Часть первая. Повелитель Теней Роджеру Желязны, за теорию строения Вселенной Урсуле Ле Гуин, за описание Теней и идей Роберту Говарду, с которого все это и началось Посвящается Пролог Страх. Жуткие, неясные образы обступили его со всех сторон. Невидимое, обжигающее, неутолимое пламя коснулось разума. В уши словно впилась ледяная игла. Победные крики из темноты. Боль. Дикая боль, раздирающая душу на части. В момент смерти — озарение. И радость, которая затмила все, испытанное до того. Он проснулся в холодном поту. И записал ответ на вопрос, пришедший в голову вечером... 1. Ассатсек — Новая земля — наша! — прокричал вождь. — Все вы были на западе изгнанниками, за каждым из вас числятся кой-какие грешки, порой даже преступления. Здесь же вы свободны, и мы создадим новое королевство! Наше королевство! Толпа одобрительно загудела. — Да, Древние поселились здесь более ста лет назад, но их города занимают только небольшую часть континента, — продолжал он. — С местом проблем не будет. Итак... Киль парусника заскрипел по гальке. Корабли достигли берега Восточного континента. Они называли себя «Народ Рассвета». В основном то были варвары из Ардокана, которых эльфы называли крионами, но часть принадлежала к Древней расе. Лишь одна черта объединяла их — жажда познаний и авантюр. Покинуть родной Центральный континент и уплыть на восток, где уже давным-давно обитали грозные и загадочные драконы... не каждому дано решиться на такое. Конечно, делу помогло и то, что почти все они были изгнанниками. Шли дни, недели, годы. На западном побережье Ассат-Кана стояли уже несколько деревень и город Ренассат. Однажды небольшой отряд любителей приключений решил отправиться на северо-восток, туда, где за построенным Древними сто с небольшим лет назад Фергеастом, за долиной Розовых Камней в небеса устремлялся острый палец таинственной цитадели. Они узнали в Фергеасте только одно — цитадель эта носила название «Острие Востока». И Древние избегали ходить в те края, но почему, никто из них не пояснил. Странники пытались узнать как можно больше, но Древние (которые и в обычное-то время не особо разговорчивы) при одном упоминании цитадели обрывали беседу. — Да пусть все их чертовы страхи провалятся в Бездну вместе с этой треклятой башней! — не выдержал наконец Астенн, которого за кражи, дуэли и прочие проступки разыскивали по всему Ардокану. — Пойдем туда сами и разберемся, в конце-то концов! — А что, если в этом Ассатсеке — злые силы, нечто, связанное с магией? — осведомился его приятель. Он казался немного младше пятидесятилетнего Астенна, но что-то в его лице подсказывало: этот человек не так прост, каким выглядит. — Ты постараешься разрубить их на тысячу частей? — Вот именно, Герскил, — кивнул Астенн. — Добрый клинок — самое лучшее средство в таких ситуациях. Ни один колдун в мире не сможет творить своих чар, если окажется без головы. И вот группа авантюристов во главе с Астенном выступила на север. Через два дня они добрались до странной местности — лес вокруг почти весь высох, стволы деревьев были словно скручены в жгуты неведомой силой. Воздух был пропитан страхом. Нельзя сказать, что люди чувствовали себя здесь уютно. Но поворачивать назад без веских причин им также не хотелось, а за лесом уже виднелась мрачная башня Ассатсека. Ночь прошла в тревожном ожидании. Никто не мог сомкнуть глаз ни на секунду. Казалось, за каждым деревом, за каждым кустом таится Нечто. Его не было видно, оно не издавало ни малейшего шороха — однако оно было здесь, каждый это чувствовал. Хмурый рассвет люди встретили вконец измотанными. После скудного завтрака они, держа оружие наготове, направились к стенам башни. — Какой план действий? — шепотом поинтересовался кто-то. — Руби все, что движется, — ответил Астенн. — Ничего лучшего не могу предложить. Сон? Или реальность? Призраки вернулись, теперь уже незваными. Они окружали его со всех сторон, надвигаясь с грозной медлительностью. И его страх был их оружием. Внезапно пришло озарение: надо пройти через свой страх, одолеть его! Инеррен взял свой посох, одним безмолвным приказом погасил все светильники внутри крепости и пошел по направлению к большому залу. Первый вывернулся из-за поворота и занес топор. «Умри!» — прозвучал приказ, и он с удивлением узнал в говорившем самого себя. Призрак с тихим стоном рухнул. Еще двое, издав боевой клич, ринулись к нему. Он не видел, что за оружие у них в руках, — но это было не важно. В его руке появилась горсть пыли и полетела в нападавших. Противники, задыхаясь, повалились на пол. Лица посинели — пыльца Черного Лотоса убивала одним прикосновением. Даже Тени опасались ее — хотя, казалось бы, чего бояться тем, кого не берет ни сталь, ни яд? Еще одного нападавшего испепелила на месте струя пламени, выпущенная драконьей головой в навершии посоха. Инеррен вошел в зал. У противоположной двери стояли двое. Первый погиб мгновенно, пронзенный Смертельным Взглядом. Второй быстро отпрянул в сторону. От его движения дверь распахнулась. Порыв ветра сорвал капюшон с головы чародея как раз в тот момент, когда разбившаяся о стену комета выхватила из сумерек лицо врага. — Нет! — вырвался крик. Это было его собственное лицо. Мир вокруг дрогнул, разбился на тысячи мельчайших частиц и сложился вновь. Но теперь он выглядел совершенно иначе. Двое стояли друг против друга. Один был одет в старый плащ, посох с навершием в виде драконьей головы слегка светился в его руках. Второй был чуть повыше, в плотной кожаной куртке и стальной шапке, в его руке был зажат топор с серебристым лезвием, выгнутым наподобие полумесяца. Но они были похожи, словно две капли воды: те же длинные черные волосы, орлиные черты лица и загорелая кожа; даже короткие бороды были одинаково подстрижены у обоих. Имелось, правда, одно отличие: в темных глазах первого таилось знание, наделившее его безумием. — Брат?.. — нерешительно произнес Герскил. — Кем был твой отец? — вместо ответа спросил Инеррен. — Рейнджером и начальником стражи Рентона, — ответил тот. — Он был из Древних. Погиб несколько лет назад. — А моя мать была колдуньей, причем из крионов, — пробормотал чародей. — Странно. Древние никогда не заключали брачных союзов с младшими расами... — Все бывает, — пожал плечами его брат. — Но чем ты занимался в этом... месте? — Получал знания, — сказал Инеррен. — И больше никогда не спрашивай об этом — не отвечу. — Ладно, пусть так, — согласился Герскил. — А я за свою жизнь перепробовал целую кучу занятий. Больше всего мне по душе кузнечное дело, и... Внезапно из дверного проема за спиной чародея вынырнул Астенн и с криком «Смерть колдунам!» всадил короткий меч ему под лопатку. Взгляд умирающего впился в глаза Астенна. Тот отпрянул с криком ужаса и, врезавшись затылком в стену, сполз на пол. Герскил подошел к брату и склонился над ним. Рана была смертельной, это прекрасно понимали оба. — Не хватит сил... исцелиться, — выдохнул чародей и закашлялся. Изо рта потекла кровь. — Возьми меня... за руки... Брат исполнил просьбу. На миг его сознание помутилось. Тело чародея обмякло. Герскил почувствовал, что держит труп. — Ну вот ему и конец, — прохрипел Астенн, поднимаясь. — А здорово ты его заговорил. Я сам чуть не поверил, что он действительно твой братец. — Я не лгал, — покачал головой Герскил. — Посмотри на него: такое сходство не может быть случайным. Ну да ладно — пошли отсюда. Мне это место совсем не нравится. Авантюристы покинули башню и направились на юг. Их рассказ был воспринят Древними с крайним недоверием. Но один из них, кое-что смысливший в Искусстве, применил свои познания на деле и подтвердил: эти два варвара говорят правду. Благодарность Древних оказалась столь же скупой, как и их общительность. Зато Народ Рассвета встретил их, словно настоящих героев — кем они себя вскоре и сами стали считать. — Больше нет злых чародеев на этой земле! — радовались все вокруг. — Наши отважные воины уничтожили их! — Ну и как тебе это? — весело усмехнулся Астенн. — Лично мне — очень нравится. — Может, они и правы, — ответил Герскил. — Хотелось бы верить, но что-то мне подсказывает: это далеко не конец. «Верно, братец, — прозвучал где-то внутри голос, принадлежавший умершему чародею, — все только началось!» Герскил понял: умирая, брат каким-то таинственным образом перенес свой разум в его тело. Но занимать одно тело два человека не могут... или все-таки могут? Они ведь братья-близнецы, а значит, очень похожи. «Мои знания в сочетании с твоей силой — огромное преимущество, — говорил его внутренний голос. — Мы сделаем эту землю объединенной под единой властью! Как тебе нравится идея о том, чтобы стать королем?» «Твое знание свело тебя с ума, — мысленно заметил Герскил. — Но мне хочется сохранить то, что я имею, — такой ценой я не хочу власти. Извини, братец.» «На сей счет не волнуйся, — был ответ. — Нас двое в одном теле, и это дает одну неплохую возможность. У меня — знание, а у тебя — огромное упорство, которое защитит твой разум от воздействия этого самого знания. Применять его буду я, а не ты.» «Не знаю, что из этого получится...» «Если не согласишься — не узнаешь никогда! — резко сказал чародей. — В конце концов, я ради тебя же стараюсь!» «Хорошо, — буркнул Герскил (если можно сделать это мысленно), — с чего начнем?» «С объединения, разумеется, — объяснил Инеррен. — А лучшее, что может объединить два разных народа, — борьба против общего врага!» И странные картины заполнили их общий разум... За пять лет Народ Рассвета значительно расширил территорию своего обитания. Единственным построенным ими городом оставался Ренассат на западном побережье, но цепочка деревень и мелких селений почти достигла Фергеаста. Древним это развитие событий, возможно, и не понравилось, но их реакция была обычной — то есть нулевой. «Да, — Герскила это ничуть не удивило, — их принцип — ни во что не вмешиваться, пока дело не зашло слишком далеко. Отец мне много раз пытался объяснить суть этого мудрого правила, но смысл всех его разъяснений от меня как-то ускользал...» «Ничего, — ответил Инеррен, — вскоре дело как раз и зайдет слишком далеко. У них не будет выбора.» Герскил давно уже забросил прежнюю работу кузнеца и стал исследователем новых земель. Это позволяло ему осуществлять план своего брата. Он, правда, не до конца понимал все его детали, но Инеррен чародей, а он — нет. В конце концов, у них нет иного выхода, кроме как прийти к согласию. Иначе обоих ожидает безумие и скорая гибель — в одном теле... А план Инеррена состоял ни более ни менее, как в создании «великой опасности», противостояние которой должно было объединить Древних и Народ Рассвета! Подготовка этой операции требовала некоторого времени. Но гораздо больший срок занял тщательный расчет: что и как именно следует сделать. К счастью, Герскил обладал таким недоверием к выводам чародеев (включая своего брата; вернее, в первую очередь — к выводам своего брата), что ни одна деталь не ускользнула от внимания Инеррена. И вот наступило полнолуние, и звезды, по словам чародея, заняли необходимое положение на небосводе. Высокий человек воткнул длинный посох в землю на вершине холма. Холодный северный ветер раздувал полы темного плаща, длинные черные волосы походили на грозный вымпел, трепещущий в предзнаменовании чего-то ужасающего... Слова слились с ветром, становясь его частью. Грозой, войной и властью Тьмы — Проснись, созданье дней былых! Холм вздрогнул, словно некий гигант пошевелился внутри. Человек вынул посох, отошел от холма шагов на сто и прокричал: Спящий, сон с себя стряхни — Встань! Здесь я, твой господин! «Думаешь, сработает?» — мысленно спросил Герскил. «Не думаю — ЗНАЮ», — ответил Инеррен. Холм рассыпался на части. Лунный свет заслонила огромная черная фигура, не менее ста футов в высоту. — Что за?.. — Герскил не боялся никого из людей, и немногие из прочих созданий — как на земле, так и под землей — заставляли его вести себя осторожно. Но ЭТО! «Каменный Гигант, — усмехнулся Инеррен. Чародей явно наслаждался как видом огромной фигуры, так и реакцией брата. — Их в незапамятные времена сотворил Гарросдан, но потом разочаровался в них и погрузил в сон. А теперь этот гигант — мой слуга и сделает все, что я прикажу.» — Надеюсь, — проворчал Герскил. — Приступай. Контроль над телом вновь перешел к Инеррену. По мановению руки чародея Гигант двинулся на север — в сторону Фергеаста... Что бы там ни говорили, но чародеи (во всяком случае, некоторые из них) умели составлять планы! Едва до Древних дошла весть о Каменном Гиганте, как они тут же предложили вождям Народа Рассвета свою помощь в этом деле. И разумеется, предложение было с радостью принято. Неповоротливость и тупость стофутового великана сполна компенсировались полной его неуязвимостью и искусным контролем Инеррена. Разумеется, его ни в чем не подозревали (в конце концов, разве смерть — не достаточное подтверждение того факта, что он тут совершенно ни при чем?); Герскил же постоянно был на виду, сражался в первых рядах и прочая. Людей погибло совсем немного, зато страху было... — Мы не можем справиться с этой тварью! — яростно орал вождь. В глазах Древнего читалось почти то же чувство, но менее выразительное. — Вы же все чародеи — сделайте ЧТО-НИБУДЬ! — Невозможно, — скупо ответил тот. — Лишь волшебное оружие способно поразить Каменного Гиганта — а мы не умеем делать его. Это знание утеряно после Великого Искажения. — Вы сказали «волшебное оружие»? — Герскил только и ожидал этих слов, чтобы вмешаться в разговор. — А как насчет этого? — Он протянул свой топор. Древний провел рукой над серебристым лезвием и с удивлением посмотрел на воина. — Откуда это у тебя? — Отец подарил, — ответил Герскил. — Так как? — Есть одно уязвимое место у этого монстра, — сказал Древний. — Между глаз. Один удар изо всех сил — может быть, что-то и получится. Стоит попробовать. — Вы сможете свалить эту тварь с ног? Древний кивнул и прикрыл глаза. — Мы сделаем это, — сказал он вскоре. — Готовьтесь. «Жаль только гиганта, — проговорил чародей, — такие нечасто попадаются. Впрочем, орудие, выполнившее свое предназначение, должно быть уничтожено — в особенности если у него есть хоть намек на разум.» Заклятия Древних повалили гиганта. Герскил, заорав во все горло боевой клич «Заря и сталь!», обрушил удар в нужную точку. Раздался скрежет — и голова каменного великана, напоминавшая скорее огромную, грубо отесанную глыбу, развалилась на четыре части. Торжествующий возглас, вероятно, слышала вся Четрания... «Прекрасно, — заметил Инеррен. — Теперь набери побольше воздуха и произнеси речь... или дай я сделаю это.» «Нет уж, я сам», — ответил Герскил, разворачиваясь к смешанному войску Древних и Народа Рассвета. — Мы победили! Возгласы одобрения и торжества. — Но что, если вновь нашим землям будет грозить опасность? Недоуменный гул, выкрики «Нет, никогда!», «Мы им покажем!» — Наша сила — в единстве! — закричал он. — Вместе мы сможем победить любого врага, противостоять любой угрозе! Я обращаюсь прежде всего к вам, люди Древней расы! Пускай вы Перворожденные, однако вам не под силу справиться со всем! — Герскил дал слушателям немного успокоится, а затем продолжил: — Присоединяйтесь к нам! И мы будем единым народом, единой державой! Вы научите нас своим знаниям, мы же отдадим все, что есть у нас! Вы говорили, что древнюю кровь нельзя разбавлять, — но посмотрите на меня: мой отец был Древним, а мать — из крионов! Ропот изумления. Действительно, об этом никто не знал (впрочем, до недавнего времени — и сам Герскил). — Так выберем же правителя — и пусть весь Ассат-Кан будет единым целым! «Повторяешься, — холодно заметил Инеррен. — Хотя так, пожалуй, даже лучше.» Он был прав. На следующий день состоялся Большой Совет, и Герскил почти единогласно был провозглашен королем. Лучшие мастера в считанные часы создали золотую диадему, на которой помещался орнамент в виде восходящего солнца. Когда золотой ободок Короны Зари коснулся его головы, Герскил с удивлением обнаружил в себе твердую уверенность, что это как раз то, чего ему всю жизнь недоставало. Сделать королевство из ничего оказалось довольно трудным делом. Но прошло несколько лет, и система управления, частью скопированная с эльфийской, а частично — добавленная по советам «внутреннего голоса», начала работать. «Теперь мне здесь делать нечего, — сказал Инеррен. — Дальше ты сможешь сам управлять.» «Не уходи, — возразил Герскил. — Если ты покинешь мое тело, тебе вряд ли удастся вернуться. Ты ведь обманул смерть...» «Да. Но она все равно меня найдет, раньше или позже. А окончательно скрыться от смерти можно только в одном месте — в ее собственном царстве.» — В Серых Странах?! — Король до того удивился, что начал говорить вслух. — Но... «Помолчи. Я ДОЛЖЕН идти туда, — заявил чародей. — Тому есть две причины. Знаю, для тебя Серые Страны — обитель смерти. Но что еще ты о них знаешь? Мне известно больше: там скрыты источники странных знаний и сил. Поэтому, если мне повезет, я смогу вернуться в новом, созданном собственными руками теле. Ясно?» «Хорошо, но как ты собираешься попасть в эти чертовы края? Нужно, чтобы твой путь не был известен Кэрдану.» «Ну, таких путей нет, — вздохнул Инеррен, — ведь Серые Страны — не просто его владения; Бог Смерти сам создал их и знает там каждый дюйм. Но мне надо только проскользнуть мимо Старухи Смерти, а это не так уж и невозможно. Старуха не столь умна, поэтому просто следует идти дорогой, которой никто и никогда не пользовался; а это значит, что я должен создать свою собственную.» «Но как?» — Герскил давно уже понял, что его брат был довольно силен как волшебник, но такое деяние казалось доступным лишь для Богов. «Я еще думаю над этим. Возможно, понадобится твоя помощь.» — Ты ее получишь, — произнес король. Стук в двери прервал беседу. Вошли два гвардейца. За ними стоял мэр Фергеаста с очередной порцией указов, которые следовало срочно скрепить подписью монарха. Герскил обреченно вздохнул и углубился в государственные дела... «Решение найдено, — известил наконец Инеррен. — Только одно неясно: если я решу вернуться, то могу оказаться в любом месте Четрании, но не знаю заранее, в каком.» «Это плохо?» — спросил Герскил. «Не люблю неопределенности. Но справиться можно. Это мелочь по сравнению со всем прочим.» «Так как ты хочешь провернуть эту штуку?» «Мне необходимо несколько вещей, — сказал чародей. — Эти заклятия не столь просты, как те, которыми я пользовался ранее. Требуется довольно сложный ритуал, который придется осуществлять в Ассатсеке, потому что я не знаю, как надо действовать в других местах. Правила сильно связаны с местом.» «А что тебе нужно еще?» «Кузнечный горн, молот, щипцы и наковальня, — перечислил Инеррен. — Какое-нибудь большое зеркало и фунта три серебра. Наилучший вариант — старые монеты эльфов. Еще — несколько алмазов и кусок льда.» «Странный набор, — усмехнулся Герскил. — Хорошо. Я прикажу доставить все это сюда, а потом как-нибудь съезжу в Ассатсек и отвезу — народ до сих пор боится этого места.» «И правильно делает. Издай указ о том, что эта башня, мол, заколдована и тому подобное.» «Это еще зачем? — пожал плечами король. — Все и так знают, что там нечисто. Издай я указ, еще кому-то в голову придет: ага, если написано, что там заколдовано, значит, что-то в той цитадели упрятано! Такие мысли в природе человека всегда были и будут.» «А ты быстро учишься», — заметил чародей. И вот настала ночь, которую Инеррен счел подходящей для претворения своего плана в жизнь. Насчет льда беспокоится не пришлось, так как снаружи стояла зима. Высокий человек развел огонь в горне и сложил монеты в тигель. Затем взял форму для отливки ножей и поставил у наковальни. Он вытащил длинными щипцами из огня кусок угля и провел по воздуху над наковальней и тиглем, сказав первую часть заклятия: Огонь и воздух — На вечный отдых В объятьях кошмарного сна. Уголь вспыхнул и превратился в пепел, посыпавшийся в форму. Расплавленное серебро в тигле засияло красноватым светом. Чародей собрал железной ложкой с пола щепотку земли, плюнул в нее — и произнес вторую часть заклятия: Земля и вода — Теперь и всегда, Угрюмо сверкает луна. В ложке осталась однородная масса, похожая на деготь. Он вылил ее в кузнечную форму и отложил ложку. Затем в ту же форму чародей аккуратно вылил серебро из тигля. Оно тотчас почернело, но продолжало слабо светиться — только теперь сияние было темно-синим. Семь граненых алмазов и большой кусок льда были положены в форму поверх всего остального. И вновь прозвучали непонятные слова: Алмазы и лед — И сила найдет Клубящийся в сумерках страх. Вспышка — и серебро стало ослепительно белым. Чародей вынул кривой нож и надрезал левую руку у запястья. Красная струйка зашипела на раскаленном, полужидком металле. Бурлящая кровь — И к бою готов Стремительный блеск серебра. «Теперь бери контроль», — пригласил Инеррен. Герскил несколькими точными ударами молота придал клинку нужный вид. Затем опустил новоизготовленное оружие в снег. Кинжал зашипел и окутался облаком пара, а когда пар рассеялся, его серебряное лезвие оказалось уже заточенным до бритвенной остроты. «Прекрасно! — торжествующе заметил чародей. — Теперь снова моя очередь...» Инеррен взял еще теплый кинжал и подошел к висевшему на стене зеркалу. Из Серых Стран сюда явись скорей! Я заменю тебя в стране теней Храни владельца этого клинка, Оставшись в этом зеркале — пока. Когда вернусь, получишь ты награду. Но если на пути найду преграду, Я разобью стекло, — и даже Ночь Тебе не сможет в этот миг помочь! Отражение в зеркале стало меняться. «Этот кинжал — твой знак, а зеркало — хранитель! — быстро сказал чародей. — Повесь его в своих покоях. Прощай!» — Брат? — спросил Герскил, но присутствие другого разума исчезло. Он вздохнул и, поворачиваясь, внезапно заметил, что в овальном зеркале ничто не отражается. — Что за черт? — Я — Защитник, — раздалось из зеркала. — Лучше уж я назову тебя Зеркало, — буркнул Герскил. — Тогда пусть будет Живое Зеркало-Защитник, — попросило зеркало. — Это мне больше нравится. — Хорошо, — усмехнулся король. — Пускай Исс-ин-ор. Эй, а неплохо звучит! Ты не возражаешь, если я назову страну в твою честь? — Конечно, — одобрительно произнесла тень в глубинах зеркала. — Я могу помочь тебе и со страной. Мне многое известно. — Заметано, — проговорил Герскил. — Когда мне понадобится хороший совет, я тебя спрошу... С тех пор большое овальное зеркало всегда висело в королевских покоях. Правда, разговаривало оно, даже с королями, крайне редко, но в летописях было упомянуто: «В час нужды подойди к тому зеркалу, обрати мысли свои и слова на то, что гнетет твое сердце, испроси совета у мудрого Иссинора — и, коль угодно будет Судьбе, ответит он.» Возможно, причина неудач заключалась в том, что серебряный кинжал был утерян, а Герскил так и не узнал его предназначения. А самое интересное в этой части истории — это само имя «Герскил». С Древнего оно переводится как «мастер-кузнец», и все короли Иссинора носили это имя, хотя мало кто из них действительно понимал в кузнечном деле. Почему-то люди очень скоро стали забывать основную мудрость: «Твое Имя — это твоя Судьба»... 2. Испытания Инеррен прошел сквозь серую пелену небытия. Брат дал ему гораздо больше, чем просто помощь, — чародей, будучи внутри его разума, ухитрился справиться со своим безумием, не утратив при этом знания. Он «одолжил» у Герскила его здравый смысл, который и разрушил чары, наведенные «посредниками» из иных миров. Да, теперь Инеррен отчетливо понимал все происшедшее. Чтобы получить знания, он вступил в союз с безымянными обитателями темных миров. Знания-то он получил, став при этом, вероятно, самым могущественным магом в Четрании; а вот разум — утратил. Смерть от меча авантюриста стала бы логическим завершением чародейской карьеры... Не появись его брат, в сознание которого он мог войти почти без усилий, этот план бы сработал. Занавес теней раздвинулся. Перед глазами Инеррена открылись негостеприимные просторы Сумеречных Стран. Хотя он не был большим поклонником поэзии, в этот момент память услужливо подсказала древнюю легенду: Земля Теней. Страна, где все возможно. Везде опасности, забвение и страх. Здесь даже думать надо осторожно — Иначе канет жизнь твоя во мрак. Здесь нету ни заката, ни восхода, На красном небе — только черный диск, Не греет солнце, и не светят звезды, Везде туман, покой — и тонкий свист: То Тени меж собой ведут беседу, Но смертным не дано их речь понять — Не умерев, вовек нельзя изведать Боль и забвенье, вечность, страх и ад... Не знают Тени старости и смерти, Не ведают они добра и зла. И нету мест таких на белом свете, Чтоб Тень уйти оттуда не могла. Им многие и многое известно, Но трудно что-нибудь узнать у них. Не купишь их, и неподвластны лести Бездушные созданья дней былых. Опасен путь к Обители Туманов, Но Знание здесь можно обрести — Чтоб подчинить и бури, и вулканы, Чтобы сквозь Тьму и Свет вперед идти... Мир вокруг полностью соответствовал словам забытого барда. Холодные лучи кроваво-красного неба окрасили равнину в мрачные, до невозможности черные цвета. — Оптимизма не внушает, — заметил Инеррен, делая шаг вперед. Тотчас же поток странных образов захлестнул его сознание. Полуразрушенный амфитеатр, частично заполненный рядами странных существ, с увлечением обсуждающих различные способы полного снятия кожи с живого человека... Огромный черный единорог, взметнувшийся на дыбы над коленопреклоненной фигурой обнаженной женщины... Длинный, тонкий клинок, прикованный к стене легкими серебряными цепочками. Зеленоватый лунный свет из разбитого окна... Три ряда алмазных зубов, сверкающие в разинутой пасти... Золотые монеты, сложенные в аккуратные столбики на длинном столе вперемежку с драгоценными камнями... Окно — дверь? стена? — из цветного стекла, покрытого изощренными узорами. Радуга, очертания и цвета которой странно искажены... Ослепительно белый снег и обезглавленное тело, запятнавшее его красной лужей. Убийца, торжествующе вскинувший вверх тяжелый меч и отсеченную голову... Разряд молнии. Шар жидкого пламени, летящий прямо в лицо... Изящная, хрупкая башня из дымчатого камня. Небо над ней — светло-лиловое, окаймленное тройным кольцом грозовых туч. Вонзающаяся точно в центр игла желтого света... Последняя картина оставила у Инеррена четкое ощущение цели. Похоже, это и была та самая Обитель Туманов. Но что произошло? — Ничего особенного, — послышался свистящий голос сзади. Чародей быстро повернулся. Клок серого тумана скользнул влево, но, когда посох Инеррена качнулся в его направлении, остановился. — Не надо. — На сей раз тон был почти просительным. — Ты читаешь мои мысли? — Не все. Только явные, — ответила Тень (это она и была). — Что касается того, что ты испытал, — это всего лишь проверка. — И что же ты проверял? — Имеешь ли ты право находиться здесь. — Так каков же результат? — Инеррен крепче сжал посох. Тень вскинула щупальца, движения которых до странности напоминали умоляющие жесты рук. — Разумеется, имеешь. Ведь ты — маг, а маги нам не подчиняются. Правда, с Повелителем тебе придется разговаривать самому. Чародей слегка расслабился. Похоже, его могущество осталось достаточно действенным аргументом и в Серых Странах. Не зря говорили: «Маг остается магом везде и всегда». — А откуда тебе известен Общий Язык? — спросил он. Тень издала серию звуков, напоминавших смех. — Общий Язык потому и называется общим, что на нем говорят жители всех миров, граничащих с Серыми Землями. Мы, Тени, вынуждены изучать его именно из-за этого. — Отведешь меня к Обители Туманов? — спросил Инеррен. — Возможно, — ответила Тень. — Что значит «возможно»? — Я не обязан делать это. — Разумеется, — согласился чародей, — это всего лишь просьба. У тебя есть право выбора. Тон его голоса говорил: для тебя же будет лучше, если этот выбор окажется правильным. Тень прекрасно понимала это. — Путь долог и труден, — наконец ответила она. — Но пусть так. Дорога действительно оказалась невероятно долгой. Порой Инеррену казалось, что время застыло и лишь они двое движутся вперед в этом сумрачном мире. Казалось бы, что значит время для того, кто умер? Однако чародей по-прежнему ощущал его ход. Он не чувствовал усталости, голода и жажды, жары и холода — случись иначе, было бы весьма странно, — но полностью преобразиться в жителя Серых Земель человеку, похоже, не дано. Даже тому, кто уже несколько лет не имел тела. Временами волны странных картин снова заполняли сознание Инеррена. Многие из них он даже не мог понять, иные же играли на самых чувствительных струнах его души, вскрывали все потаенные уголки его разума. Тень только издевательски хохотала в ответ на все вопросы. Чародей крепче сжимал зубы и шел дальше. Низкий холм посреди овальной равнины. Небо затянуто туманом. На холме — та самая башня, которую Инеррен уже не раз видел. Но иглы света не было, не было и тройного кольца туч. — Уговор выполнен, — произнесла Тень. — А почему все это выглядит не так, как в тех картинах, что ты показывал? — Это также испытание. Ты должен добраться до Источника и заставить его подчиниться, — ехидно сказала Тень. — А я посмотрю... — Заставить подчиниться? — переспросил чародей. — А ты полагаешь, что сила дается всякому, кто желает ее получить? Нет уж; ты должен доказать свое право владеть силой. И то, что ты маг, поможет тебе лишь отчасти. Инеррен мысленно выругался. Следовало предвидеть, что эти древние предания окажутся довольно далеки от действительности. — Ладно. Где тут вход? — спросил он. — Слева, у подножия холма, — с готовностью ответила Тень. Входи, но знай: ты не уйдешь, Пока Источник не поймешь! — Здесь все верно сказано? — поинтересовался Инеррен, указывая на две строки над аркой. — В общем, да, — последовал ответ. — Но это еще не все. — Это-то понятно, — проворчал чародей, делая шаг вперед. И вновь нахлынул поток образов-испытаний, на сей раз — насланный Обителью. Двое стоящих перед волшебным порталом. Но ключа нет, а атакующие демоны уже близко... Смертоносный дождь из обнаженных клинков всевозможных размеров и форм, падающий на мирную деревню... Громадный дракон, глотающий солнце. Холод, окутавший землю... Инеррен понял: если он останется в бездействии, то вскоре сойдет с ума. Эти образы были гораздо сильнее, чем раньше. «Бей врага его же оружием» — так гласила еще одна древняя мудрость. И чародей направил всю свою силу на воображение, создавая собственные картины и посылая их вперед. Удар молнии, наискось перечеркнувший небо. Искры во тьме. Новое солнце, мощные лучи которого вмиг изжарили дракона... Слова, создающие прочный силовой щит над деревней. Затем грозовая туча поднялась ввысь, и сталь клинков рассыпалась бурым порошком ржавчины... Посох, чем-то напоминавший его собственный, вонзающийся в центр портала. Лучи света брызнули во все стороны — и волшебные врата открылись, давая убежище беглецам... Инеррен отер пот со лба. Эта схватка оказалась потрудней многих колдовских дуэлей, которых он выдержал немало: не столько в Четрании, сколько в темном мире, населенном безымянными ужасами — но от этого не менее (если не более) грозными. Тут он заметил, что стоит на первой ступеньке винтовой лестницы, конец которой уходит куда-то ввысь. — Это следует понимать как «первое испытание пройдено»? — вслух заметил чародей, не рассчитывая на ответ. — ДА. Шелестящий голос шел, казалось, отовсюду. Могучий — и до странности тихий. Всезнающий — и какой-то детский. Инеррен сделал еще шаг. Тотчас же три фигуры в накидках с низко надвинутыми капюшонами появились на несколько ступеней выше. — Уходи прочь или умри, — сказал один из противников. — Предлагаю вам сделать такой же выбор, — заметил чародей. Вместо ответа трое вынули из воздуха тонкие длинные посохи, покрытые змеиной чешуей. Выпад — и Инеррен едва успел убрать голову из-под удара. — Сами виноваты, — пожал он плечами, направляя драконью голову посоха на противников. Властью неба и тумана, Мощью звездной пелены — Дай мне крылья урагана, Что за гранью вечной тьмы! Резкий порыв ветра. Плащ за плечами Инеррена взметнулся, подобно паре перепончатых крыльев. Три змеиных посоха пронзили пустоту — чародей стал вихрем, неистово кружащимся между лестницей и далеким сводом. Посох в его руке внезапно засверкал, драконья голова исторгла струю пламени — и первый из нападавших растворился в нем. Инеррен на лету подхватил его посох и нанес удар, усилив его мощью талисмана противника. Шар голубого пламени поглотил оставшихся врагов, заботливо оставив в стороне их посохи. Вихрь остановился. Стоявшая на несколько шагов позади Тень произнесла: — Чистая победа! Чародей взял чужие посохи в левую руку, осторожно поднес свой к их навершиям; драконья голова разинула пасть, захватила все три посоха гибким раздвоенным языком и втянула внутрь. Затем послышался чавкающий звук — три куска обмякшей змеиной кожи были выброшены наружу. — Это еще зачем? — поинтересовалась Тень. — Не знаю. Но дополнительная энергия никогда не повредит, — пояснил Инеррен. Его посох позеленел и стал чуть-чуть толще. Однако желтые глаза дракона сверкали даже ярче, чем до схватки, — и это лучше всяких проверок гарантировало, что все в порядке. Чародей внутренне собрался и занес ногу на последнюю ступеньку, оставшуюся до площадки. В воздухе витал аромат, какого он еще никогда не ощущал — даже в темном мире. Инеррен почувствовал, как его куда-то переносит... — Новый претендент! — объявил герольд. Он стоял в середине амфитеатра. Арену устилал белый песок. Трибуны были заполнены пришельцами из многих миров, и лишь небольшая часть их принадлежала к человеческим расам. — Назови свое Имя! — потребовал высокий человек, сидящий в кресле, слегка напоминавшем трон. На поясе его висела длинная шпага, но она служила скорее не оружием, а символом власти. — Инеррен, — ответил чародей. Когда ставки так высоки, нет смысла соблюдать все правила. Да, Имя связано с Силой, но, даже зная Имя противника, обратить это знание себе на пользу гораздо сложнее, чем представляли себе те, кто составлял Правила Магов. — Ты готов сразиться за Власть? — Я пришел сюда не за Властью, а за Силой и Знаниями, — сказал Инеррен. Конечно, если будет предложена и Власть, отказываться он не станет, — но об этом лучше пока умолчать. — Хорошо, — заметил судья (кто бы еще мог задавать подобные вопросы в такой момент?) и подал знак. Через ограждение арены перешагнул... Нет, перелетел... переплыл... просочился... Он менял цвета, позы и формы с неимоверной быстротой. А может, она или оно? Инеррен вовсе не был уверен насчет этого. — Кто это? — задал он вопрос. — Твой противник, — ответил герольд. — Его зовут Схиавхей. — Схиа... ладно. Но кто он? — Это тебе знать не обязательно. Предупреждаю: большая часть заклинаний, направленных на него, поразит тебя самого. Веселенькое дело! Ну ладно, подумал чародей, есть разные способы содрать шкуру с волка... Он быстро подобрал в уме рифмы и пробормотал: Круг света — вечность и покой, И Время тянет за собой До Грани теневых миров Того, кто Власть вкусить готов Посох Инеррена быстро очертил кольцо вокруг противника. И сияющая пелена звездных лучей, заключив в непроницаемую клетку Схиавхея, сомкнулась — и исчезла, не оставив и следа. Только круг, где он ранее стоял, был покрыт тонкой серой пылью вместо прежнего белого песка. — Победа Инеррена! — торжественно провозгласил герольд. Чародей слегка поклонился и направился к скамье, где сражавшиеся на этом странном турнире отдыхали после поединка. — Неплохо сработано, — произнесла сидящая с краю девушка в синем плаще. — Хотя я бы поступила иначе. — У каждого мага свой стиль, — ответил Инеррен. — Разве существует только одна дорога к цели? — Я не говорю, что ты был не прав, — усмехнулась та. — Из какого мира ты прибыл? — Серые Страны. — Чародей нисколько не грешил против истины. — Да нет, — отмахнулась девушка, — я о твоем РОДНОМ мире. — Четрания, — уступил он. Она странно посмотрела на него. — Я никогда не слышала об Инеррене, — медленно проговорила девушка. — А мне пришлось повстречаться со многими колдунами, причем высокого ранга. Значит, Инеррен? Повелитель Теней... — Ты что, тоже из Четрании? — Айра из Иссинора, — представилась она. — Молния Живого Зеркала-Защитника? — дословно перевел он ее имя с Древнего Наречия. — Нет, Иссинор... Погоди, из какого ты времени? Хороший вопрос. Инеррен и не подозревал, что путешествие по Серым Странам одновременно может стать и перемещением во времени. — Родился я в 125-м году Второй Эпохи. — А я — в 1056-м, — сказала Айра. — Тогда понятно: Иссинор был основан Герскилом только в 184-м году. — Герскилом?!! Ты имеешь в виду королевство на Восточном Континенте? Чародей беззвучно расхохотался. «Это ж надо! Братец назвал новое королевство в честь моего зеркала!» — Какого еще зеркала? — удивилась волшебница. Инеррен так увлекся, что последние слова произнес вслух. Пришлось рассказать всю историю... — Предупреждение Инеррену! — разнесся протяжный голос над амфитеатром. — Через две минуты — схватка с Огненным Клинком! Айра щелкнула пальцами. Тотчас же перед ней возникла демоническая фигура, покрытая зеленой чешуей. — Ваша ставка? — прозвучал обычный вопрос. — Каковы позиции? — тут же поинтересовалась она. — Три к одному за Огненного Клинка, — ответил демон. — Новичка отнесли к категории «мастер первого удара». — Свободен. — Взмахом руки волшебница отпустила демона и повернулась к чародею. — Ты сможешь немного затянуть поединок? Огненный Клинок довольно силен, но как колдун... не профессионал, скажем так. — А зачем? — Если я поставлю на тебя сейчас, то получу только втройне. Но, если Огненный Клинок продержится минуту или две, шансы против тебя вырастут до пяти или семи к одному. — Ладно, — согласился Инеррен. — Половина — моя. — Сорок процентов, не больше, — ответила Айра. — В этих местах деньги ценятся выше жизни. — Хорошо, пусть будет так. — Чародей проверил резервы своей силы. — Я нанесу ему смертельный удар, когда ты крикнешь «Четрания, вперед!». — И, взяв посох, он вышел на Арену. Огненный Клинок уже ждал в центре песчаного круга. Он воспользовался всеми защитными средствами, какие только были в его распоряжении. Если этот новичок, думал он, не покончит со мной первым ударом, я его разделаю на котлеты. И у него были веские основания так полагать. Он что же, удивлялся Инеррен, бывший разбойник? Потрепанная кожаная куртка, покрытая шрамами зверская физиономия, повязка через левый глаз... Да, возможно. Хотя какое это имеет значение? — Готовы? — спросил судья. Оба кивнули. — Начали! Синяя молния вырвалась из рук Инеррена и впилась в землю у ног Огненного Клинка. Песок брызнул во все стороны, однако разбойник перекатился в его сторону и выхватил из-за спины короткую металлическую трубку. По-змеиному быстрое движение, и пылающий меч едва не снес голову чародею. — Неплохо, — сквозь сжатые зубы процедил Инеррен. Айра могла бы и предупредить насчет таких приемов. Он поднял посох. Вихрь подхватил его и унес вверх. — Иди сюда, голубчик, — прорычал Огненный Клинок. — Я все равно тебя достану. Чародей прошептал несколько слов — и из появившегося в его руках ведра на голову противника хлынул поток ледяной воды. Меч зашипел, подымая в воздух клубы пара. — Сам напросился, — сказал Огненный Клинок. Пылающее лезвие пропало. Из короткой металлической трубки брызнул луч света, едва не задевший Инеррена. Второй, третий, четвертый выстрелы... Только с помощью предварительно наложенных отвращающих заклинаний чародею удавалось избежать смерти, которую несли огненные лучи. Интересно, вдруг пронеслось у него в голове, что это за заклятие у него? И почему молчит Айра? А световые лучи следовали непрерывным потоком, и Инеррен почувствовал, что его энергия истощается. Ладно, к дьяволу эти деньги: речь идет о его жизни! (Как ни парадоксально это звучит для мертвого.) Он прошептал: Изгнанники Ночи, Заложники Страха, Явитесь немедля сюда! И пламя, рожденное силами Мрака, Сдавите в объятиях льда! Белое облако окружило противника. Когда оно рассеялось, зрители увидели, что Огненный Клинок превратился в ледяную статую... Трибуны минуту молчали, а затем взорвались криками. Многие были недовольны таким исходом поединка, но судья высоко поднял руку, и шум тотчас стих. — Победа за Инерреном, — сказал он, окончательно утверждая как результат схватки, так и его законность. Затем судья оценивающим взглядом окинул статую: — Он жив? — Вероятно, — ответил чародей. — А какая разница? — Если да, я куплю у тебя эту статую, — пояснил судья. — А если нет, у тебя будут большие неприятности. У Огненного Клинка были могучие покровители. — Скорее всего, жив, — немного подумав, сообщил Инеррен. — Разморозить статую будет трудновато, но он в полном порядке. Сколько же я могу получить за него? — Две тысячи монет. — Всего?! За колдуна, который едва меня не убил? — Две с половиной. — Но такой стиль заклинаний не имеет аналогов... — Ладно, — уступил судья. — Три с половиной, и не больше. — Вообще-то это грабеж, но пусть будет так, — усмехнулся чародей. — Три тысячи пятьсот — в драгоценных камнях и немедленно. — Грабеж? Кто бы говорил... — Судья достал небольшой мешочек и высыпал на стол горсть сверкающих камней. После недолгих споров ледяная статуя заняла место под судейской трибуной, а три больших изумруда и восемь рубинов помельче перешли в карман Инеррена. — А зачем тебе нужна эта статуя? — У одного парня были счеты к Огненному Клинку, — хитро прищурился судья, — он был готов отдать правую руку, только бы поквитаться. Я за него получу тысяч восемь. Инеррен кивнул. Месть — одно из тех чувств, удовлетворение которых стоит очень дорого... — Почему ты не подала сигнал? — вежливо спросил чародей, усаживаясь на место. — Я подала, — удивленно посмотрела на него Айра, — как раз тогда, когда ты взлетал. Инеррен присвистнул. — Кто-то играет в очень странную игру. Накладывать заклинание, чтобы на арене не слышали сигналов с трибун... — Но зачем? — Интересно... — Чародей заглянул в прошлое еще раз. — Неужели все это — части одного целого? Он вновь ощутил на губах привкус нектара Черного Лотоса, в ушах раздался шепот темных созданий. Жуткие воспоминания. И все же они тоже относятся к его прошлому... — О чем ты? — не выдержала Айра. «Она — не мой враг, — мелькнуло в голове у Инеррена. — Но может стать союзником, и довольно ценным. Почему бы и нет?» Новый рассказ заставил волшебницу серьезно задуматься. — Да, ты прав, — согласилась наконец Айра. — В Обители Туманов ты сможешь узнать личность своего врага. Возможно, получишь достаточно сил, чтобы с ним покончить. Но доберешься ли ты до Источника? — Вот потому-то я тебе все рассказал, — пояснил чародей. — Двое — это, как минимум, вдвое лучше, чем один. А мы вдвоем, думаю, сможем одолеть все, что угодно. — Интересное предложение. И что же ты мне отдашь за помощь? — Половину. Половину Силы. Знание мы также разделим. Власть же, естественно, разделить невозможно, но по этому поводу я драться с тобой не собираюсь. Как будет — так и будет. — Честное соглашение, — заключила волшебница. — По рукам! Оба встали. — Клятва нужна? — спросила Айра. — Думаю, да. — Не то чтобы чародей ей не доверял; но так оно будет лучше. Для обоих. Ни один маг еще не нарушил данной им клятвы подобного рода, ибо расплата за это была гораздо хуже смерти... Они стояли лицом друг к другу. Правые руки соприкасались, левые сжимали посохи, также скрещенные. Голоса звучали в унисон, и волшебный лиловый свет озарял их. Два разума — вместе и к цели единой идут; Два посоха — силу и мудрость им в помощь дают; Двойное Искусство: усилия объединив, Они одолеют преграды на темном пути. Затем заговорил один Инеррен: Тому, кто на смерть обречен, не помеха и ад, Не могут его соблазнить обещанья наград. И голос Айры завершил клятву: А та, что и дьяволу вызов отправить готова, Ни разу еще не нарушила данное слово! Вспышка. Удар грома. Но никто вокруг ничего не заметил. — А, вот ты где! — раздался знакомый голос. Инеррен обернулся. В трех футах позади него находилась Тень. — Я много пропустил? — Две схватки, — усмехнулся чародей. — Что, меня так трудно было найти? — Довольно-таки, — ответила Тень. — Смертные, даже колдуны, оставляют следы, а ты — нет. Мне пришлось гадать, куда бы тебя могли отослать. Значит, две схватки? Жаль... Айра пристально посмотрела на Инеррена, и выражение ее лица было очень странным. — Кто это? — Тень, — пожал плечами чародей. — Он проводил меня к Обители Туманов, так что кое-что я задолжал. К счастью, ему не требуется ничего особенного — только понаблюдать за моими действиями. — Зачем? Подобное бескорыстие весьма необычно. — Все гораздо проще, — заявила Тень, — я слежу, чтобы все было в пределах правил. Бывает много охотников провести хозяев Обители и получить контроль над Источником, не прилагая особых усилий. Ни одному, правда, это еще не удавалось. — Тебе поручили следить за соблюдением правил? — Глаза волшебницы округлились от наигранного изумления. — Я многое в своей жизни повидала, но чтобы жители Сумрачных Стран говорили о соблюдении каких-то правил... Нет, это невероятно. — Действительно, — мрачно проговорил Инеррен, устремив на Тень как свой взор, так и посох. — Объясни-ка подробнее. — Охотно. — Тень собралась в плотный комок и устроилась на мягкой земле у зрительских трибун. — Правила, разумеется, не имеют к нам ни малейшего отношения. Хозяева создали их специально для таких, как вы. Мы не обязаны следить за их выполнением, но за сведения о претенденте, нарушившем эти правила, полагается награда. Айра и Инеррен обменялись взглядами. Дело осложнялось еще сильнее: если правила не позволят идти к Источнику вдвоем... — Так каковы же эти правила? — спросила наконец волшебница. Одна душа одолеет тот путь Одной ценою для всех; Одно стремление — не свернуть, Одна задача — успех. Строчки эти звучали как-то зловеще. Даже при том, что голос Тени больше напоминал писк. — Ну ладно, — сказал Инеррен, — другой вопрос. Противоречит ли правилам то, что начинал путь один, а закончили его двое? — Это решать Источнику, не мне, — весело изрекла Тень. Айра облегченно вздохнула. Под словом «хозяева» Тень наверняка подразумевала самого Бога Смерти и его беспощадных приближенных — и выступать против них не стоило. Даже им обоим. — Хотелось бы знать, — проворчал Инеррен, — сколько мне еще тут торчать? И как ты меня найдешь, если эти «хозяева» переместят меня куда-нибудь еще раз? — На первый твой вопрос может ответить судья, — сказала волшебница, — он в курсе всех дел, связанных с этим турниром. А что до второго... Есть! — Что — есть? — Способ. Сходи пока к судье, а я сейчас вернусь. — Айра сделала шаг и с легким шипением растворилась в воздухе. — Ты хочешь знать, на каких условиях ты попал на этот турнир? — переспросил судья. — Странное желание. Ну ладно... ага, вот оно в чем дело, — пробормотал он, открыв другую страницу своей книги. — Значит, так: тебе осталось провести еще один бой — и, если выживешь, перейдешь к следующему этапу своего странствия. — А когда бой? — спросил Инеррен. — Твой соперник запаздывает, — сказал судья. — Если он не явится до вечера, ему будет засчитано поражение. — Отлично. Еще одно: каков следующий этап? Тебе это известно? — Мне известно, однако тебе не следует этого знать. Таковы правила. — Правила? Я считал, что таких, как я, здесь единицы. — Верно, — кивнул судья. — Если точнее, ты первый почти за семь сотен лет. Но правила предусматривают все. Когда Инеррен вернулся на место, Айра уже была там. В руке она держала большой медальон, разделенный трещиной на две части. Каждая часть держалась на отдельной цепочке. — Ну что? — спросила волшебница. — Если мой соперник не появится до вечера, я отправлюсь дальше, — ответил чародей. — А как у тебя? — Этот талисман — как раз то, что нужно. Между двумя его частями сохраняется постоянная связь. Так что, когда на следующем этапе найдешь безопасное место, вызови меня. На оборотной стороне — нужное заклинание. Инеррен перекинул цепочку через голову. Айра надела собственный медальон. В голове чародея тут же зазвучал ее голос: «Ну что, как слышно? Стоит эта штука твоей доли выигрыша?» «Стоит», — передал Инеррен в ответ. В конце концов, на кой черт мертвецу деньги? А единственный шанс сохранить жизнь (точнее сказать, вернуть ее) — это добраться до Источника и покорить его силу. Тут потребуется каждая частица его умения, каждая крупица его знаний. Любая помощь сейчас не будет лишней. Что такое по сравнению с этим несколько сот или даже тысяч монет? Тень явно потеряла интерес к его дальнейшим приключениям; новое увлечение целиком заняло ее. Устроившись рядом с серокожей тварью угрюмого вида, Тень завела высокоинтеллектуальную беседу о достоинствах и недостатках различных пыток... Прошло примерно три часа. Оранжевое солнце уже склонялось к горизонту, когда в голове чародея зазвучал тихий, холодный голос: «ПОРА» — судя по всему, это было предупреждение хозяев Обители Туманов о начале очередного испытания. Действительно, несколько мгновений спустя мир вокруг начал куда-то смещаться, обретая новые очертания. Он вновь стоял на винтовой лестнице, несколько выше того места, где происходил первый поединок. Еще один шаг — и железная стена, испещренная рунами, преградила путь. — А теперь что? — спросил Инеррен, но ответа не получил. Этого и следовало ожидать: настала очередь думать самому. Коснувшись рукой стены, чародей ощутил боль, как будто преграда состояла не из железа, а из огня. «Интересно, — подумал он, — с чего это вдруг мертвец чувствует боль?» Отрешившись от всего, Инеррен закрыл глаза и сделал шаг вперед. Он понял, что стена была лишь иллюзией — ибо хотя боль и ощущалась, но сильного сопротивления впереди не было. Чародей словно пробивался сквозь толщу воды. Внезапно и боль, и сопротивление исчезли. Инеррен открыл глаза. Лестница закончилась. Перед ним открылся темный коридор, который в нескольких шагах дальше разветвлялся. Он перевернул медальон и прочел рифмованное заклинание: Две части к целому стремятся, Так пусть они соединяться! Воздух стал светлее, посвежел; порыв ветра принес с собой целую гамму запахов мира, недавно оставленного чародеем. В слабо мерцающем облаке возник силуэт Айры. Она протянула руку вперед. Инеррен коснулся руки волшебницы. Тотчас же ее призрачная фигура обрела четкость, и миг спустя она уже стояла рядом. — Ну, что тут делается? — Лабиринт, — объяснил Инеррен, — и, по-моему, не без охраны. — Ты предлагаешь проходить по очереди? — Не совсем, — сказал он. — Давай так: я иду вперед, а ты следишь за мной по талисману. Если окажусь в опасности, в случае чего успею переместиться обратно. А найду безопасное место — вызову тебя. — Хорошо, но будем меняться, — добавила волшебница. — Не люблю оставаться в стороне. — Я заметил, — усмехнулся чародей. — Да, еще одно... Он взял посох обеими руками и проговорил: Где ни судей нет, ни законов, Где лишь ужасы правят игрой, — Пусть укажут глаза дракона Красным — зло, а зеленым — добро! Но глаза драконьей головы по-прежнему мерцали желтым светом. — Не действует? — поинтересовалась Айра. — Напротив, — возразил Инеррен, как следует рассмотрев наложенное на посох заклинание. — Желтый цвет говорит: все в порядке. Довольно долго он шел по темным коридорам. Несколько раз из боковых проходов вылезали твари очень странного вида, но глаза дракона по-прежнему оставались желтыми. Большая комната со сводчатым потолком. Пять высоких черных свечей, расставленных в форме пентаграммы, соединены тонкими багрово-красными линиями. В глазах дракона появились красные точки. Идти дальше или вызвать Айру? Впрочем... Шаг вперед. Глаза дракона стали почти полностью красными, однако никакой видимой опасности не было. Еще шаг. Инеррен стоял уже у самой черты. Он коснулся ее посохом. Линии погасли. Торжествующий хохот огласил помещение. — Наконец-то! Свободен! Сгусток тьмы, еще более черный, чем окружающие сумерки, двинулся к чародею. — Кто ты? — спросил Инеррен, сознавая при этом, что это знание сейчас не очень-то ему поможет. — Я буду вечно тебе благодарен, — проскрежетал голос существа. — Я прикажу воздвигнуть в твою честь, мой маленький колдун, прекраснейший во всем Искаженном Мире памятник. Но теперь извини: мне необходима твоя жизнь, чтобы выбраться отсюда. Разум чародея бешено работал. Искаженный Мир? Нет, этого названия он никогда в жизни не слышал. Что свидетельствовало об одном: если предприятие с Источником увенчается успехом, ему еще многое следует узнать... — Мне моя жизнь тоже необходима, — объяснил Инеррен, — и, представь себе, по той же причине. Если ты и победишь меня, тебе ее не получить — ибо она более не моя. Темный сгусток остановился. — Ты проиграл ее? — Я потерял ее, — сказал чародей, нисколько не погрешив против правды. — А как ты собираешься вернуть утерянное? — поинтересовался голос. — Мне придется сразиться с Источником — и, если выиграю, получу мою жизнь назад. — Во всяком случае, Инеррен на это надеялся. — Выиграешь? Значит, ты все-таки ведешь игру? — Вся жизнь — игра, — изрек чародей. — Впрочем, у меня есть дела поважнее, чем объяснять тебе свои взгляды на жизнь и судьбу. Прощай, мне пора идти. — Погоди! Мне почему-то кажется, что я не напрасно был заключен именно в этом месте. — Темное существо выросло ввысь и вширь, нависая над Инерреном. — Думаю, если я тебя убью, меня вознаградят. Возможно, меня даже отошлют домой. «Игра — его слабость, — раздался в голове чародея голос Айры, — попробуй воспользоваться этим.» Легко сказать «воспользоваться»! Хотя... — Скажи, в вашем Искаженном Мире знают такую игру, как шахматы? — Вероятно, — был ответ. — А что? — Просто я подумал, что было бы достойнее разыграть, кто из нас сильнее. — Чародей уловил изменение настроений существа и продолжил: — Если победишь ты — я даже сопротивляться не буду, а если я — ты будешь подчиняться мне. Идет? — Идет, — проскрежетал голос. — Доставай доску! — Начерти на полу, у меня с собой нет. 3. Источник Не то, чтобы все маги и колдуны высокого уровня были мастерами шахматной игры. Шахматы сродни скорее математике, нежели Искусству, — но для того, чтобы выиграть, совсем не обязательно быть лучше соперника; главное тут — подавить его волю. И это чародею удалось самым лучшим образом. Он постоянно внушал наивному обитателю Искаженного Мира, что на его, Инеррена, стороне — сами Боги Шахматного Искусства (неважно, что таковых не существует в природе, — впрочем, как знать?). И единственная возможность спасти партию — это пойти туда-то и туда-то... Через час с небольшим рыцари Инеррена загнали черного короля в угол, где его поджидал неотвратимый конец. — Первый раз я, Моердвик, проиграл смертному! — воскликнуло существо. — Ну что ж... приказывай, о повелитель. Игорный долг для меня вещь святая. — Моердвик? Хорошее имя, тебе подходит, — весело заметил чародей. Главное дело было сделано. — Подожди минутку здесь. По слову Инеррена Айра перенеслась к нему. Тут же начался спор: — Ты зачем накладывал на посох предупреждающее заклятие? Чтобы лезть в каждую ловушку? — Ну ладно, ведь обошлось... — А попадись демон поумнее? Я бы не успела тебя даже предупредить! — Да пусть они все, вместе взятые, провалятся в родные преисподние! — махнул рукой чародей. — Кроме того, все равно теперь твоя очередь идти вперед. Эй, Моердвик! Охраняй госпожу от всех неприятностей. — Тоже мне, охранника нашел, — фыркнула волшебница. — Дело не в его силе или уме, — важно произнес Инеррен, — одного вида хватит. — Уговорил, — улыбнулась Айра. Затем она, проведя рукой по своему посоху, произнесла заклинание — с той же целью, что и Инеррен: О Хаос, четырежды проклятый Хаос, Дай силу мне видеть вперед! В безумии Тени, в молчании адском Мой посох меня сбережет — Пусть белым лучом он укажет опасность, А синим мерцаньем — добро! — Пошли, охранник, — бросила Айра, направляясь к выходу. Черная тень двинулась за ней. Впервые за все время Инеррен получил возможность расслабиться и спокойно подумать. Следить по талисману за продвижением волшебницы было довольно легкой задачей, так что основная часть его разума могла заняться анализом происходящего. Однако полученный результат несколько выбил чародея из колеи. Он еще раз проверил все построения, шаг за шагом. Ошибки не было. Да, информации для полного вывода недоставало — и все-таки... Айра не случайно появилась на турнире именно в тот момент, когда он сам оказался там. Уж слишком явное совпадение, а в совпадения Инеррен не верил. Клятва связывает ее — но только до поры до времени. Разум подсказывал: нанеси упреждающий удар в первый же подходящий момент — но все же чародей колебался. Избыточный риск? Риск — основа жизни любого мага, рисковать ему не внове. Положение и так было отчаянным, так что особой разницы не было. Она враг или союзник врага? Нет. Посох бы моментально предупредил его об опасности. Значит, опасности нет — пока. Следовательно, нужно держать свое слово. Но если появится дополнительная информация... что ж, ударить он успеет всегда. Айра тем временем пробиралась по запутанной системе узких перекрещивающихся лестниц. Моердвик неслышно следовал позади, и его присутствие начинало раздражать волшебницу. Впрочем, это было далеко не самое худшее, что ей пришлось испытать в своей жизни. А жизнь эта была много длиннее и напряженнее, чем можно было подумать по виду девушки, которой никак нельзя было дать больше двадцати пяти стандартных лет (что соответствовало тридцати шести по меркам Четрании). Внезапно лестница закончилась. Мощный порыв ветра взметнул накидку Айры, сорвал капюшон, разметал светлые волосы. Хрустальный шарик в навершии посоха вспыхнул ярким белым светом. Она стояла под темно-лиловым небом. С востока надвигались тучи, сверкающие клинки молний бешено метались над багровыми скалами. И огромное войско стояло под стенами замка, готовясь к штурму. Волшебница отчетливо поняла, что ее цель — отразить атаку. Предводительствовал армией некий полуящер, скачущий верхом на небольшом дракончике; небольшим он был, впрочем, лишь для дракона, ибо размерами втрое превосходил самого крупного коня. Булава предводителя указала на замок, на балконе которого стояла Айра. Войско двинулось вперед, на ходу изменяя свое обличье. — Люди-змеи?! — Волшебница не могла поверить в это. Ничего себе испытания! Хорошенький юмор у Хозяев Обители, ведь эти твари почти неподвластны магии! — Ваш приказ? — спросил Моердвик, о котором Айра уже успела забыть. — Мне заняться этими созданиями? — Пока нет, — ответила волшебница. — Но будь наготове. «Что, проблемы? — ехидно заметил Инеррен внутри ее разума. — Не надо было выставляться...» «Заткнись, пожалуйста, — отмахнулась Айра, — тут и без тебя несладко.» «Ладно, давай помогу, — предложил чародей. — Перенеси меня.» Скрипнув зубами, волшебница все же пробормотала заклинание. Появившись на балконе, Инеррен окинул взглядом равнину, заполненную змеиным войском. — Гм... это, пожалуй, будет непросто. — Он потер виски, напряженно рассчитывая все варианты действий. — Ага! Можно попробовать один метод... Чародей распростер руки, как будто обхватывая что-то невероятно большое. Быстрыми движениями он нарисовал невидимый узор, затем набросил на цитадель сложную паутину своего заклинания; голос его странно изменился, став на полтона ниже обычного. Замок заброшен, Пуст и тревожен — Тени гуляют внутри. Ужасом боли В вечность уходит Зов разоренной земли. Черный туман, Мрачный дурман — И не пробиться сквозь страх; Вам не найти Верных путей — Здесь только пепел и прах... Мощное заклинание из цикла Великих Иллюзий подействовало. Сразу же изнутри замка донесся печальный вой, которым, как известно, обычно сопровождается появление призраков. Войско людей-змей остановилось. — Так, — удовлетворенно произнес чародей. — Интерес к замку они уже потеряли. Теперь, Моердвик, дело за тобой. Сумеешь изобразить огромный, страшный, голодный и кровожадный Призрачный Ужас? Обитатель Искаженного Мира коротко кивнул и плавно слетел вниз, медленно изменяя свое обличье. С каждой секундой он все сильнее напоминал то существо, один только вид которого когда-то свел с ума Инеррена... — Тебе лучше не смотреть на это, — мягко заметил чародей. Айра резко дернулась, придя в себя, и с уважением покачала головой. — Действительно впечатляет, — сказала она. — Это что, из твоего темного мира? — Вот именно. Только тогда я смотрел спереди, а не сзади; можешь себе представить, ЧТО я тогда чувствовал. Предводитель армии оказался не робкого десятка и попытался направить своего дракона на Призрачный Ужас. Тот, однако, не был столь же храбр, или имел больше мозгов, нежели его хозяин. Полуящер спрыгнул на землю и двинулся вперед, занося булаву. — Одно из двух, — прокомментировала Айра, — или он много тупее, чем выглядит, или же его оружие совсем не простое. — Второе, пожалуй, — ответил Инеррен, — хотя голову на отсечение не дал бы. Удар булавы пришелся, естественно, мимо, поскольку Моердвик абсолютно не желал рисковать жизнью. Ответный выпад — и неимоверно удлинившееся щупальце жителя Искаженного Мира почти оторвало голову полуящера. Громкое чавканье и причмокивание разнеслись над равниной. Армия змей пустилась бежать со всех ног; смотреть на то, как Призрачный Ужас пожирает тело их предводителя, солдаты обычно не склонны. Инеррен почувствовал, как его захватывает вихрь очередного перемещения. Он не сопротивлялся, но быстро проверил оставшиеся резервы своих сил: кто знает, куда его занесет на этот раз... Против ожиданий, место назначения оказалось безопасным. Глаза дракона мерцали желтым, даже — с зелеными точками. Прошептав заклинание, чародей вызвал Айру. — Прошу, — сделал он приглашающий жест, открывая дверь в коридор. Огненный шар ворвался в проем. Волшебница едва успела выставить силовой щит. Инеррен быстро захлопнул дверь. — Предупреждать надо, — собирая энергию обратно, заметила Айра. — Здесь безопасно, — объяснил чародей. — Откуда мне было знать, что творится снаружи? — Ладно, открой-ка еще раз, — сказала волшебница, став к стене с другой стороны дверного проема. Толчком ноги Инеррен распахнул дверь. Никаких огненных шаров и прочих неприятностей. Более того, глаза дракона оставались желтыми, а посох Айры не вспыхивал белым. — Идем вместе, — твердо произнесла она. — Похоже, настал этап, на котором одному не справиться. Чародей кивнул. Выглянув в коридор, он ничего и никого не обнаружил. За исключением небольшого дымящегося отверстия прямо напротив двери. Стараясь не становиться на одну линию с отверстием, они вышли в коридор и двинулись туда, где становилось светлее. В той же стороне звучало равномерное низкое гудение, и этот гул ни Инеррену, ни Айре не нравился. Поворот. Никого. Перекресток. Никого — и ни единого знака на то, куда идти. Айра пожала плечами и, подбросив монетку, свернула влево. Еще одно разветвление. На сей раз Инеррен не колеблясь выбрал правый коридор. — Я узнаю эти места, — заметил он, ускоряя шаг. — Как?! — Последовательность поворотов образует руну «Начало». Волшебница тихо выругалась. Ей следовало бы разобраться самой! Вот и конец руны, а коридор идет дальше. — Есть идеи? Не отвечая, чародей прошел вперед. Новый перекресток, на сей раз в шесть разветвлений. Инеррен поднес посох к каждому проходу. Около двух глаза дракона слегка зеленели, а в четвертом справа стали ярко-красными. — Туда, — указал он. — Но... — Никаких «но»! На пути к Источнику преграды, потому-то посох и чувствует зло! Несколько часов прошло в блужданиях по этим коридорам. Полагаться приходилось и на посох, и на указания Судьбы — подброшенной монетки. Но ни разу эти способы не подвели: линия пройденного пути, если бы его нанесли на карту, образовывала надпись: «Начало всего, конец всего — Вечность». Дойдя до конца последней руны, Инеррен заметил: — А вот теперь действительно начинаются опасности. Иди вперед. — Хорош! Мы же договорились... — Я делаю свою часть работы, ты — свою, — произнес чародей. — У тебя, похоже, больше знаний о Вечности. Вот и применяй. Айра раздраженно откинула занавес, обозначавший конец руны, — и замерла. Инеррен был прав: тут-то и начинались опасности. За занавесом находился небольшой зал. В конце его стоял Некто в красных одеяниях с низко надвинутым капюшоном. На бедре покачивалась сабля с усыпанным рубинами эфесом, из-под алой маски струилось мертвенно-белое сияние. «Бог Смерти» — эта мысль мелькнула у обоих одновременно. — Входите, — раздался холодный, четкий голос Кэрдана. — Айра и Инеррен. Странное, но довольно мощное содружество Молнии и Повелителя Теней, — заметил Бог Смерти, делая несколько шагов навстречу людям. — Что же вам понадобилось в Обители Туманов? — Источник, — честно ответила волшебница, толкая чародея локтем в бок: молчи, мол, говорить буду я. — Интересно, — промолвил Кэрдан. — Еще ни разу его не пробовали покорить двое. Над этим стоит подумать... Отвечая на ваш невысказанный вопрос: Я вам мешать не стану. Оба вы находитесь в списке тех, кто должен был уже умереть — и за вами давно охотится Старуха. Но ко Мне это отношения не имеет. — Спасибо, лорд Кэрдан, — наклонила голову Айра. — Не за что, — слегка усмехнулся Бог Смерти (если можно назвать усмешкой слабое изменение тона), — со Старухой все равно вам обоим еще предстоит встретиться. Этого не избежать даже величайшим из магов. — Но один мой знакомый, — заметила волшебница, — имеет на это право. — Бессмертный? Кажется, его имя Даратр? — Кэрдану, судя по всему, незачем было заводить длинные пергаментные свитки, в которые записывались бы имена всех рожденных и умерших. Память Бога Смерти была настолько совершенной, что хранила полный список обитателей всех миров (в любой момент времени), на которые распространялась его власть. Собственно говоря, в этом истинная Власть и заключалась. — Здесь ты ошибаешься. В конце пути его также ждет эта встреча. Однако каждому всегда дается шанс победить в схватке со Смертью, даже простым людям. Готовьтесь к ней всю свою жизнь, ибо смерть — это величайшее событие, которое ждет каждого из вас. — А как же рождение? — пробормотал Инеррен. — Рождение — это та же смерть. Кроме того, момента рождения вы не помните, а момент смерти останется в вашей памяти и после нее. И исчезнет только вместе с этой памятью — тебе, Инеррен, это известно. Чародей кивнул. Это уж точно: ни одной из своих смертей он не забудет никогда. — Верно ли то, как мы поступаем сейчас? — спросила Айра. — Разрешено ли двоим завершать путь к Источнику? — Безусловно, — произнес Кэрдан. — Но только сам Источник решает, кто из этих двоих достоин сил и власти. На это, Айра, не повлиять даже самим Богам Судеб... Кстати, о судьбах, — добавил Бог Смерти, — есть кое-кто, кто хотел бы потолковать с тобой... Кэрдан раздвинул тяжелую ткань занавеса, открывая закрепленное на стене огромное зеркало. Туманный образ в глубине стекла замерцал и мгновение спустя оформился в невысокого типа с курчавыми седыми волосами и козлиной бородкой. — Морриган, — покачала головой Айра, — я очень не люблю, когда мне мешают. Или ты сам занимаешься делом, или поручаешь его мне. Мы же договаривались... — Наш договор разорван! — прогудел голос из зеркала. — Мне не нужны слуги, которые предают меня, заключая сделки с моими врагами! В этот миг все подозрения Инеррена обрели под собой почву. Так и есть, Айра — союзница его недруга. Морриган... надо запомнить это имя. И узнать о его носителе побольше. — Ты идиот, Морриган. — Спокойный голос волшебницы был холоднее дыхания Ледяных Духов и вполне мог соперничать с тоном Кэрдана. — Я не слуга тебе, никогда не служила и не буду служить никому. Моя вторая клятва носила временный характер — мне бы никто не помешал позднее заняться первоначальным делом. Теперь же пеняй на себя! Левая рука Айры метнулась вперед, направив в зеркало облако голубых искр. В стекло впечаталось слово «КОНЕЦ», образ Морригана исчез. — Отпечаток исчезнет минут через пять, — устало промолвила волшебница, поворачиваясь к Кэрдану. — Хорошо, — сказал Бог Смерти, опуская гобелен. — Не люблю, когда портят Мои вещи. Итак, Хозяин Судеб разорвал твой контракт? — Не надо сейчас об этом, — попросила Айра. — После Источника, если это будет необходимо, дайте мне знать. Кэрдан усмехнулся и растворился в полумраке коридора. Волшебница резко повернулась, ожидая удара со стороны Инеррена. Нападать первой она все равно не имела права, но, отразив атаку, могла использовать свои силы для ответного выпада. Чародей лишь улыбался. Почти ласково он произнес: — А ведь я знаю тебя лучше, чем ты сама. Айра молчала. — Ты верила в то, что я — враг этого Морригана; но потом у тебя появились сомнения. Тебе не хотелось убивать меня, хотя, вероятно, ты бы сделала это после того, как мы покорили бы Источник. По крайней мере, попыталась бы. — И что ты собираешься делать? — наконец спросила девушка, сжимая посох так, что пальцы побелели. — Вопрос в другом: что собираешься предпринять ТЫ? — Не знаю, — промолвила Айра. — Все теперь гораздо сложнее, чем казалось вначале... — Расскажи все. — Мягкий голос Инеррена проник в ее сознание. И