Благодарю Гравицкого Моего Московского Большого Друга за помощь в создании книги.
Предисловие И солгать он не мог —
В этом был его главный секрет:
Он умел только то, во что верил.
А как же иначе? А. Макаревич Писать про Чингиза Азизова дело неблагодарное. Почему? Да просто потому, что он сам о себе напишет больше и ярче одним лишь взмахом кисти. Но, раз уж так случилось, что он попросил меня о такой услуге, придется как-то подбирать слова и убогонько писать о том, что уже написано ярче, мощнее. Прежде всего, Чингиз — Человек. И это не описка, он в самом деле Человек с большой буквы. Чистый, светлый, в чем-то восторгунчик, в чем-то дитя, в чем-то мудрый старец. Чингиз — художник, в чем несомненно может убедиться всякий, кто хоть раз взглянул на его работы. Он пишет ярко, быстро. Работает на одном дыхании, стараясь успеть выложить на лист всего себя, пока не высохла бумага. Его акварели не нуждаются в свете, они светятся изнутри. Он открывается сам, открывает двери в неведомые миры, яркие и чистые, как сам художник. И он не придумывает эти полные жизни, насыщенные пейзажи, просто видит мир таким красочным и пытается показать нам его. Самую малость показать, но и этой малости хватит на необъятное море впечатлений. Чингиз — поэт. Его поэзия не попадает под стандарт. Он очень изящно уворачивается от признанных канонов, выбивается из рамок, форм. И, тем не менее, не имеющее рифмы чувство, выплеснутое на читателя не может называться иначе чем поэзия. Да, это именно поэзия, не стихи. Чингиз — философ. Его философия проста и сложна одновременно. Сложна по своему наполнению и проста для понимания. И в этом тоже кроется свое волшебство. Художник, поэт, философ — этот человек работает на стыке культур. Там, где встает граница между Россией и востоком, вместо скучных полосатых столбов, пустой нейтральной полосы и пограничников в серых шинелях, у Азиза рождаются яркие краски, бурные чувства и трезвые мысли. Он попрал границы и рознь между народами, своим творчеством доказал, что все рамки, границы лишь фальшь. Ну вот, кажется, дописался до театральщины. Остается только попросить прощения за излишний пафос, видит бог я писал от души, а не на потребу. И еще хочется пожелать творцу не останавливаться на достигнутом, а идти дальше. Твори, Чингиз! Твори и не отвлекайся на мелочи. Помни, что у тебя есть друг, который не даст тебе расслабиться. Ведь творения наши выше нас. Мы уходим, они остаются. Значит, не имеем права бездарно выкинуть день на суету и мирские услады, не дав жизнь новому, которое переживет нас. Помни об этом и никогда не забывай, Дружище... Алексей Гравицкий 11.11.2002г. Я не знал,не верил, что когда-нибудь вновь буду ходить по улицам Арбата... — вернусь в Москву. Боялся, что Россию не узнаю, она стала другой, так же, как все республики после распада СССР. Но я был в одном все же уверен, что народ, его характер, русскую душу нельзя изменить. Нельзя изменить за 10-20 лет то, что складывалось столетиями. Я благодарю Гравицкого Алексея не только за помощь в создании этой книги, но и за веру, любовь, что означает возвращение мое после долгих 12 лет. Так же благодарю всех моих старых и новых московских друзей за помощь, чуткость, внимание, проявляя которые каждый в отдельности мне говорит: «Не отпустим тебя, туфли спрячем, пиши, твори, люби». Я многим обязан и в вечном долгу как перед Азербайджаном, так и перед Россией. У меня две Родины, хотя одна мать. Москва. 1.10.2002 г.
Chingiz Mehmed oglu
Отзвуки шираза... Посвещается Симоне Лине музе дас...
Отзвуки шираза От Балтики до Каспия рукой не подать. Долог был путь мой... Золотые кудри ее — восход над синью глаз волн. С Каспия золотые пески на солоноватых ее губах Не замерзну ли в твоих объятиях, красавица? Ведь я с востока, а ты с запада. Ее стан струнка-сосна поющая дыханием моим. Чингиз, ты ведь знаешь: от Каспия до Балтики рукой не просто подать И все же поешь ей, как розе соловей. 19.9.2002 г. Москва посвещение Симоне
* * * Розы в тумане на рассвете — голубые Скажут — не бывает такое. Она прекрасней той розы и всех на свете Луна моя во тьме. Скажут — не бывает такое. Скажу теперь я: и Роза, и туман, и рассвет — все это я. Если не верите, то значит для вас нет и меня. 19.09.2002 г. Москва
Любовь-загадка... Как просто петь соловью, когда роза раскрылась для него. Но вот взошло солнце. Хотя кругом так светло, но соловей улетел, оставив розу с поникшей красотой. Москва. Метро «Краснопресненская».
Я был богом в детстве Я солнце во льдах тишины. Я луна в ночи. Я океан-гора. Я движение и покой, ось мироздания, разрушение и сотворение. Восток, запад, Юг и север. И вот я у твоей красоты. Гребень гора для твоих волос Ничтожно мал. В озерах твоих глаз Любуюсь любовью своей отраженной... Ты вся в лепестках роз поцелуев губ моих. Благодаря тебе я стал видеть красоту творений своих...
* * * Чем взрослей красавица, Тем умней и дурней. Горный шиповник весной Притворяется розой без шипов. А к осени спелостью молод И ранит соловья в грудь прямо в сердце. 22.09.2002 г.
Тишина ожидания Тишина рожденная из грома молний в горах.... Как твоя беззвучная улыбка под раздвинутыми бровями. Я жду... Жду уже не тебя, А голос для чистой тишины. Плачут окна ночные. Может от тоски моей, а может просто от дождя. 08.11.1999 г.
Я все для тебя Тому, кто видит пальцами рук, А глазами берет, творит Он может все: стать дорогой, мостом для тебя. Не спеши. Ты идешь по мне, целуя ногами губы, грудь мои. Ты узнай меня в иных мирах по знакам любви моей. А тут, в этом мире, судить по одежде, делам, да из какой страны, племени я... Все равно, что видеть раковину, но не скрытый жемчуг в нем. 23.09.2002 г. Москва.
* * * Ресницы — решетки на окнах глаз твоих загородили мой путь к тебе, красавица, А ее арестовали. Волосы — сеть поймали руки мои. Шептала мне на ухо: любимый, бери меня, я вся и навсегда твоя. Птицей пролетело время через эту любовь Оглянулся — путник я и увидел ту, которую любил, целующуюся теперь с другим. 1999 г.
* * * Женщина, думающая, что она красива и только доступна всем мужчинам, влюбляющимся в корм для червей. 1999 г.
Гек Гель В голубых глазах гор Кепеза тайны первых поцелуев вершин. Заоблачные дали — не видать, но в твоей ладони зеркальце девичье куда я смотрю... Звездное небо, полумесяц бровь разделенная пополам.... А ты, ты все гадаешь, гадаешь приду на свидание, или нет. Моя кисть нарисует меня для тебя Печаль странствующих облаков, льющиеся слезы по щекам израненных гор Чтоб в озере не иссякло твое отражение, Где барбарис цветет на скалах, а осенью моя память крови. Здесь нет охотников с ружьями. Все льется, стремится друг в друга попасть. Отражением небесным в ладони-зеркальце твоем. 07.01.1989 г. Москва.
* * * Разве можно остановить бег горной реки, А солнцу — остановись Я еще не готов к твоему восходу. Весне — не цвести. Осени — не плодоносить. Разве можно остановить бег горной реки? Москва. 19.09.2002 г.
Горит Подмосковье Запахло грустью любви. Горят леса подмосковья. Если вода не может потушить пожар, То скажи, любимая, Чем тушить пожар души? Ты моя бурная река бежишь мимо меня. Значит, гореть мне вечно, не важно в раю или в аду, твой образ творя. Москва. 23.09.2002 г.
* * * Я взял у Бога с пиршественного стола из всех его богатств Талант творца любить. И это, как огонь Прометея, я принес к твоим стопам. Знаю, что буду жестоко Тобой или Богом наказан. Лучше быть казненным твоей рукой, Чем презрением отца своего.
* * * Я есть восход твой и закат. По мне ходишь по тратуарам, Острыми копьями каблуков Дырявишь, стучишь в душу мне. Я твой океан и в лунный свет ты серебришься во мне. Сети, расставленные во мне Не рыбацкие, а любовника вечно ждущего своего счастья.
Мольба соловья розе своей Телефон друга иногда так радует голосом твоим. Что хочется ему купить сладости, цветы... Ты словно с дальних планет летишь в гости ко мне Минуя миллионы лет, расстояния, планеты и миры. Ты вселенский образ не для жалких моих глаз. Смилуйся, смилуйся предстань передо мной Какая ты есть во всей своей вселенской красоте Зримой, ощутимой. Сегодня, сейчас. И навсегда.
