Часть первая Алька — Дедушка Гриша, дедушка Гриша! Дедушка Гриша отложил газету, снял очки и прищурился. В комнату вбежал маленький Алеша. Дедушка поймал внука, посадил на колено. — Ну что, набегался? — спросил он. — Сейчас обедать будем. Вот только бабушка подогреет и сразу за стол. — Дедушка, а ты мне сказку расскажешь? — Сказку? — улыбнулся дедушка. — Отчего не рассказать? Расскажу. Только сегодня это будет не сказка, а самая, что ни есть правда. — А про кого эта сказка? — залюбопытничал Алеша. — Про воробьишку маленького. Вот как ты, такого же маленького. — А как его зовут? — Алька его зовут, — ответил дедушка. — Как меня? — обрадовался Алеша, который сам себя называл Алькой, уж так ему нравилось. — Как тебя, — кивнул дедушка. — Слушай… 1. Алька родился. Дело было в одной деревне. В старом-старом деревянном доме, таком старом, что уж никто и не помнил, когда его построили, под самой крышей, где от стены отходила одна доска, свила гнездышко воробьиха. Вот свила она гнездышко, отложила яички, села на них и стала ждать. Долго сидела она на яичках, ни один день прошел и ни одна ночь. Иногда светило жаркое солнце, иногда становилось прохладно, налетали тучи, начинался дождь, но воробьиха сидела на гнездышке и не двигалась с места. Ведь всем известно, что для того, чтобы из яичек вылупились птенцы, надо согревать их постоянно и не давать замерзнуть. И воробьиха сидела на яичках и согревала их своим тельцем. Один раз поднялся сильный ветер, он поднимал тучи песка, подбрасывал их до самой крыши. Ветер пытался залезть в гнездо, страшно выл. И воробьиха очень боялась, но так и не оставила своих яичек. И вот, в одно теплое солнечное утро, воробьиха почувствовала, что кто-то там под ней скребется. «Что бы это значило?» — подумала воробьиха. Дело в том, что у нее никогда прежде не было птенцов, и она толком не знала, как маленькие воробьята появляются на свет. Внизу снова что-то зашебуршало. Воробьиха растерялась. С одной стороны ей было страшно интересно, что это там такое скребется, а с другой стороны она боялась слезть с гнезда. Конечно, боялась, а вдруг она слезет, яички замерзнут и из них никогда уже не вылупятся птенцы. Но когда это странное что-то зашуршало в третий раз, воробьиха не выдержала, и решила подглядеть. Она осторожно слезла с гнезда и заглянула в него. О, ужас! По одному из четырех яичек пролегла страшная трещина. Неужели она была так неосторожна, что раздавила его?! Воробьиха страшно испугалась, но напрасно. Что-то знакомо зашуршало, трещинка расширилась, скорлупка лопнула, и наружу вылез маленький голенький воробьенок. Голенький, потому что птенцы, когда только вылупляются из яичка, еще не имеют перышек. Клювик у него был желтенький и тихо раскрывался, будто воробьенок хотел сказать «мама». Воробьиха чуть не заплакала от счастья. Теперь у нее есть маленький сынишка, и она назовет его… — Эй, соседка, — послышался хриплый голос со старой березы, что росла рядом с домом. — Чего это у тебя там? Воробьиха повернула голову и увидела добрую умную тетку ворону, что сидела на березе и с любопытством заглядывала в гнездо. — У меня радость, — чирикнула воробьиха. — У меня сынишка родился. — Сынишка? — заинтересовалась ворона. — А как его зовут? — Его зовут? — переспросила воробьиха. — Я назову его Алька. — Алька, — каркнула ворона. — Алька… Каррр! Алька. Надо же? Ворона поднялась в воздух и слетела вниз на двор: — Вы слышали? — закаркала она снизу. — У воробьихи сынишка родился. Алька. Каррр! А воробьиха только слушала ее карканье и смотрела на своего воробьенка, что молча открывал желтый ротик, будто звал маму. И улыбалась. Вскоре уже вся округа знала о том, что у воробьихи появился сынишка. И внизу на дворе, и над домом высоко в небе раздавались радостные голоса: — Алька родился! Алька родился! Алька родился!
