|
БУРИДАНОВ ОСЁЛ
Сквозь кожу сгнившую торчат
Белея — с мясом чёрным — рёбра.
Тут нерешительность, как кобра
Ужалила — смертельный яд.
И рядом две копны гниют.
Душистым было это сено
И очень вкусным несомненно.
Да выбор — слишком сложный труд.
Не так ли человек порой
Меж двух возможностей потерян?
Для хода правильного — зелен,
И выбор делает дурной.
ВОЛШЕБНЫЙ МОЙ КИНЕМАТОГРАФ
Волшебный мой кинематограф!
Линяют мерно небеса.
Своей фантазии биограф,
Гляжу на мир во все глаза.
Нет, в кинозал уже не стоит,
Поскольку вырос, заходить.
Предложит тысячи историй
Мне старый двор — их не забыть.
Волшебный мой кинематограф!
Проехал, прозвенев, трамвай.
И звёзды разронял пантограф
Скорее, зритель, собирай.
Всегда с потёмками в союзе
Ноябрьский норов бытия.
Зачем же обращаться к музе,
Коль жизнь поэмой слышу я?
И всё ж, хорош кинематограф,
Пускай в разрывах шаровых.
Соседний дом даёт иероглиф
Набором окон световых.
Свет побеждающий приемлю.
Не верю я, что темнота
Проглотит все мечты и землю,
Раз есть над нами высота.
ОТЧАЯНИЕ
- Куда ты? — Прогуляться... Я не знаю! —
Ошпарен мозг как будто кипятком.
— Сядь. Хочешь коньяку? хотя бы чаю?
— Ах нет, отстань! — И словно незнаком
Ей муж — она глядит, не различая
Черты лица, привычные весьма.
Что он толкует про печенье к чаю?
Ей кажется, она сойдёт с ума.
- Отстань! — кричит, — отстань! — Да что, родная?
- Бесчувственный! за гробом сына ты
Шёл так спокойно, будто напевая!
- О что ты, нет! я сгусток пустоты!
- Да, пустоты, — не боли той кромешной,
Что ест меня! тебе же всё равно!
( На улице закат алеет вешний,
и ветка вишни трогает окно.)
— Пройдёшься, станет лучше? — Я не знаю,
я так устала... да — и от тебя.
Я в жизни ничего не понимаю,
И...что же с нами делает судьба?
Стоят в прихожей. Муж обнять за плечи
Жену стремится. Оттолкнула зло.
— Пройдёшься — будет легче? — Где там легче!
— Останься! — Нет, пойду, пока светло...
* * *
- Цыганка! ты гадать умеешь?
Я крикнул. — Да. — Так погадай!
Моргнула: Денежки имеешь?
Горсть мелочи хотя бы дай.
Я выгреб из кармана мелочь,
Чертёж ладони смяв едва ль.
Что кислотой проела зрелость
Мой бедный мозг — уже деталь.
Ты прежде смерти умираешь
Уже невесть который раз.
А после снова в жизнь вступаешь.
Но мёртвым ты живёшь сейчас.
Но не отчаивайся — снова
Увидишь золотистый свет.
- Когда ж умру? — спросил, готовый
К ответу. Прозвучал ответ:
Не скоро. Долго ты по свету
Бродить обязан. Так и знай.
Зачем цыганку встретил эту?
Зачем просил её — гадай?
И без её ответа знаю
Дорогу наизусть свою.
И, ощущая, умираю
Я только жизнь и свет пою.
СЛОМАННАЯ КУКЛА
Я сломанная кукла,
Валяюсь у окна.
Душа тоской набухла,
Вода тоски черна.
Играли мной когда-то,
Замучили потом.
Всем жизнь была богата,
Но только не добром.
Разорваны одежды,
И сломан механизм.
И все мои надежды
Распотрошила жизнь.
Ах, кукольная доля —
Немотный монолог.
Ребёнка злая воля
Подводит мой итог.
Что из окна мне видно?
Мелькающая жизнь —
Быть вне её обидно:
Ни радостей, ни тризн.
Грядущее условно,
Былого просто нет.
В окно ползёт неровно,
Клоками зыбкий свет.
Я сломанная кукла,
Валяюсь у окна.
И мной сплошная мука
Теперь воплощена.
1 СЕНТЯБРЯ
Несчастный двоечник пока
По лабиринту сна блуждает.
А чёрный призрак трояка
Зубрилу быстро поднимает.
Десятиклассница уже
Подкрашивает в ванной губы.
Ну а химичка в неглиже
Ругается с супругом грубо.
Словесник после пьянки жив
Едва, в глазах — зелёный морок.
А тело обложивший жир
Позорит мужика под сорок.
Красавец-физик долговяз
Из дальнего района едет.
У школы ветер треплет вяз
И тополя, как будто бредит.
От гладиолусов и роз
В момент меняется округа.
Народ постарше — всё всерьёз! —
Взахлёб приветствует друг друга.
А первоклассники пока
Ещё растерянностью смяты.
Им жизнь домашняя близка,
Страшит наличье новой даты.
Директор говорит. Потом
Звонок звенит, легко и дробно.
Что дальше? Верно, суп с котом,
Насколько сварен он добротно?
