|
Серый день и небо, цвета дыма осеннего костра, слились воедино превращая мир в клубящийся туман, марево, в котором не разглядеть ни знакомых очертаний не-далекого леса, ни лиц движущихся рядом людей.
Широкая лента дороги, ведущей к Чернигову, такая пружинистая и почти зве-нящая летом, теперь, в преддверии зимы, размокла, слившись с окружающей землей. Конские копыта вязли, оскальзываясь, каждый шаг сопровождался неприятным чмо-кающим звуком, многократно умноженным несметным количеством собравшегося конного воинства — варягов, балтов и славян.
Это непрестанное влажное хлюпанье, приглушаемое вязким туманом, раздра-жало конунга Вольдемара, который, слегка сжав бока черного скакуна, заставил того убыстрить шаг и опередить войско на некоторое расстояние. Одновременно князь взмахнул рукой, призывая этим сигналом, который могла разглядеть лишь первая ше-ренга, передать остальным не торопить мерную поступь коней.
Сильные руки Вольдемара в толстых кожаных перчатках свободно держали по-водья, давая возможность Ворону без понуканий двигаться вперед. Скакун лишь из-редка оборачивался взглянуть на хозяина, будто желая увериться в правильности сво-его поведения. Каждый раз конунг ласково похлопывал вороного по шее, отвечая на молчаливый вопрос одобрением.
Лицо всадника застыло в размышлении, черные брови вразлет сдвинулись над холодными ярко-синими глазами, прикрытыми тяжелыми веками. Ровный нос с тонко вырезанными крыльями ноздрей придавал лицу выражение уверенности в себе, над-менного превосходства и какой-то ожесточенной нетерпимости по отношению к дру-гим людям.
Голову его прикрывал шлем, от которого спускалась металлическая сетка тон-кого плетения, предохраняя шею и становясь единым защитным покровом с кольчу-гой, облекавшей широкие мощные плечи всадника и все тело до колен. На поясе, в ко-тором соединялись металлические пластины с вырезанным на поверхности узором, крепились меч в ножнах, боевой топор и кинжал.
Он услышал приближение всадника, но не обернулся, зная, что это может быть только брат Ярополк, никто другой не осмелился бы потревожить конунга, желающе-го остаться в одиночестве. Сходство приблизившегося со старшим братом было оче-видно, но как-то размыто, нечетко, подобно отражению в неспокойной воде.
Бледные голубые глаза смотрели на мир неприязненно и настороженно, но не было в них значительности и уверенности Вольдемара, часто моргающие тонкие веки еще усиливали впечатление странной нерешительности, проскальзывающей из-под маски высокомерия.
Ровный нос неожиданно изгибался, мясистые ноздри были так приплюснуты к перегородке, что почти во всяком человеке вызывали непроизвольное желание оття-нуть их, чтобы тому стало легче дышать. Только фигура была такой же сильной и кра-сивой, как у брата, и так же, как у него, закована в латы. Некоторое время проехали молча, затем Ярополк заметил негромко:
— Возможно, следовало повременить до морозов, как бы не застряли внизу, на болотистой пустоши.
Вольдемар, только что сам думавший об этом, ответил сурово:
— Волхв Жеривол принес жертву Перуну, и тот предсказал победу. Как мы могли пренебречь гаданием, отвернуться от обещания бога? Или ты не знаешь, на-сколько страшным бывает его гнев на небрежение людей? А Чернигов нам нужен — пусть он и не стоит на главном пути к Царьграду, но Десна, что течет мимо него, яв-ляется единственным водным путем к Днепру. Кто в городе глава — тому и купцы кланяются. Да что говорить, сколько уж раз судили-рядили, — но, помолчав немного, вновь не удержался, — а Рогвольд, князь черниговский, разве хозяин? Дружину рас-пустил, данников жалеет, кто попросит, того от подати и освобождает. На золотое кресло сел, да не по нему оно.
Ярополк задумчиво проговорил:
— Но он мужественный человек, да и люди ему преданы. Как раз за его добро-ту, может, и любят его. Вот и дочь его, замуж идти не пожелала, скольким отказала, только чтобы с отцом не разлучаться.