Холодное утро Скоро зима. Завянут, замерзнут сомнения мои плесневея. То, что лелеял, восхвалял я Где сон, где явь запутался в мире этом опять я.
* * * О, Омар Хайям, я опьянен наукой любви твоей. Любя то, к чему ты призываешь, Я просто забыл себя.
Дождливое утро Если двери любви закрылись, Не стучись в эти двери. Если и откроется она, Будешь унижен, оскарблен, как последний глупец.
* * * Я опрокинут, как кубок в лунное небо пустой. Сколько не лей теперь в меня вина из тело своего Не опьянею больше никогда. Когда я даже не сосуд пустой.
* * * Ты не смогла передать все, что от вечности мне несла. В поцелуях лепестков роз губ твоих Одна печать запретов земных Я так и не узнал счастья из райских планет. 28.09.2002 г. Москва. У Рената.
* * * Ты женщина, нераскрытый бутон С детскими ручонками. Как я боюсь за тебя, что не раскрывшись завянешь ты навсегда.
* * * О Боже, прости мне, что губы мои тянутся к губам. Руки к ее рукам. И, слившись с ней, забыть хочу твой этот скорбный мир, Куда ты бросил меня. О Боже, прости, прости меня, Ведь ты сам из любви своей сотворил меня.
Пир Сегодня для друзей разольюсь стихами в кубки вместо вина. Пусть опьянеют, кутят хоть до утра. А завтра я им еще кувшин поставлю Любви, вина пока зреет во мне гроздьев стихов лоза.
Что ты делаешь со мной? Я судья и палач наказание и прощение. Сам судил себя всегда. Что мне приговор решетки ресниц твоих глаз, Когда я вонзил копья брови твои По самое сердце в грудь себе. Взвились змеи волос Твоих И напустила их на меня. Молчание... я связан. Но помни, убивая меня, ты убьешь и себя.
* * * Мой друг всегда мне говорил: — Не пей много вина. Если утонул в любви несчастной, сам себя виня.
Симона, Лина, у меня тоже
два имени: Чингиз и Эхан.
Если ты придешь к двери души моей
И постучишься, а я скажу тебе:
— Постой, дорогая, на морозе, я
подумаю, дай мне времени на раздумие.
Песни гранатовых садов.
Моей подружке, тете Алене.
Айка.
Эту книгу я сделал за один день и одну ночь: стихи и рисунки — в подарок женщине, которую любил и 9 лет с ней прожил. Но как было прекрасно, когда я был обманут иллюзией, словами. Да, я был счастлив просто ложно. истина отвратительна и больше я не ищу истину. Ее нет в этом материальном мире, где все не вечно: измена, предательство, зависть, эгоизм.
Нет, она не достойна теперь ничего моего. 3 декабря 1992 г.
* * * Любимая, чтоб я тайну хранил мне гранат недозревший дала: — Съеешь. Ни зернышка не урони! А как взошла луна появились беелые дома-миражи в полутьме... За дневное молчание я пил из спелых уст гранатовых любовь слаще мееда и сна.
* * * Геокчайские гранаты загораются цветом восхода. С ранней весны языками пламени горят в изумрудной зелени до засушливой осени. Влюбленные ночи в тишину слившись губами восходов и закатов спелость вызревают. Влюбленные, как воры крадуться в Геогчайских садах...
* * * Она, срывая с себя дневную одежду в звездное небо превратилось и два спелых граната в мои руки дала: — Все весны, все осени для тебя берегла. Может переспели пока ты скитался в снежных странах! Сколько солнц созрело во мне! Былая юность в ее глазах выросла ростом с меня все дороги, что прошел без нее плетью ожиданий зарубцевались на теле ее.
* * * Ее тело глаже бархата неба ночного Глаза горят черным огнем дрожит среди тьмы, как свеча обжигая мои губы руку грудь а на рассвете убежала.
* * * В гранатовых садах по ночам не спят только садовники и влюбленные поливая до рассветов дневную жажду утоляют миллион поцелуев нужен, чтоб утреннее солнце проснулось. С потрескавшихся губ, как с граната сок сочится кровь для восходов.
* * * Любовь цветет незримо по ночам в поцелуях шелесте губ. Когда приходит день с павлиньих хвостов-тополей великанов чинар, а горы толпятся гранатовой горой, скрывая ночные тайны в ущелья — моя любовь становится не видимой и не зримой.
* * * В снежных странах на морозных базарах не знают цену геокчайским гранатам. С какой тишины, ущелья какого, какие ветра пели им песни свои кто целовал, ласкал шершавыми руками обнимая прутьев-струн поющих с небес.
*Трава на асфальте*
* * * И все же волшебником я все-таки стану, милая...
* * * Милая, давай доживем!.. Знаю, что это трудно... Сегодня, всю ночь думал, трудился, как превратился в волшебника, чтоб исполнить все твои желания. Но увы... Наутро кроме мешков под глазами, новых морщин и горьких складок у рта, — ничего не нашел в себе.
* * * Аромат твоих волос остался на падушке. Все собрав аккуратно, и хлопнув решительно дверью, — ты его не забрала, забыла...
* * * Протяни руку скажи волшебное слово: — Я тебя люблю. Вот увидишь: Мир преобразится, Я стану красивей и добрей.
* * * Все кинжалы дорог острием идут от городов, рассекая горы, реки, кормя на кончике селениями тишину... Все кинжалы дорог острием идут от городов.
* * * Наше жилье — в небесах. Среди звезд-твоих грудей — моя черная голова.
* * * У меня есть все: несуществующие земли, сады, богатство... Скажи: В каком из садов тебе хочется расти?
* * * Я тот, кто обнимал и целовал светом травой водой пробиваясь насквозь.
* * * Асфальт, бетон дней моих. Я остался в тебе, а ты во мне. Мы не станем оплакивать друг друга.
* * * Здравствуй, нежность моя, любимая, ты пристань мечтам моим, а я твой корабль, твое дыхание — бесконечные поцелуи моим алым парусам, когда ни в море, ни в небе не живется. Белоснежные волны — пальцы твоих рук ласкают меня...
* * * Снег растаял на промерзших губах от поцелуев моих... Ресницы крыш плакали от солнца — сердца. Когда пришла весна, были разбиты все дороги — зеркала. Я пошел по молодости зелени неведомым тропам, к новым мирам... 12.01.1984 г. Хлебниково
Здравствуй, моя алена!
Вот придумал тебе подарок, думаю тебе должна понравится эта книжечка.
Всего в двух экземплярах сделал.
Я всегда желаю тебе здоровья и счастья. Твой Чингиз 18.01.1986 г.
Мы странники во вселенной
Детство на снегу В детстве птицы пели не так — значит... старею. Сегодня зима без вкуса, цвета. И вдруг почудилось детством весной запахло и я стал медленней идти позабыл все дела, озираюсь на прохожих. Синичка на ветке такая крохотная, а как поет и почему поет?! Смотрю я на свои идущие ноги они точно так шли неужели и двадцать лет и двадцать пять лет назад? И идут, и идут, идут словно никогда не останавливались, боясь перестать ногами быть. Помнят ли они, как бежали по утрам, росистым травам, убегали от страха темноты? И куда только они не уводили, ни приводили... Как далеко для памяти, а ногам и вообще не вспомнить моим преданным рабам. Как далеко оторвался... а эта синичка... поет мне о моем детстве, которому тридцать семь и сегодня на снегу. Я был счастлив и не понимал, что вырасту корявым деревом, а не телеграфным столбом в февральские дни 1984 года. О как кричу на месте сегодня я сквозь седые снега холод — Не к старости и не в эти снега убегал я в детстве из дома! Стой! Не уходи, молодость хотя бы ты! Когда уходишь мое начало от своего я... Ускользаешь в небытие из рук моих, которые только теперь стали руками. Я не хочу! Не буду жить среди льдов-дворцов-Московских квартир! Мое озеро детства вечным льдом... я в белом гробу задыхаюсь... без НЕБА без ПТИЦ и отражений. Тоскую по ветрам ароматным из далеких и диких краев. Белая смерть среди льдов — седое детство не прожившее. В детстве птицы пели не так значит старею я. 02.02.1984 г.
Снег растаял на губах Снег растаял на губах от поцелуев моих... ресницы крыш плакали от солнца-сердца... Когда пришла весна, были разбиты все дороги — зеркала. Я пошел по зелени молодости неведомым тропам и к новым мирам... С крыш ресниц капали слезы счастья таял снег от поцелуев на губах у любимой. Хлебниково 12.01.1984 г.
Мои сны Мои сны зацвели, как цветут персиковые деревья весной. Лепестки пальцев тысяча ладоней моих обнимают тебя, ласкают и поют сквозь пространство. Чтобы снились тебе и той, что еще родится, как цвели сны наши в лютые морозы январские дни и ночи-тревоги. Хлебниково 7.01.1984г.