А на асфальте лепестки.
Уроков после в старом парке
В кафе словесник ( ах, руки
Дрожанье! Образы неярки! )
С коллегой дёрнет двести грамм,
О Достоевском потолкует.
И вспомнив, как учился сам
Когда-то в школе, затоскует.
ЛУННЫЙ СВЕТ
(ТРИОЛЕТ)
Какой высокий лунный свет!
Жемчужный, вместе с тем янтарный.
И лучше света в мире нет!
Какой высокий лунный свет,
В нём день расплавлен календарный.
Ах, ничего, что день бездарный.
Какой высокий лунный свет!
Какой глубокий глас фонарный!
Вино дарует мне луна.
Я ощущаю опьяненье.
Пусть далека и холодна —
Вино дарует мне луна.
По сердцу — токи наслажденья.
Мозг в завитушках вдохновенья.
Вино дарует мне луна.
Я славлю лунное свеченье.
Ах, серебристый виноград!
Увиты им дома и крыши.
Его ощупывает взгляд.
Ах, серебристый виноград.
Соборы затканы, их ниши.
Не надо звуков — тише! Тише!
Ах, серебристый виноград.
Спят кошки. Также спят и мыши.
Благословенный лунный свет!
Вот волны нежного покоя.
В прожилках мрамор, воздух — нет.
Благословенный лунный свет,
В нём растворилось всё людское —
Обыкновенное такое.
Благословенный лунный свет
Даёт звучанье золотое.
ЖИЗНЬ ДАЧНАЯ
Пальцы сумерек веранду тронут,
Скарб её ощупают слегка.
Розы смотрят, постигая то вот,
Чем людская жизнь полна. Рука
Держит шланг, вода же — еле-еле.
- Санька, посильнее дай напор!
Мишка рвёт укроп. Истома в теле.
Зелень заполняет каждый взор.
- Где накрыть? — На воздухе, Тамара!
Вилки, ложки, пыльная бутыль.
- Ну, скорей! Котлеты с пыла с жара.
Жестяная ванна. Ты ли, ты ль
В домике была когда-то? Ныне
На участке. Моют руки в ней.
Стол как сочетанье пёстрых линий.
Помидоры огурцов нежней.
Лук, чеснок, укроп, редис отменный,
От картошки — беловатый пар.
Дачной очарованы вселенной
Все — и мал и стар. Дед очень стар.
Во главе стола сидит и стопку
Держит крепко. — Ну, Виталий, блеск!
- Самогону предпочту я водку.
А вокруг — садовый пышный лес.
Тут шесть соток. Яблони и сливы,
Груши и малинник. — Эдуард,
Заходи скорей! — И перспективы
Выпивки легко дают азарт.
И цикадный хор наполнит воздух.
За столом сидят шесть человек.
Дан людской разнообразно возраст.
Мерно завершается четверг.
Дачное житьё. Ржавеет лейка,
И стоит под вишнями бильярд.
А под клёном — синяя скамейка.
- Том, а сколько это будет — ярд?
Жизнь густа. Садовые работы
Вечер завершит — такая власть.
Жизнь дарует образы свободы —
Дышит ею летний дачный пласт.
КУВШИНКИ
Кувшинки на воде лежат
Как на столешнице предметы.
Кувшинки впитывают лето,
И пышным цветом тешат взгляд.
Из алебастра что ль цветы,
Что нам даны для обозренья?
Размером ли стихотворенья
Шаг водомерки видишь ты?
Кувшинки скользкий стебель не
Увижу я — он вглубь уходит.
Ведь у природы тьма угодий,
Какие будут не по мне.
Дно. Холод. Верно — вязкий ил,
Его пласты идут холмами,
Неочевидными нам с вами.
К цветку...окурок что ль подплыл?
Ты с берега не разберёшь —
Быть может щепка? Страх Господен!
Да что в мозгу творится? годен
На что ты сам, коль так живёшь?
Так — в суете и спешке, сам
Коростами забот покрытый!
Мир водный — тихий, стекловидный...
Кувшинок нежный, белый сад...
ЛАБИРИНТ
На негнущихся ногах
Некто входит в лабиринт.
И сейчас, конечно, страх
Запускает острый винт.
Иль янтарный бедный мозг
Лабиринту сроден сам?
Опыт нарастёт как мох
На мечтанья — ясно вам?
Иль действительность сама —
Сумма лестниц и путей?
Так сложна! Сведёт с ума
Щедрой данностью своей.
Есть грамматика — она
Сводом правил нам дана,
Чтоб друг друга понимать.
Явь не стоит усложнять.
Стоит! Области высот
Требуют величья душ.
Лабиринт куда ведёт,
И зачем ведёт к тому ж?
Если алгебры сады
Дарят ценные плоды,
Что же ждать от языка?
Массу книг хранят века.
На негнущихся ногах
Некто двигается, но
Всё же не уходит страх,
И к тому ж вокруг темно.
Мысли — мол, с рожденья влип —
Ты не доверяй. Ведёт
К свету лабиринт, велик.
Свет всегда в итоге ждёт.
 Скачать произведение
|
Работы автора: Василек и водяной Индекс опоры Сгореть стихами для других все работы
|
