно волны в бушующем океане, заполонили всё вокруг. И массивные снежные шапки венчали кроны деревьев, и пышные грозди инея сплошь укрывали ветви, и тонкие, блестящие ледяные панцири сковывали могучие стволы. Любуясь своеобразной красотой этого края, Киплин медленно ехал через лес, и всё новые и новые пейзажи открывались его взору. Под толстым, гул-ким ледяным покровом несла свои воды река, зажатая в скалистые бе-рега. Чёрные, серые, зелёные гранитные отвесы дали приют карлико-вым берёзкам и сосенкам, что крепко вцепились корешками в трещи-ны и расщелины, тут и там рассекавшие каменный монолит. В лучах Солнца гранит играл разноцветными блёстками, бисером искрился снег, и яркими вспышками отливали частоколы сосулек, нависших над рекой вдоль прибрежных скал.

До чего же тихо было вокруг. Лишь редкий порыв ветра отзывался скрипом замёрзших деревьев. Лишь снежный вихрь время от времени проносился над землёй и звучал тихим шелестом поднятых в воздух снежинок. Как же мелодичны были эти звуки — звуки музыки, сочи-нённой и исполненной самой природой.

Однако довольно скоро нашему путешественнику стало не до кра-сот окружавшей его местности — всё сильнее и сильнее ощущался пронизывающий холод северного края. Кроме того, у Киплина совер-шенно иссяк запас провианта, и ему нечем было подкрепить свои си-лы. Это же касалось и его скакуна, который страдал от голода и стужи ничуть не меньше своего хозяина.

Но вот, порядком утомившись, Киплин забрался в самую чащобу и устроился на привал. Он развёл небольшой костёр, сел возле огня и быстро уснул. Но не прошло и часа, как его разбудил испуганный храп коня. «Уж не волки ли?» — с тревогой подумал Киплин. Но, вни-мательно осмотрев всё вокруг, он приметил в шагах тридцати от себя вовсе не волков, а какого-то человека, который осторожно выгляды-вал из-за ствола старой сосны.

— Эй, приятель, может быть, хватит играть в прятки? — весело крик-нул Киплин. — Иди сюда, не бойся!

Услышав голос Киплина, незнакомец тут же исчез за стволом дере-ва, но через минуту-другую всё же решился выбраться из своего ук-рытия и, по пояс утопая в снегу, направился к костру.

До чего же странный был этот человек! Его одежда: и тулуп, и шапка, и обувь — всё было сшито из кусков плохо выделанной овчины. Его лицо было украшено большой, окладистой бородой и пышными усами, а из-под шапки виднелись длинные космы волос, давно не знавших ножниц и расчёски. В довершение ко всему за поясом у него было некое подобие сабли, сделанной, по всей видимости, из старой, испещрённой зазубринами косы.

Когда он, наконец, подошёл к костру, наш путешественник встал, протянул ему руку и коротко представился:

— Капитан Киплин, кавалерист.

— А моё имя Кирис, — с добродушной улыбкой ответил незнакомец и с этими словами наградил нашего капитана крепким рукопожатием — по всему было видно, что столь неожиданная встреча была для него приятным событием.

Оказалось, что Кирис живёт в лесу, примерно в двух милях от того самого места, где наш путешественник устроил привал.

Пока они лесными дебрями пробирались к жилищу Кириса, тот рассказал много интересного о князе Морро и его владениях. И капи-тан узнал, что люди много лет назад покинули эти земли — с тех пор, как здесь обосновался его сиятельство князь Морро. Дело в том, что каждого жителя этих мест князь обложил всевозможными налогами — налогами, которые многие были просто не в состоянии уплатить. Но и это не всё — тех жителей, которые оказывались в должниках, князь за-ставлял работать на себя, причём работать бесплатно. А тех, кто осме-ливался высказывать своё собственное мнение или, тем более, спо-рить, князь нещадно казнил на виселице. И нет ничего удивительного в том, что люди ушли из родных мест, покинули этот прекрасный, живописный, обильный край — князь Моро превратил их жизнь в су-щий ад.

Что касается самого Кириса, то он сумел укрыться от князя в лес-ном буреломе — здесь у него был большой, тёплый шалаш и овчарня, в которой он держал с полтора десятка овец. Рядом с шалашом возвы-шался стог сена, которое Кирис запасал летом, чтобы кормить своих овечек. Вот в такое хозяйство он и привёл нашего капитана.

Войдя в шалаш, Кирис первым делом затопил маленькую печурку, сложенную из комков обожжёной глины, и поставил на огонь котелок, полный свежего овечьего молока. Что же касается коня нашего браво-го кавалериста, то Кирис заботливо укрыл его толстыми овечьими шкурами, а потом препроводил в овчарню и одарил большой охапкой душистого лугового сена.

Скоро Киплин напился горячего молока, основательно подкрепил-ся вяленым овечьим мясом, орехами, грибами и ягодами и, наконец, смог прилечь отдохнуть в тепле, под тихий треск угольев, тлевших в глиняной печурке.

Но уже вечером, отогревшись, он пешком направился к Серебря-ному роднику. Прежде чем покинуть гостеприимное лесное жилище, он ещё раз расспросил Кириса и узнал, что родник бьёт на дне колод-ца, стенки которого будто бы сложены из плит чистого серебра. Коло-дец расположен на холме, приблизительно в миле от замка князя Морро, и вода в нём не простая, а целебная, и именно в этой воде за-ключён секрет долголетия князя — не случайно сам Морро называет её не иначе как водой жизни. Но самое интересное состоит в том, что в этом же колодце будто бы спрятана какая-то колдовская драгоцен-ность, в которой сокрыта... смерть князя.

Выслушав Кириса, Киплин на всякий случай попрощался с ним и направился в сторону Серебряного колодца. Он избегал открытых участков пути, шёл чащобами, но скоро вышел на опушку и увидел большой, красивый замок. Приблизительно в миле от замка возвы-шался холм, поднявшись на который, Киплин и обнаружил колодец.

Как ни странно, на холме и вокруг него не было никакой охраны. Однако стоило Киплину подойти к колодцу, как в нём вдруг забурли-ла вода, и прозвучал чей-то страшный, зловещий голос.

— Убирайся прочь! — грозился кто-то. — А не то я тебя на мелкие ку-сочки растерзаю! Убирайся...

«Вот оно что, — смекнул Киплин. — Охрана-то, оказывается, внутри колодца сидит». Тут он решил ещё раз всё хорошенько обдумать, сел на камень в нескольких шагах от родника, набил табаком трубку, за-курил. Вот сидит он спиной к колодцу, трубкой попыхивает и раз-мышляет, как бы воды целебной набрать. А тем временем из колодца вылезает — кто бы вы думали? — здоровенный, размером с доброго бы-ка, рак. Да-да, огромный, обросший водорослями и ракушками рак. Вот уж, действительно, чудище так чудище!

Рак подкрался к Киплину, крепко схватил его клешнями, свалил на землю и пробасил ему на самое ухо:

— Добро пожаловать в наши края! Добро пожаловать! Вот сейчас я съем тебя со всеми потрохами, мясом твоим тёпленьким полакомлюсь и наконец-то согреюсь, а то совсем без горячей пищи замёрз.

— Правильно, — отвечает Киплин. — Именно так и поступи! Но, пре-жде чем съесть меня со всеми потрохами, попробуй средство, которое согреет тебя сильнее, чем самая лучшая, самая горячая пища.

— И что же это за средство? — удивляется рак.

— Как что? Табак!

Тут Киплин глубоко затянулся, выпустил изо рта пару колец та-бачного дыма, по-дружески подмигнул раку и продолжил:

— Сколько дней по вашим краям разгуливаю, и никакой мороз мне не страшен. А всё благодаря табаку. Как выкурю трубочку, так сразу тепло по телу разливается, одно удовольствие, да и только!

И, представьте себе, наивный, глупый рак поверил нашему капита-ну, тут же отобрал у него трубку и сделал одну-единственную затяж-ку. Но с непривычки задохнулся, закашлялся, а потом даже в обморок упал. Вот лежит он на спине еле живой, все свои ноги в стороны рас-кинул, жалобно стонет да охает тихонечко. А Киплин лишь посмеялся над ним и говорит:

— Слабоват ты против меня. А ещё собирался съесть меня с потро-хами. Но теперь ты в моей власти! А поэтому отвечай, где спрятана колдовская драгоценность, в которой сокрыта смерть князя Морро!

Молчит рак, говорить не хочет — не иначе как хозяина подвести бо-ится. А Киплин опять за своё.

— Отвечай по-хорошему! — требует. — А не то я тебя дымом обкурю, колец на твой длинный нос накручу, и тебе будет плохо! Очень пло-хо...

— Пощади, — просит рак, — я и так еле живой...

— И не подумаю! — отвечает Киплин. — Я тебе табака прямо в нос насыплю! Вот тогда узнаешь, как со мной препираться.

Испугался рак, мелкой дрожью затрясся, от жалости к самому себе расплакался. Но вот поплакал он, на судьбу свою горькую посетовал, а потом говорит:

— На дне колодца лежит золотой футляр, в этом самом футляре хра-нится серебряный кинжал — в нём-то и сокрыта смерть князя Морро.

Рак умолк, а Киплин спустился в колодец, набрал полную фляжку воды, потом отыскал на дне продолговатый футляр чистого золота, а в футляре — длинный, узкий серебряный кинжал. Внимательно разгля-дев свою находку, Киплин засунул кинжал за голенище сапога, золо-той футляр бросил на прежнее место, потом вылез из колодца и в пре-красном настроении пустился в обратный путь.

Однако довольно скоро до его слуха донёсся перезвон колокольчи-ков. И через минуту-другую наш путешественник увидел кавалькаду всадников, разодетых в меха, золото и парчу, и ещё сани, запряжен-ные породистыми конями. В санях на тёплых медвежьих шкурах си-дели хмельные, весёлые, роскошно одетые господа. Как оказалось, это были гости князя Морро — утомившись от долгого застолья, они вы-ехали из замка, чтобы немного проветриться на свежем воздухе. До чего же обрадовались эти господа, увидев Киплина!

— Эй, человек! — громко кричали они. — Поехали с нами! Мы отве-зём тебя на пир к его сиятельству князю Морро! Князь Морро — госте-приимный хозяин! Уж он-то угостит тебя на славу!

Не дожидаясь ответа, они окружили Киплина со всех сторон, схва-тили и усадили в сани. Скоро он уже оказался в замке. Его привели в просторный зал, украшенный мраморными статуями, золотыми ко-лоннами и огромными шёлковыми гобеленами. Пол в этом зале был выложен разноцветными гранитными плитами, составлявшими яркий, узорчатый орнамент. Под высоченным сводчатым потолком висели многоярусные хрустальные люстры, искрившиеся всеми цветами ра-дуги. Многочисленные бра и канделябры источали лучи восковых свечей. Всюду вдоль стен стояли укрытые белоснежными скатертями столы, на них высились горы всевозможных яств, серебряные кубки и хрустальные графины с вином. А вокруг столов в огромных креслах сидели роскошно одетые, разомлевшие от еды и питья гости.

На высоком троне восседал сам князь Морро. Судя по безразлич-ному выражению его лица, всё это пиршество ему уже давным-давно наскучило. И нет ничего удивительного в том, что он заметно ожи-вился, когда увидел нашего бравого кавалериста.

— Добро пожаловать! — приветливо сказал он. — Добро пожаловать, молодой человек! Рад видеть вас в стенах моего замка!

Приметив фляжку, висевшую на поясе у Киплина, князь хитро ус-мехнулся и спросил:

— Вы уж извините меня за нескромный вопрос, молодой человек. Но что у вас в этой фляжке? Уж не вода ли?

— Вы угадали, ваше сиятельство, — ответил Киплин. — И в самом де-ле, вода. Самая обыкновенная вода.

— Вот и прекрасно! — воскликнул князь. — Угостите меня водой, мо-лодой человек! Сделайте одолжение...

— Неужели вашему сиятельству нечем утолить жажду, кроме как обыкновенной водой? — с напускным удивлением спросил Киплин. — Неужели в этом замке не найдётся более достойного напитка?

— Видите ли, молодой человек, — недовольно сморщив своё лицо, ответил князь Морро, — разные там коньяки, вина, пунши, морсы, ком-поты и крюшоны — за долгие-долгие годы моей жизни всё это так на-доело, так наскучило. Иногда хочется самой обыкновенной, чистой, прозрачной, свежей родниковой воды.

Не получив ответа на свою просьбу, его сиятельство лишь грустно усмехнулся и обиженно покачал головой, но потом еле заметно под-мигнул своим гостям — и Киплина тотчас крепко схватили за руки, со-рвали с его пояса фляжку и преподнесли её князю. А тот неторопливо отвинтил крышечку фляжки, отпил из неё малюсенький глоточек, по-сле чего нахмурился и грозно рявкнул:

— Так я и знал! Мало того, что ты, злодей, без спроса вторгся в мои владения, но ты к тому же похитил из Серебряного родника целую фляжку воды! Целую фляжку моей бесценной воды!

Тут князь умолк и, запрокинув голову, медленно, растягивая удо-вольствие, выпил воду до конца. Последние капли он вытряхнул на пол — и тут же гости все как один сорвались с места и, расталкивая друг друга, бросились к тому месту, куда упали капли. Встав на чет-вереньки, они принялись вылизывать пол — каждому хотелось вкусить хотя бы частичку воды из Серебряного родника.

Смерив ползающих гостей презрительным взглядом, князь вновь обратил взор к Киплину и сказал:

— Юнец! Ты, наверное, и не понимаешь всей тяжести своего про-ступка! Так знай же, что тебя ждёт смерть. Но я не хочу, чтобы ты по-гиб от рук палача, потому что с моей стороны это было бы не совсем честно. Будучи человеком благородным, я хочу победить в равной борьбе, а поэтому вызываю тебя на дуэль.