При этом взгляд голубых глаз метнулся на мгновение к лицу брата, на высоких скулах которого выступил румянец гнева, и тут же вновь опустился к лошадиной гри-ве. Ярополку было отлично известно, что одним из неудачливых претендентов на руку Рогнеды, славящейся своей красотой, был его собеседник. Не только желание утвер-диться на престоле черниговского князя руководило конунгом, зовя в поход, но и же-лание отомстить всему семейству, пренебрегшему его предложением, которое сам ис-катель считал немалой честью.
Однако на брата Вольдемар не рассердился, не допуская даже мысли о том, что в его словах может содержаться яд насмешки. И снисходительность эта зиждилась на самоуверенной убежденности в том, что младший брат всегда снизу вверх объемлет его недосягаемую героическую фигуру преданным и покорным взглядом. Слишком часто судьба, натешившись этой уверенностью, сметала гордецов с их пьедестала, разбивая один за другим питающие ее источники, однако рождались иные, такие же, — и все повторялось сначала.
Вольдемар ничего не ответил брату, да и поздно уже было беседовать — туман, как будто отяжелев, упал на землю рваными клочьями, открыв взору войска земляное укрепление вокруг Чернигова, виднеющиеся за ним деревянные дома, из которых вы-делялся княжеский, стоявший на естественной возвышенности на высокой подклети, сияющий металлическим изображением круглого солнца на верхушке четырехуголь-ного конуса крыши.
Городской вал щетинился уже наложенными на луки стрелами, чуть ниже, спустившись к долине, так, чтобы не мешать лучникам, стояла конница, поблескивая в слабых лучах появившегося солнца металлическими доспехами.
— Клянусь Перуном, нас предали, — громким голосом, звеневшим от ярости, воскликнул Вольдемар. — Они готовы к бою, ждут нас!
Вид обороняющихся был неожиданностью для всех — конунг готовился к вне-запному нападению на неподготовленный город, да к незначительным стычкам уже на его улицах, когда наспех вооружившись, мужчины начнут выбегать из домов.
Однако сокрушаться было не время, да и смысла не имело, потому конунг, при-встав на стременах и выкрикнув призыв следовать за ним, собрал поводья, чуть тро-нул лошадь шпорами и помчался вперед, увлекая за собой войско.
Как всегда в начале боя, приближаясь к неприятелю, он ощутил охватившее его чувство восторга, уверенности в беспредельности своих сил, желание поскорее вре-заться в гущу врагов, где со всех сторон подстерегает опасность, будоражащая кровь, заставляющая сердце биться мощно и ровно, никогда, даже в самый разгар битвы, не сбиваясь с ритма и не учащая гулких толчков.
Он слышал за собою нарастающую лавину звуков, в которой смешались топот копыт лошадей, тонкие сильные ноги которых все чаще ударяли мокрую землю, бое-вой клич людей, подбадривающих себя и соратников, скользко-шипящий звук, с кото-рым мечи выхватывались из ножен, вздымаясь вверх.
Все различимее становились люди в первой шеренге противника, с лицами упорно-сосредоточенными, ждущими первого удара, желая, чтобы опережающее дви-жение смертоносного меча принадлежало им, а не противнику.
Вольдемар отыскал глазами Рогвольда, скачущего, как и он, впереди войска, с поднятым мечом и развевающимся за спиной алым плащом, наброшенным поверх кольчуги. Лицо его почти не было видно за шлемом, закрывающим лоб и опускаю-щейся на нос металлической защитной пластиной, но конунг и так знал его слишком хорошо, представляя себе нахмуренные резкие черты, серые глаза и крупный горба-тый нос.
За несколько мгновений перед столкновением лучники выпустили свои стрелы, наконечники которых были отравлены. Раздались крики, первые убитые и раненые упали под копыта лошадей. Однако те, побывавшие во многих походах и привычные к такому зрелищу, не сбились с галопа, лишь пытаясь, где возможно, перепрыгнуть че-рез поверженных людей. Даже те, кого обожгла лишь небольшая царапина, можно было считать мертвецами — нет спасения от яда мандрагоры.
«Вояка! — пренебрежительно подумал Вольдемар. — Ему нужно было ждать, пока мы не подойдем ближе, и тогда бы лучники избивали нападающих все время их движения к городу. А сейчас мы смешаемся, попробуй, разгляди чужого!»
И тут же все мысли пропали, со страшной силой ударились доспехи встретив-шихся всадников, зазвенели мечи, первые шеренги промчались вглубь вражеских войск, пытаясь опередить, сокрушить попадающихся на пути.