волшебница заговорила... Сухой, но чистый воздух заполнял полутемные коридоры Вечной Цитадели. Дубовая дверь беззвучно повернулась на петлях. Невысокая фигура в синей накидке вошла в большой шестиугольный зал. — Кто из вас Хозяин Судеб? — раздался звонкий женский голос. — А, Синяя Колдунья, — прогудел бас сидящего в низком, широком кресле человека. — Проходи. Айра окинула говорившего внимательным взглядом. Как ни странно, ауры Силы вокруг него не чувствовалось, чего нельзя было сказать о его телохранителе. Мрачная высокая фигура в серо-синем плаще с низко надвинутым капюшоном источала зловещую силу, которой волшебница не могла найти объяснения. Вроде бы человек — но с чертами дьявола. Взгляд волшебницы вернулся к Хозяину Судеб. Его имя было Морриган; силы его, по слухам, были беспредельны и непознаваемы. То же самое, впрочем, говорили и о многих других колдунах, причем далеко не все они чего-то стоили. Но пока репутация Морригана Видящего Сквозь Время неоднократно подтверждалась на опыте. К нему обращались многие лорды стран Срединного Мира; и просьба у всех была одна — рассказать, что ждет их в будущем. Цена была довольно высока, но предсказания Хозяина Судеб сбывались всегда. Теперь Морриган сам послал ей приглашение. Зачем бы это? — У меня есть враг, — произнес Хозяин Судеб. — Врагов нет только у тех, кто ничего не значит в этом мире, — заметила Айра. — Дело в том, что я не знаю, что он имеет против меня. — Ты разве не можешь узнать собственную судьбу? — спросила волшебница. — Тогда... — Я это сделал, — покачал головой Морриган. Седая бородка нервно задвигалась при мысли об увиденном. Наконец он продолжил: — Он уже мертв, а опасность, исходящая от него, все растет и растет. — Не понимаю, — пожала плечами Айра. — Он мертв. Но в мире мертвых его нет, он каким-то образом провел саму Смерть. Это мне известно точно. — Я хотела бы увидеть это сама, — проговорила она. — Иначе, боюсь, я ничем помочь тебе не смогу. — Хорошо. — Морриган встал, знаком приказал телохранителю отодвинуться и откинул расшитый гобелен. За ним находилось... Ничто. Круглое отверстие в стене, а за ним — Пустота. Бездна черного неба, усеянная мелкими точками невообразимо далеких звезд. Паутина энергии, закрывающая отверстие, раздвинулась под руками Хозяина Судеб. Он коснулся краев Пустоты. Лицо Морригана исказилось от боли, но голос звучал еще четче, чем раньше: Око Вечности — откройся, прав я или нет: Что со мною будет вскоре, дай мне свой ответ! (Айра не была уверена, произнес ли Хозяин Судеб именно эти слова. Вероятно, нет — рифмованные заклинания не слишком распространены, даже в масштабах Миллиона Сфер. Но она давно приучила себя запоминать все услышанные заклятия, причем в той форме, которая наиболее удобна для нее, — то есть в стихах.) Волна образов заполнила Пустоту. Суровое лицо, обрамленное короткой черной бородой. Орлиные, гордые черты и жесткая ироническая улыбка. В темных глазах — Сила, боль и безумие. Ветер развевает его длинные черные волосы. Окруженный армиями Теней, он движется вперед. Символ смерти начертан на его груди. Тени кружат вокруг, и их шепот заполняет все пространство. «Инеррен», — говорят они. В холодном сером тумане мелькает искаженное страхом лицо Морригана. Инеррен властным жестом вытягивает посох вперед. С тонких губ срывается одно слово: «Взять!» Тени взмывают вверх и бросаются на Морригана. Инеррен провожает их довольным, удовлетворенным взглядом... — Теперь ты видишь? — Хозяин Судеб явно нервничал, и волшебница его вполне понимала. Сама она никогда не стремилась узнать собственное будущее — отчасти именно по этой причине. Предсказуемость убивает весь интерес к жизни. Даже к собственной жизни. — Ты хочешь, чтобы я остановила его? — Да. Мне все равно, как ты это сделаешь. Исполни мою просьбу, Синяя Колдунья, и я не поскуплюсь на награду. Договор был скреплен рукопожатием. Затем Морриган, воспользовавшись другим заклятием, выяснил, что через несколько часов Инеррен прибудет на Турнир Пяти Колец Арканы... — А дальнейшее тебе известно, — закончила Айра. — Я попыталась устроить, чтобы Огненный Клинок убил тебя, но ты оказался сильнее. Потом ты предложил сотрудничество. Я согласилась, с целью усыпить сейчас твои возможные подозрения, а в будущем нанести удар, воспользоваться другим подходящим случаем и все такое прочее. Ты был прав, когда требовал клятвы... — Ну еще бы! — Чародей пообещал себе всегда доверять интуиции. — Кстати, ты до сих пор не поняла, почему этот Морриган стал моим врагом? — Нет. — Волшебница действительно не могла этого вычислить. — И что же вы с ним не поделили? — Он сам тебе сказал — мою жизнь, — жестко усмехнулся Инеррен. — Скорее всего, он как-то раз увидел в своем Оке Вечности, что я представляю для него угрозу, и решил от меня избавиться. Вероятно, именно он подбросил в дом моей матери описание способа, как наладить контакт с темными мирами. Сама попытка вполне могла бы убить меня, или же это сделали бы в темных мирах, в самом крайнем случае — я бы потерял рассудок... — чародей замялся, передернул плечами и закончил фразу, — что, собственно, и произошло. А безумные маги... что ждет их в конце пути, достаточно очевидно. — Выходит, он сам и виноват? — Айра неожиданно увидела всю комичность ситуации. — Он стал причиной собственной смерти? — Станет, — поправил Инеррен. — Он жив. Пока. Но после Источника я разберусь с ним — если, конечно, ты не собираешься сдержать данное ему слово, которое он уже нарушил. — Нечего поддевать, — сказала волшебница. — Всякий может ошибиться. Хотела бы я посмотреть, как бы ты с этим Морриганом поладил. — Посмотришь, — пообещал чародей. — Я разрешаю тебе присоединиться ко мне и в этом деле. — Ладно, об этом потом. Сейчас есть другое незавершенное дело, — сказала Айра, — нам еще предстоит добраться до Источника. Это, впрочем, труда не составило. За залом, где они встретились с Кэрданом, находилась круглая комната, в середине которой мерцал небольшой бассейн, футов десяти в диаметре. — Слишком легко все это, — проворчал Инеррен, — должно же быть что-то еще. — А как насчет этого? — волшебница указала на надпись, которая тускло светилась на куполообразном потолке. Ключ для одного, Ключ к единой силе, Слово Власти знает лишь один. Вечность и покой В глубине твердыни — И пройдет там только Господин. Проклятье. Неужели им придется драться? Чародею вовсе не хотелось этого, и не потому, что исход схватки был неясен. И вдруг великолепная идея пришла из самых темных углов его разума. Он посмотрел на Айру — и в ее зеленых глазах также сверкнуло понимание. Веселая улыбка говорила о том, что волшебнице также ясна вся прелесть ситуации, не отмеченной ни в одном руководстве по Высшим Посвящениям. Их двое, а ключ существует только для одного. Следовательно, надо стать одним. Айра и Инеррен стояли по разные стороны бассейна. Посохи легли по левую сторону, одеяния были отброшены назад. Шаг вперед — не в искрящуюся жидкость, а по воздуху над ней. Вначале встретились руки, затем, очень медленно, соприкоснулись и тела. И энергия взревела, разбуженная волной эмоций и чувств. Волшебники никогда не идут на поводу у чувств, подчиняясь только своему разуму и интуиции. Однако сейчас именно эмоции управляли обоими. В слившихся воедино разумах не было никаких посторонних мыслей... Разъяренные явным пренебрежением к себе, силы Источника вихрем крутились вокруг них, но не могли пробить оболочку, образованную Силой, которая считается самой могучей из всех существующих. Силой, которая побеждает даже Смерть и Судьбу. Силой Любви. Прошла вечность, когда они вновь стали осознавать происходящее. «Пора», — подумал чародей. Волшебница безмолвно согласилась, и они погрузились в бурлящий от негодования Источник. Насыщенная энергией вода вмиг растворила теневую оболочку, заменявшую ему тело. Инеррен почувствовал, как он падает... падает вверх?! Его разум расходился в разные стороны, все увеличиваясь в размерах. Он видел Обитель Туманов одновременно изнутри и снаружи, и игла желтого света указывала его путь, точно в центр трех колец, собранных из туч. Теперь он понимал, что они символизируют. Удача, Воля и Желание. Три главные составляющие успеха. Сознания Айры и Инеррена разделились вместе с распадом их тел. Только теперь чародей осознал, что волшебница, как и он сам, не имела физической оболочки. Она носила не Тени, но нечто подобное, также сплетенное из энергии и воли. Точная копия реального тела, которая не выдержит разве что прямого воздействия сил такой мощи. Интересно, что же такое случилось с ней раньше, мимоходом подумал Инеррен, но эта мысль тут же ушла, выбитая ослепительным сверканием золотой струи. Кипящая энергия Источника разрывала сознание на части. Чародей не сопротивлялся ее напору; напротив, он сам разделял свой разум на мелкие кусочки, тщательно конструируя паутину сил, узлами которой эти кусочки и становились. Энергия, Знание, Власть, Сила, Могущество, Искусство, Красота — и многое другое, чему не было названия ни в Общем, ни в Древнем Языке, ни даже в темных наречиях... Прошла целая вечность, но, наконец, все успокоилось. Инеррен не чувствовал ничего — только покой и наслаждение, и так не хотелось делать еще что-нибудь, уходить из пульсирующего океана энергии, в котором плавали миры Миллиона Сфер... Но что-то оставалось вне его разума. Какая-то нить... Он потянулся по ней — и встретил кусочек своего прежнего сознания. Соединившись с ним, чародей заметил, что нить ведет дальше. Еще одна вечность минула, пока все нити привели к своим узлам. Теперь Инеррен понимал: чтобы вернуться, ему необходимо тело. Чистый дух-разум способен существовать лишь в виде призрака, а это его не устраивало. Фантом-иллюзия, полностью повторяющая его прежнее тело. Чародей аккуратно наполнил свое творение энергией в нужной пропорции. Затем создал связь между фантомом и своим разумом. Теперь физическое тело... самая грубая и неподатливая часть работы. Знание пришло само, стоило Инеррену задать нужный вопрос. И он преобразовал часть энергии в вещество... В центре мерцающего бассейна возникла призрачная фигура, словно сотканная из разноцветных пульсирующих лучей. Пульсация из хаотической становилась все более упорядоченной, и наконец, когда ритм мерцания всех лучей совпал, ускорился до частоты биения человеческого сердца, — вот тогда фигура обрела четкость очертаний и плотность, став из призрачной полностью реальной. Чародей покинул бассейн, оделся и сел на краю, терпеливо ожидая появления Айры. Если через час ее не будет, решил он, надо попробовать позвать. Через Источник. Последнее Испытание заключалось вовсе не в том, чтобы достичь океана Энергии; самое сложное — вернуться... Кто знает, сколько претендентов потерпели поражение и навсегда остались в Стране Золотого Покоя? Лишь сам Источник... Пока же Инеррен проверял свои новые возможности. Он мог теперь связаться с Источником, получая из него все необходимое, из любого места любого мира, ибо этот бездонный золотистый океан энергии омывает все миры — или проходит сквозь них? Насчет строения Вселенной в целом чародей не имел твердой уверенности. Знание по-прежнему оставалось проблемой, но не Сила — ее теперь хватило бы на любое, самое мощное заклинание. Даже полумифическое Последнее Слово — заклинание, уничтожающее мир, — было теперь доступно Инеррену. Одна проблема — он не знал, как в точности это Слово произносится. Хотя это не важно: роль Уничтожителя Миров может и подождать, если он вообще когда-либо решит заняться подобным делом... Прошел час, а Айры не было. Чародей настроил свой разум в необходимом ключе и коснулся Источника. Потянулся вдаль... пошарил... и наконец зацепился за нужный рисунок. «Айра! — позвал он. — Кончай отдыхать — есть дело.» «Кто ты?» «Инеррен. Просыпайся же, или будет поздно!» Он понял, что волшебница попала в ловушку покоя. Самому чародею позволило ее избежать былое безумие, когда его сознание было расщеплено на множество частей. Именно это делал Источник с разумами претендентов, а Инеррен ранее прошел подобное испытание — свое-то безумие он победил. И опыт предыдущей схватки помог ему. Открыв канал связи еще шире, чародей направил в цель всю волю, все чувства, создавая прочный мост. Энергия Источника протестующе рванулась навстречу — но встретилась с такой же волной той же самой энергии. Инеррен искусно управлял обоими потоками, сплетая и разделяя их, направляя в разные стороны, — пока не соткал необходимый узор. Лестницу. И по этой лестнице Айра смогла спуститься в мир реального. — Власть опьяняет, — произнес Инеррен. — А абсолютная власть опьяняет абсолютно, — согласилась волшебница. — За мной долг. Благодарю. Чародей усмехнулся. — Насколько я понимаю, ты не любишь оставаться в долгу. Прекрасно: присоединяйся ко мне против Морригана — и мы квиты. — Хорошо, пошли. Только учти: посох Морригана — мой! — Пожалуйста, мне он ни к чему. А тебе что, своего мало? — Нет. Я отдам его Богу Смерти как выкуп. Он мне напомнил о долге, так что лучше вернуть его — пока за ним не прислали. — Но за мной тоже долг... — Твой долг оплатит Морриган, ведь он и есть причина всего, что с тобой приключилось. — Не думаю, что это можно рассматривать с такой точки зрения, — с сомнением заметил Инеррен. — Ну хорошо: я еще подумаю над тем, что бы такого отдать Богу Смерти как мой выкуп. Скупого заставляют платить дважды... При упоминании Кэрдана он будто наяву услышал холодный голос: В молчанье слов, во мраке света, В тенетах сна и красоты Найдете путь к бессмертью, дети, Средь звезд и вечной Пустоты. Прощальное напутствие? Возможно. Дела и помыслы Богов не понять зачастую даже величайшим магам. 4. Вызов Вечности Короткое заклинание, в один момент составленное Айрой, перенесло их в Аркану, на уже знакомый турнир. — Зачем мы здесь? Разве этот Морриган местный? — Нет, его цитадель довольно далеко отсюда, хотя и в этом мире. Но нужны помощники: думаю, нам одним там не справиться. — Что?! Мы прошли испытания Обители Туманов, а ты говоришь «не справиться»? — Инеррен ничего не понимал. — Если ты воспользуешься мощным заклинанием и сотрешь в порошок весь его замок, я не берусь даже предположить, что произойдет, — пояснила волшебница. — Несомненно одно: так действовать нельзя. Намного лучше будет предпринять атаку по всем правилам. В Высших Сферах очень любят подобные зрелища, поэтому, даже если Морриган поймет, что происходит, помощь ему получить будет неоткуда. — А что ты называешь атакой по всем правилам? — Разумеется, команду авантюристов, обыскивающую коридоры древнего замка! Чародей расхохотался. Атака по всем правилам! В архиве Ассатсека, уцелевшем после Великого Искажения, он действительно находил упоминания о том, что лучший способ найти что-то — собрать шайку из лучших бойцов, искусных воров и стрелков, самоотверженных священников и колдунов-профессионалов, уменьшить общее число членов отряда до минимума и отправиться в путь. Тем более, вдруг понял он, с команды авантюристов эта история и началась — когда он принял свою предыдущую смерть... — Прекрасно. Итак — боец, лучник, жрец и вор. Мы, естественно, играем роль магов. Только вот общее число «шесть» мне не нравится. «Семь» или «пять» звучит лучше, к тому же оба они священны. — Тогда, — подхватила Айра его рассуждения, — раз число «пять» само по себе священно, жрец нам ни к чему. Вора найду я, а ты подыщи пару бойцов, которые умеют обращаться с луком. — А где их искать? Волшебница улыбнулась: — Турнир Пяти Колец — это состязания колдунов, воинов, наездников, стрелков и воров, потому-то он так и называется... Инеррен довольно быстро отыскал нужную цель. Огромный, похожий на медведя рыжебородый варвар как раз пытался пробить дыру в деревянном ограждении арены, схватив своего противника за уши и раз за разом проверяя крепость его головы. — Достаточно! — сказал судья (не тот, что был во время поединка чародеев, а другой — высокий, худой человек со спокойным лицом и длинными каштановыми волосами). — Победа присуждается Орику! Варвар напоследок пнул поверженного под ребра и пошел за призом — изящным золотым кубком, наполненным золотым песком. Чародей усмехнулся. Экземпляр вполне подходящий: куча мускулов, умение драться и отсутствие высоких моральных запросов. Вдобавок, среди вещей Орика он заметил еще один приз — серебряное блюдо. На нем была выгравирована стрела, из чего Инеррен заключил, что варвар выиграл его на состязаниях лучников. Как и следовало ожидать, после получения приза Орик направился в таверну. Чародей устроился за угловым столиком, спокойно дожидаясь момента, пока у того выйдут все деньги (это произошло бы в любом случае, пусть даже в кармане варвара лежит тысяча монет). Попутно он рассматривал прочих посетителей, подыскивая второго бойца-лучника. Почти сразу Инеррену на глаза попалась крепкого сложения светловолосая женщина, о чем-то спорившая с хозяином таверны. Вероятно, дело было в том, что трактирщик решил: поскольку женщины все до единой глупы и неграмотны, можно безнаказанно обсчитывать их несколько сильнее, нежели прочих посетителей. К несчастью, в этом отношении воительницы-амазонки отличались от прочих представительниц слабого пола. Зато, как и обычным женщинам, терпения им недоставало; и сейчас хозяин очень рисковал, ибо рука амазонки уже нащупывала рукоять сабли. Чародей быстрым жестким взглядом оттолкнул трактирщика так, что толстяк потерял равновесие и, ругаясь, полетел под стойку. Затем он подошел к воительнице и шепнул ей на ухо: — Есть кое-кто, кто готов заплатить пять монет за полчаса беседы с тобой. Инеррен совершенно точно угадал количество денег у амазонки (а вернее, отсутствие таковых). Голубые глаза воительницы пробежали по его фигуре, остановились на посохе и слегка расширились. — Какие общие дела могут быть у колдуна и амазонки? — спросила она. — Все просто, — ответил чародей. — У меня имеется враг, который засел в неприступной крепости в окружении кучи стражи. И мне нужен небольшой отряд наемников, чтобы прорваться и вызвать его на поединок. Воительница кивнула. — И много народу в отряде? — Пока — только ты, — пояснил Инеррен. — К вечеру будет еще вот этот. — Он указал на варвара, который опустошал уже третий кувшин с вином. — И моя напарница подыщет какого-нибудь вора. — Напарница? — Волшебница. — А зачем вор? — Ну, если ты умеешь открывать запоры и потайные двери, он действительно не нужен. Амазонка покачала головой. — Какое время все это займет и сколько ты предлагаешь? — Насчет времени не уверен, — сказал чародей. — Думаю, дня два: все зависит от обстоятельств. Что касается цены — сотня вперед и две потом тебя устроит? — Плюс трофеи, — добавила воительница. — Договорились? — Хорошо. Но все трофеи должны быть проверены; тебе ведь не нужны неприятности с магическими предметами? Амазонка усмехнулась. — Нет уж, с колдовством я дел не имею — или мое имя не Валерия. Ты что-то говорил насчет ста монет? Инеррен достал из кармана небольшой рубин и небрежно опустил на стол — вот и принес пользу выкуп за статую Огненного Клинка... Вербовка Орика заняла еще меньше времени. Полупьяный варвар моментально согласился на предложение чародея, когда Инеррен «чисто случайно» ввернул фразу: «Утром тебе даже на стакан вина не хватит»... Убедившись, что утром оба наемника будут полностью готовы к походу, он отправился на условленное место. Айра, разумеется, уже была там — и не одна. Существо в бесформенной накидке, стоявшее рядом с ней, не принадлежало к роду человеческому. Кожа была покрыта мелкими бурыми чешуйками, а зеленые глаза очень напоминали змеиные. — Познакомьтесь, — сказала волшебница. — Вонк, Инеррен. — Надеюсь, ты знаешь свое дело, — заметил чародей. Вонк издал легкий свист, в котором Инеррен не сразу узнал смех. Он вытянул чешуйчатую конечность вперед — и чародей с удивлением обнаружил в ней свой собственный мешочек с драгоценностями. — Прими мои извинения, — произнес он, пряча камни назад и обещая себе не судить о существах по их внешнему виду. Вонк кивнул и отошел в сторону. — А как у тебя? — поинтересовалась Айра. — Орик-варвар и амазонка по имени Валерия, — ответил Инеррен. — Сейчас они... отдыхают, но к утру будут в полном порядке. Действительно, на заре варвар и амазонка явились к Западным Воротам. Оба были в боевом снаряжении: Орик — в чешуйчатом полудоспехе и тяжелом шишаке, Валерия — в легкой кольчуге и шлеме в виде сокола, с овальным щитом за спиной. У обоих имелись короткие мощные луки, напоминавшие эльфийские. — Куда мы направляемся? — деловито спросил варвар. Вместо ответа Айра медленно обвела посохом круг вокруг группы. Сказав «Стоять и не двигаться!», она прошептала заклинание. Инеррен по привычке прислушался, но разобрал только слово «барьеры». Вой ветра, миг пронизывающего холода — и они оказались в полутемном помещении. Шаркающие звуки за дверью то затихали, то усиливались; очевидно, они находились внутри какого-то охраняемого склада. — Где мы? — шепотом спросил Инеррен. — В темницах Вечной Цитадели, — объяснила волшебница. — Не волнуйся: Морриган никак не ожидает нападения отсюда! Орик согласно оскалился. — А как быть со стражей? — задала вопрос практичная Валерия. — Предоставь это мне. — Варвар погладил лезвие своей секиры. — Если только кто-нибудь отопрет этот замок... — Уже, — прошелестел Вонк, отходя от двери. Амазонка быстро сняла с плеча лук и направила на дверь. По сигналу варвара Инеррен и Вонк распахнули створки, стрела свистнула в воздухе и пригвоздила к стене тварь, похожую на гоблина с крысиным хвостом. Вторая выхватила длинный ятаган, но Орик броском топора уложил ее рядом с первой. — Никого, — уведомил вор, уже успевший выглянуть в коридор. Варвар подобрал оружие и занял позицию впереди. С обеих сторон его прикрывали Вонк, державший в руке длинный нож, и Валерия, лук которой был зажат в левой руке вместе с наложенной на него стрелой. Айра и Инеррен замыкали шествие, внимательно прислушиваясь ко всем шорохам и скрипам, которых в этой цитадели было более чем достаточно... Чародею едва удалось отговорить Вонка от немедленного взламывания всех потайных дверей. Ведь его посох не мог засечь опасность, которая появлялась только при открывании тайника (например, ловушка типа «падающая стена» или «самострел»). Комната тюремщиков. Еще три твари, которые считали себя неуязвимыми. Во всяком случае, заметил Орик, на владение алебардой они полагаться никак не могли... Широкая лестница из белого мрамора, ведущая наверх. Глаза дракона внезапно покраснели. — Стоять! — приказал Инеррен. Солдатское прошлое варвара сказалось мгновенно. Уже занеся ногу на первую ступеньку, он застыл как камень. Вонк тщательно осмотрел лестницу и присвистнул. — Должно быть, они здесь все умеют летать, — сообщил он. — Один шаг — и все это полетит очень глубоко вниз. — Тогда закрепи веревку на том крюке наверху, — указала Айра. Вор положил обе руки на стену... и прилип к ней. Медленно переставляя конечности, он полз по ней, словно по ровной земле! — Не может быть! — Валерия замотала головой. — Это невероятно! — Вонк — человек-ящер, — заметила волшебница. — Уроженцы Близзарда способны и на большее. Ящерицы, одним словом. Одолев лестницу, Вонк спрыгнул на пол — и тут из-за угла на него набросился еще один «особо бдительный» стражник. Нож человека-ящерицы мелькнул быстрее молнии и перерезал ему горло. Бульканье заглушило предсмертный стон. — Ложись! — крикнула амазонка, пуская стрелу в высунувшегося из окна в потолке арбалетчика. Вонк откатился в сторону, швыряя нож в последнего стражника. Но лезвие звякнуло о доспехи и отлетело в сторону. Охранник занес копье — и под взглядом Инеррена превратился в ледяную статую. — Здесь тебе что, скульптурная галерея? — ехидно спросила Айра. — Будет, — абсолютно невозмутимо ответил чародей. Волшебница от такой фразы даже поперхнулась. Вонк тем временем привязал веревку и перебросил ее конец вниз. Цепляясь за опору, Орик и Валерия преодолели опасный участок. Маги же, не тратя сил на подобное занятие, просто перелетели через несколько ступенек. — А что, нас нельзя было перенести? — пробурчал варвар. — Тебя, Орик, я нанял не для того, чтобы ты утруждал свою голову идеями о том, как мне надо поступать, — отрезал Инеррен. — Понадобится совет — спрошу. Группа довольно долго пробиралась по коридорам Вечной Цитадели. Хозяин Судеб, похоже, не отдавал предпочтения какой-то конкретной расе, так как стражниками у него были и эльфы, и орки, и гномы с троллями, и люди — плюс еще с десяток народов, подобных которым жителям Четрании видеть никогда не приходилось. Несколько раз они сталкивались с большими отрядами, и тут Орику и Валерии приходилось показывать все свое умение. Стражники дрались неплохо, но, как охарактеризовала амазонка, без воодушевления, — а душу в подобное дело вкладывать просто необходимо, если хочешь уцелеть. Многие решетки и двери были заколдованы. Но посохи Айры и Инеррена моментально предупреждали об опасности, так что Вонк избежал всех ловушек магического плана; прочие же сюрпризы, наподобие отравленных шипов, выскакивавших в момент поворота отмычки, он просто игнорировал — народ Близзарда практически не поддается действию ядов и сонных эликсиров. Кроме того, исцеляющее от яда заклинание было известно обоим магам, и вор спокойно орудовал отмычками, проводя всю команду кратчайшим (по мнению Айры) путем. Кратчайший путь привел в длинную галерею. Факелы на стенах догорали, бросая вокруг неровные отблески света и мечущиеся тени. «Опасность» — указали одновременно оба посоха. Инеррен и Айра внимательно вглядывались в каждый подозрительный предмет, но ничего не обнаружили. В углу за колонной кто-то шевельнулся. Стрела Валерии тотчас же полетела туда — и исчезла в тени. — Не слишком-то дружелюбно, — заметил низкий голос. Внезапно стрела вошла в левое предплечье амазонки. Вскрикнув, она выронила лук. Орик аккуратно вытащил стрелу — именно ее Валерия только что выпустила в неведомого врага. — Покажись, сукин сын! — заорал варвар. — Как скажешь. Тихий звон. Часть тени отделилась от колонны. Человек был закутан в мантию теней. Человек? Да. Хотя под низко надвинутым капюшоном вместо глаз мерцали зеленые звезды, а двигался он совершенно бесшумно, Айра чувствовала ауру Силы Человека. Уже знакомую ей — это, несомненно, был таинственный телохранитель Морригана. — Если хотите жить, — сообщил он, — убирайтесь отсюда. В его руке неведомо откуда возник небрежно покачивающийся нож с треугольным лезвием. Сталь была покрыта рунами, светящимися собственным, чарующим сиянием. И тонкий предупреждающий звон разносился вокруг этого клинка. — Ты — телохранитель Хозяина Судеб? — полуутвердительно спросил Инеррен. — Можно сказать и так. — И ты поставлен тут, чтобы закрыть нам путь. — Точно, — похвалил охранник. — Ты смотрел в Око, когда Морриган видел свое будущее? Тогда ты видел, кто был его убийцей. — Ты, — согласно кивнул тот. — Именно поэтому я здесь. — Подумай еще раз, — сказал чародей. — Морриган никогда не ошибался в чтении судеб. Следовательно, то, что он увидел в Оке Вечности, непременно сбудется. Иначе говоря, я покончу с ним вне зависимости от того, будет мне кто-то препятствовать или нет. — Он сделал многозначительную паузу. — Если ты встанешь на моем пути, это все равно не изменит результата. Зачем же рисковать жизнью? Айра мысленно зааплодировала. Телохранитель покачал головой. — И Четранию еще называли задворками Сфер! — с восхищением проговорил он. — Ты первый, кто смог переубедить меня. Нож исчез в одеждах-тенях. Телохранитель сделал одно движение, вмиг оказавшись рядом с Инерреном. — Джек, — протянул он руку. — Инеррен. — Чародей сжал руку Джека. Ничего похожего на прикосновение Тени. — Мы поняли друг друга? — О, безусловно, — согласился бывший телохранитель. — Если тебе потребуется помощь, дай знать — не бесплатно, конечно. — Само собой, — усмехнулся Инеррен. — До встречи! Джек исчез в сомкнувшихся сумерках... — Остался один Морриган. — Чародей вдруг весело сверкнул глазами. — Он — мой, Айра. — Бога ради, мне он и даром не нужен. Только посох отдай. — Я ему устрою веселую жизнь, — улыбнулся Инеррен. И улыбка эта отнюдь не была доброжелательной... Дубовая дверь. Кивком волшебница подтвердила: да, Морриган тут. Чародей начертил концом посоха в воздухе светящийся прямоугольник. — Ты что делаешь? — удивленно спросила Айра. — Он там, я же тебе сказала. — Пишу послание, — усмехнулся Инеррен. Под его взглядом внутри контура, действительно напоминавшего теперь лист пергамента, стали возникать строчки рун: Тринадцать раз по тринадцать камней В саду неподвижно стоят; Тринадцать раз по тринадцать царей В тех проклятых скалах сидят. Скрывается солнце, и гаснет заря, Туман окружает дворец. Тринадцать светильников ровно горят, Его возвещая конец... Тринадцать ударов отбили часы, Сгущаются тени и мгла. В последний раз покачнулись весы — И тихо надежда ушла, Затих даже ветер. В открытом окне — Мерцание глаз неземных; И долго метался в молчанье теней Пронзительный плачущий крик... Волшебница сдержала смех. — А зачем все это? — Ну, должен же он знать о моем приходе. — Взмахом посоха чародей скатал светящийся лист в трубку, сжал ее до размеров обычного свитка и послал сквозь дверь. Он знал: письмо попадет прямо в руки Морригану. Через несколько секунд за дверью раздался «пронзительный плачущий крик». Орик распахнул дверь, Инеррен медленно и важно прошествовал внутрь. Дверь за ним закрылась. Десять минут спустя чародей вышел из зала. В левой руке он держал свой посох и еще один, который тут же перебросил Айре. В правой же находилась средних размеров позолоченная клетка, в которой метался большой ворон. Он отчаянно разевал клюв, словно пытаясь закричать, — но ни единого звука не было слышно. — Это еще что? — поинтересовалась волшебница. — Подарок, — объяснил Инеррен. Айра содрогнулась. Они провели внутри Вечной Цитадели еще день. Вонк, наконец, вволю поразвлекся с потайными дверями и стенами, так как посох Морригана, по словам волшебницы, защищал их от всех «сюрпризов». Добытого золота было вполне достаточно, чтобы купить пару королевств средних размеров. Магических талисманов среди трофеев почти не было. Некий браслет, предохраняющий от Созданий Болотной Бездны, был, может быть, и полезен — только вот где находилась эта самая Болотная Бездна? Плащ Седьмого Пророка обладал (как гласила надпись на изрядно потертой подкладке) Властью Предвидения — но то ли эта власть за века истощилась, то ли ее никогда и не существовало... И наконец, Корона Элроса, дававшая ее обладателю силу тысячи душ, оказалась изрядно помята каким-то борцом с черной магией, так что о могуществе пришлось забыть... Оставив наемников на Турнире Пяти Колец, Айра и Инеррен направились в Храм Смерти. Волшебница пояснила, что лучше будет встретиться с Кэрданом там, а не предпринимать путешествие в Сумеречные Страны. А то мало ли — вдруг Старуха навстречу попадется... — Нам необходимо поговорить с твоим хозяином, — шепнула Айра на ухо верховному жрецу. — Но я... о! — Жрец внезапно понял, что от него требуется и какого Хозяина собеседница имеет в виду. — Хорошо. Обряд будет стоить две тысячи монет — он очень опасен. Без единого слова чародей подбросил на ладони большой сверкающий бриллиант. Неуловимым движением верховный жрец на лету схватил камень, оценил его стоимость (примерно в полтора раза превосходившую названную сумму) и кивнул. Три жреца в тяжелых черных одеждах пели гимн, воспевающий Справедливую Смерть. Алтарь мерцал, натертый каким-то веществом. Верховный жрец дотронулся острием меча до огромного гонга. Звук пробрал Инеррена до самых костей. — ОСТАВЬТЕ НАС, — раздался из ниоткуда холодный голос Бога Смерти. Жрецы быстро поклонились и, облегченно вздохнув, удалились подальше от алтаря. Над алтарем сгустилось облако. Оно изменило форму, покраснело — и миг спустя Кэрдан собственной персоной уже находился рядом. — Вижу, ваше предприятие было успешным, — сказал он. — Итак? Айра протянула посох. — Это, лорд Кэрдан, моя благодарность тебе, — волшебница слегка поклонилась, — за то, что соизволил напомнить о моем долге. Бог Смерти принял подношение и кивнул в знак согласия. — А вот это — подарок от меня. — Инеррен протянул клетку с вороном. — Я отнял голос у этой птицы, дабы ее крики не оскверняли тишины твоего царства. — Подозреваю, тобой двигали и иные чувства, — усмехнулся Кэрдан. — Например, желание мести. — Месть, лорд Кэрдан? — Чародей сделал вид, что не понимает, о чем идет речь. — Я всего лишь вернул свой долг: ни больше, ни меньше. Разве можно называть это местью? — С вами, смертными, интересно иметь дело, — сообщил Бог Смерти, и в голосе его действительно были довольные нотки. — Ваша непредсказуемость дает порой поразительные результаты... — Вот они! — раздался возглас. Инеррен обернулся и замер. В дверях Храма Смерти стояла толпа демонических созданий, вооруженных длинными копьями. А за их спинами стояла Старуха. — Хозяин? — вопросительно посмотрела она на Кэрдана. Вместо ответа тот отошел за алтарь, освобождая пространство. На костлявой физиономии Старухи появилось выражение радости, будто у ребенка, которому наконец-то подарили долгожданную игрушку. Чародей внезапно вспомнил таинственное напутствие Бога Смерти. Значило ли оно что-то, он не понимал. Однако почему бы не сделать вид, будто он действительно все разгадал? — Нет, Старуха: уже слишком поздно, — покачал головой Инеррен. — Даже смертные могут справиться с тобой; мы же, обладая могуществом Источника, способны покончить с твоими претензиями окончательно. (Вообще-то Айра не получила Власти Источника; она целиком досталась ему. Почему? Вероятно, потому, что чародей сам нашел путь в физический план бытия, волшебница же покинула Страну Золотого Покоя лишь с его помощью. А Ключ давался только тем, кто прошел финальное испытание — Испытание Покоем. — Да ну? — Хохот Старухи напоминал стук истлевших костей. — Ты, сбежавший от меня несколько лет назад, теперь угрожаешь мне? — Не угрожаю, — Инеррен вел крайне рискованную игру, но что ему оставалось делать? — а вызываю тебя на бой. Даже Кэрдан выглядел удивленным. Старуха замолчала. Затем, взяв себя в руки, произнесла: — Пусть так. Значит, место поединка выбираю я. — Да, и доставку обеспечиваешь тоже ты, — согласился Инеррен. — Но у меня есть одна просьба: нашим судьей будешь ты, Бог Смерти. — Да будет так! — Кэрдан торжественно кивнул. — Итак, Старуха: место поединка? — Моя родина, — без колебаний ответила та. — Искаженный Мир. Мысленный голос Айры расслышал только Инеррен, ибо у обоих все еще имелись талисманы. «Искаженный Мир находится неподалеку от Преисподней, граничит с Бездной и Домами Боли, которые ты называл темными мирами. Власть Хаоса там поистине разрушительна, светлые заклинания практически бесполезны. Зато там — сплошь сумерки, и если ты воспользуешься своей Истинной Силой...» Закончить фразу она не успела — мерцающий вихрь перемещения увлек чародея прочь. Но Инеррен понял, что имела в виду волшебница: Истинная Сила — это сила Истинного Имени, а его Имя — Повелитель Теней. Что ж, это уже преимущество... И вновь — простор, напоминающий бесплодные равнины Серых Стран. Но пространство было скручено неестественным образом; казалось, один шаг — и горизонт будет рядом. Одно слово — Искаженный Мир. Минуточку! Да ведь у меня есть союзник даже в этом месте, подумал Инеррен. И если говорить о союзниках... не позвать ли их сюда? Нигде не сказано, что бороться можно только в одиночку — ведь у Смерти слуг полным-полно. Чародей жестами и голосом сотворил из податливой теневой ткани точное подобие своей прежней цитадели — Ассатсека. В ином месте фокус бы не сработал, но низкий потенциал Искаженного Мира позволял творить без напряжения самые мощные заклинания. Войдя внутрь, он привычно уселся на трон в центре Серого Зала, воздвиг вокруг ряды стульев и произнес заклятие для вызова: Тех, кто мне помощь обещал, Кто чувствует свой долг, Я призываю в Серый Зал — Приходит битвы срок Трое, подумал Инеррен. Черный сгусток в центре — Моердвик, на изящном стуле слева — Джек, а справа... как, Тень? Точно, тот самый житель Серых Стран, который провожал его к Обители Туманов! А ведь почти три дня прошло с тех пор... Или гораздо больше? Понятия времени в Сумеречных Странах нет вовсе, а Искаженный Мир... одним словом, соответствует своему наименованию. — Что, проблемы? — спросил Джек. — Да. Сражение со Смертью, — объяснил чародей. — Если выиграем, ты назовешь свою цену; если же нет, заплатить я все равно не смогу. Это можешь считать авансом. — Он протянул мешочек с остатком драгоценностей. — Ты повздорил с Богом Смерти?! — воскликнула Тень. — Нет, с ним-то я как раз нашел общий язык, — усмехнулся Инеррен. — А вот со Старухой... — Ничего страшного, — прогрохотал Моердвик. — И на Старуху бывает проруха. Игра длилась несколько дней. Старуха постоянно насылала на чародея и его соратников орды демонов, которые называли себя Детьми Ужаса. Нож Джека оказался великолепным оружием против тварей подобного рода: ни один из тех, кто попробовал прикосновения этого клинка, не вернулся к Старухе. Тень, не обладая особой силой, имела другие преимущества. Летая по всему Искаженному Миру, она оставалась незамеченной и моментально сообщала Инеррену о продвижениях армий Старухи. Странная игра: вроде борьбы двух полководцев, но у одного — тысячи бойцов, у другого — только три воина. Зато двое из этих троих стоили тысячи — ибо Моердвик, постоянно трансформируясь в ужасных чудовищ, проглотил множество слуг Старухи, хотя и не переставал жаловаться на плохой привкус, вонь и костистость жертв... Джек многому научил чародея. Некоторые оброненные им фразы, касавшиеся строения миров Миллиона Сфер и Барьеров меж ними, глубоко запали Инеррену в голову. И странный, невероятно рискованный и парадоксальный план победы начал обретать причудливые очертания. «Да, — думал чародей, тщательно скрывая свои мысли от соратников, — такого хода событий Старуха точно не сможет предвидеть. Не сможет предвидеть — не сможет и защититься.» Наконец, запас демонов у Старухи подошел к концу. И она, словно в добрые старые времена, сама взялась за дело. Неимоверно тощая и жутковатая даже для Искаженного Мира фигура двигалась по опустошенным землям. Вот он, след. Значит, этот колдун хочет заклинаний? Он их получит... Торжествующее шипение странного наречия сорвалось со ссохшихся губ. И четверых дерзких окутал Колпак Хаоса; ни одна сила за пределами этого места не могла больше помочь им... Искривленное лезвие ее косы поймало блеск далеких звезд, которые видны лишь в странах смерти. — Прощай, колдун, — произнесла Старуха, занося свое оружие. Ответом были строки рифмованного заклятия: Мудрость Источника, Сила Теней — Вас Повелитель зовет! Жизнью за вызов плачу я своей, Чтобы от Смерти избавить людей, — Пусть же падет небосвод! Коса опустилась, рассекая тело чародея надвое. Но мерный, бесстрастный голос продолжал звучать в воздухе: Раскрылись Грани ада и небес, И пала Смерть от смертных рук тогда, И покорился Вечности Венец Тому, кто жизнь на Тени променял Из-под плаща Инеррена выкатился небольшой шарик, мерцавший чернотой самой Бездны, — Око Вечности, которым пользовался Хозяин Судеб. Чародей, разделавшись с Морриганом, не захотел оставлять такой могущественный артефакт без присмотра. Против своего желания Старуха бросила взгляд на шарик, ее сосредоточенность нарушилась — и Теневое Искусство моментально обрело власть над ней. Смерть пришла слишком поздно. Колпак Хаоса раскололся под натиском силы Ока, издав зловещий хруст. Бурлящий водоворот теней мгновенно захватил в свои кольца Старуху и начал сжиматься, одновременно ввинчиваясь в безжизненную почву Искаженного Мира. Неимоверно громкий треск оглушил всех троих. То под действием предсмертных чар Инеррена рвался Мировой Барьер, называемый также Гранью. Последний удар Старухи захватил с собой Тень. Моердвику удалось взмыть вверх, так что он отделался раной. Джек, как всегда, скрылся в сумерках... Бог Смерти коротко сообщил волшебнице обо всем происшедшем. — Теперь ты остался без своей прислужницы? — заметила Айра. Кэрдан кивнул. — И это избавило тебя от необходимости бросать ей вызов. — Бог Смерти покачал головой. — Все же со смертными иметь дело невероятно интересно. Такого не случалось на протяжении миллионов лет... — Так ты не рассержен? — Нет, пожалуй, — усмехнулся Кэрдан. — У меня имеются несколько претендентов на должность Сборщика Душ. Выберу лучшего, и все будет так, как и раньше. Однако список тех, за кем Старухе надлежало придти в первую очередь, утрачен; за это, собственно, Инеррен и заплатил жизнью. «Может, и так, — прозвучал внутри ее сознания насмешливый голос Повелителя Теней, — но попробуй только скажи, будто дело того не стоило!» Он знал, что делал, когда сотворял последнее заклятие: вложив в него всю энергию без остатка, чародей в очередной раз расстался с жизнью; воспользовавшись связью с Источником, он вновь переместил свое сознание в Страну Золотого Покоя — да только не было никого, кто мог бы вернуть его обратно в мир живых. То, что Инеррен делал в Обители Туманов, создавая себе новое тело, было возможно лишь там, и нигде больше. Айра же, не пройдя финального испытания, не владела Ключом... На границе Искаженного Мира и Домов Боли установлена пентаграмма — плита из черного камня. На ней почерком Айры написано: Ярко-белым огнем Запылал небосклон. И тогда содрогнулась земля: Хаос бился здесь с Тьмой, И не сдался герой — Предпочел он сгореть дотла. Но врагу отомстил И его опустил В мир, что холоден, мерзок и груб: В ад отправил колдун Паутиною рун Смерть-Старуху, Кэрдана слугу. Он не мертв — ведь и смерть не хозяйка ему, Он не жив — Хаос силы забрал; В океане Источника смотрит во Тьму Повелитель Теней, жизнь отдавший тому, Кто раздвинуть смог Смерти оскал. Иногда у этой плиты останавливается огромный сгусток черноты — Моердвик, — и приносит слова благодарности единственному смертному, ставшему его союзником. Порою мимо проходит человек, облаченный в сумерки; он также задерживается на этом месте. Иногда Джек приносит сюда еду и бутылку вина и совершает обряд поминовения — никогда и никому больше он не оказывал подобных почестей... Эпилог Тень все же исхитрилась вырваться из железной хватки Старухи. Отчаянный рывок в сторону, сверхтеневое усилие — и она пробила тончайшую пелену, отделяющую Дома Боли от Преисподней. Лучше бы Тень этого не делала... Трон из раскаленного железа был сделан точно по форме тела сидящего на нем огненного змея. — Незваный гость? — прошипел он. Тяжелые железные цепи опустились сверху и сковали Тень так, что она не могла пошевелиться. — Итак, назови свое Истинное Имя! — прозвучал приказ. — Адрагерон, — извиваясь от боли, прохрипела Тень. — Хорошо, — сказал змей. — Люблю понятливых. А теперь рассказывай!.. Через несколько лет после этого Адрагерон поступил в ученики к огненному змею — одному из Верховных Лордов-Демонов Преисподней, который также был известен под именем Белиал... К О Н Е Ц ИМЕНЕМ ТЕНЕЙ Часть вторая. Боги будут сопутствовать тебе только в том случае, если ты ступишь на их тропу. А для этого необходима смелость. Мэри Стюарт «Хрустальный грот» Пролог Неимоверно долгое время прошло с тех пор, как Инеррен последний раз пытался пробить Грань, отделявшую океан энергии Источника от миров Миллиона Сфер. Он обладал немалой Силой — и именно эта Сила сейчас мешала ему. Чтобы преодолеть этот Барьер, требовалась помощь извне... Нет, чародей вовсе не сожалел о своем поступке. Ведь план удался — Старуха, жаждавшая отобрать его жизнь (пусть она даже выполняла свой долг, но ему-то какая разница?), сама очутилась в аду. Не приходится сомневаться в том, что оказанный ей там прием был «теплым» во всех смыслах. Только вот жизнь Инеррена была утрачена... Требовалась, он знал доподлинно, самая малость: кто-нибудь должен просто войти в контакт с Источником и помочь чародею вырваться из паутины Власти и Блаженства, из этой Страны Золотого Покоя. Данное им наименование было абсолютно точным. Здесь НИЧЕГО не менялось. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Рай, короче говоря. Но он решительно предпочитал Преисподнюю — там веселее. В этом океане должны были плавать многие, кто когда-либо бросал вызов Источнику, но не прошел последнего испытания. Инеррен пытался отыскать их, однако не нашел ни одного. Впрочем, даже найди он кого-либо, чем бы это помогло? Он и сам владеет всеми знаниями, какие только есть в этом Источнике, могущества у него хватило бы, чтобы стереть в порошок целый мир — или сотворить новый... 1. Ветер Вечности — Учитель... Голос был тих и слегка подрагивал. Еще бы — общаться с Великим Сталкаором, Хозяином Врат Вечности, было опасно даже для неуязвимых Духов Боли. Хотя тот редко вызывал их. Глаза учителя — два колодца безмолвия и тайн — обратились к вошедшему. Учитель выглядел не старше ученика, но кто-кто, а Зорин прекрасно знал: Сталкаор прожил на этом свете более шести веков, и лишь Боги знают, сколько времени провел он в иных мирах... — Пришло время и тебе, Зорин, попытать счастья, — произнес учитель. — Ты можешь попробовать. Если откроешь Врата, у тебя будут все шансы когда-нибудь занять мое место. — Я никогда... — Перестань. Мне ведомы все твои желания. Честолюбие — вещь хорошая: оно заставляет человека переворачивать мир с ног на голову только ради того, чтобы доказать свою силу себе самому. — Гримаса Сталкаора, вероятно, должна была означать улыбку. — Ты знаешь наказание для неудачников. Зорин мысленно пересчитал каждый поворот Ключа, произнес каждое Слово, заглянул в каждый уголок своего сознания — и кивнул. — Начинай. Учитель взмахом руки раздвинул занавес, расписанный магическими символами. За то, чтобы познать хоть один из них, любой колдун из стран Востока или Запада отдал бы десять лет жизни. За занавесом, у самой стены, стояли два простых столба из ничем не примечательного серого мрамора. Грубо отесанные, они абсолютно не гармонировали с простой, но изящной обстановкой дворца. Зорин видел, как учитель открывал эти Врата, как уходил в призрачное Ничто, как возвращался оттуда. Один раз, но этого хватило. Перехватив свой жезл, словно гигантский ключ, он подошел к стене и произнес нужные Слова. Нити паутины Сил предупреждающе пульсировали. Зорин, приноровившись к ритму, вставил жезл-Ключ точно в центр Паутины и определенным образом повернул. Ветер Вечности чуть не сбил его с ног. Однако ученик выкрикнул следующее Слово, и паутина мягко обволокла его, давая силы и поддерживая. Ободренный успехом, он сделал шаг вперед — в туманную, манящую бесконечность... ...и уткнулся носом в стену. — Молодец, — сказал Сталкаор, — испытание пройдено. — А Вечность? Глаза учителя опасно заблестели. Зорин жалел, что вообще задал этот вопрос, — но поздно. — Ты узнаешь ее, — произнес Хозяин Врат Вечности, кладя руку на плечо ученика. Цепкие пальцы скользнули вниз, страшная боль заставила Зорина отпрянуть. И перед тем как черный туман смерти навсегда закрыл его глаза, он увидел собственное сердце, с которого капала его же кровь. — А жаль, — с печалью промолвил Сталкаор, — ты подавал большие надежды. Но, как говорят, предаст всегда тот, кому мы безоговорочно доверяем... В конце концов, смерть ученика не стала напрасной — ему все равно уже пора было подкрепить собственную жизненную энергию. Симптомы приближавшейся дряхлости за эти века Сталкаор ощущал столько раз, что теперь чувствовал их за месяц до того, как будет заметен первый признак. Хозяин Врат крепко сжал кусок кровавой плоти, таинственным образом уменьшившийся до размеров монеты, и проглотил... «Инеррен!» — внезапно прозвучал чей-то голос. — Кто это? — спросил чародей. «Тот, кто может освободить тебя, — был ответ. — Ты согласен?» — Возможно... — Инеррен всегда относился с подозрением к обещаниям исполнить его самую сокровенную мечту. Тем более, когда собеседник невидим и неощутим. — Но я терпеть не могу разговаривать с пустотой. — С Пустотой ты не мог бы разговаривать при всем желании — вначале нужно изучить Ее язык. Он почувствовал, как Некто настраивается на Источник, перемещая свой разум к океану энергии. Чародей быстро нашел нужную точку, в одно мгновение сам оказался в ней и стал ждать появления собеседника. Тот не задержался. Его вид удивлял и, надо сказать, производил впечатление, но не подавлял. Он был облачен в белые с золотом одежды, из-под странного вида соломенной шляпы волнами ниспадали белые волосы. Но в крепко сбитом теле и серо-голубых глазах не было абсолютно ничего старческого, равно как и в насмешливом голосе. — Итак, кто ты? — повторил Инеррен. — Я — Повелитель Молний, — сказал пришелец. — Обращайся ко мне именно так. — Ну, я знаю как минимум одну Молнию, которая тебе не подчиняется. — Чародей, естественно, имел в виду Айру. — Так что это Имя не соответствует истине. — Что есть Истина? Хотя ладно, тогда можешь называть меня Рэйден, — сказал Повелитель Молний, — это имя не хуже и не лучше любого другого, какие я носил. Итак, тебе настолько понравились эти места, что ты просто-таки горишь желанием задержаться здесь еще на вечность-другую? — Ты неплохо читаешь мысли, — усмехнулся Инеррен. С такой манерой разговора он был неплохо знаком по темным мирам — вернее, Домам Боли, как называла их Айра, — то была их «придворная речь». — Значит, тебе требуются услуги мага из захолустного мира типа Четрании? Так вы, кажется, именуете мою родину? — Против твоей родины я совершенно ничего не имею, — махнул рукой Рэйден, — как и против тебя. Что до услуг мага — ты прав. Но не во всем. Прежде всего, почему именно ты, ведь именно этот вопрос ты задал себе уже три раза. Изволь: после «беседы» с Хозяином Судеб твоя персона стала объектом пристального внимания Властителей Высших Сфер — в вашем понимании, Богов Судьбы. Особенное место занимала та участь, которую ты для него избрал. — Что тут такого особенного? — пожал плечами чародей (если можно сделать это, не имея и намека на тело). Он не без удовольствия вспомнил обсуждаемый эпизод... Обернувшись на легкий скрип петель, Хозяин Судеб на мгновение замер. Но щелчок запертой двери вернул его к жизни. — Нет! — завопил Морриган, отступая к стене. — Ты не можешь! На моей стороне — сами Боги, я лишь оглашаю их волю! — А иногда, — жестко произнес Инеррен, — и сам приводишь приговор Судьбы в исполнение. Но почему ты не остался столь же беспристрастен, когда речь пошла о твоей собственной судьбе? Видя в Оке Вечности свою гибель, ты проследил судьбу предполагаемого убийцы — то есть, мою, — нашел слабое место и воспользовался им... — Я не изменял твоей судьбы! — воскликнул Хозяин Судеб. — Все, что с тобой произошло, было предначертано свыше... — Как и то, что произойдет с тобой, — согласился чародей. Посох его вспыхнул зловещим пурпурным огнем, глаза дракона мерцали густо-красными озерами смерти. Неловкий выпад Морригана был небрежно парирован — тому, видать, давно уже не приходилось практиковаться в магии. Да и зачем? Кто посмеет бросить вызов Хозяину Судеб? Впрочем, если кто и посмеет — рядом всегда находился Джек, чья Сумеречная Власть и Звездный Клинок переубедили бы любого... Любого — кроме Инеррена. Безупречная логика рассуждений убедила Джека не в том, на чьей стороне истина (этого зачастую даже Боги не в силах выяснить), но в том, что исход его поединка с Морриганом предрешен и никто больше не в силах помешать этому. Удар — и посох Хозяина Судеб отлетает в сторону. Рифмованные строчки заклинания звучали в безжалостном ритме, не оставляя Морригану ни малейшего шанса... Из перьев черных одеянье Души не скроет мрачных дыр. И тщетны все твои старанья — Тебе не избежать Судьбы: Ее своею «тайной властью» Давно уж ты определил: Ты сам — кузнец своих несчастий, Так получай, что заслужил! Тебе от знаний нету прока, Ведь в них — проклятия и смерть... И знай: безгласной птицей рока Ты будешь десять тысяч лет! Изменение заняло мгновение. Большой черный ворон попытался было атаковать чародея, но тот ловко уклонился, набросив на бывшего повелителя Вечной Цитадели тяжелый занавес. Короткими словами Инеррен соорудил из валявшихся за столом каких-то обломков металла прочную клетку необходимых габаритов. Водворив ворона-Морригана на место, он усмехнулся, представляя, как будет удивлен Бог Смерти столь странным подарком... — Ты мог убить его тысячью способов, — пояснил Рэйден. — Если у тебя на уме были страдания — тебе вполне по силам было отослать его в Дома Боли или Преисподнюю, а там знают толк в пытках. Но ты сохранил ему жизнь и надежду на освобождение. Почему? — Он должен был подумать над тем, что совершил, — сказал чародей. — В тихой, спокойной обстановке, где его ничто не будет отвлекать. И сам он не сможет никого отрывать от важных занятий, не имея голоса. Творить заклинания — также: сомневаюсь, что Морриган ранее тренировался в Искусстве, будучи переселен в тело ворона. — Еще один штрих в твою пользу, — заметил Рэйден. — Но почему ворон? Почему не стервятник или еще кто-то в этом роде? — Ворон — птица мудрая, — произнес Инеррен. — Мог бы быть, например, филин... Однако к чему все эти вопросы? Почему ты находишься здесь? Не потому ведь, что я владею ключами к Источнику; ты и сам прекрасно можешь добраться сюда и получить все необходимое. Просто потому что я маг? Но... — Нет, — покачал головой Рэйден, — таких, как ты, немного. Совсем немного. Многие изучали Искусство, многие достигли в этом неплохих результатов — но мало кто применяет его инстинктивно, даже не задумываясь, почему надо действовать именно так, а не иначе. И даже их ошибки зачастую оборачиваются им же на пользу. — Уговорил, — усмехнулся чародей. — Пусть так, я — единственный и неповторимый. Тогда какой же будет оплата работы? — Также неоценимой, — сказал собеседник. — То, что не имеет цены ни для тебя, ни для меня, — хотя и по разным причинам. — И что же это? — Твоя жизнь, разумеется. На определенных условиях. Условиях? Интересно, сколько народу надо положить ради этого? — Нет-нет, наемные убийства вовсе не моя специальность, — улыбнулся Рэйден, — я всего только коллекционирую некоторые предметы старины. — Говори уже прямо: артефакты Искусства, — подхватил Инеррен. — А я стану, так сказать, твоим агентом по их добыче? — Да. Но, как я уже сообщил, есть некоторые условия. — А конкретнее? — Первое и единственное: ты отказываешься от всего, что получил в Источнике. Все знания, вся Сила — этого ты лишаешься. Останется только то, чем ты владел до покорения Обители Туманов. Взамен я дам тебе новое тело — если хочешь, точную копию твоего прежнего, — и ты начнешь жизнь сначала. — Значит, — уточнил чародей, — я должен отдать все, что получил в Источнике? А после этого мне можно предпринять вторую попытку в получении этой власти? Рэйден потер подбородок. — Вероятно. Но пока — ты переходишь в мое распоряжение и обязуешься выполнить три задания. Я не стану требовать от тебя невыполнимого, но не обещаю, что дело будет приятным. Твое решение? — А у меня что, есть выбор? — У каждого есть выбор. Значит, ты согласен? — Ты же знал об этом еще до того, как связался со мной. Рэйден усмехнулся и повторил одно из замечаний Бога Смерти: — Вы, люди, такие непредсказуемые... Инеррен усмехнулся в ответ и начертил на твердой, неподатливой поверхности Грани рифмованное заклинание-клятву. Черные строчки отпечатались на мерцающей поверхности. За жизнь готов бороться каждый, И значит, должен я забыть Все то, что выиграл в битве тяжкой? Ну что же, так тому и быть. Но жизнь — еще не все. Для мага И трижды власть свою отдам Тому, кто мне принес награду — Путь долгожданный через Грань. Лишь трижды — и не разом больше Пусть даже Боги Вечной Тьмы Мне будут угрожать — не сможет Меня их кара устрашить. Свое я слово не нарушу, И прочим лучше бы сдержать Все обещанья. Я не струшу, Коль их придется «убеждать»... Мной побежден Хозяин Судеб, Повержена Старуха Смерть — И никогда не скажут люди, Что запятнал свою я честь! Рэйден понял: ЭТУ клятву сдержать пришлось бы даже тому, кто славился своим умением нарушать обещания. Сам-то он обычно выполнял свои обязательства, чем отличался от многих обитателей Высших Сфер, полагавших, что уговор с «низшими созданьями» — не та вещь, которой нельзя пренебрегать. Если в том будет выгода. Недальновидно. Ведь как раз те смертные, с которыми Боги играли, как кот с мышью, порой смещали их с Трона Вечности. А этот Повелитель Теней способен свалить кого угодно, причем безо всякой поддержки свыше. Правда, он этого еще не знает... — Великолепно! — Чародей еще раз осмотрел прекрасный зал замка, куда доставил его Рэйден. — Просто нет слов. — Так и должно быть. — Ну ладно, восхищения оставим на потом. Твое поручение? — Минутку... а, вот оно. — Повелитель Молний долго копался среди кучи свитков и записей на столе, прежде чем нашел нужный документ. — Итак, вот карта. Узнаешь места? — Здесь, — показал Инеррен на южную часть, — находится Аркана с ее Турниром Пяти Колец. Других названий я не знаю. — Хорошо. Тогда слушай: где-то тут, — указал Рэйден, — находится один древний дворец. В нем имеется одно очень странное сооружение, называемое Вратами Вечности, и представляют они собой... в общем, примерно то, о чем ты как раз подумал. Естественно, у Врат существует Хозяин. Не знаю его настоящего имени, сам он называет себя именно так — Хозяин Врат Вечности. Чернокнижник. — Кто? — не понял чародей. — Гм... Да, тебе это понять будет трудно. Короче говоря, он использует такую штуку, как Черная Магия. Твоя Сила — Тень, но тебе можно пользоваться в равной степени Светом и Тьмой. Причем, хотя высшие ступени обоих этих искусств не для тебя, комбинируя их, ты частенько получаешь невероятные эффекты. — Рэйден, словно вспоминая забавный момент, слегка усмехнулся. — Ну так вот, его могущество — Ночь, Тьма и такое прочее. Свет ему недоступен, но зато он владеет Высшими Посвящениями Темного Искусства. Ясно? — Ты хочешь сказать, что, хотя он знает больше меня, я владею и тем, что ему неподвластно? — Примерно так, — согласился Рэйден. — Твое первое задание будет состоять в том, что ты пойдешь к нему в ученики, разузнаешь что сможешь о ритуале Вечности, а потом — делай с ним что хочешь. — Не слишком-то ясно, — протянул Инеррен. — Зачем тебе понадобился ритуал Вечности? Разве посвящения Источника, или чем ты еще там владеешь, недостаточно? — Мне не нужен сам ритуал, — пояснил Рэйден, — я должен узнать возможности того, кто этот ритуал пройдет. — То есть, — подытожил чародей, — тебе нужно узнать пределы возможностей Хозяина Врат? — Точно. — Тебя вполне устроит, если они окажутся ниже моих? Рэйден легко поймал конец мысли Инеррена. — А, так ты хочешь просто вызвать его на поединок? Ну что же... Если ты столь уверен в собственных силах, я не стану отговаривать тебя. Делай как считаешь нужным. — Если существует простое решение проблемы, — сказал чародей, — значит, оно и есть правильное. Пять против одного. Довольно быстро Инеррен нашел кратчайший путь к району, где, по словам Рэйдена, располагался дворец. Чернокнижник. Ладно, посмотрим, что его Высшее Посвящение Тьмы способно противопоставить истинному Искусству и мощи Теневой Тропы. Не в том ведь дело, какую именно Силу использовать. Победа заключается в самом методе ее применения... Он быстро подготовил несколько очень удобных заклинаний, которые могли быть приведены в действие в любой момент и без особого напряжения сил. Потребовалось всего-навсего припомнить кое-что из своих прошлых приключений, ведь ему многие были обязаны жизнью и свободой... — Стой! — раздался приказ. Никого рядом не было, но чародей остановился. — Руки вверх, оружие на землю! Послушно подняв руки, Инеррен пробормотал короткое заклинание: Тени — в стороны и ввысь, Кто невидим — покажись! Слева возникла тощая фигура с арбалетом у плеча. Вторая, точно такая же, подходила спереди. Оба налетчика явно не подозревали о том, что их прикрытие разрушено. «Ну-ну, — подумал чародей, — жаль даже убивать таких кретинов.» Внезапно тяжелая дубинка опустилась на его затылок, что привело к логическому заключению: «кретины» были несколько умнее, нежели ему представлялось... Голова болела, в горле пересохло. Спина ощущала какой-то столб. Инеррен попробовал пошевелиться, но тугие веревки крепко держали. Он с трудом раскрыл слипшиеся веки. Нет, подумал чародей, этого быть не может. Разумные жуки?! Насекомые, разгуливающие на задних лапах?! Даже полузабытые кошмары Черного Лотоса и Теневой Тропы не доводили до такого. В них присутствовали демоны, призраки и другие существа, странные и страшные, — но ничего СТОЛЬ абсурдного. А значит, это не бред. Жизнь подчас хуже любого кошмара. Увидев, что пленник пришел в себя, жук что-то проскрипел. Чародей прислушался, но не уловил в этих звуках ни малейшего смысла. Тогда другое существо, сверху донизу увешанное перьями и костями, затрещало на отдаленном подобии Общего: — Твоя... кто? — Я путешественник, — тщательно выговаривая слова, произнес он. — Твоя идти... куда? — У меня есть дело к Хозяину Врат Вечности. Тотчас же зазубренная кость, служившая оружием этим существам, оказалась у горла Инеррена. Чародей быстро привел в действие нужное заклинание: один звук — и он был бы на свободе, а у противников возникли бы большие неприятности с отрядом Теней. Однако первый жук взмахом конечности приказал прекратить экзекуцию. — Хозяин... твоя друг? Хороший вопрос. Чародей рисковал в любом случае, ответь он «да» или «нет». «Если сомневаешься в выборе — говори правду, — вспомнил Инеррен наставления своей матери-колдуньи, — тогда тебе, по крайней мере, не придется впоследствии объяснять, почему ты солгал.» — Мы не друзья, — сказал он. Действительно, как Хозяин Врат мог быть его другом, если даже не подозревал о его существовании? Пилообразный костяной «меч» отодвинулся. Инеррен расслабился и возвратил энергию туда, где ей надлежало находиться. Народец Лааконов (так, во всяком случае, воспринял чародей самоназвание этих существ) обитал в Долине Серебристых Трав задолго до того, как с Запада пришли чужаки и построили на краю их владений проклятый Дворец Паука. Вначале Лааконы пошли войной на захватчиков, однако войско их бесследно исчезло где-то на подступах к замку. И тогда великий вождь Кхезгиррккх издал указ: на чужаков не обращать внимания, а тех, кто ступит на землю Лааконов, — уничтожать без малейшего снисхождения. Для Инеррена, однако, было сделано исключение. Верховный шаман, или как его там называли, — тот жук, который умел разговаривать на Общем, — сделал правильный вывод: недруг нашего врага — наш друг. Потому чародея с почетом провели почти до самого Дворца Паука, дали на дорогу еды и питья и всячески извинялись за причиненные неудобства. Хотя слова лааконского наречия и не были ему понятны, в искренности чувств не оставалось сомнений. Граница владений Хозяина была видна любому. Мягкая серебристая трава Долины резко сменялась темно-серой, упругой порослью. Инеррен с удивлением опознал в этой растительности нечто родственное Черному Лотосу. Однако Черный Лотос был редчайшим цветком — во всей Четрании чародей с трудом набрал его корней на шесть порций эликсира, полностью уничтожив это растение. А здесь!.. Не удержавшись, он вынул нож и выковырял один из пучков травы. Это было ошибкой. — ЧУЖАК!!! Громоподобный голос исходил откуда-то из поднебесья. «Так, — подумал Инеррен, отбрасывая злополучное растение в сторону, — одно из двух: или надо по-быстрому убираться отсюда, или прикинуться ничего не понимающим идиотом, который случайно забрел в эти места. Но тогда действовать придется по плану Рэйдена.» Ладно, Бог Судьбы. Посмотрим. В небе возникло облако, быстро снижавшееся прямо на него. Мрачное, словно кошмарный сон, но куда более реальное. На облаке стоял человек. Светло-красный плащ, скрепленный у него на плече золотой застежкой, развевался на ветру вместе с тонкими желтыми волосами. Широкий медный браслет на левой руке мерцал янтарным огнем, а правая рука лежала на поясе, рядом с короткими ножнами — Инеррен заметил, что там скрыт не кинжал, а нечто наподобие жезла. Довольно красивое лицо летающего пришельца было, однако, слишком холодным и отстраненным, больше похожим на застывшую маску высокомерия. — Как тебе удалось добраться до этого места? — поинтересовался стоящий на облаке. — Ну, мне повезло, — честно объяснил чародей. — Жуки пропустили меня. — Тебе не повезло, — покачал головой тот. — Хозяин не любит незваных гостей, а тебя он не приглашал. — Он что, тебе сам сказал об этом? — По детальному описанию характера Хозяина Врат Вечности Инеррен легко мог предсказать мысли его учеников. Если, конечно, этот парень был учеником. Собеседник задумался. В этот миг чародею ничего не стоило нанести сокрушительный удар; но он не был полностью уверен в том, что учитель не находится где-то рядом со своим учеником. — Хорошо, пусть будет по-твоему, — произнес наконец блондин. — Как только учитель вернется, я доложу ему о тебе, и... что ты делаешь? — Извини, — промолвил Инеррен, печально вздохнув. Между его рук возник черный провал, из которого выползло длинное щупальце. Оно метнулось в направлении колдуна и вцепилось ему в горло. Рывок — и желтоволосая голова отлетела прочь, а тело исчезло в провале, который затем сомкнулся с глухим чмоканьем. Чародей покачал головой. Жаль паренька, однако бой был честным. Ну, почти честным. Он подобрал жезл и браслет, которые его ручной «зверек» из Искаженного Мира оставил нетронутыми, и присвистнул. Если у этого Хозяина Врат каждый ученик имеет такое снаряжение, то чем же тогда пользуется он сам?! Мелкие руны на внутренней поверхности браслета говорили о том, что надевший его может не бояться Огня и Воды, а также видит насквозь все виды иллюзорных заклятий. Коснувшись жезла, Инеррен получил сильный энергетический удар. Он посмотрел на него повнимательнее и обнаружил ключевой образ — слово-мысль, витавшее вокруг боевого конца жезла. Исключительно по наитию чародей сказал это слово наоборот. Вновь дотронувшись до жезла, он ощутил лишь слабый приток Силы. Направив его на исполинскую высохшую сосну, стоявшую шагах в двухстах к югу, он шутки ради пожелал, чтобы это уродливое дерево исчезло с лица земли. Инеррен протер глаза. Потом ущипнул себя свободной рукой. Сосны не было. Лишь тонкая струйка дыма рассеивалась в воздухе на том месте, где она только что стояла. Холодный пот выступил на лбу чародея. Будь у него хоть малейшее подозрение относительно того, что такое вообще возможно, он бы не вступал в рискованный спор с молодым колдуном. Тот не был особенно искусен — но никакое Искусство не защитит от ТАКОЙ силы! Только один шанс был у Инеррена — первый его удар должен был стать и последним. Да, он так и поступил, но по совершенно иным причинам! А интуиция молчала! Плохой признак, если только это не шутка, которую подстроил Рэйден, изменив его разум... Надев браслет на левую руку, вложив жезл в ножны и подвесив их себе на пояс, чародей принялся за работу. Хозяина Врат поблизости не было — следовательно, заклятия необходимо подготовить именно сейчас. Потом будет поздно. Семь теневых оболочек окружили его. Каждая только незначительно меняла внешность Инеррена — штрих здесь, штрих там; но вместе они делали его точной копией погибшего колдуна. А кроме того, каждая сама по себе служила неплохой защитой — гораздо лучше всяких там силовых щитов или барьеров; главное же достоинство теневых оболочек заключалось в том, что они были почти вечными и не требовали постоянной поддержки Силой с его стороны. Полезная штука, которой его научила Теневая Тропа: раньше, до своей последней смерти, он и не подозревал о такой возможности — долгое купание в Источнике все-таки здорово прочищает мозги. Теперь заклинание Хождения в Облаках... Гордо птицы в небе реют; Но, кто путь прошел во мгле, С давних пор ходить умеет В воздухе, как по земле! Мысленно представив себе движущуюся в небесах лестницу, чародей сделал шаг вперед. Тотчас невидимая, но достаточно надежная опора подняла его почти на тысячу футов над землей. Заметив дворец, Инеррен слегка повернул голову в нужном направлении. Опора, послушная его желаниям, набрала скорость и устремилась к западу, прекратив подъем... — Джейер! Принц Джейер! — Тонкий пронзительный голос разносился по всему дворцу, и, когда через минуту вызываемого не оказалось на месте, управляющий сделал вывод, что тот отсутствует. — И зачем было так орать? — спросил Шинар, зевая во весь рот. В золотистых глазах старшего ученика Сталкаора не читалось ровным счетом ничего, что делало его одним из главных претендентов на ближайшее Посвящение: как раз такой взгляд нравился учителю... — Хозяин вернулся и требует его, — пояснил управляющий на бегу. Поравнявшись с одним из западных окон, толстяк внезапно остановился и ухватился за подоконник, чтобы не упасть. — Ага, вот где ты, голубчик! Теперь тебе достанется на орехи! — злорадно заявил он. Затем высунулся по пояс наружу и закричал: — Принц Джейер, учитель ждет вас! Шинар неслышно встал сзади и рывком сбросил толстяка вниз. Сколько же раз можно предупреждать, что он терпеть не может громких звуков! Чародей молниеносно ринулся на перехват падающего тела. Схватив управляющего за ворот, он втащил его на свое облако. Затем спокойно влетел в окно, из которого тот только что выпал. Крепкий рыжий парень поморщился. — И зачем тебе понадобилось его спасать, Джейер? — Не люблю кровавых луж под окнами, — ответил Инеррен, попутно напомнив себе, что сейчас он — принц Джейер. Толстяк пришел в себя и потряс пальцем перед носом у рыжего. — Предупреждаю, Шинар, я доложу Хозяину обо всем! Он узнает и строго накажет тебя! Но тут, словно осознав, что угрожает хоть и ученику, но довольно неплохому колдуну, он замолк и выбежал из зала. — Глупо, — заметил Шинар. — Учитель Сталкаор понимает, кто важнее: любимый ученик или какой-то управляющий. — Угу, — согласился чародей, — хорошего управляющего найти непросто, а желающих пойти к нему в ученики наверняка немало... Пока собеседник соображал, чего бы такого ответить поязвительнее, Инеррен покинул зал и направился по главной лестнице наверх. Он не знал точно, куда идти, — одна лишь интуиция направляла его, да еще твердое самовнушение: я, принц Джейер, проходил здесь уже много раз и прекрасно знаю каждый поворот. Дверь с затейливым золотым орнаментом. Здесь! Он постучал. — Входи, Джейер, — раздался холодный голос. Чародей открыл дверь и вошел. Большая комната со сводчатым потолком, стены увешаны полками, на которых стоят сотни книг, столы заставлены стеклянными флаконами и банками: некоторые слабо мерцали, в других что-то шевелилось... У камина стояло большое удобное кресло. Рядом располагался еще один небольшой стол, из открытого ящика торчал свиток пергамента. В кресле, разумеется, сидел учитель Сталкаор, Хозяин Врат Вечности. Мгновение Инеррен ожидал. Однако чернокнижник ничем не показал, проник ли он сквозь защитную оболочку чародея. — Вы звали меня? — решил разрядить молчание Инеррен. — Тебя тоже. — Внезапно рев Хозяина Врат чуть не оглушил его. — ШИНАР! Из клуба едкого багрового дыма выкатился рыжий парень. В правой руке он уже держал жезл, очень напоминавший тот, что был у настоящего Джейера. — Убей. — Рука Сталкаора вытянулась в направлении чародея. Не говоря ни слова, Шинар выпустил энергетический разряд, расколовший потолок над головой Инеррена. Кусок камня завис над его головой, а затем полетел в Сталкаора. Чародей быстро сплел узор заклинания, вывесивший в воздухе светящуюся надпись: «Не сражайся со мной, дурак! Вместе мы сможем одолеть его — а потом дворец станет твоим!» Старший ученик Сталкаора на миг остолбенел. Хозяин Врат Вечности гневно вскочил, готовый сам нанести удар. Честолюбие — это сила, которая заставляет мир по одному слову переворачиваться вверх дном, которая дает смертельно раненным рыцарям силу бороться до конца, которая в нужный момент подталкивает лучшего ученика к выступлению против своего учителя... Шинар слегка повернулся — и кресло Сталкаора разлетелось в щепки. От такого дерзкого нападения чернокнижник совсем вышел из себя и послал смертоносный импульс в мятежного ученика. Тот подпрыгнул, сделал сальто в воздухе, словно профессиональный акробат, и еще в полете нанес удар. Пока Шинар и Сталкаор обменивались выпадами, Инеррен окинул зал опытным взглядом и быстро нашел Врата. Проклятье. Окажись у него чуть больше времени, чародей бы разгадал Ключ, ритуал не мог быть слишком сложен. Но времени-то как раз и не хватало. Поэтому Инеррен просто провел жезлом Джейера огненную линию над серыми столбами Врат, замыкая их. Беззвучный взрыв — это разорвалась паутина, сдерживавшая напор безымянных сил. И вихрь Вечности медленно начал всасывать за Врата все, что находилось в зале... Сталкаор краем глаза засек проделку чародея. — Ну все, — зловеще промолвил он. — Ты меня разозлил. Левая рука чернокнижника метнулась в складки одежд и появилась с небольшим пузырьком. Хруст разбитого стекла совершенно не был слышен в раздавшемся торжествующем реве. Из россыпи осколков поднялась струйка красноватого дыма. Внезапно уплотнившись, дым обратился в полудемоническую фигуру, извергавшую пламя. Пахло раскаленным железом и фосфором. — Грывхк! — проревел исполин, поднимая огромные руки. — Каох Скоххркрегг! — твердо заявил Сталкаор, указывая на двух противников. В переводе чародей не нуждался. Приказ «убей их» — что ж еще? — Дело дрянь, — побледнел Шинар, отступая назад. — Ифрит... — Что «ифрит»? — Не знаю, кто ты такой и откуда взялся, но это тебе сейчас не поможет: эти огненные твари неподвластны магии. — Огненные, ты сказал? — усмехнулся Инеррен, выпуская веер молний в потолок. Выбитый ими огромный кусок камня падал точно на голову ифриту. Чародей быстро пробормотал: Даже в Вечности порой Камень может стать водой! На огненного демона вместо нескольких камней обрушился настоящий водопад! Оглушительное шипение, клубы пара, жалобный стон — и ифрит исчез, будто его и не было. — Невероятно! — прошептал Шинар. И как раз в этот момент вконец озверевший Сталкаор нанес удар, сравнимый по мощи со взрывом вулкана. С Инеррена вмиг слетели три из семи его теневых оболочек. Рыжий колдун, потеряв сознание, отлетел в сторону. — Ловко проделано, — заметил чернокнижник, — я недооценил тебя. Только не надейся, будто тебе удастся уйти отсюда... — Я и не стремлюсь к этому, — усмехнулся чародей, видя, что более половины зала уже опустело, а Врата расширились до критических размеров. — Стоит иная задача... Сталкаор, чувствуя подвох, развернулся. Только этого Инеррен и ждал. Зацепив жезлом остатки паутины Сил, он тремя штрихами придал узору совершенно новый вид. Шаг в сторону, прыжок. Удар противника проходит мимо, и вот между ними — Врата. Мерцание паутины теперь было видно только чародею. Сплетение рун гласило: Кто сделает хоть шаг вперед, Того в портале гибель ждет! — И ты думаешь, будто МОИ Врата Вечности защитят ТЕБЯ? — злорадно расхохотался чернокнижник. — Мне ведомы все тайны темных миров, все трюки. Ты хорош, не спорю, — но недостаточно хорош, чтобы справиться со мной! Вызывающе вскинув голову, Сталкаор шагнул во Врата. Мраморные столбы сомкнулись. Хруст расплющенных костей и предсмертный крик даже Инеррен, побывавший в Серых Странах и Домах Боли, не мог слушать без содрогания. Вздохнув, чародей запечатал сомкнутые столбы Врат. Теперь их не мог открыть никто — ибо Врат Вечности, волшебного портала в безымянные миры Великой Пустоты, более не существовало... 