Тут он на мгновение умолк, а потом, с минуту поразмыслив о чём-то, самодовольно рассмеялся и с издёвкой в голосе спросил:

— Так на чём же мы будем драться? На пистолетах, на шпагах или саблях? Или, может быть, на топорах или двуручных пилах?

— Пожалуй, на пистолетах, — ответил Киплин, стараясь не обращать внимания на насмешливый тон князя.

— На пистолетах? Вот и прекрасно!

Стоило князю произнести эти слова, как наш кавалерист ощутил в своей правой ладони рукоятку пистолета. Да-да, самого настоящего пистолета. Причём, точно такой же пистолет был теперь и у князя.

А его сиятельство неторопливо встал, спустился с трона и предло-жил Киплину стрелять первым. Расстояние между ними составляло не более двадцати шагов; Киплин прицелился и нажал на спусковой крючок — и тотчас прогремел выстрел, и пуля попала его сиятельству прямо в лоб! Попала, но, представьте себе, не причинила ему ни ма-лейшего вреда — она рикошетом отлетела вверх и разбила одну из хру-стальных люстр под сводом зала.

А князь лишь потёр ладонью ушибленный лоб, ехидно рассмеялся и изрёк:

— Вот видишь, пистолет не годится. Честно скажу: я никогда не ис-пытывал уважения к огнестрельному оружию.

Тут он швырнул свой пистолет на пол и спросил:

— Так на чём же мы будем драться? Может быть, на шпагах или на саблях? Выбирай, что тебе по душе.

— Ну что же, пожалуй, на саблях — с сомнением в голосе ответил Киплин и тут же к своему удивлению ощутил в руке прекрасную, тон-кую, острую-преострую саблю.

Однако уже через минуту наш капитан понял, что и сабля не при-несёт успеха. После нескольких обманных замахов Киплин сделал резкий выпад и косым ударом снёс голову князю Морро. При этом от-рубленная голова подлетела вверх. Но, пару раз кувыркнувшись в воздухе, она упала обратно на плечи князя, и, как ни в чём не бывало, встала на своё прежнее место. А его сиятельство лишь посмеялся над Киплином и изрёк:

— И сабля меня не берёт! Так как же нам поступить, юноша? Есть ли оружие, которым можно меня победить?

— Конечно же, есть! — спокойно ответил Киплин.

— Ой, как интересно! — удивился князь. — И где это оружие?

— Вот оно, ваше сиятельство!

С этими словами Киплин неторопливо извлёк из-за голенища кин-жал. При виде этого оружия князь буквально остолбенел от страха, руки его задрожали, а лицо покраснело и покрылось крупными капля-ми пота.

Тем временем наш кавалерист взял кинжал за клинок и, стараясь не промахнуться, что было силы метнул его и, представьте себе, пора-зил врага — точно под левую ключицу. И в мановение ока Морро по-бледнел словно снег, и превратился в самую настоящую ледяную ста-тую. А Киплин подошёл к статуе, легонько толкнул её рукой — и она с грохотом рухнула на каменный пол, и рассыпалась на мелкие кусочки. Через минуту-другую лёд растаял, и от князя в прямом смысле этих слов осталось лишь мокрое место...

Это зрелище ошеломило гостей. С воплями ужаса они бросились прочь из зала, и на глазах у Киплина один за другим стали превра-щаться... в диких зверей: кто в медведя, кто в волка, а кто в росомаху. Да и дворец князя вдруг затрещал, заскрипел и скоро сам собой пре-вратился в гигантскую ледяную глыбу.

Выбравшись наружу, наш капитан первым делом направился к Се-ребряному роднику, чтобы снова набрать фляжку целебной воды. По-дойдя к колодцу, он увидел уже знакомого рака, рассказал ему обо всём происшедшем и посоветовал отныне жить не в колодце, а в лю-бом из окрестных озёр — там и простор, и пищи вдосталь. Выслушав Киплина, рак тут же распрощался и ушёл в сторону большого, чистого озера, а там, проломив лёд, опустился на живописное озёрное дно и зажил в своё удовольствие.

Что касается самого Киплина, то он с фляжкой воды возвратился к Кирису, поблагодарил его за гостеприимство, сел на коня и тотчас по-скакал в родные края. Приехав к больному пасечнику, он быстро смог убедиться в целебных свойствах воды из Серебряного родника — всего лишь нескольких глотков хватило, чтобы избавить старика от всех его недугов.

Вот, собственно говоря, и вся история. В завершение лишь скажу, что с наступлением весны ледяная глыба, в которую превратился за-мок князя Морро, растаяла, и от неё не осталось даже следа. А со вре-менем там был построен целый курорт, и многие-многие люди смогли поправить своё здоровье благодаря целебной воде из Серебряного родника.

Кстати, вспоминая о страданиях рака, нанюхавшегося табачного дыма, Киплин окончательно убедился во вреде курения и навсегда бросил эту дурную привычку.

И ещё, чуть было не забыл: довольно скоро местные озёра, распо-ложенные вокруг Серебряного родника, стали славиться необычайно крупными и очень вкусными раками — не иначе как потомками того самого гиганта, что состоял на службе у князя Морро.

КОЛЕЧКО

Как-то раз собралась на лысой горке всякая нечисть — на очередной шабаш. И пошли пляски вокруг костра — кто кого перепляшет. И раз-дались протяжные, истошные вопли — кто кого перевопит. И так до полуночи. А в полночь главный бес, приодетый в старую, обтрёпан-ную ливрею, приказал устроить перерыв, а заодно полакомиться спиртным — крепким вином, настоянным на бузине и волчьей ягоде.

Два болотных чёрта, кряхтя от натуги, выкатили из темноты бочку — и пошло веселье! Пили за здоровье главного беса, за ясную Луну, за лысую горку, а потом пили уже просто так, в своё удовольствие. В конце концов, напившись настойки и порядком захмелев, развесёлая компания, как обычно и бывает в таких случаях, пустилась в воспо-минания о былом. И пошли разговоры о содеянных чёрных делах, о колдовских премудростях, о старых друзьях и знакомых. И, конечно же, не обошлось без того, чтобы сказать несколько тёплых слов о ста-ром колдуне, бароне фон Вольфенштайне.

— Что и говорить, это был настоящий друг! — скорбно воскликнул главный бес. — Сколько хороших вещей он мне подарил! В том числе и этот прекрасный наряд. Лет пятьдесят ношу, а он всё как новый. Просто сноса нет...

Тут он внимательно оглядел ливрею и добавил:

— Вот разве что рукава в локтях протёрлись, швы кое-где разо-шлись, да подкладка оторвалась. Но это же не главное! Правда?

— Что ни говори, а с господином бароном было здорово, — поддак-нула старая ведьма. — А главное, весело! Как же он плясал! Как он пел! И шутник был хоть куда. И дамский угодник, каких мало на бе-лом свете. Но теперь его нет — и всё из-за этого злодея, из-за капитана Киплина! Отомстить бы ему! Да только как?

— А очень просто, — хитро прищурившись, ответил главный бес. — Я дам тебе колдовское колечко. Благодаря этому колечку ты превра-тишься в писаную красавицу, обворожишь Киплина, заманишь его в лес, к своему логову, а уж там мы с ним разберёмся...

С этими словами бес извлёк из кармана небольшое колечко чёрного металла, увенчанное чёрным алмазом, и вручил его ведьме. А она тот-час надела его на палец и — представьте себе! — сразу же неузнаваемо изменилась. Теперь это была вовсе не старуха, а молодая и очень даже хорошенькая девушка — настолько хорошенькая, что и бесы, и черти, и тролли — все замерли от изумления.

А главный бес внимательно оглядел её и тоном знатока изрёк:

— Теперь Киплину конец! Это точно! Перед такими прелестями ему не устоять...

— А что будет потом? — с надеждой в голосе спросила ведьма. — Мне придётся вернуть колечко? Или, может быть, ты разрешишь мне носить его и дальше?

— Так и быть, — снисходительно согласился бес, — пусть останется у тебя. Но лишь при том условии, что ты сумеешь завлечь Киплина в ловушку...

Тут он умолк, а потом, видимо, придя в хорошее расположение ду-ха, предложил всем присутствующим выпить за успех грядущего предприятия, за колдовское колечко, ну и, конечно же, за хорошень-кую девушку-ведьму.

Надо сказать, что вся компания была и так уже под хмельком. Ко-гда же выпили ещё и за успех грядущего предприятия, большая часть собравшихся тут же повалилась на землю и погрузилась в сон. Когда выпили ещё и за колдовское колечко, на ногах устояло лишь несколь-ко бесов и новоявленная красавица. Когда же выпили и за её прелести, все как подкошенные рухнули ниц — настойка на бузине и волчьей ягоде сделала своё дело.

Лежит ведьма, спит, во сне посапывает да похрапывает. Рядом бе-сы пристроились, зубами во сне полязгивают. Тут же и черти во сне похрюкивают, ушами похлопывают, да тролли повизгивают.

Вот лежат они себе преспокойненько, но не знают той простой ис-тины, что в течение всей ночи за их весельем наблюдал — кто бы вы думали? — гном. Да-да, гном по имени Вулле. Этот самый Вулле тихо-нечко сидел в кустах, примерно в сотне шагов от костра, и неотрывно созерцал открывшееся перед ним зрелище.

Всем известно, что гномы — любознательный народец. И в этом смысле Вулле вовсе не составлял исключение. Более того, своей не-обычайной любознательностью он даже выделялся среди всех своих собратьев. В этой жизни его интересовало буквально всё: и растения, и животные, и, конечно же, всевозможная нечисть, обитавшая в окре-стных лесах. И в эту ночь, в полнолуние, он не случайно оказался именно на лысой горке: ему хотелось собственными глазами увидеть настоящий шабаш.

Следует отметить, что Вулле, как и подобает истинному натурали-сту, вёл дневник, этакую пухленькую берестяную книжечку, в кото-рой фиксировал самые интересные из своих наблюдений. И в этот раз он, наверное, уделил бы пару страничек шабашу на лысой горке. Но сейчас ему было явно не до записей в дневнике — Вулле узнал, что ка-питану Киплину грозит беда.

Честно говоря, Вулле не был знаком с Киплином лично, но твёрдо знал, что это очень даже приличный человек, который никогда не обидит гномов, а при случае и заступится за них. И маленький чело-вечек, затаившись в кустах на лысой горке, твёрдо решил отплатить Киплину добром — уберечь от грозящей опасности.

Он терпеливо дожидался своего часа. И дождался-таки! Дождался того момента, когда хмельная нечисть крепко уснула. Вулле осторож-но выбрался из кустарника и, затаив дыхание, ползком подкрался к новоявленной девушке-красавице. А потом, замирая от страха, мед-ленно снял с её руки колдовское кольцо. И бросился наутёк!

Он бежал без оглядки, что называется, со всех ног. Но если бы на мгновение остановился и посмотрел назад, то стал бы свидетелем ра-зительной перемены, случившейся с ведьмой — на земле лежала уже не девица-красавица, а прежняя старуха. Да-да, косматая, скрюченная, сморщенная, безобразная-пребезобразная старуха.

Но вот, наконец-то спустившись с лысой горки, Вулле немного ус-покоился, перевёл дыхание и неторопливо направился к своему доми-ку, устроенному в основании старой осины, стоявшей на берегу лес-ного озерца. Войдя в дом, он крепко запер за собой дверь, зажёг свечу и первым делом внимательно разглядел колдовское кольцо. Вволю насмотревшись на эту диковину, Вилли спрятал её под кроватку, по-том переоделся в тёплую ночную рубаху, погасил свечу и лёг спать. И приснился ему сон.

Вот он будто бы снова сидит в кустах на лысой горке и созерцает нечисть, что шумной толпой собралась возле костра. В центре толпы возвышается главный бес в обтрёпанной ливрее, а рядом с ним стоит на коленях связанная по рукам и ногам ведьма — та самая старуха, у которой Вулле стащил чёрное колдовское кольцо.

— Несчастная! — злобно рявкнул главный бес. — Да как же ты по-смела потерять моё бесценное колечко? Разве для этого я тебе его дал?

— На костёр её за это! На костёр! — завопили другие бесы.

— На костёр её! — вторили тролли. — На костёр!

— На костёр! — поддакивали болотные черти...

— Не виновата я! — вопила в ответ старуха. — Не теряла я твоего ко-лечка! Не теряла! Не теряла...

— Не теряла? — ещё более злобно рявкнул главный бес. — А где же оно тогда, если ты его не теряла? Где?

— Его, наверное, кто-то украл, — оправдывалась старуха. — Вот того, кто украл колечко, и надо сжечь! А я-то здесь при чём...

— Да врёт она! — завопили бесы. — Всё врёт!

— Врёт! — вторили тролли.

— Сама потеряла, а на других сваливает! — поддакивали болотные черти. — На костёр её! На костёр!

— Уж не хочешь ли ты сказать, — теряя терпение, спросил главный бес, — что кто-то из нас украл колечко?

— Ничего подобного, — испуганно возразила ведьма. — У меня и в мыслях такого не было.

— Но тогда кто мог украсть колечко, если не мы?

— Не иначе как гномы, — услужливо ответила старуха. — Да-да, гно-мы! От этих любопытных коротышек чего угодно ждать можно...

— Гномы? — взревел главный бес. — Вот оно что!