Рогвольд увидел прямо перед собой ненавистное красивое лицо, страстно желая разрубить шлем, залить потоком алой горячей крови его надменность, не стертую да-же выражением боевой сосредоточенности.
Тот тоже дернул поводья, поворачиваясь, чтобы сблизиться с врагом, но не-ожиданно между ними вклинилась огромная фигура варяга. Его пегий приземистый конь без труда выдерживал тяжесть воина. Лошадь привыкла к своему седоку и легко, стремительно выполняла его команды.
Лицо воина, заросшее густой светлой бородой по самые глаза, было искажено свирепой гримасой перекошенного рта, из которого вырывались короткие воинствен-ные крики. Это были даже не слова, а концентрированное выражение дикого, необуз-данного стремления убить, раздавить противника.
Жизнь, бывшая для него только войной, приучила отодвигать все иные чувства, не внося в клокотание ярости ничего личного. Он был нанят убивать, потому совер-шенно все равно, кто стоит перед ним. Точно также назавтра при необходимости на-емник направил бы свой меч на сегодняшнего соратника.
Клинок варяга звонким приветствием встретил лезвие меча Рогвольда, с трудом задержавшего столь мощный удар. Нападение оказалось неожиданным. Предводитель черниговцев, забыв главное правило боя, требовавшее внимания ко всем окружаю-щим, — устремился к Вольдемару, не замечая иной опасности.
Кони, слегка приседая на задние ноги, кружились на пятачке, ибо противники не желали ни отступить, ни, ударив, промчаться вперед, боясь получить удар в спину. Пение стали прервалось длинным вибрирующим звуком, когда лезвия, ударившись, скользнули одно вдоль другого.
Мгновенно Рогвольд, привстав в стременах и рискованно отпустив поводья, перехватил меч обеими руками и со страшной силой обрушился сверху на варяга, пробивая кольчугу, ломая кости плеча, первые ребра. И тут же выдернул меч, оставив огромную пульсирующую рану на теле.
Отрубленная левая рука противника упала вниз, в грязь, под копыта лошадей, все еще сжимая небольшой боевой топорик, чекан, который варяг держал вместе с по-водьями. Тяжесть эта дернула уздечку, неуправляемый конь рванулся в сторону, увле-кая вместе с собой издававшего страшный вой варяга.
Он выпустил меч, пытаясь зажать правой рукой рану. Однако было это невоз-можно, даже если бы ладонь его оказалась втрое больше. Кровь била толчками, зали-вая перчатку и доспехи, струясь по телу лошади, впервые в жизни не чувствовавшей воли хозяина. Испуганный конь поскакал прочь, стремительно убыстряя свой бег.
Великан продолжал кричать, пытаясь удержать в своем сильном, молодом теле жизнь, однако понимал, что уже мертв. Война закончилась, и воин остался один перед черной бездной вечности, терпеливо ожидающей его неизбежного падения.
Вольдемар, оттесненный от своего недруга погибшим варягом, бился с жили-стым, крепким, как вымоченная в речной воде коряга, воином Рогвольда. Конунг пы-тался достать его мечом, но сталь каждый раз встречала деревянную ручку топора, окованную металлическими кольцами, скрепленными между собой в единое целое по-лосами металла, или лезвие, похожее формой на полумесяц. Это был не легкий чекан и даже не секира, а тяжелое, устрашающего вида орудие смерти, с которым воин управлялся с поразительной сноровкой.
«Это ж какую силу нужно иметь, чтобы вертеть пуд железа», — мелькнула мысль Вольдемара, безуспешно пытавшегося применить свое искусство, чтобы вы-бить топор из рук противника.
Тот уже несколько раз доставал его своим колуном, не прорвав кольчугу, но почти парализовав мощными ударами руку. Лошадь врага упорно теснила коня Рог-вольда, мешая ему приблизиться, чтобы нанести решающий удар. Длина меча не по-зволяла это сделать, поэтому для нападения каждый раз приходилось привставать на стременах, теряя устойчивость.
Сидя в седле, удавалось только отражать удары топора, длинная ручка которого держала конунга на расстоянии. Воин как будто не чувствовал усталости, методично, со все возрастающей скоростью отыскивая уязвимое место на теле Вольдемара, вдруг ощутившего странное и доселе неведомое чувство, мешавшее ему, — пока он не по-нял с удивлением, что это так презираемый им в других людях страх.
Он понял, что изматывающая тактика врага лишает его сил, заставляя только обороняться. Это не могло продолжаться долго, и концом противостояния должна быть только его гибель.