Хлебниково Из ночи — пропасти кошмарных снов увезли меня в Хлебниково. К чистым страницам белых крыш, нетронутой звуком тишине в мое одиночество. Чтоб исписал все снега — белые листы, чтоб снились ЗЕМЛЕ чистые сны. В одиночестве учиться любить. Но как не позабыть вкус Нардаранского винограда, солнечный цвет абрикос и самому не слинять?! Я буду плакать Я буду мечтать пока солнце АБШЕРОНА не погаснет во мне, чтобы кого-то от морозов уберечь, чтоб спички — березки новой осенью ярко зажглись. 12.01.1984 г.
Здравствуй Я не люблю тебе цветы дарить не могу рвать цветы, а потом видеть, как они умирают... так же может умереть и наша любовь! Я дарил тебе целые поляны цветов полет птиц и простор. Мы сами цветы Мы лучшие сны земли!
Один день Сегодня с неба падали птицы с окровавленными клювами... Я спросил у улицы: — Почему деревьям пилят руки? У Л И Ц А убежала деревья почернели. В канцелярии сказали: — А вашей фамилии нет. — Меня — нет! И все же я иду, дышу. Я же есть! У Л И Ц А теперь бежит обратно: люди, машины, ветрины магазинов... А они есть? Сегодня с неба сегодня, сегодня падали, падали птицы ни для газет и концелярий. Дай-ка позвоню другу Дмитрию Прокофьевичу может он знает... Он знает, что есть на свете я. Гудки словно с дальних планет на конце улиц-проводов улыбчивый голос зовет меня на Таганскую писать акварели, Татьяна Николаевна не певица, но в голос ее я влюблен, мне бы такую мать. В Пушкинском музее нет Инны все Афродиты и Ники Самофракийские, даже не мраморные, а Инна — не гипсовая. Ни в одном музее мира нет ее, но одна из упавших птиц... Седая голова в промерзлых пальцах деревьев. Только за городом белая тишина, съежившись, пухом кружит Я в Москве вместе с зимой и с окровавленным клювом, прилетевший с дальних стран на Набережную 11 Краснохолмскую квартиру 110. Москва 9.01.1984г.
* * * Я ушел из дому, как уходит радость из уставшей души. И в трещинах скал, в слезах водопадов зажил. Я вырос ОРЕХОВЫМ ДЕРЕВОМ прямо до небес! Многоруким, обнявшись с НЕБОМ. Но пришел человек-топор изрубил на дрова. Но корни мои глубоки... не добраться топорам до них. Я в сотнях побегов весной прорасту! 8.01.1984г.
* * * Мир — это огромный холст исписанный до мелочей И все же: рука Завтра что-то кого-то сотрет. Вчера уже поблекшим надгробием торчит у изголовия. Люди рыдают об ушедшем, сами себя хороня. А завтра кого-то РОДИТ! Каждое утро, сквозь тяжелые решетки ресниц, смотрю прямо солнцу в глаза и вижу рождение нового дня. Баку 18.04.1970г.
Кобыстан Молчаливая вечность. Тяжесть веков. В страшной тайне сплелись. Здесь юность моя когда-то жила, чьими-то глазами я на солнце смотрел, на скалах рисунки долбил. Чьими-то руками девушку обнимал... Странно! Когда-то в ком-то я жил и миллиарды смертей пережил. Я — древность! Я — вечность! Времени вровень идущий от начала в бесконечность! Баку 30.03.1969г.
Пирамиды Пирамиды в памяти извилин песков это мощь Фараонов крепко под солнцем стоят. Чудо прошедших веков живет средь песков. Лишь от времени, чуть потемнело, как лицо Египтянина! Каменная мысль на костях сотни тысяч рабов-братьев моих... Пирамиды живут, прославляя нам не таясь, не стыдясь памятником позора потомкам моим! Баку 1969-1983гг.
Я справедливый бог Весь цвет будней на палитре моей. Порой непонятная радость или горечь вливается в одно движение... Что за чудо! Совершенствовать природы творения времени давать движение, в вечность превращать мгновение. Я просто художник, как всевышний творю на полотнах жизнь создаю. Я человек — Бог всех будней земли моей. Единым правом голоса в едином строю одинаково всех их я люблю весь цвет будней им дарю. Я справедливый Я лучший Бог всех будней моих! Баку. Пос. Мусабекова 31.03.1969 г.
Мне так взгрустнулось Я опрокинут в лунное небо в разорванной черной рубахе в груди планет. Мне так взгрустнулось вдруг словно во всем мире я одинок. Сверчки ночные сквозняком память мою сверлят. Знаю вспомню еще не раз ломтик хлеба на двоих, росу со лба твоего... исхоженные дороги ногами нашими деревья, камни, облака: Во всем остались глаза твои куда не пойду. Все было как сон на рассвете... А помнишь? Мы шли, шли, а порой бежали рядом так и к цели не дошли Но мы шли! Шли по черным дням через загородный мусор, земляной пол и воздух пропахший нефтью. Сегодня ты помнишь?.. Посвящается Тамилле Ибрагимовой Кюрдаханы 20.06.1975г.
Берег Каспия Холмы-купола сотни мечетей, как соль белы. Ракушечный берег Даль бежит... Лижут солнечные языки волн горящие ноги мои. Волны рядами — строчки стихами вписываются впитываются стираются Море в ночи неустанно сочиняет стихи к музыке прибоя, холмам-куполам, сотням мечетей, как соль белым. Кюрдаханы 17.06.1975г.
Синичка Я еще спал и проснулся от очень осторожного постукивания, словно ко мне в окно, прямо над головой стучалась синичка своим крошечным клювиком. Тук-тук-тук. Тук. Тук. Я открываю глаза и из царства темноты и небытия сразу попадаю в яркое утро жизни и в окне первое, что вижу, глаза, потом ее лицо... Это же она! Леночка моя! — Впусти свою синичку, я замерзла пока летела к тебе в твой утренний сон!
Портрет Синичка была в светло-изумрудной кофточке, а сверху одела вязанный длинный жилет, украшенный толстыми черными шерстяными нитками в квадратики тоже зеленого цвета, но чуть темнее по тону. И поэтому вся она напоминала какое-то зеленое экзотическое дерево, чудом оказавшееся среди снегов. Только брюки на ней нейтрального цвета. Человек — дерево, только на двух ногах.Волосы ее цвета восходящего утреннего солнца, слегка завиты в клубящиеся, как облака, локоны, которые еле касались ее угловатых, худеньких плечиков похожих на крылья птицы. Лицо ее светилось тепло и радостно, глазами она лучше улыбалась, чем уголками губ — губы стареют быстрее чем глаза. Ее глаза всегда первыми загорались слабым светом от первых искорок радости и первыми затухали от малейшего предчувствия нехорошего, опасности. Брови тоже говорили о ее душевном состоянии, то они сильно сгибались пополам, то выпрямлялись. В общем я написал бы ее портрет в охристо-золотистом колорите слегка розоватыми губами. Вот только никак не могу понять откуда она взяла мелкие, как паутинка, морщинки, которые все время хочется сдуть, или смахнуть платочком.
* * * Если б каждое утро прилетало в образе любимой женщины, то наверное весь асфальт, бетон расцвел. Я бы вырос до небес, головой касаясь других миров и каждый поцелуй человеческих губ посылал, как поздравительные радиограммы звездам, миллиарды лет смотрящим на мою планету ЗЕМЛЯ. И тем планетам, которые давно умерли, но свет жизни, от которых еще идет и идет тысячелетия и находит меня. По световым проводам, превратив в поцелуи голос свой, песни, посылаю: — Я землянин, я землянин, я землянин. Ждем гостей целую вечность! Вселенная, принимай гостей Икаров-космонавтов. Вселенная, слышишь? Принимай в подарок и этот мой день.
* * * Этот ДЕНЬ не прошел мимо меня, он дал мне и ей крылья и мы стали сегодня птицами для неба. Утро 2.03.1984 г.
Доброе утро
(Натаван мухтаровой) Уже седьмое февраля. Светает. За окном снега сильно подсиненные и накрахмаленные морозом. Редкие, одинокие фонари-лунные светлячки, предрассветные, сине-зеленые крыши-крылья спящих домов берегущие самые сладкие сны. Я хочу уснуть и видеть сны про тебя, детей наших, Апшерон... Уже окна зажглись апельсиновым цветом, появилась БЕРЕЗКА раскидистая со скворечниками. Совсем рассвело. Небо стало небом, дороги снежно-белой скатертью и деревья тысячами моих рук обняли все небо. Мир стал цветным калейдоскопом и я шагнул в этот день! 1984 г.
* * * Ночь темна, А ветерок подслушивает мои мысли-шорохи. Темные знаки камыша колышутся на глубоком горизонте, машут кистями рук всем счастьям и трагедиям минувших дней. Живу я открыто — люблю и ненавижу. Кто беден? Кто богат в мире этом? Только тот, кто не предавая получает любовь. ЛЮБОВЬ — это награда за преданность. Баку 1980г.