И тут Вулле... проснулся. Проснулся от страха, от непередаваемо-го ощущения близкой и неотвратимой опасности, грозившей самой его жизни. Вскочив со своей постельки, он невольно затаил дыхание и прислушался. Но так ничего и не услышал. Тогда он подошёл к вход-ной двери, приоткрыл её и выглянул из домика. Но не увидел ничего подозрительного. Всё вокруг было залито ярким лунным светом, по-всюду царила полнейшая тишина, и только пышные верхушки камы-шей время от времени о чём-то шептались друг с другом.

Немного успокоившись, Вулле закрыл дверь, снова лёг на постель-ку, укрылся мягким пуховым одеялком и довольно скоро уснул. И ему приснился новый сон. Новый, но ещё более жуткий, чем предыдущий.

Вот он будто бы на лысой горке. Но в этот раз не в кустах, а побли-зости от костра, да к тому же привязанный к какому-то бревну. А во-круг беснуется нечисть.

— Признавайся! — злобно кричит главный бес. — Признавайся, не-счастный, куда ты спрятал колечко!

— Не брал я никакого колечка, — робко оправдывается Вулле. — Не брал я его! Не брал! Не брал...

— Врёшь! — кричит главный бес.

— Врёшь! — вопят тролли. — Врёшь!

— Да врёт он всё! — поддакивают болотные черти. — На костёр его! На костёр! На костёр...

И Вулле снова проснулся. Проснулся в холодном поту. Его крохот-ное сердечко билось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, голова, что называется, шла кругом, а ноги и руки тряслись от страха.

Он снова вскочил с кроватки, снова прислушался, выглянул из сво-его домика, но так и не увидел ничего, что могло бы свидетельство-вать о грозившей ему опасности. Всё вокруг было тихо и спокойно.

Тем не менее, остаток ночи Вулле провёл в тревоге, так и не смог заснуть. Ему без конца чудился какой-то странный шорох травы, по-том хруст валежника, потом скрип входной двери — и так до самого утра. В общем, не ночь, а какой-то ужас!

А на рассвете к нему безо всякого приглашения пришли гости, два старых приятеля, одного из которых звали Рикесом, а второго — Фут-том. Рикес и Футт явились не с пустыми руками, они принесли гос-тинцы: горшочек варенья из ягод шиповника и добрый кусок пчели-ных сот, наполненных свежим, ароматным мёдом.

Вулле тоже не остался в долгу. Он быстренько растопил печурку, достал сковородочку, кувшинчик орехового масла и мешочек с мукой. И принялся печь — что бы вы думали? — оладушки. Да-да, оладушки! Да такие вкусные — особенно с мёдом и вареньем, да с горячим чаем из душистых лесных трав. И, следует отметить, за дружеским застоль-ем настроение Вулле заметно улучшилось. Он совершенно позабыл обо всех своих страхах и тревогах и до того осмелел, что достал из-под кроватки колдовское чёрное кольцо — не иначе как решил похва-статься перед своими приятелями.

Рикес внимательно разглядел кольцо, одобрительно кивнул голо-вой, поцокал языком и сказал:

— Настоящий чёрный алмаз! Редкая вещь, слов нет.

— Вот это камень! — восторженно добавил Футт. — Да огранённый, да в оправе! Где же ты его раздобыл-то?

— На лысой горке! — с гордостью в голосе ответил Вулле. — На ша-баше! Вот так!

— На лысой горке? — в один голос изумились Рикес и Футт. — Ты, наверное, шутишь...

— На лысой горке! — подтвердил Вулле. — Без шуток...

И вдруг — о ужас! — до слуха маленьких человечков донёсся чей-то хриплый и очень-очень злой голос. Это был голос ведьмы, той самой ведьмы с лысой горки! Оказалось, что ей удалось выследить похити-теля своего колдовского сокровища, что она уже с полчаса стоит возле домика Вулле и подслушивет разговор гномов.

— Вот вы и попались! — грозно рявкнула ведьма, — Теперь вам ко-нец, это уж точно! Знайте, жалкие воришки что скоро всем вам при-дётся побывать на лысой горке — ближайшей ночью!

С этими словами она вышибла ногой дверку и, встав на четверень-ки, просунула свою костлявую руку в домик, чтобы схватить гномов. Но не тут-то было! Не теряя ни секунды, Вулле вытащил из печурки раскалённую сковородку и сунул её прямо в ладонь старухе.

Что и говорить, такого ведьма не ожидала. С пронзительным во-плем она выдернула из домика свою обожженную руку, долго дула на неё, выла и стонала, охала и ахала, а потом, придя в неописуемую ярость, принялась рыть землю, чтобы сделать подкоп и таким образом добраться до своих маленьких обидчиков.

Но все её старания были тщетны. Она не нашла в домике ни Рике-са, ни Вулле, ни Футта — все трое благополучно скрылись через имев-шийся в домике подземный ход, который вёл в густые заросли осоки, зеленевшей вдоль берега, у самой воды. Не прошло и нескольких ми-нут, как трое друзей укрылись уже в жилище Футта, расположенном на противоположном берегу озера.

Увы, довольно скоро старуха пришла следом за ними, и маленьким человечкам вновь пришлось спасаться бегством. Они хотели было ук-рыться теперь уже в домике Рикеса, но вовремя сообразили, что и это бесполезно — ведьма всё равно их найдёт.

И совершенно неожиданно для себя они уяснили простую, очень грустную истину, которая состояла в том, что отныне им нет места в родных, привычных лесах, что всем троим придётся навсегда уйти и искать прибежище в далёких краях — где угодно, но только не здесь...

И гномы побежали куда глаза глядят, прочь от своего жилья, а ведьма следом за ними. Как ни спешили маленькие человечки, как ни старались уйти от старухи, всё тщетно — она, что называется, шла по пятам. В конце концов и Рикес, и Вулле, и Футт — все выбились из сил, и трудно сказать, чем могла закончиться эта погоня, если бы они совершенно неожиданно не повстречали — кого бы вы думали? — ну конечно же, нашего бравого кавалериста, капитана Киплина. Как раз в это время он на коне проезжал вдоль берега лесной речушки. За пле-чом у него было охотничье ружьё, а на поясе висел кожаный подсумок с порохом, пыжами и пулями.

Увидев Киплина, гномы с жалобными криками «Спасите! Помоги-те! Спасите! Помогите...» бросились ему навстречу. И не успел он толком сообразить, в чём, собственно говоря, состоит дело, как Рикес уже вскарабкался ему на правое плечо, Футт — на левое, а Вулле — представьте себе! — залез ему прямо на голову и благополучно спря-тался под охотничьей шляпой!

Сидя под шляпой, Вулле скороговоркой объяснил Киплину суть дела и даже вручил ему злополучное колдовское колечко, которое не выпускал из рук на протяжении всей погони. А капитан, выслушав Вулле, преспокойно бросил колечко в подсумок и как ни в чём не бы-вало продолжил свой путь.

Но через минуту-другую он увидел ведьму.

— Отдай колечко! — злобно крикнула старуха. — Отдай по-хорошему! Отдай немедленно!

— Извините, мадам, — с укоризной заметил Киплин, — но мне, честно говоря, не нравится ваш тон. Нельзя ли чуточку повежливее?

— Повежливее? — яростно возопила старуха. — Ишь, чего захотел! Отдавай колечко! А не то плохо будет!

— В таком случае извольте его получить, — по-прежнему спокойно ответил Киплин. — Тем более что мне оно совершенно не нужно. Кро-ме того, небольшая водная процедура пойдёт вам только на пользу — по крайней мере, немного охладит ваш пыл...

С этими словами он достал из подсумка злосчастный предмет спо-ра и на глазах у ведьмы... бросил его прямо в лесную речушку!

— Что же ты наделал? Как же я теперь перед бесом отчитаюсь? — с отчаянием в голосе возопила ведьма и, позабыв обо всём, тотчас бро-силась в воду.

Она долго барахталась в реке, много раз ныряла и шарила своими костлявыми руками по илистому дну, но всё без толку. Окончательно выбившись из сил, так и не найдя колечко, она в полном изнеможении выползла на берег и, сидя над рекой, залилась горючими слезами. И слёзы её были не чистыми и прозрачными, какими они бывают у лю-дей, а чёрными. Да-да, совершенно чёрными, словно капли дёгтя. А через несколько минут с ней случилось нечто совершенно невероят-ное: ведьма отчего-то вдруг умолкла, затихла и, неподвижно сидя на месте, сама собой превратилась... в куст волчьей ягоды. И, представь-те себе, осталась такой навсегда...

Вот и вся история. Наши маленькие герои: Рикес, Вулле и Футт — все возвратились по домам и остались верными друзьями на всю жизнь. Что касается Киплина, то он прекрасно поохотился и с богатой добычей вернулся в свой замок.

И ещё, кстати, маленькая деталь — чуть было не забыл. Оказалось, что и наш бравый кавалерист вовсе не застрахован от ошибок. Как-то раз в канун очередного выезда в лес он приводил в порядок свои охотничьи причиндалы и совершенно неожиданно обнаружил в кожа-ном подсумке — что бы вы думали? — то самое чёрное колдовское ко-лечко! Невероятно, но факт! Трудно сказать, как оно там очутилось. По всей видимости, во время встречи с ведьмой Киплин допустил оп-лошность — выбросил в реку не колечко, а одну из пуль, которых в подсумке было превеликое множество.

Ну и ну! Что было делать? Пришлось оставить его на память — с разрешения известного нам Вулле, конечно...

ДИЗЗИ И РАВВАЛ

Как-то раз Киплин взял отпуск и отправился в Африку — безо вся-кой цели, просто ради интереса. И так уж получилось, что однажды во время путешествия по джунглям он остановился на ночлег у пигмеев, этих низкорослых, коренастых жителей африканских лесов.

Вождь племени принял гостя радушно, накормил его разными ди-ковинными деликатесами, напоил компотом из тропических фруктов, а на десерт предложил сладкий, душистый банановый ликёр. Но и это не всё — в честь Киплина был устроен самый настоящий праздник.

Поздно вечером, когда стемнело, и звёзды усыпали небосвод, на лесной поляне собрались разодетые в леопардовые шкуры танцоры, и начались пляски вокруг костров. Что и говорить, это было незабывае-мое зрелище! Такого Киплин ещё не видывал.

Под звуки тамтамов один танец сменялся другим, и время летело быстро и незаметно. И всё было прекрасно. Но совершенно неожи-данно из джунглей раздался какой-то громкий, протяжный, невообра-зимый рёв. Дикий, жуткий рёв, который заставил всех вздрогнуть и замереть от страха — судя по всему, это ревел разъярённый слон. А че-рез несколько минут все услышали тяжкую поступь лесного великана и громкий треск сучьев. Круша всё на своём пути, слон стремительно приближался к поляне.

Перепуганные танцоры и музыканты, позабыв обо всём на свете, побежали прочь. И нашему путешественнику, и вождю племени, и всему его семейству пришлось ретироваться — встреча с рассержен-ным слоном не сулила ничего хорошего.

Через некоторое время, когда все укрылись в ближайшем селении, и опасность миновала, вождь племени принёс свои извинения гостю за испорченный праздник.

— С недавнего времени в наших краях объявился бешеный слон, — посетовал вождь. — До чего же он злой! Вытаптывает посевы, убивает домашних животных и даже нападает на людей. И откуда он только взялся?

— Бешеный слон — это серьёзно, — тоном знатока согласился Кип-лин. — С ним шутки плохи.

— Даже и не знаю, как от него избавиться, — с отчаянием в голосе сказал вождь. — Однажды я послал воинов, чтобы они устроили засаду и убили его. Но воины вернулись ни с чем — они не посмели вступить в схватку с этой разъярённой громадиной.

Выслушав своего чернокожего собеседника, капитан сочувственно покачал головой, а потом вдруг ни с того ни с сего предложил свою помощь. Трудно сказать, в чём была причина: то ли Киплину вздума-лось поразвлечься охотой, то ли хмельной банановый ликёр ударил ему в голову — так или иначе, но он взялся завтра же застрелить зло-вредного слона.

То-то обрадовались пигмеи! То-то запрыгали вокруг своего блед-нолицего гостя, то-то принялись благодарить его! А вождь племени до того расчувствовался, что тотчас, при всех подарил Киплину своего любимца — попугая по имени Пэрри. Это был так называемый серый ползающий попугай, даже для Африки — большая редкость. Серым его называют за цвет оперения, а ползающим — за то, что он не слишком большой любитель летать. Обычно он лазает по кустам и веткам де-ревьев, а если и поднимается в воздух, то, как правило, на небольшую высоту. Всем известно, что серые ползающие попугаи — непревзой-дённые говоруны. В связи с этим следует отметить, что главное дос-тоинство Пэрри состояло в том, что он мог разговаривать не только с людьми, но и с любыми животными.

Так вот узнав о том, что его подарили бледнолицему гостю, попу-гай высказал своё мнение по этому поводу.

— Дур-раки! — скрипучим голосом крикнул он. — Все дур-раки!

— Не смей дерзить! — строго сказал в ответ Киплин. — А не то узна-ешь, по чём фунт лиха...

— По чём фунт лиха узнаешь ты, — резко возразил попугай, — когда завтра пойдёшь на слона со своим дур-рацким карабином! Охотиться на слона с карабином — надо же до такого додуматься!

— Не смей спорить! — ещё более строго сказал Киплин. — Я как-нибудь сам разберусь, с чем идти на охоту.

— Пить надо меньше! — коротко заключил попугай, с этими словами взмахнул крыльями и тут же исчез в кронах деревьев.

После минутного молчания наш кавалерист лишь покачал головой и, взглянув на вождя, изрёк:

— Хорош подарочек, нечего сказать. Более дерзкое, более наглое существо, чем этот ваш попугай, и представить себе невозможно.

— Что делать, Пэрри иногда бывает резковат в суждениях, — изви-няющимся тоном ответил вождь. — Такой уж у него характер. Видимо, сказываются последствия жизненных невзгод...