Ярополк, уже несколько раз бросавший взгляды в сторону брата, увидев непри-вычное выражение страха на его лице, поспешил закончить бой с молодым безусым отроком. Паренька он сперва было пожалел, крикнув, чтобы тот бежал, но встретив упорное сопротивление, расценил его как проявленную неблагодарность, и сам разъя-рился, разойдясь в полную силу.
Воин так ударил по мечу противника, ближе к основанию, что клинок обломил-ся возле огнива, оставив зажатым в руке изумленного юнца только черен да прикреп-ленное к нему яблоко-набалдашник. Со смешанным чувством сожаления и торжества Ярополк одним страшным ударом прорубил защитную сетку на шее юноши, который с удивлением на лице все пытался достать секиру из-за пояса.
Брат конунга снес противнику голову. Сохраняя все то же недоуменное выра-жение на лице, она отлетела было в сторону, но тут же вернулась к мертвому всадни-ку, — видно, не все звенья оказались разрубленными и оставшиеся целыми не давали теперь разобщиться частям тела. Голова зацепилась и застыла на плече юноши, оро-шаемая вздымающимся вверх и опадающим кровавым источником.
Завороженный этим зрелищем, Ярополк на секунду застыл, но тут же обернул-ся к брату, увидев сразу, что меч того отбит в сторону, а топор воина занесен над шлемом конунга. Время как будто растянулось, и страшная картина застыла перед глазами — Вольдемар понял, что не успеет отбить удар.
Взмахнув окровавленным мечом, Ярополк успел лишь, привстав и далеко вы-тянувшись вперед, несильно ударить широкий круп коня, однако этого оказалось дос-таточно — животное, получив неожиданный толчок и болезненную царапину, пряну-ло в сторону, и уже летящий топор ударил воздух, силой инерции вырывая всадника из седла.
Он грянулся оземь, тут же попытавшись подняться, вырвать из земли глубоко застрявшее лезвие, однако разъяренный Вольдемар, к которому неожиданно верну-лись силы, не дал ему сделать этого.
Душа его была отравлена черным ядом ненависти к человеку, заставившему непобедимого конунга струсить. За это он должен был поплатиться, несмотря на то, что оружия в его руках уже не было, и человек стал беззащитным. Вольдемар раз за разом, направляя лошадь, сбивал воина с ног, заставляя животное наступить на по-верженного противника. Однако за долгие годы сражений оно привыкло обходить, перепрыгивать через упавших, что делало и сейчас, не понимая команд хозяина.
Брат окликнул Вольдемара несколько раз, пытаясь остановить, но желание убить, уничтожить врага, оказавшегося более сильным, затмило разум, заставив не обращать внимания на кипящий рядом бой и опасность. Он неминуемо был бы убит, если бы Ярополк, бывший каждую секунду настороже, не защищал его. Ворон, топ-тавшийся на месте над упавшим человеком, наконец сбился с ноги и ударил копытом, наступая всей тяжестью своего тела на голову лежавшего.
Несмотря на шум боя, чуткое и ждущее ухо Вольдемара уловило отвратитель-ный треск, показавшийся ему музыкой, и страшный крик человека, тут же прервав-шийся. Конь брезгливо выдернул ногу из образовавшегося месива, в которое превра-тилась голова поверженного противника, вдавленное лицо несчастного смешалось с мозгами.
Даже привыкший к виду жестокостей да и сам далеко не милосердный, Яро-полк отвернулся, тогда как брат разразился торжествующим криком, похожим на вой волка, справившего кровавую тризну.
Расправившись с врагом, Вольдемар тут же обрел обычное спокойствие и, не обращая уже внимания на то, что лежало на земле, весело крикнул брату:
— Ты спас мне жизнь!
Тот, махнув в ответ рукой, подумал: «Не пожалеть бы мне об этом, ведь со временем братец, возможно, осознает, что жизнь его была в моих руках, я был властен над ним, а он бессилен. Не оказаться бы и мне с проломленным черепом».
Однако бой продолжался, размышлять о последствиях совершенного было не-когда, да и сделанного не воротишь.
Конунг огляделся, заметив поредевшие ряды противника, и тут же скрестил меч с налетевшим немолодым, грузноватым воином, весьма искусно, однако, владев-шим оружием. Окрыленный расправой с тем, кто унизил его в собственных глазах, Вольдемар бился едва ли не с наслаждением, чувствуя равного противника и приме-няя против него свое мастерство.