* * * Ночь темна, руки мамы — колыбель, нежнее ваты, слаще меда. Ее пальцы — свирель души ласково поют. А тем временем чей-то палец гладит пускатели бомб. Вся планета — ЗЕМЛЯ КУЛАКАМИ зацветет во имя МАМЫ, смерть презирая. Баку 4.06.1983г.
* * * Я иду по девственной ложе морозом накрахмаленным кружевам. Эта ночь вся в невестах в белой фате от взглядов фонарей. Ты моя невеста, как смерть бела, как снег чиста в объятиях льдов вечной тишины. Не до свадеб было нам, когда солнце АБШЕРОНА любило нас, когда небо было голубым, когда мы не знали что зима разлучница отморозит нашу любовь. Хлебниково 9.03.1984г.
Снежное солнце Желтое солнце белого Б Е З М О Л В И Я как дыня без вкуса. Хочу понять белую тишину какие сны видят в зимней спячке березки исхудалые. Кто прошел мимо не я ли сам. Я и снег Я и снег Деревья без ртов и языков Я и снег Я и снег хочу понять хочу понять почему поезд умчал Лену Я уже снег Я уже снег И неспелое солнце белого Б Е З М О Л В И Я. 7.03.1984г.
Растаяли снежные сны Растаяли снежные сны Как поцелуи на губах рассвета. Ночь заплеелась в косы лесные, Утро рассыпало свои бусы — жемчуга Уйдет человек откуда пришел, оставив поцелуи рассветов, став целиком у обочен пройденных дорог. Не цвести садам любви, где не прошел человек просто течь родникам, из которых не напился человек. Тишина — немая от рождения услышит голос босых ног. Камни рек заговорят Я — приду Я — скажу — ЗДРАВСТВУЙ, ЖИЗНЬ! ЭТО Я. 9.03.1984г.
* * * Здравствуй, нежность моя, Любимая, ты пристань мечтам моим, а я твой корабль, твое дыхание моим алым парусам бесконечные поцелуи. НЕБО МОРЕ белоснежные волны... 17.03.1984г.
Не рожден, как камень Я не рожден, как камень, чтобы крошиться по крупинке, затеряться по земле. Я не рожден, как камень наростом ползущих столетий. Истуканом стоять на земле. Я рожден в мгновенной вспышке солнца — любви! И непременно зажгусь ярче пламени уходящего дня подобно СОЛНЦУ. Баку 1969г.
Только вперед Я живу не в квартире, а событиях площадей, не в тупиках, а на перекрестках улиц. Мой дом — шар зеленый сосед плпнетам. Мы крепко спаянные рукопожатием за свободу только идущие вперед. Вечно течем по улицам-венам — только вперед! Из боли и усталости строим баррикады у смерти под носом, чтоб через нас, как по мостам шли только вперед, только вперед! Баку Март 1971 г.
Иду за солнцем По вечереющему небу медленно плывет белый караван облаков: Я отдаю им свои глаза руки все свои мечты... За Солнцем! Мои руки стали крыльями. А все боли, тоску и черные сны, как ночь, мертвому, глухому городу оставляю. — Скорей! Скорей, пока меня не схватили чудовища спящие в белых домах. Мой белый караван! Мой белый караван! Я иду за солнцем и поднят над миром мрака, бедности и нищеты, тоски и отчаяния. Я иду за солнцем! Баку. 1970 г.
Глаза Глаза смотреели то в день, то в ночь лезвием сна полосуясь. Вечно у дня в плену у ночи в доолгу. Так не заметно близким свой свет даря. Так тихо гасли глаза — звезда в орбиттах своих планет без крика и стона. Настал день темноты эшафот для глаз. Палачи рубят шеи, руки. У глаз свой палач — слепота. Время не стрелки часов, а то, что отняли у тебя, не дали сказать, не дали долюбить, дерево свое посадить! Голова без глаз ноги без рук горло без голоса обрубок времени и где же челоовек?! Ообезображенное черное лицо ночь ворона выклевала глаза... Не пугайтесь, люди, вы видите блескоом глаз моих смеетесь смехом моим. Смотрите я в каждом по кусочку из вас. Пос. Мусабекова. 31.02.1970-1984г.
Сураханы Деревья пальцами длинных рук к небу взывают об ушедшем лете скорбя. Последние страницы сентября в синем небе кружат. В зеркале мазута серые облака большие плывут лебеди лета. 20.11.1969 — 1983г.
Ночная мелодия Молчаливые тени, как искромсанные черные пластинки под боками стен под ногами у прохожих валяются. В них моего детства песнь тонкой иглой воспоминаний нацарапано. Кто знает... когда я их соберу и выслушаю. Каждый день темнеет в памяти моей. Острая боль воспоминаний бороздит черную ночь расходящимися кругами. Непонятная мелодия кружит одинокая немая в тупики улиц лицом ударяясь в двери стучится и всем сладко спящим чужая. Сонная дремлющая тишина ватная выжимает испуганные гудки паравозов из темноты. Устало повторяю одни и те же слова, а музыки все нет и нет. Рассвет раздвигает ставни дня... смотрю на глухо-немые тени кусочки ночной темноты. Старый Ахмедлы Март 1971г.
* * * Я носильщик людских бед Боль искаженных судеб Я кувшин для чьих-то слез Когда вино выпито во мне до дна. Ада нет, рая тоже! Но кто же крутит руки мне?! Чтоб не нес я свет другим, Скитался по домам чужим. Кругом зима. Деревья спят белым сном. Тает снег на губах моих. Я сын востока, солнца... И сегодня носильщик людских бед. Москва. 15.11.1983г.
* * * Синий свет хрупок, как сталь пружинит с небес далеких умерших миров. Когда-то живая трагедия сегодня меня нашла. А наши трагедии дойдут ли через тысячелетия до чьих-то сердец, как этот синий пружинящий свет с небес. Баку 1980г.
26 комиссаров Среди веселых бликов у огромного моря мальчик один живет. Он водит пальцами по песку, как цветными карандашами — смешные живые домишки рисует... В его рисунках деревья растут быстрей, чем он сам, солнце длинными пальцами ласкает, теплом улыбается ему. Счастливый мальчик счастливый рисунок рисовал, каждый день на берегу огромного моря и не знал почему ему так счастливо, деревья растут быстрее, чем он сам. Но пески помнят, море молчит про 26 Бакинских комиссаров. .............................................................................................. Смерть кольцом сжималась нацелив винтовки. Страшные волосатые лица, дрожащие скулы бандитов из чужих стран прилипли к холодным прикладам. 26 коммунистов жить хотели, как птицы, деревья, море... как 26 дней среди сотни ночей слились в одну ночь... Мои голуби мира, мои комиссары гордо стояли. Ночные песни песчинка к песчинке сладко спали ...Вдруг команда взорвалась истерично — Стрелять! Стрелять! Свершилось преступление, убийство лучших сынов родной земли. Тишина крикнула тени поползли смерть в круговую кровью захлебываясь лезла в улыбающиеся уста, которые успевали отвечать граду выстрелов, которые летели на них: — ДА ЗДРАВСТВУЕТ АЗЕРБАЙДЖАН! — ДА ЗДРАВСТВУЕТ СВОБОДА! — БРАТСТВО... В кровавых лужах 26 моих белых голубей. Песок напоен кровью. Англичане ушли. .............................................................................................. Ветер родной от тоски воет, хлопает веками умерших, хоронит своих сыновей. Настало утро, новое солнце поднялось над Азербайджаном моим. Прошли годы и в сердце Баку выросла память вечная, как обручальное кольцо, а посередине человек из гранита с факелом в сильных, протянутых, несущих огонь, как Прометей руках. Я тот самый мальчик, что живет средь веселых бликов у огромного моря и рисует счастливые рисунки свои. Баку 1969-1984г.
Первая разлука Не спится, когда белый свет просто так не из-за чего мирно в мастерскую струится. Не спится, когда грубит холодный сон без ласк твоих. Не спится, когда так ясно ревную тебя к писменным столам, кварталам чужим, случайно брошенным словам. Не спится, Не спится, Не спится. Ахмедлы 1974г.
Земля Спи, Земля, дорогая теплая, спи. Ты — пристань мечтам моим в апрельский день. Я — твой корабль белый, прямо с детства с чистой тетради лист. Спи, спи, Земля дорогая. Баку 20.04.1975г.
Что такое счастье Почему цветы красивые?.. Кто солнце умывает?.. Причесывает? В матери детям Взял бы своим. В природе — доме Всегда чисто: ветер двор подметает. Роса умоет, а птицы... Бесплатно поют. Великая гармония! В моем бы доме такое. Не все зрячие не слепые, Не все руки — руки, строить и ласкать умеют. Но счастья все хотим все хотим. Счастье человека похоже на него. Хочешь счастья? Волчком крутись, Не вешай руки веревками на плечи других. Молчи, говори делами рук своих. Люби, Спеши отдать Потом будет поздно. Почему цветы красивые? Дороги честней нас? Мы не родники. Мы не море. Мы не деревья. Кто же мы? Почему природа... Давайте однажды спросим себя Кто я? Зачем я? Баку 8.06.1983г.