— Последствия жизненных невзгод? — искренне удивился Киплин. — Что вы имеете в виду?

— В раннем детстве Пэрри лишился отца и матери — они погибли во время извержения вулкана. Он воспитывался без родителей, так что сами понимаете...

Скорбно вздохнув, вождь по-дружески обнял Киплина за плечо и примирительным тоном заключил:

— Будьте великодушны к Пэрри, мой друг. Не обращайте внимания на мелочи. Пройдёт немного времени — и вы убедитесь в том, что Пэр-ри — добрая и умная птица. Что же касается его сегодняшней дерзости, то я могу объяснить её лишь тем, что наш Пэрри просто обиделся. Обиделся на меня за то, что я его кому-то подарил. Но это уже моя вина. Не так ли...

Тут вождь распорядился, чтобы гостя разместили на ночлег, и уже через несколько минут наш бравый кавалерист крепко спал под тро-стниковым навесом, на обыкновенной циновке, устланной толстым слоем душистых тропических трав.

Пробудившись с первыми лучами Солнца, он наскоро позавтракал и с карабином в руках отправился в джунгли — разыскивать бешеного слона. Честно говоря, Киплин прекрасно понимал, что карабин — да-леко не самое лучшее оружие для охоты на слонов, что здесь была бы кстати длинноствольная крупнокалиберная винтовка. Но делать было нечего — он не мог отказаться от своих слов, так как пигмеи сочли бы его просто трусом.

К полудню, изрядно поплутав по джунглям и порядком утомив-шись, он вышел на берег лесной речушки и совершенно неожиданно услышал чей-то плач. Киплин затаил дыхание и прислушался. Ошиб-ки быть не могло — из-за деревьев отчётливо раздавались чьи-то жа-лобные рыдания, вздохи и всхлипывания.

Тогда он осторожно, крадучись пробрался через заросли прибреж-ного кустарника, прошёл через густую пальмовую рощу и увидел — кого бы вы думали? — плачущего слона! Да-да, самого настоящего слона. Лесной великан сидел на земле и, горестно качая своей огром-ной головой, громко рыдал. Слёзы ручейками текли из его глаз, и он тщетно вытирал их кончиком хобота. В полном изумлении созерцая столь печальную сцену, Киплин пытался сообразить, что могло заста-вить плакать этого колосса.

Простояв с минуту-другую на месте, так и не поняв увиденное го-ре, наш капитан вдруг услышал над головой хлопанье крыльев и зна-комый голос попугая Пэрри.

— Стой! — говорил попугай. — Ни шага вперёд! Да не вздумай стре-лять! Слон просто-напросто раздавит тебя в лепёшку, и никакой кара-бин не поможет.

— Почему он плачет? — спросил Киплин. — Что с ним случилось?

— Сейчас узнаем, — ответил Пэрри, с этими словами подлетел к сло-ну, сел прямо на его голову и, наклонившись к его большому, лопухо-образному уху, что-то прочирикал на своём птичьем языке. И слон тут же умолк. Удивлённо оглядев всё вокруг себя, но так никого и не об-наружив, он снова было ударился в слёзы. Но Пэрри дружелюбно по-трепал его за ухо и погладил крылом по макушке, что, кажется, не-много успокоило лесного гиганта.

Пару раз горестно вздохнув, он поднял хобот, осторожно снял по-пугая со своей головы и усадил его на землю, прямо перед собой. И завязалась беседа: Пэрри трещал и чирикал на все лады, слон издавал громогласные трубные звуки и время от времени топал ногами — в общем, обычный для Африки разговор, ничего особенного. И в ре-зультате этой беседы Пэрри узнал, что слона зовут Раввалом, что с этим самым Раввалом случилось жуткое несчастье — у него, пред-ставьте себе, недавно украли невесту, молодую, красивую слониху по имени Диззи.

А дело было так. Как-то раз в ненастную погоду, когда чёрные ту-чи одна за другой ползли над самой землёй, красавица Диззи пошла к озеру — попить воды, а заодно и прогуляться. И вдруг в небесах по-слышался громкий стук колёс, и большая золотая повозка, запряжен-ная парой золотых коней, показалась в вышине. Она ехала прямо по облакам и спускалась всё ниже и ниже, а в конце концов покатилась по земле, вдоль берега озера. В повозке сидел усатый, бородатый че-ловек, одетый в зелёное пальто и такую же зелёную шляпу. Увидев молодую слониху, он пригласил её покататься. И когда доверчивая Диззи забралась в карету, усатый незнакомец увёз её прямо в небеса. И после этого никто её больше не видел.

Лишившись горячо любимой невесты, Раввал возненавидел весь человеческий род и поклялся до конца своих дней мстить людям. Ока-залось, что это он вытаптывал посевы, это он убивал домашних жи-вотных и даже нападал на людей. Он же испортил праздник, устроен-ный пигмеями в честь нашего кавалериста.

Выслушав Раввала, попугай от души пожалел его, а потом чуточку поразмыслил о чём-то и спросил:

— А если я найду человека, который сумеет освободить Диззи? То-гда ты перестанешь вредить людям?

— Что ты сказал? — взволнованно спросил слон. — Ты найдёшь чело-века, который освободит мою прекрасную Диззи? О, если бы это слу-чилось! Тогда бы я всю жизнь служил людям и делал им только доб-ро! Но разве кто-нибудь сможет вернуть мне невесту? Кому это по си-лам?

— Радуйся, счастливчик! — бодро ответил попугай. — Я уже нашёл такого человека — это мой новый хозяин, капитан Киплин, настоящий герой! Уж он-то разыщет твою красавицу, можешь не сомневаться.

— Капитан Киплин? — удивлённо переспросил слон. — Твой новый хозяин? Но где же он?

— Как где? Он здесь — стоит в пальмовой роще и ждёт, когда ты, на-конец, соизволишь обратиться к нему за помощью. Так что поторап-ливайся, Раввал, не испытывай его терпение — иначе он уйдёт и боль-ше не вернётся!

Надо сказать, что эти слова, произнесенные попугаем, безусловно, из благих побуждений, едва не стоили жизни нашему кавалеристу. Слон тотчас вскочил с места, со скорость молнии метнулся в пальмо-вую рощу и, ненароком свалив на своём пути несколько деревьев, за-ключил Киплина в крепкие дружеские обьятия, едва не задушив его в порыве чувств. Кроме того, он ласково погладил нашего капитана по голове и при этом чудом не сломал ему шейные позвонки. В доверше-ние ко всему Киплин получил звонкий поцелуй, от которого на не-сколько минут полностью лишился слуха.

Что и говорить, отступать было поздно. Встретив столь неожидан-ное и искреннее дружелюбие лесного великана, Киплин уже не мог отказать ему в помощи. Волей-неволей пришлось взяться за поиски украденной слонихи.

Будучи человеком военным, Киплин первым делом достал из кар-мана блокнот, карандаш и составил план действий. Вот этот план:

1.Установить местонахождение молодой, красивой

слонихи по имени Диззи.

2. Определить кратчайший маршрут движения.

3. Пройти маршрут.

4. Освободить Диззи.

5. Пройти маршрут в противоположном направлении.

Что и говорить, план получился хороший — по крайней мере, доста-точно краткий, ясный и логически завершённый. И главное достоин-ство этого плана, безусловно, состояло в том, что в нём было чётко определено, с чего следует начать операцию по освобождению Диззи и чем её закончить.

Но вот Киплин приступил к выполнению первого пункта. Сев на сваленное дерево, он пустился в раздумья о возможном местонахож-дении пропавшей слонихи. Поразмыслив с полчаса, но так ничего толком и не придумав, он вдруг услышал громкие, радостные крики попугая Пэрри.

— Уз-знал! Уз-знал! Уз-знал! — без конца повторял Пэрри. — Я уз-знал, куда увезли невесту Раввала! Пока ты составляешь разные там планы, я повидался со своим старым приятелем, орлом. И он сказал, что слониху в золотой повозке увезли в горы, в Анды! Да-да, прямо по небу увезли в Анды...

— В Анды? — искренне удивился Киплин. — Но ведь горная гряда, которую называют Андами, находится далеко отсюда, в Южной Аме-рике. Не ошибся ли твой приятель?

— Нет, не ошибся! — убеждённо ответил Пэрри. — А поэтому нам нужно скорее ехать в Южную Америку! В Андах я разыщу кондора, дальнего родственника моего приятеля. Кондор — это такой огромный-преогромный орёл, он летает высоко-высоко, и сверху ему всё видно. Кондор нам поможет — это точно!

Чрезвычайно обрадовавшись полученному известию, наш капитан тотчас поспешил в ближайший порт, купил билет на пассажирское судно и вместе с попугаем пустился в морское путешествие — через Атлантический океан, к берегам Южной Америки.

Но вот минуло несколько дней, плавание подошло к концу. И те-перь Киплину предстояло добраться до Анд, протянувшихся с Севера на Юг вдоль западного побережья Южной Америки. Едва сойдя с ко-рабля, наш путешественник сел на коня и с попугаем на плече отпра-вился в дорогу.

По пути ему много раз попадались скромные селения, в которых жили низкорослые, краснокожие люди, с ног до головы увешанные украшениями, изготовленными из кости, древесины, камней, а иногда из позолоченной или посеребренной меди. Глядя на их диковинное убранство, Киплин не мог удержаться от соблазна накупить сувени-ров: деревянных масок, металлических колец и браслетов, вырезан-ных из камня статуэток и прочих занятных вещиц, так или иначе со-ставлявших самобытную культуру южноамериканских индейцев. И когда он, наконец, добрался до предгорий Анд, у него скопился целый мешок всевозможных безделушек.

Чем дальше ехал Киплин, тем круче была дорога. Всё реже и реже он видел селения индейцев, всё меньше растительности было вокруг, всё сильнее чувствовалось ледяное дыхание высокогорья. Созерцая открывшиеся перед ним бескрайние, безмолвные, совершенно пус-тынные просторы, наш капитан невольно усомнился в успехе своего предприятия и всерьёз задумался над вопросом: а не бросить ли всю эту затею со спасением слонихи, не повернуть ли назад, пока не позд-но. Не исключено, что именно так он бы и поступил, если бы однажды не услышал раздавшийся над самым ухом голос Пэрри.

— Кондор! Кондор! — кричал он. — Вижу кондора!

Громко хлопая крыльями, Пэрри поднялся в воздух и полетел туда, где высоко-высоко, под самыми облаками гордо парила огромная чёр-ная птица — по всей видимости, это и был кондор.

Довольно скоро Пэрри возвратился и рассказал Киплину о том, что ему удалось узнать от кондора. Например, он узнал, что на горном плато стоит высоченный замок, а в замке живёт человек, который в ненастную, дождливую погоду разъезжает по тучам на своей золотой повозке, запряженной золотыми конями. Он ездит на ней по всему свету и крадёт животных для своей коллекции. По всей видимости, он и похитил слониху по имени Диззи.

Выслушав Пэрри, наш капитан повернул коня в сторону горного плато и через два дневных перехода добрался до замка, довольно мрачного крепостного сооружения, сложенного из чёрных каменных блоков. Когда Киплин подъехал к воротам, попугай тут же сорвался с его плеча и зачем-то поднялся в воздух. Сделав несколько кругов над замком, Пэрри уселся на одну из башен — с присущей ему осторожно-стью он предпочёл некоторое время выждать, а уже потом решить, как поступить дальше.

Тем временем наш путешественник постучал в ворота, потом ещё и ещё раз, и, наконец, услышал лязг открывающегося засова. Ворота от-ворились, и Киплин увидел перед собой худощавого брюнета, лицо которого было украшено длинными усами и бородой. Он был одет во всё зелёное: на нём был зелёный костюм, на голове — такая же зелёная шляпа, и даже туфли на его ногах были зелёного цвета.

— Позвольте представиться! — бодро отчеканил капитан. — Киплин, кавалерист по профессии, путешественник и коллекционер по призва-нию.

— Саркос, — сухо ответил хозяин замка. — Так что вам угодно?

— Могу ли я надеяться на ночлег, уважаемый господин Саркос? В горах такие холодные ночи...

— Да, бывает прохладно, — нехотя согласился Саркос. — Но позволь-те узнать, господин Киплин, что привело вас в горы?

— Страсть к собирательству — вот что! — с жаром ответил Киплин. — Страсть истинного коллекционера!

— Как интересно, — искренне удивился хозяин замка. — В этом смыс-ле мы с вами родственные, так сказать, души. Проходите, пожалуйста, уважаемый господин Киплин. Располагайтесь на ночлег, чувствуйте себя как дома. Но скажите, каков характер вашей коллекции? Какого рода предметы вы собираете?

— А всё подряд, — не моргнув глазом, ответил Киплин. — Великанов в шкатулках, чёртовы хвосты, колдовские браслеты, серебряные кин-жалы. Ну и всё такое прочее. А в ваших краях я раздобыл целый ме-шок индейских сувениров. Не угодно ли взглянуть?

Увы, когда Киплин предъявил Саркосу купленные у местных жи-телей безделушки, тот лишь рассмеялся, после чего с иронией в голо-се изрёк:

— Вот уж, действительно, ради такого добра стоило ехать в Анды...

Тут он умолк, но потом, выдержав паузу, многозначительно поднял брови и продолжил:

— Вы, наверное, и не догадываетесь, молодой человек, какие сокро-вища сокрыты в этих местах. Сокровища, которые и вообразить не-возможно. Я ознакомлю вас с коллекцией, которую мне удалось со-брать за годы жизни в Южной Америке, — и вы убедитесь в истинно-сти моих слов.