Он пытался ударить в лицо, ничем не защищенное, используя прием, о котором когда-то рассказывал грек из Ольвии. Видя перед глазами сверкающее острие клинка, воин непроизвольно пытался защититься, поднимая руки вверх, оставляя незащищен-ным торс и теряя быстроту в движении меча. Пользуясь этим, Вольдемар нанес уже несколько ударов, однако не прорвал кольчугу. Поймав момент, он ударил мечом в глаз противника с такой силой, что клинок, прорубив затылок, сорвал уже ненужный шлем и как только меч был выдернут из головы, рухнул на шею коню.
Он искал глазами Рогвольда и вдруг с удивлением увидел его скачущим во весь опор вдоль земляного вала, за ним устремились остатки его войска. С торжествующим криком конунг начал преследование, одновременно недоумевая, почему отступающие не бегут к воротам, из которых вышли навстречу вражескому войску. Но тут же воз-никшее недоумение рассеялось.
Он слышал призыв брата остановиться, но отмахнулся, не желая оставлять по-гоню, как и его воины, возбужденные гонкой. Вольдемар поздно понял свою ошибку — вытянувшись линией, черниговцы отделились от нападающих, которые полностью открылись лучникам, засевшим за укреплением. Зазвенела туча стрел, пробивающих доспехи и несущих смерть своими ядовитыми укусами.
Один за другим падали воины конунга, оставшиеся в живых в панике замедля-ли свой бег. Однако громовой голос предводителя заставил их опомниться — единст-венным спасением было смешаться с отрядом черниговцев. В бешенстве от собствен-ной недальновидности, Вольдемар понукал лошадь, стремясь достичь Рогвольда. Тот, увидев, что маневр удался, но все, что он мог принести, уже извлечено, повернул на-зад, подавая пример своим воинам.
Несмотря на потери, войско Вольдемара по-прежнему намного превосходило противника, но тот не отступал, решив умереть с честью. Да и бежать было некуда, любой попытавшийся сделать это немедленно был бы пойман или погиб позорной смертью от удара в спину, который получает только трус. Им не могли помочь и луч-ники, выступившие из-за стены, вооружившись мечами и оставив бесполезные в ближнем бою стрелы.
Наступила минута битвы главных ее участников — Рогвольд встретился с Вольдемаром, причем оба понимали, что одному из них придется умереть. Раздался знакомый обоим первый, как бы примеривающийся, оценивающий силы звук удара мечей, сменившийся сильными, мощными столкновениями, несущими смерть.
Рогвольд видел крушение своей маленькой армии, которое было предрешено еще до начала сражения. Слишком поздно шпион из окружения конунга предупредил черниговского князя о нападении, не оставалось времени обратиться к кому-либо за помощью. Никто из его людей не отступил, не бежал заранее перед лицом несметной силы, на каждого мог Рогвольд положиться. Смерть их тяжким камнем легла на серд-це князя — те, погибшие, ведь тоже верили ему, а он не уберег, не спас, допустив пре-ступное небрежение, легкомыслие.
Разве не должен был предвидеть, прогоняя со двора посланников конунга, что тот отомстит за унижение? Да разве только в дочери дело? Давно доходили слухи о желании Вольдемара княжить в Чернигове — ключе к водному пути в Византию для всех живущих в лесных и болотистых непроходимых местах вдоль течения Десны.
Ему следовало ожидать нападения каждую минуту, собрать воинов, благо опла-тить их услуги не отказался бы никто из купцов, с которых он взимал минимальную плату за возможность провоза товара по реке. Сам был обязан обходить дозором по-сты, а не беседовать с людьми из греческих поселений, читая их книги и рассуждая о философии.
Теперь нужно хотя бы смягчить последствия собственной глупости. Возможно, если Вольдемар будет убит, брат его, не славившийся в отличие от конунга особой жестокостью, более милостиво отнесется к пленным, горожанам, не нанесет бесчестья дочери. Сам же он, князь черниговский, не отступит и да помогут ему души предков в этом бою!
Сражающиеся были искусными воинами, что показало первое же столкновение. Конунг попытался повторить свой прием, — испугать противника колющими удара-ми, направленными в лицо, заставить его непроизвольно отворачиваться, закрывая руками глаза, но это не удалось.