* * * Мой город — Звездная, небесная карта В туманности ночи. Старая, холодная, грубая вечность Спускается по колодцам этажей И находит меня... Зовет в мир улиц ночной тишины Учит ноги мои Дороги целовать, Послушать тишину, Пошептаться со стенами Спящих домов. Спросить улицы, как живется им. Деревья — часовые улиц Дома сторожат. Я уйду в эту ночь В город поднебесья Шаг за шагом Целуя сонные мостовые. Предел за пределом, Как день за днем... Я огромное ухо земли. Все слушаю, слушаю... Голос вселенной. Мой город — звездная карта Людей на земле. 6.04.1983г.
Окно друга
Я к небу поднят чьими-то руками. Этажи надо мной с неба спускаются. Ветер зеленый... Облака выглажены ветрами хотят улететь став крыльями. Прищепки-коготки челюсти сжатые летают в белые крылья вцепившись. А еще выше плывут белые караваны — вечные странники-облака. Дыхание земли? А может родились в горах серым туманом? Сегодня я на седьмом небе в утре друга, у окна и чьими-то руками к небу поднят. Баку 16.07.1983г.
Чтобы с богом быть на ты Деревни в пустыне голода - хлебные острова. Зерно соленое со лба хлебом проростает. Все в муку перетерают города. От смерти на плечах уносят деревни города. Чтобы с богом быть на ты нам нужно много очень много много сеять! Баку 17.07.1983г.
Ладонь На площади ладони все улицы скрестились. По улицам — пальцам бежит жизнь по телу вечности. Наши заботы — заботы земли Наши радости — радости земли Мы братья и сны одной матери проливаем кровь потомков и не родившихся на площади ладони своей. Баку 1983г.
Мы странники во вселенной Снитесь розовые сны. Цветные деревья — невесты. Здравствуй, женушка! Здравствуй, сын мой! Здравствуй и ты, Луна! Какие сны видят дороги-сети? Море... Оно всегда лежит само в себе бежит само в себе живет — огромный глаз земли смотрит и смотрит во вселенную. Мы не вечны только по формулам и системам. Мы вечны, только переодеваемся. Снитесь сны, снитесь... камням тоже снится, что они когда-то летали, как птицы. Снитесь сны, снитесь мы только переодеваемся. А ты, друг мой и брат, и сестра, и подруга моя. Не теряй из глаз меня. Вселенная очень бесконечная миллионы лет будешь искать, не найдешь, не встретишь, не узнаешь. Я есть пока ты смотришь, видишь меня. Миллиарды веков мы искали друг друга Кем и чем мы только не были: камнем деревом морем песком яйцом цветком птицей зверем пространством и звуком. И только сегодня мы люди мы губы мы глаза мы поцелуи мы рожденные мы связь и смысл всей вселенной. Скоро переоденемся и продолжим свой вечный путь. Мы странники во вселенной. Баку 1983г.
45 минут, если взять от города От города 45 минут если взять, а потом босяком по пескам к морю бежать, бежать, бежать от выхлопных газов, гигантских насекомых, чудовищ — машин. Города — зверинцы. Мы за решетками. Ограда тротуаров, зоопарков, автоматов, трехглазых светофоров, бетонных мостовых бежать, бежать, бежать от рождения бешеных темпов, замков, страхований, банков, бланков, балансов. 45 минут, если взять от города, а потом босяком по пескам к морю... Леонардо вспомнишь, его мадонну в гроте задумаешься, человек... о своем величии и ничтожестве. Сколько морю лет? Скалы литы из тишины и вечности, волны как дети, небо остановилось. Все плывут и плывут белые корабли. Почему женщина на скале голая лежит, солнцу отдавшись? Мадонна в гроте без младенца в карты играет Мадонна — не жена. С завода убежала. А волны всегда с моря. Тысячелетиями листают о берег страницы голубой книги. Кто же их прочитает? Баку 1983г.
Выступ Человек на скале газету читает, а волны о чем? а чайки зачем? Берег — пирог, гастроном. Какое огромное окно без рамы в мир! Человек в него проваливается ТИШИНА Черепаха в броне из тишины в виноградник ползет, как вечность. Муравейник — мирные живые буквы рассыпаные на песке, одна всего лишь строчка жизни созиданием живет. Даль во мгле — мираж задрожал, как конь прочь убежал. Руки, восстаньте, станьте глазами! Что-то не так... Ведь из пространства плывут и плывут корабли. Баку Июль 1983г.
Лирика и не лирика
* * * Вечность в моих ладонях... Мне дали подержать, Как голубя в деетстве. Она живая, теплая смотрит на меня... я не знаю на каком языке заговорить с ней. Я ласкаю тебя вечный полет превращаясь в твои крылья. 25.09.1986г.
Среди каменной тишины За железными воротами голубым цветом крашенными свобода страхом охраняется. Молчат грубые кирпичи-слова строками камнем писанных стен ощетинясь битым стеклом. Девочка черноглазая глядит из этих ворот в канаву улиц высохших рек. А на фасаде два джейрана и пара голубок нарисовано.
Инжировое дерево О, рогатый, ты почему как алыча не цветешь? Слоновым хоботом скрючен. Боишься, не веришь, а плоды дважды даешь. 18.04.1988г.
Хранительница Бетонный пол стены, как карта контурная от сырости горбятся. В полумраке среди картин в повалку скульптур-гипсовых голов хранительница в одиночестве немея тьме, сырости свои дни отдает. Пыль оседает седым прахом. В картинах жизнь в основном фальшивая празднично лживая, последнее пристанище нашла. — Уйду я отсюда куда-нибудь навсегда, Светлана Павловна, не думайте о суете лучах-шпагах через щели пыльную темноту пронизывающих. Я знаю: истина в вас в этих стенах картинах в повалку и в падающих каплях с носа умывальника в грязное ведро. 23.04.1988г. В этот день измотанный с болями в ногах от быстрой ходьбы я отыскал «Хранилище» художественного Фонда Азербайджанской ССР со своими акварелями и с болью сдал на смертельное хранение своих детей, частицу своей жизни, самого себя на 8 километров.
Мои сны Мои сны зацвели, как цветут персиковые деревья весной. Лепестки пальцев тысяча ладоней моих обнимают тебя, ласкают и поют сквозь пространство. Чтобы снились тебе и той, что еще родится, как цвели сны наши в лютые морозы январские дни и ночи-тревоги. Хлебниково 7.01.1984г.
Снег растаял на губах Снег растаял на губах от поцелуев моих Ресницы крыш плакали от солнца-сердца... Когда пришла весна, были разбиты все дороги — зеркала. Я пошел по зелени молодости, неведомым тропам и к новым мирам... С крыш — ресниц капали слезы счастья таял снег от поцелуев на губах у любимой. Хлебниково 12.01.1984г
Рассвет В синем рассвете Проснулись воробьи, спорят. Вороны своим карканьем Этот спор отмеряют. Стены домов щеками плоскостей К рассвету прилипли Карими окнами глаз сонно На меня уставились. О, как хочется туда! Вылететь в форточку Одиннадцатого этажа. 5.05.1988г
Амираджаны посвящается Саттару Бахлул-Заде Два минарета из хаоса плоскостей стен и крыш устремились, как ракеты ввысь. Давно умолкли муэдзины, муллы подались в слесаря, инструкторы. А два минарета с картин Саттара ждут видящие глаза пассажиров космоса. Среди хаоса крыш и стен лабиринты улиц ощетинились копьями подняли Художника из камня в родном селе на простом кладбище певец Азербайджана пожелал остаться, создавший творения несущееся в бесконечность.
* * * Сегодня весна Но день пасмурный и холодно. Как будто осень настала. На улице, где я живу, Голубь на асфальте Не дыша лежит. Ворона клюет окровавленную шею. Голубь без головы. Другая же ворона С жаждой поживиться Над ними кружит. 8.05.1988г.
* * * У нас как будто весна. Свет через окно лижет мои руки, поверхности сосудов лепит заигрывая, мои глаза слепит. Я этот свет буквами прошиваю на этот белый лист. Потом Вложу в конверт И пошлю тебе, Как посылал листья прошлой осени, Ты увидишь этот свет, Если будешь моими глазами читать У нас как будто весна На полу грязном Свернувшись котенком Солнце Среди тьмы Сладко спит. Из глаз моих вырастают длинные руки И невидимо Ласкают Твою гоолову Как этот Белый свет. У нас как будто весна Как будто... Она издалека сегодня ко мне в гости пришла.