И действительно, сразу после ужина Саркос повёл своего гостя в подвал, в подземные кладовые, полные всевозможных диковин, со-ставлявших его коллекцию. И чего здесь только не было! Вдоль стен бесконечными рядами висели большие, испещрённые тончайшей че-канкой маски. Почти все они были сделаны из золота, и лишь некото-рые из серебра. Здесь же отливало золотом инкрустированное драго-ценными камнями древнее индейское оружие. На полках стояли раз-нообразные сосуды: кувшины и кувшинчики, вазы и блюда, чашки и кубки. Здесь же Киплин увидел множество ритуальных предметов, о назначении которых можно было только догадываться. А количество ювелирных украшений: бус и браслетов, цепей и цепочек, перстней и колец было столь велико, что не поддавалось счёту.

Наблюдая неподдельное изумление своего гостя, Саркос самодо-вольно улыбнулся и сказал:

— Все эти экспонаты я извлёк из-под земли при раскопках захоро-нений индейских вождей. При этом сами вожди — тут Саркос ехидно хихикнул — тоже стали экспонатами. Теперь их мумифицированные тела находятся в одной из башен моего замка, которую я построил специально для этой цели. Там, в заоблачной вышине, воздух столь холоден, столь сух, что мумии прекрасно хранятся в течение многих лет и даже веков...

Через несколько минут Киплин и хозяин замка вышли из подвалов и направились вверх по каменным ступеням многочисленных лест-ниц. В конце концов, пройдя немалый путь, они поднялись на самый верх высоченной башни. Саркос открыл дверь, на которой была таб-личка с надписью «МУМИИ ВОЖДЕЙ ДРЕВНИХ ИНДЕЙСКИХ ПЛЕМЁН», и предложил Киплину войти в большую круглую комнату. Здесь на раззолоченных тронах и в самом деле сидели мумии, одетые в накидки, сшитые из толстой, необычайно красивой, украшенной яр-кими узорами шерстяной ткани. У большинства мумий лица были за-крыты чеканными золотыми масками с прорезями для глаз, носа и рта. Лица других обитателей башни виднелись из-под капюшонов и, чест-но говоря, производили отталкивающее впечатление.

— Ну, как? — тихо спросил Саркос. — Нравится?

— Не то слово, — так же тихо ответил Киплин. — Просто великолеп-но! Вы истинный собиратель, уважаемый господин Саркос. Столь роскошная коллекция могла бы стать украшением любого музея мира.

— Это ещё не всё, — хитро прищурив глаза, изрёк Саркос. — Самое интересное впереди...

— Самое интересное впереди? — недоверчиво спросил Киплин. — Ума не приложу, что бы это могло быть.

— Однажды, путешествуя по Средиземному морю, я высадился на острове Крит, — объяснил Саркос. — Так вот, на Крите мне удалось ра-зыскать античные подземные склепы, в которых покоились останки каких-то древних вельмож или, может быть, колдунов. И, представьте себе, в одном из захоронений я обнаружил — что бы вы думали? — зо-лотую повозку. Да-да, самую настоящую повозку, сделанную из чис-того золота! Причём повозка была запряжена парой золотых коней, этаких натурно исполненных статуй благородного металла.

— Невероятно! — с жаром произнёс Киплин.

— Дело не в золоте, — продолжил Саркос. — Не это главное. Главное состоит в том, что мне удалось расшифровать древнюю надпись, вы-битую на одном из колёс повозки. Смысл этого изречения достаточно сложен. Но если сесть в повозку и прочитать изречение вслух, то кони тронутся с места, и повозка придёт в движение!

— Фантастика! — изумлённо воскликнул Киплин. — Получается, что вам удалось оживить золотых коней?

— Именно так! — подтвердил Саркос. — Но и это не всё! Самое лю-бопытное состоит в том, что эта повозка может ездить не только по земле, но и по облакам!

— То есть как? Прямо по небу?

— Да, представьте себе, прямо по небу. Правда, лишь при том усло-вии, что небо затянуто достаточно плотными облаками, а ещё лучше — тёмными тучами, желательно грозовыми. Тогда золотые кони несут повозку столь стремительно, что обгоняют птиц...

Тут хозяин замка умолк. Но потом, видимо, вспомнив о чём-то, дружески похлопал Киплина по плечу, улыбнулся и добавил:

— Кстати, господин капитан, в ближайшие дни, а, может быть, даже и завтра, погода резко изменится. Налетят тучи, начнутся дожди, и мы непременно воспользуемся этим обстоятельством — прокатимся по не-бесам. Поверьте, это будет незабываемая поездка.

На этом Саркос завершил экскурсию по замку. Наш бравый кава-лерист отправился на отдых в отведенные ему апартаменты и уже че-рез полчаса крепко уснул. Но рано утром, ещё до восхода Солнца, его разбудили доносившиеся издалека раскаты грома.

Выглянув из окна, Киплин обнаружил, что весь горизонт на Западе затянут тучами. Со стороны побережья приближался сплошной грозо-вой фронт, и в чёрной пелене облаков тут и там мелькали вспышки молний. Уже через час, когда нашего капитана пригласили на завтрак, всё вокруг погрузилось в густой туман. Огромные-преогромные чёр-ные тучи вереницами поползли прямо по горному плато, они непро-ницаемой завесой окутали замок, и лишь верхушки нескольких башен одиноко высились над ними, словно скалы в бушующем океане.

Сразу же после завтрака Саркос пригласил гостя на прогулку. Спустившись в замковый двор, они вдвоём сели в большую золотую повозку, запряженную парой золотых коней, потом Саркос что-то прошептал себе под нос — и кони тотчас тронулись с места. Повозка покатилась по двору, через ворота выехала на укрытое сплошным ту-маном плато, а потом — только представьте себе! — медленно оторва-лась от земли. Всё быстрее и быстрее бежали кони, всё громче и гром-че стучали колёса, а повозка забиралась всё выше и выше и в конце концов помчалась по верхней кромке грозовых туч.

Несколько раз прокатившись вокруг торчавших из облаков башен, Саркос направил золотых коней в восточном направлении.

— Сейчас мы съездим в дельту Амазонки, — объяснил он. — Просто так, проветриться на свежем воздухе. А заодно поймаем какую-нибудь живность для моего зоопарка.

— Невероятно! — удивился Киплин. — Вы хотите сказать, что у вас, помимо коллекции древних индейских реликвий, есть ещё и зоопарк?

— Представьте себе, капитан, именно это я и хотел сказать, — само-довольно изрёк Саркос. — У меня просто прекрасный зоопарк! Он за-нимает добрую половину замка и постоянно пополняется всё новыми и новыми животными. Кстати, несколько дней назад меня постигло несчастье, я лишился одной из обитательниц зоопарка, огромной ана-конды — она умерла от холода. Но мы сегодня же попытаемся воспол-нить эту утрату, благо в дельте Амазонки анаконды встречаются чуть ли не на каждом шагу.

Тем временем золотые кони всё мчались и мчались вперёд, и через полчаса езды Саркос решил, что настало время вернуться на землю. Он прошептал какое-то древнее изречение — и кони тут же умерили свой бег, при этом повозка стала плавно погружаться в облака и до-вольно скоро покатила по болоту, укрытому плотным слоем тумана. К своему удивлению Киплин отметил, что колёса повозки даже не каса-лись поверхности земли и лишь изредка задевали верхушки камышей, тут и там торчавших из болотной жижи.

Вскоре они подъехали к берегу какой-то реки, и Саркос остановил коней.

— Это и есть Амазонка, — многообещающе улыбнувшись, сказал он. — Точнее говоря, даже не Амазонка, а один из её рукавов. Здесь-то мы и раздобудем анаконду.

Тут он соскочил с повозки и, движением руки предложив Киплину сделать то же самое, неторопливо направился вдоль берега реки.

Но вот, пройдя не более сотни метров, они увидели большую, тихую заводь, в которой плавало множество уток. И совершенно не-ожиданно одна из них издала пронзительный, жалобный крик и, пару раз взмахнув крыльями, мгновенно скрылась под водой. Остальные утки, шумно хлопая крыльями, тотчас поднялись в воздух, стаей по-кружили над рекой, но уже через несколько минут возвратились на прежнее место, в ту же самую заводь. А через некоторое время исто-рия повторилась, и ещё одна утка бесследно исчезла — точно так же, как и предыдущая.

— Как вы думаете, господин капитан, — хитро прищурившись, спро-сил Саркос, — что бы это могло значить?

— По-моему, это анаконда охотится на уток.

— Верно! — радостно подтвердил Саркос. — Но теперь подскажите, уважаемый господин кавалерист, каким образом её поймать.

— Подумать надо, — нерешительно ответил Киплин. — Может быть, вырыть яму и заманить в неё анаконду каким-нибудь лакомством — ну, к примеру, теми же утками?

— Оригинальная мысль! — с иронией в голосе заметил Саркос. — Но подумайте сами, капитан, даже если вы сумеете заманить анаконду в яму, то что вы будете делать с ней дальше? Ведь змея нужна целой и невредимой...

— Тогда, может быть, расставить сети? Окружить змею со всех сто-рон сетями и ждать момента, когда она в них запутается...

— И это не годится, — возразил Саркос. — Дело в том, что анаконда — очень сильное животное. Настолько сильное, что без труда разорвёт любые, даже самые крепкие шёлковые сети.

— Но в таком случае каким образом вы собираетесь обуздать её си-лу? Не везти же сюда, на берег реки, стальную клетку?

— Стальную клетку? — весело спросил Саркос. — Этого нам только не хватало! Всё гораздо проще, мой дорогой кавалерист. Нам вовсе не нужно рыть яму или, тем более, расставлять сети. От нас требуется единственное — дождаться того самого момента, когда змея наестся досыта, а потом выползет на берег и заснёт. Тут-то мы её и возьмём!

И действительно, не прошло и часа, как у самого берега из-под во-ды показалась голова анаконды. Огромная пятнистая змея медленно выползла на сушу и, свернувшись кольцами, неподвижно замерла на месте. Издав несколько томных вздохов, она шумно, протяжно зевну-ла и, наконец-то, погрузилась в сон. А Саркос преспокойно достал из кармана небольшой флакон, наполненный какой-то прозрачной жид-костью, пропитал этой жидкостью носовой платок, потом подкрался к спящей змее и набросил платок ей прямо на ноздри, после чего изрёк:

— Всё! Теперь её пушечной пальбой не разбудишь! Эфир — идеаль-ное средство для усыпления животных.

Тут он достал из-за пазухи мешок, набросил его на змею, посте-пенно затолкал её внутрь мешка, потом взвалил на плечо и, кряхтя от натуги, потащил к своей золотой повозке.

Через час с небольшим, когда повозка вернулась в замок, Саркос поместил пойманную анаконду в бассейн, накрытый крепкой сталь-ной сеткой. Потом он пригласил Киплина на обед, а после обеда повёл его в свой зоопарк — на экскурсию.

Что и говорить, столь богатую коллекцию животных и вообразить было трудно. В многочисленных клетках и вольерах содержались все-возможные птицы, рептилии и млекопитающие, привезенные со всех континентов. Здесь Киплин впервые в жизни увидел кенгуру и других австралийских сумчатых, североамериканского медведя гризли и даже огромного амурского тигра — как известно, самого крупного из всех тигров, обитающих на Земле.

Но вот Киплин и Саркос подошли к вольеру, в котором одиноко стояла молодая слониха. Там же, в вольере, на большущем столе вы-силась целая гора разнообразных фруктов, а рядом стояла бочка с надписью «КОМПОТ».

— Диззи, — ласково обратился к слонихе хозяин замка, — почему ты не ешь и не пьёшь? Почему у тебя такие грустные глаза? Неужели ты и эту ночь провела в слезах?

В ответ слониха лишь обиженно потупила взор, даже не удостоив Саркоса своего взгляда.

— Ты моя маленькая птичка, — ласково продолжил Саркос. — Ты мой кузнечик. Сколько можно грустить? Скажи, неужели тебе плохо в мо-ём прекрасном зоопарке? Скушай бананчик, моя радость, поешь ана-насиков. Попей, наконец, компотик — он такой душистый, такой вкус-ненький, такой сладенький...

Увы, он не успел закончить свой монолог, так как слониха накло-нилась к бочке, набрала полный хобот компота, а потом... окатила сладким, липким компотом и Саркоса, и стоявшего рядом с ним Кип-лина. По всей видимости, она решила столь необычным образом за-вершить давно надоевший ей разговор.

— Неблагодарная! — обиженно возопил Саркос. — Как тебе не стыд-но! Ведь я в Африку за тобой ездил, в такую даль! Я для тебя вольер построил, фруктов не жалею!

Тем временем слониха вновь запустила хобот в бочку с компотом, и Саркосу пришлось ретироваться, дабы не быть облитым повторно.

Через некоторое время, когда Киплин и Саркос отмылись от ком-пота и переоделись в сухое платье, Саркос принёс извинения за столь досадный инцидент.

— Впервые встречаю животное с таким вздорным характером, — не-довольно сказал он. — Даже крокодилы, и те более послушны, чем эта слониха. Даже волки, и те не отказываются от еды и питья...

— Может быть, лучше отвезти её обратно в Африку, в родные мес-та? — спросил Киплин. — Пусть живёт на воле. И вам, уважаемый гос-подин Саркос, будет спокойнее — вам не придётся испытывать на себе её скверный нрав.

— Нет уж! — решительно возразил Саркос. — Пусть остаётся здесь! Не желает есть — пожалуйста! Не хочет пить — пожалуйста! Пусть ум-рёт от голода и жажды, если уж ей так угодно...

Тут он взглянул на часы и, дружески улыбнувшись, добавил:

— А вот нам пора бы и подкрепиться — самое время для ужина.