2. Истинные чары — Верни, пожалуйста, жезлы и браслеты, — сказал Рэйден. — Но... — Они принадлежат Судьбе, — твердо проговорил он. — Или ты хочешь бросить вызов Обитателям Высших Сфер? Почему-то Инеррену показалось, что Рэйден рассчитывает на положительный ответ. Из чувства протеста он решил поступить наперекор — то есть, исполнить первоначальную просьбу. Два жезла и три браслета (третий был найден чародеем в одном из ящиков чудом уцелевшего стола в том самом зале) легли перед Богом Судьбы, который, однако, предпочитал, чтобы его называли Повелителем Молний. — Они займут достойное место в моей коллекции, — удовлетворенно промолвил Рэйден. — А у тебя — несколько дней на отдых перед тем, как я дам тебе следующее задание. Куда предпочитаешь отправиться? На Турнир Пяти Колец? Инеррен коротко кивнул. Рэйден щелкнул пальцами. Мир перед глазами чародея поплыл в разные стороны, а потом он обнаружил себя у восточного входа на Арену, где состязались искуснейшие бойцы, воры, колдуны, стрелки и жрецы всех времен и народов из различных миров Миллиона Сфер... Звон клинков приковал к себе внимание зрителей. На белом песке рубились амазонка — Инеррен сразу узнал Валерию, которая некогда участвовала с ним в одном предприятии, — и огромного роста лысый тип со шрамом на горле. Короткие мечи гиганта пытались отвести в сторону саблю Валерии, но та лишь делала легкие обводы, время от времени жаля противника в грудь и живот. Кровь покрывала уже все тело гиганта, но тот словно не замечал неглубоких ран и продолжал наседать. Притиснув амазонку к забору, он сумел захватить ее саблю меж двух своих клинков. Поворот — и три меча падают на песок. Гигант радостно загоготал и сомкнул на шее Валерии толстые пальцы. Изящное колено амазонки тут же въехало ему в низ живота, пальцы левой руки нажали на глаза, а ребро правой ладони с треском врезалось под ребра. Стоило лысому разжать руки, как левый кулак Валерии впечатался снизу в его тяжелый подбородок. Затем амазонка отступила на шаг и с разбегу прыгнула, ударив противника двумя ногами в грудь. Тот отлетел в сторону, а, когда немного пришел в себя, у его сердца уже оказалось острие клинка. — Победа Валерии! — утвердил результат поединка судья. На этот раз судейское место занимал суровый, крепкий тип со шрамом на левой щеке. В бороде его было достаточно седых волос, но старости в голосе совершенно не чувствовалось. Амазонка слегка поклонилась зрителям и направилась к скамье со своими вещами. Приз — расшитый золотом плащ из тяжелого красного бархата — уже ожидал ее там. — Ты, вижу, не разучилась фехтовать, — заметил Инеррен, подходя к рядам бойцов. У Валерии расширились глаза. — Но ты же мертв!!! — А что, разве похоже? — удивился чародей. — Твоя подруга сказала, будто ты заплатил жизнью, избавляясь от преследования Смерти. — Верно. Но это еще не значит, что я умер. Воительница некоторое время слушала объяснения Инеррена, честно стараясь вникнуть в их суть. Затем махнула рукой: маги почти все полоумные, а тех немногих, с которыми можно иметь дело, все равно нормальному человеку понять невозможно... — Что случилось с остальными членами нашей команды? — поинтересовался чародей. — Орик со своей долей почти сразу отправился на север. Вроде бы он там теперь правит. Король Туманных Холмов — можешь себе представить! Эту ящерицу, Вонка, я ни разу не видела после нашего возвращения — может, он тоже вернулся на родину. А твоя Айра исчезла через два дня после тебя. — А почему ты продолжаешь бои на Турнире? Извини за вопрос, но твоей доли, по-моему, вполне достаточно, чтобы уехать на родину и прожить в довольстве весь остаток жизни. — Нет у меня родины, — вздохнула амазонка. — Даже мира и того больше не существует... Примерно десять лет назад юной Валерии, дочери кузнеца из небольшого города на берегу Колдовского Моря, пришлось вместе с остальными жителями взяться за оружие, отражая набеги диких кочевников с северо-востока. С тех пор она, узнав вкус свободы, блуждала по всему миру. Неоднократно возникали проблемы с некоторыми типами, считавшими, что женщина пригодна только для одного дела, — однако, познакомившись с ее клинком, те быстро меняли свое мнение. Кое-кого из них, правда, пришлось несколько порезать... Однажды воительница выручила из беды странника, который подарил ей в награду тонкий металлический обруч-диадему. Он сказал тогда: когда все вокруг обернется против тебя, надень ее, пожелай оказаться в лучшем месте — и будешь там, где захочешь. Валерия тогда лишь пожала плечами, но подарок приняла. И как-то раз, примерно через год с небольшим, она вспомнила эти слова. Только благодаря волшебной диадеме амазонке удалось избежать гибели, когда пираты, оказавшись не в состоянии победить в абордажном бою, просто подожгли галеру, на которой тогда плыла Валерия... Новый мир принял ее гостеприимно. Никаких проблем ни с языком, ни с деньгами, ни с работой — хорошие бойцы ценились всюду. Но в один прекрасный день воительница затосковала по дому, по родным. Она вновь надела обруч и пожелала перенестись домой. С тех пор ни один мир, в котором побывала Валерия, не нравился ей. На родину она так и не попала, сколько ни пыталась. И единственная страна, которая не встречала бы амазонку бранью и обнаженными клинками, была Аркана — небольшое, сильное и весьма известное королевство на юге. Мир, в котором находилась эта страна, называли Срединным, но говорили также, что у него имеется и много других имен. Действительно, страны Срединного Мира, который отныне стал родным для воительницы, чем-то напоминали уголки всех тех миров, где она побывала за эти годы. Всех, кроме ее родной Мандении... — Интересно... — задумчиво проговорил Инеррен. — Покажи, пожалуйста, эту твою диадему. — Зачем? — Попробую разобрать, что за заклятие лежит на ней. Может, тогда ты сможешь отправиться домой. Ничего не обещаю заранее, но попробовать стоит. Валерия, немного покопавшись в мешке, протянула чародею металлический обруч примерно семи дюймов в диаметре. В передней части диадемы тускло мерцала лиловая жемчужина — единственная драгоценность, имевшаяся в ней. Темный металл напоминал сталь, серебро и платину одновременно. Жесткий, легкий, упругий, отполированный и не дававший ни малейшего отблеска, хотя оранжевое арканское солнце светило сейчас достаточно ярко. Произведение искусства, и только. Произведение Искусства? Да, суть самого Искусства была заключена в этой диадеме. Мысленно проникнув в центр артефакта — именно так по праву следовало называть такие предметы, — Инеррен медленно двигался в его толще по силовым линиям наружу, отмечая узлы сложнейшего заклинания. Он не был уверен в том, что сам мог бы соорудить такое. Петля, ловушка, ложное ответвление... Чародей дивился предусмотрительности того, кто сплел это заклятие. А здесь... ага! Вот оно! — Ты слышишь меня?!! — Крик амазонки почти разрывал голову. — Зачем так громко? — раздраженно спросил Инеррен. — Слышу. — Ты уже три часа сидишь тут. Уставился на нее, словно баран на новые ворота. И... — Неважно, — прервал он. — Зато я нашел, в чем дело. — Правда? — Да. И нет. — ... — Ключевое слово заклятия — опасность, угроза. Этот обруч срабатывает так, как нужно, лишь в минуту опасности. Настоящей опасности — осознаешь ты сама это или нет. — Чародей сделал многозначительную паузу, давая Валерии возможность до конца понять смысл. — Если же прямой опасности нет, тебя заносит к черту на кулички — то есть, КУДА УГОДНО. Он намеренно не добавил «КОМУ УГОДНО» — подобное знание не было предназначено для простых смертных. Даже Айре он бы не сообщил того, о чем начал подозревать после бесед с Рэйденом... — Но, — продолжил Инеррен, — я не смогу переделать это заклинание так, чтобы обруч переносил тебя туда, куда хочется тебе. Тот, кто его сделал, был чрезвычайно искусен. — Жаль. — Амазонка аккуратно спрятала диадему в мешок. — Тогда, если я правильно тебя поняла, мне нужно пользоваться им только в миг опасности? — Да. И чем выше опасность, тем лучше он работает... Ты что же, собралась поступить ко мне в ученицы? — усмехнулся чародей. Интересное развитие событий, как ни крути. Валерия, слегка улыбнувшись в ответ, покачала головой. — Я просто хочу хоть немного узнать об этом, чтобы не выглядеть дурой в следующий раз. — А что, если речь пойдет о каком-либо другом проявлении Искусства, а не твоей диадеме? Магию, — нравоучительно сказал Инеррен, — нельзя познавать по частям. Вся она — единое целое; и тот, кто говорит, будто существуют разные виды волшебства и он, мол, владеет только вот таким, — либо жалкий недоучка, либо вообще не понимает, о чем говорит. — Но все маги утверждают, что у каждого есть свои личные приемы и методы, что стиль у каждого свой, и... — Все-таки ты хочешь обучаться Искусству, — заключил чародей. — Ладно, слушай: приемы-то у каждого свои, но это совсем не значит, что один маг не может пользоваться стилем другого. Прекрасно сможет, если поймет, в чем тот состоит. — А чем они различаются? — А чем различаются люди? Какая разница между мной, тобой, Ориком, Айрой и вот той парочкой, — Инеррен указал на двух гладиаторов, обменивавшихся ударами на Арене, — если не принимать в расчет то, чему мы научились в течение всей жизни? — Не понимаю. — Есть ли разница между двумя новорожденными младенцами? — Да. Младенец — это уже личность, — твердо сказала амазонка. — Не столь отчетливая, как взрослый, но уже оформившаяся. — Ну, вот тебе и ответ, — заметил Инеррен, прекрасно зная, что на самом деле это ничего не объяснит. Рождение значит меньше, нежели воспитание... Хотя как это проверить? Чародей провел четыре дня на турнире. Он не принимал в нем участия, однако с удовольствием наблюдал за различными поединками. В этих молодых колдунах Инеррен узнавал себя самого, каким он был некоторое время назад. Но вот, когда кресло судьи в Кольце Магов после одной из схваток занял Рэйден, чародей понял: пришло время. — Итак? — спросил он, подойдя к судейской трибуне. — Есть одна ведьма по имени Скотия, — без предисловия произнес Рэйден. — Недавно к ней в руки попал перстень, называемый Адской Маской. Я отошлю тебя к местности рядом с ее замком. Твоя задача — достать этот перстень. Сама Скотия меня не интересует. — А как насчет обратного пути? — Я буду здесь, — усмехнулся Бог Судьбы. — Постарайся обернуться побыстрее. — Кто такая эта Скотия? — Я же сказал тебе: ведьма. С даром трансформации и чрезвычайно мерзким характером. Готов? Инеррен кивнул. Рэйден небрежно двинул пальцами, выпуская вихрь золотых молний. Разряды окутали чародея, сомкнулись... ...и с треском разошлись. Он стоял под стенами дворца странных, искаженных очертаний; похоже, проектировал и строил это сооружение не человек, а некто наподобие старых его знакомых — обитателей Домов Боли и Искаженного Мира. Подобрав нужные рифмы, Инеррен прошептал: Стены больше не преграда, Двери — не помеха: Внутрь мне проникнуть надо — Будет велика награда В случае успеха! Для пробы чародей коснулся ближайшей стены — и рука погрузилась внутрь камня, почти не ощутив сопротивления. «Неплохо для начала», — сказал он сам себе, проникая сквозь пылающий лед дворцовых стен. С заклинанием Хождения Сквозь Стены Инеррену ни один противник не был страшен, так что он спокойно бродил по дворцу, выясняя обстановку. Однако на одном из этажей северной башни, выложенной белым мрамором, чародея атаковала шайка призрачных воинов, на которых кто-то наложил такое же заклятие. Более того, они метались какой-то магической дрянью, похожей на глупо ухмыляющуюся физиономию, — и ее касание крайне раздражало Инеррена. Вообще-то заниматься беспокойными призраками должны священники, это их вотчина. Колдуны обычно в такие дела не лезут. Но, во имя Бездны, где тут сейчас взять священника? Отступая под натиском врагов, на которых, он знал, не действуют стандартные заклятия, Инеррен в конце концов нашел способ. Властным жестом вытянув руку вперед, чародей отчетливо произнес: Власть Теней, исполни мой приказ: Умерший, умри в последний раз! Светильники померкли. Тени заметались по коридорам, растворяя в себе призрачных бойцов. Найдя потайную нишу и сундук в ней, Инеррен было обрадовался: в тайном месте обычно прячут что-то нужное. Но, открыв крышку, лишь выругался: там лежала склянка Эликсира Жизненных Сил, который ему и даром был не нужен, бутылка вязкого масла — один бог знает, для чего оно предназначалось, — и свиток. Руны на нем гласили: «Перед прочтением сжечь». — Два варианта, — подумал вслух чародей. — Жечь или не жечь? Рука сама потянулась к карману, доставая монетку. Герб — что спокон веков означает «да». Он подошел к светильнику и сунул пергамент в огонь. Языки пламени позеленели, выплескивая наружу пылающие рунные строчки: Меняя лица как перчатки, Она не может знать всего: И в пламени последней схватки Сгорит колдунья. Никого Она вовеки не щадила, И жалость непонятна ей. Своею Истинною Силой Откроешь западную дверь. Рубин с сапфиром Адской Маски Столкнутся, не жалея сил, И будет так, как должно, — сказки Не говорят, кто победил... «Ох уж мне эти предсказатели! — покачал головой Инеррен. Восхищение и презрение смешивались в его голове. — У них у всех что-то не в порядке: прятать итог своей жизни в месте, откуда сей итог в должное время возьмет должный человек... Я, вероятно, не сумел бы так сделать, но уж наверняка — не стал бы.» Хорошо, допустим, что все вышеизложенное — правда. Но где тогда эта западная дверь и рубин? Впрочем, какая разница? Наверняка это послание не относилось к нему лично — ведь чародей попал сюда лишь по указанию Рэйдена, а провидец, насколько бы гениальным он там ни был, попросту не способен «увидеть» что-либо, связанное с Богами Судеб. Иначе Им пришлось бы поменяться с ним местами... Значит, вопрос надо задать иначе: где Адская Маска? И где ведьма Скотия? Заклинание поиска. Конечно! Имя-то ему известно! Инеррен обозвал себя болваном, начертил на полу несложный узор (в общем-то просто для концентрации) и пробормотал: Вечная Сила! Дай мне увидеть Ведьму, как в солнечный день. Ночь и кошмары! Ведьмины чары Сдвиньте в ближайшую тень. Силой Искусства Все свои чувства Я посылаю вперед. Скотия, где ты? Жду я ответа: Час нашей встречи грядет! Покинуть башню, пересечь заброшенный город и подземелья, подняться на холм, где будет стоять очередной замок. Второй этаж, западное крыло. — Да, верно говорили: задай правильный вопрос и получишь правильный ответ, — удовлетворенно произнес чародей. Руны перед городскими воротами он прочел как «ИВЕЛЬ». Улицы были заполнены туманом и важно разгуливающими монстрами в доспехах. Шутки ради Инеррен не обращал на них внимания. Те искренне старались поразить его своими топорами, но сталь, как и камни, не оказывала на чародея никакого эффекта. Конечно, будь у них магическое оружие... но такового не оказалось. Наконец, когда ему наскучило издеваться над несчастными монстрами, которые от бессильной злобы уже начали драться между собой, Инеррен нашел потайную дверь и проник в подземелья за Ивелем. Он долго блуждал бы по этому лабиринту, когда бы не способность проходить сквозь стены и запертые двери. Наконец, нашлась винтовая лестница, подле которой поджидала куча странных существ, похожих на бородавчатые грибы с багровым глазом, щупальцами и щелевидной пастью. Преспокойно пройдя мимо охранников, чародей поднялся наверх. Твари от удивления не нанесли ни единого удара — что, вероятно, и спасло их. Вот и дворец Скотии. Над главным входом — надпись на темном наречии, гласившая в вольном переводе: «Не жалуйся потом, что тебя не предупреждали об опасности», а возможно, «Вошедшему — смерть!» — или даже: «Лучше сам перережь себе глотку»... Смерть Инеррена не пугала и раньше, теперь же он лишь усмехнулся при одном взгляде на эту надпись. Интересно, как может простой нож перерезать глотку чародею, если даже волшебное оружие сейчас должно преодолеть четыре его теневые оболочки? Стены внутри дворца были покрыты искусно вырезанными барельефами, изображавшими Тварей Хаоса. Похожие изображения Инеррен некогда видел в Домах Боли, в странных помещениях, служивших их темным обитателям подобием Храмов. Они же были Стражами Теневой Тропы, с которыми ему неоднократно приходилось сражаться, ибо их взгляды на жизнь несколько не совпадали. Жизнь, естественно, принадлежала чародею. Уродливые морды злобно уставились на идущего мимо них Инеррена. Вероятно, они были призваны отпугнуть дерзких пришельцев, которых не устрашила надпись над входом. Глупо. Если эта Скотия столь известна, как представляется, то к ней просто так никто не пойдет. Или на службу, или... В первом случае — через парадный вход их никто не поведет. Если же пришельцы хотят мести — или, как они это часто называют, «исполнить священную миссию по спасению мира от Зла», — их такие украшения только разозлят, но не остановят. А вот и лестница на второй этаж — скрыта дверью, которую наверняка надо отпереть каким-то очень специальным ключом... На двери, впрочем, чародею было глубоко наплевать, равно как и на ключи. Он спокойно прошел сквозь обсидиановую панель. «Опасность!» — кричали все его чувства. Инеррен бесшумно скользнул к стене и слился с ней. В тихой, безопасной толще камня он двинулся в западном направлении. Его задание предполагало битву со Скотией (ведьма не отдаст Адскую Маску просто так, это очевидно), но избежать бессмысленной борьбы со всеми ее охранниками было чародею вполне по силам. Тем более — кто эту Скотию знает, кого она держит в охранниках? Длинное путешествие, но не слишком трудное. Просто надо следить за поворотами, местами выглядывая из стены и оценивая обстановку. Так-так. А вот и нужная дверь — в этом Инеррен был уверен. Проверив резерв своих сил, он прошел сквозь стену рядом с дверным проемом. Можно было поставить восемь против одного, что прямо перед входом расположен некий неприятный сюрприз. — Ты еще кто такой?!! — воскликнула старая карга, стоящая в полуосвещенной нише напротив двери. — Как попал сюда? Что тебе нужно? — Три вопроса, — чародей сейчас был готов нанести или отразить любой удар и потому мог позволить себе сказать несколько слов, — а рот у меня всего один. На какой из них ты предпочитаешь раньше услышать ответ? — На все!!! И немедленно, если хочешь жить! — Я — Повелитель Теней, пришедший сюда по повелению Судьбы, дабы положить конец твоему незаконному владению могущественным талисманом, именуемым Адской Маской. — Завернув такую фразу, Инеррен мысленно похвалил самого себя. Каждое слово было правдой, как и все высказывание в целом, — и ни одного факта, который можно было бы обратить против него. Скотия изумленно замолчала. Левая рука ведьмы рефлекторно поглаживала сапфир, мерцавший на среднем пальце правой. — Отдай его мне — и смерть твоя будет быстрой и безболезненной, — жестко усмехнулся чародей, делая шаг вперед. Словно очнувшись от транса, Скотия воздела руки — и непроницаемый барьер из огненно-алых прутьев окружил его. — Это не поможет, — заметил Инеррен, просачиваясь сквозь решетку с той же легкостью, что и сквозь стены. Ведьма метнула в него сверкающий пучок синих разрядов, призванных уничтожить любую магическую энергию. Теневая оболочка приняла удар на себя, растворившись с тихим шипением. — Хорошо, но слабо, — сказал он, поворачивая левую руку ладонью вверх. Сверкающий шарик поднялся над ней и полетел в направлении Скотии. Та повернула перстень на пальце и превратилась в драконообразного монстра. Драконом эту тварь никак нельзя было назвать, и вовсе не по причине недостаточных размеров. Драконы — существа изящные и грациозные, даже когда находятся на земле, а не в облаках. А преображенная ведьма двигалась неуклюже, то и дело цепляясь за стену толстым хвостом. Чародей отступил и громко произнес: Силы Теней и могущество Света, Мне помогите победу добыть: Адскую Маску снимите — за это Дам вам я то, что желаете вы! Перстень зазвенел на каменных плитах. Инеррен метнулся к украшению, подхватывая его на лету. Скотия с визгом попыталась вцепиться ему в лицо — но теперь, без Адской Маски, ее пальцы проходили сквозь чародея, будто на том месте был лишь воздух. — Какова цена? — спросил Инеррен, обращаясь вроде бы в пустоту. Он знал: тот, кому надо, — услышит. И ответит. Ведьма, лишенная могущества, пыталась подняться с пола. — Точно? — недоверчиво переспросил чародей. — Ну хорошо... — Не говоря ни слова, он повернулся к Скотии. Та потеряла сознание. Дверь распахнулась от сильного пинка; внутрь ворвался парень с окровавленной физиономией, облаченный в тяжелую кольчугу и невероятных размеров шлем. Большой меч подрагивал в правой руке, ища цель; на шее болтался какой-то рубиновый кулон. А вот, значит, и тот, к кому относилось пророчество. Жаль разочаровывать паренька; ему-то небось расписали, что убийство ведьмы — самая важная работа в его жизни. Однако Скотия должна остаться в живых, это непременное условие того представителя Высших Сил, который только что помог ему... кто бы он там ни был. — Где Скотия? — выдохнул парень. Естественно, он не видел ведьмы, скрытой теневым покровом — чародею не требовалось произносить даже слова, чтобы соорудить такой, когда рядом была Тень. — Она больше никому не причинит вреда, — сказал Инеррен. — Твоя миссия завершена. Тот с силой швырнул щит на пол. Он зазвенел, как медный гонг. — И я, как проклятый, мотаюсь по этому чертовому замку, чтобы в конце концов мне сказали: извини, мол, но твои старания были напрасны! Будь они трижды неладны, эти Боги Судьбы! Чародей с симпатией посмотрел на паренька. Задатки хорошие. Немного бы подготовки и практики... — Тебе они, значит, тоже надоели? Хочешь, я проведу тебя туда, где ты сам сможешь решить свою судьбу? Ответный взгляд был достаточно красноречив. Но минутой позднее тот сказал: — Подожди, пожалуйста, одну минутку: мне еще одно дело надо закончить. — И скрылся за дверью. Инеррен выглянул наружу. Там плечом к плечу от призрачных рыцарей отбивались еще двое: рыжеусый тип в гномьем панцире и... ЭТО что еще? Или КТО? Второй был почти семи футов ростом, вдвое шире человека и с четырьмя руками. Желто-бурая бородавчатая кожа, лишенная волос; отсутствие ушей и носа... Монстр, короче говоря, — но он явно был не на стороне Скотии. Два щита, боевой топор и молот мелькали в руках так быстро, что чародей не успевал следить за ними. А в промежутках четырехрукий тролль еще умудрялся запустить в противников молнию или огненный шар... Рыжеусый упал на одно колено, с трудом отражая алебардой натиск врага. Парень тут же метнулся вперед, пронзая своим клинком призрака. Тот со стоном отлетел в сторону. — Спасибо, Конрад, — прохрипел рыжеусый. — Не стоит, — ответил Конрад, отбивая сверкающим щитом атаку. — Кстати, Паулсон, Скотии больше нет. — Что?! Бакатта, ты слышал? — Паулсон подскочил, словно на пружинах. — Мы все-таки сделали это! А я еще сомневался! — Не отвлекайся, советник, — выдохнул четырехрукий, расплющивая призрака своим молотом. Тот, хоть и был сделан из какого-то дерева, явно обладал магической силой. Инеррен прислонился к косяку, наслаждаясь зрелищем: такой схватки даже в Аркане не увидишь... Наконец, с призраками было покончено. Достав флакон с какой-то красной жидкостью — наверняка Жизненным Эликсиром, — Бакатта осушил его одним глотком и устало сел прямо там, где дрался. — Славная битва, Конрад, — произнес он. Тут взгляд четырехрукого остановился на Инеррене. — Это еще кто такой? О нем нам ничего не говорили ни Заря, ни Герон. — Я — тот, кто помог вам закончить вашу работу, — пояснил чародей. — У меня с этой ведьмой были свои счеты. — Но кто ты? — Это не имеет значения, — сказал Инеррен. — Вы меня все равно никогда больше не увидите. Так каков твой выбор, Конрад? — Я согласен. — Парень, собрав свое снаряжение, подошел к чародею. Потом повернулся к своим друзьям и махнул рукой: — Прощайте и не поминайте лихом! Передайте королю Ричарду, что я желаю королевству Счастливого Камня долгих лет процветания! Инеррен резко развернулся, плащ его взметнулся, подобно темным крыльям. Рифмованные строки заклинания нарушили тишину: Замок пал. Молчат часы — Свергнут повелитель. Плащ мой, нас перенеси В тайную обитель! Тени сомкнулись вокруг них. Чародей ощущал только руку Конрада, крепко державшегося за его плечо, и Скотию, все еще лежавшую без сознания под теневым покровом. Когда предрассветные лучи оранжевого солнца заиграли на кольчуге Конрада, Инеррен слегка ударил его по спине: — Теперь слушай. Тут, в Аркане, проходит Турнир. Лучшие из лучших доказывают здесь, что они действительно лучшие. Одержи победу — и сами Боги Судьбы склонятся перед тобой. Но, даже если ты проиграешь, здесь они ничего не могут с тобой сделать. Эта земля является для них чем-то вроде нейтральной территории. Янтарные глаза Конрада загорелись. Это было ему по душе! — Благодарю, — произнес он. — Что я могу сделать для тебя? — Рубин, — указал чародей на кулон, свисающий с его шеи. — Возьми, бога ради. — Конрад снял цепочку и протянул Инеррену. — Этот Кристалл Истины должен был помочь мне против Скотии, однако теперь он ни к чему. Это все? — Если ты понадобишься мне, я знаю, где тебя найти, — усмехнулся чародей, пожимая руку бывшему «борцу со Злом» и направляясь на восток, к Храму Света — там следовало оставить ведьму. Зачем, интересно, она понадобилась Богам Судьбы? Или это не Они изъявили такое желание? Впрочем, ему-то какое дело... У Храма Инеррена уже ждали. Безмолвная процессия жрецов в шелковых шафрановых мантиях приняла неподвижное тело Скотии и направилась к алтарю... — Лучше не смотри, — раздался сзади голос Рэйдена. Против обыкновения, тот был каким-то заботливым и беспокойным. — Хорошо, — повернулся чародей к Богу Судьбы. — Кстати, вот то, за чем ты меня посылал. Синий сапфир блеснул в руках Рэйдена. Тем же светом на миг засияли его глаза. Странная улыбка раздвинула тонкие губы. — Вот теперь доказательство найдено! — удовлетворенно промолвил Рэйден. — Благодарю, Инеррен: ты сделал даже больше, чем сам догадываешься. Теперь выслушай мое последнее поручение: оно, между прочим, касается тебя самого и твоего мира... 3. Драконы Черной Бури Давным-давно, задолго до Великого Искажения, когда даже гномов и орков (не говоря уж о людях) еще не было на белом свете, землям Четрании угрожала великая опасность. Однажды утром солнце не взошло, а небо на востоке оставалось темным. Прошло три дня — и подул ледяной ветер. А в спокойные серые воды Океана Теней за необитаемым восточным континентом падали смертоносные хлопья черного снега... — Это время называлось Веком Бурь, — прервал Инеррен рассказ. — Но она вроде бы началась в центральной части Четрании, над Даан-Уласом. В глазах Рэйдена появилось одобрение. — Точно. Но не слишком полагайся на эти твои древние предания. Ты родился, зная о том, что Черная Буря не причинила Четрании большого вреда, — но это еще ничего не доказывает. Потому что сейчас именно ТЕБЕ предстоит отразить ее. — Что?!! Но... — Ты хочешь сказать, что это УЖЕ сделано? Нет, — Рэйден задумчиво потер подбородок, — время не столь просто, как ты себе представляешь. Если ты потерпишь неудачу — Четрании, какой ты ее помнишь, никогда не будет. Останется только пустынный мир, лишенный всех признаков жизни. Ни растений, ни животных — ничего. Черная Буря, которую имел в виду ты, действительно закончилась: я имел в виду другую, она началась чуть позже. Первую остановили эльфийские жрецы, пожертвовав своими жизнями. Однако, когда они узнают о второй, будет уже слишком поздно. Поэтому я отправляю сквозь время тебя, в твоих же интересах исполнить это задание получше. — Да, но ВРЕМЯ! — Это — не твоя забота, — произнес Бог Судьбы. — Я проведу тебя в нужный век. Если ты еще обладаешь тем разумом, что имел раньше, то сможешь вернуться и сам. Тебе нужно время на подготовку? Чародей достал из кармана все ту же монетку. На сей раз она легла гербом вниз, открывая солнечному свету мелкие руны, указывающие на ее достоинство. — Значит, не нужно, — заключил Рэйден. Его голос — вроде бы тихий, спокойный и неприметный — внезапно сотряс весь мир. Потоки Времени! Замедлите свой ход, Доставьте странника сквозь время и пространство, Сквозь бездну чувств и паутину власти, Сквозь занавес Сомнения — вперед! Миг спустя Инеррен уже стоял на крутом скалистом утесе, а штормовой ветер пытался сбросить его в кипящие волны Океана Теней. В его яростном реве слышалось отчаяние. Черный снег нес смерть всему живому. Если Четрания будет опустошена — уйдут и Боги. Тогда — конец. Конец Четрании, конец всему и всем. Чародей наполнил новой энергией свое прежнее заклинание «Хождение-в-Облаках» и полетел на восток. Три теневые оболочки все еще окружали его, давая неплохую защиту от всех опасностей. Попробовав на странном черном снеге пару стандартных заклятий, Инеррен остался удовлетворен результатом. Чем бы эта дрянь ни была на самом деле — таяла она неплохо. На поверхности океана растопленный снег образовывал тонкую пленку, препятствовавшую доступу воздуха в глубины моря и потому смертельную для рыб и прочих его обитателей; однако она прекрасно горела, оставляя после себя лишь чистое пространство, будто и не было на том месте ни колючего черного снега, ни упругой пленки. Но не может же он — в одиночку — охватить территорию в невесть сколько квадратных миль! Надо покончить с причиной. Да, но пока он будет заниматься неведомой причиной — ее ж найти еще надо! — этот черный снег покроет всю Четранию. Тучи закрывали солнце всего третий день, а пленка уже почти достигла берега восточного континента. Океан Теней спасти уже невозможно... впрочем, он был необитаем и во времена Инеррена. Теперь понятно, почему. Следовательно, подытожил чародей, необходимы союзники. Довольно много союзников, которые быстро перемещаются, владеют хотя бы основами магии и достаточно умны, чтобы уяснить опасность. Задай правильный вопрос — и получишь правильный ответ. Драконы. Драконы. Легендарные крылатые ящеры, сотворенные Верданом... но позвольте, сейчас Век Бурь! Значит, всего-то триста лет назад! Обладали они своими способностями от рождения? Или это многовековой опыт? Инеррен беседовал как-то с одной красной драконицей, называвшей себя Россинер — «Кровавая Тень». Она была весьма умна, хотя довольно молода по драконьим меркам — ей тогда было лет пятьсот, а «детский» возраст у ящеров, жизнь которых длилась более двадцати веков, считался равным четверти тысячелетия. Так что же, сейчас все драконы практически подростки? Какой тогда от них прок? Но от эльфов толку еще меньше. Дети Мелисдана взрослеют раньше, и пришли в Четранию они почти одновременно с драконами... но один эльф никогда не сравнится с одним ящером. Драконы — индивидуалисты и вместе никогда не действуют (так, во всяком случае, рассказывала Россинер), потому эльфы сумели создать цивилизацию, а ящеры — нет. Но речь-то идет о войне, а не о цивилизации! По крайней мере, об обороне... Есть, правда, еще мифические Сидтрилы и Фероинары. Оба этих народа заселили Четранию еще до прихода Девяти Богов. Но о них ничего толком не известно, а с драконами и эльфами чародей мог хотя бы найти общий язык. Итак, на запад! И надейся на лучшее, сказал он себе, ибо остается только надеяться... Южного Континента еще не существовало: он составлял единое целое с будущим Ардоканом и будущей Землей Эльфов. Островерхий хребет Даан-Улас был местом обитания Крылатого Народа, на севере — от Серебряного до Золотого Моря — тянулись леса Черкарма, а на юг до залива Секон простирались равнины Ардона. Даан-Улас был довольно густонаселенным местом, ибо, помимо драконов, там обитали еще и гоблины. Лет двести назад Гарросдан решил создать собственную расу, и осуществил задуманное. Только вот при сотворении своих гоблинов он взял за образец эльфов — детей Мелисдана! По меркам Богов, как теперь понимал Инеррен, такое деяние равнялось прямому вызову. Вероятно, это и послужило истинной причиной Первой Войны, войны гоблинов с эльфами (на самом деле — между Гарросданом и Мелисданом)... правда, до нее еще, как минимум, полвека. Чародей еще раз напомнил себе: время — материя тонкая, не следует делать ничего, что способно повредить эту хрупкую структуру. И все-таки — эльфы или драконы? Эльфы умеют действовать сообща, их Дар достаточно подтвержден историей, которую Инеррен знал лучше многих других. С другой стороны, драконы много сильнее; и если убедить их, что единственный способ — работать вместе, иного выбора у них попросту не будет... А что подсказывают чувства? «Есть время для чувств, и есть время для действий, — жестко оборвал себя чародей. — Надо делать что-то, а не придумывать, как бы поступить...» В этот момент над его головой пронеслась черная тень, а прямо в лицо устремился обжигающий огненный шар. Заложив вираж, Инеррен оказался прямо над развлекающимся драконом. Короткое слово — и тот камнем падал на землю. Чародей ринулся вниз и создал из воздуха мягкую «подушку», принявшую на себя тяжелый удар. — Твое Имя? — обратился он к полуоглушенному ящеру. — Эанор. Кто ты такой? — Древнее Наречие было искажено чешуйчатой глоткой, но произношение было отчетливым. Драконы с рождения владели языком Сил лучше, чем многие, именовавшие себя магами. — Тот, кто принес крайне важное известие, касающееся всего Крылатого Народа, — не тратя слов попусту, сказал Инеррен. — Собери здесь всех — и немедленно. — Всех?!! — Всех, кто способен пролететь за сутки тысячу миль и выдержать после этого обратный перелет. — Это невозможно. — Не лги. У драконов имеется «тайная речь», для которой расстояние не имеет значения. — Да я про полет! Может, среди нас и найдется десятка три-четыре, которые способны покрыть тысячу миль за сутки. Но не больше. Для этого нужны постоянные тренировки... — ...а драконы крайне ленивы. Знаю, — усмехнулся чародей. — Но сейчас речь идет о вашей жизни. Либо лучшие из лучших помогут мне отразить опасность, либо вся Четрания станет безжизненной пустыней. Выбирать вам — но не тебе одному. Вызови всех. Черный ящер поднял голову и напряженно уставился в небеса. Древнее Наречие — язык Сил, Искусства и Власти, но оно не слишком-то подходит для прямого общения. Не имея возможности говорить на Общем — для этого драконья глотка попросту не приспособлена, — Крылатый Народ изобрел так называемое мысленное общение. Для «тайной речи» действительно не имело значения, где в данный момент находится собеседник; главное — знать, кто он. А Инеррен тонкими, четкими штрихами описывал картину опустошенной Четрании. Ветер, тоскливо воющий над выжженными серыми равнинами; ядовитый дождь, мерно падающий из черных туч, которые навсегда закрыли некогда голубое небо; смертоносная пленка на поверхности океана; задыхающиеся рыбы, звери, птицы... Каждому из драконов Эанор передавал каждое слово, каждый мысленный образ. Чародей закончил и сел, устало опустив голову. Через пять минут воздух наполнился шумом огромных крыльев. Три сотни лучших представителей Крылатого Народа — всех цветов, всех девяти кланов — ожидали его распоряжений. — Веди их, Эанор, — сказал Инеррен. — Океан Теней и Ассат подвергаются непрестанным атакам черного снега. Выжгите эту нечисть дотла! Целительное пламя даст возможность Четрании выжить. Не останавливайтесь, не прекращайте напора — что бы ни происходило. Не должно остаться ни единой частицы этой пакости! А вот теперь действительно есть возможность подумать. Итак, тучи закрыли небосвод и не собираются покидать его, испуская смертоносный черный снег. Стихийное явление? Вздор. Следовательно, умысел. Хорошо — но чей? Кому выгодно, чтобы земля была опустошена? Тем, кто не нуждается в жизни в том понимании, какое относится к эльфам, драконам и даже к гоблинам. Как и ко всем созданиям Девяти Богов. «Ого! Значит, Сидтрилы и Фероинары? Не обязательно, конечно... но похоже. Если бы мою землю захватывали другие племена, я бы пошел войной на них. Но если мою землю захватывают Боги?» Тогда — уничтожить и захватчиков, и то, что им нужно. Надо проверить, решил чародей, и тут же возник естественный вопрос: как? Где искать этих Сидтрилов и Фероинаров? Заклятие поиска не поможет: оно предполагает, что вызывающему известна конкретная цель — а ее-то и не было. Да, это проблема. И ее не решить без посторонней помощи. Ладно. Еще раз: кто виновен? Как отыскать истинную причину? Истинную? Истинную?!! Кристалл Истины. В сердцах обозвав себя дураком, Инеррен вытащил рубин Конрада и рассмотрел его как следует. Ничего необычного. Правильный двенадцатигранник, великолепная ювелирная работа, глубокий блеск. Однако никаких сверхъестественных сил внутри него не ощущалось. «Их и нет, — внезапно озарило чародея. — Это лишь инструмент. А сама Истина — в каждом. Кристалл только позволяет увидеть ее. Мне большего, собственно, и не требуется...» Из глубины пурпурной Камня, Из тайн измученной души — Мне образ тайны покажи, Кто виноват, о Духи Знанья? Слова заклинания сработали как отмычка, провернувшаяся в потайном запоре. Четкие картины прошлого и настоящего выстраивались в галерею, рассказывая странную историю... Одинокий островок далеко на востоке, милях в трехстах за Ассатом. Тринадцать фигур в бесформенных серо-коричневых балахонах стоят на круглой вершине холма. Новолуние. Волчий вой. Дрова для костра выложены в форме Знака Сил — пятилучевой звезды в кольце. Один из них говорит «Огонь!» — и костер вспыхивает. Второй бросает в пламя какой-то порошок, и оно приобретает зеленый цвет. Колдуны берутся за руки и поют какой-то нестройный мотив. Зеленое пламя мерно покачивается в ритм их завыванием. Костер растет и растет. Он уже охватил всех колдунов, пламя пожирает их живьем, однако хриплые голоса по-прежнему звучат в глухой ночи. Наконец жуткий ритуал подходит к концу, и оглушительный треск разорванной Грани завершает рассказ. — Вот это да! — уважительно покачал головой Инеррен. — Отдаю им должное: раскрыть Грань одним-единственным ритуалом... Ладно, но теперь надо отправиться туда и исправить совершенное. Чародей запрокинул голову и закричал: Ветер, скорость набирай, Тучи в небе разгоняй И меня перенеси В дальний край, где в месте Сил Разорвалась Грань Миров: Чтобы вновь закрыть ее, Должен находиться там Тот, кто мог сомкнуть Врата И ветер откликнулся на призыв. Мощный шквал на миг пригнул верхушки деревьев к земле, заставив Инеррена задохнуться. Мгновение боли, холода и бешеного движения — и он стоял на том самом холме. Костер, естественно, давно погас, но полусгоревшие кости колдунов еще не рассыпались. А вот это уже серьезно. Кости принадлежали гоблинам! Гоблины — дети Гарросдана, свирепого Бога Войны. Все, что чародею было о них известно, сводилось к следующему: гоблины отличались яростью и кровожадностью, как и их «папаша». По силе средний гоблин немного уступал человеку, превосходя в скорости примерно настолько же. Небольшая часть Гартов (как они называли себя) действительно практиковалась в магии, однако заклятия высших рангов требовали наличия мозгов, привыкших думать именно о магии. Гоблины же никак не могли полностью сосредоточиться на Искусстве, поэтому наивысшими их достижениями оставались Ядовитое Облако, Гром и Буря Смятения. Неплохие заклинания (для начинающих и даже среднего ранга колдунов), но совершенно ничего похожего на происходящее. Не тот уровень. Хорошо. Допустим, в далеком прошлом — то есть сейчас — гоблины были умнее. Но не настолько же! Инеррен знал, как проделать такой ритуал, понимал его суть — но он, посвященный Теневых Троп, обучался Искусству много лет, и учителями его были жестокие темные миры. Человек же умнее гоблина, это было доказано давно... Стоп! Никаких больше допущений. Откуда гоблины-колдуны могли бы получить подобное знание? Откуда они вообще могли получить что бы то ни было? Кто дал им описания таких ритуалов? Гарросдан. Больше некому: лишь Бога Войны они почитают и к нему же обращаются за помощью. Не молятся, нет, — но просят. И иногда в самом деле получают ответ. Но зачем это Гарросдану? Даже жаба стремится занять лидирующее положение в луже; что уж тут говорить о Боге! Вероятно, требовалось, чтобы все расы Четрании погибли, кроме тех, что сотворил он. Нет, не сходится. Гоблинам-то тоже не спастись от этой Бури. Гоблинам — да. А Каменным Гигантам на нее глубоко наплевать: им ведь и дышать не обязательно! И единственной расой Четрании остались бы именно они, неудавшиеся дети Гарросдана. «Ну да ладно, — подумал чародей, — Бог Войны никуда не денется. Сейчас надо закрыть эту дыру... и черт меня подери, если я знаю, как это сделать, не потеряв жизнь в третий раз. На все про все у меня примерно четыре часа — до рассвета. Когда придет время появиться солнцу, все уже должно быть сделано.» Инеррен сел на камень и погрузился в размышления. Если требуемый способ не будет найден — придется умирать. Только на сей раз окончательно... Некогда какой-то мудрец метко подметил: ничто так не стимулирует мыслительный процесс, как взведенный и заряженный арбалет, нацеленный точно в голову. Способ был найден: отдать не жизнь, но всю магическую силу. Всю без остатка. Тогда есть шанс, и неплохой, что освобожденной энергии хватит, чтобы закрыть разорвавшуюся Грань надежным щитом. Не давая себе даже возможности передумать, чародей принялся за дело. Он быстро составил рифмы и еще быстрее прокричал в тишину: Каждою искрой и каждою каплей Силы волшебной моей Я закрываю отверстие в Грани Черным покровом Теней. Жизнь дороже всего — это знают Те, у кого ее нет. Вечность разрывы поспешно латает, Снова спокоен рассвет Поток энергии рванулся прочь из тела, растворив теневые оболочки. Они даже придали дополнительную мощь этой струе: сила Теневой Тропы универсальна, и все, сотворенное с ее помощью, способно передать вложенную энергию без потерь. Светящийся столб устремился вверх, достиг черного провала — даже безлунная ночь была светлее этой дыры в Бездну Вечности — и запечатал его! Вскоре сила иссякла. Полностью обессиленный, Инеррен опустился на холодную землю — и тут почувствовал тонкую струйку живительного тепла. Рефлекторно он потянулся к Кристаллу Истины. Да! Чтобы получить от него энергию, надо было, оказывается, дойти до предела собственных жизненных сил. Это вселяло некоторую надежду. Но Кристалл быстро затих, придав силы лишь на миг. Чародей почти с нежностью погладил рубин и оценил свои теперешние резервы. Очень немного. Максимум — одно заклинание. Но и это гораздо больше того, на что он рассчитывал еще пять минут назад. Что ж... дело сделано, Четрания спасена, и можно возвращаться. С Богом Войны ему сейчас все равно ничего не сделать. Однако сердце Инеррена протестовало. И он пошел на сделку с самим собой, решив остаться на острове — не долго, пару дней — и как следует отдохнуть. Простой сон ему сейчас не повредит. — Эй, колдун! Рев черного дракона заставил уставшего чародея открыть глаза. В таком положении — между передних лап огромного ящера, Эанор загораживал собой практически три четверти голубого неба — он почувствовал себя крайне неуютно. — Ну, как все прошло? — спросил Инеррен, усаживаясь и отряхивая плащ. — Были проблемы? — Нет. Несколько раненых, многие совсем выбились из сил — вроде тебя — и спят по всему Ассату. — Эанор осмотрел весь остров, потратив на это лишь пару мгновений, и удивленно проговорил: — Но с кем же ты тут сражался? — С силами, которые поддерживают мир, — объяснил чародей, поднимаясь на ноги. Голова пошла кругом; следовало поспать еще хотя бы часов шесть, логично решил он, опираясь на лапу дракона. — Я закрыл дыру в Грани. — Что?!! — Эанор посмотрел на человека почти с благоговением. — И ты жив? Даже представитель Крылатого Народа заплатил бы за подобное жизнью. — Это было непросто, — согласился Инеррен. — Но пока что я умирать не собираюсь. Надо закончить еще кое-что. — А точнее? — Ящер уже чувствовал подвох, однако неутолимое любопытство пересилило. Чародей устроился поудобнее и рассказал все, что узнал из Кристалла Истины, а также поделился собственными выводами. Обугленные кости гоблинов подтверждали его правоту, да и логическое мышление драконов не уступало человеческому. — И что ты намерен делать? — спросил наконец Эанор. — Я? Я все равно не могу ничего сделать, — произнес Инеррен, не добавив слова «сейчас» — как всегда, совершенно случайно. — Но вы можете. Весь Крылатый Народ. — Пойти против Бога? — слегка отступил назад дракон. — Я, конечно, не могу говорить за всех нас, не могу и отрицать твоей правоты, — но что такое дракон против Бога? — А что такое человек против разорванной Грани? — Я не знаю, что значит «человек». — Меньше, чем эльф, но больше, чем гоблин, — кратко охарактеризовал чародей свое племя. — «Пришедший слишком поздно», как следует из самого названия «крион». — Инеррен не стал говорить, что сам он выше любого эльфа, дракона — и, возможно, даже Бога. Он не любил хвалить себя самого, считая это неверным. Да и кто поверит в его истории — пусть даже это и чистая правда... — Ты снова прав, — вздохнул Эанор, — и мне это очень не нравится. У Крылатого Народа опять не остается выбора... — Да погоди ты! — рассмеялся Инеррен. — Я ж не имел в виду войну против самого Гарросдана — найдется и другой способ. — Какой? — Пообещай, что отнесешь меня туда, куда я прикажу. Черный дракон недовольно двинул хвостом, сбив несколько скал. — Пусть это не станет традицией, — сказал он. — Говори! Даже краткий сон значительно улучшил самочувствие чародея. Пускай его тело еще было слабым, но ум уже работал в полную силу. В один момент он обрисовал план, который был лишен слабых мест, насколько это вообще возможно. Хохот Эанора напоминал небольшое стихийное бедствие. Зажав уши и цепляясь за что попало, Инеррен мысленно пожелал ящеру столь же бурных ощущений в недалеком будущем. — Вот это мне действительно по душе! — весело проревел дракон, расправляя перепончатые крылья. — Залезай! Инеррен не без труда вскарабкался на шею ящера и крепко прижался к черной чешуйчатой шкуре. Летать с помощью заклятий — это одно дело, а летать сидя на шее у дракона, который к тому же любит порезвиться в воздухе, — это, вероятно, почище, чем плавать в бурю на маленькой лодке. Темные скалы Ассата были сейчас усеяны крупными пятнами различных цветов — белые, зеленые и красные, желтые и синие, фиолетовые и оранжевые, черные и лазурные, летающие ящеры всех девяти кланов собрались здесь по зову Эанора — лучшего бойца Черных, волею случая ставшего предводителем Крылатого Народа. — Вы все слышали, что произошло и почему, — сказал черный дракон, завершив зловещее описание гоблинского ритуала. — Вы знаете также, кто виноват. И все мы прекрасно понимаем, что виновник остался бы безнаказанным... Но, к счастью, среди нас есть тот, кто разрешил эту проблему. Хотя он и не принадлежит к Крылатому Народу, я считаю, что мы должны хотя бы выслушать его. Чародею еще не приходилось держать торжественную речь перед тысячами драконов. Но все когда-нибудь случается впервые... — Драконы! Я принадлежу к племени, которое появится в Четрании лишь несколько веков спустя, — к людям. Я пересек время именно для того, чтобы отразить смертельную опасность. Но мое сердце не может смириться с тем, что основной виновник Черной Бури, едва не обративший весь мир в пепелище, останется безнаказанным. Я не боюсь назвать твое Имя, Гарросдан, Бог Войны! — Инеррен сделал торжественную паузу. — Не истрать я всей своей силы, я бы сам бросил тебе вызов! Но сейчас ты много сильнее и, безусловно, победил бы меня. Потому, — он вновь повернулся к драконам, которые напряженно внимали странно и порою дико звучащим словам, — теперь именно ВЫ, Крылатый Народ, можете сказать свое слово. Обратитесь с жалобой к вашему покровителю, Вердану, — и тогда сами Боги будут заниматься делами преступившего их собственные законы! Строго говоря, чародей сомневался в самом существовании подобных законов. Как он понял после общения с Рэйденом, Девять Богов Четрании были всего лишь юнцами, впервые получившими самостоятельное дело. Впрочем, не говорить же этого драконам... Тем более, что план Инеррена состоял из двух частей! — Если же Боги станут покрывать твои дела, Гарросдан, — прокричал чародей в безмолвные небеса, — то ты заплатишь гораздо большим! Крылатый Народ! Поклянитесь, что, если Бог Войны не получит справедливого взыскания, вы будете уничтожать все его творения, начиная с гоблинов! Нет созданий — нет и создателя. Не станет гоблинов — Гарросдану также придется уйти или срочно принимать меры по сотворению новой расы, с которой неизбежно случится то же самое — кто может противостоять объединенной мощи драконов? Вдруг — словно само солнце сошло с небес и опустилось на землю. Инеррен заслонил глаза рукой, но даже кожей он чувствовал нестерпимо яркий свет. — ТВОЯ ЖАЛОБА ПРИНЯТА, — сказал Некто, облаченный в золотой свет. Голос походил на тот, что чародей некогда слышал в Обители Туманов, но тон был совершенно другим. Тот будто забавлялся, этот же исполнял свою работу. — Благодарю тебя, — поклонился Инеррен. — Лорд Вердан, если не ошибаюсь? — ВЕРНО. ЧЕЙ ТЫ? — Я — из другого времени, — честно ответил чародей. Лгать незачем, когда правда — куда более действенное оружие. — Поэтому я не мог обратиться к своему покровителю. Скоро я покину этот мир и не потревожу ни Богов, ни их создания своими знаниями о грядущем. — ХОРОШО, — заключил Бог Золота и вновь вернулся на небеса (точнее говоря, в Огненные Сферы, где и находится недостижимая для смертных Обитель Богов). На прощанье Инеррен — не без помощи Эанора — вырезал на прочной плите, установленной на месте этой встречи, памятную надпись: Воздайте почести драконам В поступках, мыслях и словах. Их мощь легла в тот день заслоном На четранийских рубежах, Когда решает взмах крыла, Жить миру — иль сгореть дотла. Правда, кто-то в ином мире и в иной ситуации уже говорил подобное, даже почти в тех же самых словах, — но разве это имело значение? Важны сами слова, а не их автор. Черному ящеру на мгновение показалось, будто чародей несколько преувеличил заслуги Крылатого Народа. Но тут же это чувство прошло, ибо драконы уже тогда реагировали на лесть... Эанор отнес его на тот утес, где Инеррен впервые оказался при перемещении сквозь время. И мысли, которые он так долго прятал в самой глубине сознания, наконец вырвались на свободу. Одно заклинание. Использовать ли его для обратного перемещения, чтобы потом весь остаток жизни влачить жалкое и никчемное существование? Магия — это все для чародея, жизнь без нее теряет всякий смысл. А если он попробует что-либо иное, то навсегда останется в этом чужом для него времени. Ведь в Четрании не было и нет сильных источников энергии. Эх, Источник! Будь только у него Ключ... Но Ключа нет. Он дал обещание забыть — и исполнил его. Инеррен знал, что некогда владел им, знал, что способен получить Ключ еще раз, но от этого знания толку не было. Даже посох его, и тот остался где-то в Стране Золотого Покоя... Посох! Слово сработало, словно спусковой крючок арбалета. Стрела блестящей идеи, возникшей у чародея в тот момент, когда Рэйден потребовал от него Клятвы Забвения, наконец-то поразила цель. Победно улыбаясь, Инеррен вскинул руки и, отчетливо выговаривая каждую руну, произнес: Тянутся, тянутся нити судьбы, Петляя в долинах времен. Час наступил для великой борьбы — Явись ко мне, Звездный Дракон! Яркий лазурный луч ударил в камень рядом с ним, разбрасывая искры — ярко горящие, но не обжигающие. Сияние померкло, когда чародей протянул руку к лучу и коснулся знакомого посоха, отполированного его ладонями. Четыре с половиной фута темно-зеленого дерева, которое венчала полураскрытая драконья пасть. Желтые глаза взволнованно мерцали и играли зелеными искрами. — Мне нужна другая твоя форма, Крайенн, — мягко, но не просительно произнес Инеррен. Посох вновь окутало сияние, на сей раз — темно-синее. Волшебный ореол все увеличивался в размерах, достигнув уже величины среднего дракона, — и вдруг исчез. Перед ним стояла изящная фиолетовая драконица. — Что случилось? — просвистела она. — Отнеси меня в Аркану — в то время, из которого я прибыл сюда, — сказал чародей, оседлав свой «посох». — Ты не ответил, — заметила Крайенн, взмыв в воздух. — Я должен освободиться от обещания, данного Богу Судьбы, — пояснил Инеррен. — И ты мне в этом поможешь. — Какая помощь может бедная драконица дать Посвященному Теневых Троп, Грозе Смерти и Великому Магистру Черного Лотоса? — Я надеюсь, ты еще не забыла Ключа к Источнику? — Ха! Теперь ему понадобилась копия Ключа! — Казалось, Крайенн почти издевалась, но он знал: это — постоянная манера ее разговора. — Разве не ты научил меня этому знанию? — Да. И теперь я должен вернуть его, — вздохнул чародей, — потому что мне пришлось очень многое забыть... Бездна, наполненная бесконечно далекими, давным-давно погасшими звездами, приняла их в свои ледяные объятия... Рэйден крепко стиснул зубы. «Свершилось! Он нашел способ обойти меня!» Протестовать и обвинять его в обмане бессмысленно — Инеррен не нарушил слова. Он, как и обещал, забыл Ключ к Источнику, — но Рэйден упустил из виду, что дракон-посох, связанный с чародеем незримой нитью, сам обладал весьма острым разумом и этот Ключ прекрасно помнил... — Почему ты не призвал свой посох раньше, до того, как оказался на грани истощения? — спросил Бог Судьбы уже спокойным тоном. — Это что, очередное испытание? — удивился Инеррен. — Ты просто потребовал бы этот посох как очередное свое желание. Пришлось бы отдавать, а мне расставаться с моим Звездным Драконом совершенно не хочется... — Звездной Драконицей, — машинально поправил Рэйден, погрузившись в свои мысли. Да, Повелитель Теней вполне достоин места в пантеоне Богов Судьбы. Более того — только пантеон Судьбы способен удержать его в рамках, ибо никому, включая самого чародея, не ведомо, как он поведет себя в сложной ситуации... А обладатель Ключа к Источнику способен стереть Вселенную и создать новую — с самим собой в качестве Верховного Владыки Всего Сущего... Виновник этих сложных проблем, ни о чем не подозревая, сидел на своем любимом месте близ восточной части Арены и наблюдал за поединками. Перед его глазами выстроились строчки рун, которые мысленно передавала Крайенн, вновь принявшая обличье посоха, но не утратившая ни разума, ни язвительности. Инеррен применил Ключ, открывая Источник, и с облегчением улыбнулся заходящему солнцу Арканы, бросавшему теплые оранжевые лучи на белый песок. Сила вновь была с ним! Теперь чародей мог бы бросить вызов и одолеть даже самого Гарросдана! А интересно, как он там, внезапно пришла странная мысль. Странные мысли для магов равнялись предчувствию, потому он прошептал: Как же гордый Гарросдан Заплатил за свой обман? Было это или нет — Дай, Источник, мне ответ! Тихий звук лопнувшей струны — и Инеррену открылось знание, исходящее из Источника, которому ведомо все, что когда-либо произошло, — и даже то, чего еще не случилось. Ибо Время в различных мирах течет с разной скоростью, а в Стране Золотого Покоя его и вовсе нет. Там есть все — и ничего. И Знание как раз и относится к таким предметам. Открывшаяся чародею картина была трансформирована Источником в соответствии с его личным сознанием и представлениями. Но и этого было достаточно... Стол в форме креста. Вокруг в беспорядке расставлены стулья, на которых сидели те, кого привыкли называть Богами Четрании. — Ты зашел слишком далеко, Гаррос. — Высокий, изящный, в серебряной кольчуге эльфийского типа, на боку висит меч, — Мелисдан. — Но никакие правила мне этого не запрещали. — Коренастый, широкоплечий, с уродливой физиономией орка, в бронзово-красных латах, со щитом и кистенем, — Гарросдан. — Значит, мы установим нужные правила, — не уступал Мелисдан. — Лорд Кэрдан, что по этому поводу говорится в законе? — Стройный, с гордо поднятой головой, в белых одеяниях, — Селиордан. — Вы сами его знаете не хуже меня, — пожал плечами Кэрдан, который выглядел таким же, каким помнил его Инеррен. — Я не собираюсь указывать вам, как поступать в таких случаях: это — ваши прерогативы. И ваша обязанность. (Чародей подметил, что к Богу Смерти обращаются, употребляя его полный титул, в то время как друг друга Девять Богов называли по сокращенным именам — без «дан», что значит «бог», и без «лорд». И одно это говорило о многом...) — Тогда нам необходимо установить нужное правило по этому делу. — Маленького роста, бледный, с обритой головой, в шафрановой мантии — Вердан. — Хотя бы для того, чтобы не возвращаться к этому. — К чему столько разговоров, Вер? — Высокая и сильная, в бело-голубых одеяниях и жемчужной диадеме, мерцающей в темных волосах, — Содан. — Просто действуйте, как предписано. — Нет уж, Со, нельзя решать все одними предписаниями. — Среднего роста, смуглый и быстрый, в оранжево-золотом камзоле — Алдан. — Мы собрались именно для того, чтобы обсудить проблему. — Проблемы я не вижу. — Белобородый толстяк в сине-зеленой хламиде и короне-раковине — Ильдан. — Всего-то надо решить: дозволено так поступать или нет. Как это сказать по-вашему, Селиор? — Иначе говоря, — уточнил Бог Справедливости, — позволяется ли Богу давать своим созданиям знание? — Знание, которое способно повлиять на судьбу всего мира, — добавил Мелисдан. — Лорд Кэрдан? — Крепкого сложения, в костюме из грубой кожи, с мешком на поясе — Урдан. Бог Смерти молчал. — Я считаю, что этого делать нельзя. — Изящная, светловолосая, в зеленой тунике — Иссирдан. — Если один вид уничтожает другой — это плохо, но допустимо. Однако, если в этом ему всячески помогает Бог, это уже чересчур! — Согласен! — тут же поддержал ее Мелисдан. — Я по-прежнему считаю, что знание есть знание, — медленно произнес Урдан. — Любое знание способно повлиять на мир; вопрос лишь в том, как его применить. — Тогда, Ур, давай составим перечень: какое знание можно давать в руки нашим детям, а какое лучше придержать, — предложил Вердан. — По каждому пункту можно устроить отдельное совещание или пересмотреть его в будущем. Возражения есть? В конце концов был составлен список тех познаний, которые Боги обязывались НЕ ДАВАТЬ своим подопечным. Знания эти были объявлены Запретными. И специальный указ, добавленный в Книгу Божественных Правил, гласил, что никому, включая самих Богов, не дозволяется в любых ситуациях пользоваться Запретными Знаниями, если даже судьба Четрании будет зависеть от этого... Эпилог Рэйден украдкой наблюдал за действиями Инеррена. Да, он достоин места в пантеоне — но нужна практика. Пусть Повелитель Теней следит за собственным миром, вреда от этого не будет. Несколько веков подобных занятий дадут ему достаточное представление о Богах. До чего все-таки может довести Тропа Теней. Из рядового, пусть умного и сильного чародея, она сделала личность, способную противостоять богам, и даже — Богам Судьбы. Единственный шанс теперь — дать ему время на подготовку и не трогать. Если только он будет, этот шанс... Тем временем герольд привлек внимание зрителей следующим объявлением: Пришелец из далеких стран, Великий Зеалот, Бросает, маги, вызов вам — Кто выступит вперед? Победа даст ему и власть, И силу, и почет А тот, кому придется пасть, В безвременье уйдет! Нет, вздохнул чародей, мне это уже надоело. Однако ноги уже несли его к барьеру... «Неисправим, — мысленно усмехнулся Рэйден, приготовившись к интересному зрелищу. — Конечно, результат схватки известен заранее... но сам ход поединка достоин того, чтобы потратить на его созерцание несколько минут.» К О Н Е Ц Завершение одного пути всегда является началом другого — даже если первый Путь называется Жизнью. Завершение Жизни дает начало Смерти, которая представляет собой вовсе не ее противоположность. Противоположностью Жизни иной раз можно назвать ее самое, но никак не Смерть. Что до того, что жизнь частенько превращается в свою противоположность — разве не таковы все вещи в этой Вселенной? Или в любой другой? Смерть, кстати говоря, также не претендует на постоянство и неизменность. Обе эти Силы воюют с начала времен, ежесекундно меняя правила и борясь даже за минимальное преимущество. Хотя наличие правил позволяет усомниться в том, что их противоборство можно окрестить войной. Уж скорее это — Игра. И Жизнь со Смертью продолжают свою нескончаемую игру, неизменную лишь в своей непрестанной изменчивости... Часть третья. Во времена Теней «Ты из того племени, чьи ноги в аду, а голова на небесах.» Роджер Желязны «Подмененный» Пролог Вечность беспредельна и непознаваема. Границ ее не может охватить даже взгляд Бога, ибо их нет. Вечность всегда была и всегда будет. Она породила все существующее и сама станет его порождением в далеком будущем. Хотя в ней нет ни прошлого, ни будущего — есть лишь одно нескончаемое мгновение Настоящего. В Вечности нет истинных путей, однако все пути ведут сквозь нее точно к цели — любой цели; истинного пути нет вовсе, говорят Боги Судьбы, как нет и Истины — для каждого она своя. Всего же путей существует ровно столько, сколько в безграничной Вселенной имеется мыслящих существ. Плюс еще один — верный. Потому что из двух зол люди (да и не только они) всегда выбирают худшее, в особенности — когда намерения их благи и бескорыстны. Каждый избирает свой собственный путь, и каждый следует ему до самого конца, каким бы ни был тот конец. Право выбора — это единственное, чего не в силах отнять никто, даже Боги. А также единственное, что дает человеку право носить это гордое имя. И не удивительно разве, что человек — мельчайший кусочек живой материи, ничтожное проявление самых мизерных возможностей в многоликих просторах бескрайних миров Миллиона Сфер, давно отколовшийся от первозданного Хаоса и кружащий по ложным путям, безнадежно устремившись к недосягаемому Порядку, — разве не удивительно, что порою он заставляет содрогнуться саму Вечность и ее не имеющих ни лиц, ни имен Повелителей?.. 