— А что было дальше? — спросил Алеша, когда дедушка закончил свой рассказ. — Дальше? Хм, дальше много чего было, — усмехнулся дедушка. — Деда, расскажи, — попросил Алеша. — Расскажу, — пообещал дед. — Только сперва обедать, а потом спать, — добавил он строго. — А потом? Перед сном расскажешь? — Алеша жалостливо поглядел на дедушку. — Ну, расскажу, коли обещал, — пожал плечами дед, и Алеша побежал обедать. Так быстро он еще никогда не ел. — Куда ты так торопишься? — удивилась бабушка. Но Алеша не ответил, он как раз в это время обжигался горячим супом. Потом он быстро съел второе, выпил компот и помчался в кровать. — Экий ты скорый, — поразился дедушка. Он не ожидал от внука такой прыти. — Расскажи дальше, про Альку, — запросил Алеша. — Пожалуйста. — Хорошо, — дедушка укрыл Алешу одеялом и присел рядом на табуреточку. — Слушай. Вскоре после того, как Алька родился, у воробьихи вылупилось еще трое птенцов… 2. Самый главный Алька. Вскоре после того, как родился Алька, у воробьихи вылупилось еще трое птенцов. Так у Альки стало два братика: Чик и Чирик, и сестричка Ксюнька. Вот только про них никто не кричал, что они родились, как про Альку. И Алька был очень горд этим. Мама-воробьиха часто улетала, потом возвращалась и приносила птенцам вкусных червячков, ведь для того, чтобы воробьята росли и становились сильными им надо много кушать. Птенцы же оставались одни. И вот однажды, когда воробьиха полетела куда-то по делам, Алька вдруг сказал: — А вы знаете, что я самый главный? — Это еще почему? — спросил Чик. — Почему это еще? — спросил Чирик. Только Ксюнька ничего не сказала. Она была самая маленькая, и толком говорить еще не умела. Только пищала что-то. А так, как была она еще и скромной, то даже пищать ничего не стала. — Я самый главный, — продолжал между тем Алька. — Потому что, когда я родился, весь двор кричал «Алька родился» и все радовались. — Неужели все? — удивился Чик. — Не может быть, чтобы все! — воскликнул Чирик. — Пи-пип! — пропищала восторженно Ксюнька. — Все! — гордо подтвердил Алька. — Даже кошка Нюська обрадовалась. А когда вы родились, кто кричал? Только и разговоров было, что у воробьихи теперь три сына и дочка. — Ну и что? — спросили Чик и Чирик. — А то, что я самый главный и вы должны меня теперь слушаться. — Не правда! — возмутился Чик. — Это ты все нарочно придумал, дразнишься, — чуть не заплакал Чирик. — Вовсе нет, — Алька даже удивился такому непониманию. — Я же самый большой, самый сильный, самый первый родился. По всему выходит, что я главный. И мама меня больше всех любит. — Вот уж это ты врешь! — обиделся Чик. — Ты все врешь! — закричал Чирик. — Пи-пип! — пискнула Ксюнька. — Не вру, — рассердился Алька. — Кто из нас первый родился? — Ты, — хором запищали Чик с Чириком. — Вот. Стала бы меня мама первым рожать, если бы больше вас не любила, — и Алька гордо выпятил грудку, которая уже начала покрываться пушком. — Выходит, ты прав, — грустно сказал Чик. — Значит ты прав, — заплакал Чирик. — Пиип-пип, — запищала жалобно Ксюнька. В это время вернулась воробьиха: — Чего это вы распищались? — испугалась она. — Алька самый главный, — пискнул Чик. — Ты его больше нас любишь, — подпел ему Чирик. — Пиип, — проплакала Ксюнька. — Вот еще, глупости какие, — удивилась воробьиха. — Кто это вам сказал? — Алька. — Алька? — воробьиха стала серьезной. — Алька, как же тебе не стыдно. Разве я когда-нибудь такое говорила? — Нет, но я же самый большой и сильный, — гордо ответил Алька. — Не такой уж ты и большой, — сказала воробьиха. — И не такой сильный, посильнее бывают. — Но я же самый первый родился. Я больше Чика, больше Чирика и, тем более, больше Ксюньки. — Больше? — удивилась воробьиха. — Ты не больше, ты старше. — Значит я самый старший, и они должны меня слушаться, — обрадовался Алька тому, что все-таки оказался прав. — А я буду командовать. — Вот именно, — строго сказала воробьиха. — Ты старше, больше и сильнее их. Поэтому ты должен защищать и оберегать их, когда меня нет. А они должны не слушаться тебя, а прислушиваться к тебе. И ты должен не командовать, а подавать пример. Быть старшим — это большая ответственность. Ты понял Алька? Алька ничего не ответил. Он только опустил голову и виновато разглядывал веточки, из которых было сплетено гнездышко.