За столом Саркос угощал Киплина всевозможными южноамери-канскими деликатесами, много рассказывал о своих путешествиях, о разных редких животных, обитающих в далёких уголках Земли, о ди-ких племенах Азии, Африки и Америки, об их нравах и обычаях. За беседой быстро летело время, час шёл за часом, хозяин замка и его гость явно засиделись за ужином, и лишь поздней ночью наконец-то разошлись на отдых.

Однако, несмотря на усталость, Киплин и не подумал ложиться спать. Выждав пару часов и убедившись, что в замке всё стихло, он бесшумно вышел из отведённых ему апартаментов. В эту ночь он ре-шил детально изучить планировку зоопарка и, при возможности, най-ти способ освободить несчастную Диззи.

Поначалу всё складывалось благополучно. Киплину удалось неза-метно проникнуть в зоопарк, подробно исследовать его планировку и даже начертить в блокноте схему расположения клеток и вольеров. Кроме того, он нашёл ворота, через которые можно было бы вывести слониху в замковый двор. Но только — вот беда! — ворота были запер-ты на несколько замков. Ключей у Киплина не было, а пытаться сло-мать ворота было бесполезно. Во-первых, пришлось бы наделать слишком много шума, а во-вторых, это были очень уж крепкие ворота — они представляли собой раздвижную решётку, собранную из желез-ных прутьев, каждый из которых был толщиной в человеческую руку.

Так и не решив, что делать дальше, Киплин решил вернуться в свою спальную комнату. Проходя мимо вольера, в котором находи-лась слониха, он прошептал ей:

— Не грусти, Диззи, не плачь, не мори себя голодом. Всё будет хо-рошо, я найду способ освободить тебя. Настанет день, когда ты вер-нёшься в Африку к своему Раввалу. Знай, что Раввал по-прежнему любит тебя и ждёт твоего возвращения...

Увы, не прошло и минуты, как Киплин пожалел о том, что произ-нёс эти слова. Дело в том, что Диззи, услышав имя своего возлюблен-ного Раввала, тут же расплакалась, её жалобные всхлипывания раз-неслись по зоопарку и разбудили всех его обитателей. И тут же ото-всюду послышались голоса животных: недовольное рычание львов и тигров, пронзительные крики павлинов, тявканье шакалов и протяж-ный вой волков — поднялся совершенно невообразимый шум, от кото-рого проснулись все жители замка. И разбуженный Саркос вскочил с постели, и в окружении слуг тотчас поспешил в зоопарк, дабы узнать, что же там, собственно говоря, произошло.

А в итоге Киплин он был схвачен на месте.

Окинув пленника долгим, пристальным взглядом, едва сдерживая гнев, Саркос спросил:

— Скажите честно, капитан, зачем вы приехали в мой замок? Зачем среди ночи забрались в зоопарк? Признавайтесь по-хорошему, а не то я прикажу бросить вас в бассейн к аллигаторам!

Что было делать нашему кавалеристу? Пытаться хитрить не имело никакого смысла. Пришлось рассказать всё, как есть.

Выслушав Киплина, Саркос тут же огласил приговор:

— Безусловно, вы заслуживаете смерти, господин Киплин. Но я не собираюсь устраивать казнь. В моём замке нет палачей. Да и зачем проливать кровь? Будет лучше, если вы умрёте, так сказать, сами — голодной смертью...

Тут он умолк, но после минутной паузы радостно улыбнулся и продолжил:

— Я прикажу заточить вас в самую высокую башню моего замка. Там, в заоблачной выси, очень холодно и очень сухо. А прохладный и сухой воздух — это, знаете ли, как раз и есть наилучшая среда для хра-нения мумий. Через пару-тройку недель, а, может быть, даже и рань-ше, вы умрёте от холода, голода и жажды. Ваше тело постепенно вы-сохнет и превратится в самую настоящую мумию. Да-да, мумию!

Весело, от души посмеявшись, он заключил свою мысль словами:

— До этого у меня были только мумии древних индейских вождей. А теперь будет ещё и мумия настоящего кавалерийского офицера. Но-вый экспонат коллекции — засушенный капитан. Это ли не прекрасно?

На этом разговор закончился. Не прошло и четверти часа, как Кип-лина препроводили в высоченную башню и заключили в самую верх-нюю камеру, в которой было одно-единственное зарешеченное око-шечко. Толстую дубовую дверь заперли на три замка, и Киплин остал-ся наедине с пронизывающим холодом, без еды и питья, без малейшей надежды на спасение.

Наверное, он и в самом деле должен был умереть от голода и жаж-ды и превратиться в мумию, но рано утром к нему наведался — кто бы вы думали? — серый ползающий попугай. Да-да, тот самый Пэрри, по-даренный Киплину вождём африканского племени пигмеев. Но и это не всё! Пэрри принёс гостинец: большой, свежий-пресвежий медовый пряник. Уцепившись лапами за решётку, попугай просунул пряник между железными прутьями и сказал:

— Выше нос, приятель! Посмотри, какие лакомства пекут на кухне для Саркоса. Не угодно ли отведать?

С этими словами Пэрри улетел прочь, но довольно скоро вернулся и в этот раз принёс своему хозяину добрую гроздь винограда. Чуть позднее, кряхтя от натуги, он притащил банан, а потом ещё один. Ближе к вечеру Пэрри наведался вновь, и опять с гостинцем. Вот та-кой заботливый попечитель появился у нашего капитана.

На следующий день, примерно в полдень, когда Солнце было в зе-ните, Киплин услышал какой-то жалобный писк, доносившийся из-за железной решётки. Выглянув из камеры, он увидел молодого стрижа. Стриж лежал в оконном проёме, он был ранен — на его голове блесте-ли свежие капли крови. Кроме того, было повреждено крыло. Судя по всему, он подвергся нападению какой-то хищной птицы. Киплин дос-тал стрижа из-за решётки, тут же сделал перевязку, а потом бережно уложил его за пазуху, чтобы он немного согрелся. Честно говоря, наш кавалерист понимал, что для спасения птицы этого слишком мало — её нужно было не только согреть, но и выкормить, чтобы она оправилась от ран и набралась сил.

Но вот прошло немного времени, и за окном раздалось знакомое хлопанье крыльев — это Пэрри прилетел с очередным гостинцем. Уз-нав о раненой птице, он тут же поспешил в предгорья Анд, наловил разных козявочек и букашечек, жучков и червячков, нанизал их на травинку и принёс к оконной решётке — специально для стрижа. И, представьте себе, скоро он пошёл на поправку.

Не прошло и недели, как рана на его голове затянулась, крыло ок-репло, он полностью выздоровел и по-прежнему мог летать. Прощаясь с Киплином, стриж что-то пропищал ему на своём птичьем языке, ущипнул за ухо — видимо, вместо поцелуя, — потом вспорхнул к окну, протиснулся между прутьями решётки и улетел прочь.

Каждый день стриж возвращался, чтобы повидаться со своим спа-сителем. И обязательно приносил какой-нибудь подарок — как прави-ло, гроздь свежих ягод. Здесь же, у оконной решётки, он встречался с Пэрри. Судя по всему, попугаю и стрижу было о чём поговорить. Чирикая на все лады, две птицы частенько сидели у окна и подолгу толковали на разные темы.

Но однажды Пэрри исчез. Исчез — и всё! Он не появлялся целых два дня. А на третий день Киплин услышал перезвон ключей, скрип и лязг замков — кто-то открывал дубовую дверь. И через минуту-другую сам господин Саркос пожаловал в камеру. Злобным взглядом окинув пленника, он ехидно усмехнулся и изрёк:

— Спасибо за подарок, уважаемый господин капитан! Серый пол-зающий попугай — это большая редкость. Отныне он будет достойным украшением моей коллекции. Представьте себе, слуги поймали его на кухне — он пытался стащить сдобную булочку с маком. Насколько я понимаю, он старался для вас, не так ли...

Тут Саркос умолк и, чуточку поразмыслив о чём-то, с сожалением в голосе заметил:

— Кстати, у вашего попугая скверный характер. Он осмелился вы-сказывать угрозы в мой адрес. Какие-то глупые, совершенно нелепые угрозы! Вчера, например, он вдруг заявил, что меня ожидает скорая смерть, если я не отпущу вас на все четыре стороны. Причём, он пы-тался внушать это не только мне, но и всем моим слугам...

— Мне трудно сказать что либо определённое по этому поводу, — ответил Киплин. — Пэрри умная птица, и не исключено, что в его сло-вах есть доля истины. Той истины, которая нам с вами не известна.

— Возможно, — язвительно согласился Саркос. — Но истина состоит в том, что теперь-то, лишившись своего попугая, вы точно умрёте от голода и превратитесь в мумию, дорогой мой кавалерист! А мумия не будет представлять для меня ровным счётом никакой опасности. Кста-ти, сегодня же я прикажу сделать табличку с надписью «МУМИЯ КАВАЛЕРИЙСКОГО КАПИТАНА» и прибить её к двери камеры.

С этими словами Саркос вышел. Дверь снова заперли на замки, а через пару часов Киплин услышал стук молотка — это прибивали таб-личку. И наш капитан понял, что теперь у него не осталось никаких шансов выжить. Положение казалось безвыходным.

Но вот прошёл день, прошла ночь. А рано утром, ещё до зари, Кип-лин расслышал доносившиеся издалека раскаты грома. Со стороны побережья приближалась новая гроза, и примерно через час плотная пелена облаков затянула всё небо от горизонта и до горизонта. Сквозь шум ветра Киплин различил знакомый стук колёс золотой повозки — это хозяин замка отправился на очередную охоту.

Всё выше и выше поднималась повозка, всё быстрее и быстрее бе-жали кони, и скоро они уже вырвались на верхнюю кромку грозовых туч и, ярко блистая золотом в лучах Солнца, стремительно помчались всё дальше и дальше от замка.

И совершенно неожиданно отовсюду послышались звонкие птичьи голоса. И огромная стая стрижей вылетела из туч и закружила в небе-сах. Тысячи птиц носились вокруг повозки и взмахами крыльев разго-няли облака. Золотые кони стали терять опору под ногами и замедли-ли свой бег. Колёса повозки постепенно остановились, она накрени-лась, стала тонуть в облаках, а потом и вовсе провалилась сквозь них и с высоты рухнула на скалы.

Саркос погиб. А его слуги, узнав о случившемся, страшно перепу-гались — ведь они смогли убедиться в истинности слов заточённого в клетку попугая Пэрри. А Пэрри всё кричал и кричал:

— Немедленно освободите доблестного капитана Киплина! Выпус-тите его из башни! А не то всем вам плохо придётся! Ой как плохо! Ой как плохо...

И слуги решили не испытывать судьбу. Они выпустили на свободу и Киплина, и Пэрри, а заодно и всех обитателей зоопарка.

То-то обрадовались животные! Анаконда тут же уползла в дельту Амазонки, орангутанги с весёлыми криками умчались в джунгли, а птицы поднялись в воздух и разлетелись кто куда.

Но что было делать носорогам, кенгуру, львам, тиграм и прочим животным, привезенным из Европы, Азии, Африки и Австралии? Они же не могли добраться до своих родных мест без посторонней помо-щи. И тогда Киплин поехал в ближайший порт, зафрахтовал огромный пятимачтовый барк, погрузил на него обитателей зоопарка и всех до единого развёз по домам.

И слониха Диззи наконец-то вернулась в Африку. Вернулась к сво-ему возлюбленному Раввалу, и счастью их не было предела. Глядя на двух ликующих гигантов, Киплин невольно приметил, что все влюб-лённые на этой земле чем-то похожи друг на друга.

Вот, собственно говоря, и вся история. Отпуск капитана Киплина подошёл к концу, он распрощался с гостеприимными пигмеями и сча-стливыми слонами — поверьте, это было трогательное расставание, — и уехал домой, конечно же, не забыв взять с собой попугая Пэрри.

ПОДКОВА

Возвращаясь домой из путешествия по Африке и Южной Америке, наш капитан и не предполагал, что в скором времени снова отправит-ся в путь, и снова в Анды. Честно говоря, он изрядно устал от всех пе-режитых приключений, и ему не мешало бы чуточку отдохнуть. Од-нако жизнь распорядилась по-своему.

Так вот, стоило Киплину вернуться в столицу, как король вызвал его и, расположившись со всем своим семейством на огромном, мяг-ком диване, принялся расспрашивать о поездке в Африку — не иначе как из любознательности. И королю, и его жене, и деточкам было ин-тересно выслушать рассказ путешественника о жизни диких племён, о тропических джунглях, о слонах, носорогах, крокодилах и прочих аф-риканских животных. И в самом деле, всё это было очень занятно.

Но когда Киплин завершил рассказ об Африке и перешёл к докладу о своей поездке в Южную Америку, когда он поведал историю золо-тых коней и волшебной повозки Саркоса, король спросил:

— А что же, собственно говоря, стало с этой самой повозкой? Уце-лела она после падения на землю или разбилась на части? Или, может быть, утонула в болоте? Удалось ли вам найти её?

Честно говоря, такого вопроса Киплин не ожидал. А поэтому смог лишь ответить, что был занят совсем другим — нужно было помочь несчастным животным из зоопарка Саркоса добраться до родных мест. Нельзя же было бросить их на произвол судьбы.

— Забота о несчастных животных — это, конечно, хорошо, — согла-сился король. — Но меня интересует, что всё-таки стало с золотой по-возкой Саркоса. А поэтому, дорогой мой капитан, собирайтесь в доро-гу. Немедленно поезжайте в Анды, разыщите там и повозку, и золо-тых коней, и доставьте их сюда, ко мне во дворец!

— Если мне удастся разыскать золотую повозку, — рассудил Кип-лин, — и если она уцелела после падения, то я смог бы прямо по небе-сам приехать из Южной Америки в Европу. Но для этого нужно су-меть прочитать древнюю надпись, выбитую на одном из её колёс.