1. День Власти Невероятные приключения показали Инеррену, что мир был совсем не таким, каким ему представлялось до недавнего момента. Всеведущие Боги оказались похожими на капризных детей, а Время — на полосу упругого материала, которую можно сжать, сдвинуть и согнуть, но не разорвать. И раз уж речь идет о Времени, почему бы не взглянуть в прошлое еще разок? Чародея очень интересовал вопрос: что в Четрании стал делать Эанор после его отбытия? Единственный, кому была известна вся правда, а не та история, которая была рассказана прочим драконам... Он вновь настроился на нужный лад и произнес: Время вдаль уходит скоро, Час — как год, а год — как век. Что случилось с Эанором? Дай, Источник, мне ответ! Звон медного гонга. И серый туман, заклубившийся в разуме Инеррена, медленно растаял, открывая новый эпизод истории Четрании... Большой черный дракон летел над ардонскими равнинами, подыскивая какую-нибудь добычу — не столько ради обеда, сколько для вымещения на ней своей ярости. В последнее время Эанор чувствовал себя не лучшим образом, и не последней причиной тому была встреча с этим таинственным «человеком» из будущего. Как? Как могли эти крионы делать то, что не под силу величайшим из Крылатого Народа? Как мог Бог Войны, являвшийся, как и Творец Драконов — Вердан, — представителем Школы Равновесия, бессовестно нарушать это самое равновесие? И как Боги наказали его? Похоже, никак. А еще называют себя справедливыми! Ярость настолько захватила дракона, что он не замечал, как устремляется все выше и выше к небесному своду. На такой высоте еще не бывал ни один дракон — а значит, никто вообще. Недостаток воздуха не остановил его — Эанор почти машинально произнес заклятие, и струя теплого ветра не только дала возможность свободно дышать, но и обеспечила дополнительную скорость. И тут он внезапно понял, КУДА направляется, — далеко вверху, за пределами обычного (но не драконьего) зрения, тускло маячили янтарные врата Обители Богов. Стена обжигающего пламени — «непроницаемая» граница Огненных Сфер, воплощение Грани на реальном уровне, — расступилась, стоило Эанору окружить себя сферой из такого же огня... — Так-так, что мы здесь имеем? — Алдан выглянул из окна и весело повернулся к остальным. — Дракон, во имя Эфира! Вер, наверное, это к тебе посетитель. — Я вообще-то никого не ждал, — заметил Вердан, открывая Врата. — Но, раз уж он добрался сюда, пусть заходит. — Дракон? Интересно, Гаррос, это как-то связано с твоей прошлогодней проделкой? — предположил Мелисдан. — Они там, кажется, еще собирались дать клятву отмщения... — Но ведь не дали, — ответил Гарросдан, однако рука его опустилась на рукоять кистеня. Мелисдан, заметив это движение, коснулся эфеса своего меча, после чего оба подняли глаза, встретились взорами и понимающе ухмыльнулись. — Никаких убийств! — твердо сказал Селиордан. — Здесь — Обитель Богов, священное место. Мелис! Гаррос! — Ладно уж, — недовольно проворчал Бог Войны, выходя через боковую дверь. Мелисдан с подозрением посмотрел на Вердана и Селиордана, получил два утвердительных кивка и направился следом. Черный дракон, стараясь отдышаться, присел на белокаменные плиты во дворе Обители Богов. Этот перелет точно войдет в историю — если хоть кто-то поверит ему, что крайне сомнительно. — КТО ТЫ? Эанор развернулся на кончике хвоста, встретившись взглядом с... Это невозможно! Однако это было. Алый дракон превосходил его размерами раз в десять. А ведь черные драконы были самыми крупными в Четрании, и Эанор был их лучшим бойцом не только из-за умения, но и по силе. — ОТВЕЧАЙ! «Значит, я имею дело с Богом, — решил дракон. — Только вот неизвестно, с каким. Хотя... красный цвет принадлежит либо Гарросдану, либо Кэрдану. Правда, я никогда не слышал, чтобы Бог Смерти принимал обличье дракона.» Ящер молчал, не желая давать своему врагу преимущество. Умирать — так молча и с достоинством, чтобы противник впоследствие не мог похвастать, что напугал тебя. Алая громада нависла над ним, испуская настоящий водопад радужного пламени. В последний момент Эанора прикрыл неимоверных размеров серебряный щит. — Договорились, кажется: никаких убийств! — возмущенно произнес Мелисдан. — Но мы не в Обители. И здесь, Мелис, не священное место, — оскалился Гарросдан. — Верно, — согласился Бог Воскрешения и приставил острие меча к шее алого дракона. — Здесь, как ты правильно сказал, не священное место — так что я, наконец, могу сделать то, о чем мечтаю последние двести лет. Бог Войны преобразился в свой обычный облик рыцаря, но меч Создателя Эльфов по-прежнему следовал за ним. — Ради какого-то дракона ты хочешь покончить с моим существованием? — недоуменно проворчал Гарросдан. — Брось! Он ведь даже не из твоих. Я понимаю, эльф... — Дракон тут ни при чем, — сказал Мелисдан, — это касается лишь меня и тебя. Строго говоря, ты не нарушал правил, но я терпеть не могу таких издевательств над Искусством. — Хорошо, я признаю, что моей основной целью при создании гоблинов было посмеяться над тобой. Доволен? — Отпусти его. — Ну уж нет! Убивать этого пришельца я не стану, но просто дать ему уйти... По-моему, это несправедливо. — Отец Гоблинов покачал своим щитом над головой черного дракона, и мерцающие глаза ящера подернулись молочной пленкой. — Его зовут, значит, Эанор?.. Придумал! Пускай этот Последний Страж стережет наши ворота — вот нужное наказание! — А они нуждаются в охране? — Похоже, да — он же пробился. — И каков срок наказания? — поинтересовался Вердан из открытого окна. Покровитель Драконов, оказывается, наблюдал всю сцену с начала до конца. — Вечность? Это не твоя прерогатива. — Знаю, — сказал Гарросдан. — Пусть это будет средний срок драконьей жизни. Двадцать веков, кажется? Радужное кольцо окружило шею Эанора, превращаясь в гибкий ошейник. Такая же цепь соединила его с левым столбом Врат Обители Богов. Очнувшись, дракон заметался, стараясь порвать цепь или сбросить ошейник; он пробовал даже заклятия — но бесполезно. Божественная Сила была выше его способностей... Инеррен открыл глаза. Уже наступила ночь, Арена была пуста. Только он один сидел на трибуне — на своем прежнем месте. Служители, убиравшие поле Турнира по вечерам, сочли, что трогать пребывающего в трансе чародея слишком рискованно. И правильно. Да, Боги интересно воспринимают справедливость. Ну что ж... Эта мысль тоже крутилась у Инеррена в голове. Рэйден многое ему пояснил, хотя практически ни о чем не сказал прямо. Чародей размял затекшие мышцы и направился было к выходу, однако тут же новая «оригинальная» мысль пришла ему в голову. Откуда пришли Девять Богов? Какова была их цель? Раньше он бы только отмахнулся от подобного вопроса — хотя что уж там, сам вопрос даже не возник бы. Боги есть Боги, их помыслы и цели — не для смертных, понять их невозможно, посему нечего напрасно забивать себе мозги. Но теперь, когда силы Источника дважды показали ему Обитель Богов и всю ее подноготную — весьма, надо сказать, странную, но никоим образом не «непонятную для непосвященного», — теперь позволительно было задать и такой вопрос. Инеррен вновь опустился на скамью и проговорил: Что смертный есть? Лишь прах, лишенный жизни, Но жизнь вдохнули Боги в этот прах; Зачем, с какими целями? Ответьте, О Духи Знаний! Сквозь гряду столетий Мне покажите дело их в веках! Тонкий гул далеких бронзовых труб. И очередная серия картин открылась в сознании чародея... Они шли от центра Сфер сквозь Бездну Вечности, не замечая холода. Каждый мир, что открывался перед ними, тщательно осматривался — и после отрицательного жеста Старшего они двигались дальше. Вот и окраина недалеко, а подходящего места все нет. — Бесполезно, — промолвил один из них, облаченный в кожу и металл. — Нам не найти нужного мира. — Ты отказываешься от борьбы так скоро, Ур? — спросил Старший. — Выбор, конечно, твой... — Лорд Кэрдан! Посмотрите! — Прекрасно, Селиор, — проговорил Старший, окинув найденный мир пристальным взором. — Это подходит. Великолепное место для вашей Игры. Девять его подопечных радостно загалдели, но единственного холодного взгляда Кэрдана хватило, чтобы заставить их притихнуть. — Этот мир отныне ваш, — изрек он после надлежащей паузы. — Тут нет Богов, а ресурсы вполне достаточны для ваших нужд. Действуйте, как вас учили! Мерцание. Время двинулось вперед. Снова мерцание. — Стихии! Ур — бери Землю, Иль — за тобой Океан, Со — заботься о Небе, Ал — поработай с Огнем. — Распределив обязанности четверых, Старший повернулся к остальным. — Что до вас, почтенные, — выбор в ваших руках. Мелис, Иссир — чем вы займетесь? — Позже, лорд Кэрдан, — переглянувшись, хором ответили выпускники Школы Жизни. — Как угодно. А вы, Равновесие? — Я лично собираюсь изучить эту Четранию, — сказал Селиор. — Ну пускай не все, но сколько успею. Не стоит раньше времени тратить силы и ресурсы. — А у меня уже есть планы, — ухмыльнулся Гаррос. — Я покуда подожду, — промолвил Вер. — Посмотрю, что у него получится... Кстати, а чем намерены заняться здесь вы? — Хороший вопрос, — улыбнулся Кэрдан. — При том, что я обязан с вас глаз не спускать, мне вовсе не обязательно самому находиться в этом мире. Мои Сумеречные Страны граничат с Четранией, так что я буду обретаться именно в тех местах. А когда вы решите, как поделить власть над миром, сообщите мне, — я уж найду себе какое-либо занятие по вкусу... Снова — смещение во времени. Вот Гаррос творит своих Каменных Гигантов. Собрав колоссальную кучу камней и мусора, он торжественно вскинул над ней руки и произнес Великое Заклинание Сотворения: Как камень крепки и неутомимы — Явитесь из недр земли, исполины! Результат был Инеррену уже известен. Сила и выносливость — типично каменные, равно как и тупость. Раздраженный неудачей Гаррос раскидал нескольких гранитных исполинов по всей Четрании. Основная их масса так и застыла в западной части Вероинкана, к югу от залива Секон. Один же оказался на Восточном Континенте, где чародей поднял его, чтобы в преддверии опасности объединить Древних и варваров в новый народ — иссинорцев... Несколько десятилетий пролетели в одно мгновение. Наступил очередной Совет Богов. — Каков результат, Гаррос? — спросил Селиор. Тот лишь отмахнулся. — Так я и знал, — сказал Вер. — Не думай, что это так просто. В Сотворении ошибок быть не должно. — Я не ошибся! — Конечно нет: ты просто не все учел. Ладно, с кем не случается. — Мелис сочувствующе похлопал его по плечу. — Ничего страшного — просто в дальнейшем учтешь этот печальный опыт. Буквально на следующий день Вер начал работу над драконами. Безо всяких ингредиентов, без тщательной предварительной подготовки — ужасный лентяй, Вер придерживался принципа: лучше меньше, да лучше, — просто призвав источник своей силы, он проговорил: Четыре лапы, чешуя и хвост, Глаза, что видят тайны дальних звезд; И крылья, чтоб по воздуху нестись, И острый ум — свободу обрети! Сквозь Скорлупу Яйца и Грань Миров — Придите в мир, драконы! Путь готов! — Что ты делаешь, Вер! — вскричал находившийся неподалеку Селиор. — Это же... Но огромное Яйцо золотой энергии уже торжествующе гудело, и вот первые девять драконов появились из его глубин. За ними — еще девять, и еще... Это продолжалось, пока юг хребта Даан-Улас не оказался заполнен крылатыми ящерами девяти цветов. — Ты же не создал новой расы, а воскресил существ другого мира, — прошептал Селиор. — Да? Это еще надо доказать, — ответил Вер. — Верно, мои драконы немного похожи на тех, кого ты имеешь в виду. Но лишь похожи — не скопированы. Проверь и убедись... — Инеррен! Да проснись же ты! Чародей открыл глаза. Рэйден усиленно тряс его за плечи, что-то выкрикивая при этом. Как только слух вновь вернулся к нему, Инеррен понял, что то было его имя. — В чем дело? — попытался спросить он. В голове тут же застучали шесть сотен кузнечных молотов. — Во-первых, нельзя так долго заниматься Видением, — произнес с легким укором Бог Судьбы. — Ты еще не привык работать напрямую с такими уровнями энергии, а взгляд сквозь Время — в былое или грядущее, не имеет значения — всегда до предела истощает. Во-вторых, есть срочное дело. — Во-первых, — чародей в точности скопировал интонацию собеседника, — я, кажется, больше на тебя не работаю. И вообще ни на кого, кроме себя самого. Во-вторых, почему это я, неизвестно сколько времени просидев внутри Источника, не могу работать с его силой? Запрещено, что ли? — Первое замечание принимаю, — Рэйден уселся на спинку скамьи, стоявшей чуть ниже, — а что до второго... Могущество Высших Энергий так и осталось невостребованным резервом: у тебя имеется сила и знание, но нет правил, по которым их следует правильно применять. Инеррен потер голову, машинально пробормотав небольшое исцеляющее заклятие. Боль утихла, затенявший разум туман рассеялся. — Ладно. Что за дело? — Ты передумал? — По крайней мере, я тебя выслушаю. — И то хорошо. Итак, в отношении твоей персоны был собран внеочередной Высший Совет. Не стану рассказывать тебе всего в подробностях, но было вынесено следующее решение: ты скоро должен выбирать путь, по которому пойдешь. — Что значит «я должен выбирать»? Право выбора всегда за мной. — Право выбора твоей судьбы — нет. И в этом все дело. Твоя сила слишком велика для простого смертного. А значит, твоя судьба пока что не находится в твоих руках. Чародей вспомнил свою не столь давнюю встречу с колдуном, именовавшим себя Хозяином Судеб. Да, судьба — дело тонкое. — А ты, Бог Судьбы, — Инеррен впервые назвал Рэйдена по его титулу, — какие цели преследуешь ты? — Я? Я ведь уже говорил тебе, — сказал тот, — моими увлечениями являются не судьбы смертных, а Артефакты Искусства. — Только не говори, что ты послал меня в далекое прошлое Четрании лишь для того, чтобы я отразил Черную Бурю. — Чародей не мог точно сказать, когда пришел к этому выводу, но сейчас в его голове выстроилась четкая цепочка образов. И она открывала как сами события, так и то, что за ними стояло. — Ты, разумеется, рассчитывал на мой успех — и смерть. В крайнем случае — на полное истощение моей энергии, чтобы я навсегда остался там и больше никому не попадался на глаза. Верно? — Я не рассчитывал, — медленно, подбирая правильные слова, ответил Рэйден, — я знал. Понимаешь ли, иного варианта у тебя просто не было. — А отыщи я другой метод? Если бы у меня после того, как я закрыл Грань, осталась хотя бы треть резерва? — И скажи сам, что бы ты тогда сделал, — усмехнулся Бог Судьбы, прекрасно зная ответ. — Я бы призвал Гарросдана — виновника этого дела — к ответу. Не знаю, кто бы победил, но у меня были шансы... — Инеррен вдруг сообразил, ЧТО вытекает из его рассуждений. — Проклятье. — Именно, — согласился Рэйден. — Если бы так произошло, это изменило бы всю историю Четрании, при любом исходе твоего поединка. Следовательно, того мира, где ты родился, никогда бы не возникло. Ты бы вычеркнул из Ткани Существования самого себя. Не убил, нет. Тебя просто никогда бы не было. — Он не добавил: «Такой выход меня устраивал еще больше». Немного подумав, чародей проговорил: — Однако я одним своим присутствием в прошлом изменил его. Без моего вмешательства Грань бы не была закрыта... минутку, опять не то. Что же, я сам стал причиной своего существования? — В определенном смысле — да. Но есть разница между минимальным вмешательством в ход Времени, когда ты доподлинно знаешь, что последует за такими-то действиями, — и прочими воздействиями, когда все твои поступки основаны лишь на предположениях. — Рэйден внезапно словно собрался в твердый комок. — В первом случае ты работаешь с реальностью, какой ее знаешь; во втором — порождаешь некий... вариант, который может совпадать с реальным, а может и отличаться от него. Не надо, наверное, объяснять, что последнее будет происходить гораздо чаще. А это уже относится к секретам Богов Судьбы. Только что Рэйден — в доступной и упрощенной форме, но достаточно близко к истине — объяснил, на чем основаны все их действия. Он не понимал одного — зачем? — Потому что ты — один из нас. «Один из вас? Один из Богов Судьбы?!!» Невозможно. Инеррен был о себе высокого мнения, но не настолько же! Боги Судьбы, повелители необъятной Вечности, истинные владыки Времен и Пространств, стоящие над всеми прочими Богами столь же высоко, как Боги — над смертными... и чтобы человек, будь он хоть трижды величайшим магом, занял место среди Них? Да еще с Их согласия? И даже по Их просьбе? Чародей рассмеялся. Но на лице Рэйдена не было и следа обычной улыбки. — Все твое существование, — начал он, каждым словом, словно молотом, забивая свою точку зрения в голову Инеррена, — было наполнено ключевыми моментами. Ключевыми как для тебя, так и для окружающих. Ни одно из тех событий, которые случились с тобой, не было случайностью — все происходило закономерно. Теперь ты это можешь увидеть и сам. Все шло к единой цели. И теперь ты знаешь ее. Судьба ничего не делает просто так. Повелитель Теней и Бог Судьбы. Неплохо звучит, надо признаться. Кто знает — может, это и есть его предназначение? — Так в чем же дело? — спросил он. — Я, вероятно, должен пройти еще какое-то испытание? Что ж, я готов. Если необходимо — сейчас. Интересно, каково это: быть Богом Судьбы... — Нет, не сейчас. У тебя есть некоторое время на подготовку. До полудня четвертого дня явись к Храму Безымянных, на север от города, — и узнаешь остальное. Рэйден поднялся. Не тратя времени на то, чтобы покинуть пределы амфитеатра, он ступил на белый песок арены — и, полыхнув разрядом молний, умчался в небеса. — Что думаешь? — спросил Инеррен. «Эффектно», — заметила Крайенн. — Я о предложении. «С Богами Судьбы я дел не имела, — коротко объяснила драконица, принявшая облик посоха. — И вообще, думать — твоя задача. Дерево не думает, оно должно выполнять приказы.» — Зато драконы думать, по большей части, умеют. Извини, если я решил, будто ты принадлежишь к основной их массе. На самом деле тебе, естественно, незачем думать, хотя ты никогда и не умела делать этого... «Это я-то не умела! — Драконья голова возмущенно испустила клуб черного дыма. — Да я хоть сейчас выиграю турнир загадок у четырех любых противников!» — Тогда вот тебе загадка: какой подвох здесь таится? «Он говорил чистую правду. Если что-то тут и не так, об этом ты узнаешь только на месте. Больше ничем помочь не могу.» — Короче говоря, подождем — увидим. — Чародей нахмурился, совмещая различные моменты в очередную логическую цепь. — Все-таки у меня странное предчувствие насчет этого дела. Проведя в бесплодных размышлениях несколько часов, он, наконец, решил сделать ход первым. Ветер из дали ночной, Звезды бездны голубой — Словом, что дает покой, Я приказываю: «В строй!» Отнесите вы меня В место, где не видно дня, Где средь книг и тайных рун Может мир познать колдун! Перед внутренним взором Инеррена уже стоял образ помещения библиотеки во дворце Рэйдена. Мгновение холода и темноты — и он оказался там, где и хотел. Устроившись в глубоком кожаном кресле у камина, чародей закрыл глаза, собирая крупицы информации о каждой из бесчисленных книг, что стояли на полках вокруг него. Нет, ничего похожего. Предусмотрительный Рэйден не доверял тайн Судьбы ни бумаге, ни пергаменту — хотя и поведал кое-что ему самому. Интересно. Значит ли это, что он ничуть не беспокоится о том, что Инеррен расскажет кому-либо эти секреты? Возможно, хотя вовсе не обязательно. Как насчет поговорки: «Книга, стоящая у тебя на полке, определяет твои тайные побуждения»? А верно ли это для Богов? Кто знает... но попробовать-то можно. Чародей властно протянул руку. Книга в белом переплете с золотым тиснением сорвалась с полки и упала ему на колени. Он аккуратно раскрыл слипшиеся страницы и погрузился в захватывающее описание приключений какого-то мага из странного мира, где бескрайнее море занимает почти всю его территорию, а тысячи мелких островов никак не могут объединиться, даже против общего врага... Три дня пролетели как одно мгновение. За это время Инеррен, помимо всего прочего, прочитал пару магических книг, которые описывали не слишком-то привлекательные методы получения Власти. Автор по непонятной причине считал вершиной Власти и Высшего Искусства «великие и ужасные» тайны управления ожившими мертвецами и «запретный» ритуал вызывания «таинственных и опасных» чертей. Чародей ну никак не мог сообразить, в чем тут дело, и решил прихватить книги с собой. Может быть, перечитав их на досуге, он поймет то, чего не увидел в первый раз. — Так-так, и что это ты делаешь у меня во дворце? — послышался знакомый голос. — Читаю. У тебя весьма неплохая библиотека, — объяснил Инеррен, — жаль только, многих книг я не смог прочесть. Вот эту, например. — Рука его указала на толстый том в переплете из мягко выделанной змеиной кожи, на котором была изображена отвратительная физиономия одной из Тварей Хаоса. Золотые кривобокие знаки складывались в совершенно непонятную надпись «Necronomicon». — В ней наверняка имеется масса интересного, но... — Это — книга по некромантии, тебе нет в ней нужды. — Некромантии? — На одном из древних языков — не Древнего в четранийском смысле, но нечто в этом роде, — это значит примерно «мертвое искусство», короче говоря — власть над трупами. — Рэйден поморщился. — Я не отрицаю, каждый волен выбрать свой путь. Но можно же заниматься менее грязными и более полезными делами! Уборкой стойл, к примеру, или охотой на мух и тараканов... — А эта? — Желтоватый фолиант с непонятным рисунком на обложке. — От нее исходит Сила, которой я не понимаю. — Насчет этой книги я и сам порой сомневаюсь. Продавец уверял, что этот сборник ритуалов запретной тавматургии — как раз то, что необходимо великому колдуну: я тогда еще не был тем, кем являюсь сейчас. У меня эта книга достаточно давно, но, сколько я ее ни читал, ничего путного не выяснил. — Рэйден пошарил среди груды листов пергамента на столе и протянул один из них Инеррену. — Можешь взять книгу с собой. Вот тебе заклятие Ньоса — оно позволяет применяющему его понимать языки, которых он не изучал. Не все, правда, но большинство. Чародей спрятал книгу в потайной карман (там у него уже находились Кристалл Истины, запасной жезл и еще парочка небесполезных предметов — в основном трофеи с арканского турнира), затем внимательно посмотрел на лист с заклятием Ньоса. Аккуратный почерк, мелкие руны темного наречия. Интересно, кем был этот Ньос? И откуда он родом, раз не знал Общего и изобрел свое заклятие для общения с окружающими? — Этим займешься потом. Ты не забыл, что тебя ждут? — Нет, — ответил Инеррен, — пошли. Рэйден щелкнул пальцами. Очертания дворца расплылись, и вскоре они стояли у стен черного храма. Он не был похож на те святилища, что чародей встречал ранее. На них всегда были изображены хоть какие-то символы, священные записи, гимны и наставления для неофитов. Здесь — черные, пустые стены и двери, безмолвие внутри и снаружи. Безымянные не нуждались в определяющих символах. Лишенные Имен, как и всего, что могло повлиять на них, они не имели ничего. Кроме идеи, которая их объединяла, и власти, которая сама по себе не была ничем — только сами они наделяли эту Власть истинным значением, величием и правом. Справа от дверей стояла фигура, одетая в черный кожаный костюм с белыми кружевными манжетами и воротником. Белая грива волос закрывала почти половину лица, открывая лишь хитрый голубой глаз и легкую усмешку. В глубине, у мерцающего слабым синим светом магического портала, располагалось большое позолоченное кресло, напоминавшее трон. В нем находился старик в малиновом костюме странного покроя... Нет, подумал Инеррен минутой позже, это вовсе не старик. Хотя и выглядит куда старше, чем Рэйден, но у него чувствуется та же сила во взгляде, а внутри — тот же несокрушимый стержень Воли. Рэйден занял место слева от дверей. Чародей сделал шаг вперед — и створки бесшумно сомкнулись. Сияние портала померкло. Тишина и тьма вокруг были почти осязаемыми, но Инеррен напомнил себе: это всего лишь очередное испытание. Сколько же их он прошел? Даже не вспомнить — слишком много. — Но это — самое важное, — сказал сидящий в кресле. — Сейчас ты должен пройти через свой главный страх. — Я прошел сквозь ужас, боль, предательство и смерть, — ответил чародей. — Чего мне еще бояться? — Сейчас узнаешь, — мягким, совершенно бесцветным тоном заметил стоящий справа, бесшумно двинувшись вперед. Подчиняясь безмолвному приказу, портал с тихим гулом распахнулся, впустив внутрь Храма Безымянных поток золотого света. Из него появился противник. — Нет, — прошептал Инеррен. Лицо того, кто только что покинул золотое сияние, было немного странным, совершенно лишенным мимики — словно восковая маска. Но оно представляло собой копию его собственного лица. Двойник? «Твой главный враг — ты сам», — раздались в мозгу чародея слова Крайенн. Драконица всегда умудрялась найти соответствующее моменту изречение. «Улетай отсюда! Если я не появлюсь снаружи через десять минут — все завершилось не в мою пользу. Тогда действуй, как знаешь...» Крайенн обратилась в свой драконий облик и едва не смела вместе с дверьми стоявшего у выхода Рэйдена. Тот, впрочем, успел откатиться в сторону. — Ты готов? — спросил двойник. — К чему? — поинтересовался Инеррен. — К испытанию. — Зачем тебе драться со мной? — Чтобы получить жизнь, — пояснил тот, и из его сомкнутых рук вырвалась полоса желтого пламени. Чародей отбил ее рукой, будто простой солнечный луч. — Живи и дай жить другим, — сказал он. — Не лезь на рожон. Воспользуйся Силой для жизни, а не для убийства: тогда у тебя, быть может, что-то путное и выйдет. — У меня нет жизни, — покачал головой двойник, — она у тебя. Не победив тебя, я не смогу понять этого слова. — Тогда узнай его противоположность. И тени метнулись вперед, охватывая противника тугими кольцами. Но тот будто не замечал их, купаясь в лучах своей золотой ауры. С протяжным визгом разочарования тени исчезли. — Это и есть то, что противоположно жизни? — заметил двойник. — Не слишком-то приятно. Позволь отплатить тебе тем же. Стрела пылающей энергии рванулась в сторону Инеррена, с шипением рассекая воздух. Даже не пытаясь установить защиту, он вытянул руку, чуть сдвинувшись вправо в последнее мгновение, и пальцы его стиснули золотой стержень у наконечника. — Извини, но этот подарок слишком роскошен для меня, — произнес чародей. Теневая оболочка, окружающая его, сместилась в сторону, концентрируясь у стрелы. Еще три тени метнулись туда же. Мгновенное изменение форм — и в руке Инеррена оказался взведенный арбалет, заряженный золотистой стрелой его противника. — Прощай, — промолвил он, нажимая на спусковой крючок. Щелчок, гудение тетивы, короткий свист стрелы — и двойник лежал на черных плитах, из разорванного горла золотой струей била энергия — его «кровь». — Что ты наделал! — вскричал Рэйден. — Ты... — Он сделал свой выбор, — прервал сидящий на троне Судьбы. — Ты мог бы занять место среди нас, Инеррен, — обратился тот уже к чародею, — но испытание доказало: ты на это не способен. — Интересно, а что я должен был делать? — Отдать ему то, что он просил. Тебе помешали сделать это твоя интуиция, твой опыт, твое Искусство, но они — ничто в сравнении с Долгом. И ты не можешь поступиться ими ради основной цели... Он повернулся к Рэйдену и что-то сказал тому на незнакомом наречии. — Прощай, Инеррен, — сказал Повелитель Молний. — Больше не приходи на Турнир и вообще в Аркану. Здесь тебе отныне не место. — Мое место там, где я нахожусь. Отрывистый смешок: очевидно, стоявшему справа такое замечание пришлось по душе. Но сидящий в центре лишь покачал головой, печально улыбаясь. — Твое место — там, где ты родился. — И вынул из-за пояса прозрачный кристалл. — Эй, а как насчет знаменитого нейтралитета Арканы? — С чего ты взял, — заметил Рэйден, — что Аркана — нейтральная территория? Просто нам неудобно, находясь здесь, решать большие и серьезные проблемы наподобие Судеб Миров. Это, так сказать, место отдыха, сложных задач мы тут избегаем. Однако разобраться с тобой — задача не из сложных... Чародей не собирался покорно дожидаться своей участи, пусть даже сами Боги Судьбы решают ее. Он быстро прошептал: Дух грядущих перемен Время настигает. В этот час, средь этих стен Вечность отступает. Я Искусство не отдам Даже Богу Судеб Ключ забуду — и тогда Будет то, что будет! Он хорошо помнил, что сказал Рэйден: твоя сила привлекла к тебе внимание Высших мира сего... Если выбор стоит так: знание или жизнь — тогда жизнь. И, когда Крайенн подхватила падающее в Бездну Вечности тело, из разума чародея уже были стерты все знания Источника. Заклятия его действовали безотказно — даже тогда, когда он не получал, а терял что-то с их помощью. Отныне и навсегда — Инеррен и Боги Судьбы будут следовать разными дорогами. — Теперь куда? — спросила драконица, взмахивая могучими крыльями. — Вернешься в Четранию? — Иного выбора нет, — мрачно ответил чародей. — Аркана закрыта для меня, а до других миров сейчас не добраться — я не имею о них никакой информации. — Тогда держись, — выдохнула она, и ледяные объятия Бездны приняли их. 2. Вечер Чернокнижников Крайенн вынырнула в нормальный мир над черными островерхими пиками Восточного Континента. Несколько секунд — и Инеррен определил их местоположение. Примерно в сотне миль к северо-западу лежала его прежняя цитадель — Ассатсек, — и он приказал драконице лететь туда. — Интересно, какой сейчас в Четрании идет год? — заметил чародей, когда пролетал над Фергеастом. Город, построенный Древними в 54-м году Второй Эпохи, значительно вырос с тех пор, как Инеррен видел его в последний раз — а было это... ну да, в 189-м. Спустя почти девять лет после его гибели. — Спустись и узнай, коли охота, — предложила Крайенн. — Может, ты и права. Давай-ка вниз. Фиолетовая драконица заложила мертвую петлю и со свистом спикировала прямо к серебряным воротам столицы Иссинора. — Осторожно! — крикнул чародей, защищая обоих теневым покровом. Красно-желтый огненный шар разбился о незримую преграду, и он моментально собрал освободившуюся энергию в свой резерв. Таким приемом, кстати, он пользовался уже давно — пусть противник истощает свои резервы, а вся энергия тем временем перейдет из запасов врага в его личные. После этого противник не опасен. — Теплый прием, — прокомментировала Крайенн. — Я бы даже сказала, горячий. — Лети куда-нибудь в горы, — посоветовал Инеррен. — Я пока что пройдусь по городу, разузнаю как и что. — Помощь не понадобится? — Здесь нет Богов Судьбы, — усмехнулся чародей. — А с местными дарованиями я как-нибудь разберусь. — Только не разрушай, пожалуйста, этот город, — взлетая, попросила драконица. — Оставь его для меня! Крепко запертые ворота распахнулись по мановению руки Инеррена. Он сделал несколько шагов вперед — и острие алебарды коснулось его груди, а еще два уперлись в спину. — Отвечай! Кто ты? — Повелитель Теней, — кратко ответил чародей, окружая себя теневой оболочкой. — Если этого недостаточно — маг. — Черный или белый? Инеррен покачал головой. Надо же! Отлучишься на какое-то время, а уже такие изменения! Люди теперь знают (или думают, что знают), чем различаются белое и черное... — Ни то, ни другое, — пояснил он с легкой улыбкой. — Я — Тень; не Свет и не Тьма. Но к чему эти расспросы? Офицер, что-то внезапно вспомнив, шепнул пару слов одному из солдат. Тот посмотрел расширившимися глазами на чародея и со всех ног припустил к центральной части города. — И что это значит? — Сейчас узнаете, — сказал начальник стражи. Тон его теперь был иным, более уважительным. С легким хлопком раздавшегося в стороны воздуха перед Инерреном возникла фигура в белой мантии, расшитой серебряными рунами. Голова старика была совершенно лысой, а бледно-голубые глаза таили запас силы — и неплохой. Он направил свой посох на чародея — и отпрянул в сторону. — Ты же мертв! — Это мне уже говорили, — усмехнулся Инеррен. — Но я рад, что о Повелителе Теней здесь еще кто-то помнит. — Твое имя упоминалось в дневниках Герскила Первого, Победителя Гигантов, — прошептал городской маг. — Скажи, это правда, что ты — его брат? — Вероятно. Я сам не знал этого до встречи с ним, — пожал плечами чародей. — Кстати, сколько лет прошло с тех пор? — Сейчас год 345-й от основания Иссинора, — сказал маг. Да... Менее месяца в Аркане — и почти три с половиной века минуло для Четрании... Правда, были еще Сумеречные Страны, был Искаженный Мир — и, конечно, целая вечность в плену Источника. Так что вполне возможно. Тем более — кто сказал, что время течет одинаково в различных мирах, даже если сами они похожи? — А к чему такой режим охраны? — поинтересовался он. — Иссинору угрожает опасность со стороны владеющих Черными Искусствами, — печально произнес маг. — Однако эти речи не для открытых улиц. Могу ли я просить тебя воспользоваться моим гостеприимством? — Почему бы и нет? Искусство — всегда Искусство, оно не бывает белым, красным, зеленым или черным. Черной бывает лишь Сила, иногда Власть — впрочем, в большей степени это зависит от ее носителя. Но пускай люди придумывают подобные названия, у них ведь нет опыта Вечности... И им его не приобрести вовек. Отдельные личности еще могут приблизиться к Знанию, но человечество в целом — никогда. Настоящее Знание — удел немногих, ибо в нем кроется опасность для обладателей его. — Немногим больше ста лет назад в Четрании появился некто, именующий себя Властелином Тьмы, — рассказывал Оинтерат, маг Фергеаста. Речь его сопровождалась целой серией мысленных образов, так что чародей одновременно как бы видел все, о чем говорил собеседник. Сейчас это было изображение черного и рогатого Властелина с багровыми глазами. — Он не уничтожал деревень и городов, он не пытался покорить иных стран — и мы решили, что ничего опасного здесь нет. — Мы? — Совет Волшебников, организованный в Таинесте молодым Оинором. Это произошло около трех столетий назад, когда... Впрочем, я отвлекся. Так вот, Властелин Тьмы принес странные знания, каких до того не знал ни один из мудрецов. Темные Знания. Инеррен подумал, что его собственное искусство также подпадает под эту характеристику, но промолчал. — Лучшие из чародеев Иссинора, Десяти Княжеств, Северной Державы и Левалии были соблазнены обещанием великого могущества и невероятных возможностей и пошли в ученики к этому Властелину, да будь он трижды проклят... — Погоди-ка. Ты упомянул названия, которых я не знаю. — Прости, — сказал маг. — Значит, так: Ардокан, как ты знаешь, разделен горами на две части. Восточную его часть теперь занимает полуварварское королевство Левалия, а западную — несколько небольших независимых территорий, называемых Десятью Княжествами. Что касается Северной Державы, то она располагается на землях Гиркана. За время твоего отсутствия Четрания несколько изменилась. — Да, я заметил. Но продолжай об этом Властелине Тьмы. — Ну, в общих чертах случилось следующее: эти чародеи действительно получили большое могущество, но утратили часть своей души. Они стали называть себя «чернокнижники»... — Что?! Теперь-то Инеррен понимал усмешку Богов Судьбы, вынудивших его отправиться обратно в Четранию. Он как-то встретился с одним чернокнижником, как назвал того Рэйден, — и эта встреча чародею вовсе не понравилась, хоть он и победил... — Ну да, именно чернокнижники. — Оинтерат вопросительно взглянул на собеседника, не дождался объяснений столь странной реакции и продолжил: — И они стремились к власти. Везде и во всем. Предприняли даже покушение на короля, и лишь волшебное зеркало спасло его от гибели. — Мое зеркало? Приятно знать, что оно хоть чем-то помогло... Не забыть бы дать ему награду. — Награду? — Понимаешь, — усмехнулся Инеррен, — я посадил в глубины зеркала Тень, которая должна была стеречь королей Иссинора. — Тень-Страж? — Что-то в этом роде. Ладно, так ты говоришь, у вас проблемы с чернокнижниками? Маг рассмеялся, но в этом смехе слышалось отчаяние. — Проблемы? Скажу иначе: мы понятия не имеем, как с ними справиться. Почти все молодое поколение колдунов с ними, остались только старики вроде меня и несколько Древних: Оинор в своей Белой Твердыне, в Левалии — Каорн, еще — Бенадин из Пенора, но он никогда ни во что не вмешивается. — Как, собственно говоря, и положено Древнему, — заметил Инеррен без малейшей тени юмора в голосе. — Кто предводитель у этих чернокнижников? — Некий Гартел, Великий Магистр Черного Клана, — нахмурившись, сказал Оинтерат. — Он живет в твердыне милях в пятидесяти к западу от Фергеаста. — Тогда следует нанести ему визит, — промолвил чародей. Спокойный голос его был окрашен холодом Бездны. Инеррен, выйдя за ворота города — просто для того, чтобы не пугать мирных жителей Фергеаста, — вызвал Крайенн. Та не замедлила появиться. — Ну как? — Для нас имеется одно дело. — Для НАС? Я-то тут при чем? — Ты ни при чем, разумеется, — усмехнулся чародей, — просто довезешь меня до места, превратишься в посох и действуй, как раньше, — большего мне от тебя не нужно. — А я думала, — облегченно вздохнула драконица, — ты потребуешь у меня достать с небес луну и семь звезд Короны. — Это подождет, — отказался Инеррен, — хотя идея стоящая. Позже стоит попробовать... Ладно, пока — в воздух и на запад. — Да, Хозяин! — издевательским тоном произнесла Крайенн. — Слушаю и повинуюсь! Вот он, этот замок. Довольно старый, построенный еще в те времена, когда Иссинор еще не был государством, а Инеррен — величайшим волшебником Четрании. Над воротами был закреплен череп дракона, пронзенный гигантским мечом. «Не самое приятное место последнего успокоения, — подумал чародей. — Особенно для того, кто веками парил в небесах...» Обращаясь к духу умершего дракона, он прошептал: Кто живет внутри твердыни? Дай мне знать, тень исполина! Покажи мне, кто силен, Кто умел, а кто — умен! Радуясь возможности с кем-то поговорить, тот ответил из Бездны. И серия образов из прошлого нарисовала у Инеррена в голове четкую картину... Гартел, как обычно, сидел в библиотеке и лихорадочно перелистывал страницы огромных фолиантов. Почти десять лет он искал Ключ к Древним Заклятиям — Ключ, с помощью которого даже человек, не посвященный в Высшее Искусство, мог бы разобраться в хитросплетениях волшебных слов. Им двигала не жажда познаний, которой подчинено сердце обычного чародея, — нет, Гартел хотел доказать этому гордецу Оинору, что не он один имеет право называться Магом. Пускай Оинор на две сотни лет старше, но одно это еще не дает ему права командовать обучением других! — Мастер... — раздался тихий, но настойчивый голос. Гартел оторвал глаза от страницы и недовольно воззрился на неслышно вошедшего в библиотеку высокого молодого человека с острыми чертами лица. — В чем дело, Белез? Я же, кажется, ясно приказал... — Прошу прощения, — в голосе вошедшего не было даже намека на извинение, — но это касается вашего поручения по поводу восточных границ. Драконы прислали ответ. — Ну? — Ключа не существует. — Эти твари лгут! — вскричал Гартел, и его широкое лицо исказилось от гнева. — В «Саге о Бурях» ясно говорится, что именно они некогда спасли Четранию от какой-то неведомой опасности! Значит, им были известны Таинства — и это в то время, когда ни о Древних, ни даже о гномах и слуху не было! Белез вздохнул. Похоже, навязчивая идея уже начала сводить Гартела с ума. А жаль, он рассчитывал подтолкнуть его еще не раз — однако время перемен настало. Пришел час, когда истинная власть должна перейти в его, Белеза, руки! — Возможно, я и знаю нечто о Ключе, — тихо, как будто ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотал он. Гартел резко встал. Хотя Белез немного превосходил его ростом, сейчас Мастер Таинств выглядел чуть ли не на голову выше своего помощника. — Клянусь Бездной! И ты все это время молчал? — Знание, Мастер, не следует отдавать безвозмездно. — Голос Белеза по-прежнему оставался тихим и почтительным, но изменился сам стиль его речи. Теперь Белез был Хозяином, а Гартел стал его покорным слугой. — Драконы были правы: Ключа, как вы его описали, никогда не существовало — и не будет. Гартел хотел было что-то сказать, но Белез властным жестом оборвал его. — Впрочем, правы были и вы: чтобы пользоваться заклятиями высших ступеней, необязательно быть посвященным в Искусство — Искусство в понимании Оинора и ему подобных. — О чем ты? — Так я и думал, — пожал плечами он. — Возьмите хотя бы вот такой факт: сколько мне лет? — Шестьдесят шесть, — ответил Гартел, — но к чему это? — К тому, что выгляжу-то я максимум на сорок пять. — Белез дождался медленного кивка бывшего хозяина, после чего продолжил: — В этом есть магия? Или такова моя сущность? — Люди древней расы способны влиять на свой видимый возраст, — пробурчал Гартел, — что из этого? — Не «видимый», а истинный, — поправил Белез. — Да, моему разуму шестьдесят шесть, однако тело мое не просто выглядит на сорок пять лет — ему ДЕЙСТВИТЕЛЬНО сорок пять. Древние стареют и растут с той же скоростью, что и люди младших рас, о каком же различии возраста тут может идти речь? — Ну хорошо, допустим. Что дальше? — Вы опять задаете не те вопросы, — вздохнул Белез. — Не ЧТО, а КАК — вот что главное. Метод. Что я делаю? Просто заставляю свое тело сменить возраст — только и всего. А вот КАК... Эта задача не столь проста. Я обязан убедить самого себя в том, что мне совсем не шестьдесят шесть лет, а сорок пять или меньше. — И это — магия? — Да, во имя Бездны! Что есть магия — по сути своей? Выполнение определенных действий согласно отданным командам. — Но тогда... — Гартел на миг задумался, — а вообще, что же такое тогда не-магия? — Магия — это все, — растянул губы в ухмылке Белез. — Весь вопрос в том, чтобы найти точку приложения сил. Как же просто оказалось сделать это! Одно-единственное заклятие — и его хозяин не только стал подчиненным, но даже не заметил перемены своего положения! Белез мысленно занес образ заклинания в графу «Особые средства» — пока, разумеется, там было лишь это заклинание, Слово Власти; но он не сомневался, что в будущем в его распоряжении появятся десятки и сотни заклятий различной степени воздействия и сложности. Что-что, а организовывать других для выполнения нужного ему дела Белез умел превосходно... Иссинор оказался в тяжелом положении. Неурожайный год, несчастные случаи, словно преследовавшие как самого короля, так и главных лордов страны. Вдобавок на восточной границе стало неспокойно — среди народа ходили постоянные слухи о том, что драконы нарушили договор и занимаются разрушениями и прочими нехорошими делами. При этом — никаких конкретных данных и подтверждений чего бы то ни было. Герскил обхватил руками гудевшую голову. Эта боль... Ни один из лекарей не мог понять, в чем тут дело. И как королю ни претила мысль использовать ради исцеления колдовство, пришлось обратиться к знаменитому своим искусством Гартелу. Последний случай его работы прогремел на всю страну: в замок чародея явился местный богач, почувствовавший приближение старости, и попросил Великого Мастера Таинств вернуть ему давно ушедшую молодость — за определенную плату, разумеется. Гартел согласился — правда, затребованная им сумма в точности составляла все деньги, имеющиеся у богача. Тот, после долгих раздумий и тщетных попыток снизить цену, принял условия колдуна. Ритуала богач не помнил, равно как и всего, что последовало за словом «согласен». Но, очнувшись, он обнаружил себя вновь молодым и полным сил — а этого не мог сделать сам великий Оинор, согласно его собственным утверждениям... — Ваше Величество, — послышался извиняющийся голос со стороны двери. — Прибыл колдун с ассистентом. — Впустить, — ответил Герскил, прервав размышления. Двое в темных одеяниях, неслышно ступая по гладкому полу королевских покоев, скользнули внутрь помещения. — Вы желали видеть нас, — произнес тот, что был пониже. В голосе его почти не было почтения, которое Герскил привык слышать. — В чем дело, Ваше Величество? Король коротко объяснил суть своей просьбы. — Понятно. Что ж, это будет не так уж сложно. Мои услуги будут стоить двести монет. Вы согласны? — Не отвечайте! — прогремел голос, казалось, из ниоткуда. Король и оба колдуна с удивлением осмотрелись, но в королевских покоях, разумеется, не было никого, кроме них. — Это еще что за чертовщина? — раздраженно спросил Герскил. — Это не чертовщина, Ваше Величество, — прозвучал тот же голос, теперь несколько тише. — Я — Хранитель Короны, поставленный оберегать королей Иссинора. Сам покровитель династии наложил на меня это заклятие — и лишь он может снять его. — Покровитель? Ты имеешь в виду... Повелителя Теней? — Да. Я обязан предупреждать об опасности, связанной с заклятиями. И она грозит вам прямо сейчас. Белез наконец обнаружил источник странного голоса. Он шел из-за старинного зеркала в серебряной раме, висевшего на стене. Колдун быстро пробормотал Заклинание Откровения, но никакой иллюзии тут не было — само зеркало было живым... Зеркало?! Ну конечно! Исс-ин-ор — Живое Зеркало-Защитник! Вот, значит, почему королевство называлось так странно! Повелитель Теней был хитер, это Белез вынужден был признать. Но как он добился такого... стоп! Он же Повелитель ТЕНЕЙ — а значит, просто заключил Тень внутри этого зеркала, а затем наложил необходимое заклинание. Умно. Ловко. И практически лишено слабых мест. Тень бессмертна, потому вынуждена сидеть внутри этого зеркала до тех пор, пока... пока оно не будет разбито? Нет. «Будь я на его месте, — подумал колдун, — я бы сообщил Тени: если зеркало разобьется, ты тоже погибнешь.» Белез метнулся к зеркалу и протянул руку, пытаясь сбросить болтливое стекло со стены, однако Тень в его глубинах ответила невидимым, но болезненным энергетическим разрядом. Колдун с молчаливым проклятием отдернул руку, и тут хищный взор упал на изящный эфес, высовывавшийся из-за зеркала. — И какова же опасность? — вопросил Герскил. — Ваше согласие откроет путь к вашей душе, — объяснила Тень. — Стража, немедленно ко мне!!! — взревел разъяренный король. — Вызвать Оинтерата! Живо! Гартел и Белез переглянулись. Конечно, они без особых проблем с помощью заклятий положили бы десятки гвардейцев Герскила, могли, вероятно, одолеть и Оинтерата — старик давно уже был не тот, что полсотни лет назад, когда одним движением руки подчинил своей воле целую шайку разбойников. Однако конечная цель все равно не была бы достигнута — чернокнижники могли убить Герскила, но не забрать его душу... Гартел поднял руки вверх, Белез окружил обоих черным покровом. Щелкающие звуки заклятия Перемещения — и их уже не было не только во дворце, но и в Фергеасте... Значит, за этим стоят Магистр Гартел и его помощник Белез — помощник, который давно уже из слуги стал Хозяином. Можно, разумеется, подготовить несколько именных заклинаний... А можно попросту войти туда и объясниться. Последнее изящнее, следовательно, работать следует тонко и остроумно. «Это, — подумал Инеррен, — просто вызов моему мастерству. И ничего более.» Он мысленно приказал Крайенн приземлиться прямо у входа. Та послушно спланировала на дорогу перед закрытыми воротами. Следующее повеление обратило драконицу в посох. Чародей ударил черным наконечником в дубовые доски. — Кого еще принесла нелегкая? — спросил кто-то изнутри. — Известие для Магистра, — кратко ответил Инеррен. Боковая дверь открылась. Подозрительно оглядев чародея, привратник решил, что пришелец также принадлежит к Черному Клану. Потому он знаком предложил Инеррену пройти внутрь, что тот немедленно и сделал. — Магистр в библиотеке, — объявил привратник и бесшумно растворился в темных коридорах. — Магистр Гартел? — поинтересовался чародей, приоткрывая дверь в библиотеку. — Ты еще кто такой, во имя... — Гартел поднял глаза и внезапно замолчал. Он лихорадочно схватился за посох, одновременно призывая на помощь Белеза. — И зачем так кричать? — спросил Инеррен, подготавливая три теневые оболочки — просто так, на всякий случай. — Я сюда пришел не для того, чтобы убивать тебя. Пока. — Ты — призрак Герскила Первого?! — Голос чернокнижника дрожал от неподдельного страха. Чародей моментально сообразил, что к чему. Ведь его лицо представляло собой точную копию лица его брата Герскила, первого короля Иссинора, прозванного Победителем Гигантов. И Гартел, безусловно, посчитал, будто бы призрак намерен отомстить за покушение на своего потомка... — Твои действия завели слишком далеко. — Инеррен не собирался в данный момент подтверждать или опровергать предположение чернокнижника. Пусть сам думает, если он на это способен. — И поэтому я предлагаю тебе выбор: или ты и твой Черный Клан покидаете территорию цивилизованных государств и немедля отправляетесь, скажем, на Южный Континент — или... — Или что? — В спину чародея внезапно уперлось нечто острое. Он почувствовал, как это нечто раздвигает теневые оболочки, прорезает накидку и касается кожи. Инеррен обернулся. Позади, естественно, стоял Белез. А в правой руке... нет, только не это! Молодой чернокнижник небрежно держал тот самый серебряный кинжал, который был изготовлен чародеем для общения с волшебным зеркалом, висящим в королевских покоях. Этот кинжал имел власть над Тенью — и теневые оболочки не могли задержать его... — Это, Мастер, вовсе не призрак Герскила Первого, — сообщил Белез, нагло улыбаясь. — Он вообще не призрак. — Но это значит... Посох в руках Инеррена внезапно изогнулся подобно змее, и резкий удар отбросил серебряный кинжал к стене. Затем волшебное оружие сверкнуло в мерцании факелов и легло в левую руку чародея. — Верно, — согласился он, — я известен также как Повелитель Теней, брат-близнец Победителя Гигантов. Оба чернокнижника словно окаменели. Инеррен легко читал их мысли — там был лишь один вопрос: как? — Как — неважно, — объяснил он. — Для вас сейчас важнее сохранить собственные жизни. Вы согласны, что отобрать их я могу? Прекрасно. Тогда сделайте то, о чем я попросил. Внезапно чародей почувствовал давление на свой разум со стороны Гартела. Тот пытался подчинить его волю... — Глупо, — заметил он, направляя посох на Магистра. Сконцентрированная огненная струя прошила силовой покров и превратила чернокнижника в груду пепла. — Мне что, покончить с каждым из вашего Черного Клана? Начну я, пожалуй, с тебя... Белез замотал головой. — Тогда действуй, пока я совсем не потерял терпение! Вечером ни одного чернокнижника не должно остаться на территории Иссинора. И запомни: еще раз попробуешь напасть на короля — я напущу на тебя Легион Теней. — Последние слова Инеррен выделил особенно зловещим тоном. — Хотите заниматься вашим Черным Искусством — бога ради, у каждого свой путь. Но не мешайте жить остальным! Убеждать чародей умел неплохо. С наступлением ночи Черный Клан прекратил свое существование: все его представители переместились в Аркан, на землях которого они могли творить все, что им вздумается, не мешая при этом ни одному из человеческих королевств. Общество орков, гоблинов и великанов было для чернокнижников самым подходящим... Надо сказать, Белез до самой смерти не нарушил договора: на Иссинор его войска не нападали никогда. На Северную Державу — да, в Десяти Княжествах чернокнижники действовали, сколь душе было угодно, в Левалии — также, хотя и менее открыто. И все же — за несколько дней до наступления 666-го дня своего рождения Глава Черного Круга (так назывался Белез впоследствие), находясь в нетерпеливом предвкушении захвата Ардокана — сие событие специально было приурочено к знаменательной дате и должно было стать вершиной жизненного пути чернокнижника, — пал от рук какого-то белого мага, ученика Оинора. Превратности судьбы — иначе не скажешь. — Ты сделал большое дело, но как же быть с молодыми? — спросил Оинтерат. — Они не желают проходить формального обучения, оно им кажется слишком скучным... А Черный Путь очень притягателен. — Тогда следует изменить саму систему обучения, — ответил Инеррен. — Я ведь тоже не проходил формального обучения, так что не вижу ничего особо сложного. — Изменить систему? Но лучшие мудрецы минувших времен... — Как ты сам сказал, эти времена минули. Обстоятельства изменились. И необходим новый путь. — Чародей дождался кивка мага, после чего спросил: — Где главная школа волшебства? — На Острове Магов, в Таинесте. Ее организовал Оинор около трех сотен лет назад. — Тогда я поговорю с ним — может, что и получится. — Но о чем? Ты, конечно, умен, но что такого знаешь ты, что неизвестно нам? — Кое-что знаю, — усмехнулся Инеррен. — В частности, что представляет собой Черный Путь... Путешествие на Остров Магов заняло два дня — Крайенн не желала перетруждать крылья быстрым полетом, а чародей не собирался расходовать магию по такому мизерному поводу. Мраморные стены Белой Твердыни блестели на солнце почище серебра. Драконица приземлилась у открытых ворот и снова обратилась в посох. — Никогда не видел, чтобы дракон настолько подчинялся кому-нибудь, — заметил вышедший навстречу человек. Высокий рост, странный, устремленный куда-то вдаль взгляд, длинный белый посох, украшенный серебряными листьями; в сочетании с чертами лица Древнего все это говорило о том, что перед ним — Оинор собственной персоной. — Мы в некотором роде сотрудничаем, — сказал чародей. — Однако меня привели сюда более важные дела. — Я слушаю тебя, Повелитель Теней, — произнес маг на безукоризненном Древнем Наречии. Инеррен также перешел на этот язык, который употреблялся в простом разговоре только в особых случаях. Даже волшебниками. — Чтобы отвлечь юных колдунов и учеников от Черного Пути, нужно найти замену этому выбору. Их привлекает быстрая возможность СДЕЛАТЬ хоть что-то, тогда как при прежнем способе обучения, если не ошибаюсь, они должны сперва пройти огромное множество посвящений. Так, Защитник Света? Оинор кивнул. — Ребенку нельзя играть и с ножом, а тут речь идет о Силе. — Но дело обстоит теперь несколько иначе: или ты выдашь ребенку нож сейчас, чтобы он поиграл им при тебе, — или он выйдет на улицу, где без всякого присмотра валяются заряженные арбалеты. Чародей тщательно составлял аналогии, чтобы предельно ясно обрисовать ситуацию. Убедить учителя, что он обучал своих учеников не так, как следовало, — задача не из легких... К счастью, Оинора отличала от прочих Древних гибкость мышления. Подумав, он принял точку зрения Инеррена, однако не преминул задать вопрос: — И какой же нож следует дать ребенку? — Тот, которым он не слишком порежется сам и не причинит большого вреда окружающим, — ответил чародей. — Тебе лучше знать — ты их обучаешь. Можно позволить ученикам пользоваться иллюзиями и, вероятно, устраивать поединки на них, ущерба это не нанесет, их же научит как контролировать энергию, так и постоянно изобретать что-либо новенькое — иногда, может статься, небесполезное. Потом, возможно, левитация — под присмотром наставника, — управление погодой и тому подобное. — Может, ты и прав. — Маг слегка кивнул. — Я разработаю необходимую систему. Благодарю за помощь, Повелитель Теней. — Не стоит, — улыбнулся чародей, — это сделано не ради Света, а ради Искусства в целом. — Искусство — это Истина, а значит, Свет, — произнес Оинор. — Искусство — это Тайна, а значит, Тьма, — парировал Инеррен, — нельзя даже частично отнести его ни к одной из сторон существования. Искусство не принадлежит ни Свету, ни Тьме, оно не бывает злым или добрым — только тем, что в него вкладывать. Ни больше и ни меньше... Маг улыбнулся. — Об этом мы с тобой еще должны будем поговорить. — Всегда к твоим услугам, Защитник Света, — картинно поклонился чародей. — Может, еще загляну. За сведениями. — Если снова не повернешь на иную сторону, — бесстрастно проговорил Древний. — Ну что? — спросила Крайенн. — Ты закончил с этими чернокнижниками? — Где там, — отмахнулся Инеррен. — Тут за век не покончить. Хотя я и не собираюсь этого делать: я ведь не Бог Судьбы, чтобы заставлять кого-то действовать так, как мне представляется верным. — Ты поумнел, — заметила драконица, — теперь что? — Теперь — в Ассатсек. Хочу отдохнуть от всего этого, немного расслабиться в привычной обстановке... Башня несколько обветшала за три с половиной столетия. Но чародей быстро привел ее в порядок, для чего потребовалась всего пара заклятий. Расчищать местность снаружи он не стал — это было излишним. К тому же дикая и неестественная природа вокруг Ассатсека не способствовала проникновению внутрь незваных гостей. А внешний облик никогда не был для Инеррена определяющим фактором. Он сидел в своей старой библиотеке, разбирая с помощью заклятия Ньоса те книги, что привез из Срединного Мира. В одном месте чародей не без удивления наткнулся на точное описание изобретенного им самим Ритуала Теневой Тропы, на другой странице — на печально знакомый способ приготовления Эликсира Забвения из корней Черного Лотоса; это (а вернее, само применение эликсира) когда-то и свело его с ума. Кто же написал эту проклятую книгу, чтоб ему ни дна ни покрышки? Сотня ритуалов различной степени сложности и всевозможных назначений наконец прочно запечатлелась в дальних уголках разума Инеррена. После этого он спрятал желтый фолиант в потайной сундук — на всякий случай — и вышел из библиотеки. Черная рогатая фигура бесшумно выросла у него за спиной. Молниеносно развернувшись, чародей выхватил кинжал. — Не нужно, — сказал пришелец. Взгляд Инеррена встретился с багровыми глазами Властелина Тьмы. — Зачем ты здесь? — Пришел посмотреть на того, кто сумел напугать Белеза до полусмерти, — ответил тот. — Хочу также предупредить: пока ты не перешел мне дорогу, считать тебя своим личным врагом Я не буду. Без необходимости я не враждую. — То же относится и ко мне, — кивнул чародей. — Но скажи, почему это мне так знаком твой портрет? Мы нигде не могли встречаться раньше? — Мы встречались, — согласился Властелин, и облик его внезапно изменился. Вместо дьяволоподобного чудовища перед Инерреном находилось теперь нечто бесформенное, напоминающее мутный клок серого тумана... — Тень! — Голос чародея звучал крайне удивленно, и причины тому были: ведь Старуха Смерть когда-то утащила его помощника в Преисподнюю... — Так тебе удалось выбраться? — Нет. Я прошел все круги ада, — сказал Властелин Тьмы, возвращаясь в первоначальный облик. — И в Четранию пришел, кстати, как раз потому, что ты родом отсюда. — Не понимаю. Что я для тебя такого сделал, Адрагерон? Отправил в ад? — Этим ты оказал Мне, пожалуй, даже услугу. Я теперь не Тень, а Посвященный Хаоса. Мой статус заметно повысился. — Тогда что же? — Благодарность. — Адрагерон усмехнулся, что придало демонической маске его лица очень странное выражение. — Что, удивлен? Возможность расплатиться с родиной того, кто дал Мне шанс возвыситься, той же монетой. — То есть? Возвысить Четранию? — Да. А для этого Я даю ее обитателям знания, которые облегчат Мою задачу. Инеррен покачал головой. — Чтобы распутать подобные сплетения событий и добраться до истины, необходимы Боги Судьбы. Побуждения Хаоса мне непонятны, однако этого и следовало ожидать. Извини, Адрагерон, но я тебе помочь не смогу. — И не нужно, — сказал Властелин Тьмы, — просто не мешай. Планы у Меня обширные и длительные, а касаются они буквально каждой области бытия и Искусства в целом. Как тебе известно, Искусство вечно, а жизнь конечна. Поэтому лишь тот способен возвысить Искусство, чья жизнь много длиннее, чем у остальных, а разум — тоньше и изощреннее. И это — Я. — Самоуверенность погубила многих. — Успех — это уверенность в себе и точный расчет, — заявил Властелин. — Но у Меня есть к тебе одна просьба: не упоминай настоящего Моего происхождения и имени. — Чтобы не выйти из образа? — усмехнулся чародей. — Образ — это даже больше чем успех, — убежденно ответил Адрагерон. Что есть Зло, а что Добро? Кто вправе решать это? Был ли Темный Властелин Злом? Был ли Добром Инеррен? Была ли возможность в этот момент предотвратить долгую и кровопролитную войну Света и Тьмы? И было ли это нужно? Ведь война приносит уроки... Эти вопросы навечно останутся без ответа, ибо случилось то, что случилось. И это — лучшее доказательство того, что Судьба делается руками не богов, но их созданий... 