|
ИЗ И. ШМЕЛЁВА
В соборах белых спят цари,
А может быть лежат святые.
Кремлёвский образ, посмотри, —
Как воплощение России.
А вот и постная дана
В благоухании торговля.
Снег синь и бел, вот глубина
Зимы — что будет превосходней?
Баранки...сколько же их тут!
Вон пряники — цветное диво.
Хлеба калужские несут,
Нам предлагая горделиво.
Товар рязанский — лучше нет.
Меда...тут воском пахнет, храмом.
И золотой медовый цвет
Затмится маслом лучшим самым.
Гриб дан говядиной лесной.
Ах, белый дивный гриб сушёный.
Солёный рай, тут всё горой,
Всего — огромно!
Неуёмный
Цветастый торг. И пахнет снег,
И рыжики хрустят отменно.
Так было. А сегодня — нет.
По нраву ль эта перемена?
ЯИЧНИЦА И БУРИДАНОВ ОСЁЛ
На сале иль на масле? И домой
Идёшь из лесопарка, нагулявшись.
Там пруд мерцал — уже такой родной.
Берёзы густо-зелено, обнявшись
Давали колорит...Теперь — домой.
Яичницу на сале иль на масле?
Осёл едва ли виден за копной.
Зайти ли в церковь? Или дальше в массе
Людей идти, идти. Зайти? Зайти?
Жизнь скрученная суммой тонких нитей.
Что растерял, что понял на пути,
На кромках разных дней, идей, событий?..
ВИЗАНТИЙСКОЕ
Свод святой Софии ниже неба.
Но — как мал почувствуешь вполне:
Как ты мал — живущий ради хлеба.
Свод молитв — и мир открыт весне.
Басилевса высится дворец.
Там внутри — ветвистый лабиринт.
Сумма сумм...бывал иль нет мудрец
В этом, что мотается, как бинт
Лестнично-витом-крутом пространстве?
Берег — золотые соты — дан.
Войны говорят об окаянстве,
А базары унижают даль.
Вот оно — ромейское горенье,
Вот аскеза, вправленная в явь.
Путь к себе — как дебрь и откровенье,
На другой я не имею прав.
***
Чахлая сиренька во дворе
Учрежденья...всё же распустилась.
И пространство заново открылось,
Будто потеплело в сей дыре.
Да, дыра двора, иначе как
Обозначить этот клок пространства?
Некому тут, видимо, убраться —
Вёдра, доски, балки...просто мрак!
Тут нехорошо, но вот — сирень,
Грозди эти нежно-лиловаты.
Облачно сереющая вата
Отвечает им. Обычный день.
Сила камня тут! Стекло, бетон,
И куста живительная сила,
Будто утвержденье — перспектива
Есть — она светла, иное — фон.
***
Изобретать велосипед —
Занятья лучше в мире нет.
То познавая, что другим
Известно — опытом своим.
СЫНОК
Позний сын, сынок, её отрада!
В детский сад с утра ведёт его.
Счастье вместе быть! Однако, надо
Ей работать. Мир таков. Во-во.
Через биржу в скучную контору
Кое-как устроилась она.
Всем чужая — вон по коридору
В кабинет идёт, всегда одна.
Не сошлась ни с кем, а обсуждают
За спиной...Фи, молодая мать —
В пятьдесят-то три! Не уважают.
Трудится. На них ей наплевать.
Ждёт, когда закончится работа,
И сыночка из детсада заберёт.
Счастья, счастье! Скоро уж суббота.
Да, субботу с нетерпеньем ждёт.
***
На ржавом золоте дубов
Снег филигранною обводкой
Дан с тонкостью кинжально-чёткой.
Сердечками кленовых слов
Парк просто выражает грусть.
Сие октябрьские мотивы.
А то, что помнишь наизусть
Ведь не лишает перспективы.
***
В небесную лепную синь
Упёрлись краны головами.
Одна из будничных картин
Потом надолго будет с вами.
Мост чинят — спинномозговой
Струной натянут — резко, мощно,
А за рекой — сначала роща,
А дальше дебри за рекой.