— Это не проблема, — небрежно махнув рукой, ответил король. — Вы поедете в Анды не один. У вас будет попутчик, который сможет про-читать любую, даже самую древнюю, надпись!

— Кто же это, ваше величество?

— Академик Лингви, знаменитый учёный, опытнейший языковед, исследователь древних манускриптов. Уж он-то не подведёт!

На этом его величество завершил беседу со своим бравым кавале-ристом, пожелал ему всяческих успехов, а на прощание пообещал, что, если Киплин сумеет разыскать золотую повозку и вместе с золо-тыми конями доставит её в столицу, то он — ни мало ни много — будет досрочно произведён в полковники!

Вот с таким многообещающим напутствием Киплин вышел из по-коев его величества. Не теряя времени, он в тот же день встретился с академиком Лингви и обсудил с ним план предстоящих действий. А уже следующим утром они вместе отправились в дорогу.

На пассажирском судне они безо всяких приключений пересекли Атлантику и, вступив на американский континент, продолжили свой путь верхом. Правда, академик Лингви никогда не служил в кавалерии и, честно говоря, даже побаивался лошадей — поэтому специально для него пришлось купить крепкого мула, на котором он чувствовал себя достаточно спокойно.

Но вот прошло несколько дней, и наши путешественники добра-лись до горного плато, на котором стоял уже известный Киплину за-мок — замок Саркоса. Даже издалека было видно, что он давно нахо-дится в запустении. Ворота были распахнуты, при этом одна из ство-рок была разломана и даже сорвана с петель. Тут и там на стенах чер-нела копоть, виднелись следы пожара: обгоревшие оконные рамы и провалившиеся стропила черепичных крыш.

Судя по всему, в замке побывали грабители. Когда Киплин и Лин-гви въехали в замковый двор, их взору предстала разбитая, сваленная в кучу мебель, рядом — большое потухшее кострище. Кое-где на земле лежали втоптанные в пыль экспонаты коллекции Саркоса. Но самое интересное состояло в том, что рядом с кострищем на плоском камне стояла какая-то железная посудина. Это был не слишком большой, но очень тяжёлый ковш с длинной рукояткой и сливным носиком — судя по всему, тигель, предназначенный для переплавки золота или, может быть, серебра. Киплин окончательно убедился в истинности своей до-гадки, когда пару раз зачерпнул ладонью пепел, укрывший землю ря-дом с камнем, на котором стоял тигель. Просеяв пепел через пальцы, он обнаружил несколько затвердевших капель золота. По всей види-мости, расплавленное золото выливали в формы, при этом отдельные капли благородного металла выплёскивались и падали на землю.

Ещё раз оглядев разграбленный, запущенный замок, капитан и ака-демик выехали через ворота на горное плато и двинулись в том на-правлении, в котором господин Саркос на золотой повозке отправился в своё последнее путешествие по небесам. Через пару часов они дос-тигли границы плато. Впереди был довольно крутой, сильно пересе-чённый скальный откос, и поэтому Киплин предложил своему попут-чику остаться на месте и немного отдохнуть, а сам соскочил с коня и осторожно, неторопливо, выверяя каждое движение, начал спуск к ос-нованию плато.

И, представьте себе, не прошло и часа, как он обнаружил крупицы благородного металла, въевшиеся в шероховатую поверхность откоса — это гранит, словно напильник, стесал частички золота с упавших на откос золотых коней и повозки Саркоса.

Спустившись ещё ниже, на одном из выступов скалы Киплин обна-ружил изрядно помятую золотую подкову и множество осколков зо-лота, а ещё ниже, у самого основания плато, — место падения повозки и золотых коней. Правда, ни того, ни другого здесь уже не было, но зато всё вокруг было усыпано золотыми крупицами. Здесь же лежало сломанное мачете — большой, чем-то похожий на саблю нож. Здесь же Киплин нашёл забытый кем-то топор, окурки сигар и другие следы пребывания неизвестных ему людей. И стало ясно, что золотую по-возку и золотых коней прямо здесь, на этом самом месте, разрубили на части, а потом унесли в неизвестном направлении. Таким образом, разыскивать повозку Саркоса уже не имело ни малейшего смысла, и единственное, что Киплин мог предъявить королю по возвращении в столицу — это найденную золотую подкову.

Поднявшись вверх по скальному откосу, капитан рассказал акаде-мику Лингви обо всём увиденном, а золотую подкову положил в свою дорожную сумку. Потом Киплин сел на коня, Лингви — на своего му-ла, и они налегке пустились в обратный путь.

Смеркалось, последние лучи Солнца покидали небосвод. Нужно было где-то остановиться на ночлег, и, конечно же, наши путешест-венники решили сделать привал в заброшенном замке Саркоса. Въе-хав во двор, они спешились, разожгли костёр, наскоро перекусили и быстро уснули у огня.

Но не прошло и пары часов, как оба они пробудились от множества голосов, доносившихся из окружавшей их темноты.

— Глядите! Кажется, они проснулись, — насмешливо сказал кто-то. — К чему бы это?

— Бедняжки! Им не дали поспать, — добавил кто-то.

— Хороша парочка! — заметил ещё кто-то. — Сразу видно, что залёт-ные птички...

— Кто вы, господа? — спросил Киплин. — И что вам угодно?

— В самом деле, кто вы? — с тревогой в голосе добавил Лингви. — И почему вы мешаете нам отдыхать?

В ответ раздался дружный хохот нескольких десятков человек.

Но вот из темноты вышел один из смеявшихся. Это был смуглоли-цый крепыш в широченном сомбреро. Нельзя сказать, чтобы он был очень уж высокого роста, но до чего же коренастой была его фигура. Лицо его было украшено пышными усами и ещё более пышными ба-кенбардами, рот был полон золотых зубов. На широком кожаном поя-се, сверкавшем серебряными бляшками, по бокам висели два огром-ных револьвера.

Неторопливо попыхивая сигарой, он широко улыбнулся и сказал:

— Вы уж не сердитесь на моих приятелей, господа. Мы приносим извинения за то, что потревожили ваш сон. Но будьте столь любезны, скажите, что вам нужно в этих местах. Что привело вас сюда?

— Я действительный член королевской академии наук, языковед, — представился Лингви. — Всю свою жизнь я посвятил изучению древ-них наречий, в том числе индейских диалектов — поэтому и приехал в Анды...

— А я ассистент господина академика, — не моргнув глазом, добавил Киплин. — Тоже языковед.

— Вот и прекрасно! — с удовлетворением в голосе заключил корена-стый незнакомец. — Для меня это очень приятная и полезная встреча. Тем более что я всегда с большим уважением относился к истинным учёным, а к языковедам — в особенности.

Тут он ещё пару раз затянулся табачным дымом, после чего вы-плюнул окурок в костёр, вытер рукавом свои растрескавшиеся губы и продолжил:

— Позвольте же и мне представиться! Ингрес Хесус Мариа де Сан-тарозарио. Если вам угодно, можете называть меня просто доном Сан-тарозарио. Я тоже в некотором смысле учёный, археолог. Да-да, ар-хеолог, и ещё какой! И тоже, между прочим, действительный член академии наук. А это мой ассистент, сеньор Пальмирос — тут он по-звал из темноты некоего субъекта, увешанного оружием, словно ново-годняя ёлка игрушками. Мы, знаете ли, проводим раскопки древних индейских захоронений, и нам было бы приятно воспользоваться ус-лугами профессиональных языковедов.

На этом дон Сантарозарио умолк, но после короткой паузы обер-нулся к своим подручным и гаркнул:

— Эй, ребята! Куда подевалась плитка, которую мы нашли в забро-шенном посёлке? Давайте её сюда!

Через пару минут к костру принесли прямоугольную каменную плитку, на которой был вырезан какой-то план, снабжённый древни-ми, едва различимыми надписями. Судя по всему, эта плитка долгие годы была в руках у людей, поэтому часть надписей была стёрта пол-ностью, а то, что уцелело, трудно поддавалось чтению.

— Не удивляйтесь, господа, — извиняющимся тоном заметил дон Сантарозарио. — Этот шедевр древнего искусства мы нашли в обыкно-венном индейском посёлке. Краснокожие использовали его в качестве кухонной доски, и теперь на нём трудно что либо разобрать. Но я на-деюсь на ваши знания и опыт. Если вы, уважаемые языковеды, сумее-те раскрыть смысл записей на этой плитке, то сделаете великое дело для науки и культуры — вы поможете открыть ещё одну страницу ис-тории древних цивилизаций.

Честно говоря, и Киплин, и Лингви — оба прекрасно понимали, что судьба свела их вовсе не с археологами, а с обыкновенными бандита-ми. Но делать было нечего. Кроме того, им самим интересно было по-нять, что означала эта старинная резьба по камню.

Внимательно рассмотрев плитку при свете костра, Лингви убедил-ся в том, что она представляет собой некое примитивное подобие гео-графической карты — это был план, ориентированный по частям света. Действительно, на нём были отчётливо видны две разъединённые по-ловины человеческой головы. Причём, верхняя половина этой головы как бы высовывалась из-за края плитки, а нижняя половина как бы уходила за её противоположный край. Можно было догадаться, что верхняя половина головы означала восходящее Солнце и, следова-тельно, указывала на Восток. Нижняя половина головы означала захо-дящее Солнце и, следовательно, указывала на Запад.

В западной части плана отчётливо проглядывались какие-то тре-угольнички — судя по всему, они означали горную гряду — Анды. Кро-ме того, в восточном направлении от этой гряды шли две широкие расходящиеся линии — возможно, таким образом были обозначены русла рек. В промежутке между этими линиями были вырезаны три малюсенькие фигурки каких-то животных. Судя по длинным ушам, это были фигурки осликов. Все они были разного размера. Причём, самый крохотный ослик был обведён квадратиком, средний — тре-угольничком, а ослик покрупнее — кружочком. И ещё: поблизости от маленького ослика была изображена небольшая окружность, от кото-рой во все стороны расходились тонкие отрезки прямых линий.

Вся карта была сплошь испещрена какими-то древними надписями, смысл которых можно было понять лишь после их всестороннего изу-чения, для которого требовались всевозможные справочники, энцик-лопедии и многое другое. Ничего этого под рукой не было, и поэтому, как ни старался академик Лингви, он так и не смог ничего толком по-нять. Единственное, что удалось установить, — это смысл коротких надписей, сделанных над средним осликом и осликом побольше. Пер-вая из них означала «СЕРЕБРО», а вторая — «ЗОЛОТО». Кроме того, после долгих раздумий Лингви сумел разобрать название одной из двух рек, обозначенных на карте — она называлась «Колибриа».

Когда академик Лингви огласил результаты своего исследования, дон Сантарозарио лишь озадаченно нахмурил брови, но потом, чуть-чуть поразмыслив, сказал:

— Колибриа... Припоминаю... Как-то мне доводилось слышать это имя. Много лет назад, когда я был ещё мальчишкой, старый индеец рассказывал мне об этой речке. Давным-давно она протекала через за-брошенные изумрудные прииски. Но лет двести назад, после земле-трясения, она вроде бы иссякла, и теперь от неё осталось только русло — глубокое каменистое русло, давшее начало каньону.

— Всё это, конечно, просто прекрасно, — с ехидной улыбкой под-дакнул сеньор Пальмирос. — Просто здорово! Но не угодно ли вам взглянуть, дон Сантарозарио, на одну любопытнейшую вещь, которую я отыскал в дорожной сумке одного из этих господ?

С этими словами сеньор Пальмирос протянул главарю банды золо-тую подкову — ту самую подкову, которую Киплин нашёл на выступе скального откоса.

— Что это? — недоуменно спросил дон Сантарозарио. — Неужели это подкова от золотых коней? Коней, которых мы уже переплавили?

— Именно так оно и есть! — радостно подтвердил Пальмирос. — Эти господа не просто языковеды. Они наши конкуренты! А с конкурен-тами у нас разговор короткий...

— Не горячись, Пальмирос, — оборвал его дон Сантарозарио. Эти господа нужны мне живыми. Утром мы вместе с ними поедем в пред-горья, отыщем русло Колибриа и узнаем, что означают все эти ослики, кружочки, квадратики и треугольнички. А там посмотрим...

Тут он достал из кармана портсигар, извлёк из него сигару и, при-курив от тлеющей головёшки, заключил:

— Что касается золотой подковы, Пальмирос, то положи её обратно, в сумку господ языковедов. Будем считать, что они славно потруди-лись над каменной плиткой и заработали этот гонорар...

Но вот прошло несколько часов, и наступило утро. Ещё до рассвета банда покинула замок. И нашим путешественникам пришлось ехать вместе с бандитами — таков был приказ дона Сантарозарио. К полуд-ню они добрались до глубокого, обрывистого русла высохшей речуш-ки, которой индейцы когда-то давным-давно дали имя Колибриа. Пе-ребравшись через русло и пройдя ещё с пару миль, они обнаружили ещё одно русло, и тоже высохшее. Но самое главное состояло в том, что расположение этих двух русел на местности полностью соответ-ствовало плану, вырезанному на каменной плитке.

По приказу главаря бандиты начали прочёсывать междуречье. И, представьте себе, не прошло и часа, как они обнаружили то, что было обозначено на плитке окружностью, из которой во все стороны исхо-дили отрезки прямых линий. Это был вытесанный из цельного камня круг, покоившийся на вершине ступенчатой пирамиды. Правда, за прошедшие века вся местность вокруг покрылась многометровым слоем песка и пыли, и лишь самая верхушка пирамиды еле заметным холмиком возвышалась над зарослями колючего кустарника.