— Деда, а дальше? — спросил Алеша. — А дальше потом, спи, — дед заботливо поправил одеяло и встал с табуреточки. — Дедушка, а Алька понял? — А ты сам-то понял? — хитро улыбнулся дед. — Я понял, — сказал Алеша. — Быть большим — это большая ответственность. — Ну а про Альку я тебе в другой раз доскажу, — пообещал дед. — Спи.
Вечером, после прогулки Алеша прибежал домой усталый, но довольный. Сразу же пристал к деду: — Дедушка, ты мне обещал про Альку досказать. — Поужинай сперва, — велел дед. После ужина он вывел внука на улицу, они сели на крылечко, и дед завел рассказ: — Помнишь, чем прошлая история кончилась? Так вот эта история будет ее продолжением. Слушай… 3. Алька подает пример. Вот покормила воробьиха своих птенцов и снова улетела. А Алька с Чиком и Чириком новый спор затеяли. — Вот видишь, — сказал Чирик. — Никакой ты не главный. — Зато я большой, я вам буду пример подавать, — гордо сказал Алька. — Это как? — заинтересовался Чирик. И даже Ксюнька удивленно пискнула. — Это очень просто: Алька будет что-то делать, а мы за ним повторять, — объяснил Чик. — Правильно я сказал? — Правильно, — согласился Алька. — Вот интересно-то, — обрадовался Чирик. — А что мы будем делать? — А вот этого я еще не придумал, — ответил Алька и задумался. Пока воробьенок думал, он не заметил, как приблизился к краю гнезда. Отсюда было видно весь двор, и Алька, перестав ломать голову над тем, чем бы ему заняться, принялся рассматривать, что же там такое происходит внизу. Чик и Чирик, увидев, что делает братец, приблизились к краю гнезда и тоже стали посматривать на двор. А в это время от курятника к дому по какой-то своей надобности бежала курица. Она была такая толстая, и так смешно запрокидывала лапы на бегу, что Алька очень развеселился. Он еще приблизился к краю гнезда, рассмеялся и закричал: — Вот бежит по улице глупенькая курица! Вот бежит по улице глупенькая курица! Чик и Чирик посмотрели на брата, переглянулись и, весело засмеявшись, тоже принялись кричать: — Вот бежит по улице глупенькая курица! Услышав дразнилки воробьят, курица остановилась и стала оглядываться в поисках насмешников. Она вертелась на месте, крутила головой и выпучивала глаза. Это еще больше развеселило Альку, и он закричал громче прежнего: — Тетя кура — дура, толстая бандура! Что такое «бандура» Алька не знал, он слышал это слово от людей, которые вчера тащили через двор что-то большое и тяжелое. Но слово очень понравилось Альке. Оно так красиво звучало — БАН-ДУ-РА, — что воробьенок поспешил употребить его в своей новой дразнилке. — Тетя кура — дура, толстая бандура! Тетя кура — дура. Хи-хи! — подхватили Чик и Чирик. — Хвост, как перьев пучок, голова с кулачок, — продолжал насмехаться Алька. — Да еще слепая, мама дорогая! Вот в этот самый момент на березу, что росла рядом с домом, села старая тетка ворона. Воробьята притихли, только Алька продолжал еще потешаться над курицей. — А ну-ка замолчи! — каркнула на него ворона. Алька испугался и притих. — Это что за новости? Сидит желторотый птенец в гнезде и дразнит взрослую птицу! Тебе не стыдно, Алька? Алька смолчал. Ему действительно было стыдно. И даже не потому, что он поступил не хорошо, а ему сделали замечание. Стыдно было Альке оттого, что замечание на сей раз сделала вовсе не мама, а совершенно посторонняя птица. — А вы чего за ним повторяете? — повернулась ворона к Чику и Чирику. — Мама сказала, что он нам пример подает, — неуверенно пропищал Чик. — Глупые, не все же подряд за ним повторять надо. — А как? — удивился Чик. — А вот как: если он правильно делает, хорошо поступает, то берите с него пример. А если безобразничает, то тут уж лучше не повторять. А еще лучше ему сказать, что так, мол, делать нехорошо. Головы то у вас свои есть? — Вроде есть, — посмотрели