|
ШУТКА АНГЕЛА
Вот ангел уронил перо,
И снег пошёл на город сонный —
И зачехлил его добро,
И стал седым собор огромный.
Довольно грустный человек
В окне вдруг снежный сад увидел,
И засмеялся — не обидел
Меня железный этот век.
И, умягчившийся душой
Отец купил котёнка дочке.
А у поэта чередой
Пошли прекраснейшие строчки.
И подаянье получил
Весьма большое старый нищий.
Сухое тело усладил
Разнообразнейшею пищей.
Был город быстро убелён.
И расширенье спектра даже
Художник увидал в пейзаже.
А сам пейзаж — преображён.
И ангел с нежностью взирал,
Как держит серого котёнка
Весьма забавная девчонка.
И счастья светится кристалл.
Бродяга ныне ест рагу,
А ксендз домой идёт, весёлый.
( Нельзя же уступать врагу
мир старый, но извечно новый!)
Окошки дома зажжены,
И ветер вновь снежинки крутит.
И люди осознать должны,
Как благородно ангел шутит.
***
Золотистая луковка церкви,
Переулков привычная сеть.
В магазине высокие цены,
Колбаса продаётся и сельдь.
Переулок — подобие фьорда,
А в высоких домах-берегах
Двери заперты, прочно и гордо.
Смысла нет в посторонних шагах.
И покажется снег стрептоцидом,
Ибо он и рассыпчат и сух.
А неделя представится циклом,
Понапрасну тревожащим дух.
Путь извилист, достаточно сложен.
Букинист покупателя ждёт.
Книжный сад кропотливо ухожен,
И поклонников он обретёт.
Золотистая луковка церкви
Привлекательней старых домов.
Приковали к реальности цепи —
Их порвать человек не готов.
Вдруг зима, коль старается, сможет
Застудить в наших душах тепло?
Ибо сильно сознанье тревожит
Ощущенье — полжизни прошло.
БОЙ ЗА ТЕЛО ПАТРОКЛА
В листве мелькает колесница,
Затем видна ещё одна.
В саду не может повториться
Ужасно древняя война.
И всё ж сражаются герои —
Увидишь стрелы из-за туч.
У берегов далёкой Трои
Любой атлет весьма могуч.
Но царь, поверженный сильнейшим
Не должен славу потерять.
Под ратный гул и вопли женщин
Реальность сложно распознать.
Не жди пощады и в помине!
Мечи мелькают здесь и там.
Все позабыли о причине,
Что породила сумму драм.
А кто победой насладится?
Невероятная листва
Как бы ворочает страницы —
Открыта новая глава.
И снова сходятся герои.
И ливень всё закрыл стеной.
И старый сад подобен Трое,
Полузачёркнутой войной.
СТЕКЛО
Стекло прозрачность потеряло,
Взрастивши зимние сады.
Сопротивленье матерьяла
Рукою ощущаешь ты.
Но интересней любоваться
Узором — зимнее богатство!
Давно, железные опилки
Рассыпав по листу, водил
Магнитом, и довольно пылко,
По стороне другой, и был
Узор, меняющийся славно
Подобен этому (забавно),
Но тот был чёрен, этот бел —
В нём кипень, серебро и мел,
Разнообразное мерцанье,
Кружки, и стрелы, и вихры.
А может звёздные миры
Вдруг сократили расстоянье
Между тобой и глубиной
Небесной — чёрной, золотой,
Какой угодно. Не сумеешь
Писать с холодною душой.
Но хочется, чтобы судьбой
Стихи звучали. Что имеешь?
Так, зимний вечер. И стекло —
Оно, естественно, преграда.
На сердце ежели светло,
Всё, видимо, идёт как надо.
О темноте ты знаешь, но
Её не видишь всё равно.
Легко стекло разбить? Оно
Не воспротивится удару.
Осколки брызнули. Зерно
События сродни кошмару:
Был некто пьян и бушевал,
Мозг волей дикой надрывал.
А брызги синевой сверкнули,
Лучи в них резко изогнули
Свою реальность, и края
Ладоням, пальцам угрожают.
Коснёшься — крови отворяют
Миры, тупую боль даря.
Опять фантазия вразнос
Идёт! За счёт метаморфоз
Её представил...осень что ли?
Хотя б в Венеции, когда
Её богатая среда
Была подвластна дожу. Воле
Его — умом усмирена,
Ко злу не может прислониться.