Размеры каменного круга впечатляли — его диаметр составил поч-ти десять шагов. Но самое любопытное было впереди — когда люди дона Сантарозарио очистили поверхность круга от пыли, то оказалось, что вся она разделена желобками на несколько концентрических ко-лец, а кольца — на множество участков, в каждом из которых были ис-кусно вырезаны изображения всевозможных животных, цветов, а так-же какие-то непонятные символы или, может быть, орнаменты. Вне всяких сомнений, это был древний календарь индейцев.

Предвкушая богатую добычу, бандиты взялись за лопаты. Изрядно потрудившись, они раскопали землю и добрались до самого основа-ния пирамиды. Там был вход, закрытый старой, обветшалой деревян-ной дверью. Проломив дверь, они забрались внутрь пирамиды, но, к своему удивлению, не нашли там ничего ценного и, тем более, ни од-ного золотого предмета. Единственное, что там было — это медный чан и несколько ритуальных ножей, которые индейцы использовали, скорее всего, для умерщвления животных, которых они приносили в жертву своим богам.

Утомившись от бесплодных раскопок, бандиты были явно не в ду-хе. Они последними словами проклинали и каменный календарь, и найденную пирамиду, и, конечно же, господ языковедов.

После короткого отдыха дон Сантарозарио повёл своих людей в северном направлении, к тому самому месту, где должно было нахо-диться то, что на плане было обозначено маленьким осликом, обве-дённым квадратом. И результат не заставил себя ждать. Через пятна-дцать-двадцать минут они наткнулись на торчавшую из-под земли верхушку небольшой пирамиды.

В этот раз бандитам повезло чуточку больше — раскопав землю и проникнув в пирамиду, они попали в склеп. В центре склепа на ка-менном возвышении лежала какая-то мумия. Осветив её факелами, люди дона Сантарозарио просто не поверили своим глазам — это была мумия... осла. Самого настоящего осла! Уши осла были украшены изящными медными серьгами, ноги были унизаны чеканными мед-ными браслетами, а на шее была массивная медная цепь.

Кроме того, этот загадочный осёл был начисто лишён волосяного покрова, и его голое, бесшёрстое тело было сплошь покрыто тончай-шей цветной татуировкой. Татуировка прекрасно сохранилась — по всей видимости, она была сделана с помощью растительных красок, как известно, самых стойких красок из всех существующих на свете. Вдоль стен склепа стояли ряды всевозможной медной утвари: чаш, ваз, кувшинов. Здесь же были куклы, фигурки людей и животных, иг-рушечные домики — всё из меди.

Так и не обнаружив в склепе благородного металла, бандиты разо-злились ещё больше. И каких только угроз и проклятий не пришлось выслушать Киплину и его попутчику. Слушая злобную ругань своих подручных, дон Сантарозарио какое-то время терпел и хранил молча-ние, но в конце концов его терпение лопнуло, и он грозно рявкнул:

— Запомните одну простую вещь, ребята! Всякого из вас, кто хотя бы пальцем тронет господ языковедов, я пристрелю на месте! У нас впереди ещё целых два склепа, указанных на плане. Один из склепов обозначен осликом в кружочке, здесь же и надпись «ЗОЛОТО». Вто-рой тоже обозначен осликом, но этот ослик обведён треугольником, рядом с которым надпись «СЕРЕБРО». Думаю, что в каждом из них мы найдём то, что нужно. И тогда я возьму господ языковедов в долю — хотите вы этого или нет...

Чуточку поразмыслив, дон Сантарозарио разделил всех своих лю-дей на две группы, после чего направил их на поиски неизвестных ему склепов. Не прошло и получаса, как разбойники нашли верхушку не-большой пирамиды. Разрыв землю, они проникли внутрь пирамиды, основание которой имело форму треугольника. И попали в склеп, в котором нашли ещё одну мумию осла. Но, в отличие от предыдущего захоронения, здесь было полным-полно всевозможных предметов, сделанных из чистейшего серебра. Не случайно на плане рядом с тре-угольничком была надпись «СЕРЕБРО».

Что и говорить, бандиты явно приободрились. Рассовав добычу в мешки, они дружной ватагой направились искать последний склеп, в котором надеялись найти уже не медь и не серебро, а золото.

Согласно плану, склеп должен был находиться где-то поблизости от высохшего русла Колибриа. Однако, проехав на конях вдоль скали-стого берега реки, бандиты не обнаружили ничего примечательного. Ни верхушек пирамид, ни каменных изваяний, ни условных знаков — ничего. И тогда дон Сантарозарио приказал всем спуститься в русло реки и хорошенько простукать её отвесный берег.

Целых два дня разбойники лазали по обрывистому берегу Колиб-риа и простукивали каменный монолит. В конце концов они расслы-шали доносившееся из глубины берега эхо. Каждый удар по камню отзывался гулкими повторяющимися звуками. Стало ясно, что где-то совсем рядом в скальных породах кроется обширная пустота. И тогда люди дона Сантарозарио взялись за ломы и кирки. Однако, пользы от этого было мало — окончательно выбившись из сил, они смогли про-рубить лишь коротенький, узенький тоннель, длина которого состав-ляла не более пяти шагов.

Что было делать? Ещё раз всё обдумав, дон Сантарозарио приказал привезти четыре бочки пороха — весь имеющийся запас, который бан-диты прятали в тайнике, в подземельях замка Саркоса.

Утром все четыре бочки уложили в прорубленный тоннель и под-вели к ним запальный шнур. Когда разбойники отошли на безопасное расстояние, дон Сантарозарио лично поджёг шнур, после чего сел на коня и отъехал подальше от заряда. А через несколько минут мощный взрыв потряс всё вокруг.

Скалистый берег обрушился в высохшее русло реки, и довольно скоро, когда пыль улеглась, в образовавшемся кратере можно было разглядеть разлом, в глубине которого чернела какая-то пустота. Как оказалось, разлом давал начало пещере. Причём, это была не просто пещера, а сложный лабиринт, проплутав в котором, бандиты наконец-то нашли то, что искали. Они попали в склеп — тот самый склеп, кото-рый на плане был помечен словом «ЗОЛОТО».

Это была просторная круглая комната, в центре которой на золотом троне покоилась мумия осла, сплошь увешанная всевозможными зо-лотыми украшениями. Всё вокруг было заполонено золотом. Здесь была и золотая утварь, и золотое оружие, и большие золотые чаны, доверху наполненные золотым песком, и сложенные в ровные пира-миды самородки, и многое-многое другое. Всё это, вместе взятое, со-ставляло просто фантастическое богатство.

Не дожидаясь команды, разбойники начали грабёж. Тем временем академик Лингви, находившийся здесь же, смог сделать одно весьма примечательное открытие. Разглядывая инкрустированный драгоцен-ными камнями трон, на котором восседала мумия, Лингви обнаружил на спинке трона некое изречение, выложенное крупными, очень кра-сивыми изумрудами. Внимательно изучив его, академик подошёл к Киплину и тихо сказал:

— Представьте себе, капитан, мне удалось прочитать это необычное изречение. Оно гласит: «Все эти сокровища принадлежат ослам. И бу-дут принадлежать ослам. Ослам — и никому другому».

— Но каков смысл этих слов? — недоуменно спросил Киплин.

— Трудно сказать, — с сомнением в голосе ответил Лингви. — Может быть, это предостережение грабителям — тем, кто попытается присво-ить все эти богатства.

А в это время бандиты, радуясь богатой добыче, вытаскивали со-кровища из склепа, грузили их на коней и везли в замок. К исходу дня всё золото было в замковом дворе, его по частям складывали в тигель, плавили на огне, разливали в формы и таким образом обращали в но-венькие, блестящие слитки.

И Киплин, и Лингви — оба пытались отговорить дона Сантарозарио от переплавки драгоценностей, ведь многие из найденных предметов представляли собой уникальные произведения древнего искусства и могли бы стать украшением любого музея. Но главарь банды лишь посмеялся в ответ. Но и это не всё — он велел приковать своих плен-ников к тяжёлой железной цепи, на конце которой было пушечное яд-ро. «Так будет лучше, — с ехидной улыбкой объяснил он. — По крайней мере, теперь я уверен в том, что эти господа не сбегут из замка».

Через пару дней всё золото было переплавлено в слитки. Начался делёж добычи. Пристально оглядев своих пленников, дон Сантароза-рио в последний раз смилостивился и предложил им вступить в банду. В случае согласия и Киплин, и Лингви — оба должны были получить свою долю. Но они наотрез отказались, в связи с чем сеньор Пальми-рос мрачно заметил, что теперь господа языковеды точно завершат свою научную карьеру, сидя на цепи.

Через час с небольшим разбойники наконец-то поделили добычу и по этому случаю устроили шумный, весёлый пир. Изрядно набрав-шись рома, они перешли к «культурной программе» — здесь были и буйные пляски, и хмельные песни, и пальба из пистолетов.

Наблюдая всё это веселье, академик Лингви сделал небольшое, но очень забавное открытие. Как ему показалось, в облике ликующих бандитов произошли какие-то странные, непонятные изменения. В самом деле, у каждого из них челюсти стали постепенно удлиняться, особенно в своей верхней части. Не менее любопытное происходило с ушами — они постепенно вытягивались вверх, и с каждым часом эта перемена становилась всё заметнее и заметнее. В довершение ко все-му Лингви обнаружил разительные перемены в голосах пьяных раз-бойников — теперь они издавали какие-то невнятные утробные звуки, более напоминавшие не человеческую речь, а рёв животных.

Взглянув на Киплина, Лингви прошептал:

— Кажется, я догадываюсь, что с ними происходит. Они постепенно превращаются в ослов.

— В ослов? — недоверчиво спросил Киплин.

— Представьте себе, именно в ослов! Вспомните изречение, выло-женное изумрудами на золотом троне. Оно гласило, что все сокрови-ща склепа будут принадлежать только ослам — и никому другому...

А тем временем весёлый пир подходил к концу. Утомлённые пля-сками, разморённые спиртным, разбойники повалились на землю кто где и заснули. А утром, когда рассвело, капитан и академик смогли увидеть целое стадо ослов, лежащих вокруг костра. Самое забавное состояло в том, что они продолжали спать в кожаных куртках, с ши-рокополыми сомбреро на головах, увешанные пистолетами и прочим оружием. У одного из них меж зубов была зажата потухшая сигара. До чего же комично они выглядели!

Но что началось после их пробуждения! Вначале они лишь удив-лённо разглядывали друг друга, время от времени протирая глаза и тряся головами — видимо, надеясь, что всё это им просто приснилось. Потом до них наконец-то дошло, что это вовсе не сон, и они подняли страшный рёв, и в отчаянии стали носиться по замковому двору. В конце концов, окончательно осознав всю безысходность своего поло-жения, они собрались возле прикованных к цепи пленников и, понуро кивая головами, со слезами на глазах стали молить о помощи.

Но что мог сделать для них капитан Киплин? Чем мог помочь ака-демик Лингви? Да и нужно ли было помогать? Разбойники сами себя наказали: они поплатились за грабёж, и никто не был виноват в том, что все они стали вполне заурядными серыми ослами.

Под громкий рёв и плач ослиного стада наши путешественники расковали железную цепь и, освободившись от неё, тотчас оседлали своих скакунов и пустились в обратный путь, домой.

Вернувшись в столицу, академик Лингви выступил перед учёными с большим докладом, в котором поделился своими впечатлениями о поездке в Южную Америку. Но, представьте себе, когда он рассказал о склепах, в которых хранились татуированные мумии ослов, некото-рые именитые учёные-биологи усомнились в истинности его слов.

— В древних индейских захоронениях вы могли найти многое, но только не мумии ослов! — говорили они. — Потому что историческая родина ослов — это Африка и Азия, но вовсе не Америка! В Америку ослы были привезены испанскими завоевателями в то время, когда они покоряли этот континент. И произошло это относительно недавно — всего лишь несколько веков назад...

В связи с этим следует отметить, что академик Лингви, будучи че-ловеком образованным, и сам прекрасно всё это знал. Но в том-то и дело, что в древних индейских склепах он собственными глазами ви-дел именно мумии ослов. Да-да, ослов, и никаких иных животных! Значит, эти ослы каким-то образом попали в предгорья Анд до прихо-да испанцев. Но кто их туда привёз и зачем — это уже вопрос, на кото-рый могут ответить только историки.

Что же касается Киплина, то он вынужден был доложить королю, что так и не сумел выполнить приказ. И единственное, что он смог предъявить его величеству — это золотую подкову, найденную у осно-вания горного плато — всё, что осталось от золотых коней Саркоса и его волшебной повозки.

Король с интересом осмотрел эту вещицу благородного металла. Осмотрел, но, будучи по натуре человеком осторожным, даже не со-изволил к ней прикоснуться — не иначе как памятуя о судьбе разбой-ников, присвоивших чужое золото и превратившихся в ослов.

Поразмыслив с минуту-другую, его величество милостиво разре-шил капитану оставить подкову при себе. И Киплину ничего не оста-валось делать, кроме как приобщить её к коллекции своих реликвий.

Вот, собственно говоря, и вся история. В заключение лишь отмечу, что наш бравый кавалерист, не сумев выполнить приказ короля, так и не стал полковником. Хотя, честно говоря, сам он не слишком грустил по этому поводу. Он так и остался капитаном. Заметьте: живым капи-таном!

Скачать произведение

Работы автора:

Фантеркок и другие сказки

Росомаха и другие сказки

Карлик и другие сказки

все работы

Публикации:

Сказки сборник

Сказки

Бронзовый щелкунчик

2004 — 2024 © Творческая Мастерская
Все права на материалы, находящиеся на сайте, охраняются в соответствии с законодательством РФ, в том числе об авторском праве и смежных правах. Любое использование материалов сайта, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается. Играть в Атаку