друг на друга Чик и Чирик. — Вот ими и думайте, — каркнула ворона. — Мы больше так не будем, — сказал Алька за всех. — Простите нас, тетя ворона. — А чего это вы у меня прощения просите? — удивилась ворона. — Разве вы меня дразнили? Разве меня обидили? — Нет, курицу. — Вот у курицы прощения и просите. Алька подвинулся к краю гнезда, перегнулся и пискнул стоящей внизу курице: — Тетя курица, простите нас, мы больше не станем. Это мы воробьята, здесь наверху. Курица подняла голову и, наконец, увидела своих обидчиков. — Ладно уж, — закудахтала она. — Прощаю. А только ты ж не один кричал, где остальные? Алька повернутся. Чик и Чирик прижались к дальнему концу гнезда. — Чего это вы? — каркнула на них ворона. — Выходите, чего попрятались? — Так мы же с Альки больше пример не берем, — пискнул Чик. — Глупые, — пожурила ворона. — Он сейчас правильно поступил, теперь самое время с него пример брать. Чик и Чирик переглянулись, подобрались к краю гнезда и сказали в один голос: — Простите нас, тетя курица. Мы больше так не будем. И конечно курица простила птенцов, а ворона еще долго рассказывала им что хорошо, а что плохо и как стоит поступать, чтобы все делать правильно, но только это уже совсем другая история.
— А эту другую историю ты мне тоже расскажешь? — спросил Алеша. Дед посмотрел на внука: — Расскажу, — вздохнул он. — Что ж с тобой делать. В это время на крылечко вышла бабушка: — Алеша, спать пора, — сказала она. — Ба, ну, пожалуйста, — заканючил Алеша. — Ну, дедушка такие сказки рассказывает. — Ему волю дай, так он до утра сказки рассказывать будет — укорила бабушка. — Ладно, пусть рассказывает, но только, чур, это последняя. И побыстрее. — Хорошо-хорошо, — заторопился Алеша. — Мы быстро. Бабушка кивнула и ушла обратно в дом. Алеша с мольбой посмотрел на деда. — Ладно, — кивнул дед. — Слушай дальше… 4. Алька учится летать. Шло время. Птенцы подрастали. Они даже уже все покрылись перышками. Но воробьиха почему-то по-прежнему считала их маленькими. Как-то тетка ворона присев на березу заглянула в гнездо: — Здравствуй, соседка! — каркнула она. — Ух, какие большие они у тебя выросли. А Алька так прямо взрослый воробей. — Здравствуй, — отвечала воробьиха. — Да что ты, они еще мальцы совсем. Сплошное наказание. То курицу дразнили, то… — Ну, о том, как они курицу дразнили, я лучше тебя знаю, — сказала ворона. — А скажи-ка мне лучше, а летать они у тебя умеют? — Как летать?! — удивилась воробьиха. — Говорю же, маленькие они еще. Маленькие. Так воробьиха и считала своих птенцов маленькими, не смотря на то, что даже Ксюнька уже научилась разговаривать. Альку такое положение дел очень огорчало. «Как это так, думал он, почему это я маленький. Я ведь уже большой. Это когда я родился, я был маленьким, и потом, когда самым главным себя считал, тоже был маленьким. И когда курицу дразнили, вспомнить стыдно, тогда я тоже был маленьким. Если бы был большим, то не стал бы тогда так плохо поступать. А сейчас я знаю, как поступать надо, и веду себя хорошо. Значит я уже большой. У меня вон даже перышки, как у взрослого. Мне летать пора. Вот Чику с Чириком хорошо, они еще маленькие. И Ксюньке хорошо. А мне? Что ж мне так и седеть в этом гнезде до конца жизни. Все птицы летают, только я один не умею». Так думал Алька, и становилось ему совсем грустно. Хотелось объяснить маме, что он уже большой, что летать хочет. Что давно ему летать пора. Вот только мамы как назло не было, улетела воробьиха куда-то. Совсем загрустил воробьишка. Тут, откуда ни возьмись, ворона. Плюхнулась на ветку старой березы и смотрит на него. — Здравствуй, Алька, — говорит. — Чего пригорюнился? — Здравствуйте, тетя ворона, — вежливо отвечает воробьенок. — Грустно мне, все летают, один я не умею. — Так научись, — каркнула ворона. — Я