3. Ночь Лунных Тайн Серый песок скрипел под подошвами его сапог. Вечно дующий ветер покрыл этой проклятой пылью каждый уголок его замка. Что ж, подумал колдун, за все приходится платить. Хочешь иметь летающий дворец — смирись с постоянным сквозняком и мусором. Он устроился в большом кресле, как можно плотнее закутавшись в теплое покрывало — эта зима выдалась холодной, чтоб демоны ее забрали. Книга издала протестующий скрип, не желая приоткрывать запретные знания, но колдун настоял на своем и вскоре погрузился в чтение, отрешившись от внешнего мира. Вдруг какое-то неприятное ощущение оторвало его от неровно написанных рунных строк. Колдун встревоженно поднял голову, быстро обследовал обстановку — и нашел причину. Дворец опять приближался к Селиорнодскому Хребту, за которым его власть не стоила и ломаного гроша. Эстен быстро начал произносить заклятие, чтобы вызвать могучий ветер в нужном направлении — на юго-восток. Всю зиму эти чертовы ураганы относили его замок на север, не давая хотя бы двух дней передышки. А, будь оно все проклято! Теперь во дворце станет еще холоднее... За двенадцать недель Инеррену порядком надоели тишина и покой Ассатсека, так что он решил, как в старые добрые времена, немного побродить по Четрании и разузнать, что где появилось новенького. Потом люди стали говорить так: и мир посмотреть, и себя показать. Вызвав Крайенн, которая отдыхала на юге континента, он направился на далекий запад. Обитатели Левалии и Десяти Княжеств нечасто видели в небе драконов и еще реже — важно восседающих на них людей. Поскольку драконица не проявляла знаменитой драконьей ярости (ее жителям Ардокана предстояло испытать на своей шкуре примерно восемьдесят лет спустя, но к Инеррену это уже не имело отношения) и выглядела мирно и безобидно — если так можно сказать о драконе, -то прием, оказанный чародею и Крайенн в поселениях, был весьма дружественным. Инеррен в долгу не остался, описав им кое-какие из своих невероятных приключений, благоразумно опустив все данные, касающиеся места и времени. Вскоре после этого по Левалии стала бродить странная песня, основанная, судя по всему, именно на этих рассказах. Правда, даже Инеррен вряд ли узнал бы ее... Величие — ничто, и Вечность также. В последний раз использует он Ключ — И будет все, каким и было раньше, Пока он не пришел из мира туч. Что Боги по сравнению с Искусством? Что Власть и Сила рядом с Красотой? Он испытал все мыслимые чувства, Он знал безумье, радость и покой. И он не променял свое уменье На тайное могущество богов; Его не в том лежит предназначенье, Чтоб в мире света править силой слов, Для Хаоса он ближе всех законов, И Ночь всех светлых сил ему родней — Во тьме он мог тягаться и с драконом, В огне черпая силу из теней. Не могут подарить ни Власть, ни Сила Того, что сердцу радость придает, Не могут заменить все тайны мира Мечту, что впереди него идет. Впрочем, вскоре после образования Черной Страны эта песня была запрещена, так как Повелителя Теней многие принимали за чернокнижника. И напрасно: скольких бед можно было бы избежать, когда бы люди восприняли хотя бы ту малую часть, что поведал им чародей... Не подозревая об этом печальном будущем, чародей оставил позади земли Центрального Континента, пересек Золотое Море и пролив Видений, и высадился на берегу Гиркана. Хотя «высадился» — не совсем то слово, ибо сидел он во время движения. Наличие дракона в качестве личного транспорта имело несомненные преимущества. Короче говоря, Инеррен оказался в южной части Западного Континента. Во времена его молодости эти земли еще не были обитаемы; лишь в начале Века Расселения (как именовался Четвертый Век Второй Эпохи) корабли с поселенцами достигли его берегов. Интересен тот факт, что первоначально эти люди стремились к северо-западному континенту, который был отделен от Гиркана широким и бурным проливом. Их вел туда инициатор похода, которому вроде как явился Вердан и попросил возвести в далекой земле посвященный ему алтарь. Алтарь был сооружен специально отправленным передовым отрядом, но тот континент крайне негостеприимно встретил людей. Климат там был чрезвычайно сырым и холодным, так что через несколько лет большая часть поселенцев переместилась к югу, на берега Гиркана. Новая территория зарекомендовала себя гораздо лучше, и буквально через десять лет там появились все основные возможности для создания собственного государства. Идеи такого уровня требовали, разумеется, нового лидера, их носителя. И такой появился. Настоящего имени его история не сохранила. Прозван же был первый правитель Северной Державы Карм Основатель — а «карм» на Древнем наречии означает «великий». Поговаривали, будто полностью имя его звучало «Кармиадос», — но ведь это всего только титул «Великий Король Севера» в переводе с того же Древнего. Как бы его ни звали по-настоящему, Карм был великим человеком. Родившись под созвездием Короны, он и характер имел королевский. Оставалось только найти себе королевство — и Карм нашел, вернее, создал его. Буквально из ниоткуда (наверняка не без помощи Богов, как понимал Инеррен — но больше никто) появились прекрасно действующие законы, система управления со дня ее создания также работала без сучка без задоринки. Конечно, идеальным государством Северная Держава не была, но уже соперничала с Иссинором — при том, что восточное королевство было двумя столетиями старше. Эти сведения как бы сами собой возникли в разуме чародея, стоило ему поглубже вдохнуть острый, пряный воздух этих широких просторов. Воистину в этих землях таилась великая магия, непонятная, но не враждебная человеку. Именно она превратила детей коренастых, рыжеволосых и темноглазых пришельцев из Десяти Княжеств в людей высоких и крепких, с серыми, синими и голубыми глазами, с черными или, напротив, очень светлыми волосами. Северяне — так они стали называть себя, отдавая тем самым своеобразную дань уважения безвестному шаману, который потащил сотни и тысячи людей на далекий, неведомый север ради постройки алтаря Вердана... Снова эта магия! Земля Гиркана сама собой направляет мысли всех пришельцев на ее историю. Вот уж действительно, подумал Инеррен, этому королевству не грозит исчезнуть без следа. Откуда, черт возьми, такие печальные мысли? Почему это Северная Держава исчезнуть? Судьба ревнива. Судьба? Вздор. Поправка: Боги Судьбы. «Да чтоб им провалиться в Преисподнюю! Они меня не должны больше заботить, — жестко напомнил себе чародей, — у них свой путь, у меня свой.» Он не видел, как над западными горами появился некий странный предмет. Крайенн случайно подняла голову и изумленно выругалась на наречии, которого Инеррен не знал. — В чем... — Тут он сам бросил быстрый взгляд в том направлении и замолчал. Впервые чародей не находил, что сказать. Летающий дворец приближался невероятно быстро. Сам факт существования подобного сооружения не так уж удивил Инеррена — простая левитация на высоком уровне. Интереснее было другое, именно то, на что в первую очередь падал взгляд: более половины цитадели приходилось на исполинский каменный череп, причем довольно странной формы: вытянутый, с острым гребнем на макушке и длинными клыками, угрожающе торчавшими из верхней челюсти. Зияющий оскал пасти, похоже, был призван изображать главные ворота цитадели, однако чародею что-то не очень хотелось входить в подобную дверь... «Превращайся! — передал он. — Лучше не вызывать лишних вопросов у него, кто бы он там ни был.» Драконица согласно кивнула и обратилась в посох. А Дворец Летающего Черепа, как Инеррен окрестил это сооружение, уже находился в какой-то сотне шагов. Чародей, прошептав несколько слов, взмыл в воздух и вскоре оказался на одном уровне с верхними окнами. Заглянув в одно из них, он встретился взглядом с не особо приятного вида колдуном, который тут же швырнул в Инеррена комок какой-то дряни. Этого чародей уже не мог вынести. Влетев в соседнее окно, он на миг задержал дыхание, прислушиваясь к мертвой тишине внутри дворца. Ни звука. Тогда Инеррен двинулся по темному коридору, в левой руке его острием вниз качался серебряный кинжал. — Стоять! — послышался окрик. Чародей остановился и медленно повернулся, кинжал сам собой исчез из его руки. Так и есть: тот самый колдун стоял в слабо освещенном дверном проеме, в одной руке он держал откупоренную склянку, из которой исходило жуткое зловоние, а в другой — жезл, вырезанный из черного дерева. — Кто ты и какого черта тебе тут нужно? — Дружеский визит, — пояснил Инеррен. — Колдун колдуну товарищ, ну и все такое прочее. — Не пудри мне мозги! — взорвался тот. — Тебя подослали, чтобы выведать секреты моих опытов! Так знай, несчастный, ты опоздал: я уже достиг своей цели. Мои создания будут подчиняться мне и только мне! Чародей с живым интересом выслушал эту тираду, после чего задал вопрос: — Так, значит, ты соорудил свой Дворец Летающего Черепа специально, чтобы никто сюда не проник без твоего ведома? Я верно тебя понял? — Ты прекрасно знаешь об этом! Все, что происходит к югу от Селиорнода, находится во власти Эстена Ужасающего! — Конечно, — согласился Инеррен, надеясь все-таки услышать чтонибудь посущественнее этой похвальбы. — Но понимаешь ли, я прибыл из Иссинора и о тебе слышал очень немного. Не был бы ты, о Эстен Ужасающий, столь любезен, дабы объяснить начинающему колдуну восточных стран некоторые основы твоего искусства? Колдун надулся от гордости. — Сии тайны разорвут мозг непосвященного на тысячи частей. Лишь адепт Черного Пути может воспринять то, на что у меня ушли многие годы тяжкого труда. Но я никогда не мешал наглым молодым колдунам выбирать род собственной смерти, так что слушай!.. И Эстен рассказал, что много лет назад он встретил странника, в руках которого было великое сокровище — книга Черных Знаний, именуемая почему-то Смертельным Испытанием. Эта книга была живой (по крайней мере, умела говорить и отвечать на поставленные вопросы). С помощью знаний, полученных от нее, он сделал то, что считалось доступным лишь Богам, — Эстен сотворил новую расу! Сложная смесь странных, жутковатых ингредиентов была щедро окроплена свежей кровью — эта жидкость содержала огромное количество жизненных сил и в общем-то считалась одной из главных составляющих величайшего чародейства за всю историю Четрании. Затем Черная Книга подсказала необходимое заклинание, которое связало воедино разрозненные части: Крыло летучей мыши, глаз тритона И прах с давно заброшенных могил — Придите, дети, из земного лона Ко мне! Я подарю вам этот мир! — Одно только плохо, — хмуро сказал колдун, — они должны постоянно подкреплять свои силы. Я-то надеялся получить таких, которым не нужно было бы ни пить, ни есть... — Даже призраки не святым духом питаются, — возразил Инеррен. — То, что они подкрепляют свои силы, как раз говорит о том, что они живые. Как ты их, кстати, назвал? — Я? — Ну, ты же их Создатель. — Об этом мне как-то не приходилось думать, — почесал в затылке Эстен, — даже не знаю... — Они умеют говорить? — Еще как! Один, Стинис его зовут, любого мага уболтает. — Так спроси их! Колдун подскочил. Эта мысль, настолько простая и естественная, никогда не приходила ему в голову. Он поднял руки, вызвал из небытия серое облако тумана и потянулся сквозь него, словно ища что-то. Наконец, Эстен выдернул руки. Облако исчезло, а на его месте стояла высокая, ростом с Инеррена и на полголовы выше колдуна, фигура со сморщенной зеленой физиономией. Черные одеяния были одновременно и трансформированными крыльями. — Эрт? — Да, Хозяин, — проскрипело существо. Общий Язык в его исполнении звучал немного странно, но вполне разборчиво. — Как называется ваш народ? — Мы решили, что лучше всего нам подходит имя «вампиры», — сказал Эрт, — это название мы нашли в Черной Книге. — Вы посмели заглянуть в мою Книгу?!! Вампир отступил. — Для того, чтобы узнать о себе. Чародей мысленно усмехнулся. Создание превосходит Создателя, но такое случается уже не впервые. Первыми были драконы... Эстен недовольно махнул рукой, отсылая Эрта прочь. Вампир подчинился и исчез в клубах тяжелого дыма. — Очень неплохо, — прокомментировал Инеррен. — Они и вправду на что-то годятся. А какие у них способности? — Не знаю, — пожал плечами колдун. — Сам видишь — много из этих тварей не вытащишь. Но ты мне подал одну идею... Эстен подошел к столу и раскрыл огромный черный том. Он довольно долго перелистывал страницы, пока не наткнулся на нужное место, о чем свидетельствовал удовлетворенный возглас «Ага!». Колдун поднял левую руку и повернул ее ладонью вверх. — Все сюда! — призвал он. Огромный зал с шорохом стал наполняться зеленокожими тварями. Эстен разбил несколько склянок с очередной порцией дряни в каждой, и, когда дурно пахнущий дым окутал помещение, провозгласил: Я заклинаю кровью, ночью, страхом — Пусть сила будет с вами до конца! Враги мои под вами лягут прахом, А коль возьметесь — то единым махом Очистите свой дом от наглеца! Вампиры зашипели, а колдун повернулся к Инеррену: — Не желаешь ли сказать что-нибудь напоследок? — Зачем? — Ты имеешь в виду, зачем я сделал это? Пускай немного развлекутся. Надо же им проверить свои способности в настоящей схватке, а никого, кроме тебя, тут нет. Чародей печально улыбнулся. — Ты упустил один момент: здесь находишься и ты. А второе заклятие уничтожило эффект первого, и теперь вампиры не считают тебя Хозяином... — Нет!!! — завопил Эстен, и как раз в этот момент вампир, называвший себя Эртом, всадил клыки ему в шею. Когда от бывшего Хозяина остались только окровавленные ошметки, Инеррен почувствовал, что дворец падает. Конечно. Со смертью колдуна все его заклятия рассыпались в прах; Эстен оказался не столь предусмотрителен, чтобы наложить постоянные чары. Впрочем, зачем ему было волноваться о том, что произойдет после его смерти? Чародей подбежал к окну — вампиры не могли прорваться сквозь его теневую оболочку — и спрыгнул вниз, прошептав заклятие левитации. А Дворец Летающего Черепа, все быстрее набирая скорость, несся на северо-запад по крутой дуге, словно возвращаясь в то место, где был построен. Инеррен последовал за ним. С ужасным грохотом дворец впечатался в серый песок пустыни неподалеку от высоких пиков Селиорнода. Каменный череп от сотрясения обрушился, как и несколько боковых башенок, однако основная часть цитадели уцелела. Большинство вампиров также осталось в живых; расправив крылья, они вылетели из окон замка, подобно стае летучих мышей, и направились в разные стороны — жажда томила их. Жажда крови. Кровь дала им жизнь, понял чародей, и кровь же поддерживала ее. Потому вампиры должны были регулярно подпитывать свои силы — свежей человеческой кровью... Дворец этот простоял в пустыне Эстен, названной в честь единственного ее обитателя — или наоборот? — еще не один век после этого. Хотя в нем потом поселились и люди, вампиры все время блуждали поблизости, не в силах покинуть место своего рождения. Потому Эстенар (как назвали эту цитадель) вскоре был оставлен северянами; кто ж может выдержать постоянное соседство с тварями, которые по ночам наведываются к тебе, высасывая кровь? Инеррен, осмотрев полуразрушенный дворец, забрал оттуда только одно — Черную Книгу. Аккуратно осмотрев сей «сосуд мудрости» (так вещали руны темного наречия, вытисненные на переплете) и погладив плотную кожу, он не стал открывать книгу. Чародей просто сдвинул четыре железных крючка, слегка отогнул смещенный кем-то запор — и запечатал фолиант. Тотчас же рисунок на лицевой стороне переплета стал меняться, в узоре рун появилось нечто... Инеррен отбросил книгу прочь, но трансформация не прекратилась. Рисунок дернулся в последний раз и застыл в форме преотвратной рожи с одним глазом в центре лба. Рот раскрылся, толстый язык облизнул неровные губы, а затем глаз засветился оранжевым светом. — Кто ты? — вопросила книга — или существо, находившееся в ней. — Тот же вопрос к тебе, — сказал чародей. — Керритор. Книга Смертельных Испытаний. Ну конечно. «Кэр-итор» — просто дословный перевод на Древний Язык «Смертельное Испытание». Ничего оригинального. — Какова твоя цель? — Служить и Отвечать. — Это — предназначение, — поправил Инеррен, — я же спрашиваю о ЦЕЛИ. Чего бы тебе хотелось? — Домой, — тут же произнес скрипучий голос Керритор. «Куда именно?» — хотел было спросить он, но тут же нашел ответ сам. В те края, где с самой сутью материи можно творить все, что угодно; в места, где знание ценится дороже, чем свобода и честь, — в земли, что лежат далеко за пределами Грани. В миры Хаоса. Но если Керритор — Дитя Хаоса, то как эту штуку притащили сюда? Вернее, не КАК, а КТО? Адрагерон. Больше некому — ни один чернокнижник не додумается, что знание можно получить таким методом. «Отправить ее в Хаос, что ли? — подумал чародей. — Но какое мне дело до этого? Адрагерон притащил — пусть сам и расхлебывает последствия. Ведь из этой книжки можно вытащить кучу сведений...» В общем, лучше бы припрятать у себя Керритор до поры до времени. Иначе... Или все-таки дать возможность кому-то сразиться за знание? Ну что же. Проходить испытания мне доводилось, подумал Инеррен, так что я могу устроить любому претенденту то же самое, что делали со мной. Так будет справедливо. Хотя зачем заниматься этим самому? Наверняка имеется куча мест, которые сами по себе — испытание... Через несколько часов поиска он нашел подходящее вместилище для Керритор. На уединенном утесе посреди пустоши угрюмо высилась башня из серого мрамора. Неухоженная, она была необитаема — одни боги знают, сколько лет, — но стены оставались прочными и надежными, как и в те дни, когда Хозяин Башни Когтя еще вершил свое могучее чародейство. И древняя магия жила в этих мрачных стенах, создавая массу препятствий любому, кто решился бы проникнуть внутрь. Инеррен остановился у ворот башни и громким, торжественным голосом — будто объявлял о начале рыцарского турнира — произнес: Как ваш хозяин, вам я прикажу: Усните, призраки, пока не разбужу! Не произошло вроде бы ничего. Но чародей спокойно вошел в раскрытые ворота, поднялся по нескольким лестницам и бережно положил Черную Книгу на алтарь забытого бога. Затем тем же путем покинул башню, никого не встретив по дороге. Только оказавшись снаружи, он позволил себе расслабиться. Потом Инеррен нацарапал в пыли у входа следующие строки: Кто хочет власть и силу получить, Тому не страшен призрак или Тень, Преодолеет он и ночь, и день, И испытанье даст ему ключи, Но нету истины в словах, что слышит он: Созданья Хаоса совсем иначе мыслят — И на вопрос они ответят, если Поставлен правильно и в нужной форме он. Ошибка — и советы Книги Черной Дороже обойдутся во сто крат: Они в себе предательство таят, Что приведет к паденью недостойных. Смертельных Испытаний сложен путь, Терниста в Преисподнюю тропа, Болезненна, ужасна, — но никак Тому, кто выбор сделал, не свернуть. Дела твои тебя повергнут в прах, Коль ты не покоришь секреты рун; Решайся или прочь уйди, колдун. Кто за тобою — ты или твой страх? Затем чародей несколькими словами защитил эту пыль от воздействия дождя и ветра. Предупреждающая надпись будет тут до тех пор, пока ее не сотрут с помощью иного заклинания. После этого он вернул беспокойных призраков в башню и посоветовал им вести себя потише днем и погромче ночью — вплоть до того, что устраивать вечеринки для избранных. Это должно было усилить и без того устрашающую репутацию Башни Когтя... а заодно увеличить ее привлекательность в качестве объекта для покорения. — В последнее время ты опять стал похож на этого Рэйдена, — заметила Крайенн, — пророчествами какими-то занимаешься, играешь с судьбой и направляешь всех в нужную сторону. Назвался бы уже Повелителем Четрании — с тобой даже Адрагерон спорить не станет. — И зачем одному маленькому миру такое большое счастье? — поинтересовался Инеррен. — Не говоря уж о том, зачем это мне. Найдутся занятия и повеселее. — Например, уничтожение очередного колдуна. — Хотя бы. Я только теперь понял всю прелесть Турнира Пяти Колец Арканы: единственное, что никогда не может надоесть, — это соревнование. Постоянное напряжение: а ну как найдется кто-то лучше меня? Это требует стальных нервов, зато какое удовлетворение получаешь от победы! — Драконы называют это садизмом. — Как-как? — Садизм — наслаждение, получаемое от созерцания страданий других, в особенности, когда эти страдания причинены им твоими руками. — Набрались же вы словечек, — покачал головой чародей. — Девятнадцать веков назад драконы были не глупее, но куда проще и симпатичнее. И высокомерия у них было не так много, как у тебя. — Знаешь, — отпарировала драконица, — когда я только познакомилась с тобой, ты был наивен, юн и стремился к вершине. И гордыни в тебе почти не было, лишь желание достичь цели. А теперь — у тебя даже цели нет, не говоря уж о стремлении. — Ты права. Вот я и ищу эту цель. — И так будешь искать и дальше? — Если придется. — Но что, если ты умрешь, так и не узнав ее? — Тогда, — усмехнулся Инеррен, — я буду знать, что смыслом моей жизни были поиски цели. Крайенн впервые за всю свою жизнь не нашла подходящего ответа. — Думаю, сейчас стоит посетить Страну Эльфов, — предложил чародей. — Ты как? — Все еще ищешь цель? — Ну, на востоке я уже натворил дел, на западе вроде как тоже. Остался север — на юге делать абсолютно нечего. — С этим можно и не согласиться. — Тебе что-то известно? — с интересом спросил Инеррен. — Ну-ка, выкладывай! Драконица чуть высунула гибкий раздвоенный язык. — Давай-давай, я же тебя знаю, — улыбнулся чародей, — берешь на измор. Пусть так, что тебе нужно? — Сокровищница Южного Оракула. — Гм. Я и не знал, что там есть сокровищница. — Полетели, и посмотришь. — Крайенн расправила крылья, нетерпеливо ожидая, пока Инеррен взберется к ней на спину. Южный Оракул находился, разумеется, на юге. На крайнем юге — на скале, одиноко стоящей на окончании мыса, драконьим когтем выдававшегося в воды Океана Смерти. Кто построил его? Было ли это сооружение делом рук человека? На этот вопрос нельзя было ответить положительно — первое упоминание о Южном Оракуле встречалось в эльфийских хрониках, относящихся к Веку Распада, то есть к первой трети Первой Эпохи — тогда еще не то что Древних, но и гномов не существовало. Вероятно, Южный Оракул был сотворен таинственной расой Фероинаров. Он принимал посетителей; правда, не многие вернулись из южных краев с рассказом об этом сооружении, однако все сходились в одном: главная его сила проявляется по ночам, в лучах луны. А ведь само слово «Фероинар» — это искаженное древнее название «Дух Лунного Сияния». О Фероинарах было известно лишь одно: никто о них толком ничего и никогда не узнает. Даже Девять Богов, придя в Четранию, застали лишь самый конец существования этого народа. Только в полнолуние таинственные призраки водили свои мрачные хороводы вокруг некоторых холмов, и никто из тех отважных, кто ходил проверить, что там творится, не возвращался. Более того — его душа исчезала бесследно, ни один священник не мог найти контакт с ней. А ведь их мастерство общения с душами мертвых было настолько развито, что жрецы порой поднимали из могил даже тех, кто погиб в начале Века Познаний, более тысячи лет назад! Однако Инеррен не задавался вопросом узнать побольше о Фероинарах. Пока это могло и подождать — интересовал его лишь Южный Оракул, о котором он столько читал, но как-то не удосужился до того лично посетить знаменитое место. Пещера была обширной. Серебристый лунный свет без труда проникал в ее недра, озаряя странную архитектуру. У задней стены сидела сияющая голубая фигура примерно двадцати футов в высоту. Она имела крылья орла, лицо человека и тело льва. Во лбу Оракула звездой горел третий, главный глаз. Если бы не он, чародей бы назвал Оракула сфинксом — эти животные (или существа — он не был уверен) в Четрании не обитали, но сведения о них встречались и в Домах Боли, и в куче книг из библиотеки Рэйдена. Там говорилось, что сфинкс живет для того, дабы загадывать и отгадывать загадки. И если кто-то не ответит на его загадку, то рискует головой. Инеррен сразу же сообразил, каким образом действует Южный Оракул: любой, кто желает узнать ответ на свой вопрос, сперва должен решить загадку. И горе тому, кто этого не сделает! «Похоже, ты прав, — согласилась Крайенн. — Это логично.» При приближении человека Оракул открыл рот и произнес: Она его терпеть не может, Хотя и ставит над землей; Ее тоска незримо гложет, А он — безмолвен, как покой. Она причина, он же — символ, Но не ее. Под ним — все те, Кто похвалялся своей силой, Теперь их нет. Они нигде — Вопрос подразумевает: «Что это?» Оракул кивнул. — И сколько у меня времени на раздумье? Луч из третьего глаза ударил в камень над входом, где был высечен символ Луны. — То есть пока на небе сияет луна? Сфинкс безмолвно согласился с этим утверждением, и чародей, устроившись поудобнее у стены, принялся размышлять. Через пару мгновений, когда все детали встали на свое место, он ответил: Она — Старуха Смерть, он — Крест; ну а под ним — Лежат предатели, чьи души — прах и дым. Оракул вздохнул. Придется отвечать на вопрос. Будь проклят тот день, когда его призвали на эту работу! Инеррен усмехнулся и речитативом проговорил: Куда ушли Фероинары? Зачем покинули наш мир? Неужто Боги их изгнали, Чтоб Их народам не мешали Те, кто был создан раньше их? Сфинкс прикрыл глаза и погрузился в раздумья. Наконец, он ответил на вопрос, но ритм его стихов был настолько древен, что чародей даже не понял сперва, что это стихи: Их не ведет дорога в жизнь, Они покой избрали. Луна — свидетель тайных тризн Безмолвья и печали. Но сохранили величье былое Расы древних времен И никогда не откроют пароля Тем, кто не заклеймен. Вот это да! Если все, что Оракул тут наговорил, — истина, а не метафорические сравнения для красоты, то... Значит, Сила Лунного Света — это и есть магия Фероинаров? Следовательно, все заклятия, использующие луну в качестве источника энергии, действуют только по прихоти этого исчезнувшего народа! Именно они оказывают поддержку колдунам. Им обязаны многие: лунный свет, как и солнечный, является одной из основных составляющих при заклинаниях... Как и СОЛНЕЧНЫЙ??! Солнце и луна. Две стороны, схожие и противоположные, — как Сидтрилы и Фероинары. Значит, таинственный Храм Солнца где-то на Западном Континенте построен Сидтрилами? Возможно. И похоже на правду. Это, конечно, не достоверные сведения. Но где достать лучшие? С этими народами нет — и не будет — никаких контактов. Да и какая разница? Все равно особой пользы от этих знаний нет. Так, для развлечения, для собственного интереса — пожалуй, но кого сейчас интересует, кем были эти Сидтрилы или Фероинары? Какая от этого может быть выгода королю, советнику, воину, даже мудрецу, священнику или магу? Впрочем, заранее ведь никак не узнать, какая информация окажется полезной... 4. Восход Черной Звезды Сокровища, отыскавшиеся в комнате за голубой фигурой Оракула, в один момент заняли свое место в огромном мешке из прочной шкуры, снятой не иначе как с тролля, который Крайенн захватила с собой специально для этой цели. Довольная такой добычей, драконица улетела куда-то на северо-восток, чтоб укрыть эти богатства в своей личной сокровищнице. Инеррен же направился к западу, туда, где на горизонте высилась башня. К полудню он добрался до ее стен. Архитектура сооружения напомнила чародею его собственную цитадель, Ассатсек. Но эта башня была окружена пустыней, а дальше на север простирались дурно пахнущие болота. Насколько Инеррен помнил карту Южного Континента, то была запретная территория Гартарха, Черных Болот. Именно туда он отослал чернокнижников; в тех же местах, по слухам, обитали некие ведьмы — полоумные старухи, которые, однако, владели магией не хуже многих колдунов. А само это строение — построенное, как обычно, невесть кем и невесть когда — носило привлекательное название Башня Черной Звезды. «Вот и выдался случай узнать, что там творится», — заключил чародей, поднимаясь по крутым ступенькам. Машинально он считал общее их число и совершенно не удивился, когда последней оказалась ступенька под номером 169. Тринадцать раз тринадцать — число Черного Пути; Инеррен сам неоднократно применял его на деле. Он осторожно ступил на порог цитадели — и в неподвижном воздухе зеленым пламенем вспыхнули строки упреждающей надписи; что странно, на Общем, а не на Древнем и не на темном наречии, как большая часть подобных писаний: Тринадцать раз по тринадцать шагов — Путь к звездам тернист и далек. Ты к схватке за силу и вечность готов? Входи же, безумец, в чертог. Великая битва, великая боль, Что будет с тобой до конца. Великая Сила — для тех, кто прошел Врата у Седьмого Венца. И дар остается с тобой навсегда, Печать ледяной Пустоты. Ты в сердце ее не бывал никогда, Не видел ее красоты. Сквозь зеркало мрака проходишь — но тут Порог стережет злобный Зверь, Спираль черных искр в полоску свернув, Откроешь последнюю дверь. Свое посвященье запомнит навек Любой, кто сквозь Бездну прошел. Будь эльф ты иль гном, гоблин иль человек — Иди иль беги! Час пришел! Руны погасли, как только чародей прочел последнее слово. И изнутри послышалось тонкое шипение — не змеиное и не звук воды, капающей на раскаленный металл. «Ну что ж. Возможно, — подумал Инеррен, — это посвящение и не поднимет меня до уровня Богов Судьбы — но нет никаких сомнений в том, что оно не помешает. Лишь бы пройти его.» Он шагнул через порог. Стена позади беззвучно сомкнулась, сверху опустился большой гобелен — и обернувшийся чародей уже не смог различить, где тут только что находился вход. Рука Инеррена скользнула в потайной карман и нащупала металлический стержень. Он вытащил жезл и осмотрел. Тонкая резьба по зеленоватому металлу, похожему на латунь или золото. В головку жезла мастера вставили кусочек янтаря, а внутрь него запечатали крошечное демоноподобное существо. Интересная штука. Чародей взял этот жезл как выкуп у побежденного им колдуна на арканском турнире... Как же его звали? Джалас? Джолос? Что-то в этом роде. Посох, может, и лучше, но сейчас вызывать Крайенн нет нужды: пусть отдохнет. Небрежно отмахнувшись от выскочившего из бокового прохода демона, Инеррен пошел дальше. Страж даже не успел занести над человеком когтистую лапу — громовой удар впечатал его в стену так, что бедняга полчаса потом не мог оторваться от камня. Неизвестные строители Башни Черной Звезды соорудили внутри настоящий лабиринт переходов. Но само по себе это не имело особого значения. Хуже всего оказалось другое: неимоверное количество демонов и призраков различного рода, возникающих в самых неподходящих местах и тупо бросающихся на всех прохожих. Наконец, когда чародею надоело играть роль охотника за привидениями, он вытащил из потайного кармана Кристалл Истины. Пристально вглядываясь в его кровавую глубину, Инеррен произнес: Подскажи, куда свернуть? Словом Истины и Знанья, Светом Звездного Мерцанья — Укажи мне верный путь! И алые внутренности рубина отразили весь лабиринт Башни, сияющей точкой указав местоположение чародея. Он проследил все повороты и лестницы до центра цитадели, запомнил их точную последовательность, после чего убрал Кристалл обратно. В центральном зале пол был выложен плитами черного камня. Семисвечник у стены был пуст, а на куполообразном потолке Инеррен заметил странные следы — словно кто-то швырялся свечами так, что те оставляли на камне угольные пятна копоти. Он установил семисвечник в центр зала и поместил по крошечному волшебному огоньку в каждую трубку — вместо свечей. Пламя из бледно-желтых точек быстро превратилось в острые зеленые языки, хищно выскакивавшие в неподвижный воздух. В их сиянии медленно стала проявляться картина иного места, иного мира. Чародей понял — и раскинул руки в стороны, раздвигая невидимую стену. Пылающая арка зеленого пламени обрисовала Врата, и он без колебаний вошел. Ветер швырнул в лицо Инеррену пригоршню ледяной воды. Чародей с интересом огляделся вокруг, пытаясь определить, куда же это его занесло на сей раз. Многого он, впрочем, не выяснил: вокруг простирались лишь пустынные утесы и бушующее море свинцового оттенка. Позади — пурпурный барьер высоченных горных пиков, не менее трех миль в вышину; слева, втиснувшись между барьером и обрывом, пробегала узкая тропинка. Осторожно пробираясь по ней, Инеррен в конце концов достиг края гряды и взглянул на расстилавшуюся под ним долину. В центре ее, на невысоком холме, стояла точная копия Башни Черной Звезды. Но если четранийскую твердыню все избегали, то эту сейчас брало штурмом огромное войско; чародей не мог видеть, кто обороняет Башню, зато атакующие были у него как на ладони. Отряды были крайне разнородными: тут были эльфы с их дальнобойными луками, гномы с приставными лестницами и обоюдоострыми боевыми топорами, люди, таранившие ворота длинным бревном, несколько старых волшебников в белых одеяниях, метавших в черные стены шары голубого пламени. И еще многие и многие, подобных которым он не встречал даже в Срединном Мире... Перед Инерреном внезапно возникла демоническая фигура. Опустившись на колени, она склонила голову. — Спаси нас, Повелитель! — Это надо понимать так: спаси цитадель, и мы будем работать на тебя? — поинтересовался чародей. Демон кивнул. — Что ж. Почему бы и нет? Демоны-рабы мне ни к чему, а вот кое-какая информация не помешает. — Все, что угодно! — Что эти ребята имеют против вас? — Раньше мы подчинялись Лорду Спайеру, который вел войну с тремя соседними королевствами. Здесь ты видишь их армии и несколько наемных отрядов. — Демон опасливо оглянулся через плечо и, убедившись, что Лорда Спайера за спиной нет, продолжил: — После поражения Повелитель исчез. Мы отправили послание союзным армиям, однако те стремились лишь к одному: стереть наш замок с лица земли. В нем — вся наша жизнь, мы просто не можем существовать в других местах... — Достаточно. — Инеррен окинул долину взглядом, что-то прикинул и коротко приказал: — Ну-ка, спусти меня вниз. Демон коснулся его плеча, и миг спустя чародей уже стоял в тылу нападавших. Тогда он использовал одно заклинание, которое подготовил давным-давно, но все не мог найти случая применить: Острия трезубцев источают яд, Огненные руны на клинках горят, Черные кольчуги скрыты темнотой Легион из Тени! Встань передо мной! С тихим свистом, словно из воздуха, на равнине появился отряд Воинов Тени. Каждый из них при жизни был великим бойцом, но допустил ошибку, за которую должен был расплачиваться после смерти. Их оружие убивало одним прикосновением, и даже бессмертные существа наподобие демонов, призраков или ангелов не могли избежать этой участи. Все они выглядели одинаково — черные кольчужные доспехи, закрытый шлем без султана и гребня; каждый был вооружен тремя короткими метательными трезубцами и длинным прямым мечом с пылающими рунами на лезвии. Все, за исключением предводителя. Он носил кольчугу из серой стали, темно-зеленый плащ и боевые браслеты, скрывавшие легкие ножи. Тонкое лезвие его шпаги было выковано из серебра, но по прочности превосходило даже эльфийские сплавы. Некогда, в темном мире своих грез, Инеррен натолкнулся на книгу о странствиях Изгнанника, бессменного предводителя Легиона Теней. Он уже забыл, почему тот был осужден на такую печальную участь, но хорошо запомнил, что это непобедимое войско находилось в личном подчинении Черного Бога Смерти. Зачем тому понадобился подобного рода отряд, чародей так и не выяснил. — Твой приказ? — спросил Изгнанник. — Видишь эту башню? Сделай так, чтобы штурм не удался. Напугай, перебей, просто разгони этих ребят — мне все равно. — Сделаем, — проговорил тот, отдавая несколько приказов на языке, которого Инеррен не знал. Атака Легиона Теней была бесшумна и стремительна, словно удар молнии, лишенный оглушительного громового сопровождения. Штурмовые войска повернулись к новому противнику, и жужжащая туча эльфийских стрел должна была повергнуть нападавших наземь... Но стрелы просто миновали Воинов Тени, будто тех и не было тут. А вот отряд находившихся перед ними существ, напоминавших людей с козлиными головами, был в одно мгновение рассеян на части колдовскими мечами. И хотя союзные армии превосходили Легион Теней по численности раз в двадцать, они отступили под натиском неуязвимых и смертоносных воинов. Чародей наложил небольшое заклятие, усиливающее звук, и его голос прогремел над долиной подобно могучему горну: — Оставьте в покое эту цитадель! И не возвращайтесь к ней больше, иначе участь вашу будут описывать в Преисподней в присутствии ваших же погибших душ! Армии союзников бросились наутек. Предводитель Легиона поднял руку, останавливая своих подчиненных. Внезапно лазурное небо потемнело. В клубах черной тучи возникло Лицо. Ужасное, внушающее отвращение — и прекрасное. Божественное, сделал вывод Инеррен. — Как ты посмел нарушить клятву?!! — загремел голос неведомого бога. — Ты знаешь, что Легион обязан нести смерть, а не отпускать противников с миром! Чародей хотел было ответить, но тут же сообразил, что эти слова относятся не к нему, а к Изгнаннику. — У меня был выбор, — спокойно сказал тот, — и я сделал его. Ты вправе отнять свой дар, но не обвинять меня. Черный Бог Смерти, судя по утихшему ветру, немного успокоился. Одним грозным взглядом он отправил в небытие Легион Теней, а затем его призрачная рука потянулась к Изгнаннику. — Ты мог остаться в Вечности, — в голосе бога звучала печаль, — но пренебрег ею. И я даю тебе мой последний подарок — Забвение! Рука сдавила Изгнанника, выжимая из него жизненную силу. Секунда — и лишь одно безжизненное тело осталось там, где только что находился отряд Воинов Тени. Инеррен перенесся к неподвижному телу. В его голове с ужасающей точностью предстали картины Домов Боли, где находилась сейчас душа Изгнанника, но тут же рядом возникли строки из Желтой Книги — так он окрестил фолиант, взятый у Рэйдена. То было описание ритуала, позволяющего вернуть жизнь только что умершему — если смерть была насильственной. Чародей сотворил необходимое заклятие, положил на закрытые глаза пару серебряных монет, растер пальцами комок земли в пыль, осторожно посыпал ею грудь Изгнанника и коснулся неподвижного тела острием кинжала. Затем приложил свой жезл ко лбу мертвеца и приказал: «Очнись!» И Изгнанник открыл глаза. Несколько мгновений он непонимающим взглядом смотрел на Инеррена, затем резким движением вскочил на ноги. — Ну как? — поинтересовался чародей. — Лучше, чем сидеть в котле с кипящей смолой? — Как, во имя Владык Грани, тебе удалось это сделать? — Знание основ и некоторые предположения, — объяснил Инеррен. — По-моему, ты остался мне должен. — Согласен, — ответил Изгнанник, вынув шпагу из ножен. Он протянул ее за острие чародею, показывая тем самым, что переходит в его распоряжение. Инеррен коснулся эфеса шпаги и вернул владельцу. — Клятву принимаю. Но твое служение не будет ни слишком долгим, ни особо тягостным. Я постараюсь вести себя так, чтобы ты не слишком вышел из себя, когда освободишься от обещания, и оставил меня в живых. — Умно, — заметил бывший предводитель Легиона Теней, — и я обещаю, что не забуду этого. — А теперь пошли: нас ждут в той башне. — Не советую: о Цитадели Черной Звезды ходят дурные слухи. Там, по словам многих, обитают демоны и прочая нечисть. Чародей усмехнулся: — Потому я туда и иду. — Чернокнижник? — Янтарные глаза Изгнанника опасно блеснули. — Не совсем. Я владею обеими сторонами магии — и ни та, ни другая меня не удовлетворяет. Я хочу заполучить в свое распоряжение собственный источник сил, дабы больше не зависеть ни от света, ни от тьмы. В такой форме, честно говоря, он сформулировал свои стремления впервые. Но, уже произнеся фразу целиком, Инеррен понял: так ему и следует поступить. Иной выбор приведет в Источник, и, как следствие, к Богам Судьбы, провались они в Бездну! В конце концов, полное могущество Источника было ему ни к чему. Хватило бы и малой доли — просто для восстановления в нужную минуту собственного магического резерва. Все остальные средства заменит его Искусство. Только начинающие колдуны грезят о Всемогуществе. Этого уровня достигают одни лишь Боги Судьбы, если вообще о ком-то в пределах Миллиона Сфер можно сказать «Всемогущие»... Впрочем, нет — и для них это неверно. Будь они всемогущи, чародею бы не удалось провести их дважды. Магам же необходимо большее, нежели Сила или Власть. Волшебник при наличии выбора возьмет Знание — любая сила преходяща, а любая власть налагает немалую ответственность. Только Знание можно использовать по своему усмотрению, не боясь лишиться его. Конечно, и оно заставляет мага задуматься о последствиях применения своих сил. Но это — ответственность совершенно иного рода; здесь волшебник отвечает только перед самим собой, но не перед богами. За власть же ему приходится спорить, в основном с ними — и, хотя далеко не всегда последние выходят победителями, насколько же утомительна эта борьба! Врата Цитадели Черной Звезды, являющейся двойником четранийской башни с тем же названием, распахнулись при их приближении. Демоны высыпали навстречу, низко кланяясь Инеррену. — Чем это ты заслужил такое почтение? — поинтересовался Изгнанник. — Они так относились только к Хозяину. Или ты... — Еще нет, но вполне возможно, — сказал чародей. Затем спросил у уже знакомого ему демона: — Почему вы считаете меня своим Хозяином? Тот непонимающе уставился на Инеррена: — Над тобой витает Черная Звезда. Ее носитель управляет и нами, и Цитаделью. Гм. Странно... Стоп! Семь венцов, семь этапов Испытания; и спираль из семи черных искр, каждая отмечает конец очередного шага. Теперь понятно. Интересно, а на следующем этапе надо будет также пройти крепость Черной Звезды? Похоже на то. — Тогда вот вам мой первый приказ: всякий, кто войдет внутрь, — ваш, делайте с ним все, что пожелаете. Но, пока не появится новый Хозяин, я запрещаю вам покидать стены Цитадели! Обитатели черной крепости ответили нестройным ревом, в котором, однако, было почтение. Они, быть может, и не слишком довольны таким распоряжением, подумал чародей, но будут его исполнять. Большого выбора у этих созданий нет: подчиниться Хозяину или умереть, такова их природа. Это ему было хорошо известно. — А теперь покажите мне Врата. В большом, ярко освещенном зале на стене висел гобелен с мутнокрасным рисунком. Демоны отодвинули тяжелую ткань, и взору Инеррена предстал шестиугольник из серебристого металла. Тонкая паутина заклятий закрывала путь, но для владеющего Искусством подобная преграда не была непреодолимой. Вскоре чародей увидел закономерность в сложном сплетении разноцветных лучей, нашел точку равновесия энергий и коснулся ее своим жезлом. С легким шорохом рунная паутина разошлась в стороны, открывая проход. — Пошли, — бросил он Изгнаннику, пропустил того вперед и шагнул сквозь Врата. Серебряное лезвие шпаги описало сияющую дугу и пронзило горло четырехрукой твари. Мертвое тело свалилось прямо под ноги Инеррену. Бывший предводитель Легиона Теней вытащил клинок из трупа, тщательно вытер и вложил обратно в ножны. — Дружественное приветствие, — заметил чародей. — Ну ладно, где бы здесь найти следующую Черную Звезду? — Скажи мне сперва, где находится это твое «здесь»? Хороший вопрос. В пределах Миллиона Сфер — больше сказать нечего. Они стояли в ложбине, зажатой между холмами желто-бурого цвета. Ветерок доносил запах разложения и тлена. Небо имело зеленоватый оттенок, а заходящее солнце было почти белым. Инеррен вынул Кристалл Истины и прошептал заклятие: Не вечны скитанья, Но можно свернуть К порогу последней мечты: Пусть омут кровавый Укажет мне путь К энергии Черной Звезды! И рубин слабо засветился. Когда чародей сделал шаг вперед, сияние померкло. — Похоже на «горячо-холодно», — прокомментировал Изгнанник. — Именно, — согласился Инеррен, находя нужное направление. — Невелика заслуга — отыскать что-либо. А вот сделать это с минимальной затратой сил — это уже Искусство. — Все равно нужно было воспользоваться заклинанием. — Да, но это из рода постоянно действующих. Теперь камень укажет мне путь к Черной Звезде из любого места, где бы я ни находился. Поэтому мне больше не придется тратить энергию на поиски. — Тебе и сейчас ее не нужно тратить. — Изгнанник, шедший на шаг впереди, первым заметил стоящее среди холмов сооружение. Оно, как и ожидалось, было очень похоже на два первых... Замок, Твердыня, Оплот, Дворец и Подземелья Черной Звезды были пройдены ими удивительно быстро — если, конечно, кто-либо вел подсчет времени, потраченного на Испытание предыдущими претендентами. Согласно словам встречных демонов, вокруг чародея уже кружили шесть Черных Звезд. И вот — последние, седьмые Врата — угольно-черное зеркало, помеченное пылающей короной. — На Пороге обитает какой-то Зверь, — предупредил Инеррен. — Ладно, — сказал Изгнанник, обнажая шпагу. Плащ его завернулся и обмотался вокруг левой руки. — Посмотрим, что он там умеет. — Учти: если погибнешь, я навряд ли смогу применить ритуал воскрешения вторично. — Учту, — тем же тоном произнес тот, пересекая пелену. Чародей последовал за ним. Зверь оказался здоровенной тварью с рогами быка, ушами летучей мыши и десятью руками. В каждой из них было зажато какое-то оружие — от меча, копья и топора до чего-то совершенно неописуемого. Плюс ко всему его окружал защитный покров, который спокойно мог отразить любые магические удары. Инеррен и не пытался устранить Зверя заклинанием. Вместо этого он произнес: Минута длится как час, И руки мои чисты — Пусть время летит для нас, Для всех остальных застыв! И Зверь неподвижно застыл на половине замаха, который неминуемо отсек бы руку Изгнаннику. Воин недоуменно посмотрел на чародея, а тот сделал быстрый знак: давай, мол, убей его и пошли! Серебряная шпага с легкостью пробила защитный покров, рассекла странные доспехи Зверя и вонзилась в его сердце — если оно, конечно, было у этой твари. Инеррен развеял заклятие, и громадное тело с шумом повалилось поперек узкого прохода. Когда они вышли из теснины, Изгнанник со стоном боли пал на колени, да и у чародея закружилась голова. Некий шутник из божественной породы расписал небосвод красными и белыми полосами, а в темно-синих провалах между ними беспорядочно вспыхивали и гасли серебряные звезды. Под этим безумным звездно-полосатым небом простиралась опустошенная недавней войной равнина, наискось пересеченная гладкой обсидианово-черной дорогой. Один конец этой дороги терялся вдали, а второй обрывался у края пропасти. Над пропастью возникло туманное нечто, похожее на тонкую пленку — и на этой пленке находился всадник. В руках он держал арбалет, и минуту спустя в пришельцев веером полетели стрелы. Они напоминали последствия стандартного заклинания «Огненная Стрела», но в них был не огонь, а некая призрачная зеленая субстанция, напоминающая о холоде Бездны, ветре Вечности и печали одиночества. Даже ударив в камень рядом с ними, эта стрела оказывала жуткое воздействие. Инеррен коротким приказом освободил демона, сидящего в его жезле. Тот оказался невелик ростом, с раскосыми зелеными глазами, в которых светился извращенный, но достаточно острый разум. — За что ты был наказан? — Игорный долг, — ответил демон. — Твое имя? — Кааб-лан. — Хорошо. Теперь слушай приказ: разберись вон с тем арбалетчиком, выясни обстановку вокруг и возвращайся с полным докладом. Кааб-лан расправил золотистые крылья и молнией метнулся к всаднику. Две стрелы прошли мимо, а затем боковой удар хвоста сбросил стрелка в пропасть. Крик его доносился оттуда еще очень долго и, наконец, затих. — Никого и ничего больше тут нет, — сказал демон. — Прекрасно. Кстати, что это за место? В зеленых глазах вспыхнуло искреннее удивление. — Место боли, место страха, место Сил. Перед тобой, колдун, лежит Двор Хаоса! Двор Хаоса! В Четрании-то об этом месте ничего не знали. Зато в Аркане чародей перемолвился парой слов с одним странником, который немало порассказал о событиях в этом краю Сфер. Если Преисподняя была своего рода темницей, Серые Страны — трущобами изгоев, Искаженный Мир — внутренним двориком для прогулок заключенных, а Дома Боли — пыточной камерой, то Двор Хаоса следовало бы называть кабинетом начальника тюрьмы... В этом контексте Аркана (точнее, весь Срединный Мир) являлась не более чем полем для игры. А его родная Четрания? Песочница на заднем дворе, где развлекаются девять малышей, Девять Богов... Такая картина строения Вселенной не очень понравилась Инеррену, ведь себя он никак не мог счесть муравьем из песочницы. Разве дано муравью осознать что-либо за пределами своего муравейника? Вряд ли, подумал чародей. Однако, если насчет муравья он не был уверен, то касательно себя знал точно: ни одна тайна Вселенной не является чересчур сложной для понимания. Если в его распоряжении будет достаточно времени и информации, он сможет познать все, что угодно. Впрочем, сюда его привела не жажда узнать тайну строения всего сущего, а куда более скромное и практичное дело. — Ладно, Кааб-лан, — произнес Инеррен после минутной паузы. — А теперь помоги мне найти Источник Черных Звезд. — Черная Звезда?!! — Завизжав от ужаса, демон унесся прочь. Издалека донесся крик: — Не-е-ет!!! Вот это да! Его цель, похоже, имеет ту еще репутацию. Проигравший собственную свободу демон, рискуя даже жизнью, пошел на открытое неповиновение Хозяину, лишь бы избежать Черной Звезды... Пришлось достать Кристалл Истины. Чародей не был уверен, что в этом краю Сфер его заклинания срабатывают так, как надо, но выхода не было. К счастью, истина оставалась истиной и в Хаосе. Тонкая пунктирная линия указала кратчайший путь — по краю пропасти в обход пяти разрушенных бастионов. Там, за черной дорогой, будет круг из смещающихся камней, между которыми надо опять-таки проскользнуть. Но не слишком быстро, потому что круг одновременно являлся Вратами. И они доставят в нужное место. — Поднимайся, — толкнул он Изгнанника. — Не могу, — выдавил тот, — голова... Инеррен наложил несколько исцеляющих заклятий, и бывший предводитель Легиона Теней смог сдвинуться с места. — Никогда не был в Хаосе, — извиняющимся тоном объяснил он, — у меня в подобных местах начинается такое, что самая сильная морская болезнь по сравнению с этим — сущая мелочь. — Ладно уж. Пошли, я выяснил дорогу. — А как насчет врагов? — Понятия не имею. Но шпага все еще при тебе, моя сила также не исчезла, так что шансы немалые. В развалинах действительно кто-то обитал. Или «что-то» — ни чаро-дей, ни Изгнанник не могли определить природу этих существ. Три ярко-голубых глаза на трупообразной морде, мягкое, постоянно изменяющее форму тело... Плюс скверная привычка швыряться камнями во всех, кто проходил мимо. Но ничего более серьезного не попалось, и они без особых трудностей достигли смещающихся камней. Несколько шагов — и лиловая Бездна распахнулась, открывая дорогу в никуда. — Прощай, — сказал Инеррен. — Дальше я иду один. Счастливо тебе добраться домой! — Удачи! — пожелал Изгнанник в ответ, направляясь прочь. Его работа была сделана, и перед ним стояла всего одна проблема: найти путь в родной мир. И не то чтобы такого пути не было — путь есть всегда. Просто в Хаосе путей слишком много... Чародей собрал из воздуха семь Черных Звезд, слепил из них подобие лестницы и медленно спустился вниз. Чей-то тихий, спокойный голос глухо отдавался в бездне раскатистым эхом. Не зная языка, Инеррен странным образом понимал почти каждое слово: Семь Черных Звезд, закрученных в спираль, — К обители безмолвной путь ведет. Ценнее злата и острей, чем сталь, Лишь разум, что свободу обретет. В объятиях бесформенного Зла — Безумие и холод черных снов, И тот, чью душу поглотила мгла, Не будет к посвящению готов. Желание с удачей сочлени, Добавь нахальство, волю и мечту — Тогда падет под натиском твоим Тот, кто хранит запретную черту. Но помни: равновесие не пыль, Легко нарушить — а вот сохранить Трудней, чем превратить легенду в быль Иль вытянуть клинок в стальную нить. Не нарушай его, тебе же лучше: Коль посягнешь на Таинства Судьбы — Из всех миров, один другого лучше, Придут Воители с заданием убить. Но выбор твой — война или познанье, Твое Искусство — меч твой и доспех, Твои приемы... нет, не заклинанья — Лишь разум даст надежду на успех. Последняя, седьмая ступень. И перед ним — Черная Звезда, с лучами, заключенными в огненное кольцо, перед которым скупыми линиями очерчена пентаграмма. Вся эта конструкция медленно и величаво вращалась, а вокруг нее беспорядочно мелькали крошечные искры. Чародей присмотрелся внимательнее. Точно, по семь штук каждого цвета. Белые и пурпурные, голубые и зеленые... Только вот черных он не видел. Хотя как можно увидеть черное во тьме? Закрыв глаза и положившись на чувства. Инеррен так и сделал. Но все равно ни одной черной искры не заметил. Где же они? Ведь именно их следовало свернуть в спираль, затем превратить ее в полоску и открыть последнюю дверь, как утверждалось в надписи на пороге Башни Черной Звезды... СЕМЬ ЧЕРНЫХ ЗВЕЗД, ЗАКРУЧЕННЫХ В СПИРАЛЬ! «Идиот. Сам ведь притащил все необходимое, но думал, что до меня все это здесь оставил кто-то другой.» Чародей быстро поднялся наверх, превратил лестницу черных звезд в сжатую пружину, набрал побольше воздуха — и прыгнул в бездну. Послушная его воле, точно в момент соприкосновения с неистово полыхающим узором пружина стала полосой-отмычкой. Пять искр разлетелись к углам пентаграммы, шестая осталась в его руке, а седьмая жужжащей пчелой проскочила сквозь защитный узор, занимая позицию у Черной Звезды. Щелчок. Врата открылись, и из глубин иной Вселенной на чародея с жутким визгом набросилась стая демонических тварей. Тучи крыльев, зубов и когтей. Жезл выпустил струю пламени, испепеляя передние ряды несметного полчища. Но энергии у него явно недоставало. Эх, будь тут Крайенн в любом из ее обличий... И тогда Инеррен, в который уже раз ставя на кон все — то есть вкладывая в заклинание весь остаток резерва, — прокричал: Огонь во тьме! Приди ко мне, Сжигая врага дотла. Как снег в костре, Как пыль в воде, Раздалась пред светом мгла. Волшебный луч Из черных туч Без промаха бьет наповал, И стражи нет — Лишь лунный свет Заглядывает в провал. И ревущая стена лилового пламени, вызванного из Бездны его чарами, уничтожила Стражей Врат, словно былинку, брошенную кем-то в костер... Черная искра оторвалась от Звезды, свистнула в воздухе и впечаталась в его левую руку. Чародей выругался — холод пробрал его до самых костей. Однако мгновение спустя чувствительность вернулась к руке, и лишь одно место — чуть ниже локтя — было холодным. Осмотрев левую руку, он увидел на внешней стороне запястья печать — черную звезду. Символ его новой силы. Для проверки Инеррен мысленно приказал Звезде перенести себя на поверхность, к черной дороге, — и вмиг оказался там. — Эй! Ну-ка, постой! Чародей обернулся. По обсидиановой ленте к нему двигался всадник на огромной лошади, имевшей светло-зеленого цвета шкуру и незрячие, на вид стальные глаза. Всадник этот был ему чем-то знаком. Что-то, связанное с испытанием — но каким?.. Ну конечно. Испытание Богов Судьбы — только тогда этот беловолосый тип имел две здоровые руки, а сейчас сломанная правая висела на перевязи. Но это, похоже, ему не очень мешало — лошадь (если это была лошадь) шла средним галопом, а всадник даже не притрагивался к поводьям. — Неожиданная, надо сказать, встреча, — заметил тот, подъезжая вплотную. — Я знал, что за тобой выслали погоню, но не думал, что ты придешь скрываться сюда. — Погоню? — переспросил Инеррен. — Ну да. Расплата за проигрыш и все такое. — А, так ты говоришь о ТОМ проигрыше, — усмехнулся чародей. — Ну, пускай их гоняются. Вряд ли они меня найдут, если там нет никого умнее Рэйдена. — Ничего себе! — Всадник был явно удивлен такой самоуверенностью. — И почему это они не должны тебя найти? — Ну, а кого они будут искать? Повелителя Теней, который владеет ключами к Источнику? — Ты считаешь это слишком приблизительной характеристикой? — Напротив, очень даже точной. Настолько точной, что я под подобное определение не подхожу. — Инеррен секунду наслаждался ошарашенным видом лица собеседника, а затем пояснил: — Я просто забыл Ключ и не собираюсь его больше вспоминать. Тот расхохотался. — Этот прием лучше всего, что я слышал за последние годы! Поздравляю: дважды окрутить Рэйдена, к тому же одним и тем же трюком, еще не удавалось никому. Чародей слегка поклонился, польщенный таким вниманием со стороны одного из Богов Судьбы — если, конечно, всадник принадлежал к этой категории. Во всяком случае, он был вхож в эти круги... — Да, но зачем ты тогда явился сюда? — внезапно вспомнил тот. — Во Дворе Хаоса не слишком любят незваных гостей. Правда, как-то в этом правиле появилось исключение — одна девица тут половину народу с ног на голову поставила... — Наверняка Синяя Колдунья, — сразу же догадался Инеррен, — настоящее имя которой — Айра. — Ты что, ее знаешь? — Она из моего мира. — Ну конечно. Где ж еще могли встретиться двое уроженцев Четрании... Но ты еще не ответил на мой главный вопрос. Не говоря ни слова, чародей обнажил левую руку. Всадник покачнулся в седле. — Черная Звезда никогда и никому не покорялась... Я вижу, что у Высшего Совета будут проблемы с тобой. — Или у меня с ними, — согласился Инеррен — в общем-то не полностью понимая, о чем идет речь. Внезапно собеседник щелкнул пальцами: — Идея! Вот это будет славное зрелище! — О чем ты? — Я дам тебе шанс обыграть Богов Судьбы в их собственную игру. — А у меня действительно есть шанс? — Твое главное преимущество — неизвестность. Кроме того, те из них, кто слышал о тебе, до крайности заинтригованы и не откажутся встретиться в состязании... Расходы я беру на себя, — усмехнулся он при виде кислой мины на лице чародея, — как и доход. — Неужели в Хаосе все решают деньги? — спросил Инеррен. — Не все, конечно. Но очень многое. Кроме того, это вопрос престижа: не могу же я оказывать бесплатные услуги, а то меня совсем завалят отчаянными мольбами. — Ладно, я понял. Так что это за игра? — Сейчас объясню. И объяснил. На миг голова у чародея пошла кругом, но опыт пребывания во многих мирах сделал свое дело. Да, шанс был — не слишком большой, но вполне реальный. Эпилог Семь странной формы досок были расставлены по периметру круга. Инеррен сидел посередине на вращающемся стуле с мягким сиденьем из неизвестного ему материала. А с другой стороны располагались противники и судья — он же главный устроитель турнира. Перекатывая в левой руке три темных металлических шарика, он медленно огласил список игроков: — Скиталец! — Здесь, — отозвался одноглазый старик в длинном плаще. Увитое плющом длинное копье с резными узорами было прислонено к стене позади него, на спинке стула висела бесформенная шляпа. — Громовержец! Вверх поднялась рука громилы в белом покрывале. На седой голове уютно покоился золотистый венок. — Замораживающий! — На месте, как обычно, — прогремел голос бесформенного серого существа у третьей доски. — Шутник! — Никогда не пропускал подобных игр, — весело сказал тощий тип в изящном костюме из алого бархата. Приятное на вид его лицо тем не менее особого доверия Инеррену не внушало. — Творец! Еще один в белых одеждах. Немного похож на Селиордана, но в его надутом лице читались не гордость и мудрость, а скорее брезгливое презрение. И за что его только называют Творцом? — Хранитель! — Да начинай уже, — проворчал лысый старик в мятой накидке. — У меня еще дел полно. — Разрушитель! Бронзовый трезубец трехглазого чудища в медной чешуйчатой броне и рогатом шлеме взлетел вверх, указывая на его готовность к началу. Впрочем, называть чудищем одного из Высших не стоит... — Приступайте. Первый ход принадлежит вызывающему. И да помогут Духи Знаний сильнейшему! Белые волосы судьи, словно подчиняясь неведомой силе, образовали вокруг его головы подобие ореола. Чародей кожей почувствовал, как велико напряжение энергий в зале — у каждого из игроков имелось в запасе Искусство, да и большинство зрителей владели силами на достаточном уровне. «Помни, — внезапно раздался у него внутри тихий голос Айры (та, конечно, не могла позволить себе не появиться в такой миг и сейчас наверняка находилась где-то в рядах многочисленных зрителей), — победа со счетом семь-ноль сделает тебя Владыкой Всего Сущего без всяких предварительных испытаний. Но это принесет и громадную кучу неприятностей, так что мой тебе совет: дай им свести одну из партий вничью.» Ей, конечно, хорошо говорить. В себе Инеррен вовсе не был столь же уверен. Но отступать теперь некуда. Так что он решительно повернулся к первой доске и двинул вперед фигуру Варвара... К О Н Е Ц Некоторые правила, которыми стоит руководствоваться всем желающим повторить хотя бы часть Теневой Тропы: Знание — Сила. А сила есть — ума не надо. Глаза — зеркало души того, кто в них заглядывает. Правда — лучшее оружие, но за ложь больше платят. Ученье — свет, только тот или этот? Лучше умереть стоя, чем на коленях — даже на коленях у женщины. Не ошибается только тот, кто ни о чем не думает. Не так страшен черт, как его добрые намерения. Часть четвертая. В Ловушке Теней «Мечтая обрести удел иной, Преодолев отчаянье и страх Они блуждали в бездне ледяной, Чтоб родину найти в чужих мирах.» Энн Маккефри «Полет Дракона» Пролог Безгранична Вселенная, и несть числа народам, населяющим ее миры, каждый из которых по-своему прекрасен. И мерзок. Иногда отдельные представители этих народов сходятся вместе. И более того, слаженно действуют вместе, выполняя сложнейшие задания. Это тем более удивительно, что зачастую два человека, живущие по соседству, не могут найти общий язык. Почему так? А почему бы и нет, отвечают Боги Знаний, когда кто-то задает им этот вопрос в очередной раз. Это ведь гораздо проще, чем каждый раз объяснять в чем дело. И кстати, эффективнее. Причина почти всегда слишком проста, чтобы человек принял ее и признал истинной. Зато когда он сам ищет объяснений... Тогда на свет рождаются чрезвычайно сложные логические построения и такие хитросплетения событий, судеб и предназначений, что у Богов Судьбы, призванных разбирать последствия очередного катаклизма, начинается нечто вроде головной боли. Но, что куда более важно для человека, он находит ответ. Не важно, что этот ответ ложен и неприменим на практике. Не важно, что с тех пор, как был задан вопрос, ситуация кардинально изменилась, и этот ответ уже никому не нужен. Зато это — ЕГО ответ, который он отыскал САМ (как ему кажется, но это опять-таки не важно). И тогда в его душе появляется светлое чувство, уверенность, что он в этом мире что-то значит. Разве это само по себе не важнее какого-то ответа на ничего не значащий вопрос? И разве найдется такой вопрос, ответ на который был бы важнее поисков этого ответа? Может быть, такой вопрос и есть. Но покуда никто не задал его. Вероятно, потому что было найдено слишком мало ответов на все остальные вопросы. Или слишком много. И вопросы звучат, и Искатели Ответов продолжают свой путь... 1. Враг и союзники Цвет неба медленно менялся от красного к белому. В тихом уголке парка, за рядами акаций и мимоз, в плетеной беседке у Фонтана Радужных Струй сидели двое. Он носил темную накидку, она — светло-синюю. А стоявший у стены посох указывал на то, что кто-то из них принадлежит к магам. Возможно даже, что оба — волшебники обычно предпочитают общество себе подобных. — Вот так все и произошло, — завершил Инеррен длинное повествование. — Теперь мне осталось только выяснить, на что способна эта самая Черная Звезда. — На многое, я так подозреваю, — заверила Айра. — Но ты добился здесь гораздо большего, нежели это посвящение. — Ты про эту игру, что ли? — Вот именно. Три победы, две ничьи и два поражения. Общий счет игры — четыре-три в твою пользу. Между прочим, ты играл не с новичками. — Это-то я понял. — А ты не догадался, кто они на самом деле? — усмехнулась волшебница. — Ну? — Скиталец и Громовержец — верховные боги, давно удалившиеся от дел, однако сохранившие свои силы. Разрушитель, Творец и Замораживающий также принадлежат к числу богов — не помню, кто там из них кто, — но они еще продолжают заниматься своими делами. Шутник — бывший демон, однако сейчас обретается где-то в Высших Сферах и усиленно изображает из себя Владыку Вселенной — впрочем, это ему не слишком-то удается. А Хранитель и в самом деле один из действующих Богов Судьбы. — Тон Айры несколько понизился. — Ты правильно сделал, что проиграл ему — иначе я бы не поручилась за твою жизнь. — Он что, такой обидчивый? — Да нет, тут логика примерно следующая: если он проиграл какому-то смертному в Игре Судьбы, то недостоин больше занимать свое теперешнее положение, а оно у него очень высокое. Судьба не терпит поражений, это аксиома. Поэтому всех свидетелей этого несчастного события быстро следует убрать — и тебя в первую очередь. Логика Судьбы... Проклятье, подумал Инеррен, я же хотел больше не иметь с ними никаких дел! — Слушай, давай-ка отставим эту Судьбу в сторону, — сказал чародей. — Расскажи лучше, чем это ты занимаешься во Дворе Хаоса? — Ну, это довольно долгая история... — Ты куда-то торопишься? Я — нет. — В общих чертах дело обстоит так... Речь волшебницы прервалась на половине слова. В чашу фонтана из ниоткуда ударила сиреневая молния, миг спустя последовал оглушительный громовой раскат. — НАКОНЕЦ-ТО!!! Я НАШЕЛ ТЕБЯ! Инеррен и Айра мгновенно охватили взорами окружающее пространство, но автора этих слов заметно не было. — ТЫ ЗАПЛАТИШЬ МНЕ ЗА ВСЕ! — Это он кому? — спросила волшебница. — Мне или тебе? — Ты этот край знаешь лучше меня, — пожал плечами чародей. — Не знаю, но большинство моих врагов мертвы, а те, что живы, вряд ли станут осуществлять прорыв к Хаосу — если даже смогут... Черт! — Что? — Я узнал этот голос, — мрачно сказал Инеррен. Затем закричал в небо: — Выходи, Морриган! — НЕТ, ВРАГ МОЙ. ТЫ ПОЗНАЕШЬ ДО КОНЦА ВСЕ, НА ЧТО ОБРЕК МЕНЯ! ТЫ БУДЕШЬ МОЛИТЬ О СМЕРТИ, НО ОНА НЕ ПРИДЕТ К ТЕБЕ! ТЫ... — Заткнись или выходи на бой! — потребовал чародей. — Ты только и умеешь, что угрожать без толку. Трус! Земля вокруг беседки закипела, а шипящий вихрь молний раскрошил хрустальные стенки на тысячи острых осколков. Закрываясь от града ударов, Инеррен привычно окружил себя парой теневых оболочек, но, к его немалому удивлению, искры с легкостью прошли сквозь защиту и обожгли тело. «Так ты научился обращаться с Тенью, — подумал чародей. — Хорошо же, у меня в кармане имеется и еще кое-что...» Мысленно обратившись к Черной Звезде, он отдал приказ. Фигуры Айры и Инеррена растворились в воздухе в тот самый миг, когда взбесившиеся земляные волны поглотили остатки беседки. Они оказались невдалеке от Смещающихся Гор, к северу от Цитадели Печали. — Итак, он охотится за тобой, — подвела итог волшебница. — Меня не это волнует, а то, как ему удалось ускользнуть из Серых Стран. Не думал, что кто-то сможет удрать из обители Кэрдана. — Погоди-ка! Ты же вроде заколдовал его только на время! — Да, на десять тысяч лет... Проклятье! — Он внезапно вспомнил, как кто-то сказал: «Время ползет, когда у тебя его много, и летит стрелой, когда его нет. И эта стрела часто поражает цель». — Ну что ж. Значит, это время ничему его не научило. — Не будь самоуверенным. Он ведь сам заработал свой прежний титул Хозяина Судеб, а не получил по наследству. Так что Морриган — не пустое место. — Возможно. Но я вскоре сделаю из него, как ты говоришь, пустое место. Понимаешь, терпеть не могу тех, кто не пользуется полезными уроками. — Усмешка Инеррена была холодной и зловещей. У Айры по спине пробежал холодок. Она знала: когда чародей говорил таким тоном, ничего хорошего это не предвещало. — Помощь нужна? — спросила волшебница. — Нет, пожалуй. Ты же не знаешь, где этот сукин сын обретается? Айра покачала головой. — Значит, мне самому придется его искать. А ты расскажи местным «хозяевам» обо всем этом: пусть запишут убытки на счет Морригана, а не на мой. — Хорошо. Ни пуха ни пера — и можешь послать меня к черту. — Да я б послал, — улыбнулся Инеррен, — если бы был уверен, что ты не послушаешься... Прошептав несколько слов, он беззвучно растворился в воздухе. «Итак, — рассуждал чародей, — Морриган уже научился применять Теневое Искусство. Значит, мне следует теперь воспользоваться чем-нибудь другим. К примеру, Властью Черной Звезды... стоп! Это, конечно, поможет найти его, но не победить. Черная Звезда — лишь источник энергии, не более того. А Морриган явно обладает сейчас достаточно крупным собственным запасом сил; возможно, и могущественным талисманом...» Хорошо. Пункт первый — узнать, что произошло, и действовать соответственно. Инеррен вызвал мысленный образ Черной Звезды и прошептал: Звезда! Завесу тайны мне открой — Как ускользнул мой враг? И за тобой Последую до замка Морригана, Чтобы сразиться с колдуном упрямым, Чтоб рассчитаться и найти покой. И серия образов хлынула в его сознание. Полузабытая Обитель Туманов. Быстрое перемещение по закрученным проходам, где чародей тогда не побывал. Цвет стен медленно переходит от бледно-серого к лиловому, потом становится красным. Зал в виде правильного восьмиугольника. Трон из слоновой кости, на котором восседает Кэрдан собственной персоной. Справа от него стоит золотая клетка, внутри нее мечется черный ворон. Бог Смерти не произносит вслух ничего, однако его мысли неким образом слышны: «И чего тебе не сидится? Все есть, кажется: сиди да радуйся.» Ворон протестующе разевает клюв, из которого, естественно, не раздается ни единого звука. — Я разрешаю тебе говорить. — Кэрдан делает короткий жест. — Самое ценное, что у меня отнял мой враг, — свобода, лорд Кэрдан, — хрипит ворон-Морриган. — Убить меня было бы куда милосерднее. — Возможно. — Но он ведь преступил все законы: ни один колдун не имеет права запирать побежденного на срок, равный Вечности. — Кажется, в отношении тебя речь шла лишь о десяти тысячах лет. — Да, лорд Кэрдан — но в Сумеречных Странах нет Времени как такового! Десять тысяч лет или один час — это здесь одно и то же. — А, ты хочешь сказать, что срок твоего заточения уже подошел к концу... — Бог Смерти отпирает клетку. — Хорошо. Я дам тебе шанс доказать это. Если ты говоришь, что один час и десять тысяч лет — одно и то же, то часа тебе должно с избытком хватить на то, чтобы покинуть подвластные Мне территории. Кэрдан взмахивает рукой, и слева от его трона возникают гигантские песочные часы. — Действуй. Ворон стрелой мчится прочь. Снова — скрещивающиеся лабиринты поворотов под невероятными углами, но вот впереди возникает круглый мерцающий бассейн. «Проклятье, — подумал Инеррен, — так он использовал Источник!» Не колеблясь ни единой секунды, черная птица ныряет в огненную жидкость. Позднее из бассейна поднимается фигура человека, перенасыщенная энергией. Его глаза вспыхивают лиловым пламенем, и чародей понял, что Морриган не избежал насылаемого Источником безумия — и, в отличие от него самого, не исцелился. — Ты заплатишь мне, Повелитель Теней! — Колдун, казалось, находится рядом, на расстоянии вытянутой руки. — За все! Вспышка — и Морриган исчезает. Инеррен мысленно следовал по энергетической нити, продолжавшей связывать сознание противника с Источником. Вот оно. Снаружи это был всего лишь полуразрушенный замок, давно покинутый обитателями. Однако одно окно в центральной башне было освещено. И чародей мысленно направился туда. Зал изнутри покрывали драпировки из темно-синего бархата, восстановленные из праха явно с помощью заклинаний. За большим столом в глубоком кресле из красного дерева восседал Морриган. На столе были разложены карты множества стран и, вероятно, различных миров. Колдун тщательно рассматривал каждую карту, что-то бормоча при этом, а затем с проклятием отбрасывал лист пергамента в сторону. — Не здесь... — шептал он, — здесь его союзники... и не здесь, в этих местах он может воспользоваться местным источником... если направить сюда... Инеррен представил образ заклятия Усиления Речи и выделил необходимую энергию для его применения. Едва это было сделано, как он услышал собственный голос, раздающийся в замке Морригана: — ТЫ ВСТРЕТИШЬСЯ СО МНОЙ ТОГДА, КОГДА Я БУДУ ГОТОВ, — И НЕ РАНЕЕ ТОГО! НЕ ПЫТАЙСЯ УСКОЛЬЗНУТЬ — ПРОСТО ЖДИ И ГОТОВЬСЯ. Колдун подскочил в кресле и извлек из потайного кармана что-то, напоминавшее большую серую жемчужину. Чародей не собирался в данный момент проверять, на что способна эта штуковина, потому быстро прервал контакт и аккуратно замел все следы, ведущие к его настоящему местопребыванию. Впервые за всю вековую историю своего существования клан Черной Руки был вынужден обратиться за помощью. Ни одному из чернокнижников это не нравилось, поговаривали даже о смене Великого Магистра — но эти разговоры утихли вместе с исчезновением тех, кто их затевал. Селла была переполнена изгоями из миров Миллиона Сфер, так что отыскать нужных кандидатов труда не составило. Сложнее было отобрать из всех желающих тот минимум, который мог преодолеть Грань — а барьер Селлы был гораздо более прочен, нежели у прочих миров. Собственно говоря, этот мир был ловушкой для всех тех, кто по каким-либо причинам не соответствовал запросам своих «повелителей» в родных мирах. Заклятие для межмирового перемещения было разработано много лет назад, однако для его успешного применения требовались объединенные усилия по крайней мере сотни колдунов. И оно могло провести сквозь Грань только шестерых. Потому этот отряд, названный позже «великолепной шестеркой», подбирался очень тщательно. В него должны были войти самые лучшие, те, кто никогда не терпит поражений. Самые упорные и настойчивые. И самые удачливые из них. Великий Магистр, устало опираясь на свой посох, внимательно осмотрел избранников, поморщился, но делать нечего: время истекало. — Вы были призваны для осуществления великой миссии, — тихо, но внятно сказал он. — Ваша цель — Талисман, называемый Шаром Теней. Найдите его и доставьте в Селлу. И помните: заклятие, которое мы сотворили, убьет вас через семь дней, если его не снять. Снять же эти чары можем только мы, и только в Селле: это на тот случай, если кому-то из вас взбредет в голову шальная мысль сбежать, захватив Артефакт с собой. Шесть пар глаз с ненавистью уставились на чернокнижника, но тот с легкостью перенес это испытание. — У вас имеется устройство для перемещения. Оно должно действовать во всех мирах, за редким исключением. Как только отыщете талисман, поверните желтый камень влево, нажав на него, — и перенесетесь обратно в Селлу. — Великий Магистр посмотрел на избранников с выражением, которое невозможно было понять иначе, нежели: «без талисмана лучше не возвращайтесь», — и, после некоторой паузы, добавил совершенно уже издевательским тоном: — Желаете сказать еще что-нибудь? — Чтоб тебе на голову свалилась наковальня, — буркнул гном. — А кобра заползла в сапоги, — добавил коротышка в ярко-голубых штанах, от возбуждения дергая себя за хохолок на затылке. — Нет-нет, — поправил высокий человек в черном плаще. — Лучший вариант — ошибка в ритуале вызова демона. — А можно бросить в пещеру к дракону и запечатать вход, — согласилась крепкая девица в бледно-лиловой тунике. — Надень тяжелые доспехи, а я с удовольствием окуну тебя в кипящее масло, — заметил рыцарь в черной броне. — Как однажды сказал один из мудрецов, — вставила женщина, одетая в темно-зеленую накидку эльфийского типа, — худшим врагом мага является не кто иной, как он сам. Потому мое пожелание сводится к одному: как-нибудь найди время и посмотри в мое зеркало. — Слабая у вас фантазия, — усмехнулся чернокнижник, — ну да ладно, шутки в сторону. Пора отправляться — надеюсь, вам повезет. Магистр потянул за узорчатый шнур. Уродливые гобелены раздвинулись, открывая стоящие вдоль стен безмолвные ряды чародеев — членов клана Черной Руки. В Селле их было всего сто шестьдесят десять, и сейчас, похоже, все они собрались в этом зале — центральном пункте Башни Безмолвия. Магистр подал знак. Сиплые голоса затянули крайне унылый мотив, и в самой нижней точке странной мелодии внезапно выбросили руки вперед. Поле Сил содрогнулось, выбрасывая шестерых избранников прочь из мира-ловушки. — У кого имеются какие-то предложения? — Прежде чем действовать, надо установить прерогативы. — Преро... чего? — переспросил гном. — Кто есть кто и кто в чем главный. — Рыцарь обвел прищуренным взглядом остальных, удовлетворенно кивнул и продолжил: — Начнем с меня. Я владею всеми видами оружия, а также кое-какой магией. Однако предпочтение отдаю мечу. — Он с любовью похлопал по крестообразному бронзовому эфесу. — Называть меня вы можете Махкра. — Я лучше всего работаю вот этим топориком. — Гном погладил дубовую рукоять своего оружия. — Неплохо ориентируюсь в подземельях или лабиринтах, а вот воды терпеть не могу. Зовите меня просто — Горец. — Мне подвластны многие виды чар иллюзии, — сообщила эльфийка, — также я умею обращаться с луком и этим вот копьем. Будучи брошенным, оно всегда попадает точно в цель и само возвращается ко мне. Обращайтесь ко мне «Заря». — Моя шпага является идеальным оружием против оборотней и демонов, — сказал зеленоглазый воин в черном плаще. — Что до магии, я сам в ней не большой спец, но против меня ее также нелегко применять. Называйте меня Кори. — А я — Непоседа. — Карлик протянул каждому руку для пожатия. — Мои таланты заключаются в том, что я постоянно попадаю в неправильное место и в неправильный момент. — Это ценный талант, — усмехнулся Кори. — Еще ценнее то, что ты при этом все еще жив... и, кстати, верни мой кошелек. — О! Наверное, ты его где-то уронил, а я поднял, думаю, не пропадать же добру... — Но Кори оборвал его излияния, аккуратно подвесив кошелек обратно к поясу. — Меня зовут Охотница, — завершила темноволосая девушка в лиловой тунике. — Я владею мечом и ножом, а также арбалетом. Неплохо разбираюсь в следах и тому подобное. — В следах? — усмехнулась Заря. — Может быть, тогда определишь, в каком направлении нам следует идти? И за кем охотиться? — Покажи мне сперва эти следы, — парировала та. — Ладно. Познакомились, и за дело. Махкра снял латную перчатку. Лучи пылающего неба отразились от кровавого камня в его перстне, тот же багровый свет на миг засиял в его черных глазах. — Покажи нам, кто стащил этот амулет. Покажи, кто он и где он. — Это еще что? — пробурчал Горец. В облаке красноватого тумана возникла картина. Селла. Башня Безмолвия. Лаборатория. Неподвижно стоят вокруг квадратного стола шесть фигур в черных мантиях, поглощенные неким магическим действом. В массивных чашах по углам лишенной крыши комнаты пылает голубое пламя. Несколько кристаллических призм особым образом отражают пульсирующие лучи шести лун Селлы, и те сконцентрированы в одной точке — в двух дюймах над плоским золотым блюдом. В той же точке сведены воедино усилия шести чародеев. Раздавшийся во тьме шепот подобен грому. — Благодарю вас. Вы избавили меня от хлопот, этот талисман мне очень поможет. — И призрачная рука возникает над материализовавшимся на блюде серо-серебристым шариком. Мгновение — и рука исчезает вместе с талисманом. Воля Махкры направила видение по незримому следу, оставленному похитителем. И они увидели... ...