И краны высоки весьма,
Но синь лепная много выше.
А город стар, его дома
Люблю...дома, проулки, крыши...
А. БЛОК В 1917 году
Костры напоминают корни,
Ствол невозможен. Матросня
Насилием страну накормит —
Вихрами жадного огня.
Блок бродит ночью. Видит дебри
И города, и чёрных душ.
Духовный свет — высокий, денный —
Уже не мыслится к тому ж.
Блок чувствует раздрай тяжёлый,
Не склеить части бытия.
И канут древние глаголы
В смердящий омут забытья.
***
Слепой во сне читает книгу,
Он видит чётко суммы букв,
Картины, красную бруснику,
И лес, где манит каждый звук.
И плачет он, во сне читая,
Чего лишён уж много лет.
Исчезла темнота глухая,
Её и не было и нет!
И пробужденья не желая,
Проснётся, вновь теряя свет.
СТРАНА ВДНХ
Как много зелени и неба!
Углов укромных, где трава,
Где воробьям я крошки хлеба
Кидал, раз не нужны слова.
А вот и колесо, огромно,
И — тонкое издалека,
Увеселительное, словно
И горки рядом; и легка
Волна эмоций — детских, взрослых.
Как много неба надо мной.
Его непознанные вёрсты
Сулят питательный покой.
А павильоны обветшали,
В них не узнать Четвёртый Рим.
Но интересны мне детали,
Сколь очевидные другим?
Давно ль часовня появилась?
Её белеющий кристалл.
Сирень вокруг бушует — милость,
Которой и не ожидал.
Но главное — высоты неба,
Многообразье синевы.
Ах, напитаться светом мне бы
Той чудо-выставки Москвы!
ПЛОД СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
1
Герцог в мантии, подбитой красным,
И клевреты — шпаг и шпор позвон.
С руганью базар предстанет ясным
Делом — тут торговый Вавилон.
Дальше чуть собор штурмует воздух
Суммою своих сверхмощных стен.
Строят сорок лет — да разве возраст?
Архитектор знает много схем.
Городские переулки круто
Скручены — тут не иначе сеть.
А алхимик смотрит в глубь сосуда —
Зреет то, что опровергнет смерть.
А очаг в трактире — мускул красный.
Сытная и сочная еда.
Атмосфера мнится безопасной,
Хоть вскипают драки иногда.
2
В харчевне жаркий дух, и вот поэт
Встаёт, поддатый — силы сладить нет
С желанием стихи читать — читает.
Хозяйка в чугунке приносит суп.
Сброд окружает массой дикой — глуп.
А за окном темнеет и ветшает
Обычный день. Вот постоялый двор.
Солому во дворе находит взор.
Привязанные лошади. Желтеет
Огонь в окне. Вон замок вдалеке.
И слышишь чью-то песню на реке,
И это отрезвить твой мозг сумеет.
3
В лаборатории алхимик
Как будто в сфере кухни, иль
В пещере — бородат, пустынник.
Синеет дым. Вечерний город.
Мир кухонь, труб и дымоходов
Не даст нам философский камень.
Златые зёрна — сумма всходов.
Алхимик смотрит в пасть огня...
4
Казнь будто зрелище. Толсты
Стоят, щекасты, горожане.
Тут хлебом явно каждый сыт,
А зрелищами? Ибо грани
Чужой (ах, славно не своя!)
Кромешной боли привлекают.
Стоят и жёны и мужья.
Чепцы белеют...жизнь такая...
5
Студиозусы заводят спор.
Садом теологии набор
Терминов (плодов) им дан сегодня.
Что учёных споров превосходней?
На базар привёз в телеге дров
Некто много. Что до катастроф —
Веры нет им, коль отменна вера.
Ты, прелат — и сам отросток, ветка
Дерева, какое увидать
Невозможно, пусть прельщает даль...
6
Мантия учёного черна.
Есть ответы? Иль одни вопросы?
Улица прямая, как струна —
Где, философ, коли смотришь косо
Ты на явь, — такую увидал?