бы научился, да кто меня научит? Мама не хочет, говорит, что я маленький. Может вы меня летать поучите, пока мамы нет? — Эх, хитер, — каркнула ворона. — Хочешь, что бы я с тобой вместе маму твою обманывала. Она тебе что сказала, когда улетала? — В гнезде сидеть и не вылезать, а то упаду, — потупился Алька. — Но ведь, если вы меня летать научите, то я уж никогда не упаду. — Хитер, — повторила ворона. — Ладно, что с тобой делать, научу я тебя. А ну-ка забирайся на самый край гнезда. Алька забрался на самый край гнезда, хотел было спросить, что ему дальше делать, да не успел. Ворона слетела с березы и смахнула воробьенка вниз. Все замелькало перед глазами у Альки: береза, дом, гнездо, небо и земля. Все завертелось. А потом что-то больно стукнуло по голове. Поднялся Алька, посмотрел вокруг. Сидит он на траве, гнездо родное высоко-высоко, только дом да береза рядом. Да на нижней ветке той березы ворона сидит. — Что ж ты не полетел? — спрашивает ворона. — А как? — удивился Алька. — Известно как, крылья расправляешь, да машешь ими. Мое дело тебя подтолкнуть, а уж летать за тебя никто не будет. Ну-ка давай еще попробуем. Посадила ворона воробьенка к себе на спину, да вернула его в гнездо. Забрался Алька на самый краешек, расправил крылышки и полетел. Только не как все птицы, а, как и в первый раз, вниз. Плюхнулся на траву сидит и плачет. — Ты чего ревешь? — спросила пробегавшая мимо курица. — Как же мне не плакать, — говорит Алька. — Все птицы летают, а я не умею. И научиться не могу. — Нашел из-за чего расстраиваться, — утешила Альку курица. — Я вот тоже летать не умею. Не каждой птице это дано.
— Так что, Алька так и не научился летать? — огорчился Алеша. — Почему не научился, научился. Только то уже другая история, — ответил дед. — Дедушка Гриша, расскажи. — А бабушка что велела? — напомнил дед. — Ну-ка давай спать. — Дедушка, ну, пожалуйста. Ну, последнюю. Самую присамую распоследнюю. — А бабушка? — хитро прищурился дед. — А бабушке мы не скажем, — тихо предложил Алеша. — От хитрец, — усмехнулся дед. — Ладно, слушай. Но на этот раз действительно самую последнюю. 5. Алька — герой. Совсем расстроился Алька, когда услышал от курицы, что не каждая птица летать может. Да только ворона вмешаться поспешила: — Не слушай ее, Алька, — каркнула она. — Это только куры летать не умеют, потому как большие они и нет такой вороны, которая их наверх поднимет, чтоб летать научить. А ты воробей, воробьи все летают. И ты научишься. Лучше скажи, почему крыльями не махал? — Забыл, — честно признался Алька. — Вот потому и не полетел, — каркнула ворона. — Забирайся. Взобрался Алька к вороне на спину, взлетела ворона, высадила воробьенка в гнезде и снова на березу вернулась. Подобрался Алька к самому краю гнезда, расправил крылья, да не дожидаясь вороны, сам вниз прыгнул. Полетел вниз кубарем, замахал крылышками сильно-сильно, и зачирикал от радости. Потому что больше не падал Алька, а летел. Плохонько, неумело, но летел. — Не маши ты так, — каркнула ворона, оказывается она уже летела рядом. — А то устанешь. Спокойнее, спокойнее. Небо само тебя удержит. Давай, давай. Молодец, Алька. Алька расслабил крылышки, стал махать ими помедленнее, поспокойнее. Сам не заметил, как полет выровнялся, как перестал думать о том, когда надо крыльями махать, а когда их просто расправить, да планировать. Зато теперь смог рассмотреть и услышать, что кругом делается. А кругом творилось что-то невообразимое. — Смотрите-ка, наш Алька летит, — кудахтала снизу курица. — Алька летит! — надрывался Чик. — Наш Алька летит, — вторил ему Чирик. — Алька летать научился, — подхватила Ксюнька. — Пип-пип! — Молодец, Алька, — каркала где-то рядом ворона. И даже рыжая кошка Нюська вышла на крыльцо что бы посмотреть, как Алька летает. При