Лицо. Лишенное всех чувств, присущих человеку, всякой мимики — оно напоминало маску, но было живым. И жизнь эта не была дружелюбной. Шар Теней тускло переливается оттенками серого цвета перед обладателем Лица, которого не видно. — Наконец-то! — слышен тот же шепот. — Сила Тени — моя! Нет больше никого, кто способен мне противостоять! И я отомщу!.. Призрачная рука накрывает Шар, который на миг вспыхивает, освещая невероятных размеров сводчатый зал, вырубленный из цельного сиреневого кристалла... — Аметист, — заметил гном, лучше всех разбиравшийся в камнях. — Уже что-то. Но все еще неясно, где находится это место. — Кстати, — заметила Заря, — если уж на то пошло, где находимся мы сами? — Судя по этому небу, — сказал Кори, — где-то недалеко от Хаоса — видишь эти огненные полосы? Там почти такие же. — Вот уж не думала, что Селла лежит рядом с Хаосом. — Может, Селла и не лежит рядом с Хаосом, — ответил Махкра, — просто эти чернокнижники отправили нас именно сюда потому, что им было проще сделать так. — Угу, — кивнул воин, поправляя плащ, — до Хаоса добраться легче, чем куда-либо еще. Даже из Селлы. — Да оставьте вы этот Хаос в покое! — не выдержала Охотница. — Есть более важное дело: как найти похитителя? — По следу, — съязвила Заря. — Очень смешно... — А она права, — внезапно сказал Махкра. — Вот серебряная нить, как раз тот след, что нам нужен. — И он погладил конец незримой нити, оставшийся в его руках после заклинания. — Прекрасно. Тогда — вперед! Непоседа и Горец двинулись следом за рыцарем, Охотница шла чуть справа. Заря — слева, а Кори следил за тылом. Так незаметно группа незнакомых ранее друг с другом личностей образовала сплоченный отряд, что случается чаще, чем можно подумать. Причина тому была довольно веская, и имя ей — необходимость. — И долго мы будем так идти неведомо куда? — поинтересовалась с вызовом Охотница. — Может, хоть намекнешь? — Знал бы, сказал, — ответил Махкра. — Хоть бы лошадей достать, — пробормотала Заря. — А то и в самом деле сотрем ноги до колен, пока доберемся. — И как же ты предлагаешь их достать? — Охотница тут же переключилась на новую цель, но голос Кори прервал начавшуюся было перепалку. — Хватит! Разбейте лагерь, я достану коней. — Как?! — Они наверняка блуждают сейчас вон в той роще. — Рука в черной перчатке указала на хилую поросль мутно-серых деревьев в полумиле от них. — А ты, Заря, придумай пока лучше, как бы наколдовать седла и упряжь. Действительно, через некоторое время Кори привел к костру пять лошадей. Большого гнедого жеребца получил Махкра, белая кобыла досталась Заре, а странная полосатая лошадь сине-оранжевой расцветки — Охотнице. Горец и Непоседа спокойно могли устроиться на одной лошади, и для них приготовили двойное седло. Гном и бледно-желтый жеребец посмотрели друг на друга со взаимным недоверием, но обоим пришлось смириться с этой участью. Зато Непоседа был в совершеннейшем восторге. — Я никогда еще не видел таких лошадей! Я ездил на разных животных, даже на драконах летал — нет, правда, Горец! И на грифоне, и на пегасе! Даже как-то раз прокатился на спине у демона, он нисколько не был страшный... Впрочем, его истории мало кто слушал. — Я уверен, — произнес Махкра, — что наша цель лежит в каком-то другом мире, нить тянется туда. — Это не проблема, — уверенно отмахнулся Кори, — ты только опиши мне этот мир. — Не могу. Когда попадем туда, я его узнаю. Но не раньше. — Гм... — Дай мне эту твою «нить», — подключилась Заря. Рыцарь осторожно, чтобы не разорвать тонкую связь, вытянул руку в сторону. Эльфийка поднесла свое карманное зеркальце поближе, что-то тихо прошептала, после чего удовлетворенно кивнула с видом «так я и знала». — Ну что? — спросил Кори. — Смотри, — она развернула зеркальце так, чтобы изображение было видно и остальным. Гористая местность под густо-синим небом. Заходящее солнце имеет почти белый цвет. Скалы отсвечивают пурпуром и зеленью, а роща на склоне мерцает бирюзой. Ветер колышет листья, и бирюза переходит то в голубизну, то в нежно-зеленый, то в сиреневый цвет. На краю ущелья — развалины старого замка, и именно к ним уводит серебристая нить. — Ясно, — заключил Кори. — По коням! — Что тебе ясно? — Ясно, как туда попасть. Держитесь крепче и не обращайте внимания на мелкие изменения в окружающем пейзаже. Предупреждаю: вам покажется, что вы сходите с ума. Он вскочил в седло вороного коня с зелеными копытами, щелкнул пальцами — и ветер ответил ему, оглушительно засвистев в ушах у каждого. Небо из огненно-оранжевого стало желтым, потом позеленело. Равнина сменялась голыми холмами. Трава приобрела сизый оттенок. Деревья побелели, листья превратились в длинные колючки. По зеленому небу катится ярко-красное колесо солнца... нет, оно уже желтое... белое... Облака окрашиваются в цвета змеиной чешуи. Холмы становятся выше, длиннее и круче, появляются мелкие камешки и осыпаются на их склонах. А вот рудный выход: скорее всего, железо. Молнией промелькнул город из прозрачного хрусталя, над которым парили белые драконы... Вверх по течению свинцово-серой речки ее скалистые берега усеяны костями животных, имевших неосторожность сделать пару глотков отравленной воды. Ущелье... еще одно... поворот! Скалы покрыты зловещими малиновыми натеками неизвестного вещества. Вероятно, это кровь богов, оставшаяся после Судного Дня. За выступом — извилистая горная тропа, уходящая ввысь. Обрушивается снежная лавина, перегораживая дальнейший путь. Не останавливаться, вверх по крутому склону! Еще выше, и еще — кажется, сама Крыша Мира уже рядом... Пропасть — и ни намека на мост. Не останавливаться, прыжок! Лошади, подобно соколам, парят в небесах, неестественно медленно опускаясь вниз. Копыта вышибают искры из пурпурных камней. — Приехали! — крикнул Кори, натягивая поводья. — Предупреждать надо, — выдохнул Горец, облегченно скатываясь с коня и обнимая холодные камни, словно лучшего друга. — Я предупредил! — Знаешь, с ума сходят по-разному, — буркнул гном. — Такой способ мне совсем не нравится. — Ладно, — примирительно заметил Махкра, — все уже позади. Наша цель лежит во-он там. — Он указал на гребень скалы, у которой они оказались. Непоседа задрал голову и присвистнул. — Это действительно интересно, — заметил он. — Слушай, Кори, ты поднимешь нас туда? Так же, как спустил с той горы? — Нет. — Значит, у тебя припасена пара запасных крыльев? — поинтересовалась Охотница. — Или ты — переодетый ангел? Воин поперхнулся. — Как меня только ни называли, но ангелом... Нет, боюсь, придется карабкаться. Иного выхода нет. — Как сказать. Голос был незнакомым, потому все моментально повернулись к возникшей из ниоткуда темной фигуре, подняв оружие. Пришелец с улыбкой поднял руки вверх, показывая, что не вооружен. — Ты еще кто такой, прах тебя побери? — спросил Горец. — Колдун, — шепнула Заря. — Это очевидно, — усмехнулся тот. — У вас здесь, похоже, та же цель, что и у меня. — Ты об этом замке? — осведомился рыцарь, кивнув на развалины. — Нет, я о том, кто сейчас там обитает. — И что тебе до него? — Ну, скажем так: мы с ним расходимся во взглядах; он считает, что я задолжал ему кое-что, я же утверждаю, что мы квиты. — Это «кое-что» — твоя жизнь? — Кори быстро уловил верный тон. — Кроме всего прочего. — Добро пожаловать, — протянул руку воин. — Нас интересует примерно то же: наши жизни. Колдун окинул взглядом группу. — По-моему, до смерти вам всем еще далеко, — заключил он. — Что заставило вас пойти против этого сукиного сына? Со мной-то у него личные счеты, но с вами — вряд ли. — Нас избрали, — встрял Непоседа. — Он поступил нехорошо: забрал одну штуку у клана Черной Руки, а нас попросили вернуть ее. — А! Теперь понимаю. Если я правильно представляю себе этот ваш клан, условия сделки были таковы: «штука» должна оказаться у них в руках через два дня, либо вы все спустя то же самое время становитесь пищей для стервятников. — В общем, так, — признала Заря, — хотя нам дали неделю. — Неделю? В неделе семь дней, в одном дне двадцать четыре часа, в одном часу шестьдесят минут, в одной минуте шестьдесят секунд. Имея... м-м... шестьсот четыре тысячи восемьсот секунд в запасе, можно успеть сделать очень многое... — Да, но примерно три сотни секунд ты уже истратил. — Так ведь это ваше время, а не мое. — Усмешка была не злобной, но довольно ехидной. — И к тому же ваше задание. — И твое тоже. — О нет, это мое ДЕЛО. А ЗАДАНИЕ — ваше, мне его никто не поручал. Впрочем, ты права: выполнить мы его можем и вместе. Для начала... — Ты поднимешь нас на эту скалу, — закончила Охотница. — Увы, мне нельзя. Если я сейчас начну пользоваться собственной силой, он тут же поймет, что я рядом: мы с ним давние знакомые. А внезапная, неожиданная атака куда лучше... — Колдун сделал паузу, затем добавил: — Однако могу показать окольный путь. Правда, там наверняка стража. Это известие почему-то не обеспокоило никого. Напротив, у всех на лицах расцвели радостные улыбки. Руки сами собой потянулись к оружию: наконец-то реальный противник, а не безвестный образ! Инеррен (это, естественно, был он) поднялся немного выше, и из-за небольшой красно-бурой скалы, похожей на поросячье ухо, послышался его голос: — Сюда! Узкий туннель, по-видимому, представлял собой второй конец подземного хода — обычного сооружения для горных цитаделей. Первыми шли Горец и Непоседа, внимательно изучая путь в поисках возможных ловушек. Таковых, впрочем, не попадалось. За ними, пригнувшись, шагал Инеррен, далее — Кори с Охотницей, державшей наготове взведенный арбалет. В арьергарде двигались Заря и Махкра, доспехи которого временами противно скрежетали о камни. Непоседа слегка раздвинул кусты у выхода, неслышно сдвинул их вновь и обернулся к остальным. — Там два эльфа, — прошептал он. — Луки наготове, но нападения они не ждут. — Точно два? — Я все-таки кендер, а не овражный гном! — обиделся тот. — Видел двоих. — Ну, будем надеяться... Идея! — сказала Охотница. — Я займусь ими. — Только потише, — попросил Горец. — Терпеть не могу этих олльских стрел. А если еще тревогу подымут... «Ого! — мелькнуло в голове у Инеррена. — «Олли» — это же «эльфы» на Древнем наречии, а оно в ходу только в Четрании! Так, один земляк налицо...» Девушка скользнула в кусты так тихо, что даже чуткие уши эльфов не уловили шороха. Через несколько минут она возникла шагах в пятидесяти от туннеля. — Стой! — тотчас же раздался сдвоенный окрик. Охотница медленно подняла вверх обе руки — и это было разумно, ибо охранники уже нацелили на нее свои луки, а опередить эльфа и выстрелить раньше него не удавалось еще никому. — Ты кто такая и зачем здесь? — Меня вызывал ваш хозяин, — сказала она, искренне надеясь, что стражники не потребуют уточнить личность этого самого «хозяина». — А почему же он нас не предупредил? — спросил с ухмылкой эльф. — Разве он докладывает вам обо всем, что делает? — пожала плечами Охотница. Стражники переглянулись. — Он упоминал, мол, охрана в последнее время совсем разучилась стрелять... Этот удар попал в цель. Глаза эльфов гневно засверкали. Еще бы: какая-то баба из породы этих наглецов людей осмеливается утверждать, будто Рожденные под Звездами не умеют держать в руках лук?! — Ладно, — выдавил один, — ты поплатишься за это. — Ты собираешься наказать меня? — презрительно бросила девушка. — Один? Лучше позови на подмогу еще десятка два... хотя все равно не справитесь. Один, двое или дюжина — все вы ничтожество. Даже в стрельбе я без труда смогу победить любого из вас. Эльф рванулся было вперед, но второй стражник — более выдержанный — удержал его, рванув за плечо и повернув к себе. — Докажи это, — прошипел он. — Видишь чучело? Охотница повернулась в указанном направлении и увидела шагах в трехстах подобие человеческой фигуры. — Попади в него — тогда, быть может, я тебя и пропущу, — вызывающе произнес эльф. Девушка пренебрежительно поморщилась. — Я попаду в голову даже с закрытыми глазами, — сказала она. — А вот тебе этого в жизни не сделать. — Идет! — Эльф закрыл глаза, затем поднял лук, одним движением отвел тетиву назад, к уху, и послал стрелу вперед. Длинная стрела вонзилась в шею чучела и осталась торчать там. — Черт, на что она надеется? — прошептал Махкра. — Из ее легкого арбалета и за двести шагов не попасть. — Боюсь, ее идея тебе не очень понравится, — тихо ответил Кори. Предчувствия уже подсказывали ему, как будут развиваться события. Ведь не было сказано, КОМУ в голову она собирается попасть... И точно: Охотница встала на то же место, зажмурилась... и, резко развернувшись, нажала на спусковой крючок. Тяжелая стрела пробила голову первого стражника. Второй было поднял лук, но девушка уже запустила арбалет вслед за стрелой; зарядить его вновь она бы все равно не успела. Вибитое из рук эльфа оружие со стуком ударилось о камни. А Охотница уже оказалась рядом, и меч в ее руке летел к горлу стражника. Тот ухитрился-таки обнажить собственный клинок, однако парировать выпад уже не успевал, и стальное лезвие рассекло шею, перерезав артерии и гортань. Тело мягко осело наземь. Быстрый взгляд вокруг показал, что больше никого из стражников в пределах видимости нет. Тогда Охотница махнула рукой, подзывая остальных к себе. — Это было не совсем честно, — сказал рыцарь. — Я предупреждал, — заметил Кори. Сам он смотрел на такие вещи с практической точки зрения. — Все правильно. Быстро и тихо. — Но подло, — добавила Заря. — Извини, — ответила девушка, — в другой раз спрошу твоего мнения. Так, а куда теперь? — Вот дверь, — сказал Горец. — Где? Гном указал на полуразвалившуюся стену, точнее — на два столба около этих развалин. — Ты издеваешься? — произнес Махкра. — Эти камни... — Это действительно дверь, — вставил Инеррен. — Точнее говоря, Врата. Портал. — Магическая дверь гномов, — не согласился Горец. — Ну да? Никогда не... — Непоседа хотел было шмыгнуть вперед, но крепкая рука воина ухватила его за ворот и отодвинула назад. — Незапертую дверь нельзя оставлять без присмотра, — многозначительно изрек он. — Это он о чем? — не поняла эльфийка. — О страже, — пояснил рыцарь. — Ладно, — сказала Охотница. — Я останусь. Стрелок здесь будет по-лезнее, чем в тесных коридорах. — А еще полезнее будет стрелок-невидимка, — добавил Инеррен. — Заря, ты не могла бы... Та кивнула, извлекла неизменное зеркальце, что-то начала шептать... и вдруг остановилась. — В чем дело? — Имя! — Что «имя»? — Мне необходимо ее имя. Настоящее имя, не прозвище. — Так в чем же дело? — не понял чародей. — Мы прибыли из Селлы, — тихо объяснил Кори. — Это мир-ловушка, и ловушкой его делает в первую очередь то, что все, кто попал туда, забывают часть прошлой жизни. В первую очередь, Истинное Имя. Все обитатели Селлы — я не имею в виду зверей и прочих тварей — не родились в том мире, но были... изгнаны туда, или что-то в таком роде. — Так вы не знаете своих имен? — Поэтому и не можем освободиться, хотя обладаем силой, — мрачно сказал рыцарь. — Ведь я знаю, что на самом деле меня зовут иначе, но имя «Махкра» также принадлежит мне, я его носил одно время. А чары Селлы могут быть разбиты лишь при одном условии: знании подлинного имени. — Ха! Веселенькая история... — Инеррен щелкнул пальцами. — Ну, уж тут я в состоянии помочь. Он подошел к Охотнице, мягко положил руки ей на плечи и заглянул в глаза. Взгляд девушки остекленел. Черный клинок взора чародея погружался все глубже и глубже... — Есть! — Он провел рукой перед лицом Охотницы, та пришла в себя и недоуменно посмотрела на остальных. — Ты — Глория с гор Аль-Паки. Срединный Мир — я бывал там, только не в твоих краях. В этот миг девушка почувствовала, словно пелена, все время застилавшая разум, упала, и в душу хлынул яркий солнечный свет. Память вернулась! — Действуй. — Инеррен обернулся к Заре и, перехватив ее взгляд, покачал головой: — Нет. Сейчас я не смогу повторить этого. Только несколько часов спустя. Эльфийка не стала настаивать и занялась заклинанием. Махкра тем временем пытался выяснить у чародея секрет приема «как вспомнить свое имя», но, похоже, ответы вносили еще большие неясности. Наконец он махнул рукой и обратился к текущим делам. — Готово, — раздался голос Зари. Глория медленно растворялась в воздухе. — Возьми арбалет и устройся где-то тут. Увидишь кого — стреляй, — сказал Кори. — Без тебя разберусь, — раздался ее голос из ниоткуда. — Удачи! Одна за другой шесть фигур прошли сквозь «магическую дверь гномов» и также исчезли из виду. 2. Аметист — Я ж говорил, аметист! — проворчал Горец, указывая на надпись, высеченную в полу. Она гласила: «Добро пожаловать в Аметист, ищущий утешения. Покой и мир». — Ничего зловещего. Кстати, Аметист — это название всего замка, а не комнаты в нем, — отметил Кори. — Ничего зловещего, — согласилась Заря, — только надпись обрывается на отсутствующей плите. Значит, во второй ее части может быть все, что угодно. — Ага, например, «Покой и мир ждут тебя снаружи. А внутри — только смерть». — Усмешка Инеррена не давала возможности предположить, что его это очень уж заботит. — Так что осторожнее. — Осто... — Гном вдруг шумно принюхался. — Кирка и топор! — Ты чего? — Гоблины, провались они в Бездну! — Горец поудобнее перехватил топор. — Там, за той зеленой дверью. Не меньше двух дюжин — ставлю все, что угодно. — Есть предложения? — спросил Махкра. — Грткф! Вы себе идите, куда шли, а я здесь развлекусь. — Но нам как раз туда. — Тогда я расчищаю дорогу, вы проходите, а я останусь прикрывать тыл. — Гном погладил бороду в предвкушении схватки. — Можете называть меня троллем, если я погибну. — Не-а, — отказался маленький кендер, — ты для тролля чересчур много болтаешь. Горец притворно замахнулся топором, но в этот момент Кори, дабы положить конец этим разговорам, пинком распахнул дверь. Завидев извечных врагов, гном склонил голову и, орудуя рогами своего шлема с пылом взбесившегося быка, ринулся вперед, сквозь толпу гоблинов. Оказавшись в самой гуще, он наконец вспомнил о топоре и с боевым кличем «И-и-ирр!» описал своим оружием смертоносную дугу. Треск костей и визг раненых гоблинов заглушил все остальное. Остальные спокойно прошли мимо, как и просил Горец. За комнатой гоблинской стражи обнаружился широкий коридор, слабый свет в него проникал откуда-то сверху, сквозь щели в обветшавшем камне. — Куча мала, — тихо прокомментировал Кори. — Эти кретины режут, по большей части, друг друга, а наш бородатый медведь рубит все, что под топор попадает. — Ты ничего не понимаешь, — усмехнулся Инеррен. — Это их национальная тактика. Все гномы такие. У них же даже язык соответствующий. Знаешь, как они называют самых отважных воинов? Безсекеры. — Что? Берсеркеры, ты хотел сказать. — Да нет, именно безсекеры. Это значит «Те, кто дерутся без секиры»... Смейся, смейся, я тоже смеялся, пока не увидел одну стычку. Лучше бы я тогда пошел на состязания лучников... В этот момент шедший впереди Непоседа поднял руку. — Чш-ш! — Что там? — Стук копыт, но какой-то странный, — прошептал кендер. — Вроде бы лошадь, которая ходит на двух ногах. Это, похоже, в поперечном проходе. — Если это то, что я думаю, — промолвил рыцарь, — тут предстоит поработать мне. Не... Он не успел закончить свою мысль: из-за поворота возникли темные фигуры, размахивающие каким-то оружием. Рост их чуть превышал семь футов, квадратное туловище покрывала короткая бурая шерсть. Рогатые головы напоминали морды быков или козлов, а толстые ноги оканчивались круглыми копытами. В остальном противники более-менее походили на людей — в смысле, две руки, две ноги, уши, рот и глаза, а также отсутствие хвоста. — Так и есть, — сказал Махкра, потянув из ножен меч. — Это что за твари? — спросила Заря. — Минотавры, — просветил ее Кори. — Я сам с ними не встречался, но слышал, будто они дьявольски упорны и сильны. Ты уверен, что тебе не нужна помощь? — поинтересовался он. — Справлюсь, — произнес рыцарь, проверяя свой щит. — Я отвлеку их, а вы двигайте дальше. Меня не ждите. Он что-то тихо прошептал, щит его внезапно стал увеличиваться и перекрыл весь проем коридора. Махкра не преувеличивал, когда утверждал, что владеет «кое-какой магией». Под прикрытием гигантского щита они медленно двинулись вперед. Звериные рыки минотавров достаточно точно указывали их местоположение, поэтому, когда рыцарь снял чары, он тут же сделал выпад в нужном направлении, и меч пронзил единственного противника, загораживавшего проход. — Вперед! — прохрипел Махкра, обрушивая меч на следующего минотавра. Заря, Непоседа, Инеррен и Кори скользнули в образовавшийся проход. Сгрудившиеся у стен минотавры как раз собирались ринуться на них, но рыцарь хорошо знал норов этих тварей. В тупых головах не удерживалось более одной мысли зараз, а из двух врагов они всегда избирали того, кто нападал. Потому неудивительно, что все четыре минотавра развернулись к размахивавшему мечом Махкре, проигнорировав остальных. — Давайте-давайте, подходите, — подманивал их рыцарь. Двое, помахивая шипастыми кистенями, выступили вперед. Их морды были окрашены в серый цвет, что соответствовало званию ветерана. Стальной шар обрушился на вовремя подставленный щит, оставив вмятину на блестящем металле. Однако меч Махкры описал короткую дугу, разрубив цепь кистеня у второго минотавра. Тот гневно замычал и ударил копытом, которое снова встретило на своем пути лезвие меча. Лишившись ноги, враг с воем рухнул наземь. Рыцарь поспешил покончить с первым, вооруженным минотавром, пока не подошли два оставшихся. Вскоре враг был повержен, и Махкра развернулся к двум последним минотаврам. Те двигались осторожно, выставив вперед длинные трезубцы. Рыжий цвет их шерсти говорил о том, что эти минотавры еще не достигли зрелости, но это вовсе не делало их менее опасными. Понадеявшись на прочность доспехов, рыцарь оттолкнул щитом один из трезубцев и, пренебрегая защитой, нанес рубящий удар, целясь в голову второго минотавра. Расчет оказался верен: тот сделал яростный выпад, но острия трезубца лишь скользнули по нагрудной пластине, а тяжелый меч раскроил череп минотавра точно промеж рогов. Затем Махкра нанес круговой удар с разворота, с легкостью разрубив древко трезубца. Минотавр попытался было удрать, но его копыто поскользнулось в луже крови, и он упал на четвереньки. Прежде чем враг успел подняться, меч рыцаря рассек его пополам. — Неплохо, — одобрил Горец, который, похоже, покончил со своими гоблинами и теперь искал то ли старых друзей, то ли новых врагов. — Но ты оставил одного в живых. — И его топор с хрустом размозжил голову искалеченного минотавра. — Просто не успел добить, — объяснил Махкра, вытирая клинок. — Ну да ладно, идем вперед, там могут найтись еще противники. — Тем хуже для них, — кровожадно изрек гном и плечом к плечу с рыцарем направился в поисках дальнейших схваток. Впрочем, выражение «плечом к плечу» не полностью соответствовало истине, так как плечо Горца едва достигало пояса Махкры. Однако ни гномы, ни знающие их люди не придают никакого значения этому различию в росте. Тем временем четверо «искателей» — Заря, Кори, Непоседа и Инеррен — достигли большой, окованной серебром двери. За ней явно находились противники, это подсказывал опыт. Воин выступил вперед. Дверь со скрипом распахнулась под его натиском. На пирамидальном возвышении стояли четверо. Тяжелые одеяния из темно-пурпурной ткани скрывали их тела, но головы оставались открытыми. Они походили на людей — за одним исключением: под темной линией, указывающей границу выбритых волос, точно в середине высокого лба горел третий глаз. Он имел форму вертикального овала; лишенный зрачка, белка и радужной оболочки, он источал алое зарево, какое полыхает в глубинах Преисподней... Заря и Инеррен сразу поняли, что перед ними — колдуны. Для этого, впрочем, не требовалось обладать особым умом или долгой практикой в Искусстве. — Итак, вы одолели препятствия, — произнес один из противников. Голос его был тихим и бесцветным. — Но теперь ваша дорога завершена. — Почему? — спросил чародей, уже предчувствуя ответ. — Адепты Путей Локка должны исполнить свое предназначение и закрыть путь тем, кто атакует Аметист. Пути Локка? Впрочем, какая разница, как они себя именуют. «Главное, — подумал Инеррен, — состоит сейчас в том, что я не могу драться с ними.» Он посмотрел на Зарю. Подумав, эльфийка медленно опустила ресницы, утвердительно отвечая на его невысказанный вопрос. — Копье для меня? — спросил чародей. — Можно, — согласилась она. В левой руке Зари возникло короткое метательное копье с серебристым острием. Она провела пальцами по древку, сжала второй рукой кисть Инеррена и передала ему волшебное оружие. — Закончишь — оставишь, оно само меня найдет. Кори не успевал следить за нитью разговора, но не решался атаковать до его окончания. Адепты также покуда ничего не предпринимали, но с интересом прислушивались. Эльфийка извлекла зеркальце и повесила его на шею так, что наружу смотрела тыльная сторона. — Я беру их на себя, — заявила она. — Идите к цели. — Возьми это. — Кори отцепил с отворота плаща застежку, сделанную в виде серебряной розы, и протянул Заре. Волшебница закрепила ее у себя на груди, поблагодарила коротким кивком и повернулась к Адептам. — Вы не сможете остановить нас, — провозгласила она, хорошо понимая, КАК будет воспринято это замечание. Действительно, один из Адептов воздел руки, и в Зарю полетела стрела багрового пламени. Та одним мановением руки перехватила ее и отбросила в сторону. — Быстрее! — выкрикнула эльфийка, бросая в противников туманное нечто, похожее на клуб светлого дыма. Инеррен, Кори и Непоседа бросились через зал к двери из красного дерева. Адепты не атаковали их, ослепленные пеленой дыма, вызванного к жизни чарами Зари. Но они потратили всего мгновение на то, чтобы освободиться от этого заклятия, и поднятые магической битвой огненные волны едва не ослепили обернувшегося кендера. — Успели, — выдохнул Кори, закрывая дверь. — Куда теперь? Вместо прямого коридора перед ними открылась настоящая паутина из веревочных лестниц и канатов различной толщины, сплетающихся где-то наверху и уходящих в бездонную пропасть, которая лежала в трех шагах от порога двери. Впрочем, был и еще один путь — по выступу вдоль пропасти, он был достаточно широк. Но уходил неведомо куда — впрочем, как и все остальные пути. — Туда, по-моему, — показал Инеррен направо. Кори пожал плечами и, слегка подтолкнув кендера, двинулся в указанном направлении. Выступ скоро сузился, так что продвигаться приходилось гуськом. Почти час они шли, не встречая ни охраны, ни преград, но внезапно Непоседа остановился. — Что такое? — Если кто не умеет летать, лучше пусть учится, — сообщил он. — С чего вдруг? — Еще шаг — и мы все полетим в этот провал. Там камни едва держатся, а... Стоп! А вот и дверка. — Он ткнул рукой в стену, и только тут Инеррен заметил щель толщиной с волосок, отделяющую плиту от остальной массы камня. Кори толкнул дверь, потом нажал сильнее, еще сильнее. — Заперто, — отступил он. — Замок в двери оскорбляет ее существование, ибо попирает само ее предназначение. Ни Инеррен, ни Кори никак не ожидали услышать из уст маленького кендера столь глубокомысленной сентенции. Однако Непоседа не ограничился одними словами. Приоткрыв один из своих многочисленных кошельков, он покопался там, затем торжественно предъявил взорам соратников кусок тонкой стальной проволоки. — Ага, вот и запор, — пробормотал кендер, вставляя свое нехитрое орудие в щель. Несколько минут он исследовал внутренность невидимого механизма, затем вынул проволоку, согнул ее в нескольких местах, вновь сунул в щель и осторожно повернул. Щелчок — и плита поднялась, открывая дверной проем стандартного размера. — Четкая работа, — похвалил Кори. — Только... Темное помещение за потайной дверью озарилось. По вставленным в камень кристаллам с треском пробежали молнии, на какое-то мгновение четко пометив внутреннюю структуру материала, обозначив тончайшие линии и прожилки. Но тут же свет стал ровным, оставив пришельцев гадать о том, что же они видели на самом деле. Изогнутые и переплетенные хрустальные трубки, закрепленные на потолке, образовывали странные фигуры, напомнившие Инеррену о секретных рунах, которые он вычитал в одной книге... когда же это было? Чародей даже не помнил, что это была за книга. Однако, когда его взгляд упал на решетки в дальнем конце комнаты, из головы мигом вылетели все мысли о книгах. В двенадцати железных клетках находились люди — люди, чей облик при виде незваных гостей начал изменяться с жуткой медлительностью. Люди, превращающиеся в монстров. Или наоборот. Непоседа принюхался. — Я где-то уже встречался с этим запахом, — заявил он. — Уэйры, — мрачно сказал Кори. — Кто? — не понял Инеррен. — Оборотни, — произнес воин, обнажая шпагу. — Здесь могу справиться только я, так что займитесь более важными делами. — Их же дюжина против тебя одного! — Значит, дюжиной тварей будет меньше, — с мрачным юмором ответил Кори. — Вон дверь, за четвертой клеткой, в ней сейчас сидит эта... зайцекошка, что ли. Я начну с нее. — Может, ею и ограничимся? — предложил чародей. — Или ты настолько терпеть не можешь этих твоих Уэйров? — Посмотри на дверь и на клетки повнимательнее. Инеррен присмотрелся и понял, о чем говорил воин. Несколько рычагов, цепей и блоков соединяли указанную дверь с решетками хитроумным механизмом, который отпирал замки всех клеток в момент открывания двери. — Хорошо, а как ты собираешься пройти к этой двери? — Сломаю решетку, — пожал плечами Кори, — это-то как раз самое простое. Готов? — Минутку. Кто, по-твоему, самый опасный? — спросил чародей. — Дракон, естественно, — указал воин на пятую клетку. — А что? Инеррен достал копье Зари, отвел руку назад и метнул. Вообще-то он никогда раньше не практиковался в метании копий, но зачарованное оружие не подвело. Ни прочная чешуя и мощные мышцы дракона, ни способность оборотня к мгновенной регенерации ран не помогли — серебряное острие пробило его горло. Сраженный наповал, ящер растянулся на полу клетки. — По-моему, так куда удобнее, — заметил чародей, мысленно призывая копье обратно. Сработанное эльфийскими мастерами оружие послушно поднялось в воздух и направилось к ожидавшему его возвращения Инеррену. Многие думают, что оборотни — просто звери с необычайно крепкой шкурой, которых можно убить лишь серебряным оружием или осиновым колом. Все почти так, но в одном они ошибаются — или просто никогда не встречали настоящих оборотней, которых Кори назвал Уэйрами. В отличие от зверей, Уэйры обладают рассудком. Не ограниченными инстинктами тварей, шкуру которых носят, но умом, который подчас острее человеческого. И сейчас, увидев судьбу своего собрата, зайцекошка метнулась к двери, скрытой в ее клетке, и всем телом навалилась на нее. Механизм сработал, и стальные прутья решеток начали подниматься, чтобы исчезнуть в открывшихся в потолке отверстиях. Инеррен на лету подхватил копье и запустил в быка, бесновавшегося во второй слева клетке. Волшебное оружие не подвело, но все равно оставалось еще десять противников, а на троих у них имелась лишь одна — пусть и серебряная — шпага и один короткий нож, который побледневший кендер сжимал в левой руке. — Придется мне открыть свое присутствие, — с досадой сказал чародей, готовясь применить заклинание. — Нет, — прервал его Кори. — Просто иди вдоль левой стены, там самый яркий свет, а они его не любят. — Ладно. Счастливо! — И не нарывайся, — добавил Непоседа, направляясь за Инерреном. Кори с усмешкой отсалютовал им шпагой, а затем бросился вперед и отсек голову кабану, вырвавшемуся из клетки справа. Тотчас же змея обвила его ноги, а собака попыталась вцепиться в горло. Левый кулак воина обрушился на голову собаки, оглушив ее. Серебряное лезвие описало в воздухе сложную петлю — усы, когти и уши зайцекошки отлетели в сторону. Визг искалеченной твари полоснул по нервам, но Кори продолжал драться. Освободившаяся левая рука нащупала хвост крысы и швырнула ее в пасть подкрадывающегося тигра. Зубы зверя сомкнулись, и тут началось нечто странное. Шкура тигра потемнела и стала бурой, полосы приобрели стальной блеск. Хвост покрылся розовой чешуей и разошелся надвое, а морда вытянулась и стала похожа... ну да, на морду огромной крысы. Тигрокрыс рванулся к воину, наступив по дороге на подвернувшуюся собаку. Та завизжала и вцепилась в лапу тигрокрыса; тот, возмущенный предательской атакой союзника, разинул пасть и перекусил собаку почти пополам. Кори тем временем проткнул насквозь обезьяну и отсек переднюю ногу у лошади. Отбросив, наконец, назойливую змею прочь, он пинком отправил козу к дальней стене. Но тут в бой вступил петух. Отчаянно вопя и хлопая крыльями, он еле не выцарапал воину глаза. Кори просто вынужден был для профилактики свернуть ему шею. И вот впервые с начала схватки наступил миг, когда он смог позволить себе бросить взгляд вокруг. Недурно. Из готовых сражаться остались тигрокрыс и змея. Коза была еще оглушена, а все прочие — искалечены. Машинально Кори проткнул шпагой петуха — раны Уэйров, не нанесенные серебряным оружием, имеют свойство очень быстро заживать — и повернулся к двум наиболее опасным противникам. Змея метнулась вперед, но ее ядовитые челюсти впились в толстую кожу сапога и завязли там. Хотя ее тело и замедляло движения воина, который при подобных обстоятельствах мог двигаться со скоростью ветра, Кори спокойно поджидал тигрокрыса, поигрывая блестящей шпагой. Тварь рычала и била обоими хвостами, но не двигалась с места. У воина возникло странное ощущение, и он развернулся как раз вовремя, чтобы насадить козу на шпагу, словно на вертел. И как раз тогда тигрокрыс перешел в атаку. Не имея ни секунды, чтобы вытащить свою шпагу, Кори схватил руками морду твари с двух сторон и сдавил изо всех сил — а он был много сильнее, чем казался. Секунды текли медленно, дьявольски медленно. Но вот рык тигрокрыса перешел в жалобный вой, он завозил лапами по полу, стараясь освободиться. Но хватка воина была неумолима, и тошнотворный хруст сплющенной головы завершил противостояние. Вытащив шпагу из трупа козы, Кори рассек пополам надоевшую змею и прикончил всех остальных искалеченных противников. Только потом он позволил себе перевести дыхание. Схватка длилась недолго, гораздо меньше, чем ушло времени на ее описание. Интересно, отстраненно подумал Кори, почему число и облик стражей-Уэйров соответствовали Звериному Календарю? Однако эта мысль тут же исчезла вместе с воспоминаниями. Не без труда отчистив кровь с одежд и оружия, воин направился в ту же дверь, куда ушли кендер и чародей. Инеррен и Непоседа, с четверть часа проблуждав в скальном лабиринте, нашли, наконец, лестницу, которая должна была вести в центральную башню. Во всяком случае, вид у нее был именно такой: вычищенные до блеска ступени, покрытые пушистым синим ковром, уходили наверх, туда, где в странном ритме пульсировали хрустальные шары, образовывавшие перевернутую пятиконечную звезду. Лестница, разумеется, охранялась: поперек нее стояли три огромных тролля, перегородив весь проход. — Есть идеи? — спросил чародей. — Если я пробегу мимо них, они, возможно, погонятся за мной... — Да, им тебя не догнать, — согласился Инеррен, — но ты вполне можешь попасть в какой-нибудь тупик, а тогда... Кендер поскреб голову и даже подергал себя за хохолок (так ему лучше думалось). — Не-а, больше ничего в голову не приходит, — со вздохом сообщил он. — Был у меня как-то амулет, который делал невидимым... — Ну-ка, поищи! Непоседа вывернул на пол один кошелек, потом второй, третий... Груда разных мелких и интересных вещиц, перекочевавших в карманы кендера за время его странствий, все росла, но нужного талисмана не находилось. Внезапно чародей поднял одно из колец, на первый взгляд, совершенно не магическое — простой ободок из платины или даже обычного железа. — Надевай, — сказал он. Непоседа пожал плечами и надел колечко. Оно замечательно подошло к указательному пальцу правой руки, будто сидело там всегда. — Отлично! — услышал он голос чародея, который почему-то доносился снизу. Кендер опустил глаза... ...и увидел маленького Инеррена, который едва достигал его колена. Кольцо оказалось увеличивающим. Теперь Непоседа стал гигантом в тридцать футов ростом, так что тролли-охранники стали для него не большей помехой, чем для взрослого воина — четырехлетний карапуз. — Надери им уши, — попросил чародей, — а я пока сделаю то, что должен сделать. Кендер внезапно подумал: впервые в жизни он мог делать то, что неоднократно проделывали многие его друзья, — драться с меньшим по размерам врагом. Раньше, естественно, он не делал этого по вполне очевидным причинам: никого меньше кендеров, за исключением разве что овражных гномов, попросту не существовало. Но тролли? Не успев задать себе вопрос, а справится ли он с тремя, Непоседа вышел из-за поворота и направился прямо к охранникам. Вряд ли эти тролли встречались ранее с кендерами. И уж точно им не доводилось видеть гигантских кендеров. Но мышление всегда было слабым местом этих созданий, о которых совершенно справедливо говорили «каменные мозги». Не понимая, что противник неизмеримо сильнее их, тролли набросились на Непоседу. Двоих он поднял за шкирки и столкнул головами — звук при этом был как от камня, брошенного о стену, — а третьего мягко оттолкнул ногой. Тролль отлетел к стене и впечатался в нее, превратившись в барельеф, который искусствоведы во Дворе Хаоса наверняка назвали бы «Ошеломление»... Инеррен тем временем проскочил мимо троллей и метнулся вверх по лестнице. У массивной двери из черного дерева он перевел дух, еще раз мысленно повторил заклинание и еще раз глубоко вдохнул и выдохнул. Пора. Чародей распахнул дверь и вошел в Зал Аметиста. Обращенный затылком к двери, в кресле, как и предполагалось, сидел Морриган. Перед ним на изящной золотой подставке покоилась большая серая жемчужина, являвшаяся, несомненно, Шаром Теней. Талисман, сотворенный чернокнижниками Селлы, действительно наделял его обладателя той Теневой Властью, на постижение которой у Инеррена ушел не один год. Морриган обернулся и замер. Не теряя ни минуты, чародей заговорил. Жесткий ритм его заклятия должен был сразу сковать ужасом рассудок противника, но так, чтобы тот до последнего мгновения не терял связи с реальностью. Ни Свет, ни Сумерки не скроют Всю черноту души твоей. Неужто может черный ворон Стать Повелителем Теней? Источник наделяет силой, Дает познания и власть — Но нужен разум, чтоб в пучине Своих желаний не пропасть... Да, нужен разум хладнокровный, А твой — разбит и искажен, Его лишь пламя мести гложет, И потому ты обречен. Ты ПРАВИШЬ Тенью, я — ВЛАДЕЮ, Я — Властелин, а ты — Король; Мы разделить бы мир сумели, Но ты избрал иную роль: «Я — Морриган, Владыка Мира, Кто мне не служит, тот мой враг! Вы предо мной — что горстка пыли, И лишь одно вам ясно — страх!» И разрушает неуклонно Порок твой разум изнутри... Но выбор сделан. Ход за мною, Мой приговор тебе... Инеррен хотел было сказать завершающее слово «умри!» — но язык отказался повиноваться ему и окостенел. Морриган медленно поднялся, приветственно кивнул и взял с подставки Шар Теней. Немного помахав им в воздухе, развеивая остатки незавершенного заклятия, он удовлетворенно сказал: — Признай, что эту игру выиграл я. А? Ты ведь даже не заподозрил, что я разыграл всю эту сцену лишь для того, чтоб ты заявился ко мне эдаким вот манером. Даже если бы чародей мог говорить, сейчас ему было нечего ответить. Враг переиграл его по всем статьям. Обидно. — Я знал, что ты не ринешься в атаку очертя голову, не такой у тебя характер. Ты сражаешься только так — один на один. Не правда ли? — Морриган не нуждался в ответе и не получил его. — Ты думал, будто я потерял рассудок, окунувшись в этот Источник. Нет. Я сошел с ума еще в клетке у Кэрдана; кстати, это было с твоей стороны довольно жестоко. Но Источник вернул мне разум: как говорится, клин клином вышибают. План, согласись, был достаточно простой: ты использовал при заклинании свое Искусство, а я подчинил его, воспользовавшись этой вот безделушкой. — Колдун махнул рукой. — Можешь говорить, но одно слово магии — и я вновь заставлю тебя замолчать. Навсегда. Инеррен медленно произнес: — Что дальше? — Это, дружочек, зависит от тебя. Согласен покончить с этой никому не нужной враждой? — У меня что, есть выбор? — Я знаю, что ты не нарушишь своего слова, при каких бы обстоятельствах оно ни было дано, — сказал Морриган. — Решай: или ты со мной, или ты мертвец. — Это зависит от твоих планов, — вздохнул чародей. — Объясни, и я скажу тебе, что я выбрал. Бывший Хозяин Судеб улыбнулся. — Уже хорошо. Ты, по крайней мере, готов меня выслушать. Я охотно расскажу тебе о моих намерениях, но для этого мне представляется более подходящим иное место... Он поднял Шар Теней на уровень глаз и прошептал приказ. Талисман слабо засветился, и Инеррен почувствовал, как сила чар перемещает его вслед за Морриганом в упомянутое «иное место». Заклятие, сковывающее его, рассеялось, и он выбросил из кармана позаимствованный из кошелька Непоседы небольшой топаз, рядом с которым положил свой жезл. Раньше или позже, «великолепная шестерка» обязательно доберется до Зала Аметиста, и этот знак даст им возможность понять, что тут произошло. Желтый кристалл топаза издревле служил знаком поражения... На мгновение перед мысленным взором чародея промелькнули знакомые с детства очертания материков. Четрания. Окинув взглядом острые, прихотливо изрезанные скалы, между которыми перекатывались пенящиеся валы вечно бушующего моря, он довольно быстро вычислил, где оказался. К югу от Ассат-Кана, за так называемым Проливом Девяти Смертей, располагался архипелаг Ураста. О нем было известно лишь одно: ни один смертный еще не возвращался с этих берегов, если даже достигал их. Почему — естественно, никто не знал. Понятно, почему Морриган устроил свою резиденцию в этом пустынном уголке. Они были чем-то похожи, сам Инеррен тоже не любил непрошеных гостей — и репутация «проклятой башни» Ассатсека, старой его цитадели, великолепно тому способствовала. Ни одному здравомыслящему человеку и в голову не могло прийти сунуться туда, куда даже драконы опасались залетать. За много лет, что он провел там, единственными незваными пришельцами была команда авантюристов во главе с его братцем... впрочем, довольно этих воспоминаний. Имеются другие дела. Небольшая башенка на первый взгляд не отличалась от окружающих скал. Но для наметанного глаза не составляло труда обнаружить ее. Чародей направился туда. Морриган поджидал его у входа, зная, что жертва никуда не ускользнет. Около небольшого стола, сервированного на двоих — не слишком роскошно, но более чем изысканно, — стояли два стула. — Располагайся, — пригласил хозяин. — Благодарю, — сказал Инеррен и сел. — Ты рассказываешь первым. ...Они говорили долго. За интересной беседой, когда оба получают некие знания, маги способны провести не одни сутки, забыв обо всем. Морриган описывал свои способы «работы», объяснял кое-какие секреты, связанные с Судьбой, — будучи Хозяином Судеб, он, естественно, многому научился в этой области. Инеррен же сделал короткий обзор своего жизненного пути, Теней и нескольких эпизодов из жизни его знакомых, которые тут было уместно привести. Конечно, большая часть рассказанного была ложью, это понимали оба собеседника — что вовсе не мешало им наслаждаться занимательным разговором. Кто сказал, что основа успеха — взаимное доверие? Наоборот, если в команде никто никому не может доверять полностью, каждый шаг будет проверен десятикратно. Они не совершают ошибок и быстро достигают цели. Или — что также не редкость — не добиваются вообще ничего, поскольку не могут сделать даже первый шаг из-за внутренних разногласий. Но это уже их проблема, а не окружающих. Зато, если хотя бы один шаг будет сделан, такая команда просто обречена на успех. Чародей даже мог позволить себе полностью говорить правду, ибо у него в запасе находилось то, о чем Морриган, судя по его поведению, не подозревал. Напротив, все его предпосылки в беседе говорили об обратном. Основываясь на своем печальном опыте, бывший Хозяин Судеб полагал, будто Инеррен все дела проворачивает в одиночку. А ведь как в тот раз, так и сейчас его сопровождала целая команда. Причем в дни «дела» Вечной Цитадели в команде чародея присутствовала Айра, чье искусство было того же класса, что и у него самого, а сейчас — «великолепная шестерка», в которой имелись Кори, Заря и Махкра, разбирающиеся в магии более чем сносно. Так что их союзник Инеррен мог чувствовать себя вполне уверенным в завтрашнем дне. Им был нужен Шар Теней, а он здесь. Чтобы добыть талисман, надо, как минимум, оказаться рядом с ним. Прекрасно — когда они придут, то в первую очередь выведут Морригана из строя. Заклинание, наложенное им на чародея, было довольно грубым и требовало непрерывного контроля со стороны колдуна — то есть Морригана. Если тот хоть на миг потеряет сознание — все! Игра завершится. А пока Инеррен с головой погрузился в обсуждение тонкостей сложных ситуаций, сопровождающих повороты Великого Колеса Вселенной. Проще говоря, практическое руководство по теме «как уцелеть при космическом катаклизме»... 3. Селла На исходе были уже вторые сутки, когда за спиной Морригана возникла фигура рыцаря и закованный в броню кулак обрушился на голову колдуна. Тот упал и потерял сознание. — Вы что-то подзадержались, — заметил чародей. — В этот мир дьявольски трудно забраться, — прогрохотал Махкра. — Сплошные преграды, да и лежит он у черта на куличках. — Ладно, неважно. Сколько там у вас осталось времени до истечения крайнего срока? — Сутки с небольшим. — Отлично, — сказал Инеррен. — Я успею вернуть вам память. Собери остальных. — А мы уже здесь, — раздался голос Зари, и эльфийка вышла прямо из воздуха вместе с четырьмя остальными членами группы. — Я хорошо владею заклятиями иллюзии. — Однако плохо противостоишь огню, — с усмешкой указал чародей на обгоревшую одежду волшебницы. — Я-то хорошо справляюсь с огнем, это платье подвело, — улыбнулась та в ответ. — Но эти Адепты Локка меня едва не достали. Столько пламени, что поджарило бы и дракона. — Ну, я рад, что все окончилось благополучно... Инеррен поднял Шар Теней и всмотрелся в его мерцающие глубины. Да, чернокнижники Селлы верно уловили самую суть Теневого Искусства. Любой маг смог бы управлять Тенью с этим артефактом, причем ему совсем не надо при этом быть Адептом своего Искусства. Достаточно четкого желания — разумеется, при наличии полного контроля над самим собой. Ладно, подумал он, пора сделать одну вещь, в которой этот шарик как раз пригодится... — Все, кому хочется узнать все о своей прошлой жизни, — голосом ярмарочного гадателя произнес чародей, — станьте чуть подальше... так, ты сюда, ты сюда... Он быстро распределил пятерых желающих в нужные точки так, чтобы образовалась пентаграмма. Потом начертил Шаром Теней невидимые линии, замкнув магическую фигуру, и проговорил: Откроет двери Черная Звезда, И Тень вернет пропавшие года: Пусть те, кто жизнь прежнюю забыл, Узнают, кто есть кто и кто кем был! Вспышка, ослепившая всех, кроме Инеррена, — и они ощутили прилив образов-воспоминаний, потоком хлынувших из врат, распахнувшихся с приходом ключа. Имени. — Ну что? — спросил чародей. — Познакомимся заново? — Галадриэль Валинорская, — представилась Заря, — бывшая принцесса Лориэна. — Спархок Эленийский из рода Спархоков, — произнес рыцарь, — в настоящем — принц-консорт Элении, и еще куча всяких титулов, которых я терпеть не могу. — Я — Тассельхоф из Кендермора, — вступил Непоседа. — А можно просто Тас. — Корвин, принц Амбера, — это Кори. В его прошлом, судя по выражению глаз, накопилось чересчур много всяких неприятностей. — Нодир из Ардоурса, — кратко сказал гном. Так и есть! Житель Четрании, более того, из времен, которые минули за сотню лет до рождения Инеррена. Ардоурс, «Стоящий на Середине Пути», — город, призванный объединить все мыслящие расы Четрании, — просуществовал всего около полувека, после чего был сожжен своими же жителями. — Теперь вы должны завершить нашу миссию, — кивнул чародей. — Я уверен, что чары-цепи Селлы с вас спали — но заклятие этих... из Черной Руки я снять не могу. Они были правы: это дело можно осуществить только в Селле. — Значит, нам придется отнести им этот талисман. Инеррен протянул эльфийке Шар Теней. — Мне понравилась эта штучка, — сообщил он, — и я не прочь сразиться за обладание ею... нет, не с вами, — быстро добавил чародей, поскольку Корвин уже взялся за шпагу. — Вы же не испытываете особо теплых чувств к этим чернокнижникам? Корвин усмехнулся и вернул шпагу в ножны. — Попробуй. Мне от этого ни холодно, ни жарко. — Только как ты собираешься проникнуть в Селлу? — спросил Спархок. — Это, может, и легче, чем выбраться из нее, но... — А как ВЫ собираетесь вернуться? Глория достала из-под плаща какую-то штуковину. Остальные последовали ее примеру, шесть предметов неправильной формы перешли в руки Нодира. Тот аккуратно состыковал одну часть с другой, подсоединил третью... Вскоре у гнома в руке оказалось большое каменное яйцо, на одной из сторон которого мерцал желтый камень. — О, Амулет Перемещения! — Они уверяли, что это он, — буркнул гном. — Непоседа тоже сказал, что как-то у него была такая штука, но он болтает много всякого... — Да не будь ты как дверная ручка, — обиделся кендер. — Я говорил чистую правду, и тогда, и сейчас! Нодир громко прочистил горло, вспоминая невероятную байку Таса о волшебных Глазах Дракона, Драконьих Копьях, прыжках во времени и красно-черно-белых магах, соответствующих трем лунам... или еще что-то в таком духе. — Хватит препираться, — отрезала Глория. — Готовьтесь. Все шестеро встали кольцом, соединив вытянутые руки на яйцевидном камне. Инеррен скользнул к ним и в последний миг, когда большой палец Корвина надавил на желтый камень, быстро протянул руку и коснулся Амулета. Одновременно он мысленно пожелал Морригану всего наилучшего — если, конечно, тот остался в живых. Требовался твердый череп, чтобы оправиться от полновесного удара бронированным кулаком вроде того, что нанес этот элениец... Цветной вихрь с шипением вырвался из расколовшегося яйца и так сдавил грудь чародея, что тот потерял сознание. Очнувшись, Инеррен обнаружил себя сидящим в клетке. Выход в коридор загораживала решетчатая дверь, решетки же отделяли одну камеру этой тюрьмы от другой. Каменные стены, низкий потолок и пол были чистыми и сухими, но очень холодными. Он огляделся вокруг. И точно, вся бывшая команда — «великолепная шестерка» — была помещена в камеры по соседству. — В этом морозильнике у нас что, торжественная встреча по случаю возвращения Шара Теней? — шепотом спросил он. — Именно, — тихо ответил Корвин. — И наша награда за самоотверженную службу. — Они хоть сняли заклятие? — Черта с два! Нас очень вежливо поблагодарили и заявили, что раз уж мы такие крутые, что добыли Шар Теней и взяли живьем того, кто его похитил, так освободиться от чар Медленной Смерти для нас — раз плюнуть. Времени — до рассвета. «То, что чернокнижники не разгадали, кто я такой на самом деле и зачем здесь, — подумал Инеррен, — это очень хорошо. То, кем они меня считают, уже хуже. Однако то, что я не предвидел этой ситуации с Амулетом, уже ни в какие ворота не лезет. Простейшая ловушка — и я в нее попался!» — Как насчет охраны? — перешел к делу чародей. — Или они понадеялись на заколдованные запоры и крепкие решетки? — Засовы действительно заколдованы, — раздался голос кендера. — Я сломал свою лучшую отмычку, которая досталась мне еще от прадедушки... — А решетки и слону не сломать, — угрюмо добавил Корвин. — Что до тюремщика, он за дальней дверью. И заходит сюда только тогда, когда ему приспичит нас накормить. Инеррен не стал уточнять, кто такой слон, а просто тщательно исследовал окружающее пространство на предмет волшебных ловушек. Их оказалось вполне достаточно, но он опознал все. Энергетические капканы и петли, Астральные Тиски, силовые стены, сплошь усеянные невидимыми и смертоносными шипами Роковой Акации... Детская игра для того, кто прошел по Теневой Тропе и достиг Королевства Сумерек и Капища Забытых Богов. Послав сознание вперед по коридорам, чародей воздействовал на слабые места всех встречных ловушек. Затем, вернувшись в камеру, коротким приказом расплавил замок и толчком ноги распахнул дверь. Глаза остальных узников — в камерах были не только члены «великолепной шестерки», но и куча другого народа, чем-то не угодившего властям предержащим Селлы, — едва не вылезли из орбит при виде того, как Инеррен справился с несокрушимыми преградами. А чародей подошел к двери, ведущей в комнату тюремщика, и заглянул внутрь. Четыре чешуйчатых демона сидели за круглым столом и играли в карты, отчаянно при этом переругиваясь, поскольку никак не могли выяснить, откуда в колоде взялась лишняя карта с надписью «козырный туз»... Инеррен не хотел прерывать столь занимательную беседу. Поэтому он аккуратно наложил на дверь волшебный покров, призванный защитить находящихся внутри от наружного шума. Теперь в камерах могли хоть драться на мечах или взрывать стены огненными шарами — демоны бы ничего не услышали. Собственно, чародей и собирался взорвать стены, дабы освободить сразу всех и не возиться по отдельности с каждой дверью. — Отойдите все от передней стены и спрячьтесь по углам! — приказал он. Узники подчинились. А Инеррен произнес: Вечный ледник — это жаркий вулкан В холоде Черной Звезды. Камень и сталь в нем сгорают дотла, Как голубые мечты; Молнии крушат металл и гранит, Сила уходит из чар. Тьма, Свет и Тени! Для вас это пир, А для меня — ваш дар! Из сомкнутых ладоней чародея хлынула волна мерцающего серебряного пламени. В нем, как и говорилось в заклятии, имелись все три цвета — Тьма, Тень и Свет. Три Силы, которые, согласно словам великих мудрецов, никогда не объединятся, ибо самые их сути противоположны... Инеррен поздравил себя с удачным экспериментом и тут внезапно сообразил, что заклинание-то сработало, а вот предела распространению этого разрушения что-то не предвидится. Ревущее пламя уже пожирало перегородки между камерами, быстро расползаясь по потолку, и угрожало перекинуться на заднюю стену, которая, судя по ее конструкции, одновременно являлась внешней стеной тюрьмы. К счастью, почти вся передняя стена с дверьми уже была уничтожена, так что все узники успели покинуть камеры, превратившиеся из ледяного ада в пекло. Не обращая внимания на гневные вопли освобожденных «Ты чуть нас не изжарил!» «Мог бы поосторожнее!» (отметив лишь, что голоса «великолепной шестерки» к ним не присоединились), чародей устанавливал силовой барьер, поддерживая пол. Вскоре он почувствовал, что сил не хватает. К счастью, в воздухе после разрушения заколдованных замков и волшебных ловушек плавало достаточно свободной энергии, которую можно было быстро преобразовать в нужный вид. Что Инеррен и сделал. Теперь барьер между узниками и пламенем был достаточно прочен, можно было расслабиться и понаблюдать за устрашающим и завораживающим зрелищем. Прошел почти час, пока Силы, наконец, насытились и огонь затих. Только тогда он провел короткое исследование окружающей территории и, не обнаружив опасности, снял экран. — Можете идти куда хотите, — сказал Инеррен узникам, — только не за мной. Замечу — закопаю. Живьем. Леденящая интонация голоса чародея давала понять, что так он и сделает. Минуту спустя рядом с ним остались только шестеро старых знакомых и какой-то старикашка в драных лохмотьях, под которыми почему-то была надета эльфийская кольчуга — с рваными дырами по всей поверхности. Собственно говоря, то были лишь ошметки, неким чудом еще державшиеся вместе. — Ты, дед, кто таков будешь? — спросил Инеррен, стараясь говорить не слишком жестко, чтобы старик не окочурился от страха. Хотя в этом, как выяснилось, не было никакой нужды. Дед не только не боялся чародея, но сделал ворчливое замечание: — Я, сынок, наиглавнейший бард королевского двора Тайагаренила, и обращаться ко мне надлежит «Мастер Скеремнеивайтвил» — я опускаю прочие титулы для краткости. Все понял? Инеррен едва удержал на лице каменную маску высокомерия, но ответил в том же духе: — Пусть будет Мастер Скер, хотя мне все равно. Я, Великий Посвященный Теневых Путей, Магистр Черного Лотоса, дозволяю тебе носить это укороченное имя в целях сокращения времени на разговоры, которого тебе осталось, судя по твоему виду, не так уж и много. У тебя, Мастер Скер, явно имеется ко мне некий вопрос, так что можешь задавать его. Старик оскорбленно фыркнул. — Я лишь об одном вопрошаю тебя: каковы твои намерения в отношении тех нечестивцев, что заперли честного менестреля в этот каменный мешок, из которого ты — не очень, следует признать, аккуратно, но с достойным похвалы рвением — меня освободил. Ответствуй! За спиной Мастера Скера беззвучно хохотала вся шестерка, даже до гнома и кендера дошел весь комизм ситуации. Чародей же ответил совершенно искренне: — Если они отдадут мне одну штуку, я, пожалуй, оставлю их в живых. Если же нет... — Тогда я покажу тебе преотличный потайной ход в ихнюю Безмолвную Башню, провались она в тартары. Следуй за мной! — Пошли, — бросил Инеррен, направляясь за стариком. Даже будь у членов «великолепной шестерки» выбор, они все равно подчинились бы. Кто ж откажется посмотреть на битву великих магов — даже если это немного рискованно? Мастер Скер, спотыкаясь в темноте о камни, проклинал отсутствующие луны, эту дьявольскую ночь дьявольского светила и прочая. — Что это он имеет в виду? — спросил чародей у эльфийки. — Селла имеет шесть лун. Обычно тут ночью даже светлее, чем ясным днем, — пояснила Галадриэль. — Однако именно сегодня — ночь, которой колдуны ждут годами; ночь, когда в небе лишь одна, черная луна. Она вроде как дает им могущество. — Понятно... — Инеррен присмотрелся внимательнее — и действительно, внутреннее зрение показало ему на холодный черный шар, медленно двигавшийся с северо-запада. — И как они это объясняют? В принципе Сила должна находится внутри них, а не где-то снаружи... Старик внезапно прервал ругань. — Я как-то написал для них одну песенку — за тройную плату, естественно. Вот послушай — извини, инструмента нет, но я продекламирую: Далекий и мрачный, ее черный диск Сияния не излучает, Но только повсюду ликующий свист Извилистый путь отмечает. О Стражница! Маги приносят тебе Великие жертвы и славу, Ты знанья даешь им и силу в борьбе, В тебе — их мечты и отрады. Твоя чернота им милее, чем свет, Что солнце приносит на землю, Замен твоему посвящению нет, И днем все их чаянья меркнут. Но ночью, с приходом незримой луны, Зрачки их горят тайной страстью, Богатство — ничто для таких, как они, Коль слышен могучий зов Власти. — Стражница — это имя черной луны? — Да. Только не спрашивай, что она охраняет. — Гм. Ну, если черная — Стражница, каковы же остальные? — А, — улыбнулся старый бард, — это еще одна моя песня. Любимая, надо сказать, только я ее никак не могу закончить. Слушай... — Послушай, а нельзя ли это сделать как-нибудь в другой раз? — Тут чародей посмотрел на старика, наполнившего впалую грудь воздухом для гневной тирады, и примирительно сказал: — Ладно уж, давай, — подумав, что так будет быстрее всего. Старик речитативом прочел: Цветные лучи, подобные лезвиям шпаг, Скрестились в безумной пляске над черным троном. Играют в ночи, свергая ненавистный страх, Рожденные лунами тени над Башней Безмолвья. Ночная Сестра совершает свой медленный ход С востока на запад над пыльной Равниной Дракона. Мерцает спираль, отмечая тропу серебром На бархате черном в застывшей дали небосклона. Рассветной Сестры не увидит никто, кроме тех, Кто бродит сейчас в тишине Покаянных Развалин. И жертвы Игры ждут, как манну, тот розовый свет, Что даст хоть на миг передышку от вечных стенаний. Тигриное Око пылает над Храмом Змеи Ее желтый луч озаряет распад и забвенье. На юго-востоке, меж Скал Безнадежной Любви, Рождается отклик на зов несвершенного мщенья. Ликует трава, что Душою Природы согрета, На северных склонах вампиры смыкают глаза. Бытует молва, что лазурной волной ее света Смывается Зло, словно глаз очищает слеза. Рубиновый нимб, не тускнеющий в спящих морях, Бросает Дочь Ярости вниз, в Океан Громовержца. И только одних ее свет повергает в страх, И их злодеяний не смыть и слезами младенца. Ночная Волна благотворным сияньем своим Кольцо горизонта печатью священной скрепляет. Легла тишина. И покровы ее синевы От темных кошмаров надежно восток защищают. Воитель суровый в страдающий край Тэл Сингор Однажды придет — и все луны взойдут над горами, И бурлящие волны шести светозарных озер Вмиг смоют все Зло, что землею владело веками. — Так что ж тут не завершено? — удивился Инеррен. Против ожидания, стихи ему понравились. — Вроде все как надо. — Да, но нет ни слова о том, кто этот воитель... — Допишешь завтра утром, — весело предложил чародей, но улыбка быстро сбежала с его лица. — Это что, и есть Башня Безмолвия? — указал он на мрачное строение, черневшее даже на фоне беззвездного неба. — Да, чтоб ей отправиться в Бездну! И там эти проклятые черноручники... — Как-как? — Ну, они же называют себя Черной Рукой... Инеррен усмехнулся. Прекрасно! Когда над чернокнижниками можно издеваться ТАК — пускай хотя бы тайком, — это значит, что они далеко не столь опасны, какими выставляются. — Спасибо, Мастер Скеремнеивайтвил, — церемонно сказал он. — На вас я оставляю важное дело — описание того, что случится этой ночью. Пускай грядущие поколения услышат песни об этом. Но к сожалению, все необходимые сведения вам придется получить из вторых или даже третьих рук: взять вас в Башню я не могу. Слишком опасно, — а такой талант, как ваш, должен завершить Песнь Шести Лун подобающим образом. Прощайте. Оставив старика сидеть на округлом камне, чародей и его команда быстро пошли к Башне. Черные лучи Стражницы соткали незримый узор над их головами. На мгновение Инеррен почувствовал отклик. То была его Черная Звезда. И после недолгой, но тщательно рассчитанной работы он привел в действие механизм собственного заклинания... — Сколько их? — спросил Магистр. — Семеро. — Сиплый голос разведчика был едва слышен. — Те самые, что появились вместе с Шаром Теней. Магистр повернулся к помощникам, ожидавшим его решения. — Твое мнение, Флюгер? — Развеять, как пыль. Мои Ветрогоны наготове. — Огненный Глаз? — Испепелить. Драконы сожгут их еще на подступах к Башне. — Молоторукий? — Устроить засаду у входа, а затем обрушить на них все силы Башни. Им не выстоять. — Капкан? — Выставить силы Башни в защитный режим. Когда этот колдун проберется сюда, в Зал Ночи, — а он проберется, — дай ему то, чего он хочет. Все могущество Теней, сведенное одновременно в одно место, уничтожит любого. — Благодарю. Ждите в лаборатории моего вызова. Четыре помощника поклонились и скрылись за занавесом. Магистр, называвший себя Сыном Тишины, глубоко вздохнул. Бесполезно. Его помощники ничего не понимают. Наблюдатели донесли обо всем, что произошло в тюрьме. Того, что сделал этот колдун, не смогли бы осуществить все Посвященные, вместе взятые. Он сам, с Шаром Теней, — да, но без него... Более того, колдун каким-то образом умудрился завоевать расположение «избранников», а ведь они были направлены убить его... Стоп! Никакой он не похититель! Похититель мертв. Да, так сходится. Но какое он тогда имел отношение к Шару Теней и «великолепной шестерке»? Они сражались вместе. Почему? Есть лишь один способ выяснить. — Помоги мне, о Повелительница Хаоса! — прошептал он. Та, естественно, не ответила. И не могла, даже если б захотела, так как не слышала. А ничего не слышала она потому, что ее сейчас здесь не было. Она, единственная из всех, появлялась в этом мире и уходила из него тогда, когда желала. Ибо была его Созидательницей, покровительницей и единственной истинной богиней. Тогда Сын Тишины бросил свою волю на наковальню Удачи, высоко подняв молот Искусства. Всматриваясь в мерцание жемчужных глубин Шара Теней, он задал безмолвный вопрос. И получил ответ. Зеркало — за арбалетом, Шпага — рядом с топором, Меч ведет отмычку следом, Но командует — Никто. Темный цвет в его одежде, Темнота в его глазах; В темноте — его надежды И его сильнейший страх. Стражнице не поклоняясь, Он приветствует ее, Свет его не испугает, Даже свет очей Ее. Осторожно, но упорно Он свою находит дверь; Нет преграды, что способна Удержать его теперь; Закрывать ему дорогу — Верный способ умереть. Наблюдай за ним с порога, Шанс хоть будет уцелеть; Враждовать же с ним опасней, Чем с обманутой Судьбой: Ведь она не бросит Власти, Чтоб расправиться с тобой. «С каких это пор Знание стало являться мне в стихах?» — удивился Магистр. — С тех пор, как ты взял в руки Шар Теней. Неизвестный — тот самый колдун — стоял в дверном проеме. Как он появился здесь? Без единого звука, обойдя многочисленные преграды Башни, избежав внимания ее не менее многочисленных Стражей... — Не существует преград для того, кто четко видит Цель, — с мягкой усмешкой сообщил Неизвестный — или, вероятно, следовало называть его «Никто». — Твоя судьба сейчас в твоих собственных руках в буквальном смысле этого слова. Сын Тишины печально вздохнул и положил Шар Теней на стол. — А теперь, пожалуйста, сними чары Медленной Смерти с тех, кто исполнил обещанное. — Никто сделал призывающий жест, и из воздуха возникла «великолепная шестерка». — Уж это ты мог бы сделать и сам, — пробормотал Магистр. — Мог бы, — согласился колдун, — но я предоставляю тебе возможность заплатить долг. Учти, я ведь делал это не для всех, с кем мы расходились во мнениях. Беззвучное шептание Магистра завершилось резким разящим ударом, словно тот протыкал незримым мечом невидимого противника. — Благодарю за сотрудничество. — Рука Никого протянулась к Шару Теней, но ледяные пальцы сжались на его запястье. — Этот Талисман больше не покинет пределов Селлы. Инеррен, которого отныне в Селле будут называть Никто, приготовился к схватке. Это ледяное касание он распознал моментально: на тупиковых ответвлениях Теневой Тропы, куда чародей не раз сворачивал в поисках отдыха, стояли изображения этих существ — как напоминание тем, кто задерживался на одном месте СЛИШКОМ долго: Охрана не дремлет! Их называли по-разному: всадники бледных коней, адские гончие, межзвездные скитальцы, а иногда — Рыцари Смерти. Последний титул, впрочем, явно ошибочен, поскольку ни к Кэрдану, ни к старой знакомой Инеррена — Сборщице Душ — они не имели ни малейшего отношения. Чародей с трудом вырвал руку из ледяной хватки и отступил. — Как ты заполучил власть над межзвездными мкитальцами? — спросил он. Магистр покачал головой. — Я не получил власть над ними. Единственное, что мне доступно: — вызывать их, но контролировать... — Интересно, а что ты будешь делать, если ему взбредет в голову заполучить твою жизнь? — Наверное, то же, что и ты. И с равным неуспехом. — Сын Тишины печально склонил голову. — Прощай, Никто. Межзвездный скиталец поднял призрачную руку. Круги бледно-желтого света, заменявшие ему глаза, замигали в незнакомом ритме. И рядом с Инерреном возникли еще две призрачные фигуры. Их ледяные пальцы сомкнулись у него на плечах. А первый медленно направил вытянутую руку к сердцу чародея... Смерть — желанная участь по сравнению с тем, что ждет павших от рук всадников бледных коней, даже если их кони находятся сейчас где-то в другом месте. Зная об этом, Инеррен не колебался, вкладывая в заклинание все силы: Звезда не уступит по мощи Луне, Она устоит и во льду, и в огне; Но древний баланс покачнулся — и вот Межзвездный скиталец сквозь Грани идет... Сливается тьма с хороводом теней — Явитесь, Светила, на зов мой скорей! И торжествующий, переливающийся радужными разводами поток волшебного света от взявшихся невесть откуда Шести Светлых Лун хлынул в Зал Ночи. Черные лучи Стражницы растворились в этом водопаде гибельного для межзвездных скитальцев света... Ослепленный Магистр зажмурился, но для призрачных Рыцарей Смерти все обернулось куда хуже. Они приносили другим жесточайшие муки, но и сами умирали в таких же. Шелестящие голоса, к счастью, не были слышны: предсмертные вопли межзвездных скитальцев звучат совсем в ином плане бытия. Шатаясь от смертельной усталости, чародей подошел к столу и коснулся Шара Теней. Почерпнув из него силы, он, наконец, смог глубоко вздохнуть. Глаза его вновь приобрели обычный, чуть насмешливый блеск. — Вот теперь и я могу попрощаться, — заметил Инеррен. Сын Тишины лишь кивнул. Он знал законы магии — проигравший обречен. Никто тихо заговорил, и Магистр приготовился к смерти. Однако, к своему удивлению, он слышал не слова заклятия, но простое обращение к «великолепной шестерке»: — Вы остаетесь здесь или уходите? Ни один из команды не пожелал остаться, так что чародей спрятал выигранный Талисман куда-то под плащ и вместе с остальными исчез так же беззвучно, как и появился... Они стояли на крутом холме, неестественно выпиравшем из земли на равнине между предгорьями Голубого Хребта и пустыней Ядовитых Солнц. Это место называлось Врата Дракона и находилось милях в