Интересно или нет куда —
Стукают копыта — едет этот
Всадник? Золотистая вода
Прошлого! На фоне многих веток
Зимняя река, и гол как страх
Весь простор. Охотники, собаки.
И рыжеет пламя. Я устал.
Вот харчевня. Ракурсы двояки
Все вообще. Мальчишки на реке
На коньках катаются. И город
Чёрно-белой массой вдалеке
Любопытство утолит, как голод.
7
Плод Средневековья долго зрел:
Вот гранат — но он на тыщу зёрен.
В мастерской художник часто смел
В дерзновенье, мыслям непокорен.
Строились века соборы, пыль,
Пот, усталость, трудная работа.
Воду нам дарившая бутыль
Опустела. Есть вообще свобода?
Церковь любит власть. Идёт война.
И дороги на-сейчас опасны.
Времени большая глубина!
Прошлого запасы!
***
Готические города,
Где улиц лад, как форма счастья.
Где не поверишь никогда,
Что души трогает ненастье.
Где поворот — и бронзов сквер,
Раз дело осенью — встречает.
Где кирха глас небесных сфер
Собою мощно воплощает.
Полдня по улицам бродить,
Играя со своей же тенью —
И ждать, когда судьбины нить
Вдруг приведёт к стихотворенью.
РОЛИ
Все ли исполняем роли?
Иль дано прожить всерьёз?
Нами видимое то ли
Данность, то ли мнимость поз?
Будучи нерасторопным
Преуспеешь ты едва ль.
Нечто в хохоте утробном,
Что порочит вертикаль
Есть — и это очевидно.
Иль играть по сути грех?
Беспробудно и постыдно
Пьёт герой, забывший смех.
***
На школьном чердаке её раздел,
От наглости своей же обалдел.
Хотел. Хотел. До дикости хотел.
Она визжала, верещала — нет!
Ты женишься? Да, да...Качался свет.
Животный трепыхался, тёк сюжет.
Женат давно, и тощая, она —
Стервозная и желчная жена,
И нету страсти к ней уже давно,
И много предпочтительней вино.
И помнится чердак...сереет пыль...
На досках в уголке пуста бутыль...
Сколь сами пишем собственную быль?
СУМАСШЕСТВИЕ
Позовите Вронского, — кричала —
Пусть не издевается над Анной!
Внуков и детей не узнавала,
Подчиняясь силе окаянной.
Застлано сознание старухи
Было ирреальной пеленою —
Там, за нею суетились духи,
Оживали книжные герои.
Старый дом, довольно обветшалый.
Много комнат. Время неизвестно.
С кухни — запах жареного сала,
Но прислуга вечно бессловесна.
Вещи безнадёжно безъязыки,
Зеркало темнеет островками.
На столе — тарелочка клубники —
Вот её отведать нам бы с вами...
Летний день уходит в перспективу.
Дом соседний виден из окошка,
Двор, где лопухи, репей, крапива —
Мир, в котором всякое возможно.
***
Мой тополь, друг, ты снова облетел
Осеннею ненастною порою...
За годы, вероятно, постарел,
Но я тебе завидую, не скрою.
Как мощно ты в земле укоренён!
Как тянешься к сиятельному свету!
И я твоим терпеньем покорён —
И бед как будто не было и нету.
Прельщает ли стремленье к рубежу
Тебя? Но ты о будущем не знаешь.
Я по себе о дереве сужу,
А ты спокойной силы не теряешь.
Весной зазеленеешь, как всегда,
Дыханьем старый воздух насыщая.
...а ночью говорит с тобой звезда,
жизнь без конца и края обещая...
ВЗГЛЯДЫ
1
Взгляд Отца вмещал в себя все взгляды —
Матери, звёзды, вола, волхвов.
Тёплый мир пещеры был таков,
Что другого было и не надо.
Но глядящий на младенца всяк
Был по-свойму жизнью переполнен.
И каким бы сильным не был мрак —
Света всё ж значительнее волны.
2
Взгляд матери, усталый чуть...
И тёплой ласковостью суть
Того означить можно взгляда.