А зеркала подарят нам
Портрет мгновенный очевидца,
Чтоб растворить его потом
В том Зазеркалье золотом,
Какого мы не ощущаем.
Седое, старое стекло,
В какое взоры погружаем,
Вдруг вспыхнет странно. Вам светло?
Коль амальгама пострадала,
То чёрных островов немало.
Тогда разорванным своё
Лицо увидишь. А житьё?
Когда зеркал не знали люди,
Себя же представляли как?
В ручьи гляделись, верно. Факт
Довольно спорный. Вот в сосуде
Вино мерцает...Или лёд
Есть род стекла? Упал. Ну вот,
Мечтать не надо, пялясь в небо,
Как тот философ древний. Ты
Заветам веришь высоты —
Живёшь вне зависти и гнева.
Лёд чёрен. А под ним асфальт.
И воздух звонок или ломок.
Коль к жизни потерял азарт —
Не человек уже — обломок.
А как вернуть его — ответь
Мне, остающаяся медь?
Разбито зеркало. Несчастье
Грозит. Его не избежать.
Приметы. Рокот тёмной власти.
Она желает подчинять.
Но ты не хочешь с ней смириться.
Не может зеркало разбиться!
Итак, мороз развёл сады.
А! Ехал в электричке ты
И в тамбуре счищал тихонько
Узоры с окон. Мир мелькал.
Огнями внешне наплывал.
А душу, друг, попробуй, тронь-ка.
Иль втянет вдруг водоворот
Оконной образности тот?
И ты очнёшься в Зазеркалье.
Вон белый кролик пробежал.
Земной предел довольно мал
В своём обилье и блистанье.
Что отражают зеркала,
Когда не видим их? Тела
Предметов косных, обстановку.
Хвост коридора, стеллажи.
Твой дом — портрет твоей души.
...пора бы сделать остановку —
пора, пора,etc.
Пойми — стихи не есть игра,
А жизнь тем более. Пойми же.
И осознай — насколько мал.
Но если истину искал,
Ты к небесам немного ближе,
Чем праздно шедший по тропе,
Иль суетившийся немало
Герой, которого тебе
Вдруг память резко показала.
Но...в каждом голосе дано
Найти разумное зерно —
Зачем-то каждый существует.
В тебе одном сто голосов,
Их шум и споры. Тот рискует,
А этот любит карту снов.
И жизнь в единство их свела
Поэмкой о судьбе стекла.
ПАРИЖСКАЯ ГРАФИКА
1
На фоне неба — голые деревья,
Мы будто на картине у Марке.
Склад дровяной, различные строенья.
И в зимний день легко идти к реке.
Мимо бульвара Сен-Мишель проходишь,
И площадь Пантеона обойдя
Под ветер попадёшь:
Зачем изводишь
Порывами? (припомню синь дождя)
Лицею Генриха Четвёртого не стоит
Сегодня поклониться — по зиме:
В ней чувствуешь себя всегда, как стоик,
Хранящий правду времени в уме.
2
Деревьев тени на бронзовой сабле Нея.
В Клозери-де-Лила, от напитков чумея,
Вспоминаешь кадрами части пути.
Осень чем-то лиловым пропитана крепко.
В свете яркой рекламы отдельная ветка
Вспыхнет мистично почти.
Дождь косой начинается, стёкла в полосках,
Много улиц затёртых шагами, неброских.
Люксембургского сада припомнишь простор.
Как гуляли там с нянями дети. Красиво
Всё, что ныне открыла тебе перспектива,
Чем наполнила взор.
3
Остров Сен-Луи с высокими домами
С узенькими улочками мил.
Весь его измеривши шагами,
Много ль тайн открыл?
Повернув налево, ты идёшь
Набережной до...до Нотр-Дама.
Ныне утром обещали дождь —
Будет лить упорно и упрямо.
Сена же мутна. Ну а Сите
Привлекает суммой ресторанов.
Город стар, и верен красоте,
Ну а много ль в городе изъянов?
4
Крыши из окна — вершины крыш.
Трубы — даст концерт сейчас Париж.
Тайны крыш! Подъёмы, спуски улиц!
Как вином запить чудесно устриц!
Утро. День. А вечер брызжет вновь
Пестротой рекламы — вот вино,
Серебро её! Огни машин.
Золотое марево витрин.