* * * Вишни Улыбки детей Не зацветут. И все же Все же! Два минарета Из хаоса плоскостей Крыш и стен Противоречья улиц И споров Стремятся ракетами ввысь. Ночь 14.04.1988г
* * * Я поймал бабочку Она так легко пархала! Упала... Пыльца свободы Осталась на пальцах моих, Которые все равно Не стали крыльями. 09.1987г
* * * Ты сложила свои сны, Как осенние листья — Гербарий из дней минувших. Я вижу эти сны Наяву, в стихах, Читаю тебе по утрам усталым И бессонным ночам сны — стихи. Помнишь наши встречи? Как руки веревками сплетались? Опомниться не успели Как одна из пар оборвалась. Теперь Только стихи. 09.1987г.
* * * Любимая, ты — мой сад. Я — твой дождь в зной, пчела весной, осенью — садовник. А зимой нас просто нет... Вот так я тебя люблю. 02.1985г Баку
* * * Солнце светит тому, Кто хочет жить! День того, Кто идет по нему. Море — мое Небо — мое И все это Я отдаю тебе, Чтоб и ты Стала моей. 19.02.1985г Баку
* * * Мир грез за плечами прожитых дней Мечты свои я отдал любви, Согревая то одну, то другую, Сам охладел. Но сердце все еще никак не угомонится. Я прошел все тарикаты Вечность вижу в миге, А в семени — дерево. Свой путь очистил от рабства вещей, славы, денег, власти. Осталось немного, чтоб я Мог проникать в мысли, Превращаться в растения, Мог переноситься на другие планеты. Осталось совсем мало. 13.07.1987г
* * * Мы все проблемы Замучив, Берем за хвост: — и эта решена, — кричим. Кому же оставляем Кладбище дел Без надгробий И имен? Словно бы жили Не мы Любили Не мы. 2.05.1988г
Мы уже не смеемся и не плачем Натаван М.Ф. Мы уже не плачем и не смеемся, Хотя пришла весна Не ждем, не надеемся Хотя мы еще так молоды. Уже есть хлеб и крыша, и двери, Но нет в небе тебя И улица, как раньше, не зовет. Я иду, молчу Полон рот мой земли. Споткнулся Устал Испугался. Кто нас рассорил, Кто нами правил — того не стало. Мы уже не плачем, не смеемся Не ссоримся, как дети наши. Иди же туда, где цель наша была. Я не сзади и не рядом, А впереди. Может там встретимся? 22.04.1988г
* * * Я уже никуда не хочу торопиться. Когда спешу, то очень больно душе, Словно преждевременно Отрывают душу от тела, Как недозревший плод от дерева, матери. Что же все-таки нас гонит? Разве суету не мы сами создаем, Залезая в чужой сад, как в детстве, Срывая зеленые капли алычи с ветками И бежим от страха погони. А может суета есть процесс созревания И созрев больше не протягиваем руки Ни за цветами, ни за солью? ..................................................................... Не знаю Давайте вместе посадим сад и посмотрим Кому еще сколько раз родиться. Полистаем еще немного эту книжку Может мы сдружимся...
* * *
Вечность в моих ладонях... Дали подержать, как голубя в детстве ОНА живая теплая смотрит на меня и не узнает а я не знаю на каком языке заговорить... Ласкаю вечный полет Превращаясь в его крылья. И сегодня я шел босиком В одной руке пол хлеба А в другой туфли. И шел бы я так всю вечность И ничего бы не изменилось... И сегодня я шел С окровавленной ногой И ушел.
Утро В синем рассвете Проснулись воробьи — спорят. Вороны своим карканьем Этот спор отмеряют. Стены домов Щеками плоскостей К рассвету повернулись, Карими глазами окон Сонно На меня уставились. Так хочется к воробьям — мальчишкам, По птичьи приветствовать Московский Майский восход. О, как хочется Вылететь в форточку Одиннадцатого этажа Проснуться в прохладной синеве. 5.05.1988г
* * * Я нитью стану Обвяжу плоть твою Свяжешь из меня сеть Твою душу порхающую поймаю, Как птицелов И в свой сад пущу. Баку 4.09.1986г
* * * Дети нашего двора Это письма написанные в будущее. На почте мне писем нет, но корабли у причалов стоят. И по лицам детей читаю ненаписанные тобой письма. 27.07.1987г
Один день века Этот день чей-то чужой. Светит солнце и тепло. Я в него случайно забрел, заблудившись, как в незнакомом городе. Никто не знает ничего: где начало, где конец. Вот так, вот так забредаем в дни друг друга, блуждая по жизни. В тени длинной стены свет живет отражением от земли на гранях контрастов то ссорясь, то мирясь. 4.05.1988г
Тайны старинных апшеронских стен
Этот небольшой цикл стихов навеян после этюдов, зарисовок, которые я делал в своем рабочем альбоме, с которым бродил по лабиринту улиц, которые иногда приводили в тупики. На апшероне все скрыто от дурных и завистливых глаз за высокими стенами таинственных двориков. Я украдкой, как вор, поднимался на цыпочки, чтобы увидеть жизнь этих древних поселков.
Вот, что я увидел, понял и почувствовал:
Я вновь, как в юности Я вновь, как в юности, презираю страх, богатство богатых, сытых власть. Хочу любить умом и сердцем, не таясь. Я покидаю одежду покорности и смирения, времени и государств. Только в гневе моего народа мудрость и свобода: от Кероглу и Деде Коргуда в крови моей отвага тюрская. Я тюрк-огуз волком тьму веков прогрыз чтоб гимн любви на земле пропеть.
Цветут вишни На Апшероне вишни цветут за каменными стенами из-за ветров. Кружева-цветы на кривые плечики улиц стыдливо накинуты. Честь свою берегут как могут за каждой стеной. Стена к стене традиции... Проходи прохожий этот дом и эти вишни мои. 18.04.1988г
* * * Опустились весны облачка на Амираджанские каменные дворы. И зацвели молчаливые стены. Непокорная алыча выше забора поднялась. Улыбнулись художник и дерево друг другу. А хозяин двора зимним взглядом чужого провожал.
* * * Сколько глупости, Лжи Во мне: В том, Что я верю всем! Слушаю каждого, И молчу снисходительно. Баку 02.1985г
* * * Если семя жизни вышло из меня, в тебя я вернусь, о, глина! Остальное — все ложь. Зачем я столько живу? Чтобы понять свой конец? 02.1985г Баку
Сны — стихи Ты сложила свои сны, Как осенние листья — Гербарий из минувших дней. Я вижу эти сны Наяву и в стихах, Читаю тебе По утрам усталым, Бессонным ночам.
* * * Я создан из противоречий Огня и воды Плотности и пустоты Из паутин согласий Смешения движения и покоя. Где мое начало?
Пятнадцать
* * * Некто в себе что-то нес и все, все пронес. Оглянулся, а от него и следа не осталось. 1999г
Лошадь и осел Пришел как-то к лошади осел и сказал: — Хочу скакать, ржать, как ты ветром носиться повсюду. Лошадь призадумалась и сказала: — Хорошо, но ты можешь быть преданным хозяину? Осел заорал по ослиному: — А какая разница для кого таскать дрова? Лошадь ответила так: — Иди, осел, своей ослиной дорогой, если тебе все равно, что и кого тоскать на себе. 1999г
* * * Телами роднимся мы на земле Душами в иных мирах Вот и тянемся друг к другу частицы Бога даже в этом мире Чтоб вернуться к единому целому. Но память стертая земной жизнью делами воюем сыны, дочери единого Отца Творца, как проклятые дети, позоря самих себя, а значит и Бога. 25.01.2000г
* * * Не ругайте не проклянайте меня Я проклял сам себя как проклясть не может никто в мире этом. Чтоб доставить вам утешение а может быть радость Хотя мне давно известно Что связаны мы все веревкой вечности одной. 2000г
* * * Выбирай дорогу свою к цели ведущей а зашел в тупик не лей слезы не вини дорогу постарайся отыскать тропинку к цели своей ведущую. 1999г
* * * Вор всегда думает: украдет мой дом, жену, дочь иль сына и разбогатеет. Но одного он не знает что все мое всегда при мне. И я всегда богач, а он нищий, потому что он вор. 2002г
* * * Притворство всегда честью клянется Не ведая о сути заблужденности своей Правда же в дырявом башмаке говорит о себе плохо как есть не таясь не стесняясь. 2002г
* * * О, Бог мой, как одиноки в мире этом твои несчастные творения братья сестры сыны отцы по крови родня Как удается тебе примирять врагов разлучать любимых рушить вселенные и заново создавать?! О, Всемогущий, одним именем твоим на устах вершатся суды правды и неправды. Ты поистине веелик и так недосигаем, что мне не понять величие твое никогда. Одним позволяешь красть, убивать, в роскоши утопать. Других держишь в бедности нищите воспевающих имя твое. Учитель, отец, создатель мой куда гонишь скажи, каким видеть хочешь в судный день меня? 25.01.2000г
Все же я брат твой Брату Илгару Я брат твой пусть ржавый гвоздь в лестнице жизни этой твоей Лишь бы ты из хаоса к Богу в духовный мир шел И меня за собой вел. Я брат твой пусть ржавый гвоздь Лишь бы и в мире ином братом быть тебе хоть и ржавым хоть и ржавым. Я гвоздь — ось я держатель вращения планет Ты есть для Бога, а я для тебя Что бы сказать Ему — Боже, вот мой путь вот я идущий к Тебе не продав душу Дьяволу земному. 29.01.2000г
* * * — Ваши стихи знаете так просты и понятны, но никак на музыку не ложаться... — Ах, вам нужна головаломка и чувственная чушь?! Тогда пойдите на базар, где вас сладко улыбаясь вежливо обвесят и обманут. 1999г
* * * Зачем, зачем мне сладкие похвалы Когда и так прекрасно пью свой чай без сахара и хурмы. Ах как любим о себе сладкую ложь когда пьем свой чай без сахара и хурмы. 1999г
* * * Бойся не когда трудно не получается, А когда все идет, как по маслу нож. 1999г
* * * Невезение, неудачи истинные мои друзья Говорящий мне, что у меня что-то не так... Помогает сам того не ведая совершенствоваться мне. 1999г
Сова и соловей Сова молчаливая спросила у соловья: — Слушай, чего это ты так надрываешься бесплатно поешь? Ведь все равно ты тоже одинок, как и я. Отвечает соловей: — Не знаю, зачем пою. Может кто-то да услышит... — А ты, сова, зачем молчишь? — спросил соловей. — Мне хватает мертвечины, мышей, когда в мире столько руин. Ответила сова соловью на рассвете и улетела за ночью в тень. 1999г
Веревка привязанности Любая веревка привязи к другу, любимой Имеет начало, конец определенную длину. Ошейник из золота на шее... душит-душит И кидает этот мир с пиршественного стола кости, объедки душе, как собаке. О, душа, живая, хватит темниц, расстрелов съезжать с квартиры на квартиру Блуждать в этом чужом мире для тебя Привяжись к создателю своему его веревка без ошейника начала и конца, как он сам. 17.06.2001г Утро
И еще...