И взгляд волхва любого — он
Был преклоненьем чистым полн —
Вот тут узреть различье надо...
3
Что выражает взгляд вола?
Природа взгляда сколь светла?
Сколь заурядна данность мира?
И сколь сильно значенье мига,
От нас который удалён,
Раз нам сулит спасенье он...
4
А взгляд пространства — реянье
Незримых крыл.
Овец ли слышим блеянье?
Иль снег идёт, белея?
А может путь постыл
Кому-то? И идея
Всей жизни? Но ведь есть
Спасение как весть!
5
На нитях взглядов держится ли мир?
На разницы возможных взглядов что ли?
Промытых и слезами боли
И радостью...Вертеп ли сир?
У церкви (век ХХ ) вот
Вертеп игрушечный я вижу —
Даёт моим мечтаньям визу
В тот мир высокий, где идёт
Густой довольно снег, а мать —
Мать смотрит нежно на младенца.
И яви сей несовершенство
Уже не будет угнетать.
6
Взгляд отца земного —
Всё ж почти родного —
Чуть суров, наверно, был...
Или нежностью суровость приглушил
Плотник старый
И усталый?
7
Каждая ли снежинка
Видела нечто?
Время их быстротечно —
Меняется вся картинка
Яви так быстро...быстро...
А звезда глядела лучисто.
8
Младенец
Ещё не начинал шагов.
Звезда глядела на него, надеясь —
Освободит реальность от грехов.
ЛАНДШАФТ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ
С тяжёлыми пластами мёртвых руд —
Под Лейпцигом...неважно...под Верденом —
Ландшафт предстанет в мире современном,
Где дёготь пропитал янтарный труд.
Картинки сколь отчётливы? Вот стол,
А вот на нём элегии в рулонах.
Пространство сколь нуждается в воронах,
Чей грай корявый будто ужас гол?
Какая Ариадна ныне нить
Протянет, чтобы вышли из пейзажа?
А вот же на плите, бурлива. Каша —
Мы будем есть, и значит — будем жить!
Вот так всё просто. Без молитвы жить.
Жить без любви .Всё матерьяльно-просто.
Когда поймём — живём темно и пусто,
Тогда начнём сгонять душевный жир.
***
Зачем нужна поэзия? — Прости,
Не понял? — Да, зачем? Ведь есть же Пушкин!
(...и солнечные ветхие опушки,
и дебри, где едва ль кому пройти.)
Зачем нужна поэзия? Мильон
Стихов каких-то? Тысячи журналов.
Поэзия — как звёздный сад опалов,
И глубиною данный тёмный фон.
Зачем, зачем? А существует — и
Нет вариантов. Иль не существует?
В неё вступая пишущий рискует
Растратить на отчаяние дни.
МОЯ УЛИЦА
Улица кажется маленькой,
А богатство её велико.
Даже дом этот — очень старенький —
Мне фантазий даёт молоко.
Что сказать про трамвайчики с лицами...
Что ль бульдогов? Разумных собак...
Во дворе тётку видел со спицами
На скамейке — всё вяжет. Вот так.
Есть дворы тополиные, крупные,
Где фонтан и эстрада даны.
Есть домищи! — они целокупные —
Как системы — занятны они.
Почта тут, супермаркет и прочее.
Скучно станет? Едва ли, едва ль.
Ночью звёздочки вижу воочию,
Понимаю — дана вертикаль.
И зачем мне Парижи, Венеции,
Средиземное? Улица мне
Каждый день шлёт такие приветствия,
Что заменят поездки вполне.
РОВИНЬ
Суммою грибов, на ствол наросших
Ровинь предстаёт — как он хорош.
Крыши — как грибы моментов прошлых.
От собора кода тайны ждёшь.
Да, весь город тянется к собору —
Он горою дан, велик весьма.
Каждому проулку-коридору
Надобны различные дома.
Красные и розовые стены,
Тусклые окошки в нас глядят.
Быта неизвестные системы
Изучить хотел бы праздный взгляд.
А на пляже — ликованье моря,
Золотой его аквамарин.
И поверить здесь в наличье горя
Не сумеет даже пилигрим.