И своей судьбе не господин,
Ты идёшь куда-нибудь один.
5
У Нового моста Четвёртый Генрих,
И стрелка острова Сите как нос
Большого корабля.
Весь в камне берег.
Вот парк с каштанами, и жизнь всерьёз.
Огромны и развесисты каштаны.
И люди рыбу ловят под мостом.
И снова манят рестораны,
Разнообразные притом.
6
От Красной мельницы в ночи
Соблазна тонкие лучи —
Иль водоросли сладострастья —
Стремятся в душу к вам. Несчастья
Вино поможет избежать.
Звезда...что делать ей? Сиять,
Пусть это только площадь, не
Звезда на небе, что вполне
Понятно. Темнота, как нефть.
И душам, но в телах, тут несть
Числа.
Как много яркого стекла!
7
Какой-то серый! — так Мерсо
Его определил — Париж,
И голубей полно.
Про всё
Былое память старых крыш
Иль ниш, где статуи стоят
Вам повествует.
Аромат
Цветений, ежели весна! —
Нежна, но и густа она...
О СОВРЕМЕННОСТИ В МАНЕРЕ КАНТЕМИРА
Что, бестолков, жаждешь почёт знать стихотворец?
Солнце горит — силы даёт! Весь разговорец.
Наедине с природой будь! Пестуй же строки,
Кто в суете — теряет суть. Все одиноки.
Ты одинок вроде не так, как все окрестно,
Ведь суете цена пятак, то — неуместно.
Зелень вокруг, майская цветь всё окружила.
Как же хулить мир сей посметь? Дальше могила...
Сидя в тиши, лучше пиши, правды взыскуя.
А за успехом ты не спеши, в себе существуя.
Творчество есть лучший успех, правое дело.
Пусть и понятно днесь не для всех. Но не для тела,
Знамо, стихи, а для ума, чувств и для духа.
Тело сгниёт, ясно весьма. Песня — для слуха.
Песня не есть, знаешь, стихи. Время лукаво.
Всё ж тяготят душу грехи...Блеешь картаво.
А никому коль не слышны строки да строфы?
Веришь ты сам — всё же должны от катастрофы
Хоть бы кого тут уберечь. Думать пристало.
Смерти не знает умная речь. И — пьедестала.
Мир слишком уж много несёт разных соблазнов.
Да и народу масса к тому ж! Ладно! Сарказмов
Надо ли тут? Живы ведь все! Все человеки!
Сколько машин мчит по шоссе! Куда там реки!
Кто дворянин, торговец кто тут непонятно.
Смешано всё. Ясно зато грядущее внятно.
Ясно тебе? Будет ещё зла нам поболе,
И опалит нас горячо в нашей юдоли.
Деньги играть продолжат роль. Сверхагрессивна.
Не говори даже — доколь! Всё перспективно!
Свет победит! А не сглупа ляпнул ты это?
Нет, верю я — наша тропа: линия света.
ПОЭТЫ
Поэты, шедшие толпою,
Вдруг стали, глядя в небеса.
Великой силой неземною
Закат переполнял глаза.
Поэты пялились. И каждый
В душе усердно рифмовал.
И, одержим неясной жаждой,
О небе что-то бормотал.
Потом они взахлёб друг другу
Читали бедные стихи.
Один — Бог весть! — припомнил вьюгу,
Другой — свинцовые грехи.
Потом упрёки зазвучали,
И драка закипела тут.
И кругло кулаки мелькали,
Приятельский пороча труд.
И, колотящие друг друга,
Они забыли про закат.
А в нём купалась вся округа,
Какой не нужен стихоряд.
ГАРАЖИ
1
Кручёный мат вплетается в жару,
Гаражный мир июлем так распарен!
И люди вновь несут свою муру,
Проводят время, всяк своим ужален.
Меняет Пал Петрович колесо,
А Васька рядом мается с похмелья.
( Иль всякий посторонний — как Мерсо?)
-Вчера, Петрович, было же веселье!
Вот бочка на цепи. — Хлебни воды.
-Да вкус её какой-то ржавый, знаешь.
Пузат Михей. — А выхлопную ты..
Трубу...ну в общем, братец, понимаешь.
И на гитаре где-то здесь бренчат.
А время вяло тянется, упорно.
...для душ необходим воды ушат,
иль не взойдут вообще златые зёрна.
2
В пространство врезанные мощно,
Краснеют спело гаражи.