* * * Ты уйди, красавица, с дороги моей. Ты приманка для страданий моих в мире этом Кто ты без моей страсти силы Кто ты, роза, без соловья? Ищи же себе другую жертву молодого горячего глупца.
* * * Родимся в этот мир мы все в грехе От грешников Чтоб продолжать грешить Пропив душу в кабаке.
* * * Изгнанные мы из рая за грех продолжаем и на земле грешить. О, Боже, дочего же мы прокляты... Что не можем выйти из круговорота Рождений и смертей.
* * * Как вы суетливы, друг мой. Оглянитесь, остановитесь Ощутите миг вечности Может что-то забыли в прошлом?.. И этот день болтливый не мой И я не хочу ни в прошлое, ни в будущее Сам себе стал чужим Не могу больше обманываться и ты не обманывай меня Отшумела осенними листьями земная любовь обманутая весной. 2000г
В дождливый день Что-то вновь потянуло к лирике Писать стихи Постучаться в чьи-то двери Схулиганить с чьей-то дочерью или женой Набраться позора, лжи Пересолить чью-то еду Переперчить так, Чтоб горело во всю кругом Что взять с мертвых ходячих душ Им знакома жизнь только кусаясь... Сегодня бледный от страха день Ее губы не смыкаются Одни зубы Странно... Как же она целуется?.. 12.03.2002г
* * * Воровато капают капли с крыши стучась ко мне в окно. Я проснулся мертвым в ее черных волосах лукавые карии глаза ни грудей, ни... А ходит, как королева лениво когти о душу мою точа. Сдунуть ее с ладони с ее хитрой игрой Пусть пока капают капли с крыши она мотается на чей-то ус. Иногда стучится в двери мои верблюжие дни из глины а я я не слышу я не вижу как жизнь проходит мимо. Она как смерть моя чиста с косой в руке. Словно я жил, творил чтоб упасть перед ней на колени.
* * * Надо же влюбиться в замужнюю дочь художника. Ожидания сжигать в печи для обжига А самому не сгореть... Надо же Надо же Хватит мне зависимости от водки и сигарет Пусть стучится, пусть. Не открою дверь Сам с собой еще как-то разберусь А с ней... с ней я предам все и всех. Лучше яд — водка, что продают за углом Все чары исчезнут, как приснившийся сон. Любовь проклятого народа Проклятие несет: взять, разрушить, предать... но не дать А дать нечего, сама призналась В руках ни кисти, ни веника Ни обнять, ни убить. Хотел как-то за глупости ее в постель затащить Уперлась, как ослица. Ей хочется просто верещать и траву пощипать. Крутит, кружит восточная черноокая огнем играя Игрой своей опьянев, Но даже стакан воды, не то что себя, не даст.
* * * Мне снились окна и черная моя борода Ничего странного, что жизнь моя лишь сон, мираж наяву.
* * * Все ведущие дороги одни и те же проложенные до нас А кажется нам, что идем своей дорогой.
Временное прозрение Любви истинной я не встречал Каждый любил себя, как мог И этим утверждал себя. Этот день начавшийся с ловли радости К ночи закончился штормом прорывом снасти. Люди лгут друг другу, Как государства И я не знаю, Куда идти Что делать... В холодном поту В постели остываю. Среди ночи вскочив, Пишу стихи невпопад. 3-4.05.1988г Москва
* * * Через миллионы жизней я приехал тебе читать свои стихи Каждое утро раньше рассвета поет одна птица под моим окном не пропуская ни одного дня. Чем громче лязг, грохот железа Визг тормозов Скрежет Тем громче самоотверженно поет свои песни она, украшая сон мой утренний. Птица эта пела всем но услышал ее я Вот мои песни служение мой намаз Стоя на коленях пою для тебя Я прилетел издалека очень издалека через 12 лет Поведать о птице без имени нации религиозных амбиций Которая там и сейчас поет пустой комнате, где меня нет. Закрыты двери и окна, Но все равно она будет петь свои куплеты каждый день Если даже я в мир иной удалюсь. 17.06.2002г Баку
Подмосковные наброски Сорока трещит с утра кукушка свое кукует А ты все же проживешь не чужое, а свое. Густой бархат леса — зеленая шуба русских полян Прошиты березками свисающими с небес Калина красная — брошь на груди у русской красавицы А синь небес, морей и я утонул в ее прозрачных глазах.
* * * Кто клянется в преданности, тот предаст тебя первым. Будь то ради Бога, иль куска хлеба Правда чаще молчит, а зло во всю изворачивается клянется и кричит.
* * * Красота женщины, ее слезы, сладкие речи — Это не более чем приманка для мужчин Утвердив себя свою власть она не вместится ни в дом ни в семейный очаг Ей захочется править миром от имени Бога с его печатью.
* * * Зло всегда в красивой упаковке в парадном облачении Добро же с посохом в дырявых башмаках просит милостыню обнаженной не таясь не стыдясь.
* * * Рану на теле можно промыть, зашить как одежду для тела своего Но если болит душа вечная безкровная Как тут быть? Тут ни игла, ни нить тебе не помогут Ты просто поговори со своей душой И скажи сам себе: — Зачем ты страдаешь в мире этом, где ничто не вечно, а значит лживо Не стоят, не стоят твоей мизерной печали все богатства мира Ты улыбнись сам себе вот увидишь боль исчезнет и не оставит даже следа.
* * * Я взял проклятие сына чтоб его не проклясть Заплатив последней манетой этой ночи луну за солнцем послал. Чтоб сыну в потемках молодости дорогу к истине отыскать Когда весна в песнях птиц почему тебя нет рядом? Ты бы мне моего сына родила Дым от чужого костра только глаза изест А на углях боли и одиночества даже чай не согреешь. Может мне умереть и заново родиться Ну, уже это потом как-нибудь в другой жизни.
* * * Я вырос из снов своих наяву мчащимся неизвестно куда И вот остановка станция первая в жизни моей Не узнаю спившихся людей перрон для поездов голоса как пыль оседающая...
* * * Обещаниями красотой рая обманут тот, кто слеп и глух в этой жизни. Считая жизнь в иных мирах Реальностью, А эту иллюзорной, в трусливое невежество впадай. Я знать хочу, а не верить, что есть у меня рука Есть ты и рядом могу дотянуться до тебя Сколько не строй мечети, церкви, храмы До бога очень далеко А я тут рядом... Разве ты не видишь, что я посланник я Иисус распятый и Мухаммед поруганный отшельник, дервишем тебе служить пришел А ты все в небесах витаешь лучше под ноги гляди, муравья растопчешь в поисках слона.
* * * Вы не утюг, я не рубашка Скажите кто вы И зачем мне гладиться?!