***
Карусели детские пестры,
Выше баскетбольная площадка,
Где порой эмоции остры.
Много ли следов хранит сетчатка?
Строй деревьев с зеленью густой,
И дома-пятиэтажки...Небо!
Кран в него струною стержневой
Вписан резко. Молока и хлеба
Нам дадут едва ли облака —
Не давали, не было пока.
***
Вообще-то часто ты хотел воскликнуть:
Остановись мгновенье!
Облака,
И озеро бликует, и покинуть
Пейзаж мне жалко — шёл издалека.
Иль зимнее воздушное мерцанье,
Где воздух синь в нём реет серебро.
И синий иней отмечает зданья.
Вот сломанного дерева ребро.
А летний двор в провинции моей,
Где лопухи, кот дремлет на скамейке?
Остановись мгновенье! Но посмей
Воскликнуть это, дерзкий, ну — посмей-ка...
ПАМЯТИ ГАЛИНЫ ВЯЧЕСЛАВОВНЫ РОЙ
Теперь увидите сады,
Одетые небесной славой, —
Взамен реальности корявой
С тяжёлым привкусом беды.
А мы остались в суете —
Её потоки волновые
Сильны, вы знаете, в России,
Все суетятся — эти...те...
Вам ныне — музыка небес
Слышна во всём своём объёме.
А что на свете важно, кроме
Любви?..обходимся же без!..
А там, где не нужны слова
Любовь предстанет чистым светом.
Жизнь вечная всегда права.
Я часто мыслю смерть ответом
На сверхвопрос — зачем живём? —
Страдаем, действуем, поём,
Не зная истины при этом.
***
На обрубке сумочку несёт,
Левая рука — до половины.
Закруглён обрубок, от картины
Станет жутковато. Но идёт
Гордо — молода и хороша,
В снежно-белом и изящном платье.
Кто-то заключит её в объятья.
Ведь цела, я думаю, душа.
Сколько же страданий ей дано
Девушке той было! Сколько, сколько,
Прежде чем глядеть — мне всё равно! —
Научилась. Молодец и только.
Помолись же за неё. Окрест
Майский день сияет массой света.
Пусть ей будет лето, только лето,
Пусть узнает — счастье в мире есть!
СЕРДОЛИКИ
1
Сердолики закатного неба
Очевидней, чем мысли волны.
Мышцы волн только видим. Я не был
Вечность на море. И — хоть бы хны.
Жив пока. Сердолики мерцают,
Где не ждёшь. В церкви очи икон
Сердоликово мозг упрекают
За гирлянды словесные — он
Принимает упрёки? Не знаю.
Камень прост. Камень сложен. Он сил
Перекрестье, и я замолкаю,
Ибо в камне миг тайны открыл.
2
Дымчатый, чуть розоват...
Иль я что-то перепутал?
Наша явь — из жизни укол,
Как подобной будешь рад?
Сердолики мигов я
Радостью воспринимаю.
Хоть себя пережигаю
Ради строчек бытия.
3
Пласты руды воспоминаний!
Прапамять нам не осознать.
До византийских расстояний
Взгляд повернуть едва ли вспять.
О, сердоликовые знаки
Сияющих над нами безд!
Мы обойдёмся. Зодиаки
Едва ли обойдутся без.
А нам без них — так слепо, низко.
Мы к матерьяльности так близко...
4
Облако по цвету сердолик,
И объём его достаточно велик.
Волн отлив, их мускульный ранжир.
Жар июля, золотистый жир.
Чресел огнь! — сколь сердоликов жар.
(Ночью проедал мой мозг кошмар.)
Но ведь сердолики бытия
Радостью давно усвоил я.
5
Ты можешь в капле увидать
Вселенной образ?
А в сердолике распознать
Прозрений остров?
(или остов...)
Коль «да» ответишь — значит жив,
И вписан в область перспектив.
6
Сердоликовые звёзды
Нежно смотрят мне в окно.
Сердоликовые чаши
Полнит чёрное вино.
На пиру у Валтазара
Утварь разная была.