Меж них плутанья вам докажут то что
Нет яви посложней души.
3
Въезжает на Волжанке Катин —
Обычно очень лихо катит.
А тут...он с тёщею конфликт
Переживает слишком сильно.
Ах, водки б выпить! И обильно!
Лицо лоснится и блестит.
Иваныч вытирает руки,
Гаражной верен он науке,
Наука ж эта — маета.
-Сергей, плесни бензину что ли!
Тут всё как будто в нашей воле.
Да как посмотрит высота...
СИЛА СИЛ
Тугие струны разных сил
Переливаются со звоном —
Весёлым, летним и зелёным.
Восторг сознанье поглотил.
Есть естество. Есть плоть и дух.
А Сила Сил? Страшна...как будто.
Её величья атрибуты
Нам непостижны. Стар и сух
Теолог — ловкий златоуст.
Что он о Силе Сил расскажет?
Скорей её значенье смажет
В сознанье многих. Ну и пусть.
Да, Сила Сил!..Дочтите Рай,
Весомо Дантовское слово.
Когда предполагаешь — край,
Любовь наполнит жизнью снова.
МУЗЕЙ КУКОЛ
Вот кукла наследника Тутти.
Изящны весьма кружева.
Японские куклы по сути
Уже интересны едва.
Глаза их пусты, ну а щёки
Белы. Вот изделья зека.
Из хлеба, и все — круглобоки,
Тут сытость покажут бока.
Музей есть напротив Ленкома.
От скуки когда-то забрёл.
Ходил и смотрел — что знакомо.
Взгляд куклы — и каждой — тяжёл.
За ним — доля мистики что ли?
Желание жизни течёт
Незримою плазмою боли,
Какую никто не поймёт.
КВАРТИРА
Квартира — твой предел, твои
Огни фантазий! Их слои —
Мерцает пурпур византийский!
Вот золотистые тона.
А вот в шкафу стоят тома.
Вот милый мишка олимпийский.
Буфет как древний саркофаг,
Внутри — архив твоих бумаг,
Резьба снаружи столь красива.
Вот виноградная листва.
А там, за окнами Москва —
Шумна, неистова, бурлива.
Квартира! Крепость! Космос мой!
Диван продавленный, родной,
Торшер глядит мохнатым глазом,
Ведь из агавы абажур.
Днём спать? Немного обожду.
Над строчкой потрудись-ка, разум!
Куда влечёт меня строка?
В пандан сверканию стиха
Паркет сверкает жёлтым лаком.
Вот кресло сумрачно глядит.
А в коридоре свет горит —
И спорит он с душевным мраком.
Мне люстра-лодочка весьма
По нраву. Света закрома! —
Неважно — хоть зима, хоть осень.
Квартиры Вавилон! Её
Эллада, Рим...ну что ещё?
Люблю свою квартиру очень.
Огня корона — я плиту
Включил, еду готовлю ту,
Какая привлекает. То есть
Есть много мигов бытия,
И никакой не мыслю я
Ненужным, создавая повесть.
Яичница и кофе к ней.
В окне — сквожение лучей,
Закатный час по горловине
Субботы лезвием своим
Проводит.
(С верой — устоим.)
В духовной страшно ли пустыне?
Моя квартира — рай и ад.
И по предметам мерно взгляд
Плывёт — детали тихой жизни.
Ошибка ведь не есть изъян
Судьбы. Порой бываю пьян.
Но мысли не бывают лживы.
КЕРОСИНОВАЯ ЛАМПА
Керосиновая лампа —
Закопчённое стекло.
От торжественного ямба
На душе порой светло.
А порою подавляет
Череда помпезных стоп.
Или лампа догорает —
Гаснет медленно исток.
Протереть стекло несложно,
Угадать судьбу сложней.
Предсказанье невозможно
В царстве духов и теней.
Люди-тени, люди-духи,
Иллюзорны времена.
Торжество справляют слухи,
Только истина одна.
И в огне обычной лампы
Обнаружится порой.
На стене молчат эстампы —
Околдованы игрой.
Из чердачной тёмной свалки
Извлечён простой предмет.
Керосина нам не жалко,
Если дарит чистый свет.
ДОМА
Сумма комнат.
Быт — как омут,
Он затягивает постепенно вас.
Разные дома. В иных иконы,
От других — уж ничего не помню,
Что ли анемичен их рассказ?