Черниговский князь не только отражал удары, но и воспользовавшись момен-том, когда острие меча летело вперед наподобие копья, оставляя беззащитной грудь противника, нанес несколько мощных ударов. Они не пробили кольчугу, но на не-сколько мгновений пресекли дыхание. Вольдемар не столько услышал, как почувство-вал треск, сопровождавшийся острой болью — видно, было сломано ребро.
Привычно полыхнул гнев, затопив жгучим огнем голову. Он дернул поводья, толкнув лошадь врага, чтобы выиграть несколько секунд, и, не выпуская их из левой руки, перебросил в нее меч, выхватив правой из-за пояса тяжелый, хорошо сбаланси-рованный нож, который метнул в голову Рогвольда.
Громкий крик вырвался из груди черниговца, когда нож пробил шлем, и из-под него сначала каплями, а затем потоком заструилась кровь, заливая лицо князя, мешая тому видеть.
Не давая вытереть густую алую влагу, Вольдемар с новой силой взмахнул ме-чом, желая прорубить доспехи на плече, чтобы сокрушая плоть и ребра, добраться лезвием до сердца, развалить тело наискось до пояса.
Однако Рогвольд, отпустив поводья и управляя своим конем, лишь сжимая его бока ногами, сорвал с пояса булаву с железным шипастым навершием — ею он нано-сил удары, отражая мечом выпады Вольдемара. Черниговец не потерял спокойствия, даже получив серьезное ранение, решив про себя, что победой в бою будет не его жизнь, а смерть конунга.
Силы и умение их были равны, и неизвестно, как бы окончился бой, если бы на помощь своему главарю не бросился один из варягов, потерявший коня и топтавший-ся на месте без противника — на одного обороняющего город и так приходилось не-сколько нападающих.
Улучив минуту, он своей секирой с несколькими симметричными лезвиями по-лоснул по задним ногам коня Рогвольда, перерезая животному жилы. Раздалось прон-зительное ржание, больше напоминающее стон. Животное рухнуло, увлекая за собой седока.
Занесенный меч Вольдемара опустился, не встречая сопротивления, и лезвие прорвало металлические кольца кольчуги, несмотря на то, что удар был несколько ос-лаблен — меч как бы догонял падающее, удаляющееся от него тело.
Лошадь билась, не в силах подняться, придавливая лежащего на земле седока, обагренного кровью и не подававшего признаков жизни. Вольдемар спешился, ощерив белые зубы в торжествующем оскале, выдернув свой нож, застрявший в шлеме Рог-вольда. Конунг перерезал напряженное горло лошади, тянувшей голову вверх, и зали-тый окатившим его фонтаном крови, вернулся к недвижному князю.
Некоторое время он смотрел на него, наслаждаясь яростным чувством победы, носком сапога толкнул голову, бессильно перекатившуюся со стороны на сторону, и занес нож, чтобы сквозь порванную кольчугу ударить врага в самое сердце.
Но подошедший Ярополк остановил руку брата:
— Оставь, он мертв, не нужно лишней жестокости. Смотри, дочь его наблюдает за тобой из светлицы.
Тот невольно оглянулся, сразу же увидев Рогнеду, стоящую на гульбище, не-большом балконе, на который выходили двери светлицы. Лицо ее за дальностью рас-стояния узнаваемое, но с чертами как бы расплывшимися, нечеткими, разглядеть было трудно. Поднятые вверх, сжатые ладони говорили о вспышке горя, с которым она об-ращалась к всемогущим богам. Вновь посмотрев на брата, Вольдемар воскликнул:
— Что мне она? Пусть видит, как я наказываю оскорбивших меня!
Ярополк убеждающе возразил:
— Тебе не нужен лишний враг рядом, ведь ты не собирался ни убивать ее, ни отсылать из города.
Возбуждение боя отступило, сопротивление противника было сломлено, вокруг воины разоружали жалкие остатки отряда Рогвольда, да и не было действительно ну-жды глумиться над трупом поверженного князя — Вольдемар отступил.
Блеклое осеннее солнце скрылось за низкими набежавшими тучами, пленники и победители, равно покрытые кровью и грязью, вылетающей из-под лошадиных копыт, направились к городским воротам.
 Скачать произведение
|
Работы автора: Гончие Преисподней Ведунья. Клятва отступника Публикации: Бронзовая башня безумия Дарующая жизнь Ведунья. Ледяные осколки вечности все публикации
|