двухстах к востоку от Арканы, в самом центре Срединного Мира. — Ну, знаешь! — Спархок не мог сдержать восхищения. — Твои штучки любого привели бы в Бездну. — Я уже был там, — усмехнулся Инеррен, — и, поверь мне, не нашел ничего особенно интересного. — Высокомерие — главный порок магов, — заметила Галадриэль. — С этой стороны ты легко уязвим, учти. — Да, пожалуй... Но кто может нанести удар? — Чародей задумчиво покачал головой. — Нет, я таких, пожалуй, не знаю. Однако благодарю за совет. — Да пребудут с тобою Звезды! — пожелала эльфийка, прощаясь. Инеррен обнажил левое запястье. — Одна, как видишь, всегда со мной. Удачи! Прошептав что-то над своим зеркалом, Галадриэль растворилась в воздухе. Спархок также занялся заклинанием перемещения, выделывая пальцами немыслимые жесты. Закончив, он обнажил меч и поднял его в рыцарском салюте. Корвин и Глория ответили ему тем же, а Тас заметил: — Заведи себе доспехи получше, а то эти начали ржаветь. — Ах, ты... — Закончить тираду рыцарь не успел, так как уже исчезал, уносимый в свою Элению. — Я могу доставить тебя в Четранию, — предложил чародей гному, — но учти: твои времена были около пяти веков назад, там все изменилось. — Спасибо, не нужно, — ответил Нодир. — Этот любитель попадать в неприятности, — кивнул он на кендера, — оставил себе Амулет Перемещения. Я слыхал об одном мастере, который способен настроить его нужным образом. Тогда мы сможем переноситься в любое место и даже сквозь время. — Как хочешь, — сказал Инеррен и повернулся к Корвину. — Я доберусь самостоятельно и доставлю ее, — заявил тот. — Так будет удобнее. Чародей без труда разгадал подстрочный смысл этих слов и с соответствующей случаю улыбочкой заметил: — Желаю приятно провести время. Корвин потянулся за шпагой, а Глория взялась за арбалет. Инеррен усмехнулся и, прошептав заклятие, исчез. Нодир и Тассельхоф ушли, направляясь к своему неведомому мастеру. Ни один из них не бывал ранее в Срединном Мире, но в одном из кошельков кендера обнаружилась карта — бог ее знает, как она туда попала. Проводив улыбкой неугомонную парочку, Корвин свистнул — и на его зов последовал ответ. С севера донеслось лошадиное ржание, и два коня — оседланные, с искусно украшенной золотой сбруей — вскоре оказались у подножия холма. — Прошу. — Он слегка поклонился, помогая девушке сойти вниз. — Спасибо, мой лорд. — Она шутливо присела в реверансе. — Куда мы сейчас направляемся? — На край света, — сказал Корвин, поднимая вороного на дыбы. — А может быть, и еще дальше... Эпилог Двор Хаоса. Восстановленная беседка у Фонтана Радужных Струй, в которой вновь сидят двое — как будто и не было ничего. — Иначе, как наглым издевательством, это не назовешь, — подвела итог Айра. — Это что же? — удивился Инеррен. — Твое обращение с этим Шаром Теней. Ну скажи, зачем было помещать внутрь него такое стихотворение? — Это лучшее, что я смог придумать за пару минут. — Да нет, ЗАЧЕМ ты вообще его туда впечатал? — Понятия не имею. Бывают у меня такие моменты. Волшебница безмолвно воздела руки к небу Хаоса, переливавшемуся серебристыми звездами и красно-белыми полосами... — Поверь, я вовсе не предвидел этого развития событий, — произнес чародей. — Да до такого бы и Боги Судьбы не додумались! — Это уж точно. Они ведь не сумасшедшие — или, по крайней мере, не НАСТОЛЬКО сумасшедшие. — Айра усмехнулась, явно вспоминая какой-то случай, однако не сочла нужным поделиться воспоминаниями. — Но команду же ты себе подобрал! — Разве я ее подобрал? — Не важно. Ну, Спархок Эленийский, Глория из Аль-Паки и четранийский гном Нодир — ладно. Но остальные! Взять хотя бы Корвина. — И что в нем такого особенного? Айра устроилась поудобнее, знаком предложив Инеррену сделать то же самое — история обещала быть долгой, — и начала: — Есть одно местечко, которое называется Амбер... К О Н Е Ц Часть пятая. Под покровом Теней «Магия порою создает странные компании.» Пирс Энтони «Заклинание для хамелеона» Пролог Узорчатый алтарь, с которого безжизненно свисают обезглавленные тела четырех золотых змей. Их головы с остекленевшими глазами валяются тут же, рядом с четырьмя почерневшими и обуглившимися плодами неведомого растения. А вокруг, до самой границы подступающей кровавой завесы, разбросаны бесчисленные хрустальные осколки... Пузырь пульсирующей черноты, внутри которого покоится хрустальный гроб на треть длиннее стандартного. Крышка гроба откинута, а тело, некогда лежавшее внутри, отсутствует... Волки, призраками скользящие в ледяном безмолвии, оставив позади обглоданный человеческий скелет... Две руки с длинными кистями и тонкими, сильными пальцами, тянущиеся из радужного водоворота прямо в лицо... Зал, все стены, пол и потолок которого покрыты зеркалами. Дверь не открывается, и никто не заходит в зал, однако в зеркалах начинают проявляться отражения, причем в каждом — свое... 1. Спасательная экспедиция Невысокая женщина в синей накидке подняла посох, заслоняясь от удара противника. Облако снега, перемешанного с камнями и песком, отразилось от возникшей перед волшебницей зеркальной сферы и полетело назад с быстро нарастающей скоростью. Рев ветра унес прочь предсмертные крики темного эльфа. Волшебница осторожно прошла между двумя рядами черных, покосившихся от времени менгиров и достигла центра каменного круга. В тот самый момент, когда она возложила ладони на Алтарный Камень, раздался раскат грома. Камни охватило бирюзовое зарево, а коридор — единственный выход из кольца — перекрыла стена алого пламени. И тогда появился Он. Полыхающий облик забытого бога возник в тяжелых клубах сладкого дыма. Длинное, треугольное его лицо не имело ни усов, ни бороды, какими художники так любят наделять Древних Богов. Желто-зеленые глаза напоминали кошачьи, скошенный нос казался неестественно коротким. Волосы Ему заменяло оранжевое пламя. — Прошедшие сквозь лед и огонь имеют право просить, — прошипело пламя в его рту — языка между алмазными зубами не было. — Где сейчас находится Диадема? Скажи мне, Лорд Даммаранг, куда исчезло Твое сокровище? — Мои Артефакты не для смертных. — Это моя единственная просьба, Владыка Башни Девяти Черепов. Даммаранг несколько минут молчал, затем произнес: — Да будет так. Риск велик, но это твоя проблема. Слушай... Айра преодолела барьер Радужных Гор и, скрывая каждый свой шаг в отблесках полярного сияния, направилась к цели. Окружающий холод ее не беспокоил: любой мало-мальски смышленый колдун способен окружить себя соответствующим защитным покрывалом, а известность Синей Колдуньи держалась прежде всего на ее быстро адаптирующемся разуме. За то неисчислимое количество лет, которое прошло с момента основания Двора Хаоса и Преисподней, ни один «чужак» из другого мира не добился там даже половины того, чем обладала в их сложной иерархии Айра, пришедшая из никому не ведомой Четрании — мира, находящегося где-то на задворках Сфер. Она имела не столь уж высокий статус, но ее окружали известность и уважение. Избегая столкновений с охранниками, волшебница провела сложную серию перемещений, следуя по совершенно невообразимому маршруту. Возможно, именно поэтому прекрасно обученные Стражи ничего не заметили. Полночный Замок появился совершенно неожиданно, вынырнув из-за ледяной стены. Айра проникла в ближайшее окно; правда, находилось оно почти в сотне футов над землей, но у нее не было ни времени, ни желания искать более удобный вход. Быстро найдя Хрустальный Зал, волшебница немного перевела дух и приготовилась. Скорее всего, нынешний обладатель Диадемы Западного Предела, некто Шан, находился как раз там. Опасаясь проникать сквозь полупрозрачную стену, насыщенную черт-его-знает-какими чарами, Айра приоткрыла дверь и скользнула внутрь. Напротив входа, на возвышении, стояло большое позолоченное кресло, в котором уютно располагался... — Инеррен! Ты-то что здесь делаешь? — Жду тебя, — ответил тот. — Ты что, за этим сюда явилась? — Он поднял левую руку, сжимавшую узкий зеленоватый обруч. Что-то тут было не так. Но что? Волшебница пока не понимала. — За этим, — согласилась она, — если это Диадема Даммаранга. — Тогда держи, — сказал сидящий в кресле и метнул обруч в Айру. Он внезапно вспыхнул — и... волшебница оказалась заключенной внутри огненного кольца, медленно сжимавшегося. — Какого дьявола! Она моментально вызвала парочку заранее подготовленных защитных заклинаний, и пламя немного отступило, но не исчезло. Издевательский хохот противника заполнил весь зал. — Люблю жареное мясо! — Отродье гиены! — Айра, наконец, поняла, что перед ней находится Шан-оборотень. — Ты будешь вечно гореть в аду за эти твои балаганные фокусы! Она направила на противника свой посох и пробормотала: Ярость — силы мне найди! Пламя, в цель скорей лети! Айра действительно вышла из себя, что бывало для окружающих небезопасно. В таких случаях ее заклинания усиливались многократно, ибо в них присутствовала немалая доля личности Синей Колдуньи, которая, помимо ума, отличалась и по-настоящему взрывным темпераментом. Обычно это свойство характера волшебницы было на ее стороне. Но не теперь. Шан таинственным образом оказался в стороне, и огненная струя лишь испепелила кресло. Тотчас же он нанес свой удар, и Айра почувствовала, как призрачная рука проникает через пробитую яростью брешь в ее защите и стискивает сердце... Когда волшебница очнулась, она обнаружила себя прикованной к хрустальной стене. Хотя никаких признаков цепей не было, шевельнуться Айра не могла, а ее посох находился в руках Шана, который уже вернулся в свой собственный облик. Хозяин Полночного Замка был высок ростом, более шести футов, и по сложению превосходил многих профессиональных борцов. Смуглая кожа имела чуть желтоватый оттенок, а узкие глаза создавали такое впечатление, будто Шан постоянно щурится. — Ко мне! — негромко приказал он. — Слушаюсь, Повелитель! — Три голоса слились в один. В тот же миг перед ним возникли три почти одинаковые фигуры. На первый взгляд они напоминали людей в разноцветных одеждах, но, если всмотреться чуть получше, наблюдателя начинала бить дрожь. — Кто из вас пропустил ее? — Шан махнул рукой в сторону Айры, не оставлявшей попыток оторваться от стены. — Лучше признавайтесь сами. Ответом было молчание. — Ладно. Тогда отвечай ты. — Он повернулся к пленнице. — Каким путем ты пришла в замок? Пещеры, равнина или воздух? Волшебница высказала в адрес Шана пожелание, физически неосуществимое. Тотчас над ее головой зашипела молния, и Айра, пытаясь поставить защитный экран, с ужасом обнаружила, что магические силы ее покинули. — В дальнейшем будешь называть меня «господин», — мерзко оскалившись, заявил Шан, — и обращаться ко мне так, как полагается. Иначе костры ада покажутся тебе желанной участью... Айра вздохнула и произнесла: В пещеры я спустилась с неба, А ввысь взлетела от равнин, Из подземелья вновь на землю, Покуда Стражи мирно дремлют — Здесь их вина, о господин! Надеясь, что хоть какая-то часть ее дара еще при ней, она одновременно послала это же сообщение в направлении Двора Хаоса... Оба зала «Триады», где, как всегда, шла игра между вновь прибывшими и старожилами Двора Хаоса, были сейчас не совсем полны. Но они не пустовали никогда, даже в дни тотальной войны здесь были игроки и игра не прекращалась ни на минуту. Внимание большей части зрителей было сконцентрировано на угловом столе, где находились семь игроков в покер. Игра эта не стояла в ряду самых сложных, но в то же время была достаточно интересной, что обеспечивало как наличие зрителей, так и неослабевающий энтузиазм новичков-игроков. Впрочем, новичками здесь были не все. После прикупа трое игроков с ругательствами бросили карты и откинулись на спинки стульев, следя за развивающимися событиями теперь лишь в качестве зрителей. Момент был волнующий: сразу нескольким пришла хорошая карта. — Тридцать, — повысил ставку Инеррен. — Отвечаю, — подал голос крупный демон, покрытый темно-зеленой чешуей. — Сорок, — провозгласил светловолосый парень, чем-то похожий на эльфа. И что только эльфу делать во Дворе Хаоса? — Пас, — с сожалением сказал Кааб-лан — небольшой демон, крылья которого отливали золотом. — Пятьдесят, — отчетливо промолвил чародей, и его взгляд скрестился со взором эльфа. Кучка овальных монет, искусно вырезанных из черного янтаря, уже была вполне достаточна для того, чтобы прожить на эту сумму целый год, даже во Дворе Хаоса. Игроки переглянулись, затем Большой Зеленый добавил пятьдесят монет и произнес: — Открываюсь, — и выложил карты на стол одну за другой. — Три Башни и четыре Льда. Эльф ядовито ухмыльнулся, выложил полсотни и открыл свои карты. — Семь Звезд — это, кажется, кроет твою фигуру. — Ах ты... Шпага демона мелькнула над столом, но игрок оказался быстрее. Из его правого рукава возник кинжал, отбивший выпад, а секундой позже левый кулак отправил демона на другой конец зала. Он бы и дальше полетел, да только путь преградила хрустальная стена — гордость владельца «Триады». У ее подножия демон и улегся, по всей вероятности, считать звездочки, кружившие вокруг головы. Их там явно было больше семи. — Впечатляюще, — сказал Инеррен, выкладывая на стол свои карты. — Но у меня расклад лучше. Он не преувеличивал: на алом бархате лежали все шесть Королев и Колесо Мечей. Эльф выругался, и чародей не без удивления узнал слова темного наречия. Дети Лесов, за исключением полумифических дроу, называемых также темными эльфами, пользуются лишь Светом, Тьма для них физически недоступна. Потому он задал вопрос (естественно, на темном наречии): — Откуда ты знаешь этот язык? — Я его не забуду, даже если очень захочу, — мрачно проговорил тот. — Методы обучения были те еще... Инеррен кивнул. Дома Боли, родина темного наречия, имели крайне «привлекательный» статус Камеры Пыток Многоликой Вселенной. И забыть их невозможно, это верно. Он аккуратно сгреб выигрыш в кошелек и поднялся. — Пошли, — бросил чародей эльфу. — Куда? — Есть дело. — А я тут при чем? — Ты мне подходишь. — Ну-ну. А с чего ты взял, что МНЕ подходит это твое дело? Инеррен лишь улыбнулся. — Поверь, у меня имеются свои способы узнавать истину, — таинственно объяснил он. — Мне необходимы два-три помощника. — Зачем? — Есть такая Синяя Колдунья. Не знаю, слышал ли ты о ней, но у нас были с ней несколько общих дел, и я знаю ее весьма неплохо. Так вот, она полчаса назад прислала сообщение, часть своего разговора с кем-то, кого именует «господином». Зная ее так, как знаю я, остается лишь сделать вывод, что Синяя Колдунья действительно оказалась в беде, а не просто проиграла в поединке более сильному магу. Пока ясно? Эльф кивнул. — Я собираюсь отправиться туда (где бы ни было это место) и разобраться во всем. Если б я точно знал, о ком идет речь, я бы пошел один. Но мне пока неизвестны ни личность врага, ни его местонахождение, ни даже начало пути. — Ну и дальше что? Мне-то они также неизвестны. — Да нет, — усмехнулся Инеррен, — все это я узнаю и сам. Но мне требуется охрана, чтобы меня не отвлекали разные нехорошие ребята, пока я буду заниматься выяснением всех обстоятельств. Усек? Вместо ответа тот произнес: — Ты знаешь, кто я? — Нет. Поэтому предлагаю тебе: пошли, а там и познакомимся. — Так вот, я, между прочим, почти из королевского рода. Для меня работать телохранителем как-то... — ...Не к лицу? Не беспокойся: я сам из королевской семьи... в некотором роде. Эльф усмехнулся и протянул руку. — Дилвиш Освободитель. — Инеррен Повелитель Теней, — ответил чародей крепким рукопожатием. — Значит, я оказался прав: как раз Освободитель мне и необходим. — Думаю, двое охранников у тебя уже есть, — сказал Дилвиш. — Двое? — Блэка я тебе представлю попозже. Третьего искать будем? — Попробуем. Но не слишком долго. — Тогда идем сюда. Дилвиш, уверенно выбрав нужную дорогу среди Смещающихся Путей, быстро зашагал по черно-зеленой ленте. Вскоре они оказались перед строением, напоминавшим не то заброшенный дворец, не то роскошные казармы, не то храм забытых богов. — Если не возражаешь, у меня вопрос, — произнес Инеррен, — что это за место? — Остров Дракона. — Тогда у меня два вопроса: почему Остров и при чем тут дракон? — Почему Остров — не знаю. Но принадлежит это место Дому Дракона, все члены коего сплошь дуэлянты, наемники и мастера клинка. И здесь собирается как раз та публика, что тебе нужна. — Ладно, поверю на слово, — сказал чародей. Толкнув дверь, они вошли внутрь. Зал был огромен, но освещен не лучшим образом. Кое-где на стенах из темно-красного камня были укреплены масляные светильники, а в центре зала горело огненное кольцо, являвшееся по совместительству границей дуэльной площадки. В этой мешанине полумрака и тени были расставлены длинные столы, окруженные крепкими дубовыми стульями. Стулья, судя по их виду, неоднократно служили посетителям подсобным оружием в схватке. На столах кое-где стояли кувшины с вином, однако не они привлекали внимание собравшихся здесь. Взгляды лучших бойцов Вселенной — каковыми тут являлись, согласно заверениям Дилвиша, почти все — были устремлены либо на огненный ринг, либо на стол из черного дерева в дальнем конце зала. Вернее, на сидящего за этим столом рослого парня в медных латах, начищенных до блеска. Время от времени он подзывал к себе одного из посетителей, перебрасывался с ним парой слов, после чего тот (в смысле, посетитель) уходил в густую тьму за черным столом и больше в зале не показывался. — Это кто там такой? — шепотом спросил Инеррен. — Его называют Наниматель, — пояснил Дилвиш, — представитель Дома Дракона. У него на столе собираются запросы на бойцов с конкретными характеристиками, и он подбирает лучшего из имеющихся в зале. — С чего вдруг этот Наниматель взялся за такое дело? — Как это? А гонорар за посредничество? Он с каждой сделки получает кругленькую сумму. — Ясно. Ты предлагаешь подать заявку? — Выбор твой. Хочешь, постой тут и найди подходящего сам. Чародей осмотрел весь зал, в особенно темных местах переходя на теневое зрение. Его внимание привлекла начавшаяся ссора между огромным, разбойничьего вида детиной, вооруженным широким мечом, и карликом — или гномом? — в темном плаще. — Порождение трущоб Преисподней! — взревел разбойник, обрушивая на противника свой меч. — Я сделаю из тебя бифштекс! Не отвечая, карлик сместился в сторону, и в его руке мелькнула сабля, отбившая удар. Искры на миг ослепили гиганта, но он махнул наудачу кулаком и попал. Капюшон слетел с головы карлика, обнажая заплетенные в пучок белые волосы и темную, словно обожженную кожу, контрастировавшую с пронзительными лиловыми глазами. — Дроу! — Разбойник совершенно вышел из себя. — Если я кого-то и ненавижу больше, чем троллей, так это темных эльфов! Так-так, подумал Инеррен. Еще одна легенда стала былью. Дроу скользнул под стол, заставив противника ошарашено оглядываться, а затем вскочил на стул и нанес удар. Одна лишь хорошая реакция спасла разбойника от раскроенного черепа, но серебристый клинок срезал клок его волос. — А вот теперь тебе конец, — прошипел он, взмахивая мечом. Лезвие описало дугу точно в том месте, где только что находился темный эльф. Но только его там уже не оказалось. Более того, его нигде не было видно. Гигант вертел головой во все стороны, будучи не в состоянии сообразить, куда же делся противник. Но тут из тени в двадцати шагах от места схватки выступила маленькая фигура в темном плаще. — Хватит? — поинтересовался темный эльф. — Или еще хочешь? Что-то неразборчиво прорычав, разбойник ринулся вперед. — Твой выбор. — И с этими словами из рук дроу вылетела его сабля. Вращаясь в воздухе, она походила на серебристый диск. Тонкий свист окончился чавкающим звуком разрубленной плоти, и гигант медленно осел наземь. Победитель подошел к трупу, рывком выдернул свое оружие и прищуренным взором обвел зал. Возражений против такого исхода дела ни у кого не возникло, так что темный эльф вытер саблю об одежду убитого и сунул ее в потайные ножны под плащ. Попутно он срезал с пояса противника кошелек — просто по привычке. Заглянув внутрь, дроу остался недоволен размером добычи, а потому бросил кошелек слуге и приказал убрать помещение. «Отлично, — решил чародей, — этот парень мне подойдет. Я не в первый раз вижу, чтобы кто-то использовал Тени для перемещения и прикрытия в схватке, но у него крайне отточенная техника и высокая скорость. И вообще, иногда интересно идти рядом с тем, кого я полчаса назад считал лишь легендой.» Инеррен перехватил темного эльфа у выхода. — Не становись у меня на дороге, — хмуро бросил дроу. — Тебе работу предлагают, — заметил чародей, — а ты еще сопротивляешься. — Что за работа? — Моего личного охранника. — Неинтересно, — сказал темный эльф и пошел было дальше. Не говоря ни слова, Инеррен отстегнул кошелек и высыпал на ладонь горсть черных монет. Острые уши дроу уловили знакомый звук, голова тут же повернулась к его источнику. Глаза вспыхнули. — Десять сейчас, пятьдесят потом, — заявил чародей, — плюс возможная премия. Решай. Темный эльф протянул руку, сгреб монеты и спрятал. — Годится. Дроу оказался бывшим рейнджером по имени Дриззт из города-государства с непроизносимым названием Мензоберранзан. Дилвиш попробовал было назвать его укороченным именем Дриззи (менее сложным для нормального языка) и чуть не лишился головы. — Итак, откуда ты собираешься начать свой поиск? — спросил Дилвиш. — С Северной Пустоши, — последовал ответ Инеррена. — И кстати, где третий? Этот твой Блэк? — Минутку. Дилвиш тихо свистнул сквозь зубы. Чародей готов был поклясться, что этот звук нельзя было услышать и за десять шагов, но со стороны Обители Печали донесся стук копыт, и из тумана выступил... ...большой черный конь; шкура, короткая грива и раздвоенные копыта его отливали блеском вороненой стали, а в маленьких серебристых глазах танцевали алые точки костров Преисподней. Инеррен невольно отступил и сунул левую руку в потайной карман. — Блэк, — произнес Дилвиш, — мы с тобой ввязываемся в очередное предприятие. — Охранять Повелителя Теней от недругов? — Он ГОВОРИТ? — изумленно промолвил Дриззт. — Как?.. — Как и ты, темный эльф, — ответил Блэк. — Я могу делать и еще кое-что, но это в случае нужды. Теперь ты, Инеррен... В этот момент чародей уловил мысль стального коня, переданную лично ему по тайному каналу связи: «Не вздумай говорить, кто я». «Ладно, — передал Инеррен в ответ, — не выдам.» Этого краткого диалога, похоже, никто из остальных не заметил, так что Блэк мог быть спокоен относительно сохранения своего темного прошлого в тайне. Оба они знали друг друга по мирам Теневой Тропы, где чародей совершенствовал Искусство, а железный конь работал по своей основной специальности... По Смещающимся Путям они вышли на Северную Пустошь, озаренную лишенным солнца огненным небосводом. Инеррен еще по пути подготовил нужное заклятие, сплетая, как обычно, четкие рифмовки, лишенные всякого смысла для тех, к кому заклинание не имело отношения. Когда восходит Черная Звезда — Секретов нету для нее нигде, Она не знает слова «никогда» И получает знание везде. Мое заданье: Айру отыскать — Пускай стоит за нею хоть Барьер, Второй Колдуньи Синей не сыскать, Что б там ни говорили Лорды Сфер Прошла она таинственной тропой, Никто не шел ни с ней, ни позади,- Но черные лучи звезды ночной Укажут мне обочину Пути! И тонкие угольно-черные линии обрисовали на легкой серой пыли отпечатки мягких туфель небольшого размера. — Нам в ту сторону, — произнес чародей, показывая на уходящие к северу следы. — Только вот... — Что? — спросил Дилвиш. — Втроем на одной лошади... неудобно как-то. — Я могу трансформироваться, — предложил Блэк, — если тебя это так волнует. — Валяй! Черный конь что-то проскрипел на языке, в котором Инеррен опознал какую-то разновидность Высшего Наречия Преисподней, и превратился в виверна — дальнего родственника драконов, с длинным гибким телом, двумя лапами и двумя же крыльями. На чешуйчатой спине Блэка-виверна также находилось седло, вернее, три седла, которые не были пристегнуты к его стальному телу, но составляли с ним единое целое. Когда вся компания взобралась на спину Блэка — впереди восседал Дилвиш, за ним чародей, а Дриззт устроился позади, у начала заостренного хвоста, — виверн расправил крылья и взлетел, не соизволив даже оттолкнуться лапами от земли. Блэк был выше условностей и вовсе не собирался перенапрягать мускулы, когда в запасе у него имелась куча левитирующих заклятий, коими все обитатели Преисподней снабжены в изобилии... Жители Двора Хаоса уверяют, что в этом краю Сфер переход из мира в мир настолько прост, что его даже заметить трудно, если специально не обращать на это внимания. И они правы, как теперь видел и Инеррен. Черный след Айры уже пересек Грани по меньшей мере раза четыре, но Блэк не встретил ни малейшего сопротивления на пути. Серая пыль равнины сменилась инеем, потом снегом, а затем засверкала зеркальным панцирем льда. Стало холодно. Небосвод почернел, однако всполохи полярного сияния давали достаточно света. Когда на горизонте начала вырисовываться гребенка горного хребта, Блэк внезапно стал терять высоту и вынужден был приземлиться. Проскользив шагов двести, он остановился. — Что-то препятствует моим заклятиям, — объяснил он, — так что дальше нам придется идти пешком. Дилвиш спрыгнул, чуть покачнулся, но устоял на ногах. Когда же Дриззт последовал его примеру, то растянулся на льду и забарахтался в попытках подняться, словно перевернутый на спину жук. — Ничего смешного не вижу, — проворчал дроу в ответ на ехидную улыбку Дилвиша, — как ты можешь стоять на этом катке? — Эльфийские сапоги из зеленой кожи, — пояснил тот. — А у темных эльфов разве нет таких штуковин? Дриззт скрипнул зубами, однако вынужден был отрицательно покачать головой. Инеррен осторожно спустился вниз, медленно ступил на лед, а потом уверенно сделал несколько шагов. — Сейчас я устрою это и с твоими сапогами, — сказал он, наклоняясь к темному эльфу. Прошептав несколько слов, он протянул ему руку: — Попробуй теперь встать. Дроу поднялся на ноги и бросил победный взгляд на Дилвиша: мол, не будешь больше задаваться своими зелеными ботинками! Блэк тем временем сменил обличье на лошадиное, предусмотрительно «обул» копыта в подковы с шипами и принюхался. — Не нравится мне тут, — заявил он. — Слишком холодно? — с непроницаемым лицом спросил Инеррен. — На моей родине, естественно, куда теплее, — кивнул Блэк, — но дело не в этом. — Горы? — Именно. За ними что-то такое... Я этого не понимаю. Это было серьезно. Блэк, который был... неважно, кем он на самом деле был, но для него «не понимаю» звучит так же, как для человека «боюсь». — Поймешь, когда увидишь, — сказал чародей. — Все готовы? — Ты не мог бы сделать так, чтобы мы почувствовали немного тепла? — спросил Дриззт, зябко кутавшийся в свой плащ. — Хорошо. — И Инеррен произнес: Лед будет чуть белее, А небеса темнее, Зато лучи Звезды рассеют дрожь, И даст она подарок, Тепло — как будто ярко Костер пылает, отгоняя ночь. Тотчас же все ощутили теплый поток, струящийся неведомо откуда, но согревающий тело, не растапливая льда под ногами. Сам лед, между прочим, как будто засветился изнутри светом, который исчез с черного небосвода, на котором больше не играли краски полярного сияния... Горный хребет оказался значительно ближе, чем можно было предположить. Не прошло и двух часов, как они пересекли его по следам Айры, и перед ними открылся новый пейзаж. По сравнению с этой равниной та, где они проходили чуть раньше, была настоящими горами — настолько гладок был иссиня-черный лед. За пределами человеческого, эльфийского и даже колдовского зрения Блэк заметил какое-то движение. Когда они спустились вниз, фигурки местных обитателей стали отчетливо видны. Инеррен протер глаза. — Ну-ну. Если так будет продолжаться... Он не закончил фразу — жители ледяной равнины уже были близко. Ростом они чуть превышали Дриззта, одеты в темно-синие облегающие костюмы, прикрытые короткими светлыми плащами, — холод им, казалось, нисколько не мешал. Насколько мог видеть чародей, кожа их была молочно-белой, а узкие глаза сплошь бледно-голубого цвета, без зрачков и радужных оболочек. Они скользили по льду на металлических коньках, холодно поблескивавших в свете никогда не гаснущих сиреневых звезд. Движения их были легки и пластичны, словно у акробатов или танцоров. И ни единого звука, даже коньки не скрипели по льду! Равнина была погружена в полнейшее безмолвие. — Не нравится мне все это, — заметил Дилвиш, кладя руку на рукоять меча. — Я об этом говорил два часа назад, — хмыкнул Блэк. — Нападут — сражайтесь, но не раньше, — приказал Инеррен. — Нам ни к чему лишние проблемы. — Думаешь, эти Ледяные Танцоры доставят нам неприятности? — не поверил темный эльф. — Да если растопить лед... — Неплохо придумано, — кивнул Железный Конь. — Я займусь этим. — Я сказал, пусть атакуют первыми! — Что, ты такой принципиальный? — Да. Мои принципы — это моя главная опора, — согласился чародей. — И то единственное, что у меня по-настоящему имеется. Внезапно передние Ледяные Танцоры пригнулись, вытянув руки в стороны. Плащи их натянулись, спина оказалась почти плоской, и, таким образом, тело образовало некое подобие трамплина для прыжков. Следующие, рывком прибавив скорость, взлетели на эти «трамплины» и прыгнули вперед, целясь в пришельцев отточенными лезвиями коньков. В руках блеснули кривые кинжалы. — Наконец-то! — оскалился Дриззт, извлекая из ножен две широкие сабли. Лезвие одной отливало мерцающей голубизной, вторая — чуть длиннее первой — казалось, была выкована изо льда. Взмах, петля, поворот — и первый нападающий падает на лед, разрубленный на три части. Из ран вытекает не кровь, а полупрозрачная жидкость, тут же застывающая на морозе. Дилвиш также пустил в ход свой меч, а Блэк встал на дыбы, отбиваясь передними копытами сразу от троих. Наконец ему надоело это развлечение, и Железный Конь открыл рот, выпустив струю красновато-желтого пламени. Троих противников как не бывало — на оплавившейся поверхности равнины остались лишь пятна, словно от высохших луж. — А ведь это действительно Ледяные Танцоры, — усмехнулся Инеррен, — они состоят изо льда. — Зато равнина — не лед, а нечто более прочное, — заметил Блэк, исследуя поверхность, на которой стоял. — Похоже на стекло. — Пускай стекло... А ЭТО еще кто такой? Приближающаяся к ним фигура была одета в черно-лиловый костюм того же покроя, что и у Ледяных Танцоров, и имела такие же глаза. На этом, однако, их сходство и исчерпывалось, поскольку рост ее был таким же, как у Дилвиша, а нижнюю часть лица скрывала металлическая полумаска с прорезями. Оружия у нового противника вроде бы не было, но, не имея коньков, двигался он почему-то много быстрее, чем Ледяные Танцоры. — Отойдите в сторону, — сквозь зубы произнес чародей, почувствовав леденящую ауру Силы, окружавшей врага. Заклинание было не слишком длинным и не слишком коротким — точно по мерке. Создания мороза и равнин Не знают жара Роковых Глубин. Меня ты помнишь, Алый Дух Небес, Еще с Игры. Так появись же здесь! И девятифутовое существо, с ног до головы состоявшее из багрового пламени, с тихим гулом возникло перед Инерреном. Чародей молча указал на темную фигуру, и Огненный Дух развернулся к противнику. Прыжок — и ледяная мощь врага столкнулась с пламенем, рожденным в глубинах небесных миров. — Идем! — приказал Инеррен вполголоса. — Они тут без нас разберутся. Они двинулись дальше и скоро достигли места, где след Айры поднимался в воздух. Тщательная проверка показала, что там нет и подобия обычной для Хаоса невидимой дороги. — Но она же ПРОШЛА здесь! — И как же? — поинтересовался Дилвиш. — Возможно, у нее выросли крылышки... — Если это так, — фыркнул Блэк, — то почему тут сохранились отпечатки ног? Ангелы следов не оставляют. Инеррену не хотелось сейчас изобретать нового заклинания, так что он просто достал Кристалл Истины и посмотрел сквозь него на цепочку черных следов. Тотчас же чародей удовлетворенно хмыкнул. — Мы просто ищем не там, где надо, — сказал он. — Пошли! На самом деле следы Синей Колдуньи находились в нескольких десятках шагов дальше, а это был ложный путь, оставленный специально для тех, кто мог ее выслеживать. Тот же самый прием, который используют рейнджеры на лесных тропах, как заключил Дриззт, выслушав объяснения. В том месте действительно находилась воздушная дорожка. Узкая и крутая, она казалась колеблющейся под ногами идущих по ней. Вероятно, прошло уже довольно много лет с тех пор, как Дух-Смотритель Дороги в последний раз обновлял поддерживающие ее чары. Блэк, чтобы пройти по воздушной дороге, вынужден был вновь сменить обличье — теперь он казался человеком, гигантом с курчавыми черными волосами и окладистой черной бородой; глаза его стали голубыми, но алые искры все так же проскальзывали в них. Поскольку человек был все-таки поменьше огромного коня, Блэк уравновесил собственную массу, добавив к снаряжению наемного бойца тяжеленный двуручный меч. Они поднялись уже достаточно высоко, когда остроглазый Дриззт засек приближающиеся с запада точки. — Смотрите! Блэк слегка прищурился. — Виверны, — прогрохотал он, — с всадниками. Вроде людей с собачьими мордами, вооружены копьями... Поправка: огненными копьями — это штука наподобие жезла огненных шаров. — Неплохо, — оценил Инеррен. — Будет еще лучше, если ты придумаешь какой-нибудь способ спастись в ближайшие минуты три, иначе всех вас тут поджарят. Уже неоднократно отмечалось, что в минуту опасности разум работает лучше всего; и чародей в очередной раз подтвердил это правило, соорудив нужное заклятие за полминуты: Мои слова для вас для всех: Не стоит брать на душу грех. Я не изменник и не вор, И у меня есть разговор, Но нужен мне тут лишь один — И не слуга, а господин! Он говорил негромко, но каждый из всадников его услышал; и все они поверили его словам, которые, если разобраться, были чистой правдой. Виверны описали полукруг, рассыпались во все стороны и с гнусавыми воплями разлетелись кто куда. — Отлично! — произнес Блэк. — Работы лучшего качества я не видел с тех пор, как... Ладно, это неважно. — Угу, — кивнул Дилвиш, уставившись куда-то вперед, — это действительно неважно. Чего не скажешь вон о том парне. По воздушной дорожке навстречу им медленно и величаво двигался тип, двойника которого они оставили на равнине в объятиях Огненного Духа. Они были похожи друг на друга, словно две капли воды, вплоть до покроя костюма и ребристой железной полумаски. Единственное отличие — цвет. У первого одежда была черно-синей, этот же носил черно-оранжевое, а слева на его груди золотом был вышит Разящий Скорпион — один из тайных знаков Запретных Школ. С некоторыми последователями этих школ Инеррену некогда доводилось беседовать, однако сейчас никаких особых преимуществ этот факт ему не давал. — Если огнем ты поражаешь лед, — тихо сказал Блэк, словно читая мысли чародея, — то что противопоставить огню? — Лед! — воскликнул Дриззт. Дилвиш недоуменно посмотрел на дроу, но темный эльф явно знал, о чем говорит. Инеррен также кивнул. — Твоя сабля... В ней магия Льда? — Скимитар, — поправил Дриззт. — Да. В одном — Мерцающая Вспышка, в другом — Леденящая Смерть. Так что я пошел. — Удачи! Искривленные клинки бесшумно вышли из ножен, а маленькая фигура дроу двинулась навстречу Скорпиону. Скорпион вытянул правую руку вперед. Кожа запястья разошлась в стороны, а из образовавшейся щели вынырнула продолговатая голова змеи. Повинуясь неслышному приказу, змея ринулась вперед, намереваясь вцепиться отравленными клыками в дерзкого противника. Но темный эльф оказался быстрее. Голубой скимитар описал короткую дугу, и острое лезвие отсекло змеиную голову напрочь. Не давая Скорпиону времени провести новый подлый трюк, Дриззт прыгнул вперед, занося оружие для смертельного удара. Однако враг нанес удар открытой ладонью, и дроу, уронив скимитар, отлетел, хватаясь за переломанные ребра. Скорпион поднял маску, выпуская изо рта огненную струю. Темный эльф перехватил серебристый скимитар левой рукой и поставил перед собой как щит. Пламя окутало лезвие... и исчезло, не причинив Дриззту никакого вреда. Тотчас же он метнул свое оружие. Лезвие вонзилось точно в сердце Скорпиона. Дилвиш метнулся вперед и довершил дело, отрубив врагу голову. Огонь, вырвавшийся из перерубленной шеи, на миг ослепил его и слегка обжег, но этим все и ограничилось. Инеррен парой исцеляющих заклятий привел ребра Дриззта в порядок. Дроу аккуратно протер свои скимитары и сунул на место. — Интересно, эти ребята тут просто так прогуливались? Вопрос Блэка звучал явно риторически. Чародей прекрасно осознавал, что и Скорпион, и его замороженный братец — лишь Стражи, которых поставил на пути в свой замок некий «господин»; тот, к кому Айру угораздило попасться в плен. 2. Полночный замок — Проклятье! Шан в третий раз попытался связаться с Леденящим и вновь потерпел неудачу. Да, магические поля Долины Ветров Мороза часто искажают вызов, так что слова слышны нечетко, но они не в состоянии прервать его или блокировать! Тем более — три раза подряд. Значит, кто-то очень хочет добраться до него. Случайность можно исключить — тот, кто сумел одолеть Ледяных Танцоров и их верховного владыку, не может просто проходить мимо. Но кто и зачем? Шан перебрал в памяти список своих врагов, вычеркнул всех мертвых и нашел лишь несколько имен. Двое из них заявились бы прямо в Полночный Замок, а не пробирались сквозь внешнюю охрану; прочие же не в состоянии добраться даже до Радужных Гор. Значит, враг неизвестен. Они никогда не встречались прежде — не факт, конечно, но достаточно правдоподобно. Следовательно... Один из охотников за Диадемой Даммаранга? Ушедший Бог дал ответ о местонахождении артефакта этой Синей Колдунье, но вряд ли она поделилась с кем-либо этой информацией. «Как там она назвала этого своего дружка? — подумал Шан. — Я в самом начале принял его обличье... Инеррен — да, вроде так. Ну и что с того? Знай он о Диадеме, они бы пришли вместе... Минуточку! О Диадеме он не знает, а о самой Синей Колдунье? Если она ухитрилась отправить ему известие о том, что попала ко мне в плен... А Полночный Замок найти трудно, но не невозможно.» Шан моментально попытался вызвать Скорпиона и также не получил ответа. — Так. Значит, и этот мертв. Ну ладно же... Предчувствие угрозы заставило Шана развить бурную деятельность. Сигнал, посланный Ящерице, достиг цели. Приказ не оставлял никаких сомнений в намерениях господина: найти и уничтожить! Воздушная тропинка кончилась, как и черные следы. Инеррен вновь воспользовался Кристаллом Истины, долго обозревал сквозь него окрестности во всех направлениях, затем покачал головой. — Тут она поставила меня в тупик. Как сквозь землю провалилась. Сквозь землю?! Он быстро наклонился вниз. Точно, почти под ними зияло отверстие не то шахты, не то колодца, а может, просто конец подземного хода. — Нам туда, — произнес чародей. — Но как?.. — Хороший вопрос, дроу, — похвалил Блэк. — Ну, Посвященный Теневых Дорог? Дабы не вступать в долгую дискуссию, Инеррен спрыгнул вниз. Его теневое зрение уже указало тонкие линии энергии, соединяющие черное отверстие с концом воздушной тропы. Они-то и затормозили падение, обратив его в быстрый, но почти безопасный спуск — словно прыжок с высоты десяти футов. Что-то пробормотав насчет «этих чокнутых магов», Дриззт последовал примеру чародея. За ним прыгнули Блэк и Дилвиш; последний, впрочем, потом уверял, что приземлился единственно с помощью своих зеленых сапог. Итак, все четверо благополучно оказались в подземельях. Здесь было тихо, сыро и, судя по капающей с потолка зловонной воде, теплее, чем на поверхности. Хотя и ненамного, так как у самого пола стены покрылись тонкой пленкой льда. — До чего же избитый прием, — заметил Блэк. — Хоть бы один придумал что-нибудь более оригинальное, чем подземный лабиринт, усеянный ловушками, монстрами и потайными дверями. — Пожалуйста, — усмехнулся Инеррен, — два таких лабиринта — начало первого соответствует концу второго и наоборот. Вход расположен сверху в виде люка, через который тебя туда швыряют, после чего происходит обвал, едва не похоронивший тебя вместе со всеми надеждами выбраться обратно тем же путем. — А где выход? — поинтересовался Дилвиш. — О выходе я ничего не говорил, — отрезал чародей. — Тогда каков тут смысл? — А смысл очень прост: тот, кто не обладает достаточной смекалкой, в этом лабиринте может бродить хоть до скончания веков. Блэк наклонился к уху Дилвиша и прошептал так громко, чтобы слышно было всем: — Он имеет в виду, что не следует воспринимать лабиринт как нечто, что полагается пройти от начала и до конца. Найди уязвимое место, пробей дырку и вылезай. — Кажется, это был трактат «Битва Логики и Здравого Смысла»? — уточнил Инеррен. — Точно. Я и не знал, что ты с ним знаком. — Так, прочел в одной библиотеке... — Незачем было упоминать, что библиотека принадлежала одному из Богов Судьбы. — Извините, что прерываю столь интеллектуальную беседу, — вмешался Дриззт, — но вон за тем поворотом поджидает какая-то тварь. Предчувствие (или что-то в этом роде) не обмануло темного эльфа: над сводом нависло нечто, напоминавшее летающее одеяло с кучей острейших зубов и длинным чешуйчатым хвостом. После того, как объединенными усилиями тварь была изрублена в капусту, дальше двигались более осторожно... Но, несмотря на все меры предосторожности, Инеррен начинал кожей ощущать чей-то холодный, немигающий взгляд. Влажные коридоры сменялись пещерами, пещеры — узкими и низкими ходами, ведущими к подземным речкам и озерам; и все время чародей чувствовал незримое присутствие таинственного наблюдателя. Перейдя на темное наречие, он кратко изложил все свои подозрения и план действий. Ход был небезопасным, однако лучшего никто не мог придумать. Громко и отчетливо, усилив голос предварительно наложенными чарами, Инеррен произнес: Дети подземелья, мрака и глубин! Ваш хозяин знает: я иду за ним. Вы же — не преграда моему пути, Гибель — вам награда, лучшей не найти. Тот, кто хочет выжить, пусть уходит прочь, В свет небес иль в сумрак, в Бездну или в ночь,- Их не тронут чары. Но не тех, кто ждет Слова господина: «Живо, уничтожь!» Участь их печальней будет, чем у тех, Кто в чертогах Смерти ублажает Смерть... Он знал: эти слова будут услышаны и восприняты всеми, кто находится сейчас в этом лабиринте. К сожалению, некоторых особенностей местных обитателей чародей не учел, так как не был ознакомлен с ними... Впоследствии Блэк назвал это их свойство «мазохизмом, отягощенным скрытой тягой к самоубийству», — абсолютно все монстры, сколько их там было в окрестности, лезли напролом, не обращая ни малейшего внимания на то, что их протыкают мечом насквозь, рассекают на куски и сжигают заживо, словно стремились встретить ту самую «ужасную» участь. Инеррен истратил весь свой резерв стандартных заклинаний и даже вконец разрядил оба боевых жезла, обнаружившиеся в потайном кармане, — Ядовитый и Превращающий в Камень, трофеи арканского Турнира. Пещера, которую они оставили, после этой баталии напоминала смесь мастерской безумного скульптора, лаборатории некроманта, мусорной свалки и скотобойни, а уж воняло там... Не в каждом отделе Преисподней можно было встретить столь «изысканный компот» запахов — это опять-таки определил Блэк. По сравнению с этим гигантским побоищем стычки с тремя-четырьмя тварями воспринимались как нечто обыденное и не стоящее внимания. Попутно они даже перебрасывались шуточками, наподобие «Как смешно разинул пасть тот монстр, когда я проткнул его насквозь» или «Ты посмотри, что только вытворяет этот демон, безуспешно уворачиваясь от моего копыта»... Наконец, компания оказалась в громадной пещере, освещенной фосфоресцирующей плесенью на стенах. В дальнем ее конце угадывалось нечто вроде лестницы, ведущей наверх, но подход к этой лестнице загораживал тип в черно-зеленом костюме и железной полумаске. Третий брат и третий из Стражей. В отличие от своих предшественников, он атаковал первым, плюнув какой-то ядовитой дрянью. Дилвиш и Дриззт отпрянули в стороны, их клинки уже были готовы поразить цель, но противник оказался быстрее и, коснувшись стены, словно растворился в ней. — Быстро все наверх! — приказал Инеррен. — Мне эти близнецы уже надоели. — Если ты расплавишь камень, рухнет все, что стоит наверху, — с усмешкой заметил Блэк. — У меня другой план. Быстро поднимайтесь по лестнице, я должен уйти отсюда последним. Чародей аккуратно провел черту на грязном полу, несколькими короткими движениями набросал простенькую рамку заклинания, пометил ключевые точки — со своей, разумеется, стороны, — сопровождая работу тихим нашептыванием. Наконец он удовлетворенно осмотрел образовавшийся узор: Черта становится Барьером, Коль Тень лежит внутри нее; Пройдет здесь даже неумелый — Когда я уберу ее. Но лишь моя рука коснется Размытых символов в пыли, Любой другой, кто здесь пробьется, Войдет в страну Теней и мглы И там останется навеки Как разумом, так и душой... А тело — пусть лежит. Помехи Оно не создает большой. В капкан Теней попасть несложно, Ведь Тень чужих не помнит рук — И всяк вооруженный ложью Здесь свой оставит хладный труп! — А теперь, если посмеешь, можешь идти за нами! — весело крикнул Инеррен невидимому Стражу и направился вверх по лестнице. Ступени закончились у порога закрытой на девять запоров двери, которую Блэк без труда вышиб — он уже вернулся к обычному облику Железного Коня. И вновь взорам четырех спасателей предстали ледяные равнины, на сей раз без Танцоров. — Вон в ту сторону, — сказал чародей, указывая на стену из сиреневого льда высотой футов двести. Когда они проходили мимо ледяной стены, раздался сухой треск. В стене появились трещины, из которых начали вытягиваться тонкие щупальца, несущие на концах отточенные когти. Клинки Дриззта и Дилвиша заработали, разрубая щупальца, но этого оказалось недостаточно — их было слишком много. Блэк для пробы дохнул пламенем на ближайшее щупальце. Никакого эффекта. — Запутывайте их! — выкрикнул Инеррен, проскальзывая между щупальцами. Сразу два щупальца метнулись к нему, столкнулись и остервенело набросились друг на друга. — Годится, — усмехнулся Дриззт, повторяя прием. Не прошло и десяти минут, как все щупальца неведомого чудовища обессиленно лежали на льду, напрочь отрезанные мечами либо изорванные в клочья. И тогда затрещала уже вся стена — монстр, лишенный добычи, недовольно ворочался. Дилвиш отстранил чародея в сторону: — Двигайте дальше, я им займусь сам. — Ты в своем уме? Ответом были несколько слов на темном наречии, от которых Инеррен на мгновение потерял дар речи, а потом кинулся к краю ледяной стены, которая рушилась на части. Блэк и Дриззт уже были рядом с ним, когда раздался грохот падающих ледяных глыб и жуткий рев освободившегося чудовища. — Эта тварь — порожденье Хтона, — заметил Железный Конь, — что, интересно, привело ее сюда? — Не ЧТО, а КАК, — поправил чародей. — Это в принципе осуществимо, хотя и хлопотно. Но хотел бы я знать, где это эльф мог научиться Ужасным Заклятиям? — В Домах Боли, естественно, — ответил Блэк, — где ж еще. Только если ты имел в виду Дилвиша, то он не совсем эльф. В его стране кровь одной ветви Высших Эльфов на протяжении тысячи лет смешивалась с королевской кровью соседней страны, и он прямой потомок этой линии. Полное его имя Дилвиш из династии Селара. — Селар? — переспросил Инеррен. — А это, случаем, не связано с Селлой? — Вот уж не знаю... Но о Селле-то ты каким образом узнал? Этот мир — большой секрет даже в Высших Сферах. — Так, заглянул туда на несколько часов... — Историю о «великолепной шестерке», Морригане и Шаре Теней чародей предпочел сохранить при себе. С этим младшим братцем Древних Богов, пускай он и служит конем какому-то полуэльфу, нужно постоянно держать ухо востро. Следовательно, чем меньше ему будет известно о его, Инеррена, делах, тем безопаснее. Тут из темноты вынырнули черные стены цитадели, при виде которой Блэк воскликнул: — Это уже чересчур! Издевательство над лучшими творениями... — Что ты имеешь в виду? — Эта штука, — указал он на замок, — скопирована со знаменитого Полночного Замка, только тот находится совсем в другом месте. — И чем же он знаменит? — спросил Дриззт. — Ну... скажу так: реальное в нем смешано с нереальным, и никак нельзя заранее определить, что есть что. — Так это же Двор Хаоса! — И да, и нет. Там штука посложнее и более масштабная. Но здесь! — Блэк гневно раздул ноздри и выпустил струйки дыма. — Внешне — да, точная копия, но внутри он совсем иной. Мне это напоминает... Голос стального коня пресекся. Когда чародей обернулся, чтобы узнать, что случилось, то увидел, как Блэк медленно превращается в ледяную статую. Ветер-оборотень! Инеррен быстро загородил собою Дриззта, одновременно накладывая на темного эльфа теневую оболочку его-то самого всегда окружала такая. Тончайшая пелена Теней надежно предохранила живую плоть от леденящего воздействия. Удостоверившись в надежности защиты, чародей подошел к ледяному коню. — Иди! — вырвалось изо рта статуи. — Как ты... — Время... — ответил Блэк. Инеррен понял и, коснувшись плеча Дриззта, направился к черным стенам. За Железного Коня можно было не беспокоится: если он смог выдавить хоть слово, то вскоре и вовсе одолеет последствия оледенения. Ветер-оборотень — штука крайне коварная, но, если от него успеть защититься хотя бы на начальном уровне, дальнейшее — вопрос времени. Его заклятие трудно снять снаружи, но не изнутри. Некогда чародей сам оказался в подобном положении, и спасло его средство, которое не было описано нигде. Кажется, никто и не подозревал о нем. Начальную защиту обеспечила накидка, ткань которой настолько была пропитана излучениями Королевства Теней, что она в какой-то мере стала очень слабой теневой оболочкой. Этого как раз хватило, чтобы разум Инеррена остался бодрствующим, хотя тело и застыло в ледяном панцире. С тех пор он всегда носил свою старую одежду, и никакие недоумевающие взгляды зрителей и участников арканского Турнира не могли заставить чародея сменить ее на более презентабельную. След Айры прервался у стены. Прищурившись, Инеррен уловил через Кристалл Истины, что волшебница использовала здесь простую левитацию, поднявшись в верхнее окно. «Пойти по тому же пути? Нет нужды, — решил чародей, — я и так знаю, что она внутри этого замка. И в плену. Значит, все равно следует «побеседовать» с «господином»; и конечно же самый быстрый способ достичь этого — войти через главные ворота.» Они обнаружились шагах в трехстах, за поворотом. Решетка была, разумеется, опущена, но сами ворота — распахнуты. Причиной этого оказался вывороченный с чудовищной силой запор — похоже, нынешний владелец Полночного Замка вынужден был применить решительные меры для захвата собственности. — Ты поднимешь ее заклятием? — спросил дроу. — Придется. А у тебя есть другие предложения? — Угу, — кивнул тот, вытаскивая из-под плаща склянку с желтоватой субстанцией внутри. — Спорим, я шарахну этой штукой по решетке, и в ней окажется дыра? — Валяй. Пять монет, если ты прав. Дриззт метнул склянку, целясь в один из опорных прутьев толщиной в руку. Раздался грохот, повалили клубы едкого дыма, и, действительно, часть прутьев выворотило и в решетке образовалась достаточных размеров дыра. — Алхимия — мое хобби, — усмехнулся темный эльф. — Верю. Громовая Стрела не из простых составов. А еще что-то в твоем запасе имеется? — Кое-что есть. Не люблю тратить их без нужды. — Расходы оплачу. — Тогда точно найдется. Предания, с тоской подумал Инеррен, верны по крайней мере наполовину. Согласно легендам, дроу заразились от демонов их основными пороками. Жадность, предательство, азарт и неумеренность — все это было в их натуре. Что ж, риск есть всегда... Коридоры Полночного Замка, соответствуя наименованию цитадели, освещались лишь слабым светом наружных звезд, падавшим через узкие оконные проемы. Но ни темный эльф, ни чародей, владевшие теневым зрением, на это не обращали внимания. Против ожидания, вторжение вроде бы оставалось незамеченным. Ни единой души не попадалось им навстречу — сплошные переходы, галереи, залы и лестницы. — Мне это надоело, — не выдержал Инеррен, — я должен добраться до цели. Нас водят за нос, мне кажется, лабиринт этого замка все время меняется, но так, чтобы мы не решили, будто ходим по кругу. — Что ты предлагаешь? — Как обычно, пробить дыру в стене. Доставай-ка свою склянку. — Пять монет, — протянул руку Дриззт. — Три. Можешь использовать менее мощную настойку. — На деньги чародей не обращал особого внимания, но тут было дело принципа. Получив монеты, дроу швырнул в ближайшую стену бутылочку с Бурлящей Молнией. Камень разошелся, и Инеррен впервые увидел что-то светлое в отверстии. Он пролез, и стена сомкнулась за его спиной. Судя по звукам, раздававшимся позади, Дриззт вовсю действовал и клинками, и взрывающимися склянками, но стена была стойкой и непроницаемой. Какие бы враги сейчас ни угрожали темному эльфу, сейчас чародей ничем не мог ему помочь. Надо же! Не прошло и получаса, а из трех его телохранителей никого не осталось — двое заняты с противниками, третий размораживается. Пришел черед использовать собственные силы... Шан аккуратно поставил хрустальный кубик на стол и накрыл покрывалом. — Теперь у них ночь, — сказал он. Айра сверкнула глазами, но сдержалась. — Отлично, моя дорогая. Я уже приручил твой язычок, теперь дело пойдет быстрее. Твой дружок привел сюда целую компанию, но теперь они ему не помогут. Он остался один, и — если даже одолеет Гвардию, со мной ему не справиться — как и тебе. С милой улыбкой девушка произнесла: — Господин, он повергнет тебя на колени и заставит униженно извиняться передо мной за каждое ласковое слово, с которым ты обращался ко мне, а потом тебе придется отправиться самым длинным путем в Преисподнюю, только бы ускользнуть от его кары. Шан в гневе вскочил и занес руку для смертельного удара, однако остановился, напомнив себе, что нужно беречь силы для предстоящего поединка. Властным жестом он подтащил Айру к столу и что-то прошептал. Девушка исчезла. Черт! Опять этот «третий брат»! Длинная галерея была освещена закрепленными на стенах масляными лампами, вдобавок каждый из стоявших в ней держал в руках факелы. Они равномерно распределились вдоль стен, между ними оставалось расстояние примерно в два шага. И в дальнем конце галереи стоял черно-зеленый тип в металлической полумаске. На рукаве его костюма была вышита Ящерица, так же чародей решил и называть его. Желтолицые бойцы в свободных белых костюмах, оставлявших открытыми босые ступни, смотрели лишь прямо перед собой — казалось, ни Ящерица, ни Инеррен их не интересуют. Гонг, словно отмечающий начало схватки. Так, во всяком случае, было принято на Турнире Пяти Колец, потому чародей нисколько не удивился, когда ближайшие к нему двое что-то неразборчиво проорали (вероятно, подбадривая себя перед стычкой) и ринулись на него. Со зловещей улыбкой Инеррен произнес: В огненной печи сгорает Всяк, кто жив — и нападает! Тотчас же пламя факелов полыхнуло, коснулось атакующих, и те с воплями упали на пол. Но вопли не продлились и мгновения, так как пепел вопить не может, а от них и осталась лишь горстка пепла. — Кто хочет последовать за ними — шаг вперед! — пригласил чародей. — Кто хочет жить — сделайте вид, будто вы каменные статуи! Он облегченно вздохнул, когда увидел, что ни один из желтокожих не стремится разделить участь своих соратников. Медленно, следя боковым зрением за каждым движением, Инеррен прошел между застывшими рядами бойцов, и ни один не пошевелился. Ни один, кроме Ящерицы, который с той же медлительностью двигался ему навстречу. Этот странный ритуал рукопашного боя никогда не был понятен чародею. Сам он не изучал его, а уж о том, чтобы следовать всем его условностям СЕЙЧАС — при такой-то ставке! — и речи быть не могло. Потому Инеррен просто сказал: Глаза змеи и хвост дракона На человеческих ногах Не ходят. И твоя природа Тебя же здесь повергнет в прах! Противник бесшумно рассыпался кучкой серой пыли. «Допускаю, — согласился чародей с собственной совестью, — что шансов у него не было. Но разве были они у меня в рукопашной? Я действую лишь так, как могу, и жду того же от других. Разве моя вина, что они полагают, будто я играю по ИХ правилам?» Переступив через прах Ящерицы, он проследовал в конец галереи и закрыл за собой двери, наложив засов. Что дальше будут делать эти желтолицые — стоять на месте или разбегутся в стороны, пренебрегши проклятием, — Инеррена не волновало. Перед ним была цель его пути — золоченая дверь, выкованная словно из языков пламени. В орнаменте также угадывались клыки драконов, рога и черепа демонов, змеиные глаза и разорванные цепи. Отдав должное произведению искусного чеканщика, чародей не стал взрывать дверь заклятием, а просто отворил ее. Перед ним стояла Айра. На девушке был наряд танцовщицы, сделанный из кусков тончайшей ткани общей площадью примерно в два квадратных дюйма. — Ты пришел! — прошептала она, протягивая руки вперед. Инеррен обнял ее и почувствовал, что Айра дрожит от перенесенного ужаса. «Где он?» — спросил чародей мысленно. «Ты победил», — пришел ответ. Девушка запрокинула лицо ему навстречу, прикрыв глаза и слегка раскрывая губы. Но тут же лицо приобрело иное выражение — удивления, — когда она, словно не веря себе самой, отвела руку назад и нащупала вонзившуюся под левую лопатку рукоять серебряного кинжала... — Это была хорошая попытка, — признал Инеррен, — но тебе следовало бы получше изучить характер Айры. Ну-ка, вернись в свой настоящий облик! Очертания стройного женского тела расплылись, и перед чародеем оказался высокий, очень мускулистый человек, который вполне мог приходиться четвертым братом убитым Стражам — Ящерице, Скорпиону и Леденящему. Его смуглое лицо было искажено дикой болью, а силы, как магические, так и телесные, сейчас уходили лишь на поддержание жизни — которая ему была уже не нужна. — Где Айра? — жестко спросил Инеррен. — Лишь моя рука... освободит ее... — прохрипел умирающий. — После меня... не останется... ничего... «Где она? — Чародей умел разить и мысленной речью, если это было необходимо. И далеко не всякий клинок, даже серебряный — оборотню, был способен причинить подобную боль. — Отвечай, или я отправлю тебя туда, где действительно знают толк в пытках! Быть может, мне и понадобится твоя рука, но никак не твоя жизнь...» Он тонкой струйкой вливал во врага энергию: ровно столько, чтобы поддерживать в нем жизнь, чтобы тот все чувствовал и был способен отвечать. Проверенный метод Домов Боли — причинять боль до тех пор, пока измученный физически и морально, утративший все желание сопротивляться подопечный не сдастся — оказался успешен и на сей раз. А ведь Инеррен не причинил ему и малой доли тех страданий, что некогда испытал сам... В разуме умирающего возник образ хрустального куба и рыдающих внутри него обнаженных женщин, к которым подбираются уныло завывающие призраки. Поморщившись, чародей оборвал связь и окинул зал быстрым взглядом. Так и есть: под темным покрывалом на столе находилось нечто небольшое, кубической формы. Инеррен вырвал кинжал из тела врага, одним коротким ударом отхватил у него левую кисть и коснулся ею стенки хрустального кубика. Треск разрушенного заклятия — и вокруг чародея оказалась стайка испуганных женщин, которые только что сходили с ума от леденящих прикосновений призраков с извращенными желаниями (как и у их господина). Одной из немногих, которые вели себя более-менее спокойно, была Айра. — Странное общество, — весело заметил Инеррен, — но ты постоянно попадаешь в такие ситуации... Волшебница возмущенно фыркнула. — Да он просто обманул меня твоей рожей, век бы ее не видела. — Меня он тоже пытался провести в твоем облике, — сказал чародей, — но не прошло. Интересно, что бы это могло значить? Вероятно, ты от одного моего вида теряешь голову. — Ах ты... — задохнувшись от возмущения, Айра искала подходящий ответ, а Инеррен демонстративно не обращал на нее внимания... Эта ситуация, возможно, приняла бы крайне опасный оборот. Но к счастью, со стороны галереи послышался стук железных копыт по камню. Через минуту дверь распахнулась, а на пороге оказались Блэк и Дилвиш. — Твой гарем? — поинтересовался Железный Конь. — Что? — не понял чародей. — Ты находишься в весьма живописном окружении, — ехидно усмехнулся Дилвиш, — что ж тут еще можно подумать? — Ваши мысли — ваше дело, — нейтральным тоном ответил Инеррен, понимая, что надо срочно менять тему, иначе Айра начнет вымещать свой гнев на нем. — А где Дриззт? — Убит. — Блэк покачал головой. — Сам виноват — взорвал столько своих склянок в одном месте, что обрушился потолок. — А что с этим «господином»? — спросил Дилвиш. — И которая тут твоя Синяя Колдунья? — Синяя Колдунья — я. — Айра уже раздобыла где-то в зале свою накидку и посох. — А «господин»... Эй, куда он подевался? — удивленно воскликнул чародей. Труп, судя по всему, оказался достаточно живым для того, чтобы убраться куда-то в неизвестном направлении. — Вы позаботьтесь об... — ...этом гареме, — закончил за Инеррена Дилвиш. — Это-то пожалуйста, но тебе точно не требуется подмога? — Нет. Я уже знаю его пределы, — сказал чародей. — Кроме того, теперь у него нет заложницы, так что я могу не сдерживать себя. — Сдерживать?!! Так ты все это время себя сдерживал? Инеррен слегка кивнул. — Если бы все дело было в убийстве... Ты что думаешь, я не мог составить заклятия типа «умри на месте, в сей же час»? — Ладно. Счастливой охоты! — И постарайтесь без лишних жертв, — добавил Блэк, — а то потом хлопот не оберетесь. Айра отмахнулась: — «Потом» наступает лишь тогда, когда мы этого хотим. — Интересная точка зрения... — заметил Железный Конь. — Теперь понятно, почему он пришел сюда за тобой. Под словом «он» Блэк, естественно, подразумевал Инеррена, который сейчас всматривался в Кристалл Истины. На камень он уже успел наложить какое-то заклятие для поиска исчезнувшего врага. — Ага! Вот он где! — Нашел? — Глаза Айры вспыхнули. — Держись. Рука в руке, они растворились в воздухе. 3. Охота Ругаясь от боли последними словами, Шан зажал перерезанные артерии и приставил к ране кусок мяса, вырезанного из живого тела. Кому тело принадлежало ранее, для его цели было несущественно. В данный момент Шан использовал одного из своих слуг. Гортанные слова на мертвом языке Таонеза превратили бесформенный кусок плоти в зеркальное отображение правой кисти Шана, после чего он аккуратно поднял руку, и левая кисть зашевелилась, словно никогда и не была отрублена. Будь проклято это Искусство! Будь прокляты эти маги дальних миров, не обращающие никакого внимания на общепринятые правила! Будь проклят тот день... — Когда ты появился на свет. Шан резко повернулся. Айра и Инеррен стояли в десяти шагах от него, посох Синей Колдуньи был направлен ему в голову, а рука чародея что-то сжимала в глубинах потайного кармана. — Преисподняя? — вопросительно произнесла девушка. — Дома Боли, — твердо возразил Инеррен. — Тогда пускай выберет сам, — решила Айра и уставилась на Шана. — Ты все слышал? У тебя полминуты на размышление. Но тот проговорил: — Требую честного поединка. — Поединок и так был честным, — возразил чародей, — ты проиграл и должен оставить свою жизнь на мое усмотрение. С жизнью-то и так все ясно, она тебе больше ни к чему. Остается лишь выбор, где бы ты хотел провести свою Послежизнь. — Честный поединок предполагает наличие секундантов и судей. — Судей еще ладно. Но секунданты тут ни к чему. В колдовских поединках никогда не бывало ассистентов. — Так тебе нужны судьи? — переспросила Айра. — Как угодно. Она властно указала на Шана, коснулась рукой плеча Инеррена и произнесла: Идет турнир. И честный бой Без судей не проходит — Так проведи нас за собой В Аркану, где своей судьбой Сам смертный править может! «Вообще-то мне запрещено сюда возвращаться», — передал Инеррен. «После той Игры во Дворе Хаоса Рэйден ничего уже тебе не сделает. Хранитель — его начальник, — мысленно объяснила волшебница, — и потому он не пойдет на открытый конфликт.» Действительно, сидящий на судейском месте Рэйден коротким кивком приветствовал их; но тут он заметил Шана, и реакция была куда более сильной. — Нет... — с ужасом прохрипел Шан, однако фигура в бело-золотых одеяниях и широкополой соломенной шляпе уже пружинисто поднялась на ноги и двигалась к ним. — О, какая встреча! — промолвил Рэйден. — Шан Цунг, собственной персоной и в столь интересном обществе! — Вы знакомы? — поинтересовалась Айра. Шан скрипнул зубами, а Рэйден лишь улыбнулся. — Да, Синяя Колдунья, и довольно давно. Что объединяет вас? — Он вызвал меня на формальный поединок, — заявил чародей, — и потребовал наличия судей. Глаза Рэйдена чуть расширились. Он скорбно покачал головой. — Ты настаиваешь, Шан Цунг? Я могу обеспечить все условия, но, между нами, у тебя нет ни одного шанса. — У меня нет выбора, — выдавил тот. — Это уж точно, — согласилась волшебница. — Если он откажется, я сама отправлю его в Преисподнюю. — По-моему, ты ей не понравился, — сделал вывод Рэйден. — Причина тому была, или это ненависть с первого взгляда? — Он держал ее в плену, издевался и заставлял обращаться к себе «господин», — сообщил Инеррен с ядовитой усмешкой. — Дело слишком серьезное, чтобы оставить его без внимания. Затронута честь... — Я понял, — прервал Рэйден. — Да будет так! Идите на Малую Западную Арену. Через полчаса там будут трое судей и все остальное, что положено... Когда Шан Цунг получил свое, отправившись прямиком в Дома Боли, а разорванное на части тело было убрано с Арены, чародей и Айра устроились в тихом уголке на опустевших трибунах. — Да, я совсем забыл спросить: что тебе понадобилось в том Полночном Замке? Волшебница хлопнула себя по колену. — Я тоже напрочь забыла! Быстрее возвращаемся, пока ее кто-нибудь не прихватил. — Кого это «ее»? — спросил Инеррен, пока Айра читала перемещающее заклятие. — Диадему Западного Предела, — ответила она. — Последнее и самое великое из сокровищ Лорда Даммаранга, Ушедшего Бога. — С чего это вдруг ты начала охотиться за Артефактами? — Да ты знаешь, сколько платят коллекционеры за неизвестные ранее талисманы? Те, о которых все знают, уже давно находятся в хорошо охраняемых местах, а за информацию о местонахождении Артефактов дерут столько, что ни одно вознаграждение не покроет расходов. Зато за нечто новенькое полагается действительно приличная награда... — Жадность до добра не доводит. — А как ты добываешь деньги, когда они у тебя заканчиваются? — Иду в «Триаду» или тому подобное заведение. — Ага, так вот, значит, почему ты так задержался! Тебе, видите ли, партию надо было доиграть! Их спор грозил перерасти в стычку, но прибытие в Полночный Замок отложило все неурядицы в сторону. Цитадель была безмолвна и пуста. Куда подевались Блэк и Дилвиш вместе со спасенными женщинами — непонятно. Хотя, в конце концов, они обещали позаботиться о них и наверняка сдержат слово. Айра достала из кармана накидки несколько тонких металлических стержней, сложила их в форме прямоугольной рамки с ручкой-держателем и, глядя сквозь эту рамку, начала медленно поворачиваться вокруг своей оси. — Это что такое? — поинтересовался чародей. — Так, одна штучка, которая позволяет сразу определять и тайники, и их содержимое. Я не могу придумать названия, а продавец не сообщил. — Слушай, скажи честно: сколько времени ты потратила на странствия по Преисподней и Хаосу? — Много. Около пятидесяти стандартных лет. — Стандартных? — По счету Четрании это примерно семьдесят три года. Почти все тут почему-то считают, что в году триста шестьдесят пять дней, а не двести пятьдесят два, как у нас. При этом в аду не то что год от года, но даже день от ночи не отличить, так что я не знаю, чем объясняется такой взгляд на вещи. Инеррен вынужден был обдумать полученную информацию, однако не смог сделать никаких предположений на эту тему. Наконец волшебница с досадой отложила свою «штучку». — Ее здесь нет. — Ну и какие будут предложения? — Я не люблю терпеть неудачу. — Я тоже, — усмехнулся чародей, — но признай, что Шану ты проиграла. — Плевать мне на Шана! Где Диадема? Не забрали ли ее эти твои союзники? — Возможно. Дилвиш-то вроде бы не слишком интересуется подобными предметами, а вот за Блэка не поручусь. — Помоги мне найти эту штуку, — уступила Айра. — Половина моя, — улыбнулся Инеррен. — Я тебе уже сказала: сорок процентов. — Ответная улыбка была еще более ослепительной. — Помнишь, когда мы встретились в первый раз? Деньги и тут стоят выше, чем жизнь. Чародей покачал головой и достал Кристалл Истины. — Слушай, а ведь за эту штуку... — Я не собираюсь никому продавать ни этот камень, ни Шар Теней, — отрезал Инеррен, — они мне самому нужны. И учти: если я замечу пропажу, спрашивать буду с тебя — никому больше о них не известно. Волшебница сделала вид, будто не понимает, о чем идет речь. — Как там называлась эта штука? — Диадема Западного Предела, — отчеканила Айра, — или можно еще «Диадема Даммаранга». — Не подходит для заклятия. Лучше так... И он произнес: Лорд Даммаранг оставил Диадему, Что в Замок Полночи попала наконец. Что стало с ней теперь? Где та арена, Где будет закреплен пути конец? Рубин озарился изнутри. И они увидели... ...