* * * Я уйду в никуда!.. Но если я не подмел за собой, То, извините, вернусь и приберусь Ведь мусор то мой...
* * * Бог так велел и эдак Каждый судачит чуть ли не пророк. Мне бы с ним кружечку пива в пивной выпить И я бы вам сказал, Что мы творим друг друга Для себя и вас.
* * * Эй, пьяница несчастный наслаждений кабак любви нет там... Ты телу своему раб с рождения и тащишься всю жизнь, как осел и раб. Ты душу напои тем, что не нужен в мире этом Ни за какие сокровища признания даже в любви.
Мне стыдно Мне стыдно, что я писал несовершенные стихи Мне стыдно за этюды, акварели и холсты Мне стыдно, что не траву косил и деревья не сажал Мне стыдно, стыдно, что по утрам в горах телятам, баранам, коровам читал стихи вместо того, чтобы охапку сена дать. Мне стыдно за осла, который вез мой этюдник по каменистому руслу ущелья нес... А под картинами подписывал только имя свое. Мне стыдно, что я соперничал с самим создателем копируя его творения. А народный осел без награды так и остался неизвестным в затерянных горах. Мне стыдно, стыдно, очень стыдно. 2000г
* * * Коряги — пальцы дрожащие Ломали ветки сирени для сына весной. Наседка ушла с насиженных яиц Цыплят не будет у матери этой весной. Кругом цветы собака блохастая на короткой цепи Лаем приветствует меня маштагах... Почему-то индюшка сдохла не спросив никого Мать в печали задумчивой не хочет отпускать сына в чужие края. Ты будь знаменит, философ, поэт... но для матери останешься сыном. К чему цветение плоды алычи, вишни... Если дерево посаженное тобой за чужой оградой оказалось. Мать провела черту и круг... — Вот тут я, а там бесконечность. Смотри. Куда бы ты не улетел все равно вернешься назад! Потому что мои седины более чем вершин снега Мне жаль тех цыплят, что уснули в скорлупе навсегда. Коряги-пальцы дрожащие, как ломали ветки сирени для сына этой весной. 17.04.2002г маме моей
* * * Гроза над гигантом ореховым деревом. Я кистью ловил молнии а топоры агрызались гениям в тела Ка с Насими сдирали кожу Чтоб Мирза Шафи сбежал в Тифлис А сабир в Шемахе, как свеча догорал Гроза повисла сегодня еще над одним гением которому всего от роду 2000г
* * * Как-то раз воронята сказали вороне-матери: — Мама, давай поселимся в новом гнезде, а то тут так воняет и грязно. И ответила ворона-мать своим воронятам: — Уж лучше сидеть на месте, если имеем такой зад, мы обгадим любое новое гнездо.
* * * То, что ты потерял — не ищи значит не твое и кто-то уже подобрал Если хочешь идти, смотри только вперед не ищи, а твори. Только это твое. 1999г
Художник и горы Гордых горцев в горах заперли равнин просторы. Ни лошади бооевой, ни кинжала острого... бежит горец с гор за заработком в боольшие гороода. Забыв честь мужчины, слово данное могилам предков. Хрустальный воздух в крыльях орла кружит, парит над вершинами снежными и исчезает в лунном серебре, бархате ночи, таинств гор. Прощается художник один у обочины обрыва, сняв обручальное кольцо, бросает в бурлящие воды. Как сон, как детство, как ласки матери и суровый взгляд отца. Огромной болью и обидой за горы, за себя, за предков художник уносит горе гор. Одноглазое небо ночное смотрит на мерцающую бездну, охраняя сон младенцев в колыбели, уставшие руки в мазолях и кисть художника. 2002г
Лампа моя Разжигаю примус, на столе лампа Аладдина На дворе сыро, мокро и конец ХХ века. Мне кажется, я в сказке прошлого брожу и не перешагиваю в следующий век. Испуганно молчит мой телефон, словно я на другой планете, а вы остались здесь следы мои заметать. Как вам не страшно жить в темноте неведения?! Иначе бы вы позвонили с любой планеты мне. Кончается керосин в лампе язык света все меньше и меньше, Словно дни, отпущенные Богом в этой жизни тобой мне. 8.11.1999г
* * * Дуют ветры неземные в душу мою Щели окон, дверей хором воют Что ты ищешь в этом мире правду среди лжи Я вижу седые гор вершины...
В этом мире кто есть кто В этом мире кто есть кто? Никем приходим, нисчем уйдем. Чтоб быть над кем-то господином Душу в рабство отдаем. Чтоб обладать, брать мы Прежде всего самих себя отдаем И гордо говорим: — Я много женщин имел, сына, дочь имею вот моя страна, мой дом. В этом мире кто есть кто? Никем приходим, нисчем уйдем. Мы только пользуемся друг другом, Как Бог велел всем в этом мире... В этом мире кто есть кто? Никем приходим, нисчем уйдем. Так стоит ли, стоит ли такая игра хотябы одной сгоревшей свечи?! 11.07.2002г Москва, Подмосковье на даче у Володи Гуревича, моего друга.
* * * Друг протянул ключ: — Ты свободен. Живи, твори... И я писал своей музы Божественный портрет.
* * * Как мало в саду моем цветов Видать плохой садовник я Была весна, осень прошла, уже зима... А мне кажется все же, Что она придет. Единственная, С огромный сад цветок.
* * * Давай грешить сегодня с тобой Все равно в грехе родились Может, испив чашу отравы Наслаждения до дна, Поймем кто мы откуда и зачем.
* * * Блудница наслаждений Так и манит в лоно свое поймать Брови ощиплет, подведет, Ножку покажет, Блеснет, как бы невзначай Молнией взгляда Пущенной стрелой прямо в сердце.
Другу Посв. Ренату Мухамеджанову Я счастлив и вы счастливы Я, тем что роздал всего себя, А вы приобрели... Куда бы было грустней, Если все богатства молодости Сохранил бы для себя, Которые все равно бы смерть моя отобрала. Чем я дряхлей и хуже, злей и ненавистней, тем слава моя ярче, чище после меня. Одного хотел с детства, чтоб не сказали мне в след: — Какой гадкий человек все унес в могилу с собой. Как про того соседа, что в Геокчае в гранатовых садах. 10.10.2002г
* * * Один мой добрейший друг говорил мне не раз: — Слушай, какой ты оказывается злой человек...
* * * Друг мой, я колодец твой, что поделаешь, если испили всю воду из меня, А потом ругались, что пустой... кидали мусор, камни в меня, Не веря, что вновь наполнюсь прохладной прозрачной водой.
* * * Ты мое зеркало. Чем ты ровней и глаже, Тем правдивей увижу в тебе себя.
* * * Потухший взгляд мой, седина в бороде пусть скажут тебе Густая ночь, покой — сон твой — от меня А на утро видишь весь мир блеском глаз моих. Я роздал весь свой хлеб бедным нищим голодным дням. Поэтому сегодня сам нищий стою у порога твоего.
* * * О, роза пылающая, как огонь красотой Шипами ранила ты меня Не дав твой аромат вдохнуть. Скажи, для кого ты раскрылась Всей красой и так горишь? Ты не гордись красотой своей. Срежут ножом Продадут с рынка, как рабыню. Вознесут над пиршественным столом, А назавтра в мусоре будешь валяться. Растоптана, Будешь рыдать об увядшей красе. 7.10.2002г Москва
* * * Ты зачем торг ведешь со мной, Говоря, что у тебя нет времени на меня. Если солнце взошло, то его никому не остановить, Потому что это солнце, а не свет от фанаря. 10.2002г Москва
* * * Когда горел огонь во мне чистым пламенем Ты грелась восхищаясь горением моим И даже не подумала хоть каплю масла капнуть Чтоб от любви огонь продлить. 10.2002г Москва
Я хочу с неба звезду Зачем ты надела каблуки высокие? Что, хочешь казаться выше меня, чтоб я смотрел вечно снизу вверх? Ты и так недосягаемая звезда — муза любимая моя. Мне никогда не дотянуться до тебя Может ты стесняешься планет... Ты пригнись ко мне когда спят вселенские мироздания, боги, планеты... солнца любви поцелуя. 11.10.2002г Москва
* * * Листопад осени отпечатан на сыром асфальте тротуара. Лесопарк Измайлово, я просто брожу беспечно дотрагиваясь до берез. И словно ничего не было за отсутствие мое в этом мире. Все я рассказал деревьям, кустам, пруду, листьям-отпечаткам на сыром асфальте тротуара. Желудиные взгляды собирал в карманы и шел дальше по тропинке, расставаясь с прошлым на свидание с будущим. Листопад в Измайлово. 3.10.2002г Москва У Рената
Тишина ожидания Тишина рожденная из грома молний в горах... Как твоя беззвучная улыбка под раздвинутыми бровями Я жду, жду уже не тебя, а голос для чистой тишины Плачут окна ночные, а может просто от дождя...  Скачать произведение
|