этом она довольно мурлыкала. — Смотрите, тетя ворона, — показал на Нюську Алька. — Даже кошка радуется, что я летать научился. — Еще бы ей не радоваться, — каркнула ворона. — Запомни, Алька, кошка — самый страшный зверь. Она потому радуется, что съесть тебя хочет. Раньше ты в гнезде сидел, ей до тебя не добраться было, а теперь вылетать будешь, тут-то она тебя и сцапает. Вон смотри, как облизывается. Берегись ее, Алька. Алька не поверил. Конечно ворона старая и умная, много всего знает, но кошка. Она ж такая мягкая, такая пушистая, такая красивая. Как же может она?.. И тут Алька увидел, как она может. Радостно кричавшая ему что-то Ксюнька приблизилась к самому краю гнезда, не удержалась и полетела вниз. Кошка Нюська подскочила на крыльце, глаза ее стали злыми, а вместо довольной улыбки показались белые острые зубы. Ксюнька упала в траву под березой. Нюська бросилась к ней, а Алька понесся кошке наперерез. — Куда? — каркнула ворона. — Пропадешь! Кошка тебя съест! Но Алька летел кошке навстречу. Он очень испугался за Ксюньку. Алька даже не знал, что будет делать, но что-то ведь делать было надо. И он налетел на Нюську и клюнул ее в глаз. То есть он попытался клюнуть. Кошка остановилась, повернулась и бросилась на Альку. Воробьенок только и успел увернуться. Попытался снова клюнуть Нюську, но не успел и снова увернулся от удара когтистой лапы. «Значит, у кошки есть не только зубы, но и когти, подумал между делом Алька, а казалась такой пушистой и мягкой.» Пока Алька уворачивался от кошачьих лап, пытаясь клюнуть Нюську, ворона подхватила Ксюньку и вернула ее в гнездо. Туда же прилетел и Алька. Тут, как назло вернулась воробьиха. — Что здесь произошло? — взволнованно зачирикала она. — Что случилась, Алька, я же тебе говорила не высовываться из гнезда. — Мама, — гордо сказал Алька. — Я летать научился. Я теперь большой? — Твой Алька Ксюньку от кошки спас, — встряла ворона. — Он теперь у нас герой. — От кошки? — совсем всполошилась воробьиха. — Алька, и тебе страшно не было? — Было, — признался Алька, который несколько оторопел от переизбытка событий. — Очень страшно было. За Ксюньку. Воробьиха попыталась что-то сказать, но не смогла. Ее голос потонул в радостном чириканье Ксюньки, Чика и Чирика: — Алька герой! — Молодец, Алька! — Спасибо тебе, Алька! И когда они притихли, воробьиха тихо-тихо сказала, так тихо, чтобы слышал только Алька: — Да, Алька, теперь ты у меня совсем большой.
— Здорово! — обрадовался Алеша. — Даже наша Нюська в сказку попала. Деда, а как ты такие интересные сказки придумываешь? — С чего ты взял? Ничего я не придумываю, — удивился дед. — Я ж сказал, что сегодня не сказка будет, а правда. — Но ведь Альки то на самом деле нет, — сказал Алеша совершенно серьезно. — Нет? — дед строго поглядел на внука. — А ну-ка идем. — Куда? — спросил Алеша поднимаясь. — Идем-идем, — подбодрил дед. Они обошли дом сторонкой, вышли на двор и остановились. Дедушка повернулся и показал Алеше на дом, куда-то под самую крышу: — А ну, посмотри-ка, — сказал он. Алеша присмотрелся и увидел… …В том месте, где возле дома росла старая береза, касаясь его своими ветками, под самой крышей, где от стены отходила одна доска виднелось маленькое аккуратное гнездышко. — Так значит это не сказка? — воскликнул Алеша. — Смотри-смотри, — тихо сказал ему на это дед. Алеша пригляделся и увидел, как из гнезда выпорхнула воробьиха. Она слетела вниз, посмотрела по сторонам добрыми умными глазами, вспорхнула и улетела куда-то. — Значит Алька на самом деле есть? — обрадовался Алеша. — На самом деле? Правда, деда, правда? — Правда, — усмехнулся старик. — Ура! — радостно закричал Алеша. — У меня в доме живет самый настоящий Алька! Мой собственный Алька! Мой Алька! Ура!.. Май, 2002 г.  Скачать произведение
|