как умирающий Шан Цунг что-то сжимает правой рукой, шевелит губами, шепча беззвучное заклятие, и перемещается в ту полуразвалившуюся деревянную постройку, где Инеррен его и отыскал. — Итак, нам туда, — сказала волшебница. — Хорошо. Она произнесла заклятие, перенесшее их обоих в нужное место. Но самые тщательные поиски не дали результатов. Диадема как сквозь землю провалилась. Впрочем, чародей учел и эту возможность, но Артефакта не оказалось и под землей. — А теперь выбор за тобой, моя дорогая. — Какой выбор? — устало проговорила Айра. — Есть один, кто точно может сказать нам, где Диадема. — Я знаю нескольких, но это будет стоить очень дорого. Мало того, мы раскроем секрет самого существования Диадемы, и это значительно снизит ее стоимость... — Он денег не возьмет. — Да ну? И кто ж этот благодетель? — Тот, кто ее спрятал. Теперь волшебница поняла, о каком выборе говорил Инеррен. Для того, кто находится в Домах Боли, ценность имеет только одно: избавление от вечных страданий. Айре предстояло решить, что важнее: наказание виновного либо отыскание требуемого. — Пошли, — наконец сказала она. — Мы вернем ему жизнь. — Я думал, ты предпочтешь окончательно вычеркнуть его из Ткани Существования. — Ну уж нет! Шан Цунг наверняка в будущем захочет отплатить за пережитое, и вот тогда он получит сполна; неважно, от меня или от тебя, но за все сразу! Теперь чародей верил, что Айра провела столько времени в Преисподней. Этот образ мыслей принадлежал тамошним Владыкам, и никому другому. Айра тем временем, взглянув на него с издевательской усмешкой, произнесла: Барьеры расступились, и дорога Ведет меня к могиле у порога: Под нею — тот, кто Силою Теней Увел от Смерти множество людей. Хоть он и умер, но живет, как прежде, И Сборщица таит еще надежду, Что к ней он как-то в руки попадет... Воспряньте, Силы Вечности! Вперед! Три бесконечно долгих шага — и перед ними оказалась вертикальная пятиугольная плита. Черная каменная пентаграмма отмечала границу Искаженного Мира и Домов Боли, а рифмованная надпись на ней была сделана почерком Айры. Инеррен прочел стихотворение, воздающее ему по заслугам, и кивнул. — Отличная работа. Пусть остается тут. — Да? — Конечно. Если на меня вдруг нахлынет тоска или скука, я всегда могу прийти сюда и подумать: ведь могло быть и хуже. Место-то великолепное — граница мира, где я умер, и мира, где я провел мои лучшие годы... — Так и знала, что тебе понравится. Я бы на твоем месте расколотила ее на тысячи осколков, однако ты как был сумасшедшим, так и остался. — Конечно, — усмехнулся он, — я же все время имею дело с тобой. Как тут не сойдешь с ума. Обмениваясь язвительными выпадами, они раздвинули створки Врат и шагнули на территорию Домов Боли. Структура этих мест чем-то напоминала Хаос и Серые Страны. Собственно, именно благодаря близкому знакомству с Домами Боли чародей так быстро научился ориентироваться во Дворе Хаоса; ведь обычно тот, кто не рожден в Хаосе, за всю жизнь не может приспособиться к местным условиям. Быстро продвигаясь по светло-серой тропинке, каждый шаг которой защищали безумные колдуны, Инеррен и Айра добрались до Скрученной Цитадели. Она, полностью оправдывая свое наименование, имела такой вид, будто неведомый колосс взял изящную эльфийскую башню одной рукой за вершину, другой у основания и, слегка сдавив, повернул слева направо. Разметав почетный караул из шести демонов, вооруженных огненными копьями, они вошли внутрь. — Запретная Зона! — вскричал охранник и после небрежного жеста волшебницы влип рогатой головой в стену. — Где ва... — Страж Лестницы Слоновой Кости не успел закончить даже слова, обратившись под взглядом чародея в ледяную статую. Быстрота и натиск — это единственный способ добиться своей цели и благополучно уйти. Так, во всяком случае, обстояло дело в этом краю Сфер. Семь золотых дверей наверху были помечены различными символами. Одна, над которой был вырезан сжатый кулак, была заперта, и Айра направилась к ней. Приложив ладонь к тому месту, где должна была находиться щеколда, она прошептала приказ, и дверь с душераздирающим треском уступила. — Добро пожаловать, — раздался тихий голос изнутри. За простым, но изящным столом из какого-то светлого металла сидел невысокий человек среднего возраста. Седая бородка клинышком идеально гармонировала с острым носом и скулами, темные волосы с сильной проседью были разделены посередине ровным пробором. Глаза его были светлыми, почти белыми. У Инеррена в голове словно возникла страница одной из его книг: старая гравюра с портретом хозяина кабинета и подписью «Верховный Лорд Ада Беел-зебуб». — Чем могу быть полезен? — произнес он. — У нас имеется одна просьба, Повелитель Мух, — сказала волшебница. — Она касается одного из недавно прибывших. — Продолжай, — тем же тоном молвил Беел-зебуб. — Его имя Шан Цунг, отправлен он сюда был из Арканы. Родного мира, к сожалению, я не знаю. Просьба заключается в следующем: он должен сообщить нам некоторые сведения. — Трудно запугать того, кто уже находится здесь. — Поэтому я и обращаюсь с просьбой: единственное, что ему нужно — избавление от страданий. Мы можем вернуть его к жизни. Лорд Ада словно не слышал ее слов. Он что-то тихо насвистывал, одновременно пролистывая какие-то бумаги, пачкой сложенные у него на столе. — Надо было допросить его до того, как отправлять сюда, — наконец сказал Беел-зебуб. — Ну хорошо, Синяя Колдунья, пускай будет по-твоему. Только с условием: следует вернуть его сюда же, и никак не позднее, чем через шесть месяцев. — Обещаю, Повелитель Мух. И благодарю за содействие. Лорд Ада надавил на кнопку на краю стола. Вошел крупный демон, радужные глаза которого вращались в разные стороны. — Шан Цунг — тринадцатый коридор второго блока, отделение «Вечный Кошмар», северо-восток, Орлиное Крыло, — продиктовал Беел-зебуб. — Немедленно доставить сюда. Мгновение — и демон вернулся, держа подмышкой обмякшее тело. — Цена обычная, — сказал Лорд Ада. Айра кивнула. Инеррен применил ритуал Воскрешения. Шан Цунг открыл глаза. — Снова ты, — устало произнес он. — Даже тут нет покоя от тебя. — Разве так обращаются к своему спасителю? — укоризненно заметил чародей. — Я возвращаю тебе жизнь. Шан помолчал, затем резко поднялся на ноги. — Пошли отсюда. Попрощавшись с Повелителем Мух и высказав традиционное пожелание насчет будущей встречи, они покинули Дома Боли — больше никто не осмеливался переходить им дорогу — и переместились ко Двору Хаоса. В Призрачной Башне беседа продолжилась. — Зачем вам понадобилось предпринимать этот поход — понятно, — сказал Шан, уже совершенно оправившийся, — существует всего одна причина. Ну что же, Диадему Даммаранга я отдам. Но мне нужна клятва от вас обоих, что все наши дела на этом и закончатся. «Мне это не нравится, — передал Инеррен. — Данное слово следует держать, а...» «Не волнуйся.» — Даю слово, — заявила волшебница, — мы оба больше никогда не будем искать встречи с тобой, если только ты сам не полезешь. — Отлично. Возьми. — Шан Цунг вынул из воздуха кольцо из зеленоватого огня шириной около двух дюймов и диаметром почти десять. — Всегда удобно держать подобные предметы при себе. — Это уж точно. Прощай, — поднялась с места Айра. — Извини, но рукопожатием нам лучше не обмениваться. — Знаю, — усмехнулся тот и, сделав шаг, исчез. — А теперь не соблаговолишь ли поведать, как это ты собираешься сдержать оба обещания сразу? — начал Инеррен. — Очень просто. Как там звали того третьего номера твоей команды, который погиб в Полночном Замке? — Дриззт, дроу-рейнджер из Мензоберранзана. — Ха! Тогда все еще проще... Волшебница достала лист чистого пергамента и написала несколько строк на языке, которого чародей не знал, однако легко понял суть надписи с помощью заклятия Ньоса — оно теперь было «встроено» в застежку его накидки вместе с крошечным кристаллом Силы, так что прикосновение к кристаллу приводило чары в действие. «Сведения для кланов Мензоберранзана. Несколько дней назад в Полночном Замке был предательски убит рейнджер по имени Дриззт. Всю ответственность за его гибель несет некий Шан Цунг, оборотень и колдун младшей ветви из стран Таона. Точное местонахождение убийцы устанавливается. Башня Звезд» — А теперь приложи сюда печать Черной Звезды. — Зачем? И что значит вся эта галиматья? — Некогда один из основателей рода темных эльфов избрал Черную Звезду своим символом. Окончилось это для него весьма плачевно, но традиция осталась, и с тех пор самые срочные послания, исходящие из Башни Звезд (там что-то типа Совета Провидцев), несут на себе ее печать. — Гм. Ладно... — Инеррен отдал соответствующий приказ, и в конец текста добавился неповторимый черный узор. — Я не думаю, что дроу понадобится более шести месяцев для охоты. — Айра коротким заклятием запечатала пергамент и щелчком отправила свиток в воздух. Лети туда, где должен находиться, Лети быстрее, чем стрела и птица, Лети в квартал Торговцев и Воров — Где письмоносец отбыть в путь готов! Пергамент подчинился команде волшебницы и, все больше набирая скорость, удалился в неизвестном направлении. — Вот так. И считай, что обе клятвы осуществлены. Я сама-то Шана и пальцем не трону, но он окажется в Домах Боли задолго до истечения шести месяцев. Чародей пожал плечами. Чего ради было предпринимать такие хлопо-ты! — Но взгляни только на эту штучку! Так и хочется почувствовать себя Богиней... — Стой! — воскликнул Инеррен, однако Айра уже надевала Диадему Даммаранга себе на голову. Зеленое пламя охватило ее полностью, не сжигая, а скорее отрезая от реального мира. Вскоре на том месте, где только что стояла Синяя Колдунья, не осталось ничего, кроме тонкого запаха розовых лепестков... «Девятьсот девяносто девять тысяч чертей! — Чародей совсем утратил равновесие. — Надо ж ей было вляпаться в новую ловушку, когда я только вытащил ее из предыдущей!» Только теперь дело было куда как сложнее. Инеррен видел, каким образом подействовала Диадема, а это значило, что Айра находится не где-нибудь, а среди Ушедших Богов. То, что она не пропадет и там, очевидно. Но нельзя же оставлять ее на произвол Судьбы! Единственным, к кому чародей мог обратиться по поводу выяснения теперешнего местопребывания Ушедших Богов, был Блэк — тот якшался с ними за много лет до того, как Инеррен впервые вступил на Теневой Путь. Однако определить, где именно находится сам Блэк, было не меньшей проблемой. «Ну прямо как в той сказке, — иронически подумал он, — иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.» А как насчет Богов Судьбы? Разве имеют они контакты с Ушедшими? Если даже и так, то каким образом можно получить от того же Рэйдена эти сведения? Предоставив ему взамен свои услуги либо равноценную информацию. Этот вывод чародею не понравился, но лучшего плана в настоящий момент не было. Так что он прошептал заклятие, перемещаясь внутрь дворца, куда когда-то привел его Рэйден, освободив из заточения в Источнике. — Чему обязан визитом? — поинтересовался Рэйден при виде возникшего в его апартаментах Инеррена. — Мне необходима информация относительно Ушедших Богов, — торжественно-мрачным тоном произнес чародей. — Да, следует признать, на мелочи ты не размениваешься. Я бы и сам не прочь кое-что узнать об этой компании. И что же заставило тебя разыскивать их? — Есть причина. — Так выскажи ее. Инеррен понял, что деваться ему некуда, и вкратце описал ситуацию. Он уже предчувствовал, ЧТО потребует Рэйден за помощь. — ...И она надела эту Диадему, убравшись из этого плана бытия в какой-то столь далекий, что я не мог ее отыскать с помощью собственных ресурсов. Бог Судьбы, усмехнувшись, посмотрел на чародея, как обычно, читая его мысли. — Я тебе помогу, но за это, естественно, Диадему ты отдашь мне. — Я приведу к тебе Айру вместе с этой Диадемой, а дальше разбирайтесь сами, — уточнил Инеррен. — С ней я спорить по этому поводу не желаю. — Ладно, пусть так. Значит, Ушедшие Боги... Знавал я одного из них, и он соорудил одну штуку... Рэйден пружинисто поднялся, подошел к гобелену у задней стенки кабинета и откинул его. За тяжелой тканью обнаружилась крошечная потайная дверь. Достав из кармана золотой ключ, Рэйден крайне осторожно вставил его в замок и повернул дважды в одну сторону, затем один раз в другую. Дверка открылась. — Входи, — обернулся он к Инеррену. — Ты серьезно? — Вполне. Это начало пути к Обратным Пределам Сфер. — Гм. Я и не знал, что таковые существуют. — А это Знание не предназначено для широкого круга желающих, — объяснил Рэйден, — и, если бы ставкой не была Диадема Даммаранга, ты бы все еще оставался в неведении. — Путь охраняется? — деловито спросил чародей. — Понятия не имею. Я еще не настолько сошел с ума, чтобы пойти по нему. — Блестящая перспектива! — У тебя в этих делах имеется некоторый опыт. — Но это вовсе не значит, что мне хочется пережить подобное еще раз. Выдели-ка мне пару боевых жезлов из твоей коллекции; только на время, потом верну. Бог Судьбы неохотно достал из плоского футляра, обитого бархатом снаружи и изнутри, три коротких стержня — металлический, деревянный и костяной. Руны на первом гласили: «Жезл Мелфа», второй был помечен эльфийским знаком Матери-Природы; третий, лишенный всяких символов, более напоминал на ощупь нечто живое. — Это что такое? — Сам выяснишь, — сказал Рэйден. — Он должен работать, но если меня с ним надули, этому торгашу придется туго, будь он хоть трижды дьяволом. «Мне-то от этого не легче», — мысленно заметил Инеррен. Однако, поскольку от Рэйдена больше явно не приходилось ждать никакой поддержки, он подошел к открытой дверке и занес ногу над порогом. Тотчас же крошечная дверь чудесным образом увеличилась до нормальных размеров... Или это он сам уменьшился? Не было никакой возможности проверить, что именно произошло, — с резким щелчком запертого замка дверь закрылась, оставив чародея в самом начале молочно-белой дорожки, убегающей в никуда. Заткнув два жезла за пояс и сжимая третий в руке, Инеррен двинулся вперед. Путь преподнес все обычные «прелести» Путей, начиная с капканов и разбойников и заканчивая тройкой межзвездных скитальцев. Впрочем, чародей вовсе не был уверен в том, что более сильных охранников ему не встретится. Жезл Мелфа испускал странного вида стрелы, наподобие огненных и ледяных, но жутковато пахнущие. Во всяком случае, при попадании в цель — а попадали они не всегда, — жертва превращалась в желтоватую кашицу. Эльфийский жезл пока не действовал, что было неудивительно, учитывая характер этого Пути — ведь здесь напрочь отсутствовала живая природа. Костяной жезл Инеррен еще не проверял, исключительно в целях собственной безопасности. Казалось, прошли часы или даже дни с тех пор, как он оказался в этом странном мире, но ни голод, ни жажда чародея покуда не беспокоили. Впрочем, это было единственным положительным обстоятельством в этом начинавшем казаться бесконечным странствии. Из белого, кисельно-жидкого тумана, клубившегося по обеим сторонам дороги, выступили несколько фигур, идущих вроде бы в том же направлении. Инеррен крепче сжал жезл, хотя Черная Звезда не подавала упреждающего сигнала «опасность». Фигуры ничего угрожающего не предпринимали, всего лишь следуя своим маршрутом и настороженно зыркая по сторонам, как и сам чародей. Их число все увеличивалось, и Инеррен машинально начал размышлять, что же они делают на Пути к Ушедшим Богам. Мысль была интересной сама по себе, да к тому же больше ему тут совершенно нечем было заняться. Например, этот вот старик в мышиного цвета балахоне и измятой шляпе — он кто, Ушедший Бог или простой исследователь? Или... Тут чародей услышал тихое бормотание. Он вслушался — точно, каждый из идущих рядом произносил некие слова, словно повторяя навсегда заученную молитву. Несколько минут, и Инеррен мог разобрать весь текст: Мы шли по тысячам путей Сквозь бездны знаний и страстей, Сменив миллионы душ и тел, Чтоб обрести здесь свой удел; Нас били волны и ветра, Сжигали холод и жара, Мы умирали в сотнях войн И уходили в мир иной. Пройдя сквозь боль, забвенье, страх, Мечтанья все повергнув в прах, Мы одолели долгий путь, Хоть можно было и свернуть И отдых краткий обрести На нескончаемом Пути — А после позабыть о том, Куда вообще все мы идем... Мы одолели рай и ад, Пред нами пали Стражи Врат; Пронзая страны и года, Мы держим путь свой в никуда... Испить до края чашу Зла, Наполнить вновь водой Добра, Поставить на края Весов — И вновь вперед, за Грань Миров! Предательство, удачи, грех И горький отвращения смех — Все знали мы. И, все забыв, Идем к истокам дней былых — Зачем, к чему и для чего? Вопрос тот вовсе не простой — И нет ответа. Как и тех, Кто был для нас главнее всех. Сквозь стены рабского труда, Где путь закрыт нам навсегда, Мы шли, пронзая Тьму и Свет... Для нас нигде прощенья нет — Забыв мечтанья и покой, Уходим снова. За Судьбой, Что нас призвала, и конец Далек, как Звездный наш Венец. За поворотом — поворот, За небосводом — небосвод, За Гранью — Грань: таков наш Путь, С которого уж не свернуть. Мы — часть его, а он — часть нас, Мы — его время, он — нам час... И наши голоса звучат Во все часы, во всех мирах. Идущий впереди, не стой! Идущий позади — не ной! Идущий рядом, тверже шаг, Отбрось сомнения и страх — Им нету места на Пути, Здесь храбрость только лишь в чести. И тело, разум и душа Бредут куда-то не спеша. Странный стих, подумал чародей. И странные рассказчики — дойдя до конца, каждый переводил дух и начинал все повествование сначала... Странные? Будешь тут странным, когда идешь по ТАКОМУ Пути! Инеррен по-новому взглянул на окружающих, чем-то похожих на него самого. Возможно, Айра и была права: чародей так до конца и не расстался со своим безумием, в котором находил опору для Искусства и поддержку в трудную минуту. «Опасность!» — передала Черная Звезда. Инеррен быстро осмотрелся. Его дорогу пересекала вторая, аналогичного вида, с подобным же потоком движущихся по ней фигур. Вернее, не движущихся, а стоящих. Мгновение — и они двинулись, зато остановились все те, кто шел впереди чародея, так что тому также ничего другого не оставалось делать, кроме как последовать их примеру. Вскоре он добрался до перекрестка и увидел нечто весьма странное. В центре перекрестка на узкой пирамидальной вышке стояла человекоподобная фигура в темно-серой парадной форме полувоенного покроя. На голове ее покоилась странного вида шапка с жестким козырьком и плоским верхом, в руках был черно-белый полосатый жезл, явно Жезл Власти, судя по тому, как реагировали на его взмахи потоки движущихся по скрещивающимся дорогам фигур. — Это еще кто такой? — вслух заметил Инеррен, не успев сообразить, что его языка тут может никто не понять. — Стоящий на Распутье, — пояснил кто-то сзади. — По одному мановению его руки мы идем дальше или стоим. — А что дает ему такую власть? Этот полосатый жезл? Удивленные взгляды окружающих скрестились на чародее. — Он — Контролер, Регулировщик. Он следит за тем, чтобы на Пути не образовывался затор. Это не власть, а его работа. — Гм. И кто ж ему эту работу поручил? — Не спрашивай... Значит, Судьба, сделал вывод Инеррен. Всюду и везде эта Судьба, даже в Обратных Пределах Сфер. Итак, все и вся подчиняются ее законам? А законы Судьбы довольно интересная штука. Играя по ним, смертный обычно проигрывает свою жизнь. Да и Бог тоже. Вывод? Может, Рэйден и был прав: чтобы стать Богом Судьбы, надо отдать жизнь ради Долга. Только вот чародей больше не стремился к этому. Его цель была более тривиальной — в очередной раз найти Айру. Так... А что, если обратиться к этому «недостижимому» Концу Пути? Во всяком случае, скучать там не придется. Все лучше, чем покорно стоять здесь в терпеливом ожидании сигнала этого... Распутника. Инеррен прошептал: Плывут миры Миллиона Сфер В реке Единой Власти. Предохраняет их Барьер От рока и напастей. И Путь Судьбою проведен К Вселенскому Пределу С начала самого времен Он с ней душой и телом. Но долог, слишком долог Путь — Миллионы лет до края; И должен я с него свернуть, Ведь цель моя иная. Тропой короткой до конца Ведет Звезда меня, И Тень подобием венца Лежит на склоне дня. Мой шаг — как сотни тысяч лет, А слово — Рог Судьбы, В который трубит человек В конце своей борьбы... «Конечно, это несколько самоуверенно с моей стороны, — подумал чародей. — Одно заклинание — и я имею облик Бога, как внешний, так и внутренний. Рискованно.» Если уж сам Инеррен полагал свои действия самоуверенными и рискованными, все прочие сказали бы, что это попросту самоубийство. Но самоубийцей он не был. Шаг — и чародей преодолел десятки перекрестков и бог весть сколько миль этого Пути. Второй — и далеко впереди, в окружающей его бескрайней черноте, забрезжил слабый свет. Третий — и стрелы зеленого огня пронзили его руки и ноги, пригвоздив к скале. 4. Император Предела Мысленный приказ — и Инеррен освободился, а раны мгновенно исцелились. Затем с интересом (и не без вызова) посмотрел на того, кто стоял на страже этой местности. — Это такая традиция тут? — спросил он. — Да нет, скорее испытание. «Опять испытание! Знал бы кто, — подумал чародей, — как они мне надоели...» — И каков результат? — Ты определил его — иначе говоря, можешь проходить. — Благодарю, — кивнул Инеррен и проследовал мимо гиганта с бледно-зеленой кожей, облаченного лишь в набедренную повязку и головной убор из светлых перьев. На бедре у него висел колчан громовых стрел, которые он умел метать со столь удивительной скоростью и точностью. Вперед, мимо колоссальной башни из темного дерева на призрачный мост, нависший над бездной, над мерцающими звездами... Сместиться... ...мимо водоворота из взбесившихся скал, крутящихся вокруг воткнутой в карманное зеркальце золотой булавки... Повернуть... ...на взбегающую по склону голубых гор тропинку, уклоняясь от плывущих навстречу пушистых облачков, взрывающихся от одного прикосновения... Прыгнуть... ...через ручеек, в котором течет жидкость, густая, словно липовый мед, и красная, как кровь, — только человеку эта кровь не принадлежала... Проползти... ...под сплетением липких серых нитей, ожидающих своей жертвы... Взлететь... ...в ярко блестящий бассейн, чудесным образом застрявший в середине темно-синего небосклона... Опуститься... ...на середину поляны, окруженной высокими раскидистыми деревьями, мягко спружинив на ковре светло-рыжего мха. Чародей не задавал себе вопросов, с чего это вдруг он стал передвигаться столь оригинальным образом. Он погрузился в потайные уголки собственного сознания, открывая резервы энергии и готовясь к схватке. В том, что с кем-то тут придется крупно повздорить, он не сомневался, хотя даже понятия не имел, с кем конкретно и по какой именно причине. Предчувствия не обманули Инеррена. «Опасность!» — передала Черная Звезда, пульсируя в бешеном ритме и заставляя кровь быстрее нестись по его жилам. Еще не видя противника, чародей пустил в ход жезл Матери-Природы. Ход оказался успешным: в чаще леса послышался стон, а в воздух плетью взмыла зеленая лиана, опустившись с щелчком захлопнутой западни. По приказанию Инеррена деревья немного отодвинулись, давая ему возможность обозреть следующую картину: связанный по рукам и ногам, между ветвями деревьев на высоте двадцати футов болтался высокий темноволосый эльф в обычном для жителей лесов зеленоватом наряде. — Чернокнижник! — с ненавистью прохрипел тот. — Даже в Пределе от вас нет покоя! — Я не чернокнижник, — не согласился чародей, — однако ты волен думать так, как тебе угодно. Не будешь больше устраивать засад. Он развернулся, собираясь уходить. — Подожди, — выдохнул эльф. — Да? — Освободи меня. — Чтобы ты выпустил стрелу поточнее? — Обещаю не делать этого. — Это хорошо, — сказал Инеррен, — но мне нужно от тебя кое-что еще. Немного поработаешь проводником. — Согласен. Чародей отдал распоряжения, махнул жезлом, и лианы расслабленно повисли, а эльф полетел вниз. Четко сгруппировавшись в воздухе, он приземлился точно на ноги. — Куда тебе нужно? — К Лорду Даммарангу. Эльф присвистнул: — Ну ты даешь! Я знаю, о ком ты говоришь, но к Башне Девяти Черепов мне доступа нет. Да и тебе тоже. — Посмотрим, — изрек Инеррен. — Веди туда, куда можешь. Пробираясь подчас еще более странными дорогами, чем те, по которым чародей прибыл в эти края, они добрались до гор, вздымавшихся над лесом подобно тонким шпилям эльфийских строений. — Вот она, — указал эльф. Инеррен всмотрелся повнимательнее. Да, на вершине одного из синеватых пиков стояла Башня. — Можешь идти, — сказал он. — И благодарю за помощь. Эльф скорбно покачал головой и устроился на ветке высокого дерева, явно собираясь немного понаблюдать за Башней с безопасного расстояния. — Пока ты пробьешься сквозь его защиту, пройдут годы. Я уже видел, как ее атаковали, и ни разу не добивались успеха. Слегка усмехнувшись, чародей произнес: На горных вершинах стоит она, К себе никого не пуская. Живет в ней Ушедший Бог Даммаранг, Изгнанник и ада, и рая. Тому, кто отринул и ночь и день, Не следует ждать весь год: Скользит по камням безмолвная Тень, Открыв для меня проход. Повеление — и он стоял у ворот Башни Девяти Черепов, медленно открывавшихся под натиском Теней. Несколько оживших скелетов, помахивая огромными, тускло блестящими тесаками, бросились навстречу незваному гостю. «Опять ходячие мертвецы! — недовольно подумал Инеррен. — Мне бы следовало как-нибудь заглянуть в один из Храмов и пройти посвящение, предназначенное для духовных персон... Ну да ладно.» Достав жезл Мелфа, он попытался уничтожить охранников; но, судя по всему, жезлу требовалась перезарядка. Во всяком случае, работать он отказывался — чародей с тем же успехом мог бы размахивать простой палкой. Тогда Инеррен, уклонившись от удара, достал костяной жезл неизвестного предназначения и просто ткнул им в одного из скелетообразных стражей. Тот рассыпался в прах. Для пробы он направил жезл на другого охранника и пожелал ему той же участи. Пожелание немедленно осуществилось, после чего чародей превратил в порошок сразу всех скелетов, которые еще двигались. — Так-то лучше, — удовлетворенно заметил он и вошел в Башню. — ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ! — Голос раздавался, казалось, отовсюду. — Спасибо за приглашение, — ответил Инеррен бестелесному собеседнику, — и прошу прощения за неприятности у входа. Если не ошибаюсь, я имею честь говорить с Лордом Даммарангом? Пустота сгустилась в восьмифутовую человекоподобную фигуру с огненными (в буквальном смысле) волосами над длинным, треугольным лицом со скошенным носом и желто-зелеными глазами. — Значит, в Сферах еще помнят мое Имя? — Зубы Даммаранга оказались бриллиантовыми, а язык — чистым пламенем. — Не знаю, — честно сказал чародей. — Мне оно известно лишь по названию одного Артефакта — Диадемы Западного Предела. — Вот оно что... Молчание длилось достаточно долго, однако Инеррен не решался прервать тишины. Наконец, Даммаранг сказал: — Из-за этой Диадемы я лишился почти всего, чем обладал здесь. — Это потому, что ею воспользовался смертный? — Ты верно уловил суть. Диадема должна быть возвращена в Сферы: Обратный Предел уничтожит и ее, и ее носителя. — Я заберу Артефакт отсюда, — пообещал чародей, — но помоги мне отыскать его. И того, кто носит сейчас Диадему; вернее. ту. — Так ты знаешь ее... Ей также лучше исчезнуть из этих мест. — Сделаю все, что в моих силах. — Синяя Колдунья сейчас находится при дворе Императора. — Ушедший Бог сомкнул длинные ладони, затем развел — и между его руками появился образ колоссального зала, напоминавшего внутренности королевских дворцов. — Ты хочешь попасть туда? — Если можно. — Вообще-то нет, — заметил Даммаранг, — однако мне терять нечего. — И, сделав короткий жест, отправил Инеррена прямиком в указанный зал. Вокруг возникшей из воздуха фигуры моментально образовалось пустое пространство. Скучающий взгляд сидящего на каменном троне остановился на чародее. Тот ответил ему тем же. Император, если то был он, оказался стариком с жидковатой седой бородкой, такими же космами и длиннющими белыми усами. Облачен он был почему-то всего лишь в синевато-лиловую хламиду безо всяких украшений. — Итак, тебя послал сюда Даммаранг, — проскрипел старик. — Если он думает, что потеря престижа — это самое худшее, что с ним может произойти, я вскоре докажу этому выскочке, насколько он ошибался... Сигнер! Громила в чешуйчатом панцире и тяжеленном шлеме с забралом, отлитым в виде черепа, двинулся вперед. — Займись им. Сигнер развернулся и одним движением извлек из ножен громадный меч. Поигрывая им, он направился к Инеррену. — Не лучший выбор, — заметил чародей, вынимая жезл. — Вероятно, было бы лучше вызвать придворного мага? Раздался странный звук. Инеррен далеко не сразу понял, что это был смех Императора. — Этот меч заклинание не остановит, — сообщил Сигнер. Это меняло дело. — Как маг, кажется, я имею право взять заместителя на рыцарский поединок, — проговорил чародей. — Это так или я ошибаюсь? — Сигнер, подожди, — сказал Император, утирая слезы смеха. — Я соблюдаю порядок. Даю тебе три... нет, пять минут; если твой заместитель не появится — извини. Инеррен кивнул. Разум его привычно скользнул в прошлое, во времена арканского Турнира Пяти Колец. Нужный кандидат нашелся быстро; правда, не все его черты устраивали чародея, но особенно выбирать тут не приходилось. К тому же лишь немногим было позволено проникать в эти края. А его избранник почти наверняка относился к таким, ибо сама Судьба не смела ставить ему преград. Так что Инеррен прошептал: Он нужен везде и во все времена, Его сотни раз окружала война; Всегда и повсюду, один против всех, Пытается он искупить давний грех, Который давно уж прощен — но не им; Уже все мертвы, кто смеялся над ним, И Время опять Чемпиона влечет Сквозь Грань... Знайте имя его — Ланселот! На какую-то секунду в душу закралось ужасное подозрение, касавшееся двойного смысла слова «Чемпион» — оно ведь означало не только Избранного Воителя (избранного чаще всего для решения споров между богами), но и спортсмена-атлета, ставящего рекорды. К счастью, все обошлось — из сияющего облака возникла фигура в рыцарских доспехах... Чародей застонал, а Император просто взвыл от смеха. — Ну надо же! Защитничка он себе подобрал! Да ведь этот парень сам умирает от ран, его чуть не насквозь проткнули! Слева, чуть ниже нагрудника, на доспехах Ланселота зиял разрез, из которого медленно сочилась кровь. Рыцарь шатался от слабости, но голубые глаза были такими же, как помнил Инеррен, — упорными и целеустремленными. — Боюсь, я не долго продержусь, — прошептал Ланселот. — Продержишься, — уверенно сказал чародей, несколькими движениями проделывая исцеляющий ритуал. Затем в его левой руке замерцал Шар Теней — это Инеррен накладывал заплату на подпорченные доспехи. Тени не очень-то понравилось такое соседство, но приказу она подчинилась. Рыцарь выпрямился, немного подвигал руками, будто проверяя, все ли в порядке, и извлек из ножен свой меч. — Место! — громко потребовал он. Тотчас же все отхлынули назад, освобождая в середине зала большой круг, внутри которого стояли теперь Сигнер и Ланселот... Ставленник Императора был очень хорошим бойцом, если смог продержаться против Ланселота более десяти минут. Однако сравниться с Чемпионом, не говоря уж о победе над ним, было свыше сил Сигнера. Вскоре Ланселот вышиб у него меч и поверг наземь. Медленно и торжественно он занес над Сигнером свой меч. — Стой! — сказал Император. Ланселот не двигался, ожидая указаний Инеррена. — Не убивай, — произнес чародей. — Как скажешь, — молвил рыцарь, вгоняя меч в ножны и отходя назад. Инеррен хотел было заговорить, но Император опередил его: — Ты, если не ошибаюсь, хотел встречи с моим придворным магом? Я это устрою. — Он взмахнул шелковым платком, и перед троном возникла... Айра. В светло-золотых волосах девушки зеленым нимбом горела Диадема Западного Предела. Это же пламя играло в ее глазах. — Разберись с ним — и я разделю с тобой трон на ближайшую вечность. Не говоря ни слова, Синяя Колдунья повернулась к Инеррену. — Ты уверена, что хочешь этого? — спросил чародей. — Божественность не наследуют, а приобретают, — ответила она, и зеленое пламя окружило ее руки. С печальным вздохом Инеррен применил давно заготовленный прием. Нырнув в тени, плясавшие по всему залу, — светильники качались из стороны в сторону, свет их был неровным, так что теней было вполне достаточно, — он отбил пару выпадов, как ничего не значащие потуги ученика-колдуна, а затем, оказавшись вплотную к Айре, нанес короткий и четкий удар. Шар Теней коснулся виска Синей Колдуньи, и она мягко упала на руки чародея. — Ланс, сюда! — выкрикнул Инеррен. Рыцарь вмиг оказался рядом — и правильно сделал, иначе остался бы в этих краях навек. Чародей речитативом пробормотал заклятие: Исполнив то, что должно сделать тут, Уходим мы. Аркана — наш приют! Перемещение было гораздо более долгим, чем обычно. Вместо трех-четырех мгновений, ледяные объятия Бездны держали их почти две минуты, так что Инеррен едва не задохнулся. Но и это испытание осталось позади; оранжевые лучи арканского солнца показались чародею жарче адских костров, только куда более приятными. Кивнув Ланселоту, он отпустил рыцаря, освободив его от обязанностей Защитника. Затем, осторожно сняв с головы Айры зеленый обруч, Инеррен влил в неподвижное тело немного энергии. Девушка открыла глаза. — Думаю, ты осталась мне должна, — подвел черту чародей. — За что? За спасение от Шана? — Нет, за то, что я вытащил тебя из Пределов. — Какие еще Пределы? Инеррен понял, что Айра ухитрилась забыть все, что произошло с того момента, как она нацепила Диадему. Прекрасно, это его вполне устраивало. — Не обращай внимания. Тут имеется еще одно дело... — Это точно, — послышался голос Рэйдена, и Бог Судьбы собственной персоной оказался перед ними. — Итак, Артефактом сейчас завладела Синяя Колдунья. Назначь свою цену. Волшебница задумалась. — Немного позже, лорд Рэйден, — сказала она. — Когда я надумаю продавать Диадему, к тебе я обращусь в первую очередь. Обещаю. — Договорились, — усмехнулся Бог Судьбы и удалился обычным способом в облаке искр и энергетических разрядов... Через некоторое время, когда они вернулись во Двор Хаоса, Инеррен вспомнил один момент, немного беспокоивший его, и поинтересовался: — Кстати, что в точности имел в виду Беел-зебуб, когда говорил об обычной цене? Айра устроилась поудобнее. — Тут дело в моей репутации. Понимаешь, в Преисподней я довольно-таки известна. — Я заметил. Тут тебя, кажется, каждый демон знает. — Это чем-то напоминает ситуацию с Мандором... — С кем? — Мандор — это тот, кто устроил твою встречу с Богами Судьбы и Игру. Ты не знал его имени? Ну, неважно. Короче, когда Мандор наведывается в Преисподнюю, все ее обитатели стараются заранее получить вести о его визите и всеми силами избегают встреч с ним. Ко мне же они, напротив, униженно ползут на брюхе, только бы заручиться моей поддержкой. — Поддержкой в чем? — Ну, тут целая история... Заключалась эта «история» примерно в следующем: вся Преисподняя играла в одну странную игру, связанную со статусом и положением в «обществе» — обществе себе подобных, разумеется. В какой-то степени это напоминало Игру Судьбы; правила были проще, зато ситуации порой складывались такие, что ни одна Доска Судеб не вместила бы подобной позиции. И Синяя Колдунья благодаря этой самой Игре заняла очень важное положение, которое с наречия Преисподней приблизительно переводилось как «независимый мастер-консультант». В общем, если один из игроков заручался ее поддержкой, то спокойно мог поставить на выигрыш все свое состояние, даже если ставки в пользу его противника были сто к одному. — ...так что «обычная цена» Беел-зебуба — это как раз мое обещание оказать ему поддержку на ближайший раунд Игры. — Ясно. А он что, без тебя не справится? — спросил чародей. — В моей книге было сказано, что он — Верховный Лорд Ада; все остальные, сколько их там есть, — его подчиненные... — Это так. Но он сейчас не в лучшем положении. — Да ты что, следишь за Игрой каждую минуту? — Когда я в ней — да, иначе нельзя. Однако сейчас мне даже не нужно этого делать, коль скоро я знаю, что он в данный момент управляет Домами Боли... Дома Боли, оказывается, не имели постоянного хозяина, являясь только одним из обособленных, но очень важных участков ада. Потому Лорды-Демоны по очереди брали на себя обязанности по руководству этим «отделением» и, разумеется, всю ответственность за его правильное функционирование... — А, так ты хочешь сказать, что будет вполне в стиле Игры подстроить какую-нибудь каверзу тому, кто правит в настоящий момент Домами Боли? — Точно, — кивнула Айра, — и, если бы в деле не была замешана я, вряд ли Беел-зебуб выполнил бы нашу просьбу. Он рискует положением. Если Шан не будет возвращен в Дома Боли к сроку, это непременно заметят. В аду состоится внеочередное собрание, на котором уже будет решаться, достоин ли вообще Беел-зебуб своего нынешнего статуса. И его вердикт почти стопроцентно предопределен. Так-так. Опять возвращаемся к этому оборотню. — Не нравится мне это, — заметил Инеррен. — Что? — Ключевой момент этого этапа событий — Шан Цунг; если точнее, его возвращение в Дома Боли. Так? — Да, но... — Я очень не люблю, когда ключевой момент не зависит от меня. И от тебя, кстати, тоже. — Я понимаю, о чем ты, — задумчиво промолвила волшебница. — Если того послания к дроу окажется недостаточно... Признаться, я не думала раньше об этом деле с такой точки зрения. Похоже, ты вполне сможешь достичь больших успехов в Игре — имеется в виду Игра Преисподней. Чародей коротко объяснил на темном наречии, что именно он думает по поводу адских потуг изобразить Игру Судьбы, которая сама по себе является отвратительной пародией на реальность... — Все это так, — усмехнулась Айра, — только ты забыл об одном факте. Игра Судьбы не искажает реальность, а управляет ею. — Что?!! — Так этого Мандор тебе не объяснил? Напрасно. Все, что происходит на Доске Судьбы, непременно отражается в реальном мире в будущем, настоящем или даже прошлом. Ты был в Источнике и понимаешь мои слова. — В Бездну эту Игру и Источник! Что будем делать с Шаном? — Во-первых, нужно узнать о нем поподробнее. — То есть? — Список друзей и врагов, привычки, характер — всю подноготную, — заявила волшебница. — Раз уж мы сами не можем заняться им, следует найти кого-то, кто сделает эту работу за нас... Тут глаза Айры расширились. Получив к тому же от Черной Звезды сигнал опасности, Инеррен вмиг слетел с кресла, выхватывая костяной жезл и разворачиваясь, готовый нападать или защищаться. И как раз вовремя — кресло уже разлеталось в щепки под ударом Императора. Старик недовольно крякнул и начал менять обличье. Да, даже Шан Цунг не смог бы достичь такого... Император ранее был высоким и тощим. Теперь же его облик напоминал громадного рыцаря в массивных доспехах, покрытых заточенными шипами и зловещими выступами. Под шлемом виднелась физиономия, напоминавшая лицо покойника трехгодичной давности. Оружия у Императора не было — а на кой черт оно ему было нужно, если один удар его кулака пробивал каменную стену! — Разве позволено Ушедшим открыто появляться во внутренних мирах Сфер? — спросил чародей. — Мое пожелание — вот единственный закон, и этому закону покоряются все и вся! — прогрохотал гигант. — Как в Пределах, так и вне их. Инеррен холодно улыбнулся: — Тени законам не подчиняются. — И с этими словами нанес удар. Доспехи треснули и разлетелись на тысячи мельчайших частиц, однако сам Император не пострадал. Волшебница также что-то прошептала, и из ее посоха ударил луч, ослепивший противника. Чародей направил жезл в грудь Императора и повторил попытку. По желтоватой коже пробежали кольцевидные трещины, из которых начала сочиться бесцветная жидкость. Враг вслепую нанес удар, пробивший стену Призрачной Башни, но не задел ни Айру, ни Инеррена. Луч цвета раскаленного золота из посоха волшебницы уперся в то же место, куда указывал жезл чародея. Плоть и ребра раздались в стороны, открывая пульсирующее сердце, почти вдвое больше нормального размера. Действуя совершенно интуитивно, Инеррен выхватил Шар Теней и вбил его в сердце Императора. Даже самая ужасная рана не могла бы исторгнуть из их противника тот вопль, что Император издал сейчас. Только линии энергетической сети, на которых стояли стены Призрачной Башни, не давали ей рухнуть, похоронив под собой всех троих. — Убирайся! — выкрикнул чародей, надеясь, что Айра его услышит, и переместился в более спокойное место с помощью Черной Звезды. Когда он вскоре вернулся к руинам Призрачной Башни, то не без удивления заметил, что обломки кем-то сложены в виде гигантского надгробья, а на вертикальной черно-лаковой плите начертано: Его желанья привели к успеху, Его желанья возвели на трон — И с трона свергли. Такова потеха, В которой он клинки скрестил с Судьбой. Подвластны Шао Кану были Сферы, Он многими мирами управлял — Пока не преступил свою же меру И все свои владенья потерял. В последней битве с Молнией и Тенью Поставил Император на кон все — Но проиграл он жизнь свою и время, И снова повернулось Колесо... Теперь о нем останутся преданья, Но их героем не бывать ему — Он проиграл. И не от заклинаний, Он сам себя вверг в Пустоту и Тьму. Почерк был незнаком Инеррену. Однако он решил запомнить надпись — так, на всякий случай. Кто знает, вдруг пригодится... Переместившись на арканский Турнир, он моментально увидел Айру, которая что-то горячо втолковывала Рэйдену. На лице Бога Судьбы, однако, не читалось никаких эмоций. Чародей прокашлялся. Рэйден обратил на него внимание и жестом пригласил подойти. — Совсем забыл, — сказал Инеррен, выкладывая перед Богом Судьбы три жезла. — Они мне очень пригодились. — Особенно третий, — согласился Рэйден, пряча жезлы в футляр. — Ну, что осталось от Башни? — Надгробье с эпитафией, посвященной некоему Шао Кану. Это, как я понимаю, настоящее имя Императора? Рэйден кивнул. — Он, как и его ученик и ближайший помощник Шан Цунг, был моим старым противником. И ты покончил с обоими... Интересно, с чем же связано такое развитие событий? — Судьба, — усмехнулся чародей. — Это так, — кивнул Рэйден, — однако слишком много совпадений. — Ты же говорил, что таковых не бывает. — Это касалось ТОЙ части твоей жизни. И я совсем не уверен, что все позднейшие происшествия, включая убийство Шан Цунга и Шао Кана, соответствуют этой схеме. — Он не... — начала было Айра, но Инеррен прервал ее: — Значит, ты хотел лично рассчитаться с ними? — Ну, с Шао Каном не обязательно, а вот Шан Цунг... С ним мне действительно хотелось покончить собственными руками. Волшебница усмехнулась, разгадав план чародея. А тот с непроницаемым лицом заявил: — Это можно устроить. Эпилог Малая Западная Арена вообще-то была одной из запасных площадок, где участники Турнира Пяти Колец обычно только тренировались. Однако сегодня ее трибуны были заполнены до отказа, и многим желающим увидеть эту единственную схватку не хватило мест. На хрустальной полке, где обычно лежал Приз Победителя, сейчас покоился зеленый обруч, по которому пробегали острые языки колдовского пламени. Мандор устроился в судейском кресле, кивнул обоим бойцам и произнес: — Начинайте. Рэйден сорвал шляпу и отбросил в сторону. Затем, окутавшись белым сиянием, он каким-то образом оказался рядом с противником и отлетел, нарвавшись на левый крюк в челюсть. Шан Цунг метнул в него три огненных черепа, но Рэйден, сделав тройное сальто в воздухе, перелетел через них и в падении нанес сдвоенный удар ногами. Пренебрегая защитой, он стоял перед Шаном и работал обоими кулаками с усердием молотобойца, словно вгоняя гвозди в грудь и живот противника. Тут Шан Цунг провел трюк с перевоплощением, обратившись в точную копию Рэйдена. Разряд молний — и настоящий Рэйден снова вынужден был отступить. Лже-Рэйден наклонился вперед и, словно ныряя, врезался головой в грудь противника, отбрасывая его к каменной стене. Однако, как только Шан Цунг повторил прием, Рэйден исчез в белом сиянии, появившись позади него. На сей раз удар Рэйдена был быстрее, и мощный апперкот буквально подбросил Шана в воздух, сбросив с него и оболочку заклятия, и ложный облик. Плюющийся огнем череп даже на миг не остановил Рэйдена, который одним плавным движением пригнулся, зацепил ногу противника и нанес удар другой ногой. Шан упал. Рэйден, перекатившись по песку, впечатал локоть в живот противника. Шан Цунг, по-змеиному быстро поднявшись, метнул очередной пылающий череп прямо в лицо Рэйдена. Но тот успел выпустить в противника молнию и, отбившись от черепа, одним прыжком оказался рядом с Шаном, дополнив серию выпадом кулаком в живот и круговым ударом ногой в голову. Почти потерявший сознание, Шан Цунг все же пока стоял на ногах. Подойдя вплотную, Рэйден отвел левую руку назад, прижал правую к бедру и, собрав на кончиках пальцев всю энергию своих молний, нанес удар обеими руками. Враг, жутко вздрогнув, засветился изнутри и его тело распалось на мелкие кусочки. — Обещание сдержано, — подвел итог Инеррен, — и теперь эта история действительно завершена. — Все-таки я хотела бы оставить Диадему себе, — вздохнула волшебница. Но Рэйден уже обеими руками поднял Артефакт, с минуту полюбовался его чарующим блеском, а затем аккуратно завернул в кусок черной ткани и убрал в специально приготовленную коробку. Честно выигранный приз займет в его коллекции подобающее место, равно как и все остальные... К О Н Е Ц Крутобокий холм и алтарь на нем. Девушка, крепко привязанная к жертвеннику. Человек в темной мантии, расшитой звездами, заносящий над нею кинжал. Человек в черном, старая ведьма и волк, возникшие с другой стороны алтаря. Краткий обмен неслышными словами. Первого окружает ореол ярости, но второй достает из складок одеяния пылающий ало-золотым заревом кристалл, и голубой луч превращает врага в скрюченную мумию... Пылающий в ночи погребальный костер, на котором лежит семифутовая фигура в угольно-черных доспехах. Полузвериная-полудемоническая маска-забрало лежит в стороне, открывая бледную кожу мертвеца, изъеденную шрамами и язвами... Ночной город — громадный, словно целое княжество. Мерцающие белые огни образуют над ним и внутри него странные хороводы. Искры, отлетающие от остро заточенных клинков. Два бойца, обменивающиеся яростными ударами на крыше громадного здания, целиком состоящего из стекла и металла... Безмолвная железная фигура, скачущая по тропе между звездами на восьминогой бронзовой лошади, выдыхающей из расширенных ноздрей зеленое пламя... Тяжелая арбалетная стрела, пронзающее яблоко, установленное на голове насмерть перепуганного ребенка... Часть без номера. Возвращение Изгнанника (Хроники Амбера, книга Теней) Путник сидел на округлом камне, угрюмо уставившись в мерцающую радугу звездно-полосатого неба, отраженную в темной воде безымянного озера. Мысли его беспорядочно блуждали по всем направлениям в поисках ответа. Машинально, словно подчиняясь забытой привычке, он вытащил из укрепленных в рукаве ножен легкий кинжал и начертил на песке несколько линий. Потом еще и еще. Кривые и дуги сплетались в странный узор, пока... Янтарные глаза путника вспыхнули огнями понимания. Память была утрачена навек, так он думал. Но кое-какие знания остались с ним навсегда, и даже смерть не в силах была стереть их. И этих знаний было, пожалуй, достаточно для ответа. Вернее, не самих знаний, а того, что открывалось с их помощью. Он извлек из ножен свою шпагу и аккуратно положил на песок рядом с рисунком, повернув оружие так, чтобы тусклые лучи звездно-полосатого неба отражались от плоскости лезвия прямо ему в глаза. Изящная гравировка на серебряном клинке ожила и заискрилась. Изгнанник с торжеством осознал, что она в точности совпадала с частью начертанного им узора. Да! Окольный Путь — ведущий отовсюду прямо в нужную точку! Даже из тех мест, где он сейчас находился. Даже из Сфер, лежащих вблизи Двора Хаоса. В лихорадочном нетерпении Изгнанник перевернул пятисотфунтовую плиту плоской стороной вверх, стряхнул с нее песок и тщательно, с нужной концентрацией, нацарапал новый узор. Отличаясь от прежнего всего парой линий, он каким-то образом куда сильнее притягивал к себе внимание. Полоснув ножом по ладони, Изгнанник окропил узор собственной кровью. Тонкие линии на черном камне заискрились, подобно гравировке на его шпаге. Он потянулся в невидимую даль, к смутным воспоминаниям о городе, чей неповторимый образ был впечатан в его кровь, разум и душу. О городе, существующем дольше любого иного. О городе, в котором Изгнанник в незапамятные времена появился на свет — чтобы впоследствие уйти во тьму. Серебряная шпага сверкнула в его руке, словно луч маяка, указывающий путь заблудившимся кораблям. Подчиняясь приказу тех, кто был старше даже их, повинуясь воле Изгнанника, Тени сомкнулись вокруг него. Вдох... ...перемещение — напор сил разрывает на части... ...выдох. Он стоял в слабо освещенном зале. Снаружи была ночь, только луна и многочисленные звезды — и рисунок этих созвездий был знаком Изгнанику! — освещали огромное помещение. Кроме того, в беломраморных стенах зала мерцали зеленые прожилки, создавая впечатление струящейся воды. Собирая обрывки воспоминаний, он медленно поворачивался, пока не уперся взглядом в толстую колонну, где — он знал — была потайная дверь. Туда. Изгнанник вышел из зала через скрытую в западной стене дверь. Отлично. Никого ни в одном конце коридора. Пройдя по сумрачному проходу, он остановился у двери. За ней — во всяком случае, так было когда-то — находились два стражника. И его-то они наверняка не узнают, а следовательно, не пропустят. И подымут тревогу до того, как он успеет заставить их замолчать. К счастью, Изгнанник обладал и иными средствами. Служба в Легионе Теней не прошла для него даром: прошептав пару слов, он осторожно толкнул дверь. Ни звука — стражники дремали, склонив головы на алебарды. Кивнув им, словно старым знакомым, Изгнанник прошел к двери напротив и снял с крюка фонарь, который тут же и зажег. Он умел видеть в темноте, но здесь и сейчас свет был необходим. За коротким коридором... Он помнил — откуда? — эту лестницу. Он знал, что никому не удалось сосчитать общее число ступенек. Но этот вопрос сейчас не интересовал Изгнанника. Ступив на первую ступень лестницы, он начал спускаться. Длилось это, как показалось ему, целую вечность — и спуск, как ни странно, дал ему возможность успокоиться и трезво оценить все происходящее. Безумие — идти туда сразу и без подготовки. Но еще большее безумие — откладывать посещение, ведь с минуты на минуту его присутствие может быть обнаружено. Изгнанник вовсе не тешил себя надеждой, что сможет ускользнуть необнаруженным, однако хотел отложить объяснения хотя бы до того момента, когда сможет разговаривать на равных. Наконец, внизу забрезжил свет. Фитиль к тому времени почти догорел. Изгнанник задул пламя и оставил фонарь на полке — подойти к стражникам внизу лучше также незамеченным. Но тут его ухищрения не помогли. Тощая фигура стражника, прислонившаяся к полкам, была заметна еще сверху. Изгнанник сделал несколько шагов, готовясь в случае необходимости пустить в дело метательный нож. Стражник поднял голову. Короткая трубка в его зубах выпустила клуб сизого дыма и застыла. Взгляд, до того сонный и усталый, моментально прояснился. Однако он не произнес ни слова. Изгнанник уже покинул лестницу и теперь находился почти рядом со стражником. — Вам следует взять фонарь, — произнес тот. — Нельзя находиться там без света. Он снял один с полки и зажег от длинной свечи, стоявшей на оструганном деревянном столе. Изгнанник молча принял фонарь и, не задаваясь вопросом, почему этот стражник ведет себя так странно, прошел по туннелю направо — с каждым шагом дорога вставала в его памяти все отчетливее... А стражник, даже не глядя ему вслед, точно знал, куда направляется пришелец. Подвинув к столу деревянный стул с неудобной спинкой, Роджер присел на край и извлек из висевшей на крюке плоской кожаной сумки толстую пачку листов бумаги и пергамента, исписанных размашистым почерком. Отделив несколько последних страниц, он задумчиво посмотрел на них, словно надеялся найти там ответ на мучивший его вопрос. Наконец, Роджер достал из кармана той же сумки карандаш, аккуратно зачеркнул выделявшееся на последнем листе слово «КОНЕЦ» и дописал несколько слов... Пятый из коридоров, ответвляющийся от главного туннеля. Изгнанник прошел мимо, не останавливаясь. Шестой... седьмой. Здесь. Он свернул и, пройдя еще немного, оказался у массивной, окованной двери. Она была заперта, но ключ висел напротив. Изгнанник постарался успокоиться. Ритм сердцебиения потихоньку вошел в норму. Только тогда он повернул ключ, вынул его из замка и повесил на место. Затем толкнул дверь. Та не хотела отворяться, но Изгнанник был тверд и победил. Он перешагнул через порог. Дверь медленно закрылась за его спиной, однако Изгнанник не обратил на это внимания. Его взгляд был устремлен на скопище голубоватых линий, мерцающих на черном камне пола. Дуги и кривые, петли и повороты... Лабиринт. Медленно и благоговейно, словно в тот день, когда впервые увидел это зрелище, он обошел вокруг и остановился у того места, где голубая линия обрывалась — а вернее, начинала свой путь к центру. Пройти Лабиринт и обрести полную память вместо жалких обрывков. Или — погибнуть при попытке, но отступать нельзя. Этого выбора у Изгнанника не было. Поставив фонарь на пол, он сделал шаг вперед. Свет очертил подошву сапога, коснувшегося мерцающей линии. — Роджер! — Да, милорд? — Стражник быстро поднял голову от своей рукописи и встретил взгляд Корвина. — Здесь... — Он прошел в Камеру Лабиринта, — сказал Роджер. — Кто он? Ты его узнал? — Ну, не могу сказать точно. Одно несомненно — фамильное сходство есть. — Черт его подери! — произнес Корвин. — Неужели все начинается сначала? Или это какой-то совсем новый фактор? — Это и новый, и старый фактор, — заметил Роджер. — Я не задумывал этого продолжения. Но... — Что? — Роджер Желязны из Тени-Земля не так уж давно скончался в Калифорнии от рака. Серия «Хроники Амбера» не могла быть завершена, и наверняка новый автор начал свой вариант развития событий. Корвин поморщился. — И все произошло так быстро? — Другого предположения у меня не имеется. Ведь этому гипотетическому автору не нужно было рисовать картину нового мира с самого начала, он вполне мог воспользоваться исходным материалом Желязны... Последняя Вуаль... Изгнанник уже одолел адское пламя и замораживающее дыхание Пустоты, прошел сквозь жернова духа и гидравлический пресс энтропии. Гильотина сомнений не сработала, стрелы самоуверенности не смогли пробить щита его упорства. Лабиринт теперь был не только снаружи, но и внутри него, и в душе горел свет твердой уверенности в успехе. Последний, самый трудный отрезок пути. Три шага, каждый из которых подобен прохождению сквозь толщу гранита... И — конец. Центр Лабиринта. Сила, поддерживавшая его все это время, иссякла. Едва стоявший на ногах, он тем не менее улыбался — словно в день своей смерти, и первой, и второй. Но теперь смерть ему не угрожала. Изгнанник вернулся домой. Он отдал приказ — и Лабиринт переместил его несколькими этажами выше, в салон библиотеки. Окинув ироническим взглядом стеллажи с книгами, барабанную установку в углу и несколько больших картин, появившихся здесь за долгое время его отсутствия, он подвинул к камину массивное кресло и со вздохом облегчения расположился в нем. Ожидать разговора ему предстояло недолго, но это ожидание вполне можно было сделать комфортным. Наконец, двери в библиотеку открылись. Изгнанник вынул из кармана колоду карт, сдвинул ее и открыл верхнюю. — Бенедикт, — произнес он, не оборачиваясь. — У тебя передо мной преимущество, — ответил вошедший. — Мне не назвали твоего имени. Изгнанник повернулся вместе с креслом так, чтобы Бенедикт мог увидеть его лицо. Тот невольно отступил. — Быть этого не может! — Ты отказываешься верить собственным глазам? — поинтересовался Изгнанник. — Это все-таки ты, — кивнул Бенедикт. — Ну что ж, Озрик... Добро пожаловать домой. — Спасибо. А где отец? Я бы хотел поговорить с ним. — Оберон погиб несколько лет назад. Озрик наклонил голову, почтив память отца. — А кто теперь носит корону? — минуту спустя спросил он. — Рэндом. — Этот сопливый... — Он избран самим Единорогом, — мягко заметил Бенедикт, — и не тебе это оспаривать. — Но он же лишь мальчишка! — Ты отсутствовал долго, Озрик. Чересчур долго. У детей Оберона давно есть собственные дети. Значит, столько лет... Ему придется заново узнавать многое. Игра наверняка стала гораздо сложнее, и пока лучше воздержаться от участия. — Теперь говори ты, — твердо сказал старший брат. — Как ты вернулся к жизни? Ведь отец... — ...Отправил меня на войну, чтобы я своей геройской смертью за Амбер искупил недостойное желание занять его трон. Вообще-то так и произошло, — усмехнулся Озрик, — вплоть до последней детали... А остальным что, неинтересно? Или ты остался последним в семье? Я не хотел бы рассказывать эту историю дважды. Бенедикт вытащил собственную колоду, выдвинул сразу несколько карт, и несколькими мгновениями позже рядом с ним оказались Корвин, Рэндом, Жерар, Флора, Джулиан и Фиона. — Располагайтесь, — пригласил Озрик, — мой рассказ будет довольно долгим. — Тогда я, с вашего позволения, также его выслушаю, — раздался голос из угла библиотеки, и из теней выступил горбатый карлик с длинными седыми волосами и такой же бородой. — Дворкин! — в один голос воскликнули все. — Откуда?.. — Есть некоторые более важные вещи, которые требуют вашего внимания, — сказал тот, усаживаясь в возникшее из воздуха кресло. — Давай, Озрик: промедление может оказаться дорогостоящим. И Изгнанник начал рассказ. — Саму войну, на которую меня послал отец, я описывать не буду: это не доставит мне удовольствия, а вам ничего существенного не даст. Короче говоря, я был смертельно ранен и уже помирал. И тут — называйте это галлюцинацией, если хотите, — над полем битвы нависла черная туча, а внутри нее образовалось Лицо. Похоже, никто этого не видел, за исключением меня. Лицо заговорило — не могу сказать, мысленно или вслух. Оказывается, это был Черный Бог Смерти, который решил создать Себе непобедимое войско и подбирал на полях сражений умирающих героев для пополнения армии. Я Ему, по-видимому, подходил, и Он задал следующий вопрос: не променяю ли я реальную смерть на схватки и приключения, везде и во всех временах. Мой ответ конечно же, был утвердительным. Да любой из вас поступил бы так же на моем месте! Однако будущее показало, что я совершил необдуманный поступок. Не могу в точности сказать, сколько времени я провел в этом Теневом Легионе. По моему личному подсчету — что-то около пяти веков, но время во многих мирах, где меня носило, течет иначе, нежели в Амбере. Я думал, что здесь прошло куда меньше времени... хотя важно не это. В общем, я занял пост предводителя Легиона Теней и отработал на этом месте черт знает сколько. До тех пор, пока мне до смерти не надоели эти «вечные схватки и приключения» — в основном мы работали на разных Великих Призывателей, которые попали в передрягу и срочно нуждались в помощи непобедимого войска. Итак, мне надоела это работа, я решил покончить со всем. Понимая, что конец будет и смертью — но она-то меня фактически настигла уже давно, и жил я только благодаря поддержке Черного Бога. И такой случай в конце концов представился. Как-то наш Легион был призван на службу неким чародеем, именующим себя Повелителем Теней. Более того, так же называли его и сами Тени. Задание было несложным: освободить одну цитадель от захватчиков. Выполнив приказ, я позволил всем выжившим противникам смыться с поля боя, за что, как я знал, неминуемо буду наказан. Так и случилось: Черный Бог настолько вышел из себя, что появился там собственной персоной. Легион Теней, по Его мнению, должен был нести смерть, а не давать врагам шанс ускользнуть. Я не оправдал возложенного на меня доверия, посему Он без дальнейших рассуждений просто отобрал свой прежний дар — жизнь. И отправил меня в Дома Боли. Просидел там я, к счастью, недолго. Я вновь был возвращен в мир живых, и на сей раз это сделал Повелитель Теней. Понятия не имею, как это ему удалось. Дальше все закрутилось очень странно. Воскрешение почти полностью стерло мои воспоминания о том, что было до того, как я поступил в Легион Теней. Или это произошло еще раньше? Не уверен — те события для меня до сих пор как в тумане. Как бы там ни было, я остался должен этому чародею. И он потребовал, чтобы я играл роль его телохранителя в каком-то походе за Силой. Поход провел нас через несколько миров, а закончился путь прямо у Двора Хаоса. Вскоре Повелитель Теней сказал, что я исполнил свою работу и могу быть свободен. Дальше он провалился в какую-то бездну — причем, судя по всему, это чародей и называл «походом за Силой». Чокнутый или нет, но он был одним из лучших магов, какие мне только встречались. И вот я остался у Двора Хаоса с обрывками воспоминаний. Несколько недель я пытался отыскать путь домой, в чем, естественно, не преуспел. Короче, в один прекрасный момент стою со своей шпагой в руках, замечаю гравировку на лезвии — и вдруг в памяти всплывает ее название, Уэйрдремм, и узор Лабиринта. Дальнейшее уже было делом техники. Я переместился в Амбер, пробрался вниз, а остальное вам известно... В комнате стражи в нижней части замка сидел сейчас только один из многочисленных охранников. Это был Роджер, занятый своим бесконечным мистико-философским романом. Дверь отворилась, и в комнату вошел Корвин. — Чем обяз'н т'кой честью, м'лорд? — скопировал Роджер акцент Дейги. — Это касается нашего недавнего гостя, — сказал Корвин. — Знаешь, кто он такой? — Принц Озрик, второй сын Симнеи и Оберона. — Стражник посмотрел на удивленное выражение лица собеседника, выпустил из трубки клуб дыма и добавил: — Я узнаю многое из того, что происходит в этих стенах, — если как следует сосредоточусь. — А как насчет того, что творится за их пределами? — О, — заметил он, — это уже другое дело. Сложное. — Правду он говорил или нет? — Все соответствует, — пожал плечами Роджер. — Если не считать Черного Бога Смерти и какого-то Повелителя Теней. — Об этом я и хотел с тобой поговорить. Я знал его. — Да? Этого ты, кажется, не упомянул в беседе с Рэндомом. «Ого! — подумал Корвин. — Он действительно знает все, что творится в этом замке.» — Этого я и Мерлину не рассказывал. После войны я действительно находился в плену, но вовсе не там, откуда Мерлин меня освободил. Не то сама Дара, не то кто-то из ее приближенных... в общем, невесть кто отослал меня в один очень странный мир, называемый Селлой. Из него нет выхода, ибо все попавшие туда забывают не только о выходе, но и о себе. Проще говоря, теряют память. Не полностью, правда, только толку от этого было немного. Озрик даже с амнезией смог вспомнить узор Лабиринта, а я там даже забыл, что это такое. На мгновение в глазах Корвина мелькнуло выражение, которое Роджер окрестил самоиронией. — Пробыв в Селле некоторое время, я был избран в одну небольшую компанию для выполнения одного особо ответственного поручения. В ходе операции нам надлежало разобраться с одним колдуном, забрать у него какой-то амулет и все такое прочее. Вдобавок те гады, наши работодатели, наложили на нас Чары Медленной Смерти — если амулет не окажется у них через семь дней, спустя аналогичный срок все мы становимся покойниками. Ну так вот, Повелитель Теней оказался врагом нашего противника и временно присоединился к нашей команде. Кем он был? Магом и чародеем, причем довольно крутым. В сущности, во время спора с тем колдуном, которого следовало пришить нам, он не пользовался своей силой. Зато потом, когда... впрочем, ладно. Так вот, мы в конце концов завершили дело, побрякушка оказалась у нас. Затем Повелитель Теней предложил возвратить всем нам память. Мы, естественно, согласились. Но чары Медленной Смерти он снять не смог, это было осуществимо лишь в Селле. Поэтому мы воспользовались какой-то хреновиной, которую нам вручили еще до отбытия, — они называли ее Амулетом Перемещения, — и попали в Селлу. Только вот эти... — следующего слова Роджер не понял; по-видимому, то была слишком архаичная разновидность тари, — вовсе не собирались снимать свои чары. Нас благополучно оставили подыхать в темнице вместе с Повелителем Теней. И вот тут-то началось самое интересное. Темница была та еще — заколдованными оказались не только замки, но и каждый шаг коридоров. И наш чародей спокойно, как на тренировке, снимает все эти заклинания, разбивает стены и вообще ведет себя в стиле Супермена. Потом мы всей компанией отправились на штурм Башни Безмолвия, разнесли охрану, наказали плохих парней и все остальное в таком роде. — Корвин глубоко вздохнул. — А дальше следует печальная часть истории. Мы благополучно выбрались из Селлы и расстались лучшими друзьями. Все шло отлично. Затем я в одну далеко не прекрасную ночь проснулся совсем не там, где заснул. А точнее, в той самой камере, откуда меня через несколько месяцев вызволил Мерлин. — Месяцев? — переспросил Роджер. — Так что, Озрик встретил Повелителя Теней уже после тебя? — Может быть. Во Дворе Хаоса со временем черт ногу сломит. Мерлин мне кое-что рассказывал. Однако суть дела не в этом. Ты некогда утверждал, что десять романов, стоящих на полке в библиотеке, написаны тобой... или твоим аналогом. Ты все время имел доступ к информации обо всей катавасии, что творилась и в Амбере, и в Хаосе. Так? — В общих чертах. — Тогда объясни мне, с какой стороны в общую схему входит Повелитель Теней? Если бы он встретился только со мной — черт с ним, но Озрик тоже его знает. А это уже не совпадение. Роджер пожал плечами: — Ты, видно, не понял меня, когда я тебе сказал, что Роджер Желязны скончался. — Ну и что? — А то, что я обладаю только той информацией, которая имелась у него на момент смерти. Предположения у меня есть, но они предположениями и останутся. — Объясни. — Я попал в Амбер только потому, что ему требовалась непосредственная информация из Вечного Города. Я в определенном смысле был для него каналом связи с этим местом. Ясно? — То есть он — это не ты? — Я — это он, но он — не я. Так будет, пожалуй, точнее. Мне неизвестно многое из того, что собирался сделать Желязны в будущем. А вот он обо мне знал каждую деталь — что неудивительно, в определенном смысле он сотворил меня. Или самого себя. — Иначе говоря, — заключил Корвин, — вопрос не по адресу. Ладно, попробую спросить у Дворкина. Где он сейчас? — Минутку... — Роджер закрыл глаза, сосредоточиваясь на образе Дворкина, а затем сообщил: — Отбыл в неизвестном направлении. В замке его нет. Равно как и во Дворе Хаоса. — Так ты и туда... — Я могу увидеть весь Замок Амбера и почти весь Двор Хаоса, — сказал Роджер, — но не более того. Теневые Королевства — вне моего поля зрения. У тебя имеются еще какие-нибудь вопросы? — Есть один. Кем является главный герой твоего романа? — Хороший вопрос. Однако ответить я не могу, потому что еще сам не решил, кто же именно из действующих персонажей — на самом деле главный. Возможно, это я и есть. Озрик несколько дней лишь тем и занимался, что расспрашивал остальных членов семьи о событиях, случившихся за время его отсутствия. Наконец даже сплетнице Флоре надоели бесконечные вопросы, так что она отослала его к библиотеке, а точнее — к десяти томам, аккуратно переплетенным в зеленую кожу. Книги были помечены номерами от одного до десяти, а на переплете золотом был выведен логотип: «Roger Zelazny. Chronicles of Amber». Английский не был его родным языком; но в бытность Изгнанником Озрику пришлось изучить много наречий, ибо на тари в Теневых Королевствах говорят не многие. Поэтому он погрузился в чтение настолько, что далеко не сразу сообразил, ГДЕ же происходит действие этих романов на самом деле. Когда понял, было уже поздно. Дочитав последнюю книгу, Озрик аккуратно поставил ее на прежнее место. Конечно, обилие различных американских идиом немного портило впечатление от книг, но и придавало им особый колорит... Да, теперь понятно, КТО стоял на страже у подножия спиральной лестницы в недрах Колвира. Что ж, в родном королевстве за эти века произошло чересчур много событий. И что произойдет дальше — остается только гадать. Если в самом Амбере все более-менее утряслось, то его извечному оппоненту — Двору Хаоса — все еще предстоит, коль скоро на трон Хаоса сел Мерлин, сын Корвина. Что говорить, интересная семейка — папаша пишет первые пять романов, сынок — пять вторых. Насчет истинного имени автора (Роджера Желязны) у Озрика возникли кое-какие подозрения, но проверять их он не стал. Пока не нужно, незачем отрывать стражника от дела. Чем точнее он будет обдумывать свой собственный роман, тем безопаснее для Амбера... Тем временем с юга к Завесе Гарната по выжженным остаткам черной дороги двигалась высокая фигура в черной накидке с откинутым на спину капюшоном... К О Н Е Ц Или же — Начало...  Скачать произведение
|