Частные дома провинциальной
Жизни — монолог весьма банальный.
С шишечками заскрипит кровать.
И стреляет метко половица.
К шкафу захотелось прислониться,
А зачем? Не можешь ты сказать.
Суммы комнат
В них бывавших помнят.
Есть многоквартирные дома,
Целая страна судеб — успехи,
Разочарованья, вехи, вехи,
Что нематерьяльны. Закрома
Жизни. Коридор суставчат — это
Старое жилище, мало света.
Дом на пять семей. Но быт густой.
Вытертый ковёр, желтеет мебель.
-Пробовал читать, но этот Гегель
так тяжёл! — чай пьётся золотой.
Мегаполис. Тьма многоэтажек.
Ерунда дворовых тех пейзажей,
Где площадки детские, потом
Клумбы, кошки, голуби, собаки.
Ну а ночью смотрят Зодиаки
На кипящий суп...ну да — с котом.
ДВЕ ТАЙНЫ
Кто выдёргивает корни дня?
И ответа нету у меня.
День вчерашний перестал цвести,
Но зажат у памяти в горсти.
Новый день раскроется цветком —
И цветок сей будет невесом.
Где же те, кто умерли? Они
Наполняли ведь собою дни.
А теперь тем людям не сказать:
-Ну, закурим!..Или же — Как знать,
может поражение и есть
знак победы?..
Дождь стучит о жесть.
Где же эти люди? Пустота
Входит в мозг. Заполнить никогда
Не удасться, равно не узнать
Скрылся прошлый день куда опять.
ЛЕСОПАРК
(стихотворение в прозе)
За мостом начинался лесопарк. Железная дорога, уходя в перспективу, уютно ныряла под мост, чтобы мчать дальше,
звеня проводами.
И вот — стеной встающая зелень, где сквозят испещрённые клинописью берёзы, а дубы глядят насупленно, как всегда,
и розоватые островки сосен кажутся детской мечтою.
Когда-то здесь было много белок, они не боялись людей, охотно шли на руку, робко перебирая цепкими лапками, чтобы взяв орех, тотчас взлететь на дерево и исчезнуть в густотах зелени. Теперь белки встречаются редко, и каждая встреча
такая — крохотное счастье.
В центре лесопарка располагаются пруды — зеленоватые, удлинённые, с цементными бортами; в них запрещено купаться, но летом, в июльскую жару, кто обращает внимание на такие запреты?..
Я смотрю в полупрозрачную воду у берега и вижу семейство улиток, неподвижных, будто бы спящих...
Скоро осень.
Однажды я взял в лесопарк своего пуделя. Домашний, забавно-капризный, он прыгал, требуя, чтобы несли на руках, и потом, немного побегав по травке, лежал, высунув тонкий,
розоватый язык.
В стекле пруда отражаются белые, башнеподобные облака, и то, что скоро осень, не отменяет тихой радости, льющейся в сосуд души.
***
Я в дебрях слов дорожку прорубал,
Чтоб к свету вывела дорожка.
Меня страшил земной финал —
Сперва вовсю, потом немножко.
Что ж? Получилось или нет?
Пока не ведаю ответа.
Но я найду тебя, ответ —
И я прорвусь в державу света.
РЕЧЬ
Из дремотного вязкого ила
Вышла жизнь. Тяжелы берега.
Так вела неизвестная сила,
И окрестная явь дорога.
Как же слово внедрилось в сознанье?
Как сознанье возникло само?
Бессловесность — как род наказанья,
Выжигает на душах клеймо.
Всё назвать! Через умное слово
Мир обширный себе подчинить!
А реальность чрезмерно сурова,
И мешает и жить и любить.
То есть речь возникала веками —
Огоньки зажигались в мозгу,
И сливались в блестящее пламя, —
Я его ощутить не смогу.
Открывается правда живущим.
Объясненье в любви вам даёт
Право истинным быть и дающим,
И пупырчатый страх отойдёт.
Речь ликует, и свищет, и светит,
И горчит, и кипит, и горит.
И героев и мудрых отметит
Самой точною мерой молитв.
Часто кажется маленьким солнце.
Речь излечит от скорбных страстей.
И назад в сонный ил не вернётся
Своеродное племя людей.
 Скачать произведение
|
Работы автора: Василек и водяной Индекс опоры Сгореть стихами для других все работы
|