Чаша сколь из сердолик,
Я не знаю, — тяжела...
Ночь к фантазии склоняет,
Мерно тикают часы.
Донимают повсеместно
Псы-соблазны, злые псы...
Сердолик просвечен нежно
Изнутри, свет розоват.
Свет надежды непременно
Победит гремучий ад.
7
Камень, тайной просвеченный изнутри,
Весь наполненный влагой какого-то смысла.
И тогда печали свои в порошок с надеждами изотри,
Чтобы в темень глухую не увлекали сознание числа.
8
Церковной службы золотой
Цвет, наполняющий пространство —
Пространство церкви — ты в какой.
Мерцание её убранства.
И сердоликами очей
С икон святые смотрят строго.
И стержневая суть лучей
Огней как тема диалога.
Да снизойдёт покой сейчас!
Иконостас высок, как сила —
Та, что со временем для нас
Откроет, что есть перспектива.
***
Остаться в памяти потомков
Стихотворением одним.
И тем уйти из-под обломков
Реальности — что Древний Рим
В сравнении с её крушеньем,
Что ощущаешь каждый час?
Всего одним стихотвореньем,
Потомки, засверкать для вас!
***
Дом крепко сложен, дом велик,
Кирпич его краснеет тускло.
От возраста бывает грустно?
Давно ведь дом стоит, язык
Судеб усвоивши людских.
Приземисты, как черепахи
Большие арки. Что за стих
Исполнен птахой? Что ей, птахе...
Есть почта в доме, магазин
Цветов, естественно, продукты.
Сколь интересны сухофрукты?
Скорее двор. И господин
Двора — играющий фонтан,
Переливается, блистает.
Не знаю, что в грядущем — там,
Где каждый скоро побывает.
***
Под напевы снегопада
Взгляд меняется — так надо, —
Взгляд на мир.
Косо, прямо, вертикально,
Явь чехля весьма детально,
Высветляя каждый миг,
Каждый миг преобразуя
Снег летит. Фонарь, бликуя,
Дарит свет.
Желтоватый снег и синий,
Красный, сочетанья линий
Лучше нет...
***
Играет в переходе, вот
Футляр открыт, на красном — мелочь.
Насколько музыка даёт
Понять, что означает зрелость?
Играет грустное, а то
Ему монеты не кидают.
Под вечер подведёт итог,
Какого дома ожидают.
***
Мостят дорожки камнем на бульваре,
Узлы дорожек, дуги их, окрест
Всё зелено по-майски. Мы не баре —
И так бы походили. Прелесть мест.
Мостят дорожки рьяно молдаване.
Лопаты, и цемент, и визг машин,
Станков каких-то, мне узнать едва ли,
Как их зовут. Такой я не один.
Бульвар преображается, и клумбы
Уже даны, тюльпаны столь красны.
И дети вот — грядущие Колумбы,
И взрослые — заложники вины.
***
За нарушение грамматики
Осудят волны или нет?
У берегов...пускай, Хорватии
(код рифмы дарит мне сюжет)
лазурно-бирюзовый свет.
Неважно, где дельфиньи спины
Тяжёлые, как якоря
Ты видел — разные картины
Твой образ мира (может зря?)
Слагают...Отблески кармина.
Сквозная летняя пора.
Какое маленькое лето!
Его огромность мне пора
Усвоить всею массой света,
Усвоив : жизнь — не есть игра.
***
Что ли ветхость всякая мила?
Пень корой мне письмена предложит.
Ветхие опушки городов
Опыт мой легко собой умножат.
Выход есть всегда — да, из угла.
О, провинциальный тот объём
Частных домиков, их палисады, огороды.
Речка синевой легко блеснёт.
Или это образы свободы?
Кто себя — чтоб до конца! — поймёт?
Ветхость как жизнь опыта дана,
Варианты яви ведь бессчётны.
Дети, вижу, возятся в пыли —
И увлечены и беззаботны.
Облаков над ними корабли.
 Скачать произведение
|
Работы автора: Василек и водяной Индекс опоры Сгореть стихами для других все работы
|
